Автор, пиши еще!
Декабрец! Отборное новогоднее чтиво
Петарды удачи
Мария Цвиченко
vk.com/margo_lange
Дверь с грохотом захлопнулась, когда Витька выбежал из квартиры. Вслед ему донеслось от отца:
– Десятилетний балбес! Дверь держать надо, когда выходишь!
– Не обзывай ребенка! – крикнула в ответ мама.
Родители ругались уже полчаса и никак не могли остановиться. Цепляясь за каждую мелочь, они все больше повышали голос друг на друга. Раздавались оскорбления и самое страшное слово для Вити – «развод».
Мальчик никак не мог сделать уроки, но очень не хотел весь вечер слушать ругань. Поэтому позвонил Славке и предложил встретиться у гаражей.
Одноклассник сразу согласился, хоть сам тоже еще не садился учить на завтра историю. Тут дело оказалось поважнее всяких войн, нужно было помочь другу. Мальчишки общались с первого класса и доверяли друг другу самые сокровенные тайны.
Тем декабрьским днем в Сестрике, как обычно, шел дождь. За последние пять лет снег в канун Нового года превратился из реальности в фантастику. «Во всем виновато глобальное потепление» – говорили ребята, приводя в доказательство цитаты из громких речей Греты Тунберг.
В черных куртках, с накинутыми капюшонами и в темных джинсах мальчишки выглядели со стороны по-хулигански. Настроение было соответствующее.
Славка точно знал, чем помочь другу. Буквально вчера он набирал в поисковой строке Яндекса «купить петарды недорого». В одной из первых же ссылок он прочитал: «Петарды удачи от 10 рублей». Такое предложение пятиклассник не мог проигнорировать и рассказал бы Вите, в любом случае, уже завтра. Но судьба решила поторопиться.
По дороге к секретному домику в парке «Дубки», где некая бабушка Феня продавала «петарды удачи», Слава воодушевленно мечтал вслух, вдохновляя своим энтузиазмом Виктора на победу в любой беде.
– Ты только представь, – ликовал мальчик, – мы можем купить хоть сто штук и на каждую загадать желание! А, кстати, ты деньги взял? – мечты следовало приостановить до выяснения обстоятельств.
– Нет, родители ругались, я забыл свои карманные, – с досадой ответил Витя.
– Пофиг, у меня двести рублей, на двадцать желаний хватит, по десятке на брата. Пятьдесят желаний – это слишком много. Вот у тебя есть пятьдесят желаний? У меня пока только пять. Но это не главное, нам и этого хватит: и повзрываем, и позагадываем! Круто, да? – Слава снова размечтался, но Витя отвечал неохотно:
– Мое желание они вряд ли исполнят. А ничего другого мне уже не надо. Это мое последнее желание в жизни – неисполнимое.
– Э-э-э, ты поосторожнее, не надо последних, – снизил голос Слава, – а то, знаешь, сапер и подрывник ошибаются только один раз.
– Я не в этом смысле, – поспешил успокоить друга Витя. – Я вообще.
– Да че ты, как думер? Погоди, щас все будет ок, – Слава свернул в закоулок частного сектора на берегу Финского залива.
Заветные петарды были уже совсем рядом. На небольшом деревянном домике светилась неоновая вывеска «Фейерверки по Фене». Бабушка Феня восьмидесяти лет и жила в том доме, и торговала загадочным товаром.
В округе о ней ходили разные слухи. Кто говорил, что она контужена салютом на всю голову, и потому ей чудится, будто ее фейерверки волшебные. Кто-то верил, что она владеет энэлпи, и, может быть, даже гипнозом, и так крепко внушает покупателям веру в пиротехнику, что желания исполняются в реальности.
Сама бабушка четко представляла образ своего главного покупателя, как говорится, целевую аудиторию. Только что пара таких молодых клиентов постучали в дверь ее домика. Феня пригласила войти:
– Открыто. Влетайте, птенчики.
Шагнув за порог, мальчишки вылупили глаза от удивления.
