Автор, пиши еще!
Декабрец! Отборное новогоднее чтиво
Подслушано
Екатерина Андрюшина
vk.com/katyand8
– Значит так, повторяю правила: никакой уборки, никакой готовки, только диван, телек и любимые фильмы. Ну, может быть, еще настольные игры, пасьянс, маски, скрабики, как пойдет. Это время мы подарим себе! Встретим Новый год во всеоружии.
– То есть в пижаме? Класс! Две женщины тридцать с гаком встречают праздник в пижамах.
– Ну да, это же пижамная вечеринка, Люсь. Закажем пиццу.
– О нет, я на диете.
– Ага, и поэтому ты притащила холодец. Впрочем, как хочешь, закажем суши. Мне – суши, тебе – имбирь.
– Это ты так видишь справедливость, Жень?
– А так ее вижу не только я. Ты посмотри только на эти морды на экране. Подожди, дай я сама отнесу холодец на кухню, там нельзя включать свет.
– Почему?
– Да потому что мой начальник живет в доме напротив и тоже на пятом этаже, и он может заметить свет в окне, а я не просто в отпуске, я уехала в деревню к тетке в глушь под Рязань, где нет Интернета.
– Ты серьезно? То есть ты три дня в затворничестве и не включаешь свет в собственной квартире, чтобы не спалиться перед начальником? А нельзя просто сказать, что у тебя законный отпуск и ты не обязана вообще отвечать на звонки и сообщения?
– К сожалению, это ничего не даст. Если ты работаешь в частной фирме, то она всегда экономит на сотрудниках. Никто не будет нанимать второго человека, чтобы тебя подменить. Ты, конечно, можешь уйти в свой законный отпуск, Золушка, но сначала доделай все дела. А ты же понимаешь, что феи-крестной у меня нет.
– Слушай, а почему мы тогда не встречаем Новый год у меня?
– Только не это! Твоя соседка обязательно все испортит. Она поймет, что ты дома, и обязательно навяжет нам свое общество.
– Да уж, Соня бывает невыносима. Слушай, уже восемь, а мы еще не начали провожать старый год, давай, неси шампанское.
– У меня тост, давай выпьем за Путина.
– Дудки, за твоего Путина я пить не буду.
– Ну, как хочешь. Чин-чин.
– Чин-чин. Ты пролила шампанское мне в тарелку, прямо на холодец!
– Хех, не хочешь пить за Путина, тогда ешь за Путина.
– А ну, стой! Сейчас я запущу в тебя подушкой.
– Люсь, подожди. Ха-ха, мимо. Это мамина ваза! Люсьен, ты же мать двоих детей, веди себя прилично! Подумай лучше, как здорово, что мы всех спиногрызов пристроили к бабушкам и можем, наконец, провести вечерок спокойно.
– И не говори. У меня вообще двое мальчишек, и они постоянно дерутся, просто по любому поводу. Недавно они ссорились из-за супа. Ты представляешь, не поделили тарелку супа. Будет стоять целая кастрюля – к ней никто не притронется. Они вообще суп не едят. Его всегда доедаю одна я всю неделю вместе с рыбными котлетами. Но тут мне было некогда, и я заказала доставку из обычной столовки – даже столовки теперь делают доставку, прикинь – заказала одну порцию себе, им всем – второе. И что? Захожу на кухню, а они дерутся из-за столовского супа. Вот, блин, неужели я так плохо готовлю?
– Не бери в голову, ты вкусно готовишь, сама говоришь: мальчишки есть мальчишки. Ты знаешь, что мой хочет стать циркачом, потому что это очень благородная профессия? Ведь артисты цирка рискуют жизнью ради детей, так он считает.
– Прелесть какая, а мой мелкий играет с друзьями в войнушку и просит меня его прикрыть. Я хотела взять большой автомат, а он не разрешает. «Как же тогда прикрывать-то?» – спрашиваю. «Иди впереди», – был ответ. Представляешь, какой бандит растет, маму, значит, не жалко.
– Весело с ними, а без них скучно.
– Это да, но я готова хотя бы пару дней в году поскучать.
– Кстати, Жень, ты помнишь, у меня была авария во дворе?
– Это сейчас вот не очень кстати, но допустим.
