Артелина Грудина
Муж в подарок, неприятности прилагаются
Первыми Милли отложила круглый малахит и чуть продолговатый янтарь. Вполне ожидаемый выбор. Оба камня считались детскими, да и оранжево–желтый и зеленый камни выделялись на фоне как темных, так и светлых собратьев. Солнечная природа янтаря активно защищает ребенка, укрепляет, наполняет силами, а малахит укрепляет связь между матерью и ребенком, они даже могут обмениваться энергией. Я не знала, кто мама Милли и где она, но я знала, что Милли моя дочь. Не раздумывая, я взяла ножницы и отрезала длинную прядь своих золотистых волос.
– Что ты делаешь? – испугалась малышка, глядя на мой локон.
– Я хочу, чтобы мой подарок оберегал тебя. Могу ли я отрезать и твою прядь?
– Да. – Девочка повернулась ко мне спиной, подставляя волосы. Секунда, и темный кудрявый локон присоединился к моему золотому.
Я достала еще одну шкатулку. В ней лежали кожаные шнурки, металлические подвески и всевозможные застежки.
Пока я доставала необходимое, к подборке Милли присоединился фиолетовый аметист. Отличный выбор! Он пробуждает тягу к знаниям, делает малыша более наблюдательным и помогает становиться взрослее. Уверена, он поможет Милли в учебе. Единственное, что пугало меня в этом камне, это то, что он привлекает к ребенку покровительство высших сил. Их внимание не всегда благотворно сказывается на судьбе обычного мага. Зачастую жизненный путь подопечного становится труднее, хотя боги и на награды щедры. В любом случае Милли свой выбор сделала.
Два оставшихся камня девочка выбрала в самом конце за секунду: она просто вытащила со дна шкатулки два круглых камня. Увидев их, я затаила дыхание, молясь, чтобы Милли оставила их и ее выбор пал на другие минералы. Но нет. Угольно–черный опал вместе с кроваво–красным гиацинтом присоединился к другим камням. Камень смерти и камень, защищающий от ядов. Зачем они ребенку? Какой путь уготовили ей боги?
– Эмма, тебе плохо? – Милли была обеспокоена, наверно, на моем лице отразился страх. Быстро взяв себя в руки, я постаралась придать себе беспечность.
– Очень красивые камушки, Милли, – похвалила дочку. – Я очень хочу земляничного чая, а ты?
– С пирожными?
– Да, с пирожными. Сходишь к мисс Фросс в кухню? Пусть она приготовит все для чаепития в саду, а я пока доделаю браслет.
– Обожаю чаепитие в саду!
– Я знаю, милая, – сказала я вслед убегающей егозе. Мистер Пул тенью последовал за хозяйкой, а всегда молчаливая Альва спросила:
– Что–то случилось, ваше сиятельство?
– Милли выбрала не самые хорошие камни, но теперь мы знаем, что на ее долю выпадет много испытаний. Значит, будем более бдительными.
Альва кивнула, а я погрузилась в работу. Красный шнурок и пряди наших волос я сплетала воедино, устанавливая между нами связь, как между матерью и дочерью. Шепча молитву–заговор, я поочередно надевала камни. Простой, но сильный оберег, наполненный моей любовью и силой. Ее я вливала, не щадя себя, пополняя резервы каждого камня, активируя все их свойства. Особенно много сил я отдала гиацинту. Он пугал меня даже больше, чем камень смерти. Страшно представить, что однажды он может пригодиться Милли. Время за работой пробежало незаметно.
Придирчиво окинув взглядом свою работу, я осталась довольна. Небольшая слабость не помешала мне быстро спуститься в сад. Ветер играл с моими волосами, солнце плескалось в камнях на браслете, когда я уже подходила к беседке. Альва шла следом, но остановилась вместе с Пулом, едва я зашла внутрь. Стол был красиво сервирован, а моя маленькая леди сидела в компании дяди и смеялась над его шутками.
– Рада приветствовать вас, магистр. – Адам как всегда широко улыбнулся и шагнул ко мне.
– Прошу тебя, давай на ты, мы ведь родственники. – Я успела лишь коротко кивнуть, когда его губы притронулись к коже на моей руке. Я ощутила их мягкое прикосновение. Стремительно краснея, ругала себя за забывчивость. Как всегда, увлекшись работой, забыла и о перчатках, и о шляпке. Сейчас я меньше всего походила на графиню.
