Артем Лукьянов
Звездный Патруль. Книга IV. Форма жизни
Теперь настала очередь улыбаться Мекелдоно. Он выставил руку на стол, подперев ею свой подбородок, как бы намекая, что слушает ее внимательно. Его лицо при этом расползалось от удовольствия. Бьон почувствовала себя как-то глупо, глядя на капитана и его усмешку.
– Ну, чего ж ты замолчала? Расскажи мне глупенькому, как я залетел на Гастергауза, откупился от Альянса, имея на борту оружия на миллионы стар-кредов… Жаль Андромеду позвать нельзя, да?
Теперь капитан уже откровенно смеялся над ней. Бьон поняла, что снова где-то у нее прокол.
– Ну, и как? – сказала она, побагровев и скрестив руки на груди.
– Не так, как ты себе это представляешь… Еще кофе?
Ничего по сути не ответив, Мекело просто спрыгнул с темы.
О симбиозе сильном и слабом
Мягкий чуть приглушенный белый свет разливался по капитанскому мостику равномерно освещая всю комнату. Капсула управления в центре, подобная угловатому метало-полимерному кокону, была полуоткрыта. Сам капитан сидел за столом и доканчивал свой ужин. Гостья его корабля Бьон сидела на против и просто смотрела на проекцию над столом. На ней проигрывалась красивая звёздная демонстрация того, какие системы и созвездия сейчас пролетает «Ковчег». Вообще, отобразить то, что на самом деле сейчас происходило за бортом не представлялось возможным, потому что все внешние датчики и сенсоры звездолета во временном континууме (ВК) не работали. На 3-мерном экране воспроизводилась реконструкция того, что бы сейчас пролетал «Ковчег», если бы он, многократно превысив скорость света летел в обычном евклидовом пространстве (ПВК). Однако сейчас даже этот видео ряд не мог порадовать обилием красот, потому что корабль преодолевал огромное по сути пустое пространство космоса между Рукавами.
– Расскажи, Бьон, каково это быть в Патруле? Каково жить с паразитом внутри себя? – неожиданно спросил Мекелдоно, покончив с едой.
– Ты это спрашиваешь так, словно я на допросе… Даже не знаю, что тебе ответить – вздохнув сказала та.
– Ну, неужели осознание того, что кто-то живет внутри и что-то там делает, не угнетает, не ограничивает свободу? – не унимался он.
– Я ж тебе уже много раз говорила, что мы из спец-отдела все продукты генной инженерии. Наличие симбионта внутри нас не делает общую картину ни ярче, ни бледнее.
Ответив, Бьон замолчала, не желая особо продолжать эту тему. Мекелдоно же не унимался.
– Ну, вот этот ваш курсант, что проник на мой корабль… Умный, бесспорно, обхитрил мой ИИ… Если бы я заподозрил, что он там жив внутри «Ласточки», я б высадил бы его еще тогда в два счета.
– Ну, так, ведь, ты и заподозрил, и «Каракуртов» выставил, не? – улыбнувшись среагировала Бьон.
– Да, но по показаниям приборов он был мертв. А тут такой трофей свалился на голову – развел тот руками.
– Ну, а что ты ожидал? Что он очнется и сдастся твоим «Каракуртам»? Смешной! Эти твои дроны ему, что семечки…
Бьон оборвалась на полуслове, задумавшись о чем-то еще. Она помолчала немного глядя на незнающего, чем «крыть» Мекелдоно.
– Ну, согласись, кэп, всему виной твоя жадность. Летел бы другим путем и знать не знал себе горя. Валялся бы уже на пляже на своей Эдэмии.
– Эдэмия не убежит. Это мой последний рейс, если что… А по поводу того полета… Откуда мне было знать, что ваши могут притворяться мертвыми да и еще так убедительно. Дроны были скорее для перестраховки.
– Ну, вот, теперь ты знаешь, что офицеры-симбионты Патруля могут впадать в гиберниоз, оживать, отрывать головы дронам, и, о ужас, даже обманывать ИИ и захватывать контроль над кораблем – совсем развеселилась Бьон.
– Стоп, стоп! А разве вы не все с паразитами? – тут же уцепился за слово Мекелдоно.
Бьон немного отошла от смеха, глядя на удивленное лицо капитана, и ответила:
– Не все… Раньше были все, но политика поменялась. Сейчас в нашем секторе полная свобода. Молодежь может поступать в академии Патруля, будучи без червей. Программа симбиоза осталась обязательной только для спец-отдела, откуда и я сама.
Мекелдоно помолчал немного, обдумывая слова Бьон. Мимика на его лице говорила о том, что в целом он рад услышанному.
