Даша Семенкова
Кое-что особенное
6.2.
Существовало два известных мне и относительно безопасных пути на Аскестен. Один из них вел через болотистую долину, пересеченную множеством ручьев, после – сквозь густой лес и бурелом. Путь долгий, тяжелый, неприятный: болото постоянно изменялось, вынуждая всякий раз прокладывать дорогу сызнова, идти приходилось утопая в грязи по щиколотку, а если зазеваешься – увязая гораздо глубже.
Лес был мрачным, кое-где непроходимым. Колючие заросли сменялись поваленными деревьями, вынуждая петлять, обходя непролазные завалы и звериные тропы. К тому же и долина, и чаща кишели разнообразной мелкой живностью, вредоносной или просто мерзкой на вид, и для инсектофоба Ларса переход превратился бы в истинную пытку.
Второй из способов добраться до вершины на первый взгляд казался намного короче, проще и приятнее. Подняться на высокий холм, вплотную подступавший к Аскестену, а там и до самой горы рукой подать: спуститься немного и выйти едва не на середину склона, миновав перешеек между поросшим лесом глубоким оврагом и обрывом, почти отвесно уходящим вниз.
Не переход – увеселительная прогулка. Открытая местность, без зарослей, болот и острых камней под ногами, постепенный, неутомительный подъем – иди себе, любуйся пейзажем. Никому бы и в голову не пришло вместо этого лезть в чащобу, если бы не единственное, но очень неприятное препятствие.
Узкий перешеек уж больно походил на тропу, хоть ею в общем-то не был. Следуя обычной логике нетрудно догадаться, что и опасным он бывал не всегда, но я не могла знать наверняка, лишь полагаться на удачу.
– Я бы предпочел идти по нормальной дороге, чем продираться сквозь глухомань, где неизвестно какие твари водятся, – заявил Евгений, когда я посвятила их в суть дела.
– Получается, тропа вам нравится больше, потому как с караулящей ее тварью вы познакомиться успели? – язвительно переспросил Ларс.
Позволив им обсудить все между собою и всласть поупражняться в остроумии, я отвлеклась от разговора и отошла на несколько шагов. Внимательно вслушиваясь в окружающее пространство.
Тот лес, через который пролегал один из возможных маршрутов, гудел, словно потревоженный улей. Как будто кто-то до нас грубо нарушил его покой, и теперь все живое противилось новому вторжению. Казалось, даже кроны деревьев шумели и качались без ветра.
До холма было совсем близко, если повезет и ничто не собьет с пути, дойдем всего за час. Он возвышался впереди пологим склоном, сплошь поросшим рыжеватой травой, по которой легкий сквозняк время от времени гнал золотую волну. Мертвым покоем веяло с той стороны, словно от древнего кургана-захоронения. Пустое пятно среди территории, полной жизни.
– Мы можем хотя бы попытаться, – говорил Евгений. – Взглянуть, как там обстоят дела, а если пройти не получится – вернемся на другую дорогу.
– Боюсь, у нас будет лишь одна попытка, – угрюмо возразил Ларс. – Ошибок это место не прощает.
Я подошла, и они прервали спор, посмотрели выжидающе. Ларс был прав – бродить кругами возле Аскестена, ища надежный путь, вряд ли удастся. Зачастую об опасности здесь узнают тогда, когда уже не спастись, а менять намеченный курс значило упустить везение.
– Идем через холм, – решила я наконец, и никто не стал спорить. – Только теперь первой пойду я.
– Не могли бы вы предупредить, что нас там ждет? – спросил Евгений. – Чтобы я хотя бы приблизительно знал, к чему готовиться?
– Увы, я и сама не представляю. Та Сторона переменчива, и никто не в силах предсказать, как она себя поведет, – честно призналась я. – Готовиться ни к чему не нужно, лучше оставайтесь спокойным. Просто будьте внимательны и ничего не предпринимайте, пока я не разрешу.
Убедившись, что все готовы, я двинулась вперед. Через широкое, ровное поле, низкая трава на котором высохла и ломалась под сапогами, словно на отдельно взятом куске пространства долгое время стояла засуха. Но земля пружинила и хлюпала, пропитанная влагой, тут и там светлыми лужами поблескивала вода.
– Похоже, солончаки, – предположил Ларс. – Или какой-то яд. Вы не чувствуете непривычных запахов?
Я принюхалась – воздух был сухой и свежий, без подозрительных примесей. Никакой опасности по-прежнему не ощущалось, все та же пустота. Обмотав на всякий случай платками нижнюю часть лица, чтобы не надышаться испарениями, мы продолжили путь.
