Ашаи
Твоё? Сделай сам
Ваа, вот так встреча!
Через несколько дней лечение писателя подошло к концу, начался этап восстановления. С Леса сняли капельницу, выписали пробиотики. Теперь он мог ходить дальше туалета и столовой. В город пришла Арктика: выпал первый снег, и всё вокруг сразу же стало красивым и чистым, как в зимней сказке. Внутренний двор городской больницы ожил. Пациенты всех отделений выходили любоваться приближающейся сменой сезона. После заточения в четырёх стенах, с каждым глотком уличного воздуха Лес получал прилив вдохновения и жизненного любопытства.
Его внимание привлекла компания из трёх человек у скамейки в центре дворика. Не то что бы он хотел познакомиться, нет. Просто решил пройти рядом, разглядеть вблизи. Каково же было удивление, когда из-за спины одного из собеседников вынырнуло личико Немой в симпатичной вязаной шапке. Они встретились взглядом и улыбнулись друг другу. Через несколько шагов стала различима вторая фигура. Это был Глухой. С перевязанной головой, в длинном пальто, похожем на шинель, на фоне полуразрушенного фасада травматологии, он выглядел как солдат после бомбёжки. Лес поравнялся с компанией и наконец увидел третьего участника. А точнее участницу: Малую. Её левая бровь и часть губы были заклеены пластырем.
– Вот это встреча! – выпалил Лес, осматривая компанию. – Вы, оказывается, знакомы?
От волнения Немая запоздала с переводом слов Глухому, поэтому ответила Малая:
– А то! С Глухим в столовке познакомились. Он хотел поменять второе на суп. Так буфетчица не поняла – забрала второе и всё! Пришлось выручать голодного. А вы откуда знакомы?
Малая, не давая времени на ответ, продолжила в своём стиле:
– Да ладно, на самом деле, мне параллельно. Слышала от Бомжо, в какую передрягу ты попал. Но ты не плачь. Ты всё правильно сделал – вальнул эту тварь. Мужик! – Она хлопнула Леса по плечу. – Эта Звера всю жизнь нам переломала. А Бомжо она чисто на безысходность взяла. Бери, говорит, деньги, пока предлагаю. Сейчас, мол, кризис, никто твой участок не купит. Это она его дом сожгла, больше некому! А Бомжо ведь меня винит – ты, мол, окурки не тушишь! Так окурки-то в стеклянной пепельнице лежат, а стекло не горит, балбес! О-о-ой, смех, да грех.
Глухой не верил тому, что переводила Немая. Немая не верила своим ушам. В голове не укладывалось, что популярный писатель имел общие дела с таким контингентом лиц.
– Ладно, пойду снимать швы и выписываться. – Сказала Малая, направляясь в отделение травматологии. – Передать привет Бомжо?
Лес неловко кивнул. Ребята с удивлением переглянулись.
– Откуда вы знакомы? – спросил Глухой.
– Это долгая история. – Стыдливо ответил Лес и сразу перевёл тему. – Как ваше здоровье?
– Нас скоро выпишут. Ещё есть хорошая новость от врачей. Они говорят, что вступила в силу государственная программа реабилитации глухонемых. По ней половину операции на ухо оплачивает государство, если я оплачу другую половину. Я написал своему бывшему руководителю с просьбой выплатить деньги за сделку, которую я вёл много месяцев, и которая принесла компании крупный контракт на поставку оборудования для строительства жилого комплекса. Именно на этой сделке я заработал глухоту. Директор ответил, что сейчас сделка закреплена за другим сотрудником, но он попробует что-нибудь сделать. Понимаю, что шансов мало, ведь я давно там не числюсь. Но всё-таки жду и надеюсь.
– Тот новый ЖК на набережной рядом с центральной площадью?
– Да. Он.
– Я знаком с директором твоей фирмы. Попробую помочь.
Немая нехотя перевела эту фразу на язык жестов. Не откладывая дело в долгий ящик, Лес набрал номер телефона и отошёл в сторону. Глухой смотрел ему в спину, молясь всем сердцем, чтобы у него получилось. Немая смотрела на снег под скамейкой, молясь всем сердцем, чтобы у него не получилось. Она сложила ладони лодочкой и протянула другу. Глухой вложил в них свою руку. Момент застыл в вечности.