В прихожей сушились грибы и яблоки, на гвоздиках висели тулупы и ватники. Под одеждой неприметно стояли валенки, сапоги и тапочки. На окне, которое обрамляла ажурная занавеска с подхватом, красовались цветы в глиняных горшках. Все это было очень необычно для центра курортного города.
Из кухни с русской печью доносился сытный запах пирогов. В животах мальчишек заурчало так громко, что Феня решила не томить гостей:
– Доброго денечка, гостюшки дорогие. Снимайте одежки, берите тапчонки и проходите в комнату, буду чаем вас поить и пирожками кормить.
– Да мы это, – запнулся Славка, – за петардами, купить хотим, вот, двести рублей у нас.
– Отчего ж не купить, купите обязательно, – худенькая невысокая бабулька в пышной юбке и пуховом платке, весьма бодро для своего возраста, вышла на веранду. – Но голодными я вас не отпущу. Давайте-ка, проходите, а то время – деньги.
Друзья переглянулись. Обоюдными кивками было решено отведать пирожков.
Через час, промелькнувший, как одна минута, они уже стояли на улице возле Сестрорецкого вокзала с коробкой петард. Ребята помнили только, как садились за стол у бабушки Фени дома, как Витька задел пальцем сломанный стул и посадил занозу.
Стул они с другом починили, а занозу бабушка вытащила, приговаривая: «Ну, ничего, заживет до свадьбы-то».
Но чаепитие ребята уже не помнили. Только ощущение сытости доказывало, что пирожки уже вовсю переваривались внутри.
– Ну чудеса-а-а, – протянул голосом Слава, почесывая висок.
– Давай хоть проверим, что в коробке, вдруг там кирпич? – оживился Витя.
Петарды были на месте, а к ним прилагалась инструкция по применению. Но мальчишки, успокоившись, что деньги отданы не зря, спрятали инструкцию вглубь коробки.
Они уже не первый раз пользовались взрывными изделиями и прекрасно знали технику безопасности, способ применения и даже физические законы, по которым все это работает.
Поскольку сегодня ребята потратили целый час на чаепитие у бабушки Фени, а на улице заметно потемнело, было решено перенести развлечение и все желания на завтра, сразу после школы.
– Заодно желания подготовь, нечего на одном зацикливаться, – настоятельно рекомендовал другу Слава. – А-то когда еще такая удача выпадет? Ну, давай, Витек, покеда!
– Ага, давай, – крикнул Витя, уже бегом мчавший в сторону дома. «Там же уроки, родители, что сейчас будет!»
Дома стояла гробовая тишина. Витя по-тихому прошел в комнату, быстро сделал уроки, что успел и, не ужиная, лег спать. Думать о дополнительных желаниях сил уже не было.
Витьке снилась бабушка Феня. Она увлекательно рассказывала им со Славкой про удачу, везение и желания. Почему-то говорила про Гарри Поттера, его храбрость и внезапную интуицию, и про какой-то эффект плацебо для Рона Уизли от «жидкой удачи» и про волшебную силу дружбы. А еще во сне Вити она что-то добавила в чай мальчишкам и сказала, что они все забудут, так надо, иначе подсознание не сработает.
На следующий день Витя помнил сон лишь отрывками.
После уроков, прихватив петарды, ребята неслись в автобусе к развалинам заброшенной церкви, рассудив, что там они никому не помешают. Да и для загадывания желаний место должно быть особое, необычное.
Слава составил список желаний, в котором значилось десять пунктов. Какие-то желания были простейшими: киндер-сюрприз на ужин или пятерка в четверти по истории, чтобы его перестали дразнить «ископаемым собирателем». Но были желания посложнее: снег на Новый год, и чтобы исполнилось желание Витьки.
– Я принес сто рублей, – Витя протянул другу бумажную купюру, когда они прибыли на свое «место силы». – Забери, иначе мое желание не исполнится.
– Ну ладно, возьму, чтобы ты не парился, но сделаю так, что оно исполнится по-любому, – ответил Слава ухмыляясь. – Так что, все-таки одно желание, да?
– Ага, я вчера не успел подумать, спать хотел, – Виктор поморщился.
