Джордж Лиминима Экклисици
Неополитики
Все поднялись и стали разминать затёкшие ноги. Только историк откинулся поглубже в кресло и прикрыл глаза. Юстировщик повернулся к Косте и сказал:
– А ты молодец, молодец. И я так понимаю, это не всё, это только по профнаправлению. Мой тебе совет – продумай пока, что ты ещё можешь сказать. Не факт, что ещё раз соберётся такая аудитория. Попробуй добить сегодня. Это действительно нужно. И даже получается как-то интересно.
Очередная баранка хрустнула в руках программиста, и он отошёл подышать к окну в глубокой задумчивости. Народ занимал очередь в туалет.
Через пятнадцать минут партия в преф снова разгорелась, и казалось, все ушли полностью в игру, но как только с кухни вернулся последний участник – Юрист – и уселся на свой стул за спиной Директора, тот дал команду:
– Костя, не филонь, давай продолжай.
Парень посмотрел на мирно дремавшего историка и, не вставая с подоконника, открыл было рот, чтобы начать, но тут его перебил патрон с неприятно серьёзным выражением лица:
– А ты понимаешь, что одним росчерком государева пера твоя система из добровольной может стать обязательной, и мы получим элемент тотального контроля, а твоим электронным девайсом станет не телефон, а чип под кожей? Кое-кому страсть как хочется это сделать. Пока ещё это проводится в США, Швеции и прочих странах на добровольной основе. Нужен только весомый повод сделать это массово… у нас.
– Ставим сканеры чипов на всех перекрёстках и надеваем всем радиоуправляемые ошейники с электрошокером. – Жерех расхохотался, игнорируя серьёзный взгляд разведчика. – Конечно, любое изобретение может нести в себе опасность для общества, но это не тот случай.
– Действительно, – опомнился Костя. – Использование информации от профессиональной деятельности и репутации не несёт угрозу личной жизни или личному пространству. Нет. «Фейсбук», «В контакте» и прочие соцсети используют для отлова уклонистов, должников, экстремистов – это есть. Блоггеров сажают даже за перепосты. Но если сделать регистрацию в них обязательной, это ничего не изменит. Гораздо опаснее применение вирусов, разрабатываемых государством, таких как, например, «Бундесвирус» – троян, разработанный спецслужбами Германии для тотального контроля граждан, включая даже подброс улик.
– В самом деле, ребята, давайте не перебарщивать, – вступился Юрист. – Есть Конституция, есть право на личную жизнь. Будет попытка нарушить – будем защищать.
– Да уж, – махнул рукой патрон. – Я не хочу драматизировать, я лишь хочу отметить, товарищи учёные, что мы в ответе за то, что изобретаем, и надо заранее продумывать последствия наших деяний, которые по частям или в извращённой форме могут быть использованы далеко не во благо общества. Примеров тому в истории, да и в моей жизни было предостаточно. А защищать пока что вы можете только то, что вам разрешат.
– Да, как говорится, «лучше перебдеть», – высказался председатель. – Но хочу заметить, мы в самом начале пути, так что давайте с оглядкой, но двигаться вперёд, тем более что по безопасности на данном этапе мы получили вполне удовлетворительный ответ.
– Правда, – кивнул Жерех. – Дайте уже парню продолжить. Пусть уж выложится сегодня по полной.
Костя помолчал, собираясь с мыслями, и как-то неуверенно продолжил:
– Я говорил об одной из основных сфер жизни человека – о профессиональной. Но мы живём во дворе, имеем семьи, являемся членами городской общины, гражданами страны. Кто-то входит в состав попечительских комиссий, является членом академий. Как здесь применить статус? – Он взял паузу, ища поддержки.
– Ну давай вместе разберёмся, у нас тут не экзамен, – неожиданно пришёл ему на помощь Директор. – Вопрос смотрится громоздким. Может, начнём со списка наших гражданских обязанностей?
