Дарья Белова
Мажор. Недетские игры
Глава 28. Стас
К другому она приехала. На свидание!
Твою ж мать.
Стас.
– Как это понимать, мажор? – Рам брезгливо осматривает меня с ног до головы и мерзко улыбается, когда читает надпись на футболке.
– Что именно? – равнодушно отвечаю, уводя взгляд в сторону.
Этой встречи я трусливо избегал. Но у меня нет ответа ни на его вопросы, ни на его претензии. Потому что… просто нет.
– Прошло два месяца с нашего уговора.
Рам закуривает, и мне хочется стрельнуть у него сигарету. Руки прячу в карманы, потому что ладони сжаты в плотные кулаки.
– Знаю.
– Время вышло, – затягивается глубоко, а я уставился на огонек на конце его сигареты, который медленно тлеет.
Сжимаю губы, прочесываю языком зубы в полной прострации, как поступить.
Не могу так просто взять и отдать лисицу. Она… вроде как моя уже. А если представить ее в объятиях Рамиля, ревность упрямо скручивает до потери пульса.
– Я с ней, Рам, – сухо говорю.
Наши взгляды встречаются, будто мы встретились на матах. Грудная клетка пробивается от ударов изнутри. Не разрешаю себе увернуться, как и глупо поддаться.
Это будет поражение.
– У нас уговор, Аверин. Или ты решил еще с ней поиграть? – ухмыляется подлой улыбкой.
Несколько месяцев назад у Рамиля была девчонка. Симпатичная брюнетка лет двадцати. Он за ней ухлестывал, а она, увидев меня однажды, перестроилась и начала преследовать. Я, дурак, воспользовался этим.
Та ситуация не дает мне покоя. Чувствую, что Рамиль не просто нацелен на лисицу.
Несмотря на решенный конфликт, он не забыл. Ничего не забыл.
– Может быть, – отвечаю нейтрально.
Сердце истерит, и меньше всего я хочу, чтобы Рам прочитал это по моим глазам.
Горло пересохло от нашего диалога.
– Значит, еще требуешь время?
– Еще два месяца. Или три.
Рам заливается злым смехом и, сделав последнюю затяжку, выкидывает окурок мне под ноги.
– Нет, – отвечает резко.
– Скажи, ты мне пытаешься отомстить за… Как ее звали? – голос пропитан холодной желчью, но Рам не замечает этого. Черты лица стали грубыми после моего вопроса, а в воздухе запахло так, как перед боем: мужской агрессией и безумными амбициями.
– Ее звали Лена.
– Ах, Лена… Хорошая была девчонка, – наступаю.
– Да, мажор, и она мне очень нравилась, пока ты не встал на моем пути и не забрал ее у меня.
– Рам, дружище, нельзя забрать себе человека. Просто я оказался ей нужнее, чем ты, – выплевываю каждое слово.
Ненависть заменила собой кровь и загрузила организм полностью.
– Три месяца, мажор. И мне будет все равно, что у тебя к той суке. Я заберу ее.
Усмехаюсь ему в лицо.
Мы же неплохо одно время общались, а сейчас стали хуже врагов.
Рам отталкивает меня, я тут же принимаю боевую стойку, готовый отразить атаку и нанести удар. Запрещенный. Расквасить его довольную рожу.
Бычимся, но никто так и не решается ввязаться в драку. Это не соревнования, не дворовые разборки, даже не бои без правил. Это хуже.
И никто не готов, потому что не разработана тактика, несмотря на знания о слабых местах друг друга.
Рам снова отталкивает меня, и между нами появляется спасительное расстояние. Дает воздуха и немного спокойствия.
Он бросает на меня последний взгляд и садится за руль своей развалюхи.
– А ты что, Аверин, влюбился в рыжую? – кричит с водительского места, усевшись в машину.
Пропускаю удар в сердце. Сознание экстренно тормозит, все программы в теле перезапускаются.
– Не надейся через девчонку задеть меня. Она не ближе, чем твоя… Лена.
Рам с пробуксовкой уезжает, а я руками опираюсь на колени и наклоняюсь. Втянутый воздух в легких чувствуется стеклянной крошкой, вонзившейся в рыхлые ткани.
К черту его!
