Денис Агеев
Падший демон. Изгой
Зелье Зеленого освещения Килории Ролус часто использовал когда темнело. Большим его достоинством являлось то, что смесь, полученную сочетанием аквамариновой кислоты и эссенцией люпина – распространенных алхимических ингредиентов – можно было использовать многократно. При добавлении Изумрудного порошка, раствор начинал светиться на протяжении четырех-пяти часов, после чего медленно угасал.
Как только комната залилась приятным зеленоватым светом, Ролус бережно развернул ветхий свиток и внимательно начал разглядывать мелкий корявый текст. Местами слова, стертые временем, были и вовсе неразличимы, но, прочитав предложение полностью, можно было легко догадаться о смысле написанного. Алхимик невольно прищуривался и временами задумывался. Он давно не держал в руках эту ценнейшую рукопись и не читал этих букв. Некоторые слова казались старому магу незнакомыми, так как написан текст был не на родном ему миранийском языке, а на наречии орушских друидов – гаане.
Гаан – мертвый язык, который давным-давно использовали в заклинаниях древние друиды. Эти древние мудрецы покинули Оруш около четырех веков назад, обосновав свой поступок тем, что не желают жить на одной земле с не ценящими природу людьми. По сути это была определенная каста магов, верующая в природные силы, а не в Создателя. Но в отличие от тех же гильдейских магов, друиды появились на материке очень давно – еще до основания самой Гильдии. Что весьма странно, они никогда не вступали в ряды гильдейских магов, хотя и занимались, казалось бы, тем же ремеслом. Жили в лесах небольшими отшельническими общинами, а членов набирали из добровольцев. Но таких добровольцев всегда было немного и поэтому друиды не славились многочисленностью и были далеко не так могущественны, как их собратья из Гильдии. Основу их жизни составляло поклонение дикой природе. Они ненавидели любые проявления технического прогресса, так как считали, что тот неизбежно ведет к гибели, не любили войны и тех людей, кто их провоцировал. В общем, с презрением относились ко всему тому, что вело к смерти и уничтожению.
Их магия тоже была отлична от гильдейской. Во всех заклинаниях друиды использовали силу природных явлений. Так, например, друид мог спокойно вызвать дождь или, наоборот, разогнать надоевшие облака. Летом они могли наколдовать снег, а зимой – теплый ветер. Конечно, гильдейские маги тоже были на такое способны, но для этого им приходилось максимально сосредотачивать волю и тратить прорву магической энергии. К тому же удавалось это далеко не каждому.
Что же касается темной магии, некромантии и демонологии, то тут друидское сообщество всегда было против. Они считали эти искусства извращением самих истоков природы и презирали тех, кто ими владел. Тем не менее среди них встречались те, кто создавал легендарные друидские проклятия. Но случалось такое крайне редко, так как в основе своей эти лесные маги были вполне добродушными, хотя и немного странноватыми.
Ролус до конца дочитал текст и отложил свиток. Его старческое, покрытое мелкими морщинками лицо замерло, в глазах отразилась задумчивость, перемежаемая с многолетней мудростью. Из глубин памяти выползли воспоминания о том, как ему досталась эта бесценная реликвия, великий труд друидской культуры.
Много лет назад, когда Ролус еще был подмастерьем и только готовился стать полноценным магом-алхимиком, ему совсем случайно посчастливилось встретить старую магессу-телепатку – Карлу Савоно. Это была довольно-таки пожилая женщина, по старости лет давно покинувшая Гильдию и ведшая уединенный образ жизни. Юный алхимик оказал ей одну услугу. В благодарность женщина одарила его свитком со странными письменами, разобрать и понять которые Ролус в то время был еще не в силах.
Женщина объяснила, что эту рукопись много лет назад написал и вложил в него свою силу Олинтивус Вронк – маг-археолог, специализирующийся на изучении друидской культуры. Ему, якобы, удалось изучить одно из мощнейших заклинаний забытых времен и создать на его основе магический свиток. Текст заклинания ему пришлось написать на гаане, так как в переведенном на миранийский виде оно являлось лишь пустым звуком несвязанных слов.