– Все наши основные гражданские обязанности отражены в Конституции, – вступил охотно Юрист. – Это платить налоги, нести воинскую повинность, то есть защищать Отечество, не вредить другим, уважать их права и свободы, ухаживать за детьми и давать им необходимое образование, заботиться о нетрудоспособных родителях, о природе, о культурном наследии. Естественно, соблюдать законы государства, Гражданский, Семейный, Уголовный и Жилищный кодексы и прочее. Это вкратце.
– Что-то легче не стало.
– Почему же? – начал Костик. – На сегодняшний день мы имеем статус «гражданин» или «резидент» и «нерезидент».
– Ага, – встрял лазерщик. – А могло бы быть как в церкви: оглашенный, христианин и воцерковлённый. Я имею в виду, как минимум, резидент по проживанию, кандидат в граждане страны, гражданин и, соответственно, почётный гражданин.
– Можно использовать такую же систему градаций, – кинул программист, – что я описывал ранее. Учитывать и исполнение воинской обязанности, включая переподготовку в запасе, и уплату налогов, и участие в общегражданских форумах-обсуждениях в интернете – это я, конечно, о возможном будущем. Участие в мероприятиях по поддержанию общественного порядка – например, в качестве дружинника или соседской взаимопомощи и охране. Параллельно идут семейный статус и семейные достижения, включая достижения детей в образовании и не только. Эдакие групповые семейные достижения…
Он задумался, подбирая формулировку свои мыслям, и его заменил доктор со своими:
– Наша участковая, к примеру, пашет как вол на работе, плюс трое детей. Хотя никому до этого дела нет, звонят, не задумываясь, среди ночи по любому чиху. Дети – умницы, отличники и чистюли. А муж, сколько его знаю, валяется на диване под сальным пледом и смотрит футбол по всем каналам. Благо для таких, как он, их с десяток сейчас. А по групповым достижениям он всех нас обскачет… за счёт жены и детей.
– Пьющий, что ли?
– Нет, просто бездельник.
– Депрессивный, получается.
– Нет у него никакой депрессии. И не пьёт, – устало пояснил доктор. – Говорю вам: лентяй и бездельник. Он плитку кладёт, и, в принципе, неплохо. Тысячу раз предлагали ему работу, да ещё с какой зарплатой! Он соглашается – и не приходит. Или исчезает посреди работы. Бывало, она за него авансы возвращала. Просто откровенно паразитирует на жене. А развестись она не может – квартира его, досталась от матери. Хотя вся техника в квартире, мебель, ремонт, вещи – всё куплено на её деньги, большей частью неофициальные. Левачит, как может. Вот он ей и грозит, что в случае развода выпишет к чёртовой матери с детьми и с положенными ей половиной стиралки и половиной холодильника. А официально у него сплошь достижения: старшая дочь – красный диплом, средняя – золотая медаль, младшая тоже не отстаёт – олимпиаду по математике выиграла.
– А чаще, друг мой, бывает наоборот, – в той же тональности вступил Директор. – Муж вкалывает до прободения язвы, а жена – по салонам и тусовкам. Дома прислуга вкалывает. Жена наблудит и на развод подаёт, как гром среди ясного неба. А суд – всё пополам по закону.
– Ну если есть подтверждающие документы, – встрял Юрист, – брачный контракт.
– Я тя умоляю, какие документы, контракты?! Наше поколение другими нормами жило. И не только наше. Вот наш звездочёт мне рассказывал про сына Габриэля, нашего общего друга. Парень – инженер талантливейший, как отец. Семью с пятью детьми тянул, благо всё время по загранке от завода ездил, при деньгах был. Потом случайно выяснил через экспертизу, что трое детей – не его! У него тяжелейшая моральная травма, так жена его же ещё и оболгала, имущество хапнула, детей забрала и содержание с алиментами выписала по суду. Вот у неё достижения, спору нет. А он думал ли, что ему под все бумажки надо подкладывать и брачный контракт с такими сценариями расписывать?