– Ну вот, я ж недавно сменила работу, и тот водитель шкоды, которую я задела, теперь мой коллега.
– Представляю, как он счастлив, что ты теперь паркуешься рядом с ним не только у дома, но и рядом с офисом. А знаешь, какая у меня была самая глупая авария?
– Перепутала газ и тормоз?
– Нет.
– Право и лево?
– И снова нет.
– Переднюю и заднюю скорость?
– Опять мимо. Я заезжала за Нинкой, мы собирались в клуб, время было позднее. Я припарковалась, ждала, когда Нинка выйдет, копалась в телефоне. Ну она выходит, садится в машину, и я, не глядя, сдаю назад. Там же не было машины, когда я парковалась, правильно? И чувствую – «бам». Ну все, накрылся наш поход по клубам. Из машины выходит парень и, главное, ничего не говорит. Разводит руками, качает головой, будто это немой фильм, и просто выражением лица и жестами спрашивает: «Как? Как ты смогла это сделать?» Но нам крупно повезло, другой водитель был бухой, а с ним была еще компания таких же, и они отпустили нас с миром, даже денег не взяли. Вот.
– Да ну, все аварии глупые, умных-то не бывает.
– Это точно! Плесни мне колдовства в хрустальный мрак бокала. Сколько же мы с тобой уже дружим? Лет двадцать. Ты помнишь, Людовик, как в юности мы с тобой юбками в подъезде менялись?
– Ага, нам мамы не разрешали брать друг у друга вещи, а так хотелось разнообразия, не в одном и том же все время ходить.
– Вот, а я недавно разбирала шкаф и знаешь, сколько у меня платьев? Двадцать восемь. Это после зачистки. Двадцать восемь, Карл! А мне снова нечего носить. И еще мне кажется, что я была гораздо счастливее, когда у меня была всего одна приличная юбка, не считая школьной формы.
– Так, не кисни, старушка, и на нашей улице перевернется КамАЗ с мандаринами. Тебе вот карты сулят в Новом году судьбоносную встречу.
– Брось, в нашем возрасте приличные мужчины уже заняты.
– Слушай, ну Верунчик уже в третий раз замуж вышла.
– Три раза замужем и все удачно!
– Точно, и платье себе белое снова шила на свадьбу, вдруг последний раз!
– Люсь, кажется, шампанское действует, ржунимагу.
– Звонок! В дверь звонят. Это кто?
– Не знаю, детей нам вернут.
– Может, твой бывший?
– Точно нет.
– Тогда судьбоносная встреча!
– Ща в глазок посмотрю. Это разносчик пиццы, дурында, сами же заказывали. Большое спасибо, молодой человек, с наступающим!
– Жень, пойдем на площадь, там елку такую нарядили, все веселее.
– А пошли!
– Только как же твой начальник, вдруг нас увидит?
– А я вернулась. Из Рязани. Первой лошадью. Суп на плите оставила и вернулась.
– Гуся в духовке.
– Гуся в духовке.
Озарение
Ирина Фомченкова
vk.com/irina_loka
Утро субботы не предвещало ничего плохого. По выходным работы всегда было намного меньше, чем в будние дни, поэтому электрик Пал Палыч Сидоренко, понежившись немного дольше обычного в кровати, занялся своими делами.
Нина Ефимовна, его законная супруга, ни много ни мало, а двадцать семь лет, с накрученными на голове бигуди, что-то шаманила на кухне. Пал Палыч, усевшись завтракать, тихонько хихикнул – его всегда смешили эти круглые штуки.
– Все-таки как хорошо, что ты не работаешь завтра, – Нина Ефимовна строгала оливье, скидывая нарезанные ингредиенты в тазик, – хоть отметим нормально.
– Ниночка, ну просил же не каркать! – мужчина подавился бутербродом и тревожно посмотрел на телефон. Однако тот по-прежнему молчал.
– Да ладно тебе! По субботам ведь всегда тихо.
Не успела женщина договорить, как короткая трель оповестила о получении сообщения. Пал Палыч наспех вытер пальцы о штаны, одновременно с этим расстреливая жену взглядом, и потянулся за телефоном, чтобы прочесть послание. Маленький аппарат в этот момент прочирикал еще несколько раз подряд. Конечно же, это прилетели заявки с работы.