– Не-е, что-то тут не чисто, – Слава знал, что если друг морщится, значит не говорит всю правду.
– Забей, я не знаю о чем ты, – отмахнулся Витя. – Давай уже начинать.
– Давай. У нас на двоих двадцать желаний. Ты первый, – Слава торжественно вручил другу петарду.
Виктор зажмурился, мысленно проговаривая желание: «Хочу, чтобы мама с папой помирились и не разводились». Зажег фитиль и кинул в сторону от развалин церкви. Раздался оглушающий хлопок. Мальчишки кинулись смотреть, что стало с петардой. Но ничего необычного не обнаружили.
Следом взрывал Слава, загадывая свои желания. Затем снова Витя. Он загадывал одно единственное желание на каждый удачный взрыв. Но одна петарда не взорвалась.
Неожиданно из-за угла вылетел красный от злости незнакомый мужик, попутно вытряхивая из своего капюшона петарду. На свою удачу он успел ее погасить.
– Вы совсем охренели! Убить меня хотите?! Шпана! А-ну, иди сюда! – крикнул он Славке, протягивая к нему руку, чтобы схватить за рукав. Славка вывернулся и рванул со всех ног, не разбирая дороги и направления.
– Кто кидал? Как зовут? Где живешь? Говори! – продолжал бушевать мужчина, поймавший тем временем Виктора.
– Э-э-э… не знаю, – оторопел от ужаса Витька. Он сразу представил себя в детской колонии за попытку убийства.
– Ты что, идиот, наркоман или преступник? Отвечай! – орал в бешенстве мужчина.
– Нет, я не идиот и не наркоман, – насчет преступника Витя был уже не уверен.
Мальчик не умел сходу выкручиваться и врать. Он признался, что кинул эту несчастную петарду, сказал имя, фамилию и домашний адрес. Секундой позже мысленно выругался: «Вот дурак, мог же выдумать!»
В ту же секунду из развалин неожиданно вылетел Славка и пулей промчался мимо в обратном направлении. Мужик отвлекся, Витя резко дернул руку и вдруг заорал от дикой боли. Мужчина вцепился в его руку, ошалев от происходящего. Не контролируя силу, он тоже дернул руку мальчика. Послышался хруст.
«Твою мать! Перелом! Только этого еще не хватало!» – мужик мысленно соображал, что же делать. Бросить хулигана с переломом одного далеко от дома было бы очень глупо. Но, по иронии судьбы, теперь он был виноват, потому что сам пострадал только от испуга, а вот мальчишке серьезно навредил.
Однако, несмотря на страх и чувство вины, вперемешку со злостью, за поступки он отвечать умел. У самого дома сын сорванец, которого он воспитывает собственным примером.
Мужчина вызвал скорую и позвонил с Витиного телефона отцу мальчика. Через полчаса все они были в больнице. Слава тоже пришел, когда выяснил куда привезли друга.
Он не убежал с развалин. Тот рывок был отвлекающим. Дальнейшие события мальчик наблюдал издалека, чтобы, при необходимости, позвать на помощь.
Родители Вити молча слушали рассказ мужчины о горящей петарде рядом с его головой и непредумышленном переломе руки их сына. Затем все с интересом выслушали фантастическую историю Славы про петарды удачи и про исполнение желаний. Бабушку Феню Слава не выдал. Он по-прежнему верил, что желания сбудутся, а Витька сам виноват, неправильно настроился.
Витя спал. Ему снова снилась бабушка Феня. Она почему-то радовалась, как удачно все сложилось:
– Вот видишь, не обманула вас бабушка-то. Большая удача, что ты попал в больницу. А рука заживет до свадьбы-то, ты не горюй. Ну, будь здоров, – Феня помахала Вите рукой и растворилась в сонном тумане.
За ней стояли родители. Отец обнимал маму за талию. Улыбаясь, они звали его по имени и говорили, как сильно любят. Это был счастливый сон.
Проснувшись, мальчик обнаружил на руке тяжелый гипс. Он тут же вспомнил все, что с ним произошло, и как оказался на больничной койке. Рядом сидели родители, они о чем-то говорили, называя его по имени. Витя вспомнил сон и снова загрустил: «Как неудачно все сложилось, обманула бабка». Он застонал от боли и досады одновременно.