– Отцы, – вмешался патрон, – вас что-то понесло…
– Я вам тысячи историй расскажу, тысячи, – не унимался Юрист. – Данное правовое поле несовершенно во всём мире. И может, Вы и правы – культуру договорных семейных отношений надо прививать с юности.
– Её ещё надо создать, эту культуру, – буркнул председатель.
– Что Вы имеете в виду?
– То, что понятие домохозяйки надо сертифицировать и категоризировать.
– Во как! – засмеялся с остальными Жерех. – И штрафы выписывать за подгоревший ужин и неглаженные рубашки, и за уклонение от секса тоже.
Директор счёл, что сказал уже предостаточно, пусть переваривают. Но его тему внезапно подхватил Костя:
– Я на работу только устроился, у нас был в отделе индус. Родители практически насильно женили его на представительнице другой семьи. А он условие выдвинул: помимо справки о девственности и репродуктивном здоровье – контракт с условиями, по которым невеста должна предоставить сертификаты о прохождении обучения на курсах шитья и готовки, об умении пользоваться всей бытовой техникой и химией, о знании детской и адаптивной психологии, массажа, фэн-шуя, об умении вести семейный бюджет, а также денежный депозит на случай бесплодия в течение пяти лет и прочее. Получил отсрочку на полтора года, но всё равно женился, так как все условия она выполнила. Теперь у него дом и двое детей. А у жены – образовательное учреждение, состоящее из набора различных курсов. Средняя продолжительность обучения – два года, плюс переаттестация и повышение квалификации. Очередь такая, что её за деньги продают. Выездные семинары и практикум. Техническое подразделение по развитию. В частности, они написали программу и методику внутрисемейных трансфертных цен и свою программу домашнего бюджетирования. Часть студентов – мужики, для них – слесарные, ремонтные курсы, энергосберегающие технологии, фитокурсы, та же готовка и многое прочее. Я так считал, полный курс всего этого года на три потянет, а по деньгам – второе образование. А расширенный набор включает основы педиатрии, литературоведения, танцы. У них свои кросслинки с университетами…
– Короче, Смольный институт благородных девиц, – подытожил патрон.
– Не совсем так. Я ведь говорю: они разработали систему трансфертных цен и семейного бюджетирования. А обязанности, заложенные в контракте прислуги или гувернантки, автоматически удаляются из калькуляции хозяйки, но автоматически добавляется параметр управления прислугой. При согласии сторон чётко рассчитывается вклад каждого члена семьи, включая такие тонкости, как умение поддержать на достойном уровне беседу за ужином с деловыми партнёрами супруга. Есть проверяющие, знаете, такого же плана, как те, которые проверяют от государства подлинность, то есть нефиктивность, брака. Выпускниц её заведения не только активно разбирают замуж, но и с охотой принимают на работу гувернантками и домоправительницами.
– Вот ведь государственного ума баба! – одобрил Юрист. – Странно, что о ней в прессе не пишут.
– Писали. Вообще-то ругали. Феминистки называли её стартап «школой гейш». Как-то принято считать, что главное в семье – любовь, а всякие взаиморасчёты её оскорбляют. И те женщины, которые считают, что если уж и учиться, то на самостоятельную оплачиваемую профессию с возможностью построения карьеры, гармонично дополняются теми, для которых главное – выйти замуж, а там уж мы и так всё умеем, лишь бы муж зарабатывал.
– Вот я вам и говорю, – снова вступил председатель, – домохозяйка – это отдельная профессия, со всеми вытекающими, как то: обучение, сертификация, градация, переаттестация, повышение квалификации и прочее. И главное – система контроля. Не удивительно, что эта идея обрела жизнь именно в прагматичной Америке. А что твой индус, доволен или развёлся?
