Автор, пиши еще!
Декабрец! Отборное новогоднее чтиво
А горошек?
Оля Ге
vk.com/aloneorloneliness
Что может быть банальнее того, чтобы за пару часов до Нового года вспомнить, что ты не купил горошек? Да ничего! Что может быть печальнее того, что настроение ни к черту и праздник ты не собираешься отмечать совсем? Только начало этой истории.
Весь день она бродила по городу сама не своя. В голове не было никаких мыслей, эмоции тоже, видимо, взяли выходной в честь надвигающегося праздника и отправились куда-то отдыхать, хочется верить, что в теплые страны. Ей-то они явно не светили.
«Куда все несутся, ну сменится число, чему тут радоваться? – думала она. – Почему именно 31 декабря? Люди – совсем дебилы. Раньше хоть как было? Рождество. Дядька великий родился, и хоть какая-то привязка была, а сейчас? Китайцы хоть к лунному циклу привязывают, астрономы – к движению звезд, а это, что это? День рождения Януса, так себе божок».
Не то чтобы она была депрессивной по жизни или ненавидела людей, просто у всех случаются неблагоприятные периоды в жизни. Вот и у нее: друзей и так-то было немного, а теперь еще и переезд этот, личная жизнь выглядела, как поход за новой порцией наполнителя для кошачьего лотка, на работе окончательно вынесли мозг, завалили бесконечным потоком необоснованных придирок. Где уж тут радоваться жизни и праздновать?
Домой она пришла около четырех, набрала ванну, включила гирлянду, по телевизору что-то болтали про гадость из заливной рыбы. Ах, да, эту гадость каждый год бормочут. Только она, к своим двадцати восьми, так и не посмотрела этот фильм полностью ни разу.
Ближе к восьми она подумала о том, что праздник накрывает неминуемо, поэтому неплохо бы купить шампанского и мандаринок. Для нее это больше было похоже на следование каким-то невнятным традициям. Совершенно непонятным и бессмысленным. Она взяла листок и ручку: шампанское, мандарины, горошек. «Хм, зачем мне горошек? Лучше пачка пельменей!» – подумала она и дописала «большая кастрюля».
Ей казалось жутко несправедливым современное положение дел. Вот то ли дело раньше, топаешь до ближайшего сельпо несколько верст, а что теперь? Из дома вышла, и вот тебе все, что надо: продукты, порошки, пиво, цветы и даже Вайлдбериз с Озоном под носом. Никакой прогулочной романтики к цели.
Она зашла в супермаркет.
«Странное чувство, – мелькнула в ее голове мысль, – будто я сейчас вершу свою судьбу, а не мандарины покупаю».
Она достала из кармана список и огляделась по сторонам. Магазин представлял из себя что-то вроде последствий шумной пирушки. Везде блестки и мишура, на полках или пусто, или бардак.
«Пожалуй, начну с шампанского», – она побрела к отделу с алкоголем.
«Так, теперь главное, чтоб мандарины без пыльцы фей оказались, по пути беру пельмешки. И горошек… на кой хрен мне горошек?».
Она стояла и смотрела на последнюю банку с горошком на полке. С одной стороны, она понимала, что пельмени и мандарины есть с горошком не будет. С другой, как-то не по-христиански что ли, Новый год и без горошка. Она протянула руку за банкой. Рука уперлась в другую руку, которая возникла неизвестно откуда.
– Ой, девушка, извините… я тут… это… не заметил вас, – на ее метр шестьдесят сверху вниз смотрел герой из какого-то сериала, на вид он был не меньше двух метров роста.
– Берите, берите. Мне все равно не нужно.
– Как это, не нужно?
– Ну, знаете. Новый год, традиции, и все такое. Мне его и добавить-то некуда, но, вроде как, без горошка и Новый год – не Новый год.
– Вы, девушка, прям философ. Я вот тоже из-за традиции взять хотел. Вроде как, если есть горошек на столе, то и праздник правильный. Так хочется, чтобы все уже правильно случилось.
– Тоже один встречаете?
– Что значит тоже?
– Ну, как-то все у нас похоже, вот я и подумала, спросила, извините, – она опустила голову и побрела к кассе.