Свою ошибку я осознала слишком поздно. Вряд ли это был яд, скорее, неведомое излучение или что-то вроде. Мы ничего не видели и не ощущали, просто с каждым шагом накатывала слабость, сперва неуловимая, но все сильнее окутывавшая тело, давившая на плечи.
– Здесь все мертвое, – глухо сказал Евгений, идущий следом. – Как будто что-то высасывает жизнь.
Я прибавила шаг, стремясь скорее преодолеть неприятный участок, но чем дальше, тем тяжелее становилось. Поворачивать обратно было поздно, и я снова вспомнила слова Ларса. У нас всего одна попытка. Если не успеем вырваться из этой ловушки, сил, чтобы вернуться, не останется.
Впрочем, у меня их уже было немного. Как ни старалась не показывать этого и держать спину прямо, выходило не особенно убедительно. Ноги с трудом отрывались от земли, и вот я споткнулась, потом еще раз, качнулась и чудом удержала равновесие.
Евгений догнал меня и пошел рядом, придерживая под руку. Это нарушало правила, но возражать я не стала, поблагодарила вполголоса. Ларс тоже ничего не сказал – судя по натужному хрипловатому дыханию, ему приходилось тяжело.
Проклятый склон маячил перед глазами, словно дразня. Совсем рядом, но мы почти не двигались вперед, впустую перебирая ногами. Я посмотрела вниз, отчего голова закружилась, и пришлось вцепиться в своего спутника. Нет, мы все-таки двигались, причем довольно быстро, но при этом приближались к цели несоразмерно долго. Пересохшее от нехватки воздуха горло сжалось от отчаяния. Я ошиблась, выбрала неверную дорогу.
– Уна, вы как, держитесь? – спросил Евгений одышливо. Видимо, на моем лице отразились эмоции. – Обопритесь на меня, будет легче. Я бы понес вас на руках, но, боюсь, уроню, что-то я устал немного.
– Ничего, – с трудом просипела я, кладя руку ему на плечо. – Дойдем. Должны дойти.
– Впереди трава живая, – голос Ларса раздался прямо за спиной. Не отстает. Это хорошо. – Еще немного осталось, терпите.
Мы терпели. Рвались вперед, как сквозь толщу густого киселя, и все-таки сумели, выбрались, пересекли невидимую границу. Мгновенно стало легче дышать, а с плеч словно сняли тяжелые мешки, но я не позволила остановиться. Только когда добрела до места, где среди камней росли мохнатые желтые цветы, наполнявшие воздух приторной сладостью, и над ними вились насекомые, разрешила сделать привал.
Не сговариваясь, мы плашмя повалились на землю. Небо над головой неожиданно распахнулось бездонной синью – пока мы ковыляли по мертвому полю, тучи рассеялись, а я и не заметила. Лежа между Евгением и Ларсом, едва не соприкасаясь плечами, я смотрела в это небо сквозь ресницы и наслаждалась покоем.
– Впервые вижу, чтобы зараженная территория была настолько безжизненной, – сказал ревизор, сдерживая зевоту. – Обычно на ней шага некуда ступить – везде что-то копошится…
Он был прав. Это сухое поле казалось отдельным, нездешним, совершенно неуместным. Чужеродное внутри чужеродного… Я сама ни разу не встречала подобного, ведь на него получилось набрести только случайно. Разве можно учуять то, что отнимает все чувства?
– Сдается мне, это поле не имеет отношения к тому, что вы называете “заражением”, – пробормотала я. Разговаривать было лень, и мой собеседник тоже замолчал. – Ларс? Вы задремали? Здесь не стоит спать, прошу вас, говорите!
– О чем же вы желаете беседовать? – сонно произнес он.
С другой стороны раздавалось мерное дыхание Евгения. Глаза закрывались сами собой, будто на веки положили что-то тяжелое. Монеты. Как кладут их на глаза покойникам… Если уснем, умрем. Собрав остатки сил, я рывком заставила себя сесть, потерла лицо, приходя в чувство. Убрала ладони и заметила какое-то движение впереди, у дальнего края поля.
В ярком солнечном свете многочисленные лужи ослепительно блестели, над землей дрожало прозрачное жаркое марево. Три фигуры, бредущие прочь, выглядели черными плоскими силуэтами. Люди? Откуда они здесь?