Родители ринулись к нему.
– Привет, сынок. Мама с тобой. Отдыхай, не волнуйся ни о чем, – мама погладила мальчика по волосам, нежно улыбаясь.
– Ну что, сын, накосячил ты, конечно. Но главное – жив. Об остальном потом поговорим, – строго и в то же время мягко произнес отец, обнимая жену.
Витя поморгал и ущипнул себя свободной рукой. Это не сон.
– А вы… вы что, помирились? Или… нет? – запинаясь спросил мальчик.
– Мир, никакого развода не будет, не переживай, – ответил довольный отец.
– Тот мужчина, который тебя ненароком покалечил, рассказал нам, как однажды чуть не потерял сына из-за того, что ушел из семьи. Мы поняли, малыш, что нас объединяет. Это ты. Мы тебя очень любим и будем бороться за твое и наше счастье. Мы уже договорились о семейной психотерапии, – рассказала мама.
– Что, правда?! Вау! – выпалил Витька, подскочив на постели от радости. – Ва-а-а-у! – снова повторил он. – Желание исполнилось!
В палату ворвался Слава, когда услышал радостный вопль друга:
– Ну! Теперь ты понял, да? Я же говорил, что все будет окей, по-любому! Ну, как ты?
– Да вообще отлично! – обрадовался другу Витя. – А гипс – это фигня, заживет до свадьбы-то!
Мальчишки от души рассмеялись, с благодарностью вспоминая бабушку Феню и ее «петарды удачи».
Снег в большом городе
Ольга Анохина
vk.com/ola_anokhina
Большой Город жил своей непростой жизнью. Каждое время года вызывало у него сначала неподдельный интерес, радость и трепет от того, что все вокруг преображается и никогда не бывает одинаковым. А потом постепенно, не сразу, страсть перерастала в неимоверную скуку к концу сезона.
И только зима никогда не была скучной. Большой Город любил ее. Зима всегда была неожиданной, веселой и непредсказуемой. Сначала небольшой морозец и обязательно снежок, летящий с неба именно в те часы, когда можно было любоваться снегопадом, восхищаться неповторимостью снежинок, подставлять ладони оставшихся на деревьях листьев под их неспешный и неумолимый натиск.
Большой Город любил снежинки светлым днем, когда прозрачная метель становилась вдруг непроходимой вьюгой и застилала окна-глаза домов пеленой паранджи. Тогда город невзначай протирал дома ветерком, чтобы показать всю красоту снеговерти. Окна-глаза раскрывались благодарно, и лица людей за стеклами были счастливыми и беспечными. Они знали, что любимый город не оставит их с непролазными сугробами, а обязательно поможет к вечеру, усилиями дворников и других служб, увидеть и насладиться вечерней красотой кристалликов-льдинок.
Вечером, когда снежинки легко и плавно кружат в свете фонарей и отражаются в окнах-глазах, Большой Город упивается великолепием и изяществом снегопада, который, мало-помалу, укрывал светлым бархатным пологом все тайные места, не оставляя мраку и подлости места в своей жизни.
Большой Город не любил огромные сугробы, они мешали ему наслаждаться чистотой улиц, блеском новогодних витрин и сказочными снежинками, медленно кружащимися в свободном полете.
Он любил мальчишек, которые помогали ему в украшении улиц и дворов. Мальчишки лепили снеговиков и строили ледяные крепости. Они играли в снежки и сооружали горки. Вместе с отцами заливали катки и до одури катались на них и гоняли шайбу все каникулы напролет.
И если бы родители не загоняли уставших и обессилевших пацанов вечерами домой, где ребятня обессиленно падала в кровать, чтобы утром, отдохнув и набравшись силенок, вновь бежать на улицу и наслаждаться зимой и ее прелестными играми, как в последний раз, Большой Город сам бы с любовью и нежностью отпускал ребятню домой.