Держа в руках две бутылки шампанского, пачку пельменей и килограмм мандаринов, она тихо брела к своему подъезду.
– Стой же! Хорошо, что далеко не ушла! – герой сериала шел за ней, практически переходя на бег.
– Что такое?
– Держи, – он протянул ту самую банку горошка. – Ты забыла.
– Да я… – она не договорила и широко улыбнулась. Просто потому, что ей стало как-то уютно и хорошо.
– Слушай, ну, если уж откровенно, то да, я тоже один. Может тогда встретим Новый год вместе? Сходим на главную площадь, погуляем, узнаем друг друга получше, мандарины и шампанское есть, что еще нужно?
– Вот так, с незнакомым и сразу?
– Везде же люди, если что, кричи – спасут, – пошутил он.
– Люди? – она посмотрела по сторонам и снова заметила суету, которая, конечно, уменьшилась, но так и не пропала совсем. – Ну, если люди, то подожди, занесу пельмешки.
– А горошек?
– Давай сюда горошек, утром решим, что с ним делать.
Через 15 минут она практически порхала вниз по лестнице, ей казалось, что начинается какая-то новая жизнь.
Банку от горошка они, конечно же, сохранили, и даже потом всем рассказывали, как именно эта банка перед самым Новым годом изменила их жизни.
«Херомантия»
Инна Тезова
vk.com/innatezova
Слезы катились по щекам. Она не пыталась их остановить, просто шла, просто плакала.
Ни солнечное утро, ни свежий, скрипящий под ногами снежок, ни легкий морозец не могли выманить Юлю из тоннеля мрачных мыслей.
– Уж если не судьба быть счастливой, так и не судьба. Хорошенький подарок к Новому году, – горечь разливалась по всему телу, разъедала душу, отравляла все ее существо.
Дорога от дома до работы. Пятнадцать минут туда, и столько же обратно. Юля легко могла пройти весь путь с закрытыми глазами. Справа баскетбольная площадка, надежно укрытая снегом. Слева березовая роща. Между ними тропинка. Дальше – единственный в городе парк.
Центральная аллея, старинные фонари с причудливыми завитушками, зеленая скамейка. Слезы катились, варежки, мягкие и приятные на ощупь, размазывали их по лицу. Все здесь напоминало о нем.
Юля смахнула со скамейки снег и присела.
Вспоминала, как впервые увидела его, вот там, где летняя танцплощадка, как влюбилась, как долго это скрывала, став ему верным другом, советчиком и «жилеткой» во всех любовных неудачах.
Как однажды он пришел с бутылкой вина, как говорил о своем невезении с девушками, как поцеловал ее. Тогда-то все и случилось.
Утром пили кофе, Юлька сгорала от стыда, висело тягостное молчание.
– Ну, чего ты, – он осторожно коснулся ее руки. – Хочешь, пойдем, поженимся.
И поженились. Повесили замок на дерево любви и верности, выбросили ключ.
Юля летала. Муж стал центром ее вселенной, ради семьи она от многого отказалась, стала его половинкой.
Семь лет. Всякое было. Он винился, обещал, говорил, что не может без нее. Прощала.
Вчера вечером он объявил, что любит другую, больше не может выносить рядом с собой такую амебу, как она. Он уходит навсегда. И ушел, забрав все вещи, хлопнув дверью.
Бессонная ночь. Слезы. Потеря смысла жизни.
31 декабря. Утро. Дорога на работу. И зачем только согласилась подменить коллегу?
В школе Юля подавала большие надежды, окончила с отличием. Красный диплом престижного вуза. Почему она вернулась в родной городок, где работа – продавец да парикмахер? На этот вопрос она и сама ответить не могла.
Устроилась в администрацию, в управление градостроительства. Начальница, Антонина Михайловна, Юлю любила и готовила в свои приемники. За год до ухода начальницы на заслуженный отдых, Юлька нырнула в семейную жизнь с головой. Ушла из управления в дежурно-диспетчерскую службу. Там работа – сутки через трое, больше времени для семьи, быта и любимого мужа.
Пора: городские часы показывали без четверти восемь. Поднялась со скамейки, прошла мимо аллеи Славы, пересекла площадь Влюбленных, с красавицей-елкой посередине, поднялась на крыльцо и решительно открыла дверь.