Через три месяца он найдет себе другую «Лену» и забудет про мою лисицу.
В подавленном состоянии доезжаю до дома отца. Не могу игнорировать присланное от него сообщение, как и приказ явиться.
По дороге в голове то и дело голос Рама звучит. Не перебить даже радиоволной, где ставят исключительно рок.
Паркуюсь недалеко от подъезда, подмечая, что встал рядом с крутой тачкой с питерскими номерами. Где-то под ложечкой сосать начинает от скверного предчувствия.
– Так сложно было явиться вовремя? – рычит отец, стоило мне переступить порог.
Сцепляю зубы и считаю до десяти. Раньше было до пяти. Перестало помогать.
– Учеба, – обычным тоном отвечаю.
Отец в костюме, а в доме пахнет едой.
Мама по привычке уже не выходит меня встречать, а я перестал спрашивать, почему. Нельзя представить себе более далеких мне людей, чем отец и мать.
– В столовой нас ждут Анвар Юнусов и Ассоль. Будь вежлив.
Застываю на месте, не чувствую ног. Мозг отказывается посылать сигнал для движений конечностей.
Отец и правда решил меня женить? Это же… сумасшествие!
Прохожу в столовую, наблюдая, как преображается отец за считанные секунды. Из тирана в хитрого адвоката.
Мать коротко кивает в знак приветствия. Второй раз за день в сердце застревает боль, как иголка, мешающая жить.
– Всем добрый день, – здороваюсь и сразу сажусь рядом с Анваровой.
Мы уже однажды виделись в Питере. Обмолвились парой слов, после которых я даже не могу сформулировать, что она за человек.
Выражение ее лица не изменилось с нашей последней встречи, как и цвет ее волос и сучий взгляд.
– Привет, – здороваюсь лично с Ассоль.
В конце концов, что-то мне подсказывает, она тоже не заинтересована в этой глупой свадьбе.
Анварова кивает. Взгляд поражает безразличием не только меня, но и все происходящее в ее жизни.
– Дети, а вы неплохо смотритесь вместе!
Приторно улыбаюсь, возможно, выгляжу как клоун. Но по фиг.
– Да со мной любая будет смотреться хорошо, – подмигиваю Ассоль.
Та… ничего. Это что за бесчувственная дрянь? Как минимум должна была какую-то эмоцию показать. Тоже раздражение. Шутка неудачная, провоцирующая.
Характерное покашливание отводит от дальнейших слов. Смотрю на отца в упор. Он побагровел, крошечные глазки стали еще меньше.
Вскидываю бровь, открыто показывая, что этот номер уже не пройдет со мной.
Я жить хочу своей жизнью, а не по приказу отца.
– Думаю, будет неплохо объявить о вашей помолвке, а свадьбу уже организовать летом. После учебы, да, Стас?
Рассматриваю Анварову, не находя в ней ни одной привлекательной для себя черты. Нет, Ассоль – девчонка красивая. Но чересчур холодная и ядовитая.
– После учебы я планирую открывать свое дело. Здесь, в Москве, – с вызовом смотрю на отца.
За столом повисает тишина, а мне по-мальчишечьи хочется похлопать в ладоши при взгляде на их лица. Ну, кроме Ассоль. Та сидит неподвижно.
– Что ж, я надеюсь, мы решим вопрос с твоим… делом, – терпение отца лопается, и могу только вообразить, что меня ждет после этого «семейного ужина».
Отправляю маленькую черри в рот и, отсалютовав, выхожу в коридор.
Безумный поступок. И сейчас в моем теле столько адреналина, что можно захлебнуться.
Надпись на футболке жжет кожу. Чертова лисица будто имеет на меня сейчас влияние, когда только отец раньше мог этим похвастаться.
Духота сильная, и все, о чем я думаю, это о свежем глотке воздуха. Затем о глотке чего-то спиртного.
Устал.
– Не волнуйся, Юнус. Я… все сделаю так, как мы договаривались, – слышу последние слова отца перед тем, как закрыть дверь.
Ну-ну, папа, посмотрим.
Глава 29. Саша
Но мое имя ты больше никогда не забудешь, Стас Аверин.
Саша.
– Аверин, когда я просила тебя о необычном свидании, не думала, что ты додумаешься до такого, – стою, разинув рот.