– Прекрасно выглядишь, Эмма, – помогая мне присесть, заметил Адам. Видя мое смущение, он усмехнулся и поспешил вернуться за стол.
– Ты его сделала! – воскликнула Милли и, выхватив браслет из моей руки, принялась любоваться им.
– Какой необычный артефакт. Можно? – Девочка передала мою работу Адаму.
Интересно, что он скажет? Похвалит или найдет недочеты?
– Весьма недурно, весьма. Очень хорошая техника и плетения все связаны правильно, да и камни полностью заряжены. – Адам, внимательно рассматривая браслет, кивал в такт своим словам. – Из тебя получится хороший артефактор.
– Благодарю вас, магистр. – Я вся зарделась от похвалы.
– Пока просто Адам, да и в академии можешь звать меня по имени, когда мы будем наедине. – От перспективы остаться наедине с этим мужчиной я вздрогнула внутри. Хоть мне и было комфортно в его обществе, но все же я замужняя женщина, а он одинокий мужчина. Очень привлекательный мужчина. Хоть он теперь мой родственник, но слишком уж смущает меня его внимание. С ним мне очень легко и интересно общаться. Его открытость, приветливость подкупают. Беседуя с ним, я не иду по минному полю, разговор скорее похож на тихую прогулку по парку. Когда ты просто наслаждаешься ветерком и природой вокруг.
– Можно я добавлю несколько интересных плетений?
– Конечно. – Я внимательно следила за работой магистра. С его рук потянулись тонкие нити энергии. Они опоясали браслет и вплелись в его структуру завитками, растягивая мои плетения. Как интересно, я не видела подобного ни в одной книге.
– Что это за плетение? – спросила я, когда работа была окончена.
– Смотри, – и мужчина с легкостью растянул мой браслет, превратив его в бусы, а затем вернул ему изначальную форму и надел на руку девочки.
– Теперь браслет безразмерный и его никто не сможет снять, кроме Милли, – добавил мужчина, а я ведь и не подумала об этом. Благодаря стараниям Адама браслет не потеряется и не порвется, и никто его не украдет.
Дочка приподняла руку, любуясь камнями на украшении. Наш разговор был ей неинтересен, все внимание сосредоточено на обновке.
– О, какие красивые подвески. – Милли протянула руку и по очереди потрогала их все: серебряные сердечко, звездочку, полуоткрытый бутон розы и символ богини Нирты – треугольник, замкнутый в круге и обвитый листвой.
На лице дочери было столько радости, что я, будто на крыльях, взлетела ввысь.
– Спасибо, – прошептала моя малышка и поцеловала меня в щечку.
– Пожалуйста, моя красавица. – Не удержавшись, я погладила волосы Милли.
– Недавно я узнал большой секрет! – громким шепотом сообщил Адам, притворно оглядываясь по сторонам, будто проверяя, нет ли шпиона в округе. – Ты тоже любишь земляничный чай.
– Тоже? – Мы с Милли весело засмеялись, и я, решив подыграть собеседнику, задала вопрос таким же шепотом: – Кто еще неравнодушен к этому напитку?
–Я! – гордо ответил Адам, делая глоток из чашки.
– К пирожным ты тоже весьма неравнодушен, – улыбаясь, заметила я, кивнув на его блюдце, на котором красовалось два бисквитных кусочка.
– Грешен, – признался мужчина с озорной улыбкой.
– И я грешна, – с тяжелым вздохом открылась и я, кладя к себе на блюдце восхитительные лимонный и шоколадный бисквиты. Целых два кусочка!
Все еще улыбаясь, я ела безумно нежную выпечку с мягким ароматом лимона и освежающей кислинкой. От наслаждения даже глаза прикрыла. Как же вкусно! Мисс Фросс просто волшебница!
– Эмма, твоя работа действительно заслуживает похвалы, – глядя на браслет, который теперь украшал запястье Милли, еще раз похвалил меня Адам. – Более того, я бы сказал, твоя техника намного лучше, чем у адептов первого года обучения, даже многие второкурсники не смогут сделать так качественно плетение, как ты.