– Наш махарадж давно уволился и является полноправным совладельцем того учебного заведения и генератором многих идей. Когда я уезжал, он подготавливал аукцион между платёжными системами по внедрению своей новой программы. Согласно его концепции, платёжная система, обслуживающая розничные магазины, должна подписывать условия, по которым все наименования товаров условно стандартизируются и разбиваются по учётным категориям.
– А попроще?
– Совершая покупку в продуктовом магазине, вы получаете чек с наименованием товара, его ценой, весом и другими параметрами. Допустим, говядина, сыр, молоко, картриджи и стиральный порошок с количественными характеристиками. Закупаясь в другом магазине, который сотрудничает с той же платёжной системой, вы получаете чек с теми же категориями. В конце месяца вы имеете не просто выписку по карте, но и общее количество товаров по категориям и со сравнительными характеристиками, включая ту же калорийность. Таким образом, вы можете учесть, сколько того же мяса, молока и сыра потребляете в месяц и в год. Это как раз коррелируется с их программой домашнего бюджета и автоматически разносится по нему. Платёжная система обеспечивает клиента прикладными данными, обеспечивая себе конкурентные преимущества и заодно обеспечивая государство и производителей необходимым статистическим материалом внутреннего потребления. Не пройдёт и пары лет, как вы будете пользоваться этим здесь, считая само собой разумеющимся.
Все переваривали информацию, выплеснутую на них программистом, особенно то, что относилось к домохозяйствам. Поэтому Костя снова нырнул в карты Жереха и, когда тот пошёл с вальта пик, спросил:
– Зачем это?
– Чтобы выбить у него даму пик, – мотнул он головой в сторону Конфитюра.
Тот стукнул по вальту тузом.
– А где же дама? – лукаво прищурился юстировщик.
– Уж полночь близится, а Германа всё нет, – загадочным тоном проговорил доктор.
– А дама пик уже здесь, – глубоким загробным голосом проговорил патрон и посмотрел страшным взглядом на Костю. – Она подходит к двери и, – он вытянул вверх палец левой руки, изображая звонящего, – она… звонит… в дверь!
В образовавшейся тишине резко раздался дверной звонок, и Костя вздрогнул. Астроном заулыбался.
– Отдай даму, артист. – Жерех шмякнул десятку на стол.
– Да нате, – побил её дамой разведчик. – Даме кто-нибудь откроет?
Хозяин дома положил карты и мотнул головой Астрофизику:
– Пойдём, королевич, это за тобой, расклад уже и так ясен.
Костя впервые увидел жену астронома. На даму пик она никак не была похожа, очень миловидная и аккуратная женщина. Она поставила на стол дымящийся луковый пирог и сказала:
– Это вам выкуп за моего звездочёта, а его я забираю.
Она собрала использованные тарелки и чашки. Юрист с хозяином тут же подхватили остальную посуду и понесли на кухню. Астрочета́ удалилась к себе, но жена вернулась через незакрытую дверь, когда народ навалился с благодарностью на пирог, и, пройдя на кухню, стала мыть посуду. Некоторые вопросительно посмотрели на хозяина квартиры, но тот махнул рукой и пояснил:
– Это такая старая традиция у нас – каждый раз, когда у меня сборище с участием её супруга, она приходит помогать убирать за ним. Он каждый раз, кстати, уделывает мне плиту. – От воспоминаний молодости на его лице расплылась улыбка. – А я, между прочим, за это отгонял от него всяческих девиц в турпоездках, которые вечно таяли от его рассказов о звёздном небе у костра.
– Отгонял, поди, в сторону своей палатки? – язвительно спросил Жерех.
– Бывало и так, – снова заулыбался тот. – Но исключительно для гарантии, что благочестию моего друга ничто не угрожает. Вот такие у нас кооперативные отношения.
– Я пойду помогу, – сказал Юрист. – А то как-то неудобно.
