Денис Леонидович Коваленко
Сказка о невероятных приключениях девочки Маши и маленького доледникового Динозаврика
– Я не хочу, – не веря своим словам, не слыша своего голоса, грубо, как никогда, отмахнулась Маша от папиной руки. – Я не хочу! – она вдруг спрыгнула со скамейки, и затопала ногами, точь-в-точь, как топали ногами заколдованные девочки.
– Ой! – вдруг поняла Маша, – меня заколдовали! – и, поняв это, она крепко схватилась за папину руку.
Папа поднял Машу высоко над головой, посадил себе на плечи, донёс до песочницы, и поставил туда, где лежали её лопатка и ведёрко.
– Смотри, – и папа показал Маше замок из песка, который он для неё построил. – А я тебя зову-зову, – говорил папа Маше, а ты не слышишь. Правда, красивый замок?
И Маша облегчённо кивнула.
Невольно она оглянулась. На скамейке всё сидели три девочки и заколдованно смотрели в волшебную шкатулку.
– Какая странная эта шкатулка, – подумала Маша и решила больше не подходить к этим заколдованным девочкам.
Маша очень любила своего папу, и ей было стыдно, что она топала на папу ногами, и упрямилась, как какой-нибудь глупый ослик.
Глава пятая
в которой Маша познакомилась с Умной Волшебницей
Если папа у Маши, был самый обыкновенный папа: он рассказывал Маше сказки о принцессах и волшебницах – добрых и злых, ходил с Машей в зоопарк и кукольный театр, то мама у Маши, была необыкновенная мама, потому что мама Маши не только не верила в принцесс и волшебниц, но постоянно уверяла Машу, что никаких волшебниц нет, а Дед Мороз – это переодетый папа.
Но однажды, гуляя с мамой по магазинам (потому что с мамой Маша гуляла исключительно по магазинам – если, конечно, не ходила гулять в церковь), Маша встретила самую настоящую Волшебницу.
И было это так.
Как обычно, заглянув в магазин «только за хлебом», и выйдя из магазина с переполненной всякой всячиной тележкой, мама стояла возле выхода и звонила папе, чтобы папа всё бросил, примчался к магазину и отвез всё это домой вместе с мамой и Машей.
Мама до того была расстроена, что папа так долго ехал, что не заметила Волшебницы, которая неторопливо шла мимо. Это была самая настоящая Волшебница. На ней был чёрный до пят плащ с капюшоном, синий усыпанный звездами колпак, и на носу круглые золотые очки без стёкол. В одной руке Волшебница держала метлу, а в другой – разноцветные воздушные шары.
Но Маша не была так расстроена, как мама, и Волшебницу заметила. И Волшебница заметила Машу.
– Здравствуй девочка, как тебя зовут? – спросила Машу Волшебница.
– Маша, – не скрывая удивления, ответила Маша.
– А меня просто: Волшебница, – отвечала Волшебница. – Хочешь, я подарю тебе волшебный шарик?
– А почему он волшебный? – спросила Маша.
– А на нём можно летать.
– А почему тогда вы идёте пешком, а не летите на воздушном шарике? – потихонечку приходя в себя от удивления, спросила Маша.
– Надоело, – охотно призналась Волшебница. – И на метле летать надоело. Захотелось все делать самой. Вот ты, к примеру, всё делаешь сама?
– Я стараюсь, – честно призналась Маша. – Я сама умею есть суп ложкой, сама умею чистить зубы, и даже сама умею выдавить зубную пасту из тюбика – столько сколько нужно. А раньше я выдавливала столько пасты, что она даже падала на пол. А вот завязывать шнурочки на ботиночках я ещё не научилась.
– А хочется?
– Конечно, – не задумываясь, ответила Маша.
– А почему? – все допытывала Волшебница.
– Во-первых, – и Маша привычно загнула мизинчик, – чтобы меня не дразнил мой старший братик Герман. А то, когда мы куда-нибудь с мамой опаздываем (с папой Маша никогда никуда не опаздывала), Герман постоянно ноет: опять мы из-за Маши опоздаем, опять она не успела завязать шнурочки на ботиночках! – подражая своему девятилетнему брату, заныла Маша.
– А во-вторых? – спросила Волшебница.