Но вот Лес отстранил трубку от уха, подумав про себя: “Хоть что-то я ещё могу”.
– Это win! – сказал он вслух, победно разводя руки стороны, – директор решит твой вопрос.
Глухой всё понял без перевода и уже сиял от счастья.
– Спасибо, спасибо Вам большое! Вы просто волшебник! Чудеснейший из людей! – Рассыпался он в комплиментах. – Знаете, покупать вещи приятно. Но когда ты можешь купить здоровье – это невероятно. Я ещё никогда не был таким счастливым!
Лес ответил, что пока благодарить не за что, попрощался и в восторженном состоянии направился в палату работать над книгой. На лестнице его догнала Немая. Она держала в руках ручку и листок бумаги. Лес прочитал на нём: “Господин Поклонский, прошу вас! Не отбирайте у меня друга Скажите вашему знакомому не давать Глухому денег”
По щеке Немой текла слеза. Он мог бы ответить голосом, но в такой драматичный момент проявил максимальную тактичность. Лес взял из её рук ручку, а бумажку расстелил на перилах. Ответил он не сразу, уж слишком сюрреалистично выглядела просьба.
Фото “Разговор на перилах”
Немая хотела ответить, но закончились аргументы. Закончилось и место на листке. Её хрупкое тело накрывала лавина безысходности. Зачесалась рука, капля слезы превратилась в ручеёк. Немая с размаху воткнула ручку в руку и потянула на себя. На лестницу закапала кровь. Немая даже не вскрикнула, что ужаснуло Леса ещё больше.
“Не надо! Я позвоню! – Закричал он, вынимая окровавленный пастик из её руки. – Я позвоню!”
Немая дышала тяжело. Лес поставил вызов на громкую связь.
– Приветствую ещё раз!
– Приветствую, Лес! Я распорядился – деньги парню уже отправили.
– Уже отправили?
– Да, у нас электронный документооборот. Всё быстро.
– Мы можем отменить? По-видимому, произошла ошибка…
– У нас всё чётко, ошибки быть не может.
– По-о-о-онял. – Растеряно протянул Лес. – Всего доброго.
Немая потеряла сознание, и Лес поспешил найти врачей.
Следующие дни они регулярно виделись. Сначала Лес приходил к ней в палату из-за жалости. Он хотел показать собственным примером, что мир не отвернётся от неё, что преград для общения не существует. Потом и Немая стала заглядывать к нему. Пока писатель работал прямо из больничной койки, она сидела рядом и перечитывала его произведения. Они переписывались в мессенджере, куда Немая отправляла свои впечатления о прочитанном. Постепенно Лес привязывался к этой странной девушке в комбинезоне. Её невротические припадки компенсировались добротой и чистосердечным желанием помочь. Как-то раз Лес даже поведал ей страшную историю об убийстве главного редактора журнала “Остриё”.
Время, проведённое вместе с Немой, плодотворно влияло на писателя. Во-первых, он начал понимать язык жестов, а изучение нового языка, по его собственному убеждению, эффективно развивало мозг. Во-вторых, из рассказов Немой писатель делал много набросков о Вселенной Глухонемых. Он заметил, что глухонемые объединяются в группы с высокой степенью ответственности. Из-за малочисленности ценность каждого члена группы возрастает. Так же как с полезными ископаемыми: чем меньше запасов в природе, тем выше стоимость. В мире глухонемых люди держатся друг за друга. Ведь если ты потеряешь доверие, то рискуешь остаться в полном одиночестве.
Сама Немая так описывала жизнь глухонемых: “Большинство из нас живут как вынужденные эмигранты, которым никак не даётся местный язык: и без гида на улицу не выйти, и на Родину не вернуться.”
С Глухим она пересекалась редко. Тот всё время хлопотал о делах, собирая документы для операции. Да и сам он особо не искал с ней встречи. Ведь когда он радостный прибежал с новостью, что деньги на операцию пришли, Немая даже не улыбнулась.