– Они с Лидой познакомились ещё в детском саду, через дырку в беседке, – продолжил хозяин резиденции. – Через неё они год и общались – она была в группе на год младше. Когда пришло время ему идти в школу, она сама пришла к директору и печатными крупными буквами написала заявление на приём в первый класс. Родители тогда ничего не смогли сделать, она проявила небывалое упрямство. Всю школу вместе, за одной партой. Она его провожала на занятия в планетарий, он её – в музыкальную школу. Местные ребята поначалу его мутузили, но поняв, с каким характером имеют дело, стали звать его с собой в футбол. Там он и научился этому хардкорному стилю. Вот так. Когда они объявили о свадьбе после школы, никто не удивился. Всю жизнь вместе, рука об руку. Через что прошли, даже говорить не хочу. Видели, как он заулыбался, когда она в дверь позвонила?
Директор как-то тяжело вздохнул, но взгляд его был чист.
– Если бы передо мной не было такого примера с юности, я бы, наверное, смотрел на все эти супружеские дела, после всего того, что познал, с откровенным ужасом и отвращением. Ан нет, любовь есть. Спокойная, чистая и очень… очень настоящая. А мы с вами про трансфертные цены. Я даже представить не могу, Кость, чтобы они что-нибудь подобное в своей семье допустили. Умом понимаю – надо, наверное, вводить такую систему, а душа говорит, что это дикость. Они так далеки от всего, о чём мы говорили! И каждому, наверное, хочется верить в юности, что его любовь – такая же настоящая, и мерить её в нормо-часах взаимной заботы как-то не хочется.
Он молча водил вилкой по пустой тарелке. Кто-то смотрел на него с пониманием, кто-то думал о своём. Самый извинительный и жалостливый взгляд был у Жереха, но молчать он не мог:
– Ну ты, ты же понимаешь, что это встретились старые души, у них своя… – Встретив укоризненный взгляд Директора, он мотнул головой. – Хорошо, хорошо. Это просто статистически редкий случай, из тех, что мы, прожившие немало, можем пересчитать по пальцам одной руки. Для остальных любовь – что гравитация – все чувствуют, но понять не может никто. Два человека, словно два объекта в космосе, устремляются навстречу друг другу под действием непреодолимой тяги и сшибаются, считая это апофеозом. А потом разлетаются. – Он поводил глазами по потолку, потом посмотрел на пустующее место астронома. – Разлетаются, как Земля с Луной – пардон, других примеров не знаю. И начинают танцевать вокруг друг друга, сходясь и разлетаясь. Это сложный динамический процесс, небесная механика. И люди, люди должны учиться подстраиваться друг под друга, взаимодействовать между собой. – Тут он увидел умильный, язвительный взгляд доктора, у которого понятие любви было выстроено исключительно на физиологии приматов, засмущался и, скомкав последнюю фразу, проронил: – Тогда во вселенной появится ещё одна прекрасная танцующая пара.
– Ну ты и романтик, – всхохотнул Директор. Его настроение стало возвращаться. – Мне прям понравилось. И знаешь, во вселенной и вправду восемьдесят процентов звёзд – двойные.
– Только мы живём у одиночной, – постучав по столу пальцами, сказал Чехонте. Весь его скепсис вылился в эту фразу. Поскольку все воззрились на него, он всё же решил продолжить: – Наши биологические, выражаясь Вашим языком, центробежные силы столь велики, что нам, как социальным животным, необходимо в полной мере использовать уникальность нашего разума, делать подпорки, связки, лангетки, правила и эти… хм… договорённости, чтобы хаотичное поведение в плену наших желаний выстраивалось в упорядоченное существование, достойное и уважительное. Поэтому я поддерживаю молодого человека. Надо выстраивать что-то на уровне наших домов и квартир. – И, посмотрев ещё раз на Директора, строго добавил: – Сам говорил, что участь человечества – снижать энтропию, упорядочивать ранее неизведанное. Когда-то, знаете, мыться было совсем не в моде, даже богопротивно и аморально, но теперь-то мы рассматриваем это ровно наоборот.