Ниночка постаралась сделаться как можно незаметнее, отвернулась и стала еще активнее работать ножом, нарезая колбасу и делая вид, что не имеет к происходящему абсолютно никакого отношения.
– Весь день теперь насмарку! – вздохнул Пал Палыч и, допив чай, пошел собираться на работу.
Заявки одна за другой приходили на телефон, как заколдованные. Мужчина за весь день набегался так, что к вечеру еле стоял на ногах. К шести часам аппарат наконец-таки замолк, и Пал Палыч уже не в режиме аврала, а более спокойно доделывал оставшуюся работу, расставив в уме три адреса в самой удобной очередности. Напоследок электрик оставил неработающий фонарь в парке, надеясь, что там в очередной раз просто перегорела лампочка.
Перед тем как отправиться в парк, мужчина позвонил своему товарищу, с которым они познакомились и сдружились благодаря работе. Дмитрий Федорыч как раз трудился в одном из зданий городского парка.
– Дима, дорогой, привет!
На том конце провода послышались звуки возни, после чего человек выругался, закашлялся и наконец-то ответил:
– Палыч! Рад тебя слышать. У нас тут дурдом творится. Ты по делу или так?
– Лучше бы просто так, но, увы, работа. Лестница нужна, на аллее фонарь снова накрылся.
– Возьми сам, там открыто сейчас. Нет, ты что творишь?! А ты чего смотришь? Бери и помогай! – Федорыч нецензурно и недвусмысленно выругался на кого-то. – Палыч, извини, я побегу, иначе эти криворукие обалдуи мне тут все разнесут. Я к тебе позже подойду, как здесь закончу.
Пал Палыч не успел ничего ответить, в трубке послышались короткие гудки. Быстро добравшись до места и захватив стремянку в одной из подсобок, электрик направился к главной аллее. Неработающий фонарь нашелся быстро.
– Отлично, хоть далеко идти не придется.
Мужчина, в предвкушении скорого прибытия домой и мечтах о горячем ужине и чае, поставил лестницу, проверил ее устойчивость и полез наверх, выяснять, что же случилось и почему не горит свет.
Все оказалось именно так, как он и ожидал – перегорела лампочка. Достав из сумки новую, Пал Палыч какое-то время повозился с коробкой, но та упрямо не желала открываться. Электрику пришлось снять перчатку, чтобы справиться, после чего он поспешил поместить будущий источник света на положенное ему место.
Однако торопливость сыграла с мужчиной злую шутку – он случайно задел пальцами не до конца вкрученный цоколь. Пал Палыча тряхануло током, и он свалился со стремянки.
Мужчина лежал на спине и через ветви голых деревьев смотрел в темное небо, с которого сыпались хлопья снега. Белые точки медленно приближались к земле. Голова раскалывалась от боли, перед глазами плясали искорки.
– Вам плохо?
Пал Палыч уловил только часть фразы, с трудом повернул голову на голос и увидел красные кружевные чулки, выступающие из невысоких сапожек и уходящие ввысь. Как ни пытался мужчина рассмотреть, что там находится дальше и кому принадлежат ноги в чулках, у него ничего не получалось. Край кружева затянула пелена, перед глазами поплыло, и электрик потерял сознание.
– Да мать же твою, Палыч, очнись!
Мужчину кто-то тряс и громко кричал. Сквозь беспамятство картинка реальности стала проступать и с каждой секундой становиться четче. Перед ним на коленях стоял Федорыч, больше вокруг никого не было. Мужчина помог другу подняться и сесть, опираясь спиной на стремянку.
– А где девушка? О-ой, как же башка-то трещит!
– Здорово же ты приложился, раз тебе юные создания мерещатся. Не было тут никого. Я издалека увидел, как ты грохнулся, и сразу побежал к тебе.
– Но я же видел! В красных чулках.
Федорыч заржал.
– Ты, видать, мои красные штаны с чулками попутал. А ножки у меня в твоем видении хотя бы стройные были?
– Да ну тебя! – Палыч отмахнулся от Димы, но сдержать улыбку не смог. – Помоги встать, надо лампочку вкрутить и фонарь закрыть.
– Сиди уж, герой. Сам сделаю.