Однажды они втроём – Лес, Немая и Глухой – молча стояли у скамейки во внутреннем дворе больничного комплекса. Вышло солнце, распогодилось. Немая и Глухой смотрели под ноги. Лес никак не мог оторвать взгляд от стройного женского силуэта в пальто. Силуэт вышел из нового здания платного отделения и пересекал двор в сторону выхода с территории комплекса. По мере приближения фигуры нижняя челюсть Леса отвисала всё ниже. Когда женщина прошла мимо, он поплёлся за ней, не решаясь окликнуть или обогнать. Глухой и Немая, не понимая, в чём дело, спешили следом. Нужно было что-то предпринять, иначе женщина просто скрылась бы за воротами проходной.
“Звера Анатольевна?!” – неуверенно окликнул её Лес.
Глухой дотронулся до Немой. На его лице застыла просьба перевести. Немая перевела, и они опять стали командой. Звера Анатольевна обернулась и ею овладел испуг: снова он, снова не один. Однако испуг не успел перерасти в страх, поскольку детский опыт подсказывал: безмятежность заставит врага сомневаться в собственных силах. В школе она часто таскала за волосы сверстниц, а иногда и мягкотелых сверстников. К тому же действие разворачивалось прямо перед будкой охранника, что сильно уменьшало вероятность нападения. На всякий случай Звера Анатольевна предупредила:
– Ближе не подходите – у меня баллончик.
– Вам не о чем беспокоиться. – Лес поднял раскрытые ладони вверх в знак примирения. – Будьте уверены, такого больше не повторится. Я лишь хотел убедиться, что с Вами всё в порядке.
– У меня всё в порядке, а вот у Вас, Поклонский, нет. Думаете, можно безнаказанно вломиться в мой офис со своими пьяным бредом?. Запомните, я никого никогда не обкрадывала: участок был продан по обоюдному согласию. Есть документы! Полиция опознала Вас по камерам видеонаблюдения. Бесформенных лохмотьев, бороды и усов недостаточно, чтобы пройти портретную экспертизу! Ваши действия будут квалифицированы как телесные повреждения лёгкой тяжести, за которые предусмотрен штраф. Также Вы оплатите мне лечение, все судебные издержки и моральный ущерб. Готовьтесь выложить крупненькую сумму!
– Я признаю свою вину и не буду оспаривать решение суда.
Лёгкость, с которой Лес согласился, навела Зверу Анатольевну на мысль, что штрафа недостаточно. В ней проснулась жажда мести, которая удовлетворяется только при виде страданий обидчика. Брови сомкнулись вниз, напоминая наконечник стрелы – символ журнала “Остриё”.
– Я не всё сказала. Вам крупно повезло, что я лежала в больнице две недели и отделалась сотрясением. Но мне достаточно намекнуть, и врачи увеличат госпитализацию до трёх недель. Тогда не составит труда доказать среднюю тяжесть побоев. А это уже лишение свободы сроком до трёх лет и крах репутации, которой и так давно нет. А дальше сами думайте!
Последняя фраза была адресована исключительно Лесу с целью напугать и, одновременно, эффектно закончить разговор. Но каждый видит то, что хочет видеть. Глухой расценил последнюю фразу, как обращение ко всем, как приглашение вступить в разговор, и незамедлительно воспользовался им.
– Подкуп врачей – это коррупция! – возмутился он.
– Что за ущербные клоуны Вас защищают? – Звера Анатольевна по-прежнему обращалась к писателю.
Глухой продолжал:
– Ваш журнал – сплошное враньё. Вы пиарите Дая, а это он, между прочим, избил меня тогда, в квартире Леса. И заметьте, мы, в отличие от Вас, не подаём на него в суд. Хотя могли бы. И Вас мы тоже можем разоблачить, не сомневайтесь! Так что хóдите по тонкому льду!
– Дай – гиперуспешный проект. Его популярность растёт быстрей твоих залысин, мальчик. Успокойте свою прислугу, Лес, а то и они “присядут”.
Звера Анатольевна заставила Глухого замолчать. Убедившись, что возражений больше не последует, она уже собиралась уйти, как вдруг услышала знакомый голос:
– Лично я не удивлён и, что скрывать, очень рад, что Вам наконец дали сдачи. Давно пора. Надеюсь, это научит Вас ценить людей.