Я вскочила на ноги и устремила к ним все свое внимание, но не чувствовала присутствия, будто передо мною были миражи. Вид их показался до странного знакомым. Двое мужчин и девушка с длинными волосами, свободно рассыпавшимися за спиной. На миг они ступили туда, где отблеск воды не слепил, мешая смотреть, и у меня не осталось сомнений.
Не отводя взгляда, я растолкала своих товарищей, что далось нелегко – оба успели погрузиться в глубокий сон. Растерянные, вялые, они поднялись, даже в полудреме помня, что неприлично валяться при даме, посмотрели туда, куда я показывала, и мгновенно пришли в себя.
– Это же… мы? – прошептал Евгений.
Я кивнула. Умом понимая, что этого совершенно не может быть, наверняка какие-то эффекты странного поля или вовсе некие твари научились принимать чужой облик. Но сердце верило глазам, колотясь, как бешеное. Мне стало страшно, хотя “мы” не делали ничего угрожающего. Просто шли прочь по полю, неторопливо, но при этом легко, не выказывая признаков усталости, словно прогуливаясь.
– Может окликнуть их? Вернее, нас? – то ли Евгений еще не полностью проснулся, то ли на него действовал эффект моего внушения, но он совершенно не испугался. Напротив, в голосе звучало любопытство.
– Ни в коем случае! – зашипел Ларс. – Не вздумайте привлекать внимание, а лучше и вовсе лечь и затаиться.
Сожалея, что такая хорошая мысль пришла на ум не мне, я послушалась его совета и улеглась на живот, жестом веля Евгению сделать то же самое. Выглядывая из-за камней, мы смотрели вслед своим двойникам, пока те не скрылись из вида, слившись с опушкой далекого леса.
6.3.
– Я полагаю, все дело в ядовитых испарениях, и никакой мистики здесь нет, – веско заявил Ларс. Несмотря на уверенный тон, он сидел как на иголках и не сводил глаз с пустоши, на которую отсюда открывался прекрасный обзор.
– Допустим, это действительно была галлюцинация. Но как вы тогда объясните тот факт, что видения у каждого из нас абсолютно идентичны, вплоть до мелочей? – парировал Евгений.
Он имел привычку живо жестикулировать, когда горячился, и сейчас Ларс покосился на него неодобрительно, сразу же переведя взгляд обратно на пустошь.
Вопреки собственным утверждениям, он опасался чего-то и с видимым нетерпением ждал, когда мы наконец двинемся дальше. То и дело поглядывал на вершину холма, явно желая скорее перевалить за нее и исчезнуть из вида для существ, обитавших в поле и в лесу за ним.
Но я решительно настояла на отдыхе. Мы потеряли много сил, преодолевая ловушку, а впереди еще ждал перешеек, так подозрительно напоминавший тропу. Идти туда измученными было бы непростительно глупым поступком и могло стоить жизни каждому из нас, если не всем сразу.
Потому я отвела свою команду подальше от края мертвой земли, и где-то на середине длинного пологого склона устроила привал. Мы расстелили плащи и улеглись, греясь на солнце. Если бы кто-то задумал вздремнуть, я бы не стала мешать, напротив, была бы рада, что он как следует восстановит силы, но стоило отдалиться от пустоши, как сонливость будто рукой сняло.
– Не забывайте, мой друг, о необычных способностях нашей спутницы, – продолжал тем временем Ларс. – Которые вы имели возможность испытать на себе.
– Уж не думаете ли вы, будто это я наслала на вас видения? – вмешалась я в разговор. – Хорошего же вы обо мне мнения! Вот только для чего, по-вашему, мне понадобилось такое проделывать, не потрудитесь ли объяснить?
– Что вы, и в мыслях не было обвинять вас! Но вы могли сделать это ненамеренно. От усталости, нервного напряжения или под воздействием некоего излучения вы сообщали нам свои галлюцинации навроде того, как проектор передает на экран кадры с киноленты.
– Даже если бы Уна проделала такое без умысла, она наверняка бы заметила это, не так ли? – Евгений посмотрел на меня вопросительно, и я кивнула. Мои способности порой вырывались из-под контроля, но никогда не проявлялись неосознанно. – Почему вам так сложно поверить, что те существа были реальны?
Скользнув вниманием по своим спутникам, я поняла, что не худо бы им немного поесть, чтобы быстрее восполнить энергию. Достала из рюкзака мясной пирог и велела взять по куску, невзирая на уверения в отсутствии аппетита. Их тела остро нуждались в воде и пище, пусть мозг и не получал сигнала об этом – на Той Стороне такое случалось. Те, кто забывал следить за временем, незаметно доводили себя до истощения.
