Даша Семенкова
Кое-что особенное
2.2.
– Так каким образом вы сюда попали? – спросил Ларс с сочувствием.
Тот, кто не знал этого человека достаточно хорошо, принял бы его сострадательность за чистую монету. Наверное, и Евгению он сейчас казался чутким и отзывчивым: еще бы, слушает с неподдельным интересом, пытается помочь.
Но я успела присмотреться к Ларсу и понимала – все это фальшь. Плевать ему и на новичка, и на потусторонний мир, из которого тот якобы заявился. Что-то ему от Евгения понадобилось, и он добьется своего рано или поздно.
– Господа, не лучше ли продолжить разговор за завтраком? Полагаю, остальным он тоже будет интересен…
– До завтрака еще уйма времени. Господин Фогг совершает утренний моцион, а Ханна наводит лоск и не спустится, пока все не сядут за стол. Вы сами знаете, – с едва уловимым пренебрежением перебил меня Ларс и вновь обратился к Евгению: – Или наше общество вас утомило?
– Ни в коем случае! К сожалению, я мало что успел тогда понять. Просто гулял по лесной тропе в своем мире, свернул с нее, заметив озеро за деревьями, но никакого озера не нашел. Почувствовал резкое недомогание, можно сказать, обморок, упал в траву, а когда отпустило – понял, что очутился в абсолютно незнакомой местности.
– Не уточните, где это произошло? – переспросил Ларс.
– Ближайшим городом был Глемтланд. Если можно его назвать городом, скорее, село вокруг старинной крепости. Точнее не припомню, я тогда плохо здесь ориентировался. Долго плутал по лесу, набрел на какие-то руины… – Евгений задумчиво потер переносицу, словно пытаясь разгладить хмурую складку между бровями. – Я потом искал то самое место, но не нашел ничего особенного. Лес как лес.
– Глемтланд, говорите? Я ожидал чего-то подобного, – ухмыльнулся Ларс, с удовлетворенным видом откидываясь на спинку кресла. – Я вам верю, господин Евгений, каждому слову. Надеюсь, вы найдете пару часов, чтобы поговорить со мной и подробно все обсудить?
Разумеется, тот согласился. Все это мне не нравилось. Что все-таки нужно ревизору от этого человека? Положим, сам Ларс мало что может сделать, он заперт в Сёлванде, а здесь местные правила чтут больше, чем законы Империи. Но все же…
– Никогда не слышала о тех краях. Вы там бывали?
– По долгу службы. За пару лет до того, как был переведен сюда. Да, моя дорогая, там тоже был случай заражения, аккурат в тех самых лесах, откуда пришел наш новый друг.
Коротко, словно нехотя, Ларс рассказал, что город тот расположен в еще большей глуши, чем Сёлванд, но заражение там не достигло такого размаха, как здесь. Просто в окрестных лесах стали пропадать люди, начало твориться что-то странное, а несколько раз якобы видели таких тварей, которых не должно существовать в природе.
– А потом внезапно все прекратилось, и мы так же, как и Евгений, ничего не смогли обнаружить. Лес как лес, ни следа странностей, – подытожил Ларс. – Видимо, вам просто не повезло попасть не в то время и не в то место.
Закрыв лицо ладонью, Евгений рассмеялся. Мы с Ларсом удивленно переглянулись.
– С вами все в порядке? – осторожно спросила я. Он покачал головой.
– Просто не повезло, ну надо же! Я третий год пытаюсь выжить в этом… – он осекся и взял себя в руки. – Простите. У вас замечательный мир, и я неплохо устроился, грех жаловаться. Волшебство, опять же… Просто я оказался к такому немного не готов.