– Хм, ну, это замечательно! Будете ближе к обычным людям! … Всегда думал, что в гиберниоз можно только ввести медикаментозно, а тут «впасть» … Прямо, как центаврский медведок в спячку.
Мекелдоно открыл словно из ниоткуда появившуюся бутылку «парпурки» и налил себе и Бьон. Она глянула мельком на стакан с жидкостью взяла его в руку и призадумалась. Капитан же хотел продолжения разговора.
– Этот ваш диверсант оказался мастером импровизации… Это ж додуматься, захватить Бехолдера, чтоб использовать его нейро-ядро для задуривания моего ИИ! – начал Мекелдоно.
– Ты б не налегал так на «парпурку». Этот мета-напиток не так прост, как кажется на первый взгляд… А по поводу нашего: у меня гораздо больше вопросов, как он выжил в космосе с теми ранами, что ты ему нанес.
Мекелдоно отвел глаза в сторону, показывая своим видом, что не желает снова поднимать тему ран. Бьон же, наоборот, посмотрела на него пристально и продолжила:
– Я б не выжила. И даже Сэм не спас бы.
– Сэм? Что-то знакомое – спросил Мекелдоно, желая спрыгнуть с темы.
– Сэм – это мой симбионт – спокойно сказала та.
– Ах, да… Я уже имел счастье с ним немного пообщаться. Правда разговор получился скомканный и как будто неоконченный… А имя, конечно, будто друг какой-то, а не паразит! – улыбнулся капитан и отхлебнул из стакана.
Бьон снова глянула на него ни чуть не ухмыляясь.
– Что тебя удивляет? Мой симбионт – это живое разумное существо, как ты и я… Хочешь, я тебе дам с ним еще пообщаться – сам убедишься.
С этими словами она, закатив глаза, что-то активировала через свой нейро-обруч.
– Я не очень хочу с вами разговаривать, если честно. То, что делает Бьон, не находит моего одобрения.
Тихий спокойный немного детский голос прозвучал прямо через коммутатор холо-проектора. Бьон улыбнулась вместо ответа. Мекелдоно же, получив возможность, тут же спросил.
– Ну… И… Как ты находишь свое… хм… проживание внутри человека? – спросил, глядя в «экран», он.
– Капитан, а как ты находишь свое проживание в этой… хм… своей телесной оболочке, а? – встречно спросил симбионт вместо ответа.
Мекелдоно немного опешил, не зная, что ответить.
– Ну, я уже 57 лет живу так – выдавил он наконец.
– Слушай, я 28 годичных циклов нахожусь в этом теле. С самого моего рождения. Я не знаю никакой другой жизни, как и ты – тут же выдал тот.
– Так, да не так. Ты ж как-то загоняешь свою хозяйку в гиберниоз. Лечишь, чтоб она не умерла. Может еще что-то делаешь ей… Ну, я не знаю… – не унимался капитан.
– Когда тебе надо помыться, ты принимаешь душ. Когда хочешь покушать, садишься за стол… Я делаю все так же, только изнутри. Вижу опасность задохнуться и умереть, ввожу в гиберниоз. Вижу прогрессирующую рану, впрыскиваю энзим замедления и лечу. Если что-то надо извне, прошу Бьон об этом… Правда, не всегда получаю, но это уже наше личное дело.
Бьон на этих словах снова улыбнулась и, взяв стакан, отпила немного.
– Я так понял, что вы еще и повздорить можете, да? … И что тогда? Впрыскиваешь ей яд?
Теперь уже Мекелдоно решил поострить в отместку, но вместо реакции была тишина. Бьон посмотрела на Мекелдоно и ответила за симбионта:
– Мекело, шутка глупая. Зачем ему меня убивать, если он тогда и сам умрет. И зачем мне его убивать, если тогда и я умру.
– Ну, хорошо, хорошо… Вот ты сама сказала, что этот курсант, смог такое, что ты б не смогла… Что у вас разные виды симбионтов что ли?
Мекелдоно внимательно посмотрел Бьон в глаза, ожидая ответа. Она же тихо рассматривала свой стакан и, помолчав так немного, внезапно сказала:
– Нет. Не так. У нас, как бы, разные степени глубины симбиоза… Есть такой коэффициент, который описывает уровень взаимодействия числом от 0 до 1. Чем оно выше, тем глубже симбиоз.
– И какой он у тебя? – улыбаясь спросил Мекелдоно.
– Я не могу сказать, потому что это информация закрытая.
Сказав, Бьон снова немного отпила.
