Автор, пиши еще!
Что такое осень
Никого не пощадила эта осень
Женя Нефедова
Николай ежился в тонкой куртке и бесконечно зевал. Еще час – и он рванул бы домой. А теперь неизвестно, сколько это все продлится. Следующая опергруппа еще не заступила на сутки, так что придется все оформлять до победного. К тому же, ночка та еще выдалась. Обострение что ли у всех осеннее?
– Ну, что тут у нас? – словно ниоткуда появился Вадим.
– Баранов Илья Борисович, пятьдесят шестого. Гендиректор фирмы по производству комплектующих для нефтегазовых каких-то установок. Ножевое. Судмед пока ничего толком не говорит, – Николай пытался не зевать слишком откровенно.
– Что у них вообще за сходка тут была?
– На выходные коттедж сняли, типа, для совещания. Человек пятнадцать. Всех опросили. Никто ничего не видел и не слышал, как обычно.
– Камеры?
– Территория утыкана. Михалыч сейчас просматривает как раз. А вот внутри – только в столовой. – Николай втянул голову, чтобы закрыть уши воротником куртки.
– Пойдем, а то посинеешь скоро. Чего на улице топчешься? – по-отечески спросил шеф, хотя был старше Коли всего на два года.
– Красиво тут. Лес еще весь пышный и разноцветный. Когда на дежурство заступали, тепло было. А сейчас вон даже лужи подмерзли. Еще несколько дней – и останутся от этой красоты палки одни голые. Грустно, – вздохнул парень.
– Да вы, батенька, эстет, – усмехнулся Вадим. – Двинули. А то от трупа одни кости останутся, пока ты тут природой налюбуешься.
В номере, где ночью обнаружили тело, кипела работа. То и дело щелкал фотоаппарат, криминалист обрабатывал поверхности кистью. Все как в кино.
– Фу, опять эта тетка. Видимо, из отпуска вышла, давно ее не было слышно, – скривился Николай.
– Ты о чем? – удивленно спросил его Вадим.
– Ведущая на «Югре». Слышишь по радио? Голос противный, не люблю ее.
– А радио кто включил?
– Так работало, – отозвался один из оперов. – Баранова потому и нашли. Зам, который в соседней комнате ночевал, попросить хотел, чтоб тот приемник выключил. А тут – вот.
В комнате был относительный порядок. На столе стояла тарелка с колбасой и хлебом, бутылка водки и пара рюмок, одна из которых была полной. Еще лежал открытый блокнот с оторванной частью верхнего листа. На оставшемся кусочке видны были какие-то почеркушки.
– Алексей, чем порадуешь? – обратился Вадим к эксперту. – И почему так жарко?
– Кондер на максимуме работал. Умный гад, теперь точное время смерти будет сложно установить. Пальцы стерты точно. А вот блокнот – уже интересней. Может, удастся разобрать, что так хотел скрыть от нас автор.
– Хорошо, сразу сообщай. А мы пока в народ двинем.
В столовой пахло алкоголем и кофе. Измотанные ожиданием, подчиненные убитого уже заметно нервничали.
– Здравствуйте, я руководитель оперативной группы, капитан Рыбаков Вадим Сергеевич. Есть ли желающие поделиться информацией?
– Мы все уже вашему коллеге рассказали. Ну сколько можно нас здесь держать? – завозмущалась полная, возрастная женщина, вытирая заплаканные глаза.
– А вы кто, простите? – обратился к ней Вадим.
– Наталья Владимировна Забелина, главный бухгалтер. Мы отмечали конец квартала. Илья Борисович ушел к себе рано, около восьми. Он не любил большие компании. А мы все разошлись под утро.
– У него были с кем-то конфликты? Какой он был человек?
– Да козел он был, – донеслось из угла комнаты. Молодая девушка с патчами под глазами качала ногой и нагло смотрела на Вадима. – Вечно на всех орал. То премии лишит, то уволит по статье. Недавно вот Петра Константиновича при подчиненных обматерил. Вам это «Убийство в Восточном экспрессе» не напоминает?