Мажор привел меня в центр, где тренируется. Там же проходят и его соревнования.
Внутри бабочки выбираются из коконов и начинают уверенно махать своими тонкими крылышками. В животе характерная щекотка.
На самом деле я безумно рада тому, что Стас привел меня сюда. Он будто позволил взглянуть на его жизнь под другим углом.
Да он попросту открывается мне.
– Ну, если хочешь, мы пойдем в кино. Сейчас ужастик прикольный вышел.
– Не дождешься. Веди. Я готова.
Мажор качает головой.
Никогда раньше не интересовалась карате. Видела несколько фильмов и впечатления у меня после них так себе. Драки, погони, нескончаемые удары с тупыми звуками и никакой любви. Может, самую малость.
А мне ведь любовь нужна.
– Идешь в раздевалку и переодеваешься, – протягивает мне пакет с вещами.
Строгий такой, сосредоточенный. Лишь улыбку вызывает и мурашки собирает по спине.
Уже хочу, чтобы он уложил меня на лопатки. За этим непременно последует поцелуй.
– А ты… будешь в этой форме? – останавливаюсь у двери и жеманно спрашиваю.
Неосознанно закусываю нижнюю губу, безбожно флиртуя.
– Ты про кимоно?
Нужно успокоиться перед тренировкой, а я возбуждаюсь от одной мысли, что Стас будет в этих широких брюках и накидке. И наверняка на нем будет пояс. Черный. Он мне особенно нравится.
– Про него.
– Ну да. В чем же еще?
Закатываю глаза.
В обычной жизни Стас бы давно уловил мой настрой, подошел бы и поцеловал. Наш флирт перешел бы в легкую прелюдию. А сейчас этот бесчувственный тренер скользит по мне взглядом и дважды хлопает в ладоши, грубо подгоняя.
В раздевалке, открыв пакет, вижу обычные черные леггинсы и короткий топ. Не знаю, в чем обычно тренируются девушки, но явно не в этом.
Быстро переодевшись, иду обратно в зал.
Стас ждет меня на матах.
В груди бушует волнение. Мы с ним одни в этом большом зале, а все слова отражаются от высоких стен.
Не знаю, куда деть руки и как школьница, прячу их за спиной и сцепляю в замок. Щеки предательски краснеют, когда я вижу, как Аверин ухмыляется. Конечно, грудь из этого топика выпрыгивает при каждом шаге.
Где только достал этот клочок ткани?
– Готова?
– Не особо.
– Тогда начинаем с разминки.
Вручает мне скакалку и отходит к скамейкам, уперев руки в бока.
Чертов нахал! Он будет смотреть, как я буду прыгать?
– Я думала, ты будешь учить меня драться, – тереблю шнурок скакалки.
Дыхалка сбивается уже на этом этапе.
Потрясающе.
– Обязательно. Но сначала по правилам нужно провести разминку. Цель – разогреть мышцы, связки и суставы. Чтобы тело хорошо и правильно работало, нужно его подготовить.
Зануда.
– И сколько раз мне прыгать?
– Пока не остановлю.
Снова два хлопка в ладоши.
После прыжков мажор показывает, как правильно разминать суставы. Потом мы тянем мышцы. И наконец, приступаем уже к тому, зачем пришли. Правда, силы мои иссякли.
Сердце, которое колотится и так быстро после разминки, ускоряется еще в несколько раз, когда Стас подходит и показывает положение ног и рук прямо на мне. Его касания приятные и уверенные.
Внезапно становится любопытно: всех ли девушек он сюда приводил и всех ли обучал.
Ревность несется по венам и пугает. Оказывается, я слишком жадная, и мысль о другой девчонке в паре с Авериным на этом мате стачивает нервы.
– Все понятно? – громким голосом возвращает в реальность.
Моргаю дважды, фокусируя взгляд на губах мажора, который продолжает мне что-то объяснять.
– Ни черта непонятно. А можно ты всегда будешь со мной, чтобы мне не пригодились все эти… штуки?
Не уверена, что хоть однажды видела Стаса таким польщенным. Даже десятки наград не подсвечивали радостью его лицо, как сейчас. Откуда-то я это знаю.