– Мы все оказались не готовы, – отозвался Ларс. – И я прекрасно понимаю ваши чувства. Ведь я тоже не могу вернуться домой, хотя, в отличие от вас, знаю туда дорогу. Возможно, мы сможем друг другу помочь…
Прежде чем Евгений успел ответить, скрипнула дверь (я про себя отметила, что надо бы смазать петли), и на веранду выпорхнула Ханна. По случаю теплой погоды она надела бледно-желтое платье с крупными оборками и отделанным кружевом декольте, не глубже дозволенного приличиями, но все же притягивающим взгляды. Выглядела она пленительно, как чайная роза майским утром. Мужчины поднялись с мест, приветствуя ее.
– Ах вот вы где! – воскликнула она, с любопытством разглядывая фототехнику. – Решили сделать карточку на память, и без меня?
Евгений заверил, что был бы невероятно счастлив, если бы она согласилась позировать, и выразил готовность фотографировать Ханну в любое время, когда только та пожелает.
– Если, конечно, вы не побоитесь увидеть на снимке что-то потустороннее, – добавил он.
– Вовсе не боюсь, напротив, это так интересно и таинственно, – она обольстительно улыбнулась и взмахнула густыми черными ресницами. – А почему бы вам не запечатлеть нас втроем? Прямо сейчас! Вот и увидим, кому повезет очутиться рядом с призраком. Уна, садитесь ко мне поближе. Вы не против, Ларс?
– Что вы, я безумно рад, – ответил тот холодно и встал за нами, положив руку на спинку моего кресла.
Я обратила их внимание на то, что в таком ракурсе мы позируем практически на фоне Той Стороны, но Ханна легкомысленно возразила, что так даже лучше: больше шансов на особенный кадр. Внутренне помолясь, чтобы в результате не вышло чего-то слишком уж особенного, я смирилась.
В этот раз Евгений не торопился. Разложил штатив, тщательно настроил камеру, одновременно беседуя с Ханной. Актриса была само очарование, шутила и улыбалась, и мы все незаметно для себя оказались втянуты в разговор.
К тому моменту, как закончили съемки, она мимоходом уговорила Евгения прогуляться после завтрака. Ларс отказался, сославшись на занятость. Я тоже – меня ждало недописанное письмо. В столовой они встретили Эмиля, который с удовольствием вызвался составить им компанию. После завтрака вся троица немедля отправилась в путь, пока хорошая погода не сменилась очередным дождем.
Ларс же вопреки своим словам не стал браться ни за какую работу, а попросил подать ему кофе на той же веранде. Воспользовавшись случаем, я решила все выяснить и велела накрыть на двоих.
– Не возражаете, если я присоединюсь?
– Буду только рад, одному мне скучно, – отозвался он, рассеянно глядя на реку.
– Тогда почему вы отказались от прогулки? – удивилась я. Что за характер, ничем ему не угодишь!
– Сказать честно, они меня утомили. Мы и без того целые дни проводим под одной крышей, захотелось пару часов побыть в тишине.
Налив ему кофе, я поинтересовалась, почему тогда он не съедет и не наймет отдельный дом, ведь средства позволяют. Ларс ответил, что это будет равносильно признанию своего поражения.
– Тем самым я словно соглашусь поселиться в этом городе. Закажу мебель, найму слуг, уберу в чулан чемоданы. А там и вовсе обзаведусь семьей и проживу здесь до старости.
– Вы разве не женаты? – машинально переспросила я, по правде, не испытывая ни малейшего интереса к его личной жизни.
– Нет, это довольно сложно, с моей-то службой. Ну посудите сами, какая женщина пожелает колесить вслед за мной по самым глухим уголкам Империи или месяцами оставаться одной при живом муже? – отпив кофе из чашки тончайшего, почти прозрачного фарфора – одна из вещиц, оставшихся с лучших времен, он взглянул на меня с улыбкой. – Вот вы, Уна, пошли бы за меня?
– Если решитесь прожить в Сёлванде до старости, я подумаю.
– Серьезное условие, – сказал он и рассмеялся. Потом спросил уже без шуток: – Так о чем же вы хотели поговорить? Вы ведь пришли сюда не от скуки, не так ли?