Федорыч помог другу пересесть с земли на лавку, быстро доделал оставшуюся работу и вернулся к другу. Теперь их лавочку освещал приятный желтоватый свет. Белоснежные крупные хлопья снега продолжали медленно падать с неба и укрывать землю и все вокруг.
– Красиво, – Палыч задумчиво смотрел на полосу яркого света. – Как там твои обалдуи?
– Ой, даже не спрашивай! Разгоню всех к чертовой матери когда-нибудь.
Электрик усмехнулся.
– Вот сколько лет уже с тобой дружим, а ты все только грозишься. Но ведь никого так и не уволил.
– Добрый я слишком, – Федорыч неопределенно махнул рукой. – Ну что, полегчало?
– Ага. А ты своей Люське что дарить будешь? – внезапно сменил тему разговора Палыч.
Дима задумался и пожал плечами.
– Не знаю, завтра пойду подарок искать. Может, духи, она говорила, что кончаются, а может, сковородку новую.
– А я своей набор кастрюль купил. Но сейчас думаю, что кастрюли подождут, надо Нинке чулки купить и белье красивое. Сто лет ничего подобного не дарил ей.
– Эко тебя шарахнуло, и чулочки не зря привиделись. Красные, небось, возьмешь? – подмигнул мужчина другу.
– Красные, – Палыч мечтательно повторил за Димкой.
– Ладно, хватит мерзнуть, бери свою сумку, стремянку я заберу сам. Пойдем ко мне, чайку с коньячком накатим и по домам. А с бельем мой тебе совет, подари жене сертификат, чтобы с размером не ошибиться.
– Точно! – обрадованно хлопнул друга по плечу Палыч. – Так оно надежнее будет, пускай сама выбирает.
Друзья шли по освещенной аллее парка, оставляя на только что выпавшем новом покрывале снега две аккуратные цепочки следов. А в морозном воздухе витало ощущение волшебства.
Мандариновый пирог
Елена Теплоухова
Заходя в магазин, я не ожидала встретить кого-то знакомого, но наткнулась на Иру, мою давнюю подругу.
– Ира! Это что, правда ты? Ты что тут делаешь? – спросила я, уже обнимая Иру.
– Привет, привет. Я решила навестить родителей перед Новым годом, – ответила Ира, держа в руках мандарин. – Я как раз стою и вспоминаю, какой ты вкусный пирог пекла с мандаринами. Хотела к тебе сегодня заскочить, да номера твоего не оказалось в телефоне.
Мы с Ирой очень давние близкие подруги, но последние лет пять жизнь нас разметала по разным городам, и мы перестали общаться. Раньше мы были не разлей вода: я, Ира и Галя. И перед каждым Новым годом в двадцатых числах мы всегда вместе стряпали мандариновый пирог у меня.
– Я так рада, что тебя встретила. Если ты свободна, я могу тебе прямо сейчас испечь пирог! – ответила я. – Заодно и поболтаем, столько лет с тобой не виделись. Аленка, поди, уже и замуж вышла?
Ира засмеялась, посмотрела на меня и хитро сказала:
– Сначала кусок пирога, потом информация.
– Окей. Тогда пошли покупать яйца, ванилин и шоколад, – скомандовала я.
Набрав полный пакет мандаринов и пройдя по торговому залу, мы купили все, что нужно для пирога. Оплатили покупки на кассе и направились ко мне домой. Ира всю дорогу рассказывала о своем фитнес-клубе, о том, как ей нравится им управлять, своим бизнесом, пусть даже она и каждый месяц платит огромную аренду, зарплату тренерам, администраторам и уборщицам.
Зайдя ко мне домой, Ира сказала:
– Как будто и не проходило этих пяти лет нашей разлуки. У тебя, как и прежде, уютное гнездышко.
– Да перестань. Давно пора обновить все. Какое еще уютное гнездышко, не смеши меня, – ответила я.
Я достала миксер и начала взбивать яйца. Ира села чистить мандарины, снимая кожуру и удаляя все белые прожилки и маленькие косточки.
– Как Аленка-то? Вышла она у тебя замуж? – спросила я.
– Вышла. Я была против, но Аленка уверяла, что это любовь на всю жизнь. Мы не хотели жить без Миши, – иронично сказала Ира, – поэтому пришлось сыграть свадьбу. После свадьбы она переехала жить к нему.
– У него своя квартира? – спросила я.