Опираясь на костыли, из тени здания вышел бывший ведущий корректор журнала “Остриё”. Он слышал весь разговор. При виде его Звера Анатольевна рассвирепела:
– Вот как! Это ты мне, калека, говоришь?!. Ты жизни-то толком не видел, а хочешь меня чему-то научить?!. Ты даже не знаешь, на что мне приходилось идти, чтобы платить вам зарплаты в голодные времена. Какие унижения терпеть…
Она вспомнила, как пришлось отдаться толстому, потному, похожему на огромного слизняка, вышибале. Её речь захлебнулась.
– Вы могли и не терпеть. – Негромко сказал корректор. – Это был Ваш сознательный выбор. И я не уверен, что терпели ради нас. Скорее ради своего дела. Имейте в виду, я снял побои. Если подадите заявление в полицию, то подам и я на Вас.
– Я уже жалею, что уволила тебя по-честному. – Прошипела Звера Анатольевна. – Надо было гнать тебя без компенсаций и выходных пособий. Без копейки тебя оставить. Ещё и пинков под зад надавать.
– Звера Анатольевна, Вы забываете, что я слишком много знаю про Вас. Я знаю, что Вы нанимали людей, чтобы сжечь дом того бездомного. А помните, как вы потом купили участок за бесценок?. А может рассказать, как Вы заработали на постройке коттеджа под офис?
Звера Анатольевна с досады топнула каблуком и поспешила покинуть территорию больницы. Бывший ведущий корректор разошёлся до каплей пота на лбу. Он кричал ей вслед так громко, что даже охранник выполз из своей берлоги:
– И не думайте, что отделаетесь от меня! Я буду Вас преследовать до тех пор, пока Вы не научитесь вести дела по-хорошему! Пока не научитесь уважать других людей! Если раньше, конечно, Вас никто не прибьёт!
Лес частично выпал из разговора. Он всё слышал, но ничего не понимал. Для него эти выяснения отношений ничего не значили – он только что говорил с человеком, которого давно похоронил. Это было настоящим чудом: чудом воскрешения.
– Какая же она мерзкая! Задушил бы, – стиснул зубы Глухой.
– Ведьма! – внезапно вскрикнул незнакомый женский голос.
Лес обернулся в расчёте увидеть очередного недоброжелателя Зверы Анатольевны, но новых людей не прибавилось. Бывший ведущий корректор вытер пот салфеткой и обратился к Немой:
– Именно. В средневековье таких на костре жгли.
Стало ясно, что Лесу не послышалось. На его глазах случилось второе чудо подряд: чудо исцеления.
– К тебе вернулась речь?! – эйфорично завопил Лес.
– Ты можешь говорить?!! – подхватил Глухой.
Немая судорожно глотала холодный воздух. Она была напугана собственным голосом, как будто что-то чужое вырвалось из неё наружу.
“Нужно срочно показаться врачу!” – сказал Глухой и повёл подругу в больничный корпус. Лес и бывший ведущий корректор следовали за ними.
– Не спешите так! На костылях за Вами не угнаться. Так значит, девчонка притворялась немой?
Лес никак не отреагировал на хамское предположение, поскольку летал в облаках от радости. Он просто поддержал разговор встречным вопросом:
– Почему Вы сразу не заявили на Зверу Анатольевну в полицию, раз все бумаги на руках?
– Это – блеф. Нет у меня никаких бумаг. Да я и сам по себе – не любитель жаловаться. Карма и так её настигнет.
– Думаете, это так работает?
– Уверен. Вон, уже по врачам ходит. Получила от кармы по заслугам!
– Думаю, Вы меня переоцениваете, сравнивая с метафизической силой, – улыбался Лес.
– Не обольщайтесь, Вы только исполнитель.
Писателю понравились нестандартные ответы бывшего ведущего корректора, и он решил продолжить разговор:
– Вы, наверное, вздохнули с облегчением после увольнения?
– Ещё как! Всё поменялось в лучшую сторону. – Он загибал пальцы, перечисляя. – Я нашёл работу с приличной зарплатой. Ко мне вернулась девушка. Мы ждём ребёнка. Я счастлив. Даже не верится, я проработал там больше десяти лет. Я ведь стоял у истоков основания журнала. Скверный характер начальницы сначала сглаживал интерес к работе. Потом меня повысили. Но последние два года я только и думал о том, что пора уходить. Но, знаете, кому хочется вставать с нагретого места?. Поэтому я всё откладывал… А в день увольнения меня как будто осенило. Помню, подошла ко мне с утра девочка-стажёрка со своей первой статьёй и говорит: “Проверь всё тщательно. Материал про близкого мне человека, не хотелось бы его расстраивать.” Извините, но я всегда качественно работу выполняю! Да, девушка миловидная, скандалить я не стал, всё сделал как полагается. А потом думаю: “Я тут десять лет сижу не для того, чтобы какая-то соплячка мне указывала!”