– А во-вторых, – Маша загнула безымянный пальчик, – чтобы папа меня похвалил. Я когда что-нибудь делаю сама, папа обязательно меня хвалит, и покупает моё любимое мороженое.
– А в-третьих? – не отставала любопытная Волшебница.
– А в-третьих, – Маша загнула средний палец, – это очень интересно, когда всё делаешь сама.
– Вот! – сказала Волшебница и страшно почему-то расстроилась. – И у меня то же самое, – честно призналась она Маше.
– Во-первых, – и Волшебница, подражая Маше, загнула мизинец, – мне надоело слушать от моей знакомой, Серой Вороны: опять эта Волшебница на своей метле всех нас обогнала! – передразнивая Ворону, жаловалась Волшебница. – Это не честно! – каркливо продолжала она передразнивать.
– А во-вторых? – сочувственно спросила Маша.
– Во-вторых, – и Волшебница загнула безымянный, – чтобы меня Филин похвалил. А в-третьих, – не дожидаясь, пока напомнит Маша, – это же интересно! Всё делать самой! Я вот могла бы наколдовать и узнать, как тебя зовут, не спрашивая. Но мне было интересно спросить, и я спросила. Я могу наколдовать, и мой волшебный горшочек приготовит мне всё, что я захочу. Но мне интересно самой приготовить суп. И не из лягушек и речной тины, а что-нибудь повкуснее.
– Да, – согласилась Маша, – суп из лягушек, это, наверное, страшно невкусно.
– Да не то слово! – согласилась Волшебница. – Страшная гадость. Вот я и решила сама, не на метле, а ногами дойти до магазина и купить то, что нужно для супа.
– Какая вы умная Волшебница, – поразилась Маша. – Только вы знаете, – решила предупредить Волшебницу Маша, – в магазине живет такой маленький человечек, похожий на ящерку, он всем в корзинку подкладывает продукты.
– Я его давно знаю, – призналась Волшебница, – он большой шалун. Он всем жадинам, которые не хотят покупать своим детям мороженое, а вместо мороженого покупают что-нибудь себе, прямо перед кассой меняет свежее пиво на просроченное. Я его этому научила, – сказала Волшебница, и ждала, что Маша её похвалит.
– Но это же нехорошо, – заметила Маша, – лучше бы менял на свежий лимонад.
– Нет, – вздохнула Умная Волшебница, – лимонад они сразу возвращают, и опять берут пиво.
– Всё равно нехорошо, – не согласилась Маша. Она сразу представила, как её папа расстроился бы, когда увидел, что пиво несвежее, а Маша очень любила своего папу, и не хотела, чтобы он расстраивался.
– Наконец-то! – услышала Маша свою маму. – Почему так долго?
– Пробки, – оправдывался папа, укладывая пакеты со всякой всячиной в багажник автомобиля.
– Ну, я пойду. Держи, – и Умная Волшебница протянула Маше волшебный шарик. – Человечку-ящерке передать привет? – спросила она на прощанье.
– Передай, – кивнула Маша. И Умная Волшебница вошла в двери магазина.
Как только она исчезла, Маша разжала ладошку, и волшебный шарик полетел в небо.
– Не нужен мне волшебный шарик, – решила Маша. – А то ещё улечу куда-нибудь. И все испугаются и будут меня искать.
Глава шестая
в которой Маша нашла маленького доледникового Динозаврика
Все последующие дни, до самой субботы с Машей ничего особенного не происходило. Потому что Маша выпила холодного молока, простудилась и всю неделю пролежала в постельке. Смотрела мультики, пила теплое молоко с мёдом, слушала сказки и болела. Болеть Маше очень понравилось. Во-первых, за ней все ухаживали и страшно за неё волновались (а это очень приятно, когда за тобой ухаживают и страшно за тебя волнуются), а во-вторых, Маше в эти дни разрешали смотреть мультики столько, сколько она хотела, тогда, как в другие дни мама разрешала смотреть мультики только совсем чуть-чуть – после Детского садика.
Когда же в субботу Маше надоело болеть и надоело смотреть мульти, она сразу совершенно выздоровела, и с ней приключилась такая невероятная история, с которой, можно сказать, и начинается наша удивительная сказка. Маша нашла маленького доледникового Динозаврика.
И было это так.