На девушку со всех сторон зашипели коллеги, а она нарочито громко захохотала.
– Так. Можете быть свободны. Но пока никуда не отлучайтесь из города.
В кабинете оперативников было накурено. Уже раз пятый за утро кипел чайник. Николай всыпал в чашки по две ложки кофе и залил их кипятком, а Вадим развешивал на доске фотографии.
– По камерам с улицы посмотрели, никого посторонних рядом не было. Значит, точно кто-то свой. В столовой все, кроме убитого, находились до четырех утра. Естественно, постоянно выходили по разным надобностям, – докладывал рослый опер Сергей.
– И у нас нет точного времени смерти, что очень плохо, – вздохнул Вадим.
– Причины грохнуть начальника и правда были у всех. Самодур и деспот. На последнем совещании унизил прилюдно главного инженера, до этого выгнал пинками из кабинета начальника одного из отделов. А в приемной как раз полно народу было.
– Что с блокнотом? – Вадим вдруг обернулся от звука распахнувшейся двери. – Мама?
В кабинет грациозно вошла красивая женщина в элегантном костюме, с жемчужной ниткой на шее. Прическа, макияж, парфюм. Несмотря на ранний час, она выглядела потрясающе, чего не скажешь о развалившихся на стульях парнях.
– Димочка, поставь сумки сюда, будь добр, мой хороший, – обратилась она к сопровождавшему ее сержанту. – И возьми, пожалуйста, этот пакет с пирожками. Там три вида, потом скажете, какой вкуснее.
– Татьяна Ивановна, вы наша фея-крестная! – прижимая к груди пакет, с умилением лепетал «Димочка».
В кабинете сразу изменилось настроение. Мужчины вскочили с мест и начали освобождать стол для принесенных вкусностей. Мама Таня, как ее называли в отделе, своим появлением всегда производила фурор и удостаивалась восхищенных взглядов даже от самых молодых сотрудников.
– Боже мой, знакомые духи! – в кабинет влетел начальник отдела с погонами подполковника. – Прелестница! Ах, весьма рад встрече.
– Петр Петрович, вы, как всегда, очень галантны! – Татьяна Ивановна кокетливо протянула ему руку для привычного поцелуя.
– Вот пришел разгон устроить этим охламонам. Бумаги оформляют как попало. Мне скоро от высокого начальства прилетит.
– Ну, голубчик, пожалейте ребят. Вторые сутки на ногах. Кстати, я принесла вам пирожных по новому рецепту. Загляну попозже, если позволите.
– В любое время! Буду ждать.
Начальник строго посмотрел на ухмыляющихся парней, жующих пирожки, и показал им кулак.
– Мы что-то упускаем. Не понимаю. Еще эта фраза на оторванном листке. «Осень, я опять лишен покоя». Бред какой-то. – Вадим ходил из угла в угол.
– Это точно мужик, раз написано «лишен»! Да и водку с дамой пить не будешь, – Николай был доволен своей проницательностью.
– Коленька, вы находитесь в плену стереотипов. Смотрите на все непредвзято, – Татьяна Ивановна медленно встала со стула и подошла к доске с фотографиями. – Начните сначала.
– Да, Коль, давай вспоминай. Мы заходим в комнату. Наши работают, – Вадим напряг лоб.
– Жарко. Радио играет. Я еще сказал, что опять на «Югре» эта вышла, с противным голосом.
Наперебой все стали обсуждать детали утреннего осмотра, а Татьяна Ивановна взяла в руки телефон.
– 22:45. Примерное время смерти, – прервала оперативников мама Таня.
– В смысле? Откуда ты знаешь? – Вадим ошарашено смотрел на женщину.
– Плейлист радио «Югра» за вчерашний день. Песня «Что такое осень» играла в это время. Скорее всего, убийца написал фразу из нее неосознанно. Фразу и все вот эти загогулины. Я тоже так черкаю, когда ухожу мыслями в себя.
– Мама, ты гений! Колян, бегом смотри запись, кого не было в столовой в это время.