Олинтивус Вронк умер, оставив труд всей жизни преемнице, коей и была эта старая магесса. Она изучила подаренное заклинание и часто применяла его на практике, за что в свое время снискала недурную репутацию. Но магесса никогда не раскрывала своего секрета, ибо считала, что владеть им должен только достойный. А такого достойного она увидела лишь в лице юного Ролуса.
Молодой алхимик расспрашивать не стал, почему она выбрала именно его, а спокойно забрал подарок, лишь попросив Карлу растолковать ему, для чего он нужен и как действует. Женщина объяснила, что это заклинание скорее является магическим ритуалом, нежели просто заклятием. С помощью него друиды проверяли новоприбывших добровольцев. Посредством этого заклинания, именуемым также Ритуалом Прозрения, маг может узнать прошлое, настоящее и возможное будущее любого существа с высокой достоверностью. И не только человека, а любого создания природы. Для этого всего-навсего нужно небольшую частичку выбранного создания, будь то хоть волоском или каплей крови, поместить в сосуд с водой, присыпать старой измельченной корой дуба и сухой хвоей. После этого необходимо прочесть заклинание на гаане и вдохнуть пары, кои полученная смесь начнет источать.
Ролус быстро нашел миску, плеснул в нее немного воды из клоиновской фляги, отыскал в запасах старой дубовой коры. Потом он тихо вышел из хижины и насобирал сухих колючек под невысокой елкой, угрюмо притаившейся позади дома. После чего вернулся в жилище. Его задумчивый взор устремился на демона. Алхимику осталось добыть последний ингредиент – частичку демонического тела.
Наргх мирно спал, повернувшись на бок и укутавшись в свой объемный плащ. За то время, что он прожил рядом с Клоином, одежда уже не казалась ему никчемной, как он считал раньше, а даже, наоборот, – весьма полезной, ведь она помогала ему скрыться от назойливых взоров. Поэтому расставался теперь он с ней крайне редко – только во время боя.
Ролус медленно и бесшумно, словно осторожная мышь, познавшая на собственной шкуре когти кота, подкрался к Наргху. По демону пробежался сосредоточенный, изучающий взгляд. На бурой шее и затылке было множество черных толстых волосков. Именно такой волос и требовался алхимику. Но как добыть его, не разбудив при этом его обладателя, Ролус никак сообразить не мог.
Немного поразмыслив, алхимик все же додумался до обычного способа – срезать волос чем-нибудь острым.
Отыскав старый, уже покрытый ржавчиной, но все еще острый нож, Ролус принялся за дело. Он с трудом наклонился к Наргху, старческим прищуренным взглядом осмотрел его еще раз и аккуратно чиркнул лезвием по выбранному волоску. Но тот даже не думал поддаваться.
По лбу старика поползли мелкие капельки пота. Он волновался. Все же не каждый день срезаешь волосы с шеи порождения Бездны… Маг с силой налег на нож и не заметил, как его локоть ткнулся в бок демона. Раздался глухой рык, глаза Наргха резко распахнулись и недоуменно уставились на склонившегося Ролуса.
Глава 19
– Что ты делаешь? – Недоумение так и звучало в голосе Наргха. Чувство Нападения пробудило его, предостерегая от незримой опасности.
Ролус на мгновенье впал в замешательство и некоторое время стоял неподвижно, глупо пялясь на демона. Но тут разум заново заработал, и он активировал первое заклинание, что пришло ему в голову – Сонное забвение, и направил его на ничего не успевшего понять демона.
На разум Наргха надавила неистовая сила, заставляя глаза закрыться, а мозг – забыть все, что только что случилось. Демон пронзительно зарычал – боль стремительно наполняла тело. Организм изо всех сил пытался защититься от внезапно навалившейся силы заклинания.