Вахтерша баба Вера приветливо улыбнулась.
– Доброе утро, Юленька.
Баба Вера, соседка, знает ее с самого детства. Бабу Веру трудно обмануть. Юля опускает пониже голову, скрываясь от ласкового, но пронзительного взгляда.
– Здрасьте, – затаив дыхание, роется в сумочке, ищет ключи проскакивая мимо.
– Я попозже стол накрою, зайду, шумну тебе, – баба Вера провожает взглядом, едва покачивая головой.
Только закрыв за собой дверь кабинета, Юлька выдыхает и смотрит в зеркало. Красные от слез глаза опухли, волосы растрепаны, блузка помята.
– Нужно умыться и привести себя хоть в какой-то порядок.
Телефон трезвонит, нарушая все планы.
– Отрубили свет, а у нас утка в духовке. Бардак!
– Кошка залезла на дерево. Помогите!
– Не туда попал. Извините.
– Пожар!
– Громко поют соседи и мешают спать. Разберитесь!
Баба Вера зашла ближе к вечеру, когда волна звонков и обращений схлынула. Следующая накроет позже, с девяти до одиннадцати.
– Давай хоть поедим. Я оливьешку настрогала, холодца принесла.
Юля есть не хочет, но обидеть милую бабулю не может. Накрыли здесь же, в кабинете. Баба Вера ни о чем не спрашивала, хотя явно догадывалась о бушующей внутри трагедии. Юля это ценит и очень благодарна. Меньше всего ей хочется, чтобы кто-то лез в душу.
– А знаешь, давно, когда я еще молодой, да глупой была, – Юлька любила баб Верины рассказы, они пропитаны простой житейской мудростью.
– Чего лыбишься, и я была юной, – усмехнувшись и махнув рукой, она продолжила.
– Был у меня ухажер. Ну как ухажер. Любила я его шибко, а он – грудь колесом, ходит, девок перебирает. До меня очередь дошла. На танцах приглашает, до дому ведет. Я уж и замуж собралась за него. А мать моя против. Ты, говорит, в своем уме? Глаза-то разуй. Хочешь всю жизнь сопли на кулак мотать? Отходила меня полотенцем, да на танцы не пустила. Ох и злилася я на нее! Ведь мой милый с тех танцев-то за другой волочиться начал. Сердечко мое прям на куски разрывалось. Тоска мертвой хваткой в меня вцепилась.
Сдерживать слезы Юля больше не могла. Уткнувшись в баб-Верино плечо, рыдала и рассказывала все как есть.
Что любила и никогда не чувствовала себя любимой. Про то, как боялась людской молвы и терпела. Про измены, про боль и лопнувшее терпение. Про стеб над любым ее желанием. Про бесконечную критику. Про то, что он не хотел детей, говорил, что для себя надо жить, а она, дура, соглашалась.
Баба Вера гладила ее по голове, слушала и принимала.
Когда слезы и слова иссякли, Юлька посмотрела бабульке в глаза:
– Я не знаю, как мне дальше жить.
– Моя ты милая, – каждая морщинка вокруг ее глаз говорила о понимании и бессилии. Ну чем тут поможешь? – Слушай, а давай погадаем? – баба Вера наклонилась к самому уху:
– Я ж гадать умею, духов слышу, с самой молодости со мной такое. Вон Тимофеевне чего нагадаю – сбывается.
Юля долго смотрела ей в глаза и молчала. Баба Вера не торопила, не уговаривала.
– А чего, давайте, Новый год же! Вот только на звонки кто отвечать будет…
– Да моя ты наша, – засуетилась баба Вера. – Я только руки твои посмотрю, да с духами поговорю. Они-то и скажут, что делать, чтоб сердце успокоилось, да счастье пришло. А на телефон я щас Серегу кликну. Позвоню, он парень хороший, не откажет.
Серега, внучатый племянник баб Веры, коллега Юли по диспетчерской службе, согласился подменить на пару часов.
В актовом зале в шкафах отыскали свечи, зажгли. Баба Вера усадила Юльку на стул, сама ходила вокруг, тихонько бормотала. Потом присела, взяла Юлину руку, внимательно осмотрела ладонь, вновь принялась ходить вокруг, бормоча и напевая.