– Петр Петрович, можно? – Вадим застыл на пороге, увидев довольного начальника, который только что выпил залпом стопку водки. Напротив него сидела улыбающаяся Татьяна Ивановна, держащая маленькую рюмку с прозрачным напитком.
– Давай, заходи! Ну, что, раскололи?
– Да она и не отпиралась. Минут десять, говорит, мозг ей выносил, что она старая, толстая. А главный бухгалтер впечатление должен производить, второе ж лицо в фирме. Сказал, что молодую и длинноногую на ее место поставит. Она слушала-слушала. Потом взяла нож, которым он колбасу нарезал, и пырнула его.
– А, снова наша любимая осенняя причина «нашло что-то». Ясно. Давайте по домам. Завтра бумаги не забудьте нормально оформить, – крикнул вслед Вадиму начальник, – охламоны… Ну, за вас, прелестница!
Кирпич
Мара Мыгина
«Все. Больше они не будут стучать мне в стену, жаловаться, вздыхать и закатывать глаза при встрече. Все. Я могу вздохнуть спокойно», – подумала она и положила кирпич на пол.
Этим утром конфликт с соседями достиг своего апогея. Откладывать поиски кирпича было уже невозможно.
Где его искать в городе – было неясно. Выходя из дома с намерением этот кирпич отыскать, она вдруг вспомнила о строительном магазине. Крупном таком, можно сказать огромном, совсем недалеко от дома.
Но кирпича там не оказалось. Абсурд, правда? Или только ей так казалось? Огромный магазин, склад – еще больше. Здесь продают все виды гвоздей и саморезов на развес, как макароны в продуктовом. Доски, бруски, плинтусы, молотки, пилы. Даже автомат с напитками стоял. А кирпичей нет.
Продавец смотрел непонимающе. Знать о существовании кирпичей он должен. Может, его смутил тот факт, что ей нужен всего один кирпич? Особенно нелепо прозвучала заученная фраза консультанта в конце разговора: «Не сдавайтесь, стройтесь».
Ну да, с одним-то кирпичом. Он реально думает, что возможно что-то построить?
Может, он подумал, что именно одного кирпича не хватает на фундамент или печку. И бедный строитель побежал искать так нужный ему единственный кирпич. А их в магазине нет. Тогда фраза «не сдавайтесь» как раз к месту. Но все же воспринялась как издевка. Ну да ищите, ищите, и не сдавайтесь. Где-то ваш кирпич вас ждет.
Она и не сдалась. Пошла дальше.
Недавно здесь закончилось строительство, и новый дом, как нераспечатанная игрушка, стоял еще в своем лоске. Если бы она могла увидеть себя со стороны, интересно, что бы она подумала? Возле еще не обжитого дома, где людей не видать, и который еще огражден забором на время стройки, бродит человек и заглядывает под скамейки, в подъезды. Обходит кругом контейнеры для строительного мусора. Поднимает коробки, отодвигает доски и еще какие-то строительные вещи. Если людей, собирающих бутылки и алюминиевые банки, еще можно понять, то это действо точно было на грани абсурда.
Ко всему этому прибавились усталость и чувство голода. С утра только чашка кофе. Ноги еле доплелись до ближайшей скамейки, которая оказалась совсем не близко. Плюхнувшись на нее, девушка заметила вывеску с вкусной надписью «Шаурма».
«За свои усилия я заслужила что-нибудь вкусное», – мелькнула мысль в ее голове. Да и просто хотелось подобреть. От усталости и голода она могла сорваться на первом попавшемся.
Ожидая свой заказ, она нарезала круги вокруг вагончика. И, вуаля… Заветный кирпич лежал за открытой дверью.
Парни из шаурмы испуганно смотрели на нее, судорожно вспоминая, что у них там лежит за дверью. Сколько там кирпичей? Есть ли они там вообще? Что будет, если их отдать или не отдать? Получат ли они от хозяина? Сотни мыслей читались на застывших лицах. Ее вопрос про кирпич, ввел их в ступор. Ситуация и правда нестандартная.
Выходила она, держа в одной руке кирпич, в другой – горячий сверток вкусноты.