– У него он повыше, чем у тебя, да? – не унимался капитан.
– Ты даже не представляешь на сколько выше – тихо глядя куда-то в сторону произнесла Бьон.
– Ну, так порадовались бы за своего! За его достижения в области симбиоза!
Вместо ответа Бьон глянула на него пристально из-подо лба, пытаясь понять серьезен ли тот или снова шутит. Тот был серьезен и, вроде как, говорил вполне искренне.
– Столь сильный и глубокий симбиоз открывает слишком много возможностей, которые и предсказать-то тяжело… А подобное в руках глупца, драчуна, балагура или даже просто нарушителя дисциплины штука опасная.
Речь Бьон была прерывиста будто она силилась подобрать правильные слова, но не всегда выходило гладко. Мекелдоно понял, что он зацепил весьма щекотливую тему, но не хотел так просто с нее спрыгивать. Лететь им еще было несколько циклов, и время коротать как-то надо, раз уж нарисовалась попутчица.
– Короче вы ему не доверяете, так? Боитесь, что он что-то выкинет эдакое, да? – неспешно произнес капитан, нащупывая суть.
Бьон же снова отвернулась в сторону проекции, молча наблюдая за изредка проплывающими мимо где-то в далеке звездными системами. Тишина длилась не долго, и Бьон ответила:
– Он уже выкинул. Лет 5 тому назад. Из-за чего попал к нам в спец-отдел под наблюдение… И, к сожалению, он такой не один.
– Кто-то еще, кого я знаю? Хотя это, наверное, глупый вопрос. Будь моя воля вообще никого из вас не знал бы и знать не хотел… Но раз уже летим вместе…
– 2-ого, подобного ему, ты знаешь – игнорируя последнюю часть высказывания капитана сказала Бьон.
Видя недоумения Мекелдоно, она улыбнулась, давая как бы время тому «на подумать». Тот же явно пытался перебрать все свои малочисленные знакомства с Патрулем, чтоб вспомнить, но без результата.
– Я вообще никого кроме тебя и «Теней» из ваших не знаю… Может дашь подсказку? – не выдержал капитан.
Бьон снова улыбнулась, посмотрела на него в упор и сказала:
– Его уже знает, если не вся, то половина Галактики точно. Он теперь супер-звезда. Победитель непобедимых «Утренних звезд» …
На этих словах Мекелдоно впал в еще больший ступор, не понимая, к чему та клонит.
– Ну, что ты так удивленно смотришь на меня, кэп! … Попроси Астру воспроизвести начало битвы при Альхене! … Запись ее у тебя ж в архиве наверняка есть!
Бьон, эмоционально окончив речь, снова улыбнулась, но в этот раз с сарказмом. Мекелдоно тут же обратился к своему ИИ, чтоб та воспроизвела запись, сделанную ГЛТ-спутником во время его пребывания на Альхоне.
– Промотай на речь адмирала флота Федерации – добавила Бьон.
– Что!? Саймон Бэлл один из ваших!? … Нет! Не может быть! Ты шутишь, да!? – ошалело затараторил капитан.
Однако Бьон выглядела абсолютно серьезно. Мекелдоно же, словно набрав в рот воды, не знал, что сказать. Его мягко говоря немного шоковое состояние не осталось без внимания Бьон.
– А, что тебя так удивляет? Он бывший из Патруля. Или ты не знаешь, что у нас есть бывшие, уволенные, изгнанные… Для них и название есть – «артефакты» … По глазам вижу, что знаешь… Он один из проштрафившихся. Только его никто не изгонял. Он сам предпочел уйти. Вернуться на свою родину – Би-Проксиму… А тут эта революция…
На этой фразе Бьон осеклась. Ее накрыли грустные воспоминания о сестре.
– Так он что, из ваших пилотов будет!? – спросил все еще обалдевший Мекелдоно.
Затем капитан промотал запись, где тот впервые вышел на связь и, не отводя глаз от проекции, добавил:
– Совсем молодой, как и тот курсант… Как так? Откуда тогда опыт, чтоб так лихо управлять крейсером?
– Все трое учились в Высшей Академии на Фомальгауте. Там не только рай для богатых, но еще и готовят будущих пилотов звездных крейсеров, асов, элиту Патруля, лучших из лучших – высказалась Бьон, продолжая при этом быть погруженной в свои личные воспоминания.
– Так их трое!? … И кто ж третий!? – тут же радостно ухватился за слово Мекелдоно.
На этот раз Бьон сообразила, что ляпнула нечто лишнее, не подумав, и молчала, пытаясь найти способ выкрутиться. Капитан смотрел на нее, не отрываясь, в ожидании разъяснений.