Ролус не сдавался. Он постоянно повторял слова заклинания, тем самым все усерднее налегая на сознание Наргха. Алхимик прекрасно понимал, что если у него ничего не получится, то, скорее всего, он погибнет от смертоносных лап демона, и произойдет это очень болезненно. Черту дозволенного он уже переступил, и терять ему теперь нечего.
Разум демона отчаянно сопротивлялся, поглощая магическую атаку. Боль наполняла тело, Наргх не мог даже пошевелиться. Он, словно закованный в раскаленное железо страдалец, лежал на полу и рычал.
Но через мгновение защита демона начала развеиваться, как дым на ветру, и ослабленный алхимическим алкоголем разум сдался. Веки Наргха отяжелели, глаза закрылись, и сознание затуманилось.
Ролус глубоко вздохнул, его напряженный от волнения взгляд устремился на Клоина. Парень продолжал мерно сопеть, перевернувшись на бок. Похоже, опьянение окончательно выбило из него сознание. Благо, вор не услышал раскатистого рыка демона и не проснулся, что облегчало не очень удачно сложившуюся ситуацию для мага.
В мгновение ослабший и весь покрытый испариной алхимик осторожно присел на табурет и мотнул головой. Большая часть запаса магической энергии истратилась на поддержку заклинания и подавление защиты демона. Если бы не многолетний опыт, возможно, Ролуса уже не было бы среди живых.
Помимо своей основной специализации, алхимии и зельеварения, Ролус неплохо владел и магией разума. Не так хорошо, конечно, как те маги, что избирали этот вид колдовства в качестве профилирующего направления, но все же сравнительно неплохо. Поэтому мощи Сонного забвения вполне хватило чтобы вырубить даже такое весьма сильное духом существо, как Наргх.
Вообще, в Гильдии магов существовало неофициальное правило, гласящее, что могущественному и уважающему себя магу просто необходимо развиваться как минимум еще в одной магической науке помимо своей основной специализации. Традиционно это правило выполнялось. Практически каждый маг владел еще одним, двумя или тремя искусствами, не считая своего профилирующего. Существовали, конечно, и такие, кто тратил бесценное время на изучение только единственного вида магии, но таковых можно было пересчитать по пальцам. Ко всему прочему, каждый маг просто обязан был владеть простейшими атакующими и защитными заклинаниями, будь то хоть Огненной стрелой или Водным копьем.
Возможно, из-за этой своей склонности к магии разума, старый алхимик смог познать Ритуал Прозрения древних друидов. И, скорее всего, старая женщина, некогда передавшая ему драгоценный свиток, видела в нынешнем алхимике будущего прорицателя.
Немного передохнув, Ролус снова принялся за дело. Теперь ему нечего было опасаться. Успешно выполненное заклинание утянуло демона в глубокую, непробудную дрему, и находиться в ней он будет до следующего дня, если не вечера. Алхимик после нескольких попыток наконец срезал волосок с шеи Наргха и опустил его в миску с водой. Потом он быстро измельчил кору дуба и бросил ее вместе с хвоей в ту же емкость. После этого маг снова взял в руки старинную рукопись и скоро пробежался глазами по строкам, пытаясь запомнить текст.
Конечно, память старого мага уже не та, и с первого раза текст ему не сохранить в голове. Еще лет пятнадцать назад, он лишь мельком пробежавшись глазами по буквам, мог с легкостью воспроизвести прочитанное без единой запинки. Но сейчас… Увы!
Все же один из главных атрибутов успешного мага – это память. Без хорошей и вместительной памяти магу не подняться выше первого порядка. В голове у него должно содержаться уйма разных заклинаний, большинство из которых должны быть выучены на всю жизнь. Поэтому маги всегда развивали память, стараясь запомнить как можно больше магических текстов. Маг, достигший первого порядка должен хранить в голове не меньше тридцати заклинаний. А маг второго порядка – уже не меньше восьмидесяти. Существовали, конечно, и такие, кто достигал и третьего порядка, держа в памяти не больше десяти магических текстов, но это были поистине гениальные маги. И владели они этими десятью заклинаниями гораздо лучше остальных.