По случаю совершенного Машиного выздоровления папа предложил:
– А пойдёмте в поход! Всей семьёй! На Галичью гору, что стоит на самом берегу самой быстрой и самой глубокой речки Дон. А-то мы давно не ходили в поход всей семьей, – и мечтательно потянулся.
– Ура! – хором закричали все. Точнее, «ура!» закричали только сама Маша, Тёма и Герман. Мама «ура!» не закричала, а даже напротив, сильно насупилась и напомнила папе, что они давно всей семьёй не ходили в поход по магазинам, и это утро прекрасный повод сходить в поход по магазинам.
– А разве в магазине можно жарить сосиски? – удивилась Маша.
– Нет, – категорично ответила мама, – но в магазине можно купить сосиски любой зажаренности.
– Ну, какой это поход, – расстроилась Маша, – если в нём нельзя жарить сосиски?
– Зато в таком походе можно сходить в кино, в кафе и попрыгать на батуте, – не сдавалась мама.
– А в походе на Галичью гору, – сказал папа, – можно погулять среди доисторических деревьев и папоротников, которые растут на этой горе с самого ледникового периода. И конечно, развести костёр и нажарить, сколько пожелаете сосисок.
– А может быть, мы там повстречаем доисторического доледникового динозавра! – сказала Герман и сам себе не поверил.
– Или поймаем доисторическую доледниковую акулу, – сказал папа.
– Или просто погуляем, и подышим свежим воздухом, – сказал Тёма. Он учился в пятом классе и знал: никаких динозавров и акул они не встретят. Потому что каждый пятиклассник знает – все динозавры вымерли, и до наших дней не дожили, а акулы в пресной речной воде не водятся, а водятся в морях и океанах. – А сосиски можно поесть и в кафе, – согласился Тёма с мамой.
Но утро было таким замечательным, что и мама и Тёма, согласились, что в магазин и кафе, лучше ходить, когда идёт дождь и холодно, а когда тепло и солнечно, лучше пойти в поход.
***
Когда папа достал мангал, мама продукты, а Тёма и Герман пошли собирать сухие ветки, Маша, как умная девочка, отправилась на поиски доледникового динозавра.
Раз на этой Галичьей горе растут доледниковые сосны и папоротники, то и доледникового динозавра нужно было искать именно там.
– Динозаврик, – звала Маша, сев на корточки и заглянув под самые ближайшие листья папоротника. – Динозаврик, выходи. Я тебя не обижу. А если ты хочешь есть, то скоро будут готовы сосиски. А потом мы будем печь картошку. Ты любишь печёную картошку, Динозаврик? – Маша заходила всё глубже в заросли папоротника.
– Я ни разу не пробовал печеную картошку, – услышала Маша.
– Динозаврик, где ты, я тебя не вижу, – отвечала Маша.
– А ты меня не будешь ловить, и отдавать в Зоопарк? – снова услышала Маша.
– Нет, – удивилась Маша, – у меня и в мыслях такого не было – ловить тебя и отдавать в Зоопарк.
– Это хорошо, – поверил Динозаврик, и из-под листа папоротника показалась его зелёная голова.
– Какой ты хороший! – увидев Динозаврика, сказала Маша. – Можно я тебя поглажу?
Динозаврик кивнул и вышел из зарослей. Он был не больше голубя, весь зелёный и был похож на настоящего динозавра, каких Маша видела на картинках в Тёминой книжке про динозавров – он ходил на двух больших задних лапках, передние лапки были маленькие, и большая зубастая голова. Маша осторожно его погладила, он оказался гладкий – совсем как игрушечный.
– А почему ты не хочешь в Зоопарк? – спросила Маша.
– Не знаю, – признался Динозаврик, – но мне кажется, что мне там не понравиться.
– А где твои папа и мама? – спросила Маша.
– Не знаю, – признался Динозаврик, – я, когда проснулся, никого не было.
– А может быть твой папа просто ушел на работу? Я когда просыпаюсь, папы тоже не вижу – он уходит на работу. Но вечером он приходит, ужинает, и мы идем гулять. Может быть, и твой папа скоро придёт, и вы пойдете гулять.
Динозаврик ничего не ответил, и Маше показалось, что Динозаврик сейчас заплачет.