Еще Большой Город любил влюбленных. Эти люди, казалось, не замечали природу вокруг. Они радовались при встречах, ласково смотрели в глаза друг другу, не обращая внимания на красоту вокруг себя. Они загадывали желания в новогоднюю ночь, сжигали эти бумажки, чтобы вместе с пеплом выпить бокал шампанского и воплотить желание в жизнь.
Но этой зимой снег совсем не радовал, до конца декабря улицы были уныло-серыми и слякотными. Большой Город уже отчаялся увидеть себя в серебряной бахроме выпавшего снега. Он надеялся только на то, что его желание все-таки сбудется, и Новый год его жители будут встречать не с голыми ветвями деревьев и пасмурным небом, а в нарядном белом одеянии, присыпанном нежными пушистыми снежинками.
* * *
Маша и Саша часами могли бродить по Большому Городу в зимние дни. Оба любили это время года, и не только потому, что в Большом Городе зима всегда радовала своей необычностью.
Темные снеговые тучи дарили ослепительно белый снег, укрывавший улицы и делавший их таинственными и загадочными.
Большие сугробы давали возможность молодым людям заниматься любимым делом – кататься на лыжах.
Зимой они могли играть в снежки, лепить снеговиков, носиться по горным склонам, не боясь никаких опасностей.
Влюбленные обожали ездить в горы и там от души гонять на сноубордах, закапываясь на крутых виражах в снеговые сугробы.
* * *
С Сашей они познакомились прошлой зимой.
Парня, с которым встречались полгода, Маша выставила еще в ноябре. Надоело ей терпеть его несусветную ревность на ровном месте, да и любовь как-то по-тихому кончилась. Весь декабрь Маша рассуждала сама с собой о том, а была ли любовь? Так и не придя ни к какому выводу, девушка отправилась на поиски приключений все в той же компании друзей.
Больше всего Маша любила собираться в дорогу. Сначала нужно было все собрать на полу, проверить, не забыла ли чего, потому как нужно было тащить огромное количество поклажи. Девушка тщательно укладывала вещи. Нужно было постараться сделать так, чтобы все уместилось. Пока Маша не встретила Сашу, всю эту массу вещей ей приходилось таскать на своих плечах.
Маша любила зиму и снег, но этот декабрь не порадовал девушку, все вокруг было промозгло и серо. Она со злостью собирала свой багаж, чтобы свалить из этого большого города в горы, и наконец-то увидеть настоящую зиму, и встретить настоящий Новый год, снежный и прекрасный.
Маша прилетела в Приэльбрусье с большой компанией друзей на следующий день после празднования Нового года. Настроение было фиговое, праздник она встречала в компании, но была одна.
Вечером Маша вышла в холл уютной небольшой гостиницы, в которой расположилась их компания. Она любила уединяться и писать в своем любимом блокноте впечатления от событий за день. И в этот раз девушка только начала писать, как дверь распахнулась, на пороге показался высокий парень. Небольшая бородка а-ля шкипер обрамляла лицо и придавала ему мягкий мужской шарм. Куртка ярким бордовым пятном выделялась на фоне приглушенного света.
Он шагнул в холл, нагруженный полной экипировкой сноубордиста. Вместе с ним зимняя свежесть распространилась по всему помещению. Энергетика этого парня захлестнула Машу. Ей сразу же захотелось с ним познакомиться.
Она просто сказала:
– Я Маша, тебя как зовут?
– Саша. А ты всех вот так встречаешь?
– Нет. Но вот тебя решила встретить именно так.
Этот легкий ни к чему не обязывающий междусобойчик перерос в дружескую беседу. А потом… потом была ночь. Ночное бдение под тихий скрип половиц, издаваемых неизвестно каким домовым. И бесконечные разговоры.
Саша рассказывал о себе, своей работе, своих друзьях. А Маша молча слушала и думала о том, что готова вот так, без всяких далеко идущих планов и последствий, лежать и слушать этого парня всю жизнь. Ей не верилось, что можно так просто, с одного взгляда, поверить человеку и впустить его в свою жизнь.