– Да, он жил с родителями в двухкомнатной квартире на окраине города. Аленка ездила на работу на электричке, потому что на автобусе это было просто нереально. Папа у нас сразу заявил, что надо что-то делать. Как-то помочь молодым: купить квартиру и машину.
– И правда, можно было и помочь на первых порах, – ответила я, добавляя муку к яйцам и продолжая взбивать тесто.
– Не. Я сразу остановила эту его истерику одной фразой: «Ничего не нужно делать», – ответила Ира.
– Ну ты даешь, – удивилась я.
– Муж тоже был первое время в шоке. Аленка же ему не родная дочь, но он ее любит как родную, и та вьет из него веревки. Мы с ним сами на квартиру заработали, – Ира положила мандарин и посмотрела на меня.
– Ну тогда и времена были попроще, – заметила я.
– Обычные были времена. Тем более у Миши было жилье, не на улице же они жили, – Ира вычистила половину мандаринов и решила съесть один.
– Какие вкусные! Сладкие, ни одной кислинки во вкусе! – воскликнула Ира.
Я попробовала, и правда, мандарины отменные, и мы съели с ней еще по одной.
– Ну как же все-таки оставить ребенка без квартиры? Я вот своему собираюсь ипотеку оформлять, – сказала я и как бы осуждающе посмотрела на Иру. Она так спокойно говорила о судьбе дочери.
– А как платить-то будешь? – резко спросила Ира.
– Я уже подыскивала квартиранта в одну из комнат своей маленькой двушки. Думаю, хоть на пару тысяч меньше платить ипотеку, – сказала я и выключила миксер.
– Сколько платеж-то будет? – настороженно спросила Ира.
– Процентная ставка большая, ежемесячный платеж получился почти шестьдесят процентов от зарплаты. Страшновато, конечно, на ближайшие пятнадцать лет на себя такую кабалу надевать. Да и здоровье уже нет-нет да и подводит, – я присела на корточки и достала с нижней полки форму для пирога.
– Ну, как знаешь. По мне так рисковое ты затеяла дело, подруга, – сказала Ира и разломила мандарин, протянув половинку мне.
– Я все равно своему квартиру хочу купить. Успеть бы только, пять дней до Нового года осталось, а мне еще не одобрили ипотеку. Он так хочет отдельное жилье. Учится он в другом городе и живет на съемной квартире с девочкой, – сказала я и откусила дольку мандарина, сладкий сок приятно растекся во рту.
– А Аленка как? Она счастлива с ним? – вдруг спросила я.
– Да разбежались они, конечно же. Прошла любовь после всех этих бытовых проблем. Она хотела вернуться обратно в нашу квартиру в центре. Но мы из ее комнаты уже сделали мне офис, а в гостиной на диване спать как-то и ей, и нам неудобно было. Отправили ее жить к бабушке, потом она родила нам Матвея. Так что я теперь бабушка, – с улыбкой сказала Ира, продолжая чистить мандарины.
– Поздравляю, – с удивлением ответила я, – Ир, а ты не думаешь, что если бы помогла своей девочке устроить быт, может, они бы и вместе жили с Мишей?
– Ну кто же сейчас знает, – улыбнулась Ирка. – Помнишь, как в школе над Галкой смеялись? Если бы да кабы, да во рту росли б грибы.
– Слушай, а Галя как? Давно от нее никаких вестей не слышно, – спросила я и взяла из вазочки мандарин.
– У нее муж умер. Ты разве не в курсе? – Ира посмотрела на меня и продолжила: – Он же старше ее был на пятнадцать лет. Ты, наверное, не знала, а Галя не афишировала, какая у них разница. Они оба на заводе работали. Все на своего ненаглядного сына зарабатывали, – сказала Ира.
– Да, я помню, как они его всегда баловали, – сказала я, смазав форму, поставила ее нагреваться в духовку.
– Валера, муж Гали, последнее время уже кое-как на работу ходил, все хотел на пенсии дома уже сидеть. Но Виталику то машину в кредит, то бабушкину квартиру нужно было отремонтировать и обставить, – Ира посмотрела на меня и продолжила: – Виталик же сам особо с работой не напрягался. Жил он в гражданском браке с одной, они девочку такую хорошую родили.
– Ого, Галя тоже стала бабулей, – воскликнула я.