Прочитав несколько раз текст, Ролус отложил свиток и внимательно поглядел на миску. Через мгновение его губы внятно начали шептать понятный только ему текст. Каждое слово он выводил отчетливо. И… ритуал начал свершаться.
Ролус бережно обхватил миску, его взгляд сосредоточился только на ней; алхимик начал быстрее произносить слова. Плавающие на поверхности ошметки коры и хвойные иголки стали едва заметно двигаться против часовой стрелки, словно подгоняемые чьей-то незримой рукой. Через мгновенье жидкость в плошке начала теплеть, будто кто-то подогревал ее на огне. А еще через миг она стала выделять сизый пар. Казалось, что вода вот-вот закипит.
Маг еще несколько раз повторил последние слова древнего текста и умолк. Прильнул лицом к миске с бурлящей водой и глубоко вдохнул. Теплый магический пар наполнил легкие Ролуса. Магия, порожденная друидским ритуалом, жадно всасывалась в кровь и мозг алхимика.
Ролус отринул от стола, запрокидывая голову, обе руки обхватили череп. Странное состоянии овладело старым магом. Реальный мир будто отошел на второй план, предоставив свое место тайному миру демонического сознания.
В мозг алхимика непрерывным потоком начали заливаться чужеродные воспоминания. В его голове с неимоверной скоростью перелистывались страницы жизни Наргха. Ролус увидел все: рождение демона, его первые впечатления, изнывающих в муках грешников, Бездну, других демонов, изгнание в мир смертных, блуждание по Альтере, встречу с Клоином и смерть Флита, города, где он побывал, людей, которых видел. Словом, все, что пережил Наргх за свою недолгую жизнь. Кроме этого, Ролус увидел вероятное будущее. Скорее даже не увидел, а ощутил тайным чувством какие-то события, что только должны будут еще произойти.
В сознании алхимика промелькнули инквизиторы и глава Ордена, новые люди, что пойдут за Наргхом и те, кто попытается его убить. Ролус ощутил что-то очень странное и чуждое, но что именно, разобрать уже не мог. Будущее демона представлялось ему туманным пятном. К тому же эти еще не случившиеся события – всего лишь один из многих вариантов, и не факт, что именно им суждено осесть в судьбе Наргха.
Шли часы, но Ролус не замечал их. Он по-прежнему находился в глубоком трансе. В его сознание проникали новые демонические воспоминания. Ролус с глубоким пониманием прочувствовал все, что претерпел демон за свою жизнь. Ритуал Прозрения подействовал намного сильнее, чем от него требовалось. Он раскрыл магу не только воспоминания о прожитых днях, но и саму душу Наргха.
Очнулся Ролус, когда за окном уже светало. Голова гудела, словно во время сильного похмелья. Левая рука, на которую ему не повезло упасть, онемела, во всем теле царила болезненная слабость. Алхимик слегка приподнялся, вглядываясь в густую тьму комнаты. Зелье Зеленого освещения давно погасло, поэтому рассмотреть почти ничего не удалось. Как только глаза немного привыкли к мраку, Ролусу все же удалось разглядеть прибывающих в исходных позах Клоина и Наргха.
Алхимик задумался. Он теперь понял, что демон не врал ему. И на самом деле являлся тем, за кого себя выдавал. Старый маг долго пытался понять, как такое могло произойти, но ни одного логического объяснения на ум так и не пришло. Через некоторое время слабость окончательно овладела им, и маг сдался – отдался во власть сна, медленно обволакивающего сознание приятным туманом.
***
В покоях главы Ордена Святой Инквизиции с криком сгорающего в огне Бездны мученика пробудился отец Тобольг. Его лицо побелело, как снег, лоб и виски покрылись крупными каплями пота. Сердце главы Ордена стучало так, словно ему оставалось работать считанные секунды. Биение глухими но сильными ударами пробегало по всему телу, отдавая в голову, словно кувалдой по наковальне.
