Денис Леонидович Коваленко
Сказка о невероятных приключениях девочки Маши и маленького доледникового Динозаврика
Глава девятая
в которой Маша познакомилась с Серой Вороной
В понедельник, когда папа вернулся с работы и поужинал, Маша вместе с папой вышли гулять во двор. Вечер был прекрасен; да, было пасмурно, и моросил дождик, но Маша, как и все маленькие девочки, любила гулять в любую погоду, даже когда пасмурно и когда моросил дождик. Потому что были лужи! А для маленьких девочек и даже для мальчиков, нет большего удовольствия, чем побегать по лужам, и чтобы брызги во все стороны!
И первое, что сделала Маша, когда она с папой вышла во двор, она побежала по лужам! Нет, конечно, если бы она в такую погоду вышла бы с мамой в церковь или по магазинам, она бы ни за что на свете не позволила себе такого, потому что Маша была послушной девочкой и знала, что мама никогда бы не разрешила ей побегать по лужам. Папа тоже не разрешал, но он всегда делал вид, что не заметил, что его девочка несколько раз пробежалась по лужам.
Перепрыгнув через две маленькие лужи и пробежав, разбрызгивая брызги во все стороны, по трём лужам побольше, и, наконец, забежав в самую огромную лужу, где глубина оказалось такой огромной, что вода доходила до середины резиновых сапожек, Маша встала как вкопанная. Именно так выражалась мама, когда видела что-то совсем из ряда вон выходящее, а Маша увидела именно это – из ряда вон выходящее. На другом краю лужи, спрятавшись от дождя под листиком лопуха, плакал доледниковый Динозаврик. Но что Динозаврик делает здесь один, когда Маша точно знала, что Филин и Умная Волшебница отвели его к его внучатой племяннице, Серой Вороне?
Медленно, чтобы не испугать и так испуганного Динозаврика, Маша подошла к нему и спросила:
– Динозаврик, что ты здесь делаешь, один, под дождем? Разве ты не нашёл свою семью?
– Нашёл, – увидев Машу, Динозаврик улыбнулся, но слёзы продолжали течь из его глаз.
– А почему ты здесь? Что случилось?
– Моя внучатая племянница, Серая Ворона, не успела подготовиться к моему приходу, – ещё всхлипывая, но, уже перестав плакать, начал свой рассказ Динозаврик. – Она так обрадовалась, когда меня увидела, что попросила меня минуточку подождать, пока она приберётся, чтобы ей было не стыдно меня принять. Было светло и солнечно, когда я пришел к ней, потом потемнело, потом рассвело, потом пошёл дождик, а минуточка никак не заканчивается. Когда же она, эта минуточка, закончится? Я замёрз, устал и хочу кушать, – и Динозаврик заплакал.
– Какой ужас! – ужаснулась Маша. – Какой кошмар, – сказала она точь в точь, как в таких случаях говорила мама. – Пойдём скорее, иначе ты заболеешь! – и Маша ладошкой потрогала лобик Динозаврика – не горячий ли он. Лобик был совершенно холодным. Но Машу это нисколько не утешило. – Пойдем к этой Вороне, и пусть она немедленно напоит тебя сладким чаем, – и Маша решительно взяла Динозаврика за лапку и решительно зашагала к Старому Тополю, зная по рассказу Филина, что именно на этом огромном тополе живёт Серая Ворона.
Да, дом Серой Вороны был именно на этом, самом большом во дворе тополе, а точнее в самом тополе. Тополь был такой старый и огромный, что у его основания зияла преогромная трещина – это и был вход в дом Серой Вороны.
Маша вошла первая.
– Здравствуйте, – поздоровалась Маша, потому что даже в таком возмущенном состоянии Маша не забывала о приличиях.
– Да-да! – каркливо прозвучало из самой глубины. Стоит заметить, что в доме Серой Вороны, было не совсем светло, а точнее вообще не было светло. – Кто там?
– Это я, Маша, – вежливо отвечала Маша. – А вы, Серая Ворона?