– Вот, что говорят тебе духи, – указывая пальцем в небо, баба Вера встала напротив, голос звучал твердо, завораживал и звал в неведомое. – Хорошая, говорят, ты. Сердце у тебя большое, любящее. Подарок у них для тебя припасен. А сделай-ка вот что, – она не моргая смотрела Юльке в глаза. – Выйди на площадь, иди к елке. Обойдешь вокруг нее двенадцать раз. По часовой стрелке. Первые три круга будешь думать о том, что у тебя есть, хвалить себя за все, чего достигла своим трудом. Следующие три круга – о том, какая ты, и гордиться этим. Еще три круга – благодарить всех, кого встретила на своем пути. Все, что помогло тебе стать такой, какая ты есть. Помни, благодарить тех, кто был добр к тебе, любил и поддерживал, легче легкого. Попробуй от души сказать спасибо врагам и обидчикам, ибо только благодаря им мы растем. Последние три круга думай, какую жизнь ты хочешь, с кем хочешь идти по ней, по жизни этой. Какой он, как к тебе относится. Прям подробненько, во всех деталях представь. Как пройдешь да представишь, остановись, подними глаза и посмотри в небо. Там и ответ тебе будет. Ну, милая моя, давай.
Юля оделась и вышла в морозную ночь. Елка сверкала гирляндами. Тут и там встречались люди. Кто-то спешил, кто-то прогуливался. Впервые ей было все равно, что о ней подумают, что скажут.
Медленно пошла вокруг лесной красавицы, рассматривая игрушки, еловые шишки, мигающие огоньки, думая о своем.
Сначала это казалось ей глупым, было трудно сосредоточиться. Что она такого сделала? Что в ней хорошего, чтобы этим гордиться?
Круг за кругом плечи расправлялись, улыбка озаряла лицо. Круг за кругом.
Обошла ровно двенадцать раз. Остановилась и долго-долго смотрела в удивительное звездное небо.
До окончания смены Юля была будто в трансе. Чувствовала, что происходит что-то важное. Но спроси – не сможет подобрать слов. Знает только, что-то поменялось внутри, и она никогда не будет прежней.
– С Наступившим! – Маргарита Петровна пунктуальна даже 1 января. Пришла сменить Юлю на посту.
– И вас! – Юля улыбнулась и вприпрыжку понеслась в гардероб. Натянув куртку и водрузив на голову шапку, так же вприпрыжку помчалась к двери.
– Как же я вас люблю, – послав воздушный поцелуй бабе Вере, унеслась прочь.
– Застегнись, простудишься, – этих слов Юлька уже не слышала, бодро шагая через площадь влюбленных с красавицей-елкой посередине, мимо аллеи Славы. Центральная аллея, старинные фонари с причудливыми завитушками. Слева баскетбольная площадка, надежно укрытая снегом. Справа березовая роща. Между ними – тропинка…
Юля теперь точно знала, что нужно делать. Она спешила в новый день, в новый 2021 год, в свою новую жизнь.
Баба Вера медленно шла по парку. Огни на главной елке города погасли, ветер таскал разноцветный серпантин по всей площади. Вдалеке пели про коня и поле.
На зеленой скамейке ее ждал дед Матвей. Встречать Веру с работы вошло у него в привычку, которой не могли помешать ни погода, ни самочувствие.
– Чего это Юлька пронеслась, как ураган? Даже не поздоровалась, – старик посмотрел на жену и лукаво прищурился. – Опять твоя херомантия, будь она неладна, – проворчал он, а в глазах светились восхищение и гордость.
– Херомантия, – рассмеялась баба Вера и легонько пихнула старика кулачком в бок, – много ты понимаешь!
Бенефис серой мыши
Ольга Анохина
vk.com/ola_anokhina
Светка никогда не была красавицей. Волос на немытой голове, как у лысеющего джентльмена, очки минус пять, непонятного размера джемпер и широченные брюки из моды 90-х годов.
На новом месте работы, куда Светка устроилась по протекции своей подруги, владелицы кадрового агентства, погулять народ любил. На каждый праздник, будь то общенародный или профессиональный, коллектив гулял с размахом. Собирались в основном в офисе. Но с приходом нового директора праздники стали отмечать по-новому, в ресторанах да в клубах.