Отец Тобольг, все еще дрожа от страха и жадно глотая воздух, резко откинул меховое одеяло и медленно привстал с постели. Ему было дурно. Ему хотелось пить и одновременно тошнило, ему было холодно и жарко. Дикий крик ужаса застыл в горле, не находя выхода.
Давно не случалось подобного с его святейшеством Тобольгом Ируйским. Очень давно… Он уже успел позабыть, что такое с ним вообще когда-либо происходило.
Главе Ордена приснился ужасный кошмар: жуткое порождение глубин Бездны. Он убегал от него, спасаясь от смертоносных лап. Но ему это не удалось. Демон убил его. И сделал это очень болезненно и так правдоподобно, что глава Ордена и сейчас, проснувшись, не мог поверить в то, что он на самом деле жив и здоров, и что все пережитое им за последние минуты – лишь плод разбушевавшегося воображения… Но помимо этого, отец Тобольг видел еще множество ужасных вещей. Он воочию наблюдал, как беспощадные создания Бездны уничтожают людей и захватывают мир, а за их спинами стоит колдун с пылающим взором. Неведомый голос шептал на ухо отцу Тобольгу, что этот нечестивец – есть первопричина всех бед, внезапно обрушившихся на Альтеру. И что он не остановится никогда.
Но это был не просто кошмар, что видят во снах каждую ночь сотни людей. Это было нечто сродни магическому вмешательству. Отец Тобольг не понимал, почему именно с ним такое происходило, но точно знал, что в этом замешана магическая сила. Когда он в очередной раз просыпался в холодном поту от жуткого сна, то чувствовал на себе чье-то незримое прикосновение. Ему казалось, будто что-то ужасное проникает в его разум и овладевает душой. Возможно, если кто-то из инквизиторов узнал бы об этом, то нынешний глава Ордена никогда не стал бы тем, кем является, а давно бы развеялся пеплом по ветру. Но, как известно, судьба любит странные шутки.
Впрочем, подобные сновидения уже давно не посещали главного инквизитора. Они прекратились с тех пор, как пала Гильдия. Сам же отец Тобольг был совершенно уверен, что все его мучения из-за магов и, уничтожив Гильдию, он только лишний раз в этом убедился.
На самом же деле глава Ордена, сам того не осознавая, обладал весьма редкой разновидностью магического дара – Чувством магии. Как когда-то выяснили гильдейские ученые, такая способность проявляется у одного из пятисот тысяч. У каждого она проявляется по-разному: кто-то просто чувствует колдовство, кто-то – только людей-магов, а кто-то, как отец Тобольг, ощущает действие сильных магических заклинаний. Причем ощущение это проявляется в сновидениях и, как правило, сопровождается кошмарами. Но, как и во всех снах, правдивость увиденного в нем едва ли соответствует действительности. Бывают, конечно, и исключения: кошмары, вызванные магией, могут быть вещими, но такое случается крайне редко.
Еще когда нынешний глава инквизиции был мальчиком, его отец однажды заметил странное поведение сына и обратился за помощью к священнику. Тот, осмотрев маленького Тобольга, заявил, что ребенком овладел демон и что в этом виноваты маги. Священник предложил отцу отдать сына в храм, что тот и сделал. Со временем кошмары прекратились, и все решили, что Создатель помог несчастному дитя. А сам Тобольг стал послушником и добился баснословных успехов. По иронии судьбы Тобольг Ируйский стал инквизитором, да не просто инквизитором, а главой Ордена. Возможно, если бы отец Тобольга в свое время показал сына не священнику, а магу, то нынешний главный инквизитор мог бы стать неплохим магом, и река истории потекла бы по совершенно иному руслу.
Отец Тобольг опустил ноги на холодный пол и, смахнув рукавом пот со лба, медленно встал. Неохотно поплелся к камину, в котором тлели красноватые угольки, одаривая окружающее пространство блеклым светом. По пути инквизитор захватил подсвечник со свечами.