– Всегда с тобой? – мучительно медленно спрашивает.
Голос еще такой бархатистый, как пенка из рекламы кофе. Заставляет тело дрожать от приятного вкуса.
– Именно, – еле слышно отвечаю.
Легкие замирают, а я стою неподвижно и жду его ответа.
– Можно попробовать.
Чувство, будто меня накрыло лавиной. Жадно хватаю воздух ртом, но ничего не получается. Все дыхательные пути забиты шоком.
В глазах Стаса тысячи оттенков. Одна эмоция сменяется другой, и я бы отдала полжизни, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.
– Но все равно переходим к тренировке, – выпаливает внезапно, видно, не выдержав повисшую в зале тишину.
Слова отзываются эхом, и я ежусь, будто через меня прошел холод.
Аверин объясняет в своей терминологии какие-то движения, я повторяю. Получается ужасно, потому что мало что понимаю.
Но мой смех, ворчание Стаса разрядили наше напряжение, которое сгущалось.
– Не падай на колено, лисица, а пятку противоположной ноги ставь четко под свою очаровательную попку.
– Вот так?
– Да. При этом помогай себе руками. Они должны работать, – командным голосом говорит.
Смеюсь.
«Работай руками…».
Мы вроде как встречаемся уже целый месяц, и вчера руками неплохо поработал сам Стас. Пальцами, если уж быть точнее. И не в воздухе с воображаемым соперником, а с моей промежностью.
Положа руку на сердце, мы говорим его пальцам «спасибо». Было классно.
– Я знаю, о чем ты подумала, хитрюга. И мне тоже понравилось, – шепчет уже не как тренер.
– Повторишь? – провоцирую.
Встаю на носочки и целую в колючую щеку.
На лице Аверина мелькает явная гордость. Можно даже прочесть на лбу надпись «Да, я такой».
Карие глаза сминают мои губы еще до того, как мажор наклоняется и, зафиксировав затылок, глубоко целует.
В ребра толкается сердце. Мои мысли зациклились на нашей близости. Она настолько феерична, что секундный поцелуй заводит мое тело по щелчку пальцев.
– Халявщица ты, конечно, первоклассная, – оторвавшись от моих губ, с улыбкой говорит.
– Иди, переодевайся. Поехали. Здесь скоро тренировка начнется, больше уже нельзя занимать зал.
– Слушаюсь, тренер, – щеки трещат от нескончаемых улыбок, – я только зайду в магазин за водой. Видела через дорогу.
Аверин почему-то думает. Неужели он буквально воспринял фразу «всегда со мной»?
Стас мрачнеет, но, тем не менее, кивает и уходит в мужскую раздевалку. Неприятное чувство поселяется в области желудка. Его как скручивает, и я против воли горблюсь.
Быстро переодеваюсь и аккуратно складываю спортивные вещи в пакет. Выхожу на улицу и сразу иду в сторону сетевого.
Во рту настоящая Сахара, даже песок в горле противно ощущается.
Иду быстро. В какой-то момент мысли в моей голове кишат роем, и я даже не обращаю внимания на светофор. Глаза цепляются за ярко-красный свет, но ноги несут меня вперед как заведенные.
Визг шин. Затяжной звук клаксона. Отборный мат из открытого окна.
– Саша! – слышу позади себя.
Живот сводит от страха. Только что я поняла, что чуть не попала под машину. Моргаю несколько раз, смахивая из своей памяти красный круг.
Меня подхватывает кто-то сильный и уносит на тротуар.
Движение на шоссе возобновляется. Руки трясутся, мне кажется, что я потеряла способность говорить. Смотрю только в испуганные глаза Стаса, и слезы начинают литься градом.
Меня бросает в пот, ноги одеревенели. В ушах то и дело повторяется: «Саша! Саша! Саша!».
– Теперь ты точно никогда не забудешь мое имя, Стас Аверин, – говорю дрожащим голосом.
– Я его никогда и не забывал, лисица.
– Нет! Повтори! Имя повтори! – жалобно прошу.
В другой ситуации мне было бы стыдно и за свое поведение, и за просьбу, и даже за тон своего голоса.
– Саша. Тебя зовут Саша. Только дурная ты, Саша Белинская. Ради этого под колеса бросаться.