– Допустим, – и из полумрака вышла Серая Ворона. Она была такая большая и взъерошенная, что Маша немножко оторопела, но совсем немножко. Как только Маша разоторопела, она заметила, что в доме Серой Вороны царил страшный беспорядок – выражение, которое очень любила мама.
Можно было, конечно, назвать этот беспорядок творческим – так обычно называл беспорядок папа, но что-то язык не поворачивался – опять-таки мамино выражение. Маша, конечно, обратила внимание, что Серая Ворона натура чувствительная и увлекающаяся. Прислоненной к стене стояла рама для плетения ковриков. Коврик был до половины сплетён и видно, давно заброшен. Возле рамы грудой была навалена просто гора разноцветных тряпочек. Рядом стояли ведёрки с краской. А возле ведёрок начатая и брошенная картина, на которой проглядывался силуэт какой-то очень важной птицы – видимо самой Вороны. По всему дому были разбросаны всевозможные блестяшки: часики, бусики, пуговки, цепочки и просто разноцветные стёклышки. Вместе с ними огрызки яблок, груш, дынные и арбузные корки.
– Мамочка! – воскликнула Маша. – Как вы здесь живете?! – не глядя на Ворону, а уставившись на все это безобразие, чуть слышно произнесла Маша.
– Не жалуемся, – даже гордо возразила Ворона. – А чем, собственно, обязана? – величественно спросила.
– А где же вы спите?
– На диване, – отвечала Серая Ворона. И Маша заметила маленький диванчик, покрытый всё теми же корками, огрызками и бусинками.
– А где бы спал Динозаврик?
– О боже мой! – воскликнула Серая Ворона, вспомнив, что она внучатая племянница доледникового Динозаврика, которого она попросила (ещё в воскресное утро!) подождать одну минуточку, пока она приберётся, чтобы не было стыдно принять его. – Забыла! – воскликнула Серая Ворона. – Совсем забыла! – всё-таки она была добрая птица, и у неё и в мыслях не было обманывать своего, хоть и дальнего, но родственника. И Серая Ворона бросилась к выходу.
– Мальчик мой! – проскочив мимо Маши на улицу, воскликнула Серая Ворона. – Ты где?
Динозаврик всё это время скромно стоял у входа, не смея войти без приглашения.
– Я начала прибираться, – оправдывалась Серая Ворона, но нашла своё любимое колечко, которое подарила мне моя бабушка, и так обрадовалась, что забыла! Ты понимаешь, я так любила свою бабушку, что это колечко было для меня самым дорогим. И я его потеряла! Я так расстроилась. А тут я его нашла! И такой поток воспоминаний охватил меня, что я…
– Может, мы войдем в дом, а то дождик, – напомнила Маша.
– Да-да, конечно, – и Серая Ворона церемонно пригласила гостей войти. – Простите, у меня здесь не прибрано, – привычно засуетилась она, и, схватив первую попавшуюся бусинку, положила её на диван. Потом переложила на гору тряпочек, потом снова на диван.
– Видимо, вы сирота, – посочувствовала Маша.
– Почему? – обиделась Серая Ворона.
– Потому что вас никто не научил чистоте. – А первая добродетель женщины, это чистота во всём. – Маша не просто повторила мамины слова, Маша даже тон мамин повторила – назидательный и строгий.
– У меня замечательная мама, – возразила Ворона, – она всю свою жизнь охраняла кукурузное поле от вредителей. Да, она не могла уделять мне достаточно времени, потому что она целыми днями работала. А мой папа улетел, когда я была совсем еще птенчиком. А мне так хочется, чтобы в моём доме было красиво! И чтобы папа прилетел ко мне в гости и похвалил меня. Я для него решила сплести самый красивый ковёр и нарисовать свой портрет, и подарить ему. Но я никогда ничего не могу доделать до конца. У меня в голове столько идей, что я не успеваю их воплотить.
– Какая вы несчастная! – пожалела Маша Серую Ворону. – Я вам помогу. Потому что дети должны жить в чистоте, – и сказав, Маша взялась за дело.
Скоро в доме Серой Вороны стало чисто, и даже светло.