– Чем вас вдруг заинтересовал Евгений? Я ведь вас знаю, все это сочувствие – сплошь притворство, – спросила я прямо.
– Я расследую все, связанное с заражением, – пожал плечами Ларс. Мои слова ничуть его не задели. – А если наш друг не лжет, то он связан, причем очень любопытным образом. Но почему вас это беспокоит? Решили его опекать?
В самом деле, почему? Я подумала, что мне просто жаль его. Какой-то он неприкаянный, но вместе с тем симпатичный и вызывающий расположение к себе, в отличие от циника Ларса.
– Впрочем, меня это не касается, – равнодушно проговорил тот. – Не волнуйтесь, ничего с ним не случится, по крайней мере, по моей вине.
– Хорошо, – кивнула я. На самом деле, с чего я нервничаю. Ларс ведь не злой, просто безразличный, вряд ли станет намеренно вредить новичку. – Просто хотела убедиться, что в этом доме не произойдет никаких… эксцессов.
– Хуже, чем сейчас, все одно не будет, – процедил он сквозь зубы, враждебно глядя на горы вдалеке.
Я не стала комментировать его высказывание. Мы обсудили погоду, допили кофе и разошлись. Я погрузилась в дела по хозяйству, а чем занимался Ларс, мне было неведомо, но на глаза мне он не попадался до самого ужина.
Фотографии были готовы вечером. Я узнала об этом первой: Евгений попросил горничную срочно вызвать меня в его номер. И только взявшись за дверную ручку я осознала неуместную интимность такого приглашения, ведь мы могли бы побеседовать в холле, например, в конце концов, расположиться в моем кабинете…
Пока я раздумывала над этим, дверь распахнулась, и взволнованный жилец посторонился, приглашая войти.
– Что случилось? – спросила я, проходя в гостиную и отмечая, что шторы задернуты наглухо. – На вас лица нет!
– Уна, вы ведь догадывались, что на фото может получиться… странное? Я все думал, показывать вам или не стоит…
– Глупости! – разнервничавшись, я перебила его самым невежливым образом. – Не тяните, покажите мне их!
Он не стал больше тратить время на объяснения и подвел меня к столу, придерживая под руку, будто опасался, что могу лишиться чувств от испуга.
На темно-синем сукне были разложены несколько снимков разной величины. Я, Ларс и Ханна на веранде. Невольно отметив, что все мы здорово получились – Евгений не солгал, он действительно был мастером своего дела, – я склонилась над столом и пригляделась внимательнее.
– На заднем плане, слева, – раздалось прямо над ухом. – Видите?
За нашими спинами был запечатлен слегка размытый луг и далекая кромка леса. Узкие черные силуэты с белыми глазами-дырами отчетливо выделялись на этом фоне. Словно вытянутые тени людей, сгрудившихся в кучу, они стояли на берегу реки. Я прикинула масштаб – ростом они превышали среднего человека примерно вдвое.
– Они смотрят на Ларса.
– Еще бы, ведь он приехал к ним с инспекцией. Ревизоров никто не любит, – пробормотала я, не подумав, но тут же спохватилась. – Полно вам. Никуда они не смотрят. Просто тени.
– Скажите еще, оптические иллюзии.
Я развернулась и едва не столкнулась с ним нос к носу. Он был так близко, что наши плечи почти соприкасались, и от этой близости вдруг перехватило дыхание.
– Не уверена, – сказала я едва слышно. – Но вам точно нечего бояться. Даже если они… это существует не только на снимках, оно на Той Стороне, там и останется. И вреда не причинит.
Евгений отвел взгляд от моих губ, спохватился и отошел на два шага. Я незаметно выдохнула. Никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит больше сюда приходить. Краем глаза заметив полуприкрытую дверь в спальню, я стиснула зубы, чтобы не выдать смущение.