– Это заслуга моего папы, он многому меня научил, и я очень часто практиковалась. – Мой секрет был прост до безобразия: в деревенской глуши самым интересным местом была папина лаборатория. Там я проводила все свое время лет с девяти, а отец всячески поощрял мое любопытство. В двенадцать лет, когда моя сила пробудилась, отец начал обучать меня уже на практике, доверяя самостоятельно делать простые плетения. Я была ужасно горда собой, ведь раньше мне доверялись лишь мелкие поручения: что–то достать, принести, подержать.
– Я мог бы поговорить, и тебя приняли бы сразу на третий курс. – Мягкий тембр мужчины вернул меня к разговору, заставив воспоминания детства развеяться. – Боюсь, на первом курсе тебе будет скучно. Слишком простые плетения, легкие практикумы.
– Благодарю за заботу, но я бы хотела поступить именно на первый курс, – кротко, но уверенно возразила я. Адам удивленно глянул на меня, думая, что ему послышался мой отказ. Я сама решила открыть ему причины, не дожидаясь вопроса, который уже был готов сорваться с его губ.
– Дело в том, что многие аспекты я не изучала. К примеру, отец всегда покупал готовые зелья, и боюсь, мои умения зельеварения окажутся слишком посредственны. – Я видела, Адам хочет возразить, наверно, предложит дополнительные занятия по этому предмету, но дело ведь не в нем одном.
– Также отец всегда получал заказы от знатных дам, и моя работа была тесно связана с камнями, но ведь артефакты изготавливают и из другого сырья.
Мне очень хотелось научиться делать талисманы, обереги и артефакты из подручных материалов. В детстве я читала сказку, в которой артефактом оказалась обычная шелковая лента. Помню, как меня поразило это!
– Да и признаться, эскизы украшений отец всегда рисовал сам, я лишь читала несколько книг на эту тему, практики же нет и вовсе.
– Ты профессиональный помощник артефактора, – подытожил мужчина, и его глаза торжественно заблестели в предвкушении чего–то, мне пока непонятного.
– Можно и так сказать, – смеясь, согласилась я.
– Глупо упускать такого работника. Что ты скажешь, если предложу тебе место моего ассистента?
Это было неожиданно и совсем не смешно.
– Скажу, что вначале мне необходимо поступить в академию. – Я не хотела отказывать будущему учителю, но глупо планировать жизнь в академии, если тебя туда еще не зачислили.
– Я уверен в тебе, но думаю, две недели я смогу подождать и дать тебе время на раздумье.
– Спасибо.
Милли откровенно скучала за столом. Разговоры взрослых ей были неинтересны, браслет она уже рассмотрела, пирожное съела.
– К сожалению, мне пора, – вздохнул Адам, догадавшись, что я хочу провести время с Милли. – Жаль, что Нейтана я так и не дождался.
– А разве он должен быть дома? – удивилась я. Нейтан ничего не говорил о своих планах.
– Его секретарь сказал, что он обедает с женой. Наверно, он что–то напутал, или я не так понял. – Слегка пожав плечами, Адам протянул мне конверт. – Передай это письмо Нейтану. Здесь вся информация, что я смог раздобыть по интересующему его вопросу. Скажи, что я использовал все ресурсы и все методы, даже шантаж.
– Обязательно передам, – задумчиво ответила я, держа конверт в руках. Странная оговорка секретаря неприятно задела.
– Нейтан получит его, как только придет домой, – заверила я Адама, а он вновь склонился над моей рукой. Мягкие, теплые губы обожгли кожу.
– Спасибо. – Улыбнувшись мне, деверь подхватил Милли на руки. Легкий поцелуй в кончик носа Милли и громкий шепот ей в лицо:
– До новой встречи, моя прекрасная леди.
– До новой встречи, дядя, – важно ответила дочка, гладя Адама по гладкой щеке.
Как мне хотелось, чтобы вместо Адама здесь в саду был Нейтан! Если бы он только не задерживался на работе и проводил больше времени со мной и дочерью! Прекратить жертвоприношения культа было очень важно для всей империи, для каждого мага, но как же мы? Милли так не хватало папы, а мне мужа.