– Вот, – довольная собой, сказала Маша. – Теперь здесь можно жить. И теперь вы можете доплести ковёр и дорисовать картину. И я уверена, ваш папа, когда узнает, что у вас так чисто, обязательно к вам вернётся.
– Какая ты добрая и хорошая девочка, – похвалила Машу Серая Ворона. – Теперь я могу приглашать гостей! – обрадовалась Ворона. – А то мне было стыдно приглашать гостей, и меня в гости никто не приглашал, потому что я всегда забывала за собой убирать игрушки, в которые я играла.
– Маша! – услышала Маша папин голос, – Маша, пора домой.
– Мне пора, – сказала Маша, и обняв Динозаврика и Серую Ворону, побежала к папе, который всё это время наблюдал, как его самая любимая девочка в мире, чем-то увлеченно занималась возле старого тополя, и, наверное, даже не подозревал, что его Маша научила Серую Ворону соблюдать чистоту.
Глава десятая
в которой Умная Волшебница забрала маленького Динозаврика из дома Серой Вороны
Начать рассказ надо с того, что Серая Ворона, как Маша её не учила, так и не научилась соблюдать чистоту. И всё время пока Динозаврик жил в её доме, его ни разу не купали и не меняли ему постель, и, что совсем расстроило Машу – за всё это время Динозаврик ни разу не почистил свои зубки, и один зубик у него даже заболел, – Маша очень расстроилась, когда услышала всё это от Умной Волшебницы. Но что совсем расстроило Машу, что Серая Ворона, первые дни, когда Маша навещала маленького Динозаврика, форменно прятала Динозаврика от Маши, да-да – прятала! Серой Вороне, видите ли, было стыдно перед Машей, что она так и не научилась соблюдать чистоту, и чтобы Маша не видела, в какой нечистоте живёт Динозаврик, как только Маша подходила к Старому Тополю, Серая Ворона каркала на динозаврика, заставляла его залезать под кровать, а сама сказывалась больной:
– Я очень кха-кха больная, – с болезненной каркливостью подкашливала Серая Ворона, – а маленький Динозаврик где-то гуляет, наверно играет с галками и воробьями.
Маша, конечно, искала Динозаврика по всему двору, не находила, и грустная шла качаться на качелях или лепить куличики. Но от того, что она не могла найти своего нового друга, качаться ей не качалось, а куличики получались кривые и некрасивые. А Динозаврик сидел послушно под кроватью и не мог ослушаться своей внучатой племянницы, когда ему очень хотелось выбежать на двор и поиграть с Машей. Так скучно тянулись дни. А так как был сентябрь, все птичьи дворы города готовились к выборам (по сентябрям птицы, которые не улетали в тёплые страны, обязательно кого-нибудь куда-нибудь выбирали). И Серая Ворона занялась общественной деятельностью: вступила в Единую Партию Птиц и стала активно бороться за птичьи права. И эта борьба заставила её совсем забыть про своего родственника. Но о партийной деятельности Серой Вороны отдельная история, о которой рассказ впереди.
Когда Маша гуляла с мамой по магазинам и встретилась с Умной Волшебницей, и рассказа ей, что Серая Ворона то постоянно болеет, то готовится к выборам и борется за птичьи права, а Динозаврик целыми днями где-то гуляет и Маша не знает где, Умная Волшебница сразу поняла, что что-то здесь ни так. И пообещала Маше разобраться в этой странной истории с вечно больной Серой Вороной. Так как Умная Волшебница считала себя ответственной за судьбу маленького Динозаврика, она, на правах главного опекуна, в этот же день, как услышала от Маши эту странную историю, без церемоний заявилась в дом, а теперь уже и предвыборный штаб, Серой Вороны.