Глава Ордена подбросил несколько поленьев в топку, зажег фитили свечей и вернулся к массивному дубовому столу, где лежали кучи разных книг, свитков и карт.
Отец Тобольг сел за стол и задумался. Впервые за восемь с лишним лет ему приснился столь ужасный кошмар. Причем он был совсем не такой, кои приходилось переживать ранее. Что-то подсказывало старому инквизитору, что это магическое явление касается его лично, и не только его, но и всего мира. Должно произойти что-то страшное. И почему-то отец Тобольг был уверен, что этот кошмар неким образом связан с недавним появлением странной парочки.
Еще немного поразмыслив, главный инквизитор решил запечатлеть увиденное на бумаге. Отыскав желтоватый лист и обмакнув перо в чернильнице, он медленно начал выводить крупные буквы:
«Я, Тобольг Ируйский, отец Ордена нашего, что есть карающий меч и огонь самого Создателя, говорю, что видел нечто ужасное, непостижимое умом, но ощущаемое душой. Я чувствую, что придет время, когда на Альтеру обрушится зло, вылезшее из самых жутких недр Бездны. И причиной тому станет маг со взором пылающим. Это случится, ибо виденное мною не может быть пустым видением…
Я, Тобольг Ируйский, сделаю все, чтобы быть готовым к приходу сил зла, ибо я есть орудие, врагов Создателя карающее…»
Аккуратно свернув листок, глава Ордена отпер замок потайного шкафчика, где хранились секретные документы, и положил только что написанное предсказание в самый дальний угол. Не доведи Создатель, чтобы сия бумага, граничащая с ересью, попала на глаза кому-нибудь из советников.
Глава Ордена тяжело вздохнул и начал рыскать глазами по столу, пытаясь отыскать архивные записи про Агниуса Фоншоя. Через несколько мгновений ему это наконец удалось, и он снова принялся перечитывать толстый свиток пожелтевшей бумаги. Труд назывался «До чего доводит магия…». Его написал один из старших инквизиторов, брат Горлон Ясонова, случайно выживший после налета Агниуса и его демонов. Работа была набором слухов и сплетен, что брат Горлон собрал воедино и добавил немного своего. Что-то выдумал, что-то и вправду сам знал. В общем и целом получилось неплохое описание Агниуса Фоншоя и его будоражащих кровь поступков.
Взгляд пробежался по мелким строкам и остановился на одном из абзацев, повествующих непосредственно о великом демонологе:
«…Я видел его лицо. Оно… оно было ужасным. Такого всепоглощающего гнева я еще никогда в жизни не видел. На строгих, словно высеченных из камня, скулах плясали в безумном танце желваки. Кривые брови, похожие на два черных червя, зло хмурились. Глаза пылали ненавистью, такой лютой, что только от одной мысли оказаться на пути у этого сумасшедшего человека тело начинало сводить от страха.
Он думал, что я был мертв. Его демоны, эти кошмарные слуги Бездны, вид которых заставляет тело трястись, а лицо бледнеть, тоже не заподозрили во мне признаков жизни. Видимо, причиной тому послужило состояние моего здоровья, на тот момент почти утраченное. Я молился, и в ту минуту я как никогда был близок к Создателю. Я не хотел умирать. В тот момент мне казалось, что, погибнув от лап ужасных демонов или этого кощунственного предателя Фоншоя, я попаду прямиком в Бездну…»
Отец Тобольг читал сей текст уже в четвертый раз, упорно пытаясь отыскать среди описания Фоншоя сходства с новоявленным магом. Многое сходилось, но все равно сведений было недостаточно, чтобы судить наверняка. Но вот недавний кошмар… он заставил главу Ордена серьезно призадуматься.