Декабрь в этом году для бухгалтерии, где работала Светка, выдался жаркий. Было много дел, а еще предыдущая работница, которую главбух уволила совсем недавно за огрехи, раскрывшиеся в ее работе, наворотила в документах такое, что Светке пришлось разгребать все это, просиживая денно и нощно за компьютером.
Новый год близился. Улицы не радовали снегом, работы было навалом, новогоднего настроения бухгалтерия не чувствовала. Главбух была строгой женщиной, не разрешала своим работницам просиживать время зря и по пустякам отвлекаться от работы.
Светка втихаря подрабатывала, решала задачки по сопромату для студентов-второкурсников. Она по первому образованию была инженером-строителем, окончила строительный университет. Ей отчаянно нужны были деньги, бывший не всегда вовремя платил алименты, а подавать на него в суд Светка считала ниже своего достоинства.
В этом году коллектив во главе с директором решил праздновать Новый год в ресторане. Но бухгалтерия и в день корпоратива трудилась не покладая рук. Все девочки пришли нарядные, с прическами и маникюром. Только Светка выглядела, как всегда, серой мышью.
Накануне вечером сын выкатил ей проблему в виде суммы в тысячу рублей, которую нужно было утром сдать на новогодний детский праздник. И всю ночь Светке пришлось в срочном порядке решать задачки для студентов, чтобы обеспечить своего охламона, да и самой поиметь хоть небольшую денежку для корпоратива на работе.
Утром в день корпоратива Светка пришла на работу в обычной одежде, с немытой головой и прилипшими волосами. Коллеги-бухгалтерши с сожалением посмотрели на дурнушку, как они между собой называли неудачницу-Светку. Но вслух посочувствовали, едва она поведала им свою историю.
Кутерьма предпраздничного дня в бухгалтерии была видна невооруженным глазом. Посетители и работники, хоть и старались держаться по-рабочему под грозным взглядом главного бухгалтера, но праздничное настроение все же сказывалось, и девочки оценивающе переглядывались и подмигивали друг другу в ожидании комплиментов.
Наконец час икс настал. Все дружно начали собираться. Гомон, смех, подколки и шутки – в бухгалтерии было шумно и весело. Светка поняла, что ей надо собирать свои вещи и чесать домой, чтобы успеть хоть как-то привести себя в порядок.
* * *
Дома Светке нужно было еще сделать кое-какие дела, отправить детей на праздник в школу, себя преобразить, чтобы не ударить в грязь лицом перед коллегами.
Она вспомнила, что у нее в холодильнике есть бутылка шампанского, припасенная к Новому году. Светка еще толком не знала, с кем она будет встречать праздник, кроме детей. Но была твердо уверена в том, что нынешний праздник будет особенным и его уж она точно запомнит!
Решение начать празднование Нового года было тут же претворено в жизнь. Откупорив бутылку с шампанским, Светка налила себе полный бокал напитка и с наслаждением осушила его. Настроение начало улучшаться.
Выбирать наряд было особо не из чего. Светка давно одевалась в секонде. Там иногда попадались такие штучки, которых точно не было ни у кого, кроме нее. Вот и сегодня она выбрала алое коктейльное платье с небольшим жакетом-фигаро.
Оно выгодно подчеркивало изящную фигурку. Это было Светкиным достоинством. Под повседневной одеждой никто особо не замечал ее стройные формы. Длинные красивые ноги Светка прятала под бесформенными брюками, а тонкую талию как будто специально запаковывала в широкие балахонистые джемперы.
Светка знала, как она может преображаться. Она умело скрывала недостатки волос на голове, имела в запасе очки в красивой модной оправе, маникюр на тонких длинных пальцах в обычное время она не подчеркивала лаком. Но на праздники руки преображала. Вот и сейчас тонкие запястья кокетливо выглядывали из рукавов жакета, а покрытые модным ярким оттенком лака ногти выглядели так, будто Светка только что пришла из салона.