Когда Умная Волшебница (которая, как мы помним, могла наколдовать всё что хотела, но не колдовала, а делала всё сама, и крайне любила чистоту), увидела заброшенного и забытого маленького Динозаврика (который в эти сумасшедшие предвыборные дни и Серую Ворону видел только на плакате, который нарисовала сама Серая Ворона и повесила над кроватью), она страшно возмутилась, и даже чуть не начала колдовать от возмущения, но взяла себя в руки и просто сказала Серой Вороне, что она забирает у неё её родственника. Ворона, конечно, тоже возмутилась и даже заговорила о своих птичьих правах, но, во-первых, она готовилась к выборам в Главную Птицу Двора, и ей было не до какого-то там… пусть и родственника, а во-вторых, Умная Волшебница и слушать её не стала, а просто взяла Динозаврика и вывела его на свежий воздух, – потому что нельзя держать ребенка в такой предвыборной грязи и духоте.
Ко всему прочему, Умная Волшебница нашла папу маленького Динозаврика, и это был ещё один повод забрать маленького Динозаврика из дома-штаба Серой Вороны.
А папу динозаврика она нашла так.
Глава одиннадцатая
в которой Умная Волшебница нашла папу доледникового Динозаврика и отвела Динозаврика к папе
Умная Волшебница была страстная любительница всех искусств. Особенно классических. В Картинной галерее, в Театре, в Филармонии и, конечно, в Краеведческом музее, её знала каждая книжная моль. И только в Краеведческом музее открыли выставку динозавров, которую привезли в город из Москвы, Умная Волшебница решила, что очень даже может быть, что на этой выставке она найдет и папу маленького Динозаврика. И Умная Волшебница не ошиблась.
Как и полагается страстной любительницы всех искусств, Умная Волшебница надела свою самую выходную мантию и самую выходную шляпу: потому что в музеи и на выставки полагается одеваться в выходной костюм; оно и понятно, потому что на выставку «выходят», а значит и костюм должен быть непременно «выходным». А так как Умная Волшебница была ещё и Самой Настоящей Дамой (и иногда, исключительно для шарма, превращалась в Светскую Львицу, но очень добрую), то и выходила она на выставки не одна, а в сопровождении Филина.
И в этот день, облачившись во всё самое выходное, с Филином на плече, и, так, между прочим, для самого такого невинного шарма превратившись в Светскую Львицу, Умная Волшебница, блистая всем, чем можно, вошла в двери Краеведческого музея.
И, конечно же, немедленно разочаровалась, потому как то, что она увидела, не стоило ни одного очарования в мире.
А увидела она вот что.
Так как это было открытие выставки, на открытие собрались все самые важные птицы, которые собирались стать Главными Птицами своих дворов и бороться за птичьи права. Конечно, была и Серая Ворона. На открытие она пришла вся в белом и форменно выделялась среди всех Белой Вороной. И, конечно, среди важных птиц выглядывала и Газетная Утка. Без неё не проходило ни одно открытие. Потому как никто кроме неё не умел осветить важных птиц в самом правильном свете. Для этого у Утки был специальный розовый фонарик.
Умная Волшебница, не обращая внимания на открытие и важных птиц, сразу прошла вглубь выставки.
Сама выставка, по мнению Умной Волшебницы (и, по мнению Филина), оказалась совершенной безвкусицей. Экспонаты – собственно сами динозавры – содержались в ужаснейшем состоянии.
«Да уж, провинция», – вздохнул Филин. Филин знал толк в искусствах не меньше Умной Волшебницы, и сразу мог отличить «столичную штучку» от «провинции». «Столичной штучкой» Филин называл всё ухоженное и чистенькое, когда сразу было видно – выставка сделана, не абы как, а как для себя, чтобы не стыдно было. А если выставка была сделана абы как, лишь бы побыстрее и только ради денег, и, главное, без уважения к зрителю – тогда Филин всегда вздыхал и выдавал: «да уж, провинция». Динозавры хоть и двигали головами и лапами, и пасть раскрывали, но все были какими-то облезлыми и даже измученными. На них просто было жалко смотреть.
Папу маленького доледникового Динозаврика Умная Волшебница узнала сразу: папа и Динозаврик были похожи как две капли воды, только папа был большой, а Динозаврик маленький.
– Вы меня, конечно, извините, – поздоровавшись с папой Динозаврика, всё-таки высказала своё мнение Умная Волшебница, – но кто так выставляется? Это же бардак.