– Честно говоря, с большим трудом могу себе представить эту картину и юридически, и экономически. – Это вернулся, проводив гостью, Юрист. – Это вам не завод с мастерами смены и штангенциркулями. Как вообще всё это можно прописать и замерить, это же семья, муси-пуси…
– Как раз очень даже можно, – улыбнулся ему Чехонте. – Некоторые нещепетильные и потому удачливые юристы прописывают своим звёздным клиентам количество обязательных соитий в неделю и в месяц. Не так ли?
– А-а, ты об этих…
– О них. Люди тоже не сразу пришли к применению таких условий в брачных контрактах. Ну а у кого любовь-морковь, такие пункты воспримут только с улыбкой.
– Я бы хотел кое-что сказать, – неожиданно встрял в затевающийся пересуд патрон. – Думаю, это важно, и не в последнюю очередь для Вас. – Он посмотрел на Юриста поверх своей огромной кружки, которую оккупировал у хозяина с их первой встречи. Но общественник спокойно воспринял этот взгляд ассасина и сделал заинтригованное лицо, приглашая выступить.
– Я уже высказывал эту мысль здесь в более усечённом составе. Постараюсь её ещё раз сформулировать, ибо она, в первую очередь, актуальна именно для Вас. Вы говорите: завод, мастера смен. Хорошая аналогия. Мы – я имею в виду работающее население – часов восемь-десять в сутки проводим на работе, ещё от четырёх до пяти часов в разъездах, встречах, покупках и так далее. Соответственно, десять-двенадцать часов проводим дома или в заботах, связанных с семьёй и жилищем.
– Часов восемь спим…
– Верно, это восстановительная часть жизненного цикла. Пропорция резко увеличится, если добавить сюда субботу и воскресение. Это только для работающих вне дома. А теперь добавим сюда детей, стариков, домохозяек, болеющих и отпускников. То есть получается, что львиную долю времени население проводит в стенах дома или в заботах о нём. Населения только у нас в товариществе три тысячи человек. Понимаете, какой громадный комбинат мы имеем прямо здесь, на месте?
– Да, но какой продукт или, как говорят, прибавочную стоимость производит Ваш комбинат? – искренне недоумевая, произнёс Юрист. Директор, знающий ответ, заулыбался.
– Народ, население, наши производственные силы, оборонную мощь и носителей культуры. Детей, понимаете? И как известно, пока это у нас получается лучше, чем то, что мы делаем руками.
Костик весело загоготал:
– Это разве работа? Это ж удовольствие, тут даже выходных не бывает.
– Это тебе пока смешно, вот заимеешь детей – осознаешь. Не дай тебе бог ещё растить их одному… Сколько труда, сил, терпения, времени, денег надо вложить в одно-единственное существо, чтобы вырастить из него нормального человека и, извините за патетику, гражданина! И не факт, что в итоге лет через шестнадцать-двадцать ты не получишь в ответ фразу «как же вы все меня задолбали», потому что принуждение и дисциплина – сложная и необходимая часть этой работы.
– Да, мне, как отцу трёх дочерей, в одном сетевом заведении хозяин-турок выдал золотую дисконтную карту, – весело вспомнил довольный юстировщик. – Оказывается, по исламу я уже обеспечил себе место в раю. И поверь, Костя, я считаю это справедливым. В шестнадцать проблемы не заканчиваются, а мне кажется, только наоборот…
– Кстати, я в своих подсчётах забыл работающих на дому. – Патрон мотнул головой в сторону программиста. Затем перевёл взгляд на мирно спящего под пледом Историка: – И писателей.
– Я тоже половину времени теперь работаю на дому, – согласился доктор. – Книги, записи, интернет и телефон – вот что мне в основном нужно.
– Конечно, и с каждым годом дистанционно работающих и обучающихся будет всё больше и больше.