– А что обо всем этом думаете вы? – спросил Евгений, запивая пирог водой из фляжки.
Я задумалась, вспоминая свои ощущения. То, что мы видели, не было галлюцинацией, но и чем-то реальным не было тоже. Для того, чтобы описать это явление, сравнение с кинематографом подходило идеально.
Во время редких выездов в ближайший к Сёлванду город, пусть безнадежно провинциальный, но все же крупный и довольно современный (жители его тщательно следили за достижениями прогресса и очень оскорблялись, если кто-то называл их родные места глухоманью), мне доводилось бывать в кино. Событие, произошедшее не здесь и не сейчас, изображение людей, записанное на пленку – вот на что оно было похоже.
– Быть может, Та Сторона пыталась передать нам какое-то послание? Предупредить о чем-то? – рассуждал Евгений, задумчиво вглядываясь туда, где край поля сливался с опушкой, расплываясь в дрожащем мареве. – Ведь в видении мы шли прочь отсюда. Не намек ли это, что дальше нам идти нельзя?
– Вздор! – перебил его Ларс. – Не стоит искать в случившемся проявление всезнающего сверхразума или чего-то вроде. Поймите же наконец – мы имеем дело с территорией, искаженной неким вмешательством, его магией-то называют лишь потому, что его истинная природа нам пока не ясна. Вообразите себе взамен этой магии какую-то более привычную заразу или отравление ядами – примерно с такой позиции надлежит рассматривать происходящее вокруг.
Я была совершенно не согласна с его рассуждениями, но спорить не стала. Хотя могла бы – у меня в запасе имелось множество странных историй. Попробовал бы он вписать их в свою теорию! Но лишний раз кого-то пугать не хотелось, и я молчала, вслушиваясь в пространство впереди и наблюдая за спором краем сознания.
Евгений принялся возражать, ссылаясь на факты, которые проще и логичнее было объяснить воздействием потустороннего разума. Например, почему кого-то город пропускает, а остальных – нет. Не говоря уже о них двоих: создавалось впечатление, будто Той Стороне для чего-то понадобились именно Евгений и Ларс, раз одного она выдернула аж из иного мира, а второго долгое время держит рядом.
– Ну почему вы решили выбрать именно этот пример! – отозвался Ларс и недовольно скривился. – К тому же, на эту тему было множество споров, и вы не первый, кому в голову пришла такая идея. Так кого же выбирает Сёлванд? Самых достойных? Целеустремленных? Несчастных и отчаявшихся? А может, самых привлекательных внешне? Неплохой принцип, как по мне. Как вы считаете, Уна, могли нас отобрать по такому признаку?
– Вас – вне всякого сомнения, – ответила я со сдержанной улыбкой. – Но господин Фогг, при всем моем уважении и симпатии, несколько не вписывается в вашу концепцию.
– Вы нарочно все упрощаете, – возразил Евгений с досадой. – Я бы предположил, что Та Сторона выбирает кого-то, чью судьбу она хочет изменить. Возможно даже, судьбы людей из их окружения. Вы не думали, что мы оказались здесь в одно и то же время не просто так? Все эти связи, неочевидные, запутанные и сложные, как невидимые нити соединяют реальность. Перережешь одну – и нарушится весь узор, понимаете? – он взглянул на Ларса с отчаянием и махнул рукой. – Вы даже не пытаетесь понять.
– Отчего же, прекрасно понимаю. Вы, мой дорогой, фаталист. Но рассуждать таким образом – все равно что утверждать будто, к примеру, черная оспа выбирала своих жертв с неким умыслом, сознательно верша судьбы мира. Пора бы вам усвоить: так называемая Та Сторона ничего не хочет, она не наделена ни разумом, ни чувствами! Это просто обозначение места на карте, если вам таковое нравится.
– Уж лучше, чем “заражение”. Или, как там было в той статейке? “Скверна”?
– Господа, этот разговор весьма занимателен, но я настоятельно рекомендую отложить его до лучших времен, – вмешалась я, заметив, что они оживились куда больше допустимого. Силы возвращались к ним одновременно с полнотой эмоций: мое воздействие заметно ослабло, а лезть к ним в головы еще раз мне не хотелось. – Вы достаточно отдохнули? Нам пора продолжить путь, если хотим добраться до вершины засветло.