– Мне даже не с кем здесь поиграть, – пожаловался Динозаврик. – Я один гуляю по этим папоротникам, и никого не встречаю. Кроме разных мальчишек, которые хотят меня поймать и отдать в Зоопарк.
– Да, – согласилась Маша, – мальчишки они такие. Если тебя увидит Герман или Тёма, они, наверное, тоже захотят тебя отдать в Зоопарк. А тебе здесь совсем не с кем поиграть?
Динозаврик кивнул.
– А ты знаешь, – придумала Маша, – а давай я тебя познакомлю с китами! Они живут в океане, а когда им хочется погулять, приплывают прямо сюда в речку Дон. И умеют пускать мыльные пузыри!
– Правда? – не поверил Динозаврик.
– Честное слово! – отвечала Маша.
– А они не станут меня ловить и отдавать в Зоопарк?
– Ну что ты, – удивилась Маша, – китам это совершенно не нужно. А ещё, – вспомнила она, – я могу познакомить тебя с Умной Волшебницей. Она всё-всё может наколдовать! Но не колдует, потому что она хочет всё делать сама! Она очень умная.
– Какая ты добрая девочка, – и Динозаврик улыбнулся. – Я ни разу не видел, как пускают мыльные пузыри, – мечтательно произнес он.
– Так пойдем скорее! – обрадовалась Маша. И взяв Динозаврика за лапку, Маша повела его к берегу, где как раз появилась стая китов, и среди них Маша заметила своего знакомого Китёнка. – Нельзя жить без друзей, – осторожно спускаясь к реке, говорила Маша динозаврику. – Без друзей грустно.
– Да, – согласился Динозаврик и крепче взялся за Машину ладошку.
Глава седьмая
в которой Маша помогла доледниковому Динозаврику найти не только друзей, но и самую настоящую семью
Порой, невероятные истории, которые, казалось бы, закончились, обязательно имеют продолжение.
Казалось бы, с Машей случилась самая невероятная история: она непросто повстречала доледникового Динозаврика, но и нашла ему друга – своего знакомого Китёнка, но… В этот же день, в это же время, Маша нашла Динозаврику и семью – самую настоящую – с близкими и дальними родственниками, с дядями и тётями, и даже с одной самой настоящей внучатой племянницей.
И было это так.
Когда Маша познакомила Динозаврика со своим другом Китёнком, и когда они все вдоволь наигрались: и Маша и Динозаврик по очереди ловили Китёнка на травинку, а Китёнок клевал их травинку; и когда Маша уже собиралась возвращаться к своей семье, Маша увидела Умную Волшебницу. Да-да, ту саму Умную Волшебницу, которая все делала сама, и с которой Маша тоже хотела познакомить Динозаврика. На ней был всё тот же чёрный до пят плащ с капюшоном, синий усыпанный звёздами колпак, на носу круглые золотые очки без стекол. Оперевшись на метлу, как на посох, Волшебница сидела на камне и смотрела на китов. На левом плече Волшебницы сидел Филин.
– Умная Волшебница! – увидев Волшебницу, радостно воскликнула Маша. – Как же я рада тебя видеть!
– Маша! – обернувшись, и так же обрадовавшись, отвечала Умная Волшебница. – А я вот решила выйти на природу, в поход, – сказала она романтично. – Посмотреть на речку Дон, на китов… Как же они красиво пускают мыльные пузыри… – сказала она ещё романтичнее. – Если бы они участвовали в каком-нибудь конкурсе по пусканию мыльных пузырей, они бы обязательно получили первое место.
А кто это с тобой? – спросила Умная Волшебница, заметив Динозаврика, который, как только Маша и Волшебница заговорили, спрятался за Машу, и с опаской смотрел на колпак и метлу Умной Волшебницы. А особенно на Филина, большого, черного, и с большой круглой мохнатой головой с большими мохнатыми ушами, и с такими же мохнатыми кисточками на ушах.
– Это же доледниковый Динозаврик! – удивившись, что Умная Волшебница не узнала Динозаврика, отвечала Маша. – Он живёт здесь совсем один, и ему очень нужны друзья. Потому что нельзя жить без друзей.
– С этим не поспоришь, – призналась Умная Волшебница. – Без друзей жить нельзя. Иначе с кем тогда гулять и играть. Нет, конечно есть такие девочки и даже мальчики, которые вместо того чтобы бегать и прыгать, сидят на скамейках и смотрят в волшебные шкатулки. Но даже я, Волшебница их терпеть не могу, – призналась Умная Волшебница.