Девушка вспоминала новогодние пожелания подруг встретить свою любовь и то, как совсем уже собралась после новогодних каникул уехать навсегда из Большого Города. Но жизнь и любовь имеет свои правила. Маша поверила в то, что это судьба. С той ночи они не расставались.
Прошел уже почти год, как они были вместе. Наступила новая зима. Молодые строили совместные планы. И опять собирались в горы. Большой Город в очередной раз не радовал сугробами и снежинками, а им хотелось в сказочный мир древних горных хребтов, заснеженных долин и бесконечных, уходящих в небо елей.
Новый год в горах обещал им новые приключения и исполнение новых желаний, которое каждый из них загадывал, писал по старой привычке на бумажке и готовился сжечь и кинуть пепел в бокал с шампанским.
* * *
Большой Город задумчиво улыбался. Он понимал, что ему повезло, и ребята сейчас загадают именно то желание, которое он уже на протяжении нескольких лет не мог воплотить в жизнь. Сегодня ему удастся порадовать не только себя, но и преподнести новогодний подарок всем людям, живущим на его улицах.
Окна-глаза раскрылись. Из них смотрели горожане и радовались новогоднему легкому снегу, медленно и спокойно покрывающему все вокруг и делающему Новый год настоящим праздником – белоснежным и загадочным.
До Нового года оставалось несколько часов.
Иллюзия праздника
Виталий Гулидов
vk.com/thekaluchii
Александр подрабатывал Дедом Морозом. Вообще, он теперь много кем подрабатывал. По утрам на морозе, стуча зубами от холода, раздавал рекламные листовки. Днем в костюме огромной игрушки зазывал людей в недавно открывшийся торговый центр. Иногда разносил товары из этого же центра по ближайшим адресам. Но вечерами для него неизменно наступало время волшебства. Александр облачался в красивый, взятый специально для этих целей напрокат, костюм. Плотно, чтобы даже самый недоверчивый ребенок не смог сорвать бороду, закреплял ее на подбородке. И шел поздравлять детей с праздником. С собой он всегда носил красный мешок, туго набитый завернутыми в красивую бумагу подарками, как оплаченными родителями, так и купленными им самостоятельно – для детей, которые могли оказаться в квартирах случайно. Их Александр покупал на собственные деньги. И никогда не просил, чтобы за эти подарки кто-нибудь ему заплатил дополнительно.
Детей Александр любил. Как когда-то любил и выпить. Сейчас же, если это и случалось, то только потому, что ему нужно было заглушить ту тоску, которая захлестывала его при приближении последних чисел декабря.
Именно под самый Новый год несколько лет назад Катя вылетела из дверей их квартиры и уехала в область к старшей сестре. На миллион его звонков Катя сначала не отвечала, а когда миллион превратился в миллиард – заблокировала его номер. Александр хотел было разыскать ее, вымолить прощение, поехать и привезти обратно, но понял, что даже примерно не представляет, где она может находиться. Поэтому первое время он только сидел, уставившись в одну точку, и глушил стопку за стопкой.
В настоящий момент Александр уже практически взял себя в руки и вел образ жизни этакого «завязавшего алкоголика». После расставания с Катей «маленькая минутка слабости» наступала для него только в декабре. Только ближе к декабрю он начинал чаще задумываться, когда же начал образовываться этот любовный треугольник между ним, Катей и алкоголем, в котором лишними оказались все, а виноватым только он. Только из-за этого декабрь всегда становился для него тяжелым испытанием.
Именно поэтому, работая Дедом Морозом, Александру было так трудно отказываться, если родители предлагали ему опрокинуть рюмочку на посошок. Вечера были длинными, квартир было много. На посошок предлагали часто.
Но еще труднее было не пить, когда оставался один дома. О том, что было, когда они с Катей еще только-только познакомились, съехались и любили друг друга до безумия, Александр, старался не думать. Слишком больно это было. Он бы сразу опять налил себе сто грамм. А может и не сто. И не в рюмку, а в стакан, и кто знает, может, ушел бы в такой запой, из которого его уже некому было бы вывести. Образовывался бы замкнутый круг – он бросил пить из-за любви, и из-за этой же любви и спился бы. Печальная перспектива.