Лес инстинктивно попятился ко входу в здание, потому что бывший главный корректор неожиданно перешёл на крик и размахивал в воздухе костылём:
– Как я понял из статьи, этим близким человеком были Вы, Поклонский! Так научите свою кошёлку, как нужно разговаривать со старшими!
Лес скрылся от этого психа в темноту больничного подъезда, но тот на прощание успел ткнуть писателя костылём в бок.
– Или Вы подкаблучник, а?! – доносилось вдогонку с улицы.
Лес шагами в три ступеньки поднимался по лестнице в свою палату. Словосочетание “близкий человек” преодолело гравитацию и не давало спуститься с небес на землю. Нельзя было терять ни секунды – такие моменты сверхпродуктивны для работы.
Все на своём месте
Лес стучал по клавиатуре часов восемь, не меньше. Он написал три главы и бóльшую часть опорных точек заключительной части романа. Слова на экране уже сливались друг с другом, поэтому ноутбук отправился в тумбочку отдыхать. В уведомлениях на смартфоне висели пропущенные звонки от Рады, несколько рабочих документов и ссылка на видео от неё же. Лес нажал на ссылку. Это была реклама нового скандал-шоу на федеральном канале. Его ведущий – Дай Поспешов. Лес набрал Раду.
– Алло, я навела справки. – Рада выпалила как из Калашникова. – Звера Анатольевна жива! Более того, лежит в корпусе напротив тебя!
– Я знаю – встретились случайно. Её сегодня выписали.
– Ты так радостно говоришь. Можно подумать, что вы с ней друзьями разошлись.
– Это вряд ли. Я счастлив, что никого не убил. Ты даже не представляешь, гора с плеч!
Вдруг голос Леса стал серьёзным до неузнаваемости:
– Послушай. Зачем ты скидываешь видео с Даем? Я не хочу про него ничего знать! Или, может быть, это твой новый проект, подработка, “левак” может быть?
– С чего ты это взял, Лес? Перестань, я не хочу снова ссориться!
– Тогда скажи, кто пригласил его на презентацию? Кто помог скрыться от охранников? Кто из вас всё спланировал?
– Всё, всё, хватит. – Перебила его Рада. – Ты себя слышишь?. Имей в виду, ты заставляешь меня оправдываться, а это не приятно. Дай слишком импульсивный и неусидчивый, чтобы планировать. Просто он получил то, к чему шёл. И мы с тобой не вписываемся в его сегодняшний мир. Конечно, он поступил по-скотски, но он искренний человек. Что касается меня. Я и подумать не могла, что он такое выдаст. Ты знаешь, я была сильно влюблена. Так же, как и ты, впрочем.
Лес немного помолчал и ответил сентиментальным голосом:
– Да, по иронии судьбы наши вторые половинки соединились вместе в любовном четырёхугольнике.
– Не грусти. Если бы сначала ты открыл документы, которые я скинула, тебе не захотелось бы ругаться.
– А что в них? – всполошился Лес.
– Твои нелюбимые графики и диаграммы. Но. Все они показывают рост продаж по нашим ключевым продуктам: печатные, электронные и аудиокниги! Я связалась с партнёрами из консалтинга. Они считают, что рост связан с обновлением читательской аудитории. На смену хейтерам пришли люди, разделяющие твои взгляды. Тот режиссёр… всё время забываю его фамилию, пишет, что специально прилетит к нам на север снимать твою биографию. И ещё, чуть не забыла. Зарубежное издательство предлагает выпустить бестселлер на английском языке!