– Можно ли показывать это остальным? – его голос прозвучал глухо. – Я думаю, лучше соврать, что кадры засветились и снимки не удались.
– Отчего же? Ханна гораздо смелее, чем может показаться, и обожает все мистическое. Ларс и вовсе будет счастлив их увидеть – будет что приложить к очередному отчету, глядишь, перед начальством сумеет выслужиться, – возразила я нарочито громко и отступила к двери. – Возьмите с собой, развлечете всех за ужином.
– Постойте! – он догнал меня у выхода и протянул конверт. – Ваши портреты. На этих снимках нет ничего странного, а вы очень… Вы прекрасно вышли на них.
Совершенно растерявшись, я взяла карточки, даже не взглянув, поблагодарила его и попросила не опаздывать. И пока не свернула за угол, чувствовала спиной, как он смотрит мне вслед.
2.3.
“Дорогая матушка!
Трудно выразить словами те чувства, которые я испытала, получив от тебя долгожданную весточку. Отрадно слышать, что скучать тебе не приходится, и ты вновь увлеклась любимым делом – помощью другим.
Впрочем, вряд ли ты находишь время для скуки; почему-то я подозреваю, что дни твои расписаны по часам, а светская жизнь вновь закружила. Надеюсь, тебе удается хотя бы вдоволь насмотреться на море? Я ведь помню, как ты мечтала о нем”.
Дописав вступление, я задумалась. Солгать о новом сердечном интересе или не стоит? Обманывать родителей – гадкий поступок, но сказать правду значило огорчить ее. В моем случае, когда каждое письмо могло стать последним, ошибаться было нельзя.
Я вкратце сообщила новости Сёлванда, которые могли ее заинтересовать, и перешла к тому, что происходило в бывшей ее, а теперь, после ее отъезда, моей гостинице.
“Наш ревизор так и не сумел покинуть город и по-прежнему живет у нас. За это время нам удалось прекрасно поладить, и теперь я с уверенностью могу утверждать, будто у меня хорошие отношения с властями.
И главная наша новость: на минувшей неделе прибыла новая гостья. Если бы почту доставляли не столь долго, я бы дала тебе возможность угадать самой, но не стану томить: под крышей твоего дома (а этот дом навсегда останется твоим, как далеко ты бы от него не уехала) поселилась знаменитость!”
Рассказывая о буднях гостиницы, я старалась больше внимания уделять всяким забавным происшествиям и воздерживаться от всего, что могло бы хоть немного огорчить маму. Перечитав, сама не удержалась от улыбки. Вышло очень даже недурно.
А после предстояло коснуться неприятной, но неизбежной темы. Проигнорировать ее расспросы о свадьбе Оле Юстенсена было бы грубостью. Вздохнув, я кратко написала, что это событие намечалось давно, напомнила, что никаких романтических чувств друг к другу мы с Оле не испытываем вот уже много лет, и решила все же намекнуть на якобы завязавшуюся интрижку с таинственным воздыхателем.
“Не хочу торопить события, потому воздержусь пока от подробностей. Но может статься, что твои опасения по поводу моего вечного одиночества совершенно напрасны, и со временем все наладится так, как ты бы того желала.
О чем я готова тебе рассказать? Разве только, что у меня появился весьма приятный собеседник и спутник для вечерних прогулок. Он мил, добр, остроумен, и я уверена – тебе бы он понравился. Перед его улыбкой сложно устоять…”
Перед внутренним взором возникли лучистые серо-голубые глаза и привлекательные ямочки на щеках. Я спохватилась и улыбку вычеркнула. Подумала еще немного, и прочее решила все-таки оставить. Выходит, намекая на воображаемого друга я держала в мыслях вполне реальный образ, сама себе не отдавая в этом отчета?
– Ну и что с того, не Ларса же мне воображать! – с досадой пробормотала вслух.