* * *
Несмотря на порой чрезмерную любовь к зеленому змию, соседям этот заросший щетиной мужчина нравился. Он никогда не отказывал в помощи, если его о чем-то просили. Никогда не буянил. И всегда находил время, чтобы остановиться и перекинуться парой фраз с теми, кто с ним заговаривал. Кто-то еще помнил его родителей и говорил, что свой легкий нрав этот улыбчивый молодой человек унаследовал от них. Сам же Александр не мог ни подтвердить, ни опровергнуть этих слов.
Его родители погибли, когда он был еще совсем ребенком, и мужчина их совершенно не помнил. А тетка, у которой он воспитывался, почему-то так ни разу толком о них и не поведала. Когда Александр был ребенком, она, постоянно путаясь, рассказывала ему сказки. Иногда она говорила, что его принес аист, в следующий раз могла поделиться с мальчиком тайной, что его обнаружили в капусте. И если бы не маленькая замусоленная фотография улыбающийся пары с младенцем на руках, единственное, что доказывало существование его родителей, Александр, возможно, до сих пор бы в это верил. Он много раз собирался пойти в фотостудию, чтобы увеличить снимок, сделать фотопортрет и повесить на стену, но все не доходили руки. Порой мужчина задумывался, какое детство у него было бы, если бы его родители тогда не погибли. Как они вместе путешествовали бы, и насколько счастливей оказалось бы это детство. Но, с другой стороны, он, по крайней мере, не помнил момента их смерти.
* * *
Александр посмотрел на часы и встал с дивана. Стрелки показывали пять. Значит, надо потихоньку собираться. Сегодня у него всего один заказ. Но, узнав накануне адрес и поняв, что ехать нужно будет через весь город, «Дед Мороз» решил выйти из дома пораньше. Во-первых, собираясь, по своему обычаю, забежать по дороге в магазин игрушек, а во-вторых, на прошлом опыте он знал, что в последний день года на любых, даже самых незагруженных дорогах, машины все равно стоят.
Выйдя из дома, мужчина вдохнул свежий декабрьский воздух. Уже начинало темнеть, и снег под ногами блестел в ярком свете фонарей. Александр шел твердой поступью, и снег звонко хрустел в такт его шагам. Хмурые в остальное время года лица людей, при виде одетого в костюм Александра, как-то сразу смягчались. Некоторые прохожие расплывались в улыбке. А толпы детей сбивались в кучи, показывали на него пальцами и что-то бурно обсуждали.
Не может же быть, чтобы он был единственным Дедом Морозом, которого все они сегодня увидели? Значит, одно из двух: либо у всех уже настолько предновогоднее настроение, либо он действительно чертовски хорош. Александр усмехнулся.
Пополнив содержимое мешка новыми свертками, мужчина вышел из магазина игрушек и направился в сторону ближайшей остановки. Можно было, конечно, шикануть и поехать через весь город на такси, но Александру хотелось побыть среди людей, подарить им щепотку радости и понаблюдать, как будут преображаться их лица. Хорошо, что на нем сейчас борода, и люди не увидят, насколько на самом деле печальное у него лицо.
Зато чуть позже он отработает заказ, вернется домой и… Нет, в эту последнюю (или, все же, первую?) ночь года он пить не будет. Да и от «посошка», если предложат, откажется. Ни к чему это все! Тем более, когда в стране все больше людей приобщаются к ЗОЖ. Раз уж вокруг столько счастья, почему он не может впитать немного, чтобы пережить всего лишь одну длинную ночь?
* * *
Подходя к небольшому, но симпатичному коттеджу, Александр издали увидел детские мордашки, которые уже с нетерпением выглядывали из окон. Дед Мороз хотел было приветственно взмахнуть посохом, но с ужасом обнаружил, что впопыхах оставил его дома, и тут же поскользнувшись, чуть не растянулся на снегу. Да уж, про посох, по крайней мере, всегда можно что-нибудь соврать, вот если бы он шмякнулся на землю у самого крыльца, было бы совсем неловко.