– Я оценил Ваш посыл, размер и загруженность фабрики, – закивал Юрист. – Но всё же не совсем пока понимаю…
– Наш астроном убедительно доказывает всем, что человек, гражданин – это основа государства, её основной трудовой, оборонный и культуронаследственный ресурс, основа основ. И здесь, на дому, происходит бо́льшая часть его изготовления и обработки. Школа и институт – это наша кооперация. Ответственность за качество несут родители и, конечно, окружающее общество. И сколько брака мы имеем – это непостижимо! Что делать? Как устранить брак? Чему нас учат основы современного производства?
Вслед за Кассандром все перевели взгляд на Директора.
– Ну, это в первую очередь современные методы контроля и измерений, правильное выставление контрольных точек на технологической карте, своевременная обработка и анализ контролируемых данных, матрица влияния технологических факторов, применение высокоточных автоматизированных комплексов, применение…
– Достаточно, окей, спасибо. – Патрон был доволен. – Главное Вы уже сказали – пошаговый контроль. От зачатия мамашу ведут доктора, анализируя плод на предмет всевозможных дефектов и отклонений. Но через пару лет от рождения этот процесс становится размытым и вялым. И вдруг мы получаем забулдыгу, психопата, преступника и асоциального типа. Вдруг?! Откуда?! Куда смотрела школа, общественность? А ведь всё происходит здесь, за этими стенами! Поддержка населением Третьего рейха базировалась не только на всеобщем чувстве реваншизма, но и на работе тайных агентов, которые собирали информацию о жизни простых людей. И вдруг мёрзнущая семья получает посылку от фюрера с тёплым пальто и носками, старик – новую трость и трубку взамен треснувших старых… Я, наверное, не туда…
– Туда, туда. Теперь я понял, к чему это Вы. – Глаза Юриста стали холодными и колючими. – Хотите создать институт домашних соглядатаев, чтобы под благовидным предлогом отслеживать процесс роста людей и предупреждать появление нестандартных, «социально неугодных» и инакомыслящих. Надоело шарить по соцсетям, вылавливая в мутоте неугодных?
– Если этим буду заниматься я и парни из нашего ведомства, то так и будет. А что Вы хотели? Когда взрывают дома и театры, стреляют, давят народ на улице всякие полоумные упыри и террористы, все начинают кидать камни в нас: на кой чёрт вас держат, чем вы там занимаетесь вообще? Пока никто такой задачи не ставил, но уже завтра, скорее всего, поставят. Время диктует. Вот ответьте мне на вопрос: зачем Вы столько времени провели на кухне, беседуя с женой звездочёта?
– Я что-то не понимаю Ваших намёков. – Брови народника агрессивно опустились вниз. У Директора тоже округлились глаза.
– Да остыньте Вы, я ни на что не намекаю. Зачем?
– Люди – это мой интерес. Судьба и мысли каждого – для меня как чтение книги…
– Вот! Я как раз к этому и веду. На каждом производстве есть мастера, контролёры, работники службы качества. И у нас здесь должно быть так же. Я прекрасно осведомлён, сколько времени Вы проводите в разговорах с людьми, сколько Вы им помогаете и проявляете заботы. Я глубоко уважаю Ваш труд и считаю, что населению этих домов крупно повезло, что среди них есть такой человек. И нам, сидящим здесь, тоже редко повезло, ибо Вы – человек будущего, которое мы строим. Тот элемент, который пришлось бы придумывать и доказывать возможность его существования.
Воздух в комнате сразу оттаял. Юрист выпрямил плечи и сменил гнев на милость:
– Спасибо, конечно, прям почувствовал себя юбиляром на банкете, но всё же?
– Так вот, если этой работой будет заниматься моё ведомство, то мы действительно получим институт соглядатаев, тоталитарное государство с фильтрацией и предупредительным исправлением всех, выходящих за стандарты. Этой работой должны заниматься Вы и люди Вам подобные, для которых жизнь окружающих представляет неподдельный интерес, кто воспринимает чужие проблемы и радости как свои. И слава богу, в России такие люди всегда были.