– Что ты от меня хочешь, кэп?! Это всё внутренняя кухня моей конторы! Тебе не зачем знать даже половины того, что ты уже знаешь! – резко ответила Бьон.
Мекелдоно все же спросил:
– Ну, а 3-ий то индиго, я надеюсь, у вас на службе остался? Не сбежал? Не переметнулся к врагу? … А то, что-то от вас все бегут.
Бьон тяжело вздохнула и уже спокойно ответила:
– С 3-им все в порядке. Пока в порядке.
О симбионтах и семье
Бьон наблюдала за движением звезд на проекции, но в силу своей слабости и неопытности в навигации, она никак не могла понять, почему маршрут к Парпланду такой искривленный. Впереди совсем рядом по меркам длинны всего пути была обозначена точка выхода в Евклидово пространство для дозарядки аккумуляторов. Однако там не было ничего. Звездная карта самой Бьон рисовала пустоту в том месте.
– Кэп, такой вопрос меня беспокоит: почему «Ковчег» летит к цели таким дугообразным маршрутом? – спросила она, стоя у проекции и наблюдая за движением по траектории.
Мекелдоно спал плохо, поэтому был не очень разговорчив. Бьон занимала его кровать во время сна, и тому оставалось спать в капсуле, что было не так удобно, как на кровати. Его кокон управления вообще не был предназначен для долгого сна, а попросить Бьон уйти спать куда-то еще, учитывая ее заслуги по борьбе с наемниками, он не решался. Однако при всём при этом общее раздражение в нем накапливалось и вылилось в грубый ответ на вопрос.
– Летим так, потому что так надо! – пробурчал он, прохаживаясь по мостику, чтоб немного размять конечности.
В свое время он сэкономил на рекреационной комнате, решив, что сможет компенсировать малоподвижность прогулками по кораблю. Однако потом он так же отказался от гравитации в смежных отсеках и основных коридорах, чтоб сохранять энергию для более дальнего «прыжка». Теперь же он пожинал плоды своего выбора. Хотя, правды ради, его встроенная интеллектуальная кровать имела многие функции для поддержания мышц в необходимом тонусе. Только на этот раз в тонусе были мышцы Бьон, а не его. Та видела раздраженность капитана и даже догадывалась из-за чего, но будучи весьма прямолинейной, она, в свою очередь, ожидала такой же прямолинейности от Мекелдоно. Проще говоря «Нужно выспаться и набраться сил – попроси, я, не гордая, уступлю».
– Точка, где мы будет дозаряжаться, это, вообще, где? – не унималась Бьон.
– Увидишь, когда прилетим! – снова раздраженно ответил тот.
Бьон это всё не нравилось, и она решила разрулить ситуация в своем стиле.
– Слушай, кэп, если тебе надо отдохнуть, то я не претендую на кровать. Мои раны зажили, а спать я могу просто на полу. Еще часов 6 лету до остановки, иди поспи, а я выйду в ангар, чтоб не тревожить твой сон.
Тот слегка опешил от услышанного, но видно было, что раздраженность его слегка улетучилась. Видимо, осознав, что грубить не хорошо, он спросил в ответ, скорее просто, чтоб как-то загладить свое поведение:
– Мне вот тоже интересно, а у вас у Патрулей, ну, которых, с паразитами, свои семьи бывают?
– Кэп, давай ты не будешь называть симбионтов паразитами! Это ж не глисты какие тебе! – теперь уже резко ответила сама Бьон.
Тот замялся и ничего не ответил, лишь слегка кивнув головой.
– Тот другой пилот, напарник того, которого ты там в ангаре лазерами разрезал… – начала было Бьон, предчувствуя реакцию и поэтому слегка улыбаясь.
– Просил же не поднимать снова эту тему – ожидаемо пробурчал Мекелдоно.
– … Ну, так вот, у него есть семья, дети… Старший тоже пошел в Патрули – продолжила Бьон.
– И как? Дети без пороков? Без уродств? Ну, тогда хорошо – удивлено подняв брови спросил капитан и тут же сам себе ответил.
Бьон снова мельком глянула на проекцию, подумала о чем-то и сказала:
– Мужчинам-симбионтам проще. Они без проблем заводят семьи. В Патруле таких много. Их дети самые обычные. Но многие специально вступают в эмбриональную программу Патруля для своих будущих детей, во многом желая им того же, что и сами получили от этого… Червь-симбионт – это не только сверхспособности и удобства. Нужно делить свое тело с кем-то чужеродным, инопланетным… Но, зато приличная карьерная льгота.