Приведя себя в порядок и оглядев свое отражение в зеркале со всех сторон, Светка осталась довольна. Она подкрепила прекрасное настроение остатками шампанского и посчитала, что пора ехать в ресторан и поражать ничего не подозревающих коллег своим видом. Чтобы новогодний образ был законченным, Светка нашла в комнате у дочери ободок с озорными новогодними ушками и засунула его в сумку.
* * *
Ресторан гудел от разгоряченных гостей. Весь коллектив фирмы был в сборе. Первые три тоста были уже произнесены, напитки благополучно выпиты. Коллеги расслаблялись и постепенно становились свободнее и развязнее.
Образовалась небольшая пауза. Народ сосредоточился на закусках. Светка стояла за дверью и прислушивалась к шуму в зале. Поняв, что ее звездный час настал, открыла дверь небольшого ресторанного зальчика и вошла величественно и грациозно. Все лица тут же, как по команде, повернулись в ее сторону.
Бухгалтерия не сразу признала в этой роскошной красавице в алом платье с разрезом до бедра, струившемся по точеной фигуре, свою серую мышку Светку. Ее голову венчали кокетливые блестящие новогодние ушки, придающие игривость и одновременно шарм милому личику в праздничном макияже.
Эта сцена была сродни немой сцене из «Ревизора».
Светка же, подогретая выпитым дома шампанским, ничуть не смутилась и с достоинством прошествовала к единственному свободному месту возле директора.
Праздник продолжался. Коллеги по работе расслаблялись все больше, танцы становились откровеннее.
Светка попала в центр внимания. Решив взять от праздника все сполна, она пила шампанское, которое ей щедро подливал директор. С другой стороны к ней подсел начальник коммерческого отдела. Он был известный «ходок», не пропускавший ни одной женской юбки.
Светке было все равно, кто сидит рядом. На нее вдруг накатила волна злости и раздражения на себя, на коллег, на весь мир и всю ее неказистую жизнь. Выпив очередную порцию шампанского, она выхватила микрофон из рук ведущего и с ловкостью горной козочки вскочила на стол.
Народ вокруг замер в ожидании. Расхрабрившаяся Светка запела новогоднюю песню на английском. Такого от нее точно никто не ожидал. Коллеги и подумать не могли, что эта серая мышка еще и английским владеет на приличном уровне.
Между тем Светка выплясывала на столе под немудреную английскую рождественскую песенку, которую она знала еще с детства. Потом, расхрабрившись, она затянула «Вдоль по улице метелица метет».
Тут уж народ не выдержал. Нестройными голосами стали ей подпевать.
После этого ведущий затеял конкурс по выбору царицы бала. Светке и здесь не было равных. Вся мужская часть коллектива дружно проголосовала за нее.
Светка была в ударе. От серой офисной мышки не осталось и следа. В своем алом платье с огромным разрезом она то и дело мелькала то в одном углу ресторанного зала, то со скоростью молнии перемещалась в другой.
Внезапно Светка обнаружила начальника коммерческого отдела, Сергея, возле себя. Он пригласил ее на медленный танец и недвусмысленно стал намекать на более близкие отношения.
В голове и в крови было слишком много пузырьков от шампанского, и Света постепенно перестала сопротивляться обаянию ловеласа. Ее молодое тело соскучилось в одиночестве, жизнь серой мыши не давала поводов для любовных утех.
Уж сколько раз Светка корила себя после корпоративов, когда не могла устоять против мужского напора.
Ее трудовая книжка была испещрена записями. Она казалась многим «бабочкой», летающей с работы на работу. Но все это было не от того, что Света была плохим бухгалтером. Каждый раз после очередного корпоратива ей срочно приходилось увольняться и искать новое пристанище, обеспечивающее работой и зарплатой. Подруга из кадрового агентства часто не могла найти подходящего места, где бы Светка успокоилась и не поддалась обаянию очередного кавалера.
Когда праздник закончился, Светка была совершенно пьяна, но очень счастлива. Она прекрасно понимала, что можно быть серой мышью в жизни, но в другой обстановке меняться до неузнаваемости, раскрепощаться и уходить в отрыв так, чтобы почувствовать себя настоящей царицей бала.
И всегда такой отрыв выходил ей боком, она и сейчас поняла, что после Нового года ей придется искать новое место работы.