Патрон перевёл дух и продолжил:
– Необходимо уже сегодня, на опережение, создавать институт социальных работников из медиков, психологов и не знаю кого ещё там. По одному на участок, как участковый врач. И это как раз вяжется с той теорией, что выдвинул наш молодой друг. Это те люди, которые на законных основаниях и по регламенту будут ходить по домам, проверять внутреннюю ситуацию в семьях, собирать чаяния, жалобы и предложения людей, состояние детей и пенсионеров, условия их проживания. И если при этом они будут нести функции экономического контроля работы и распределения обязанностей домохозяйств… Да и бог бы с ними! В конце концов, это же «производство».
Народ устало начал обдумывать слова Конфитюра. Юрист же выдохнул:
– А Вы меня чуть не напугали.
– Простите, не всегда удаётся и мысль сформулировать, и не упустить чего, и продумать, как её воспримут. Так вот, информации от этих работников нам будет вполне достаточно. Я имею в виду и органы безопасности. У нас с Вами пересекающиеся интересы, и нам, конечно, будет интересно получить как можно больше и залезть поглубже. Но в нормальном гражданском обществе мы будем кружить с Вами в танце, как та сладкая парочка, что описал нам господин лазерщик. То прижимаясь, – он улыбнулся, – то отталкиваясь.
– «Це дило треба разжувати», как говорили наши украинские друзья, – подытожил хозяин, развалившись на стуле. – И думаю, здесь действительно важно не упустить время.
– Да, время важно, – основательно произнёс патрон. – Вот так всегда, а? – Он улыбнулся Директору. – Начнёшь с малого и насобираешь себе забот полон рот.
– Нам не привыкать. – Он глубоко вздохнул. – Как спалось, уважаемый?
Его вопрос был обращён к историку, который открыл глаза ото сна и не спеша осматривал окружающих:
– Простите старика, сморило. Вы знаете, мне даже сон приснился, что я с вами участвую в первых Олимпийских играх – там, в Олимпии, при Ифите и Ликурге. Да-а. Забавно. Наш парень-то, – он кивнул на Костю, – забросил диск подалее всех. Наверное, потому, что днём он нам рассказывал про игры и их элементы.
Он тяжело встал на затёкшие ноги и, опираясь на стол, стал продвигаться к выходу.
– А знаете ли вы, что вся современная европейская цивилизация, которая выросла из древнегреческой, обязана пронизывавшему всё соревновательному духу – антагонизму? В этом её коренное отличие от прочих цивилизаций. И в этом – причина её бурного развития, успеха осевого времени. Игра, да, игра. – И он поучительно указал пальцем в сторону программиста. – Я, с вашего позволения, пойду…
– Мне тоже бы пора, – сказал доктор. – Я если не высплюсь, то потеряю следующий день.
– И меня по мессенджеру закидали друзья гневными вопросами, – извинительно произнёс Костя. – Пора брать недельную цитадель. – И он по-детски улыбнулся.
Хозяин помог одеться каждому, а негнущемуся историку и надеть ботинки. Все тепло попрощались, и трое гостей покинули квартиру.
– Ну что, эскулап ушёл, теперь ругать никто не будет, – весело подмигнул Жерех.
– Дети и старики тоже, – поддержал его Конфитюр.
Хозяин понятливо кивнул, и на столе, смещая чашки, появились бутылка старого французского коньяка и початая коробка гаванских сигар.
Мягкий снег лип к подоконнику и стеклу, из-под рамы подвывало. На улице доктор в шляпе провожал под руку историка, закутанного в суконный башлык, отчего он был похож на отставного царского полковника. А в маленькой уютной квартире снова разгоралась игра в преферанс.
Так прошёл первый совещательный день концессионеров, и то было начало.