– Да уж, провинция, – вздохнул Филин.
– Зато открытие устроили, важные птицы поналетели, – не удержалась и вставила Умная Волшебница, тем более что Газетная Утка, так невзначай осветила её своим розовым фонариком.
– Выборы на носу, – вздохнул Филин. Филин вообще любил повздыхать, особенно когда ему что-нибудь очень не нравилось.
Так как было открытие, никто из важных птиц не ходил и не смотрел на экспонаты, а все стояли и смотрели друг на друга – это называлось официальной частью, и каждая птица, когда её освещала розовым фонариком Газетная Утка, принимала самую важную позу, чтобы её все увидели в самом правильном свете. Так что Умная Волшебница могла спокойно поговорить с папой Динозаврика. Единственно, Газетная Утка время от времени освещала её, и от этого невольно, но приходилось держать себя величественно, а так бы Умная Волшебница запросто уселась поудобнее на веревочное ограждение и покачалась. Но из-за этого розового фонарика приходилось соблюдать этикет и выдерживать позу (а веревочные ограждения были такими заманчивыми, что так и хотелось сесть на них и покачаться). Но да ладно.
– На вас же просто и бессовестно наживаются. Как вы такое терпите?
– А куда деваться? – согласился папа Динозаврика. – Здесь ещё терпимо, ограждения есть. На других выставках, где ограждений нет, там, у экспонатов все бока нехорошими словами исписаны, – папа Динозаврика оказался очень простым и добрым динозавром. И говорил просто и без затей.
Он очень удивился, что его Динозаврика нашла девочка Маша на Галичьей горе. И неизвестно, сколько времени маленький Динозаврик прятался там, в зарослях папоротника от всяких мальчишек, которые хотели его поймать и отдать в Зоопарк.
– А как же он там оказался на этой Галичьей горе? – удивлённо спросил папа Динозаврика.
– Это я от вас хотела услышать, – в ответ удивилась Умная Волшебница. – Нельзя же совершенно не участвовать в жизни и воспитании своего динозаврика.
– Как же я не участвовал? – удивился папа Динозаврика. – Я работаю на выставке экспонатом, Динозаврик жил с мамой. Она мне звонила и говорила, что у них всё хорошо. Что заработал на выставке, я высылал всегда его маме в срок.
– Ну, вот что, – всё поняла Умная Волшебница, – ребёнок должен жить с родителями. Так что сегодня я приведу его к вам. А вы уж позаботьтесь, чтобы больше он у вас не терялся.
– А что скажет мама? – спросил папа Динозаврика.
– А с мамой мы ещё проведем беседу, – заверила папу Умная Волшебница. И ещё раз (для шарма) превратившись в Светскую Львицу, величественно прошла к выходу, под свет розового фонарика Газетной Утки. Которая, к слову, осветила Умную Волшебницу совсем не в выгодном свете, потому что завидовала Умной Волшебнице, что она, умея колдовать, всё делала сама.
Этим же вечером Умная Волшебница привела маленького Динозаврика к его папе. И нисколько не пожалела. Динозаврик так обрадовался, что даже заплакал от радости. И папа так обрадовался, что чуть не задушил Динозаврика в своих объятиях. А потом отмыл его, почистил ему зубы, отвёл ему мягкую постельку прямо в зарослях папоротника. И каждое утро делал вместе с Динозавриком зарядку и кормил его простой, но очень полезной овсяной каше и прочей простой, но очень полезной едой.
Глава двенадцатая
в которой рассказывается, как Маша провалилась в Центр Раннего Развития Принцесс
С Машей могло и происходило много-много разных удивительных историй, но удивительные истории могли происходить и без Маши. Человек же не может быть везде. «Ну что же мне разорваться»? – как в таких случаях говорила мама, когда ей надо было быть везде, а быть это было решительно невозможно. Так вот, как Маше не хотелось лично отвести Динозаврика к его папе на Выставку, сделать этого Маша никак не могла, потому как, в это же время мама отвела её в Центр Раннего Развития Принцесс. Место это, уверяла мама, настолько удивительно и волшебно, что Маше просто необходимо туда попасть. На первом же занятии за один час Машу научат петь и рисовать, как только поют и рисуют самые настоящие принцессы! Машу научат сочинять стихи, решать теоремы, говорить сразу на английском и французском! Выучат истории и географии принцесс, физике и химии, и даже научат финансовой грамотности королев! Словом, после первого же занятия Машу будет просто не узнать, до того она станет умной и образованной принцессой!