Поедая на скамейке то ли завтрак, то ли обед, хотя время близилось уже к ужину, девушка испытывала неимоверную радость от вида кирпича, лежащего рядом с ней на скамейке. Даже холодный ветер, пронизывающий насквозь, не мог испортить настроения.
После этого она просто шагала по улице.
На ней голубая куртка и малиновая вязаная шапка, черные штаны и кроссовки в пятнышко. Черные волосы выбивались из-под шапки и разлетались в разные стороны. На носу большие очки, а на спине синий рюкзак. Обычная девушка, ничего особенного.
Ничего особенного, кроме одной детали. В руках у нее был кирпич.
Согнув руку в локте, она несла его чуть выше уровня плеча. Потом опускала руку вниз, слегка покачивая его вперед-назад. Потом кирпич перемещался в другую руку, где тоже менял местоположение спустя короткие промежутки времени.
Бывало, кирпич занимал положение на двух руках перед грудью. Как если бы это был не кирпич, а торт на блюде, и она вносила бы его в комнату, чтобы поздравить именинника.
Прохожие, скрывая свой интерес, все же поглядывали на нее настороженно. А она шла, не замечая всего этого.
На тротуаре кутерьма. Мальчишки играют в мяч.
– Ну, проходите скорей, – кричат они девушке в голубой куртке.
– Не могу быстрей. Кирпич тяжелый, – отвечает она, и шагает дальше.
– А куда вы идете? – кричат ей вслед.
– Домой! – отвечает она, слегка обернувшись.
Мальчишки косятся на кирпич. Они задают друг другу кучу вопросов и провожают незнакомку взглядом.
А она шла своей дорогой, держа в руках кирпич, и улыбалась. Желтые листья, лежащие на тротуаре, радовали ее, как и тяжелый груз в руках. В лужах разлетались птицы с облаками. Спускающаяся на город темнота, приготовилась скрыть любые секреты.
Поднявшись на свой этаж, девушка положила кирпич справа от своей двери.
– Все, больше они будет стучать мне в стену, жаловаться, вздыхать и закатывать глаза при встрече. Все. Я могу вздохнуть спокойно.
Открыв дверь, она зашла в квартиру, зная, что долгожданный кирпич больше не позволит ее двери удариться о соседскую.
Дело о пропавшей таблетке
Евгений Филоненко
– Вы все наверняка задаетесь вопросом, зачем я собрал вас здесь?
– Пап, ну хватит уже, а? – заканючил Андрей, мой сын.
– Не перебивай папу, – заступилась за меня моя старшая дочка, Люда. Я был готов заплакать от умиления, но она продолжила. – Интернет все равно отключили, хоть какое-то развлечение.
– На дворе осень, я опять лишен покоя, дети мои. Здесь собрались лишь самые близкие мне люди. И один кот. Второй опять обоссал шторы, я его в угол посадил. Он теперь нелюбимый. Но вот в чем вопрос. Кто же из вас всадил нож в отцовскую спину?
Зачем же я собрал их? Сегодня, вернувшись домой с работы, я обнаружил нечто ужасное. Кто-то сожрал последнюю таблетку антигриппина, которую я отложил подальше. Мне не жалко, но ведь в доме есть кагоцел, анвимакс, терафлю, выбор богатый! Даже вкуснятинка по типу «Доктора Мома» стоит где-то в холодильнике. Но я осенью лечусь только антигриппином, об этом знает вся семья. А значит, вывод напрашивается лишь один. Имело место умышленное вредительство. Подрывная деятельность! Подозреваемые: моя старшая дочь Людмила, сын Андрей, младшая дочка Анфиса, жена Татьяна, кот Барсик и кот Кот.
– Если вам интересно…
– Не очень, но когда тебя это останавливало? – буркнул Андрей.
– …Я уже провел некоторый анализ. Используя метод дедуктивного мышления, я исключил котов из списка подозреваемых.
– Но почему, о великий сыщик? – Люда аж на месте подскочила от удивления. Переигрывает, в кого она такая пошла?
Я достал из-за пазухи воображаемую трубку и, подкурив ее воображаемыми спичками, для пущей убедительности театрально вскинул не одну, а сразу обе брови.