Когда взволнованный неприятным сном разум успокоился, отец Тобольг решил, что если даже новоявленный маг и не является Агниусом Фоншоем, все равно он опасен как никто другой. Разгуливать с демоном по стране, практически избавленной от гнета Гильдии, – это кощунство! Чуть поразмыслив, старый инквизитор пришел к единственному заключению, безапелляционно гласящему, что нужно направить больше сил на поиски изменника веры. Вероятно, придется просить помощи у императора, требовать, чтобы тот задействовал армию. Может быть, придется совершить невозможное. То, что когда-то творил Агниус, больше не должно повториться. Никогда! Это пагубно влияет на веру людей и может подорвать и без того шаткую власть Ордена. Маг-выскочка должен быть пойман. Должен! Чего бы это ни стоило…
Обо всем этом глава Ордена размышлял до самого утра. Спать ему больше не хотелось, да и теперь появились дела намного важнее отдыха. Это огорчало отца Тобольга, ведь у него были совсем иные планы. Но их теперь придется отложить до лучших времен.
Глава 20
Утро выдалось холодным и пасмурным. Небо окутало серое одеяло туч.
Издалека доносились звуки всплеска воды и гулкое кваканье. То жили полноценной жизнью тритожабы. Маленькие чудовища почему-то не впадали в зимнюю спячку подобно прародителям, а, наоборот, резвились чуть ли ни до самого выпадения снега.
Первым от дремучего сна пробудился Клоин. Он долго не мог сообразить, где находится и как сюда попал – избитая недавней попойкой память изменила ему. Но, оглядевшись и узнав пару знакомых лиц, или, точнее, тел, воспоминания в его еще окончательно не отрезвевшей голове начали мало-помалу восстанавливаться.
Поначалу парня удивил Ролус, развалившийся на полу в неестественной позе. Клоину на мгновение даже показалось, что алхимик умер. Но, заметив, как размеренно поднимается и опускается грудь старика, беспокойство тотчас покинуло вора.
Клоин снова оглядел хижину; медленно и неуклюже, подобно дряхлому деду, встал, и поплелся к столу, где надеялся найти хоть что-нибудь, способное утолить жгучую жажду. Проходя мимо Наргха, вор невольно улыбнулся. Ему показался забавным срубленный хмельным сном демон. Парня вдруг посетила мысль о том, что он, Клоин Рейден, наверное, единственный человек в мире, кто так легко подружился с настоящим созданием Бездны, да еще надрался с ним на пару до потери сознания. Хотя нет, не только он, Ролус тоже сыграл в этом столь обыденном мероприятии немаловажную роль.
Рыская по столу в поисках заветной жидкости, Клоин наткнулся на странный свиток с непонятными письменами и миску с мусором. Так и не отыскав спасительной жидкости, он решил разбудить мага, дабы тот помог ему.
– Давай-давай, вставай, колдун. – Клоин затряс алхимика. – Наколдуй мне воды, а то пить хочется, аж сил нету.
– Что случилось? – Ролус начал просыпаться и встревожено глянул на парня.
– Ну наконец-то! Вставай, говорю, – обрадовался вор. – И почему всегда первым просыпаюсь я?
– Наргх спит? – Алхимик сразу же вспомнил о демоне.
– Как убитый. Похоже, твой сверхсильный эликсир одолел даже демона, – усмехнулся Клоин, оглядываясь на мерно сопящего спутника.
– Это хорошо, – еле слышно вымолвил маг, начал неохотно подниматься, разминая окоченевшие кисти.
– Ты мне воды наколдуешь или нет? – снова обратился к Ролусу парень.
– А твои запасы разве уже закончились? – поинтересовался старик, сворачивая рукопись с древним текстом и направляясь в темную комнату.
– Да она вся теплая и старая. Свеженькой хочется… Да, кстати, как там с зельем для Наргха дела обстоят? – осведомился Клоин, неуклюже опуская измотанное похмельем тело на стул.
– Зелье? – переспросил Ролус и тут же вспомнил, что он со своим Ритуалом Прозрения совсем позабыл об эликсире Оборота. Через несколько секунд из темной комнаты донесся хрипловатый голос алхимика: – Ты про зелье Оборота?