Нейтан
Я вновь и вновь читал допросы, пытаясь найти хоть какую–то зацепку. Все девять магов были всего лишь новобранцами. Они должны были пройти инициацию, принеся свою первую жертву Карду, но мы им помешали. Формально они не являлись членами культа и никого не убили. Наш менталист несколько раз проверил каждого, да и слепок ауры показал, что они не убийцы. Единственная нить к культу – жрец, но и тот успел совершить ритуальное самоубийство. Снова тупик! Все, что у меня было – это лишь груда бумаг с отчетами и бывшая жена в довесок. Последнее раздражало еще сильнее, чем неудача с расследованием дела о культе Карда.
Элизабет после нескольких дней у целителя пришла в себя, и теперь почти каждый день мне приходилось навещать ее. Все наши встречи заканчивались одним и тем же: Лиззи плакала, винила меня, тут же просила прощения и молила дать увидеться с дочерью. Каждый раз, при каждой встрече. Меньше всего мне хотелось видеть Элизабет рядом с дочерью. Я боялся, что мое маленькое солнышко примет мать, а та снова предаст ее. Я хотел оградить свою дочь, поэтому отказывал бывшей жене, но с каждым разом это было сделать все труднее.
Я ждал вестей от Адама: если он подтвердит рассказ Лиззи, мне придется не просто разрешить ей общаться с Милли. Если все услышанное окажется правдой, я очень виноват перед ней. Мой взгляд задержался на столе, заваленном бумагами, и я понял, что устал. Мне просто необходимо отвлечься от этого. Забыть на один вечер обо всем: культе, Лиззи, жертвах и задержанных. Перед глазами встали дочь и Эмма. Два моих маяка в этом кровавом тумане.
Резко поднявшись из–за стола, оставив на нем бардак, я поспешил туда, где меня ждали мои девочки.
– Лайнел, я домой. Все дела завтра, – проходя мимо приемной, сказал я секретарю. Парень, подняв голову от документов, ответил:
– Как прикажете, ваше сиятельство. – Хоть помощник и был удивлен моим ранним уходом, но вопросов не задавал.
Идя к телепорту, я внимательно смотрел на своих работников. Их столы были завалены бумагами, как и мой. Одни пытались что–то найти в записях, другие перекладывали листы, сортируя их, многие, не поднимая головы, что–то писали.
– С этим надо что–то делать, – тихо заметил я.
Вместо того чтобы заняться расследованием или сбором информации, следователи пишут отчеты. Нужное время тратится на бессмысленную работу. Полезной информации в отчете пара предложений, в то время как сам он занимает несколько страниц.
Раньше я не замечал этого. Да и прежние преступники были не так изобретательны. Никогда до этого мы не сталкивались с таким противником. Воровство, убийство из ревности или мести, поиск сбежавших невест или проигравшихся юнцов – вот те дела, которые мы привыкли раскрывать. Детское баловство по сравнению с культом Карда. Если мы хотим победить их, пора менять правила.
***
Бегая по саду за бабочками, которые ловко перелетали с цветка на цветок, не давая себя поймать, Милли устала, и в комнату Пул заносил ее уже спящей. Моя малышка сладко посапывала, подсунув кулачок под щечку. Признаться честно, наша прогулка отняла и у меня много сил, но подарила мне душевное равновесие. Неприятной занозой колола меня оговорка секретаря мужа. Может, у Нейтана появилась любовница? В знатных семьях это явление довольно распространенное. Но почему? Мне казалось, что у нас все хорошо. Как же я хотела верить в ошибку!
Глядя на беззаботную радость Милли, я и сама хотела стать такой. Отбросив все сомнения, присоединилась к игре. Мы смеялись, кружились и представляли себя бабочками.
– Я выбираю этот цветок. – Милли присела возле куста георгинов. Я, увидев белые соцветия, похожие на огромные колокольчики, поспешила к ним.
– А это мой домик! – воскликнула, вдыхая тонкий аромат.
– Так нечестно! Я тоже хочу эти цветы! – Милли насупилась, а я, сорвав один из них, предложила ей собрать букет.
Вскоре он уже не помещался мне в руку. В нем было много разных цветов белого и розового цвета, на фоне яркой зелени букет получился очень нежным. Присев на расстеленное на траве одеяло, я начала выравнивать стебли и компоновать растения. Увлекшись работой, я и не заметила, как моя крошка уснула прямо на одеяле среди цветов.