– Я тоже, – вспомнив историю с волшебной шкатулкой, тихо призналась и Маша. – Потому что от них дуреешь, – сказала она так, как говорила о волшебных шкатулках Машина мама.
– Вот-вот, – согласилась Умная Волшебница, – точнее и не скажешь. То ли дело сходить в настоящий поход и насладится видом настоящего небо и настоящих облаков.
– Как ты это красиво сказала! – восхитилась Маша.
– Я же умная Волшебница, – согласилась Умная Волшебница.
– А тогда может, ты скажешь, где его папа и мама, – неуверенно спросила Маша и ладошкой крепко сжала лапку доледникового Динозаврика.
– Об этом лучше спросить у Филина, – ответила Умная Волшебница. – Тем более они родственники.
– Как! – удивившись, воскликнула Маша.
– Да, родственники, – повторила Умная Волшебница.
– Конечно, дальние, – вдруг сказал Филин. Всё это время, он молча слушал разговор Умной Волшебницы и Маши, но раз заговорили о нём и обратились к нему, он не мог промолчать, и ответил. Многие считают, что филины не умеют разговаривать, но так считают те, кто к ним не обращался. А так филины очень вежливые птицы и если к ним обратиться, они обязательно ответят. Не зря же некоторые филины носят чёрные ученые колпаки, а некоторые даже очки; а некоторые и береты и очки, и даже читают книги. Маша это вспомнила, когда однажды приехала вместе с мамой к папе на работу (маме было нужно, чтобы папа, как обычно, всё бросил и отвёз маму в магазин), и увидела над дверью дома, в котором работал папа, большой щит, а на щите был изображен филин, в берете, в очках и с книгой.
– Вы можете, Маша, – вежливо, на «вы», продолжил Филин, – обратиться к своему старшему брату Тёме, так как он учится в пятом классе, он вам расскажет, что птицы, это дальние родственники динозавров.
– Да-да-да, – что-то такое припомнив, вспомнила Маша.
– И мы, птицы, даже роднее динозаврам, чем ящерицы.
– Человечек-Ящерка тоже родственник Динозаврику? – совсем удивилась Маша.
– Я вам скажу более того, – заметил Филин, – Серая Ворона, что живёт у вас во дворе в Старом Тополе, самая настоящая внучатая племянница вашему Динозаврику.
– Как это замечательно! – обрадовалась Маша. – Ты нашёл свою семью! – и Маша даже обняла Динозаврика и даже чмокнула его в самую его зелёную макушку.
– А папа и мама? – с надеждой и радостью посмотрел Динозаврик на Филина.
– Ну, раз Серая Ворона ваша самая ближняя родня, – отвечал Филин. – Нужно спросить у неё.
– Так давайте её быстрее об этом спросим! – воскликнула Маша.
Но Филин не успел ответить, потому что над самой своей головой Маша услышала:
– Маша! Бегом к нам! Сосиски готовы! – это в один голос кричали её старшие братья, Тёма и Герман.
– Ну, беги, – поторопила Машу Умная Волшебница, – сосиски нужно есть, пока они не остыли. Так вкуснее.
– Я побежала, а ты оставайся, – и Маша крепко-крепко обняла Динозаврика. – Я так рада, что ты нашёл свою семью.
– Маша, скорее! – Тёма и Герман махали руками и звали Машу, – всё готово!
Маша была послушная девочка, и как ей не хотелось узнать, где же сейчас папа и мама Динозаврика, и когда он их встретит, раз её звали её старшие братья, она помахала Умной Волшебнице, Филину и Динозаврику ладошкой, и побежала к своей семье.
– А мы зовем тебя, зовем, – как только Маша села на коврик, заговорили Маше Тёма и Герман, – а ты так увлеченно играла на берегу, что даже не слышала.
Коврик был красиво разостлан на траве, и на нём, разложенные по тарелкам, красиво лежали жареные сосиски, хлеб и овощи. Мама внимательно смотрела, чтобы все ели сосиски не только с хлебом, но и с овощами, потому что каждая мама знает, что овощи – это полезно. И все: и папа, и Тёма, и Герман, послушно ели овощи, хотя им всем этого и не очень хотелось.