– Элементарно. У них лапки.
Старшие дети непонимающе переглянулись. Где я допустил такую ошибку в их образовании, что они даже элементарных мемов не знают? А Анфиса вон скачет, смеется. Но она еще в том возрасте, в котором смешным кажется все. Она, кстати, тоже отпадает, на кухню мы ее не пускаем. Она посмотрела какой-то очередной дурацкий мультик и уже месяц рвется к плите.
– А также мы исключаем из списка маму, нам нужен человек, от которого так и пышет здоровьем. Она вторые сутки гриппует. А каждый раз, когда она кашляет, мне кажется, что кто-то трактор заводит.
– Спасибо дорогой! – Раздался из спальни Танин голос. – Иди сюда, поцелую.
– Не могу, у меня лекарства нет, – язвительно ответил я. – Неужели не стыдно? Из-за кого-то из вас мама нецелованной останется и умрет в одиночестве.
Не сработало. Ты бы им еще на единорога надавить попытался, или на смысл жизни, ага.
– Таким образом, подозреваемых осталось всего двое. Есть ли у вас алиби? Чем вы занимались сегодня с пяти до семи вечера? Что? Вы спрашиваете, почему именно в это время?
– Не спрашиваем.
– И это очень хороший вопрос! Я оставил ее на подоконнике, а до пяти вечера было очень солнечно, и таблеточка чуть-чуть подтаяла. Мною были обнаружены следы. Людочка?
– Я с подружками гуляла.
– Есть ли у тебя свидетели?
– Да, подружки.
Ожидаемо. Допрос подружек мы отложим на потом.
– Андрей, чем ты занимался в промежуток времени с пяти до семи вечера? И не смей лгать мне. – Настольного фонаря как у полицейских у меня не было, поэтому я посветил на него телефоном.
– Уроки делал.
– Ну тогда показывай, умник, – усмехнулся я. Наверняка он ничего не сделал. Я в его возрасте в Майнкрафт играл, потому что Майнкрафт – это моя жизнь.
Он встал и буквально через мгновение вернулся с исписанной мелким почерком тетрадкой. Он же в гимназии учится, совсем забыл. Сын-ботаник – горе в семье. Может, он приемный? Расследование зашло в тупик. Мы что-то упускаем. У всех подозреваемых есть алиби, но неубедительное. Внезапно меня осенило. Кто обычно весь день находится в доме, но чьего присутствия никто привычно не замечает?
– Я понял! Преступник – дворецкий!
В комнате повисла гробовая тишина. Каждый думал о своем. Андрей думал о том, что С. С. Ван Дайн бы не одобрил. Люба думала, откуда взяться дворецкому в двухкомнатной квартире, и что это было бы неплохо на самом деле. Я думал о том, что необходимо срочно купить шляпу, как у Шерлока Холмса. А Анфиса думала, стоит ли ей еще воды на шторы налить, чтобы Кот подольше в углу постоял?
Сказка, мистика, фэнтези
Ноябрьский ветер
Зинаида Живило
Как-то в холодный осенний день, в небольшом английском городке, бабушка Лиддл очень сильно растопила печь. Так ей хотелось, чтобы маленькая новорожденная внучка Энн не замерзла.
Вспыхнувший от лучинки веселый огонек мгновенно метнулся к сухим березовым поленьям, и стал облизывать их с таким усердием, что пыхал и трещал, а комната моментально стала теплой.
Огонек же так расстарался, что очень громко чихнул, и из печной трубы вместе с густыми клубами дыма вылетел маленький ветерок. Он отряхнулся от печной сажи и тут же поежился. Уж очень промозглая погода стояла на дворе. Оглядевшись, ветерок увидел, как большой взрослый ветер старательно обдувает улицы своим ледяным дыханием.
От его протяжного свиста и завывания прохожие кутались в плащи, вжимали головы в плечи и ускоряли шаг, а ветер толкал их в спины, кусал за лица и задувал под одежду, заставляя ежиться еще сильнее.