По окончании телефонного разговора Лес сразу открыл графики: и без аналитических способностей было видно, что линии ползли вверх. Вдохновлённый переменами, следующие несколько недель он упорно работал над окончанием романа и его общей редакцией. Лес понимал, что для наилучшей отдачи нужно выпускать новое произведение на пике роста популярности. Больничный курс восстановления закончился, его выписали. Привычная домашняя обстановка только способствовала продуктивности. Вечерами он навещал Немую и Глухого.
Немая занималась по специальной программе восстановления речи и с каждым разом говорила всё лучше и лучше. Тем днём у пропускной издевательства Зверы Анатольевны синхронизировались с глубокими школьными обидами. В результате эмоции победили многолетнюю установку на молчание. Окружённая друзьями (Лесом и Глухим), чувствуя поддержку, Немая разблокировала зажимы. Врачам оставалось только развить успех. Она сменила имя на Норму.
Глухому успешно вживили ушной имплант. Он сменил имя на Слух. Сначала думал взять имя Здоровый, но в слухах всегда есть что-то загадочно-манящее.
За окном снаружи стоял величественный декабрь, весь в белом. Пришло его время – время подводить итоги, время закрывать отчётный год. За окном внутри, удобно расположившись за дастарханом, сидели хозяин квартиры, его верная подруга-помощница и двое исцелённых. Над низким столом висели клубы дыма и радостная атмосфера, которая создаётся, когда у собравшихся вместе друзей в жизни всё хорошо, и каждому не терпится поделиться своим счастьем. Все они через несколько часов будут выступать на презентации нового романа Леса Поклонского на сцене Театра Драмы. На этот раз Лес подготовил потрясающее театрализованное шоу-карнавал с участием всех героев произведения.
[Рада]: Декабрь – самое удачное время для продвижения новой книги! Книга – всегда отличный подарок, к тому же кроме постоянных читателей, чьё число заметно подросло, – Рада с улыбкой посмотрела на Леса, – её будут покупать люди, запасающиеся чтивом на новогодние праздники.
[Лес]: Да, подросло. И очень вовремя! Денег как раз хватило, чтобы раздать долги и подготовить сегодняшнюю встречу.
[Рада, поясняет для остальных]: Он почти всю прибыль вкладывает в свои шоу.
[Лес]: Я – творец, а не деньголюб.
[Слух]: Уверен, будет фурор. Даже фееричнее, чем в прошлый раз.
[Норма, смеясь]: Совсем не хотелось бы, как в прошлый раз!
[Слух]: Это был триллер! У меня до сих пор мурашки по коже! Когда ползли по водосточной трубе, думал, разобьёмся об асфальт. Только заползли, а нас уже встречает робот. Вот и всё, приплыли! Что было дальше, лучше вспоминать не буду.
[Норма]: Зато как всё закончилось! Ты – слышишь, я – говорю.
[Лес]: Кстати. После того раза в Матрёну добавлена новая функция. Если в квартире появляется незнакомец, она фотографирует и отправляет мне. Я в приложении нажимаю кнопку “Задержать”, Матрёна протягивает руку, чтобы поздороваться, но вместо этого хватает его за запястье. Раз и готово! Преступник в наручниках.
[Лес, продолжая Нормину тему разговора]: Ты не жалеешь, что покинула Вселенную Глухонемых?
[Норма]: Так вышло, что я её не покидала. Ведь я провожу встречи, на которых глухонемые знакомятся с обычными людьми. Глухие и немые объединяются в пары и свободно общаются со слышащими, как когда-то мы со Слухом. Обычным людям интересно узнавать о Вселенной Глухонемых. Наш способ стирает барьеры в общении. Многие потом становятся друзьями: ходят к друг другу в гости, по магазинам, в кафе. Методика становится популярной и уже дошла до Европы. Скоро к нам на обучение приедет целая делегация.
[Слух]: Да, потихоньку это становится нашим общим делом. Ты права, Норма, во всём есть свои плюсы.
Слух встал с подушки и вышел из-за стола.
[Слух]: Если никто не возражает, я хотел бы повторить свою роль перед выступлением. Уж очень волнуюсь.
[Лес]: Без проблем. Спальная полностью в твоём распоряжении!
[Рада]: А почему Бомжо не захотел участвовать?