– Доченька, мы с тобой попадем в сказку! – так восторженно заявила мама, что Маша поняла, что этим вечером она никак не сможет вместе с Умной Волшебницей отвести маленького Динозаврика к его папе на Выставку.
Как Маша, вместе мамой, вошла в Центр Раннего Развития Принцесс, так и обомлела. Конечно, обомлела и мама. Но и Маша, и мама обомлели по-разному. Мама обомлела, как она обомлевала, когда попадала в магазин, где всё-всё-всё было по обомленным скидкам, Маша же обомлела совсем по-другому. Она обомлела так, точно не попала туда, а провалилась.
Машу окружило столько прекрасных принцесс-учительниц, такие они все были умные и так они сразу стали заниматься с Машей, что Маша и в правду почувствовала, что она самая умная и образованная. Чтобы она ни делала, она всё делала прекрасно и великолепно.
– Ты будущий Нобелевский лауреат по химии! – восхищалась принцесса-учительница, когда Маша просто смешала газированную воду с водопроводной водой, – ты совершила величайшее химическое открытие! Посмотри, какие великолепные пузырьки, это прорыв в науке! – и принцесса-учительница умилялась не хуже Церковной Мыши, а может даже и лучше.
– Ты надежда Российской экономики! – восхитилась другая принцесса-учительница, когда Маша сама опустила монетку в автомат, и автомат выдал Маше баночку лимонада, – какая сложнейшая операция! – и принцесса-учительница совсем краешком глазика покосилась на маму девочки Маши. Мама, к слову, ощущала себя не просто принцессой, а королевой. За ней ухаживала специальная принцесса для мам, и с поклоном спрашивала: не желает ли она ещё чего-нибудь? и через слово замечала: «Какая у вас замечательная, талантливая, великая, восхитительная девочка!» И мама, величественно позволяя за ней ухаживать: подавать ей то содовую, то пирожные, и величественно соглашалась, что её девочка прекрасна и восхитительна.
– Как здесь прелестно! – восхищались мамы, чьи принцессы смешивали воду с водой, опускали монетки в автомат и делали ещё столько удивительных открытий, которые точно доказывали – все, кто вот сейчас находились в Центре – все до одной – будущие Нобелевские лауреатки и надежда Российской экономики.
Маша, окруженная всем этим прелестным восхищением, только и успевала слышать, что она прекрасно поёт, великолепно рисует, танцует, у неё блестящие способности и таланты, и она такая прекрасная… она такая… она…
Когда мама и Маша, очарованные вышли из Центра и сели в машину, мама только и сказала:
– Это великолепно!
– Великолепно! – повторила за мамой Маша.
Когда же папа попросил рассказать, что там было, и чему Маша научилась (потому что только один папа знал цену всему этому великолепию, потому что именно ему пришел счёт и этот счёт ясно говорил: ваша девочка – гений!), Маша ничего не ответила. Она просто всё забыла: и по-английски забыла, и химию забыла, и географию… только помнила, что… – Великолепно! Словно она провалилась в волшебную шкатулку.
***
– Хоть я и не люблю никого расколдовывать, но придётся, потому что ты сейчас очарована, и тебя нужно разочаровать, – открыла Маше глаза Умная Волшебница, когда Маша, на следующий день встретилась с Умной Волшебницей и рассказала ей, как было великолепно в Центре Раннего Развития Принцесс. – Ты побывала в Стране Дураков, – и, достав волшебную палочку, Умная Волшебница трижды провела ей в воздухе, точно рисуя какие-то волшебные слова.
Расколдовавшись, Маша разочаровано посмотрела на Умную Волшебницу.