В глубине души я надеялась, что на вершину нам подниматься и вовсе не понадобится. Даже если губернатору удалось достичь ее, к этому времени он давно должен был спуститься – место не из тех, где кто-то пожелал бы задерживаться. Внешне Аскестен ничем не отличался от других окрестных гор, и наверху было ветрено, голо, пустынно. Совершил восхождение, полюбовался пейзажем с высоты птичьего полета – и обратно, вниз, праздновать новое достижение.
Но сперва нужно добраться хотя бы до начала подъема…
С макушки холма открывался замечательный обзор, особенно в ясную погоду. Вот она, дорога, вся видна как на ладони. Резкий, но короткий спуск по широкому склону, затем чуть более пологий подъем между густым хвойным лесом и россыпью острых камней, и узкий перешеек, ведущий прямиком на Аскестен.
– Он не такой долгий, как мне запомнилось, – пробормотала я под нос. – И спокойный.
Даже слишком спокойный. Не мертвый, как поле, которое едва нас не сгубило, а именно что тихий, непривычно мирный. Вокруг вилась, росла, копошилась и шныряла жизнь, какие-то существа, не обращавшие на нас внимания и не несущие угрозы.
– Вы проходили здесь раньше? – деловито поинтересовался Ларс. Он снова был сосредоточен и собран, внимательно осматривался и что-то прикидывал про себя.
– Да, но это было давно. Внешне с тех пор ничего не изменилось, и опасности я не ощущаю. В любом случае, придется идти – искать обход будет гораздо сложнее, не хочу рисковать.
Я обернулась к Евгению и внимательно присмотрелась к нему. Удивительно, как скоро он восстановился – выглядел гораздо свежее, чем Ларс, от которого веяло усталостью. Даже я не отказалась бы от отдыха, хотя на Той Стороне всегда быстрее восполняла силы, словно здесь и впрямь скрывался некий магический источник.
– Надеюсь, одного примера вам хватило, чтобы понять, почему возле троп стоит быть особенно осторожным? – спросила строго, и он кивнул в ответ, щурясь на солнце, отчего выражение лица его казалось неуместно безмятежным. – Будьте предельно собраны, прошу вас. Мои команды выполняйте незамедлительно, а если со мной… если я по каким-то причинам не смогу дать вам распоряжений, слушайте Ларса.
– Хорошо, я понял. Не беспокойтесь, я не повторю ошибки. Обещаю.
Ларс взглянул на него исподлобья, но ничего не сказал. Помня о том, что его эмоции могут снова вспыхнуть как факел в любую минуту, я послала его первым, чтобы не спускать глаз с обоих попутчиков.
Мы спустились с холма, быстро, но без лишней спешки. Вокруг по-прежнему стояла мирная тишина, нарушаемая лишь жужжанием насекомых, стайками зависавших в воздухе – мелкая живность Той Стороны предпочитала собираться гуртом. Сколько я не прислушивалась, не обнаружила и следа угрозы. Возникло чувство, будто о нашем присутствии забыли, и даже привычное ощущение непрерывно следящих глаз стало почти неразличимым.
Когда мы дошли до начала узкой дороги, я не велела останавливаться, но, прежде чем сделать первый шаг, Ларс не выдержал и оглянулся. Он не пытался скрыть страх.
– Не бойтесь, сейчас она не опасна. Я чую это. Ступайте, медлить нельзя, – сказала я, подойдя к нему совсем близко.
Сделав глубокий вдох, он шагнул на перешеек. Ничего не изменилось. Выждав пару секунд, он двинулся дальше. За ним, держа привычное расстояние, последовали мы с Евгением. Когда до конца подозрительного участка пути осталось совсем немного, я уловила едва заметное изменение, словно где-то далеко что-то сдвинулось с места, чуть-чуть, почти неразличимо.
Это легкое, как перышко, чувство отозвалось ледяной волной страха, поднявшейся вдоль позвоночника. Повернуть бы, пока не поздно. Я остановила Ларса, почти взошедшего на склон Аскестена, и они с Евгением замерли, с недоумением на меня глядя.
Наверху послышался шорох. Мы одновременно уставились туда, готовые в любой момент сорваться и бежать со всех ног, но то были просто мелкие камешки. Будто кто-то оступился и стряхнул их с тропы. Кто-то едва различимый, призрачный, но живой. Прошел мимо и решил немного пошалить, испугав незваных гостей.
Я присмотрелась. Ничего, только редкие деревца, искривленные ветром, низкий кустарник и камни. Но чутье говорило, что у вершины что-то затаилось и поджидало нас.
– Идемте, – велела я. Медлить было ни к чему. – Все в порядке, путь на Аскестен открыт.