[Лес, меняя веселье на скорбь]: Я пытался его отыскать. Привёз ему еду и какие-то шмотки, но коллектор был занят другими бездомными. Никто из них не мог точно сказать, где он. Кто-то уверял, что Бомжо уехал южнее зимовать. Кто-то якобы видел, как его забирала полиция. Кто-то говорил, что он утопился…
В прихожей неожиданно заверещал звонок в дверь.
[Лес]: Наверное, сосед в туалет пришёл. Жена опять ванную заняла, вот ему и не попасть! Матрёна, солнце, открой, пожалуйста, человеку.
Матрёна открыла дверь. В гостиную зашли Дай и Лена. У сидящих за столом лица сползли вниз. Лена остановилась чуть позади на границе прихожей и большой комнаты. Дай, не разуваясь, встал по центру гостиной, широко расставив ноги, и окинул всех испепеляющим взглядом. Выглядел он как на обложке: загар, уложенные волосы, костюм, лакированные ботинки.
[Дай, обращаясь к хозяину квартиры]: Может предложишь мне виски? Если твоё хвалёное гостеприимство не буксует.
[Лес]: Я бы предложил вам раздеться и присоединиться к нам за столом.
[Дай]: Мы ненадолго. По делу.
[Лес]: Виски – значит виски.
[Дай, показывая раскрытыми ладонями, что всё в порядке]: Разреши мне. Матрёна, солнце, налей виски. Полный бокал.
Сидящие за столом насторожились. Перестал пыхтеть кальян. В гнетущей тишине Матрёна сделала алкоголь и подвезла его Даю. Он отпотчевал.
[Дай, кивая на Норму]: Смотрю, вы сдружились после той кровавой бани в ванне. Трагедия сближает, не правда ли?
[Лес]: Может и так, но правда и в том, что мы нужны друг другу.
[Дай]: А мне думается, тебе нужна трагедия. Чтобы было о чём писать. А на людей тебе наплевать.
Он отпил ещё и сел за стол напротив Леса, рядом с Нормой. Все смотрели в одну точку: в его глаза. Его глаза смотрели в глаза Леса. Лес догадывался, что это снова провокация. Но чтобы с ней работать, нужно было понимать причины ненависти.
[Дай]: Сначала думал разнести твою презентацию так же, как в прошлый раз, да скучно повторяться. И я сказал Лене в аэропорту: “А давай заедем в гости”.
[Рада]: Что мы тебе сделали?
[Дай, напрягая скулы]: Не перебивай и узнаешь!
[Норма]: Как у Вас язык поворачивается так говорить?. Вам хотели помочь, но Вы променяли дружбу на славу!
[Дай, тыча в неё пальцем]: Не лезь не в своё дело! Ты ничего не знаешь! Этот ублюдок посмел поднять руку на женщину, которая мне как мать!
В ответ Норма выпустила дым прямо ему в лицо. Он окончательно обезумел и врезал Норме пощёчину, противореча собственным словам. Лес автоматически приподнялся со своего места. Дай кинулся на него через стол, опрокинув кальян. Горящие угли посыпались на подушки, на парадно-выходной комбинезон. Дай обеими руками вцепился в шею писателя. Рада с Нормой были заняты тушением тлеющей мебели и одежды. Елена снимала всё на телефон. Используя болевой приём на большие пальцы, Лесу удалось ослабить хватку Дая. Тогда Дай схватил со стола щипцы для углей с заострёнными концами, по форме напоминающие кинжал. Рада с Нормой синхронно ахнули. Дай размахнулся, но прямо в воздухе его кисть перехватил манипулятор. Матрёна держала его руку как в полицейских наручниках. За секунду до схватки Лес успел нажать на кнопку “Задержать”.
Писатель воспользовался временным замешательством телеведущего и нащупал первый попавшийся под руку предмет. Им оказался бокал с виски. Через мгновение Дай сидел на полу, жмурясь от жжения в глазу. По его лицу вместе с остатками виски стекал крем для автозагара, оставляя белые полосы и пятна. Он стал похож на небрежно покрашенный манекен, забракованный на утилизацию. Вдобавок откуда-то сверху на его голову с огромной силой обрушилась картина “Жар-птица”. Макушка и плечи Дая пробили в холсте дыру, и тот застрял на уровне локтей. Рамка картины, как смирительная рубашка, полностью сковала движение рук. Это Слух завершил спасательную операцию.