– Но ты же спас.
– Обещал потому что. Всегда с тобой.
Глава 30. Стас
Я тебе не послушный влюбленный мальчик. Выйдешь из машины – твой ромашковый тебя обратно повезет. Либо со мной остаешься, либо к нему валишь. Выбирай!
Стас.
Стою и жду лисицу у здания прокуратуры. Можно сказать, в тылу врага. Она должна была уже давно освободиться, и мне бы написать и спросить, но раз за разом находил причины не делать этого.
Как и не звонил. Телефон покалывает кожу. Экран постоянно загорается, и я смотрю на время.
Нервничаю, блин.
Пытаюсь понять, как я пришел к этому. В какой-то момент будто провалился в эти отношения, которые изначально были невозможны. И я знал, что они невозможны!
Мой озадаченный мозг битый час решает, когда зависимость от Белинской стала настоящей болезнью.
Я же сделал все, чтобы она возненавидела меня и проклинала. Получилось ровно наоборот. Лис вгрызлась в меня бульдожьей хваткой, а я как бы и рад этому. Кайф от этого получал и по капельке сам вгрызался в нее.
Должен жалеть, что сдался, а я, как дурак, все глаза стер, рассматривая входную дверь в прокуратуру.
Упрямая лисица! Твое упрямство только сердце мне заводит.
Девчонка выходит и летящей походкой спускается по лестнице. Юбка на ней еще такая вся воздушная, как зефир. Сердце замирает, и я по-идиотски улыбаюсь, рукой ей машу, надеясь, что заметит.
Лис тормозит, чуть не спотыкается. Расслабленная полуулыбка медленно сходит, вместо нее шок и неверие.
Сам замираю. В ушах звенит, не прекращая. Никогда не попадал в такие ситуации. Мне хочется подойти к ней и к себе прижать. Тесно-тесно. Чтобы ребра хрустели.
Тахикардия усиливается.
Походу, я здорово встрял с этой лисицей.
– Ты как здесь оказался? – сбивчиво спрашивает, когда мы все-таки встретились посередине пути.
Белинская то и дело оборачивается, на здание смотрит. Взгляд шальной, беглый.
Ей неуютно сейчас стоять со мной рядом. Гадкое чувство ненужности вновь разливается по венам. Только не от Сашки, только не от нее.
– К тебе приехал. За тобой, то есть.
Смотрю ей в глаза и страх читаю.
– Не надо. Уезжай, Стас.
– Не хочешь меня больше видеть? – горько шучу. Смешок вырывается короткий и нервный.– Сдаешься, значит?
Зависимость провоцирует ломку.
– Нет, что ты. Сейчас отец выйдет. Ему не нужно знать, что мы…
Саша недоговаривает. Входная дверь открывается, и на пороге показывается прокурор собственной персоной.
Выправка офицерская, взгляд профессионального снайпера. Первый выстрел в межбровье получил секунду назад.
Больно.
– За тебя боюсь, дурной, – шепчет так сладко, что мой страх улетучивается быстрее спирта с поверхности.
Губы растягиваются. Адреналиновый всплеск кружит голову, столько сил в себе чувствую, что горы свернуть могу. Чувство страха притупляется.
Хоть сейчас с места в карьер.
– Добрый вечер, – твердо, почти по-деловому здоровается Белинский.
Руку для приветствия не подает. Недостоин я.
– И вам добрый.
Прищуриваемся одновременно. Острый взгляд оценивает меня по только ему известным критериям, а я настырно позволяю ему это делать и ни на градус не сдвигаю свой взгляд.
Пусть оценивает.
Я – не мой отец.
– Вы по какому вопросу к моей дочери?
В горле чувствуются хрипы, но выглядеть малолетним мальчишкой не могу. От сгущающихся над головой туч становится очень темно. Того и гляди ливанет.
– Встречаюсь с ней. На свидание вот хочу забрать. Разрешите?
Если можно сощурить глаза еще уже, то прокурор это сделал. На меня смотрят узкие щелки ртутных глаз.
Красные ромашки, что ль, надо было купить?
– И куда?
Саша стоит ни жива ни мертва. Кожа белее белого, цвет губ как мел.