Но если дело касалось здорового питания, все слушались маму, потому что каждый папа знает, что нет в мире лучшего специалиста по здоровому питанию, чем мама.
– Папа, мама, – радостно воскликнула Маша, – я только что нашла Динозаврику его семью. Оказывается Серая Ворона – это самая настоящая внучатая племянница доледникового Динозаврика. Представляете?! А ещё Филин сказала, что Ворона знает, где его папа и мама. Как же хорошо, когда есть и папа и мама! – и Маша, забыв про сосиски, крепко-крепко обняла папу и маму, и даже не догадывалась, что всё это время, папа внимательно смотрел за своей девочкой Машей, и, может быть, даже видел, как она повстречала доледникового Динозаврика и нашла ему семью.
Глава восьмая
в которой Маша познакомилась с Церковной Мышью и узнала силу молитвы
За субботой наступило воскресение, а значит, нужно было идти в церковь.
Маша очень любила ходить в церковь. Ну, во-первых, в церкви были самые добрые бабушки, которые при виде Маши (впрочем, как и при виде любой другой маленькой девочки в платочке) страшно умилялись и говорили: «какая хорошенькая девочка», – а это всегда приятно, когда тобою умиляются. Во-вторых, в церкви можно было ставить свечки. А нет ничего интереснее, чем ставить свечки. Маша брала у мамы денежку, опускала денежку в ящик для пожертвований, и из свечного ящичка брала свечки. Потом она подходила к иконам, возле которых стояли специальные подсвечники, и в подсвечники, до которых Маша могла дотянуться, она ставила свечку. Маша знала, как правильно поставить свечку: сначала нужно зажечь свечку от другой свечки, которую уже кто-то поставил и она горит, потом поднести заднюю часть свечки к огню, и потом, когда задняя часть оплавится, вставить свечку в лунку. Свечки так красиво горели, что Маша готова была ставить их везде, куда можно. Но свечки всегда быстро заканчивались. В-третьих, Маша очень любила причащаться, когда она и ещё много других маленьких деток подходили к батюшке (так назвался большой бородатый человек, который причащал маленьких деток). Батюшка всегда тихо и ласково говорил: «причащается раба Божия Мария», и давал что-то очень вкусное из ложечки. А вокруг все пели, все умилялись. А потом Маша подходила к столику, где лежали нарезанные кусочки просфор (церковной специальной булочки), и стояла сладкая водичка в чашечках. А потом можно было выбегать из церкви и играть на площадке, где после причастия играли все маленькие детки. А все смотрели, как они играют и, опять же, умилялись. Поэтому Маша очень любила ходить в церковь.
А Тёма и Герман не любили ходить в церковь. Во-первых, они не любили ставить свечки и, видя их, бабушки не умилялись, потому что они были не маленькие девочки, и умиляться было нечему. Во-вторых, мама им не разрешала играть возле церкви, а должны они были стоять и слушать службу. А перед причастием должны были исповедоваться, где им нужно было рассказать батюшке, как они плохо себя вели, как они не слушались маму, и что больше они так вести себя не будут. Папа тоже должен был ходить в церковь и на исповедь. Но что говорил папа батюшке, никто не знал, потому что папа никому об этом не рассказывал. И нравиться папе ходить в церковь или не нравиться, не знала даже мама. Но Маша была уверена, что в церковь любят ходить все. Но история не об этом, потому что последнее время, как раз в воскресение, папа записал Тёму и Германа на секцию по теннису, и маме пришлось согласиться, что раз за секцию заплачены деньги, то посещать её надо. Но по субботам вечером ходить в церковь должны все. И все, понимая, согласились.
Так вот, когда Машу и маму папа привёз в церковь, прямо возле церкви с Машей приключилась удивительная история: она познакомилась с самой настоящей церковной мышью и узнала, что молиться очень полезно.
Было это так.
Как всегда поставив свечки и причастившись, Маша выбежала с другими такими же маленькими детками на церковную детскую площадку, чтобы поиграть там в песочнице или покачаться на качелях. И Маша уже взяла лопатку и стала лепить из песка куличики, как услышала умилённое попискивание: «какая хорошенькая девочка».