– Но как же это? – расстроилась Маша, – я была уверена, что знаю и по-английски и даже по-французски, и даже химию знаю лучше Тёмы. Меня там так все хвалили, что я такая великолепная…
– Маша, – назидательно, точь в точь как мама, Умная Волшебница посмотрела на Машу, – ты только подумай, как можно за один час выучить и английский язык и химию. Подумала?
– Подумала, – согласилась Маша, – но там было так великолепно, – и вздохнула ещё разочарованнее.
– На то она и Страна Дураков.
– Умная Волшебница, а ты можешь разочаровать и мою маму, потому что, по-моему, и папа подозревает, что и маму заколдовали, как и меня.
– Нет, – призналась Умная Волшебница, – мама слишком большая, на неё моё расколдование не подействует.
– А что же делать? – спросила Маша.
– Учить английский, – отвечала Умная Волшебница. Только так ты сможешь расколдовать свою маму. Причём учить не в Стране Дураков, а дома; вместе с папой. А чтобы в следующий раз ты с мамой не попала в Страну Дураков, я попрошу Человечка-Ящерку и он сделает так, что твоя мама заблудится в магазине и не выйдет из него до самого закрытия. А когда она выйдет, ты с папой начнешь заниматься. И когда мама придет домой и увидит, что английским ты можешь заниматься и дома, она сразу расколдуется и разочаруется.
– Спасибо тебе Умная Волшебница, – поблагодарила Маша, – тогда я побежала к папе, и мы сразу же начнём с ним заниматься.
– А разве ты не хочешь послушать, как мы с Филином отвели маленького Динозаврика к своему папе?
– Конечно, хочу! – вспомнила Маша.
– Тогда слушай. Тем более времени у нас много: Человечек-Ящерка уже водит маму по магазину и мама так очаровалась скидками, что до закрытия точно не разочаруется, – и Умная Волшебница рассказала Маше всё то, что уже прочитал читатель в одиннадцатой главе, этой самой правдивой и удивительной сказки.
Глава тринадцатая
в которой Маша побывала на Выставке, где теперь жил маленький Динозаврик со своим папой, и узнала, что у динозавров, бывают плохие и хорошие папы
Как только в город приехала выставка динозавров, папа предложил посетить её и посмотреть экспонаты, тем более что и Тёма и Герман и Маша последнее время очень интересовались этими доисторическими рептилиями.
– Да! – радостно согласилась Маша, потому что она давно соскучилась по своему другу маленькому Динозаврику и очень хотела его проведать.
В Краеведческом музее оказалось страшно интересно! В большом высоком зале было столько разных динозавров, что Маша даже растерялась – столько их было много и такие они были все разные! И они все двигали головами, раскрывали и закрывали пасти, и виляли хвостами!
– Как настоящие! – восхитился Герман.
– Это куклы, – возразил Тёма. Тёма ездил с папой в Москву, в Палеонтологический музей, где были настоящие огромные динозавры, больше не только самого Тёмы, но и папы во много-много раз. Потому на этих динозавров Тёма смотрел, можно сказать, свысока.
А Маша, конечно, как и Герман, восхитилась. Все динозавры находились в «естественной среде»: возле каждого динозавра или лежали разные камни, или торчали папоротники, или пальмы, или и пальмы и папоротники и камни; а за «естественной средой» большие картины с доисторическими пейзажами; словом всё было страшно натурально.
Где-то здесь, наверное, вон в том папоротнике спрятался мой друг Динозаврик, – решила Маша, и присев на корточки, внимательно всмотрелась в гущу ярко-зеленых папоротников.
– Маша, привет, – из самой гущи позвал Машу знакомый голосок.
– Привет, – обрадовалась Маша. Конечно, она узнала своего друга.
– Нет-нет, не заходи! – остановил Машу Динозаврик, и остановил вовремя: Маша уже подняла верёвочку, отделявшую её от Динозаврика, и собиралась подойти к гуще тряпично-пластмассовых папоротников, – я сам выйду. А то экскурсоводы очень ругаются, когда кто-нибудь из посетителей перелезает через веревочку, – и Динозаврик подошел к Маше.