– А подробнее – произнес Мекелдоно, видя что Бьон замолчала, как бы закончив свой ответ.
– Какое тебе дело? … Ты, пилот корабля, вот и рули своей посудиной! – резко среагировала та, даже не поведя бровью, словно грубые ответы уже были нормой между ними.
Мекелдоно будто язык проглотил от неожиданности, но очень быстро осознал, что та в свойственной ей манере указала капитану, как он сам иной раз отвечает.
– Я тебя понял, Бьон… Давай начнем с чистого листа… Смотри сюда.
Он подошел к ней поближе и активировал прокрутку предполагаемого полета до цели.
– Видишь ли, этот Парпланд не прост. Он ни разу не планета, а спутник у другой планеты… В добавок ко всему сама система Альфа Гастергауза – это Рукав Персея, а значит сильная отдаленность от центра галактики с кучей всевозможных препятствий на пути. По сему за единицу времени происходят сильные смещения самого Парпланда относительно трех величин: относительно ядра галактики, относительно звезды и относительно газового гиганта.
На последней фразе он указал на Холотерию, планету, которая давала Парпланду свет, хоть и сумеречный из-за облачности.
– Ну, и вишенка на торте – это расширение самой галактики, разбегание звездных систем от галактического центра… И все это просчитывает мои ИИ «Астра» – добавил он пару секунд спустя.
– Так бы сразу и ответил – сказала чуть улыбнувшись Бьон.
– Странно, что вас в Патруле такому не учат – удивился капитан.
Бьон ничего не сказала, а лишь отвела взгляд в сторону. Но тишина длилась не долго.
– По поводу симбионтов… Обучение в Академиях Патруля дело затратное, но если твои родители вступили в эмбриональную программу, то чадо с 5-и лет попадает в инкубатор и все расходы по обучения берет Патруль – сменила она тему.
– Ну, и жесть! … И что много таких родителей, что приговаривают своих деток? – продолжал расспрос тот.
– Почем мне знать… Я обучалась в спец-группе. Там все были симбионтами.
– Я понял… Ну, а если, например, ты захочешь семью завести, то что?
Услышав это, Бьон глянула на него как бы силясь усмотреть у того в мимике смысл вопроса.
– Кэп, уж не хочешь ли ты меня на свою Эдэмию позвать? – хитро заулыбалась она.
Мекелдоно томно повел глазами, давая понять, что его любопытство сугубо праздное без каких-либо далеко идущих планов на счет нее. Бьон заметила это и тут же исправила свой вопрос:
– Ты, кстати, так и не ответил мне, кто та счастливица, которая получит золотой билет от самого капитана Мекелдоно на райскую жизнь.
Тот посмотрел на нее, обдумывая, видимо, отвечать или нет.
– Ну, допустим, есть некто на Парпланде, на кого у меня виды. Тебе-то что с того? – спокойно выразился он.
– А твоя эта «некто» она вообще в курсе, что ты имеешь столь перспективные «виды» на нее? – продолжая улыбаться уточнила Бьон.
Капитан тоже повеселел, понимая подвох вопроса, но не растерялся:
– Ты увидишь ту планету, сама захочешь сбежать оттуда хоть куда… А уж Эдэмия после Парпланда, райские кущи!
– Уже ли там так плохо? – спросила Бьон, хлопая глазами, и разыгрывая из себя «незнайку».
– Там всегда сумерки. Всегда какие-то низкие плотные облака, то сиреневые, то фиолетовые, то серые. Депрессивная планета одним словом.
Бьон, слушая капитана, кинула взгляд на проекцию. Там на «живой» 3-мерной карте отображалась Холотерия, вокруг которой, неспеша двигалась планета, покрытая, словно дымом, густыми облаками с длинным газовым шлейфом, как у какой-нибудь кометы. Мекелдоно приблизил ее изображение, чтоб сфокусироваться на облаках и сказал:
– Кроме того атмосфера планеты полна таких сюрпризов, что решиться полететь туда повторно может, только очень смелый капитан – похвастался он.
– Ну, или от жадности, за очень большие деньги – тут же «подловила» его Бьон.
Оба засмеялись.
Стелла-нера
Есть такие звёзды, которые почти не испускают свет. Засечь их при помощи спектральных сенсоров и телескопов практически невозможно. Их слабое излучение рассеивается гравитацией и сходит на нет еще не дойдя до гелиопаузы. Обнаружить и посетить такую систему уже удача. А если на орбите окажется потенциально пригодная для жизни экзопланета, то это просто сенсация.
(Из книги «Первопроходец», Зареслав Вуч, 2525`)