Глядя на мое маленькое сокровище, я решила откровенно поговорить с Нейтаном. Я не стану второй Арикой, не позволю ему разрушить себя. Если у него есть другая женщина, пусть признается мне в лицо. Я немедленно перееду в свои бывшие покои и больше не разрешу Нейтану прикоснуться к себе. Сердце сжалось от страха, но любовь к Милли дарила мне смелость и решимость.
– Сегодня же вечером, – пообещала себе, глядя на дочку.
Вечера ждать не пришлось. Уложив Милли в кроватку, я поспешила в свои покои. Хотелось почитать записи свекра еще раз. Я не могла понять, что мне не нравилось в них, но что–то толкало меня читать их снова и снова. По предложению, иногда по букве тщательно рассматривать все его схемы плетения. Я сама не знала, что ищу, но не могла остановиться.
Войдя в комнату, я столкнулась там с Нейтаном. Он сидел в кресле и читал письмо, что передал ему Адам. Еще до игры в саду я попросила Альву отнести конверт ко мне в комнату, боясь потерять его.
– Адам приходил на обед и просил передать тебе письмо. Сказал, что добывал информацию всеми возможными способами, даже шантажом. Не знаю, может, о последнем он и шутил.
– Спасибо. – Голос Нейтана звучал устало и обреченно.
Я и сама не поняла, как оказалась рядом. Моя рука зарылась в волосы мужа, а он одним движением усадил меня к себе на колени. Наш поцелуй был пропитан страхом, горечью и каким–то отчаянием. Нейтан крепко сжимал меня в объятиях, будто боялся, что я сейчас исчезну, растворюсь. Нехорошее предчувствие затопило меня, прерывая наш поцелуй, я уже знала, случилось что–то ужасное.
– Эмма, я очень виноват перед тобой.
Я обреченно прикрыла глаза, отгоняя слезы: значит, у него кто–то есть. Значит, наш поцелуй был прощальным.
– Я должен был рассказать тебе об этом раньше, но надеялся, что все обойдется, что информация не подтвердится, что наша жизнь не изменится.
Слезы исчезли, я не понимала, что хочет мне сказать муж? При чем тут информация, раздобытая Адамом?
– Помнишь семейный ужин с моей матерью, на который я опоздал?
– Да. – Мой голос прозвучал сипло.
– В тот день мы остановили жертвоприношение и спасли мага молнии.
Я все еще не понимала, как все это связанно с нами.
– Той спасенной жертвой оказалась мать Милли, моя первая жена Элизабет.
Мир замер. Или я замерла. А может быть, я просто умерла? Теперь мне стало все понятно. Моя жизнь рухнула.
– Она просила встреч с Милли, но я отказывал. Элизабет клялась, что не виновата в том, что исчезла из нашей жизни. Ее история казалась мне смешной и неправдивой, но она настаивала на ней. Вновь и вновь. Я решил проверить ее слова, чтобы прекратить этот фарс.
Зачем он мне все это говорит? К чему все это? Нирта, прошу тебя, пусть он просто уйдет, и я смогу наконец выплакать свое горе.
Я попыталась встать, но Нейтан сжал в объятиях и притянул сильнее к себе. Мое лицо уткнулось в его грудь.
– Эмма, если бы ты знала, как я молился всем богам, чтобы все это оказалось ложью. А теперь я не знаю, что нам делать. Я не хочу, чтобы она встречалась с Милли, не хочу видеть ее в нашем доме, но я не могу запретить ей. Понимаешь?
Я ничего не понимала! Его объятия и фразы «нам делать», «в нашем доме» сбивали меня с толку. Я думала, он хочет вернуть себе бывшую жену, а Милли маму. Я ошибаюсь?
– Не хочешь, чтобы она встречалась с Милли? – Подняв голову, я смотрела в напряженное лицо мужа. Я видела, ему нелегко дается наш разговор, но он старался быть честным со мной.