Довольно. Не нужно излишних подробностей, в которых сама потом запутаюсь. Я завершила письмо подобающими случаю вежливыми фразами и пожеланиями, переписала набело, приложила подаренную Евгением фотографию и запечатала конверт. Пора было спускаться в столовую, наверняка уже начали накрывать к ужину.
В холле собралась вся компания. Наши фотографии на фоне призраков вызвали невероятное оживление. Даже скептически настроенный Эмиль выразил сожаление, что не принял участие в эксперименте:
– Я бы послал такую карточку обожаемому семейству. Интересно, как бы они расценили этот жест.
– Уверена, что господин Евгений не откажет, и мы все вместе попробуем еще раз, – прощебетала восторженная Ханна.
Она с удовольствием согласилась подписать один из снимков, чтобы я повесила его на стене в фойе. Мы немедленно послали Фредерика заказывать рамку и отправились ужинать, а Ханна взяла фото с собой чтобы продолжить рассматривать их за столом.
– Не кажется ли вам, Ларс, будто эти призраки проявляют к вам особенный интерес? – спросила она, с любопытством поглядывая на ревизора.
– Не понимаю, почему вы говорите об этой аномалии как о наделенном сознанием существе, – процедил тот сквозь зубы, тонкими кусочками нарезая ростбиф. – Впрочем, если вы склонны к мистификациям – не буду спорить и портить вам впечатление.
– И что же это по-вашему? – переспросил Эмиль с таким видом, словно уж он-то сразу во всем разобрался и понял наверняка.
– Оптическое явление, – с готовностью подсказал Евгений. – Эффект атмосферы Той Стороны.
Ларс скользнул по шутнику оценивающим взглядом и объяснил, что заражение само по себе и есть природное явление, а вовсе не мистическое чудо, дар богов или вмешательство сверхъестественных существ. К тому же явление вредоносное, словно ржавчина разъедающее пространство вокруг.
– Скучно, – надула губы Ханна. – Вы невыносимы – парой слов способны убить всю романтику!
– Я с вами совершенно не согласен, дорогой Ларс, – поддержал ее Эмиль. – Конечно, Та Сторона таит в себе некоторые опасности, но это малое неудобство по сравнению с пользой, которую приносит это, как вы изволили выразиться, явление.
– В том-то и дело, что она их таит! Конечно, если рассматривать вопрос с обывательской точки зрения, все кажется легко и просто: знай себе прогуливайся рядом, лови целительные флюиды или что там оно излучает и не подходи слишком близко. А коли начнется нечто по-настоящему страшное – собирай чемоданы и беги обратно в столицу, или откуда ты там еще приехал, чтобы потом сидеть у камина и эпатировать дам пугающими историями!
Ларс заметно горячился, что случалось редко, и Ханна взирала на него с нескрываемым интересом. Заметив это, он замолчал, поджал губы, перевел дыхание, затем глотнул вина и продолжил немного спокойнее.
– Я вижу все немного иначе, как один из тех, кому приходится разбираться с последствиями. И наблюдать за опасной, хаотичной, неподвластной нормальным законам природы территорией, которая почему-то внушает несведущим господам и дамам восторг и неуместный трепет. Хотя стоило бы подумать, не придется ли за так называемое чудо заплатить слишком высокую цену. Прошу простить меня за прямоту.
Я почувствовала, как в висках застучало, а пальцы словно закололо множество ледяных иголочек. Нужно взять себя в руки. Это же Ларс, чего от него еще ожидать. Он не любит это место и все с ним связанное, да и вообще ничего и никого не любит. Наверное, просто не способен.
– Что бы вы понимали, – еле слышно проговорила Ханна. Голос ее прозвучал устало.
– А вы не думали, что тем, кто сюда приезжает, просто-напросто не на что больше надеяться, кроме чуда? – спросил Евгений и покосился на меня с недоумением. Я постаралась придать лицу расслабленное выражение, но, судя по его глазам, что-то было не так. – Есть ли цена, которую мы не готовы были бы заплатить?