Мнение отца для нее важно. Она послушная дочь, а я… недостоин ее. Это так. Это гложет и не дает радоваться в полную силу.
– Послушай, Стас Аверин, у моей дочери есть молодой человек…
– Ромашковый который?
Атмосфера между нами снова меняется. Из тотально напряженной становится густой и опасной.
– Она же сожрет его. Лисица моя.
Усмехаюсь и чувствую, как лис схватила меня за руку и сжимает ладонь. Она у нее холодная еще такая, словно Сашка замерзла.
Ничего, сейчас в машину усажу, подогрев включу, и согреется. О другом способе стараюсь при ее отце не думать. Прокурор вмиг раскусит, а я для лис стараюсь стать правильным парнем.
– А я сожру тебя, если с Сашей что-то случится, – давит интонацией и своей энергией.
На мгновение становится очень тихо вокруг. Точно будет гроза.
На крыльце прокуратуры скрипит дверь и выходит, мать его, этот ромашковый.
Как чувствовал.
Кровь сворачивается при взгляде на него. Довольный, будто договорившись с отцом Сашки, она автоматом уже его.
Ревность раздирает когтями.
– С ней все будет в порядке. Обещаю, – не перемещая взгляда с василькового, отвечаю.
По телу разряды проходятся. От наших сцепленных рук, от разговора, от этого гребаного дождя, что все-таки льет с неба. Какое-то кино получается.
Ромашковый спешит к нам. Внутри радуется эгоистичная мразь – тот мажор, которым принято меня считать.
Завожу Белинскую за спину, чтобы даже не смел смотреть на нее.
– Если она из-за тебя… – прокурор останавливает свою речь. Да оно и не нужно, продолжение это. В жар бросает, если представить, что с Сашкой что-то может случиться.
– Я обещаю!
– Я запомнил, Стас Аверин.
Киваю.
Прохладный воздух остужает легкие, которые горят огнем. Ветер забирается за спину, она сплошь покрыта потом.
Шагаю в сторону, утягивая за собой лисицу. Щелчок – машина открыта. Помогаю сесть Белинской. Вижу, как трясутся мои руки.
Тремор, как у старика.
Встреча с прокурором ни в чем не уступает встрече с отцом. Только сейчас, несмотря ни на что, я чувствую, что мы разговаривали на равных.
Да, Белинский меня презирает, не понимает, да он вообще против меня как парня для его дочери, но я ни на секунду не чувствовал себя пустым местом.
Прокурора вместе с его ромашковым оставляем позади. Лисица сидит и молчит, смотрит в одну точку.
Клянусь, если она сейчас остановит меня, то это будет наша последняя встреча. Потому что сейчас на стол перед ней и ее отцом выложил свои карты. Почти все.
В груди кочергой горящие поленья горят, заполняя меня углекислым газом до отравления. От чувств больно, ощущения топят.
Ее упертость довела до того, что я не могу без нее. И бесит до рези, и от зависимости уже невозможно вылечиться.
– Ты правда на свидание меня везешь?
– Нет, – тут же отвечаю.
Перекрещиваем взглядами. Снова этот удар. Сердце поражает.
– А куда?
Давлюсь смехом. Несмотря на дождь, мне сейчас очень хорошо. Ехать бы и ехать вперед.
– Разве это важно, когда…
Лисица качает головой и поворачивается ко мне корпусом.
На ней какая-то полупрозрачная блузка, где я фиксирую очертания лифчика. Ромашковый, как пить дать, пялился на него. Желание вырвать его глаза, а потом провести лоботомию, чтобы забыл все на хрен.
– Поехали ко мне? – серьезно спрашиваю.
Сашка открывает рот и втягивает воздух. Красивая сейчас. Как ее можно обидеть-то?!
– Потом вызовешь мне такси? – с грустью говорит и смотрит, не моргая.
В душе мрак. Если бы не отец тогда, она бы осталась со мной в ту ночь. А больше мы ни разу и не спали вместе. Секс был. Охрененный, незабываемый, крышесносный.
Теперь обнимать ночью хочу ее. Она вон мерзнет постоянно. Как одна в постели без меня-то? Поди, под двумя одеялами спит.
– Ни за что. Со мной останешься. До утра.
– Тогда мороженое купи. Жуть как хочу. Клубничное.