Когда раздался звонок в дверь, он прервал репетицию, чтобы поприветствовать гостей. Но увидев в гостиной своего старого обидчика, замер от страха на выходе из спальни. Его никто не заметил, так как та часть гостиной плохо освещалась, то есть находилась в тени. Когда Дай вцепился в Леса, негодование и жажда мести победили страх. Слух выбежал на помощь, выбрав картину в качестве оружия, и нанизил её на Дая, как мясо на шампур.
Голова Дая продолжала туловище Жар-птицы. Лес сел рядышком на пол.
[Лес]: Вот мы тебя и поймали, Огненная птица.
[Дай, поглаживая фаланги большого пальца]: Откуда ты знаешь про болевой на большой палец?
[Лес]: Без понятия. Из книг, наверное, или из фильмов. Сам удивлён, что сработало. Ты и вправду продырявил бы меня?
[Дай]: Не знаю. Надеюсь, что нет.
[Елена]: Пожалуйста, не судите его строго. С ним такое бывает. Мы встречались несколько лет, и вдруг он исчез. Никто не знал, где он и как с ним связаться. Я думала, всё из-за меня, но… Дай, расскажи, как всё было.
[Дай]: Переклинило меня. Что тут рассказывать?
[Елена, присела к нему, обняла за плечи и прошептала]: Расскажи им подробно. Так же, как мне.
Иллюстрация “Допрыгался”
[Дай, нехотя]: Я возвращался в город на машине друга после очередной вечеринки. У друзей уже были машины, серьёзные должности, чуть ли не сéмьи, а я думал только о тусовках, и как бы поменьше работать. Настроения не было – потухло внутреннее сияние. В тот момент почувствовал себя полным ничтожеством, абсолютным нулём, недостойным друзей, недостойным Лены. Я попросил друга высадить меня на обочину в лесу. Пошёл до города пешком. Пока шёл – думал, и твёрдо решил: “Завязываю! Пора вставать на ноги, искать перспективы.” Сменил номер телефона, удалился из соц. сетей. Начал с чистого листа. Я посещал всевозможные литературные конкурсы, стучался в издательства – без результата. На одном из мероприятий я познакомился с Зверой Анатольевной. Она сразу поверила в меня. Прочитав мою книгу, она сказала, что я стану знаменитым. Она взяла меня в помощники, поручая несложную офисную работу. В то время я встретил Раду и влюбился в неё. Но и Лену не мог забыть. Она с детства мечтала стать журналистом, и я попросил Зверу взять её на работу.
[Елена]: Расскажи про поджог, милый.
[Дай, недоумевая]: Зачем, милая?!
[Елена]: Так надо, милый.
[Дай]: Но…
[Елена]: Прошу, расскажи.
[Дай, тяжело вздохнув]: Это было проверочным заданием Зверы Анатольевны, стажировка. Она предложила хорошие деньги. А мне они были очень нужны. Я дождался, когда эти алкаши уйдут, и сжёг дом дотла. Рано или поздно они бы сами его сожгли. Или пропили.
Дай закрыл глаза и опустил голову на картину. Теперь Лес мог беспрепятственно видеть Елену. В её взгляде Лес прочитал страх за Дая и мольбу о его прощении. Она смотрела на него, как в тот день в офисе после псевдоубийства. Она зашла в кабинет Зверы Анатольевны как раз в тот момент, когда Лес обвинял её начальницу в поджоге. Лена не выдала Дая Лесу, а Леса не выдала Звере Анатольевне. Теперь она хотела, чтобы Дай очистился перед ними. По крайней мере, так думал Лес. Писатель снова восхищался этой девушкой, ведь он увидел красоту её души.
[Дай, не поднимая головы]: Я знал, что Лена всегда мечтала стать журналистом и попросил Зверу взять её на работу. Она долго отказывалась, но я был настойчив. Я пообещал, что сделаю всё, чтобы первая же статья Лены будет в топах. В итоге она согласилась. Я убедил Зверу, что наилучшим проверочным заданием для Лены будет презентация новой книги, на которую меня пригласила Рада. Оставалось лишь разыграть драму в Театре Драмы. После этого Звера сказала, что сделает меня знаменитым. Она замолвила словечко в столице, я дал пару интервью федеральным каналам. И вот. Теперь я в телике.