– Именно это я и подразумевал! – воскликнул Ларс. – Вы плохо себе представляете то, о чем говорите. Придумали край чудес, а на деле…
Хрустальный графин с вином разлетелся на мелкие осколки. Ханна вскрикнула, Эмиль осмотрел ее и вынул из волос кусочек стекла, приговаривая что-то успокаивающее. Ларс уставился на меня с любопытством, будто ожидая, что я еще вытворю.
– Извините, – пробормотала я, потупившись.
– Это вы меня извините, – отозвался он без намека на сожаление в голосе. – Не стоило затевать такого рода разговоры при вас.
– Уна?
Я подняла голову и встретилась со взглядом Евгения. Вопросительным, растерянным, недоумевающим… Похоже, его симпатии ко мне сейчас придет конец.
– Прошу прощения, мне нужно на воздух, – пролепетала я и остановила Эмиля, который поднялся было следом. – Пожалуйста, продолжайте ужин, господин Фогг. Со мной теперь все хорошо. К тому же я все равно собиралась сходить в город, отправить письмо.
Ни на кого не глядя, я вышла из столовой и пересекла холл, не замедляя шага. Пока снимала с вешалки плащ, меня догнал Евгений.
– Позвольте я вас все-таки провожу, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
– Право, не стоит.
Пальцы дрожали и путались в петлях. Евгений приблизился и помог мне застегнуть пуговицы. Осмелившись поднять на него глаза, я не увидела ни подозрительности, ни опаски. Разве что сочувствие – похоже, он действительно за меня волновался.
– Я настаиваю. Более того, не отпущу сейчас вас одну, – и добавил прежде, чем я успела возразить: – Обещаю ни о чем не спрашивать.
Кивнув, я вышла на крыльцо и остановилась, глубоко дыша прохладным влажным воздухом. Прислушалась к себе – вроде бы прошло. Странно, со мной давно не случалось этих приступов, да и повод был незначителен. Подумаешь, кто-то высказал мнение, с которым я не согласна. Но объясниться все-таки стоило, пока кто-нибудь другой не сделал это за меня.
– Со мной такое иногда бывает, – начала осторожно, боясь, что одно неверное слово – и он развернется и уйдет. – В моменты очень сильного волнения. Но крайне редко, и обычно я успеваю сдержаться, чтобы ничего… Не повредить что-нибудь ценное. Простите.
– Вы же не нарочно это сделали, не за что извиняться. Подумаешь, стекло разбили. Не огорчайтесь, Уна. Давайте прогуляемся.
Он взял меня под руку, и мы медленно побрели в сторону города. Моросил мелкий дождь, но между туч появились просветы – вероятно, завтра с утра выглянет солнце. Мне пришла в голову одна идея. Если Евгений не боится странностей Сёлванда (и даже моих странностей), ему непременно понравится.
– От моих… приступов давно уже не случалось никакого вреда людям, разве что в детстве была парочка неприятных происшествий, – сказала я и поспешно добавила: – Но всерьез никто не пострадал. Вы мне верите?
– Конечно, – ответил он и едва заметно пожал мой локоть. – Значит поэтому о вас ходят слухи? Из-за телекинеза?
Увидев мое замешательство, он пояснил, что для умения перемещать предметы силой мысли в его мире даже есть название. Увы, существование самой способности так и оставалось недоказанным, чем-то из разряда сверхъестественного.
– Но слухи на пустом месте не рождаются, так что вполне возможно, что вы не единственная, кто обладает этим даром.
– Спасибо вам, Евгений, – тихонько сказала я.
– За что?
– За то, что отнеслись ко мне так… – я осеклась. Некоторое время мы продолжали путь в молчании, потом я решилась. – Я бы хотела вам кое-что показать. На Той Стороне есть не только страшное, хочу, чтобы вы об этом узнали. Но придется встать до рассвета.