– Ну да, – спокойно ответила Ира. – Вот Галя с Валерой всех и обеспечивали: и сыночка, и внучку, и жену гражданскую. Все покупали, вплоть до зубной щетки. Короче, ты же знаешь Галю с ее сумасшедшей любовью к сыну.
– Ага, – подтвердила я.
– В общем, только они выплатили кредит за машину, как Валера и умер. Не прошло и месяца, Виталик сел пьяным за руль и разбил машину. На пустой дороге въехал в автобус. Когда Галя увидела видео с камеры на остановке, у нее нервный срыв случился. Она два дня не могла говорить, – с недовольством сказала Ира.
– Как? Совсем разбил? А что, страховки-то не было? – встревоженно сказала я.
– Не-а. Страховки у них не было, так как кредит перекрыли и больше страховать не стали. Машину так уделал, что ремонту не подлежит. За сто тысяч продали на металлолом. Он поездил месяц на старой папиной десятке, предлагал продать квартиру. Видите ли, стремно ему на такой машине ездить, – пояснила Ира.
– Господи, как она справляется со всем этим? – удивилась я.
– Она работает, набрала себе все праздничные смены, там же двойная оплата. Отлежится и снова работает. Виталик тут месяц назад пил недели четыре, набрал кредитных карт в банках-однодневках. Галя звонила в эти конторы, пыталась их заблокировать, чтобы он не пропил все. Но ее никто слушать не стал. Гражданская жена его взяла ребенка и ушла, вывезла из квартиры все, что смогла, – закончила Ира.
– Какой кошмар, – только и смогла произнести я.
– А чего кошмар-то? – спросила Ирка. – Она все бегает к нему в квартиру, кушать готовит, прибирает, пиво на опохмелку покупает. Снова ему квартиру обставила: холодильник, стиралку, шкафы, диваны. Кредитки сейчас перекрывает, но говорит, он немного пропил, тысяч семьдесят.
– У меня волосы дыбом от твоих рассказов, – сказала я.
– А чего дыбом. Галя сама ему не дает стать ни мужиком, ни отцом. Все эту Катю гнобила: кушать не готовит, не убирает, то не так, это не этак. Девке тоже надоело быть на птичьих правах. Ребенка до садика подрастила, вышла на работу и съехала. Галя, конечно, вся в шоке, говорит, с Валерой всю жизнь на эти кредиты положили, отдыхать ни разу никуда не съездили, и все так прахом пошло, – Ира взяла из тарелки очищенный мандарин и съела. – Какие же они вкусные, надо будет домой купить килограмма два.
– Да, мандарины очень вкусные, – ответила я и тоже взяла себе очищенный мандарин из тарелки. «Надо мне позвонить Гале и поддержать ее», – подумала я.
– Какой кошмар. Галя с Валерой, сколько я их помню, все Виталику самое лучшее давали, все для него, – сказала я.
– Так в том-то и дело. Ты сама как бухгалтер прекрасно понимаешь, надо учить детей сводить дебет с кредитом. Передавать навык жизни по средствам и, главное, учить зарабатывать эти самые средства. Если ребенку все всегда давали, он и знать не знает, откуда все берется и каким трудом.
– Да, в этом есть разумное зерно, – соглашаюсь я.
– У меня вот Алена сама за свою однушку кредит платит. Пожила с бабулей в однокомнатной и как-то быстро смекнула, что надо шевелиться. У меня, конечно, лежит на всякий случай вся сумма на счете. Кто знает, вдруг у нее что-то пойдет не так, я сразу перекрою. Но ей я сказала, что дела в фитнесе у меня скромно идут. Поэтому пока ничем помочь не могу. Нет, внука я на море раза два в год беру с собой, развивайки всякие оплачиваю, крупные покупки. И знаешь, смотрю на Аленку, и мне спокойно за нее, она привыкла на себя рассчитывать, и бизнес свой оставлю ей потом. Уверена, она справится, теперь уже справится, – серьезно рассуждала Ира.
– А как ты ее научила самостоятельности? Я своему пару раз намекала, чтобы подыскал работу, но он как посмотрит своими большими карими глазами, я ему готова все отдать, – я с интересом смотрела на Иру и поняла, что я что-то делаю не так.