Маша, конечно, оглянулась, и в шаге от себя увидела самую настоящую Церковную Мышь. Внешне она выглядела, как и всякая другая приличная мышь преклонного возраста: старенькая, седенькая, в белом простом платочке, но вид у неё был такой весь из себя приятно-умилительный, какой может быть только у церковной мыши. Мышь сидела на скамеечке у входа в свою норку – небольшой трещинки в церковной стене.
– Здравствуйте, – нисколько не удивившись, что к ней обратилась мышь, поздоровалась Маша. И то, что мышь обратилась именно к Маше, Машу также не удивило. Во-первых, Маша оказалась к мыши ближе всех, а во-вторых, Маша прекрасно про себя знала, что она действительно хорошенькая девочка.
– Здравствуй, милая, здравствуй, – с поклоном отвечала Мышь. – Прям не девочка, а ангелочек во плоти, – и Мышь так умилительно сложила лапки и склонила головку, что Маша даже зарделась от такого умиления, никогда она ещё не видела такой приятной и благообразной мыши. – А как зовут тебя, ангелочек?
– Маша, – представилась Маша.
– Ты, наверное, вся в маму, – продолжала Мышь.
– Наверное, – согласилась Маша. – И ещё в папу, – добавила.
– И большая у тебя семья? – продолжала Мышь. И Маша, обрадованная такой приятной мыши, всё-всё-всё ей рассказала: и про маму, и про папу, и про братьев, и про Человечка-Ящерку, и про Умную Волшебницу, и про Динозаврика, и про то, как Динозаврик нашёл свою семью и живёт теперь у своей внучатой племяннице Серой Вороны, и, как, наверное, ему сейчас хорошо, и что она обязательное его проведает, словом про всё и всех – что знала и кого знала. Когда Маша рассказывала про маму, папу и братьев, про Динозаврика и Серую Ворону, Церковная Мышь умилительно слушала: про маму и папу всегда умилительно слушать, как детки рассказывают, а Серая Ворона была её старой приятельницей и почиталась Мышью, как положительная и приличная птица, не чета всяким филинам и голубям. Когда же Маша заговорила об Умной Волшебнице и Человечке-Ящерке, Церковная Мышь сплюнула и лапкой себя обмахнула, и прошептала что-то вроде: «спаси и сохрани». Но Маша так увлечённо рассказывала, что и не заметила.
– Ты с этими греховодниками не водись, – вдруг предостерегла Церковная Мышь. – Они хорошему не научат. Знаю я их, – и Мышь снова лапкой обмахнулась.
– Кого знаете? – не сразу поняла Маша.
– Этих греховодников, – строго уже заметила Мышь. – Эту, спаси и сохрани (опять обмахнулась), Волшебницу, и этого крокодила зеленого.
– Почему крокодила? – удивилась Маша.
– А кто же он? – удивилась и Мышь, – крокодил и есть.
– Но он же, ящерка, – возразила Маша.
– А ведет себя как крокодил. Приличных людей во грех вводит. В субботу такую уважаемую прихожанку оконфузил. У людей праздник, радость, они на престол подарки ставят: кто вино, кто муку, а она, бедная, колу американскую, будь она трижды проклята, и пакет с чипсами. Сраму было – страсть. И ладно бы никого рядом, так лукавый народу в храм понагнал и всё молодых, всё зубоскалов.
А на Пасхе, когда куличи с яйцами освещали, он все яйца на шоколадные подменил – вот сюрприз так сюрприз! И подменил не кому-нибудь, а самым уважаемым матушкам, кто денно и нощно за церковь нашу молятся! Батюшка чуть святую воду не пролил, когда позор такой увидел. Так что крокодил он, и не спорь со мной, милая, – строго, по-церковному, заметила Мышь. – А меня как старую обижает, – вздохнув, продолжила. – Как какой праздник, он всех котов с города понагонит, они проклятые, возле прихожанок трутся, те их гладят, а мне и носу на двор не высунь. У всех праздник, а мне сиди, трясись от страха.
– За что же он так с вами? – посочувствовала Маша.
– За правду, милая, за правду, – вздохнула Церковная Мышь. – Я ведь постница великая, праведница, и молитвеница. Мне по молитвам моим всё дается.
– Моей маме тоже всё по молитвам дается, – с совершенным сочувствием согласилась Маша.