– Про него, конечно. Ты его варить начал?
– Нет, еще не начал.
– Тоже напился до потери сознания, как я и Наргх? – усмехнулся Клоин.
– Да. Не рассчитал немного. – Ролус вышел из комнаты. – Сегодня в полночь все сделаю.
– Ладно. Со всеми бывает. Вы маги тоже ведь люди, – расплылся в улыбке парень. – И вам свойственны все те же человеческие ошибки… Но вот воды холодненькой я бы попил.
– Сейчас, – кивнул маг и направился к выходу. По пути он захватил со стола плошку, некогда служившую инструментом для заклинания, и пустую бутылку, что еще прошлым вечером была полна убойной Настойки Доргана.
– А это что за мерзость? – спросил парень, наблюдая, как Ролус аккуратно поднимает миску со стола. Маг явно старался не пролить содержимое.
– Да так… Для зелья нужно было, – отмахнулся старик и поспешно покинул хижину.
На улице заметно похолодало. Осень явилась в Миранию окончательно и бесповоротно. Теперь уже точно не следовало ожидать теплых деньков. Более того, такая погода предвещала скорое выпадение снега.
Вокруг властвовала тишина. Казалось, что вся живность на болоте вымерла. Лишь изредка до уха алхимика доносились едва улавливаемые звуки всплеска воды резвящихся тритожаб.
Через некоторое время Ролус вернулся в хижину. В одной руке он держал уже опустевшую плошку, а в другой – бутылку, доверху наполненную болотной жижей.
Глядя на это, Клоин непроизвольно скривился:
– Что это?
– Болотная вода, – пожал плечами Ролус, водружая бутыль на стол.
– Ну и на кой демон она нам нужна? – Кривая мина никак не желала сползать с лица парня. – Только не говори, что из нее ты сделаешь нормальную воду.
– Именно так я и хочу поступить. Из любой, даже самой непригодной для питья жидкости, я смогу сотворить отличную воду, не отличимую от колодезной или родниковой.
Клоин ничего не сказал, только многозначительно повел бровями. Он уже привык к фокусам мага.
Ролус внимательно поглядел на мутную жижу, его губы едва заметно зашевелились. И тут болотная муть буквально на глазах начала становиться прозрачной, и уже через мгновенье эту же самую бутыль наполняла кристально чистая вода.
– Готово, – довольно вымолвил алхимик, указывая на свое творение.
– Ты мастер, Ролус! – восхищенно проговорил Клоин, хватая бутыль и жадно припадая губами к горлышку. Слишком уж сильно его мучила жажда. Кроме родниковой чистоты, новоиспеченная вода обладала еще несколькими удивительными и явно не лишними качествами: прохладой и превосходным вкусом.
– Знаешь, а ведь теперь я начинаю понимать, что магом быть очень даже неплохо, –улыбнулся парень, утолив наконец жгучую жажду. Почти опустевшую бутыль он поставил на стол.
– Это смотря с какой стороны поглядеть. В любой профессии есть свои положительные и отрицательные стороны. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Магия сложна в познании. В свое время, юноша, многие ученики сдавались, находясь еще на первом этапе обучения.
– Как ты думаешь, я смог бы стать магом? – спросил Клоин, лицо его при этом сделалось искренне любопытствующим.
– Так сказать, без предварительных испытаний, не могу. В твоей ауре я вижу мало магических пристрастий. Да к тому же чтобы стать магом, нужно много трудиться, а ты этого делать не любишь.
– Намекаешь на то, что я вор, да?
– Я ни на что не намекаю. Я говорю прямо: ты не любишь работать. А то, что ты вор, – это как следствие твоей нелюбви к труду, – пожал плечами Ролус.
– Я… а ты хоть знаешь, как тяжел воровской труд? – Клоин наконец придумал чем отпарировать.
– Не знаю и не желаю знать, – ответил алхимик. – Ты не думай, я тебя ни в чем не обвиняю. Каждый зарабатывает на жизнь как может.