– Привет! – и Маша обняла своего друга. – Ты нашёл своих папу и маму? – тут же спросила Маша, потому что она сильно переживала за своего друга и помнила рассказ Умной Волшебницы о жизни Динозаврика у Серой-Вороны.
– Да! – обрадовался Динозаврик, – нашёл. Но пока только папу.
– А маму? – спросила Маша.
– А маму… – повторил динозаврик. – Маму пока не нашёл. Мама живёт в Москве и работает в Палеонтологическом музее.
– Так пошли быстрее в Москву, в Палеонтологический музей, – Маша взяла Динозаврика за лапку.
– Нет, – и Динозаврик почему-то расстроился. – К маме я пойти не могу.
– Почему?
– Потому что без папы я идти не хочу, а папе в Палеонтологический музей нельзя.
– Почему?
– Потому что… – и Динозаврик рассказал Маше, наверное, самую удивительную историю, которую она когда-либо слышала о жизни современных динозавров.
***
Оказывается, у современных динозавров папы бывают «плохие» и «хорошие». «Плохие папы-динозавры» разъезжают по выставкам и всё, что зарабатывают на этих выставках, отправляют мамам. А «хорошие» живут вместе с мамами в Палеонтологическом музее. «Плохого» от «хорошего» папу-динозавра отличить очень легко: «плохой папа» неправильно думает, что он – главный, куда главнее мамы; он требует, чтобы мама его слушалась, делала всё, что он ей скажет, сидела бы в пещере и варила щи. И вся её забота – о самом папе и о маленьких динозавриках. «Хороший» же папа-динозавр прекрасно понимает, что все динозавры: и мамы и папы – равны. И главного в семье быть не может. И понимает, что на мамах лежит вся ответственность, мамой быть очень сложно, и потому уважает маму. «Хороший папа-динозавр» всегда всё делает вместе с мамой: он помогает маме мыть посуду и убираться в пещере; сам умеет приготовить вкусный обед и погулять с маленькими динозавриками. А когда видит, что мама устала, сам даст ей посмотреть волшебную шкатулку или отвезёт ее в Центр саморазвития, где мама вместе с другими такими же уставшими от пещерной работы динозаврихами будет саморазвиваться: принимать солнечные ванны и пить фито-коктейли. А сам вернётся в пещеру и будет много-много работать и зарабатывать, чтобы обеспечить будущее своим маленьким динозаврикам.
Кто этого не понимает, тот «плохой папа-динозавр». Его отправляют работать на Выставку, а мама сама выбирает себе «хорошего папу». И у одной мамы-динозаврихи могли быть три, а то и четыре папы. Причем, «хороший папа», если он забывался, немедленно становился «плохим» и отправлялся на Выставку, а «плохой», если он исправлялся, мог вернуться в Музей и стать «хорошим», но вернуться уже к другой маме. Потому маленькие динозаврики всегда путались, где, чей папа, и совсем перестали называть динозавров папами, а признавали одних мам. Редко-редко у какого-нибудь динозаврика был один неизменный папа, и этого неизменно хорошего папу всегда ставили в самом лучшем зале как пример другим папам. У него было много грамот и медалей, и каждая мама, указывая на него маленькому динозаврику, обязательно замечала: «Вот бы тебе такого папу».
– Как все это сложно и запутанно! – удивилась Маша, потому что она никогда не задумывалась, кто главнее. Впрочем, она часто слышала, когда её мама отчитывала её братьев Тёму и Германа, что девочек нельзя обижать, нужно уважать, и ни в коем случае не наказывать. Потому что если девочка что-нибудь сделала неправильно, то в этом не она виновата, а виноват мальчик, потому что всегда всё можно объяснить словами. А кто распускает руки, тот неправ. А если девочка в песочнице ударила мальчика, то всегда за дело, потому что девочка не может ударить без дела, а мальчик может. Словом, когда девочка делает правильно – она умница, а если неправильно, то это мальчик так всё подстроил, потому что все мальчики хитрые и так и норовят показать девочкам свою силу.