Сделав вид, что все в порядке, Александр подошел к входной двери и звучно постучал в нее кулаком. Изнутри послышался топот сразу нескольких пар детских ног, который почти тут же стих – видимо, родители жестами приказали детям вести себя тише. Затем за дверью раздались шаги, которые казались уже более размеренными, и Александра наконец впустили внутрь.
Как мужчина и предполагал, в доме оказалось на одного ребенка больше, чем ожидалось. Увидев обеспокоенный взгляд молодой женщины, Александр незаметно подмигнул ей, показывая, что все в порядке.
Каждый предмет в этом доме напоминал о празднике. Повсюду висела мишура. Везде были развешаны вырезанные из бумаги звезды. Даже с люстры свешивался серпантин. Посреди всего этого великолепия стояла елка. Живая, в кадке и украшенная так, что, казалось, на ней просто не осталось свободного места.
Дети сразу же потянули Деда Мороза к елке и встали в хоровод. Пройдя вокруг украшенного дерева несколько раз, Александр сослался на свой возраст и, присев на стул, стал наблюдать за выступлением малышни, которое обычно предшествуют вручению подарков. Все как всегда: стихи, рассказанные впопыхах, как будто рассказчик боялся, что Дед Мороз не станет дослушивать и уйдет, не оставив подарка. Плохо отрепетированный, но сложный по исполнению танец. И сбивчивая, но старательная игра на скрипке, от которой, вопреки ожиданиям, не хотелось зажать уши руками. Но самое главное – Александр видел горящие глаза каждого ребенка. Настолько глубокие, что, казалось, глядя в них, можно постичь все тайны Вселенной.
Смотря на детей, Александр в очередной раз убеждался, что дети – это единственное, что может исправить даже самое плохое настроение.
Получив свои подарки, довольная ребятня тут же принялась разворачивать красивые свертки, а Александр, еще раз пожелав всем счастливого Нового года, вышел на улицу и отправился в обратный путь. Народу вокруг, казалось, стало в десятки раз больше, чем было еще часом ранее. Отовсюду были слышны радостные голоса и лился веселый звонкий смех. Один лишь Дед Мороз чувствовал себя лишним посреди всего этого праздника. Сейчас он уже не обращал ни на кого внимания. Да и веселящиеся люди, как будто перестали его замечать, словно поняв, наконец, что он не является частью всего этого праздничного действа.
Александр ехал и безучастно смотрел, как вокруг радуются взрослые и дети. А сам втайне ненавидел всю эту иллюзию праздника. Эту ночь, которая, по сути, ничем не отличается ото всех остальных ночей в году. Только тем, что Петру Первому пришло когда-то в голову изменить календарь и назначить именно ее новогодней. Ненавидел он и себя – за то, что просто не мог почувствовать радость, которая была написана на лицах тех, кого он видел.
Добравшись до своей девятиэтажки, Александр постоял некоторое время у подъезда, оглядывая сотни светящихся вокруг окон и наблюдая за множеством людей, перемещающихся за занавесками. Затем вздохнул и перевел взгляд на собственные темные окна. Подумал, что надо было оставить свет включенным, может быть, не было бы сейчас так тоскливо. Возникло стойкое желание отправиться в магазин за водкой. Одна бутылка – и эта ночь станет утром и покажется просто жутким сном. В какой-то момент Александр был уже готов махнуть на все рукой и сгонять в магазин…
Но нет, он дал себе слово не пить, значит, пить сегодня не будет. Какой же он Дед Мороз, и как же в него будут верить дети, если он даже данные самому себе обещания не выполняет? Да и зачем начинать, раз он уже так долго держится?
Быстро, чтоб не дать себе передумать, Александр зашел в подъезд.
Взлетев бегом на третий этаж, мужчина остановился перед своей дверью. На площадке свет не горел, и Александр долго не мог попасть ключом в замочную скважину. В какой-нибудь другой ситуации эта картина – кто-то в костюме Деда Мороза пытается вскрыть замок входной двери – могла бы позабавить самого Александра, но явно не сейчас. Лимит хорошего настроения у него на сегодня был уже исчерпан.