– Да, сразу после свадьбы Мише понадобились кроссовки фирменные. Алена к папе, папа уже открыл кошелек и достал десяточку. Я услышала разговор и говорю, дочь, извини, но твоя семья – это твоя семья. Ты и Миша сами можете заработать. Она, конечно, обиделась, дулась неделю. А Мишке они купили кеды. Больше она денег у нас не просила. – Ира посмотрела на тарелку, на ней одиноко остался лежать последний мандарин. Я потянулась за ним машинально и только откусила, как часы в гостиной с боем пробили полдень.
Ира посмотрела на пустую тарелку и сказала:
– Мандарины исчезают в полдень! – и засмеялась.
Я как будто отошла от сна и тоже взглянула на стол, где красовалась пустая тарелка и горка кожуры.
Ира встала из-за стола и прошла в прихожую. Послышался звук застегивающейся молнии на сапогах:
– Я за мандаринами, закрой за мной, – крикнула Ира.
Пока Иры не было, меня не покидали мысли о Гале и о предстоящей ипотеке. Я поставила бисквит в духовку. Положила сливки в морозилку минут на двадцать, чтобы они лучше взбились. Вымыла миксер, принялась готовить конфитюр для мандаринов, которые принесет Ира.
Ира очень быстро вернулась из магазина, и мы вместе принялись чистить ароматные мандарины.
– Только на этот раз – не есть! – засмеялась Ира.
– Кстати, Петр передавал тебе привет! – сказала Ира и с интересом посмотрела на меня. – Говорит, что до сих пор ждет тебя в гости. Что между вами, рассказывай!
– Да что, Ирка, рассказывать. Мы тогда с тобой и с Галей на встрече выпускников были, выпили же лишнего. Петр подошел ко мне и поцеловал, сказал, что все эти годы любил только меня. – Я опустила глаза и положила кожуру от мандарина на стол.
– Ну и? – с азартом спросила Ира.
– Тогда же я была только после развода и не могла так сразу привести в дом нового мужчину, да и перед сыном было неудобно. Петя сказал, что будет ждать меня, что как только я решусь, чтобы приезжала к нему, – я старалась не смотреть на Ирку, мне казалось, я прямо чувствовала все негодование в ее душе, и сделала вид, что озабочена бисквитом в духовке.
– Так уже прошло лет семь с последней встречи. И ты до сих пор не съездила к нему? Мне помнится, он тебе всю жизнь нравился. Если бы ты не залетела от своего, кто знает, как бы все могло повернуться. – Ирка чистила мандарины и рассказывала, как они с Петей ходили выпить кофе. Петя все время вспоминал школьные годы и все интересовался, как я, с кем живу, где работаю.
– Тебе точно надо с ним встретиться, – заключила Ирка.
– Так я, как подумаю, очень хочу увидеться. Но надо же и платье новое купить, и белье красивое, и маникюр, и педикюр, и прическу, ну и, конечно же, билет до Москвы. Это ж сколько денег, а мне еще сыну учебу оплачивать. А впереди еще и ипотека эта, – сказала я и резко замолчала. Перед глазами у меня всплыло лицо Гали. А потом я сделала то, что было неожиданным для меня самой.
Я спросила Иру:
– Слушай, а ты умеешь покупать билеты на самолет онлайн?
– Вот такой поворот событий мне нравится! – озорно бросила Ирка. – Так, сейчас поедим пирога и по магазинам. А билет Аленка купит и пришлет мне на почту.
Этот Новый год я встречала в Москве на Красной площади. Мы с Петром пили шампанское из горла и целовались прямо на улице в толпе. Сыну я предложила найти работу и взять кредит пополам. Он решил пока подождать с покупкой квартиры, проработав месяц по вечерам после учебы. С Галей и Иркой мы каждый четверг пьем кофе в кофейне на Патриарших. Когда я слышу бой часов, я постоянно вспоминаю фразу Ирки: «Мандарины исчезают в полдень», но тогда исчезли не только мандарины, исчезли мысли, отравляющие мне жизнь. Стало как-то легко жить с осознанием, что мой сын может сам о себе позаботиться. Благодаря Ирке я поняла, что я, как и Галя, заигралась в роль матери. У нас стали совершенно другие отношения с сыном, я стала видеть в нем мужчину и главу семейства.