– Вот-вот, – закивала Мышь, – в молитве вся сила. Порой хочется чего-нибудь такого… сырку, к примеру… Бывает, душа так сырку запросит, мочи нет. Помолишься, чтобы сырку… чуть-чуть… Смотришь, а в ворота машина въехала. А в машине и сыр, и колбаска, и конфеты – пожертвования привезла какая-нибудь матушка. Выгружать начали, а коробку с сыром прямо возле моей норки поставили. Ну, скажи, не знак ли это? Знак, конечно.
– Конечно, – согласилась Маша, – она так прониклась к Церковной Мыши, что и про лопатку забыла, присела возле, на бордюрчик, и слушала со вниманием и даже с умилением, потому как без умиления нельзя было такое слушать.
– Дырочку прогрызёшь, – продолжала Мышь, – сырку возьмёшь, поблагодаришь благодетельницу и, слава Богу. Или вот кот какой-нибудь проклятый, сядет возле норки, а ты боишься, из норки и носа не высунешь, а из норки надо, не затворница же я. Как тут колокола зазвонят, кота напугают. Ну, разве не чудо?
– Чудо! – опередила Маша.
– Чудо! – закивала Мышь.
– И у меня было, – вспомнила Маша. – Так мне мороженого захотелось. Смотрю, как какой-то мальчик мороженое облизывает, а папа и говорит: «А давай доченька, мороженого купим». Разве не чудо?
– Чудо! – закивала Мышь. И столько, оказывается, чудес по своим молитвам Маша вспомнила, что и не пересказать: и на море ездили, и в кафе ходили, и подарки на день рождения Маше дарили, какие она хотела, и… словом, столько чудес, все и не вспомнишь!
– Вот тáк вот, – подтвердила Церковная Мышь, – если что тебе надо – только помолись и Господь сам всё управит.
– Маша, пойдем, папа приехал! – услышала Маша мамин голос.
– Мне пора, – Маша поднялась и побежала к маме, которая уже стояла у ворот церкви и звала Машу.
– Мама, я так рада, что мы с тобой в церковь ходим! Я теперь много-много молиться буду, чтобы у нас всё было.
И мама так умилилась, что чуть не заплакала от умиления. И у первого же киоска папа остановил машину и купил Маше мороженое (потому как Маша очень сильно помолилась, чтобы ей мороженое купили).
А когда вернулись домой, мама напомнила, чтобы Маша убрала игрушки в своей комнате, которые она с вечера не убрала, а обещала после церкви убрать.
– Конечно! – согласилась Маша, и немедленно стала молиться, чтобы Господь сам всё управил. А Герман и Тёма играли в компьютер. (Папа отвёз сначала маму и Машу в церковь, потом Тёму и Германа на тренировку, а потом забрал с тренировки, а потом и маму с Машей из церкви, и по пути двух матушек, маминых знакомых, по домам из церкви развёз). И когда мама с Машей и с папой вернулись, Тёма и Герман сидели в своей комнате за компьютером и в танки играли.
– Ты убрала игрушки? – мама заглянула к Маше в комнату. Маша стояла возле иконы и молилась. – Ах, ты моя молитвеница, – умилилась мама, и позвала строго:
– Тёма, Герман! – Тёма и Герман зашли в комнату. – Вы в своей комнате убрались? – Тёма и Герман кивнули. Хватит за компьютером сидеть. Помогите Маше, уберите игрушки.
– Почему? – обиделся Герман. Герман всегда обижался, когда видел какую-нибудь несправедливость. А сейчас он увидел явную несправедливость и, конечно, сразу обиделся.
– Тихо, – мама строго на него посмотрела. – Видишь, Маша молиться.
– Это несправедливо, – Герман не мог промолчать, но игрушки убирать начал. С мамой никто не спорил.
И когда Тёма и Герман убирали игрушки, а мама строго следила, чтобы они убирали хорошо и тихо, и не мешали Маше молиться, Маша поняла – насколько сильна силы молитвы. Даже папа, когда заглянул в комнату и узнал в чём причина – что все собрались в машиной комнате – не смел возразить маме. Потому как когда речь заходила о силе молитвы, папа всегда смирялся. Наверное, он не хуже Тёмы и Германа понимал эту силу.