Немного погодя на край улицы выплыла большая серая туча. Она приветливо помахала ветру пухлой облачной ручкой, сверкнула молнией и стала поливать улицу холодным осенним дождем. Прохожие пытались раскрыть зонты, но ветер тут же выворачивал их наизнанку и вырывал из рук.
Маленькому ветерку из теплой печной трубы стало очень жалко людей, он подлетел к большому ветру и закричал:
– Э-эй! Сэр Большой ветер!
Ветер так увлекся своим занятием, что услышал слабый детский голос не сразу.
– А? Что ты здесь делаешь, малыш?
– Здравствуйте, я ветерок из печной трубы, – ветерок шаркнул невидимой ножкой. – Скажите, пожалуйста, зачем вы дуете так сильно? Им же холодно!
– Конечно, холодно! – с гордостью ответил собеседник. – Я же Ноябрьский ветер!
– Но разве нельзя дуть потише? Или хотя бы не выворачивать зонты? – жалобно спросил ветерок.
– Никак нет, тогда погода не будет осенней! – бодро отчеканил ноябрьский ветер и подул под ноги симпатичной девушки так сильно, что та невольно пробежала несколько шагов.
– Но ведь здесь и так сыро и холодно. Может быть, вы перестанете хотя бы на минуточку?
– Что такое осень – это ветер! – отрапортовал в ответ новый знакомый.
– И холодный-холодный дождь! – вмешалась в разговор серая туча.
– А еще слякоть! И туман! И темнота! – радостным хором закричали они. Туча стала еще чернее и ударила молнией, а ветер жутко завыл, распугав прохожих.
– Какие вы злые! – обижено сказал ветерок и собрался улететь прочь.
– Мы злые?! – возмутился ветер ему в спину.
– Совсем не злые! – подхватила тучка. – Мы хотим, чтобы людям было уютно.
– По-моему, им совсем не уютно! – ответил ветерок с досадой.
– А ты загляни в дома. Ты маленький. В печную трубу пролезешь.
Ветерок подлетел к ближайшему дому и просочился внутрь. На пороге как раз раздевался какой-то господин.
– Ну и погодка! Льет как из ведра! – сказал он милой женщине, которая выбежала ему навстречу.
– Да-да, холодный выдался ноябрь. Идем скорее, я приготовила ужин и горячий чай.
Пара ушла на кухню, и в доме тут же восхитительно запахло мясом, рисом и мятой с лимоном. Женщина протянула мужу домашнюю одежду с печи. Мужчина с благодарностью взял ее и переоделся. А на дровах весело потрескивал огонек.
От удовольствия и блаженства ветерок даже закрыл глаза, и ему захотелось остаться здесь навсегда. Но тут в окно постучал ноябрьский ветер, рамы заходили ходуном, а супруги вздрогнули.
– Знаешь, я, пожалуй, не пойду сегодня с Уорреном в паб, – задумчиво сказал мужчина.
– Очень хорошо! – ответила женщина и взяла его за руку.
Ветерок понял, что ему пора уходить.
– Ну что, видел? – довольно спросила туча. – Это наша работа. Будь на улице жарко и душно, стали бы они так сидеть?
– Пожалуй, нет, – согласился ветерок.
– А вон в том доме мама рассказывает детям сказки! И все они греются под одним одеялом, – прогудел ветер.
– А вот здесь бабушка сварила внукам на зиму вкусный джем! Согласись, в жару было бы крайне неудобно этим заниматься? – хихикнула туча.
– А в моем доме сильно-сильно разожгли огонь, и появился я, – прошептал маленький ветерок. Ему тоже стала нравиться осень. – Пожалуй, вы совсем не злые.
– У природы нет плохой погоды, – улыбнулся ноябрьский ветер.
– А я? Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Конечно, малыш, – подмигнула туча. – Залезай в печные трубы и тихонько там гуди. От этого людям спится лучше.
Маленький ветерок направился к домику бабушки Лиддл и стал тихо гудеть в трубе. Через несколько минут Энн, лежащая в колыбельке, сладко зевнула и заснула. Глядя на ее блаженную улыбку, ветерок подумал, что ей сейчас снятся хорошие сны.