– Когда Элизабет сбежала от меня, оставив короткую записку, Милли только полгодика исполнилось. – Нейтан старался не показывать эмоций, но я чувствовала, он злился. – Она не знает свою родную мать и уже привязалась к тебе. Появление Лиззи только запутает малышку. Сейчас Элизабет хочет видеть дочь, стать для нее матерью, но что будет через год или два? Как будет чувствовать себя Милли, если ее опять бросит родная мать? А ведь Элизабет молода и хороша собой, я уверен, вскорости она вновь выйдет замуж.
Я еле сдержалась, чтобы не предложить иной ход событий. Наверняка она уже решила для себя вернуть прежнюю семью.
– Ты сказал, что не можешь запретить ей видеться с Милли. Почему? Она ведь бросила вас и развелась с тобой, отказавшись от своих прав на ребенка.
– Это не совсем так.
– Не совсем? – переспросила я, не понимая, как такое может быть. По–моему, тут может быть только два ответа: либо да, либо нет.
– Когда Элизабет сбежала, я не мог понять причину. Та жалкая записка не объясняла её поступка.
Нейтан, прижимая меня к себе, смотрел поверх моей головы, с каждым словом он погружался в прошлое.
– Когда я нашел жену в объятиях другого мужчины, я был зол и не стал ни в чем разбираться. Просто потащил ее в ближайший храм и развелся. Если бы тогда я не поддался эмоциям, то заметил бы, что чувства Лиззи к мужчине не выглядят естественными, а больше походят на одержимость. Если бы я не принял его усмешки за самодовольство, за радость от того, что он увел чужую жену, то узнал бы, что он наслаждается местью. А если бы я хоть немного подумал, то у меня появилось бы много вопросов. Где Элизабет могла встретить этого мужчину, если не покидала поместье?
С каждым вопросом его объятия становились крепче, будто я была Элизабет и он пытался удержать меня.
– Почему она признавалась мне в любви еще пару дней назад, а сейчас не сводит влюбленного взгляда с другого? Как она смогла за пару дней разлюбить меня и влюбиться в другого? Почему не взяла Милли, ведь она любила дочь?
– Нейтан, не терзай себя. – Моя ладонь накрыла его щеку, возвращая к реальности. Объятия стали нежными, а Нейтан, прикрыв глаза, придвинулся к моей ладони. – Никто не сможет совладать со своими эмоциями в такой ситуации.
– Ты слишком добра ко мне. – Подхватив со своей щеки мою ладонь, он поцеловал ее в серединку. Толпы мурашек пробежали по моей руке, и я потянулась за поцелуем. На этот раз Нейтан был нежен, а поцелуй оказался сладостным и упоительным, я будто качалась на легких волнах. Отпускать мужа совсем не хотелось, но разговор был слишком важен.
– Тот мужчина, мистер Мельфор, опоил ее приворотным зельем, поэтому в момент расторжения брака и отказа от Милли она была подчинена чужой воле. Ее отказ от дочери может быть признан недействительным, если Элизабет предоставит доказательства поступку мужчины.
Это известие поразило меня. Но если отказ от дочери недействителен, то и…
– А развод? – прошептала я, боясь услышать ответ. А ведь я мечтала о разводе, хотела быть самостоятельной. Неужели моя мечта сбылась? Ведь если первый брак не расторгнут, то второй является незаконным. Значит, я не жена Нейтану, не мама Милли. От осознания этих истин мне стало дурно.
– Если бы Элизабет в течение года обратилась в храм с прошением, то да, развод был бы недействителен. – Я вздохнула, громко, наверно, даже слишком. На лице мужа расплылась довольная улыбка. Уткнувшись своим любом в мой, он прошептал мне в лицо, растягивая слова:
– Моя жена ты, а не Элизабет.
Отстранившись от меня, но все еще улыбаясь, Нейтан заметил:
– Более того, ее последующий брак с мистером Мельфором не дает даже призрачного шанса на признание развода недействительным.
– Я не пойму, каковы причины были у этого мистера? – Хмуря брови, я пыталась понять странное поведение мужчины. Зачем опаивать женщину, уводить ее из семьи?
– Неужели он так сильно полюбил Элизабет, что решился на подобное?
Приворотное зелье запрещено в империи, этот мужчина рисковал очень многим, используя его. Да и воздействие снадобья слишком разрушительно. Человек становится одержимым своей любовью, все его интересы и желания направлены лишь на объект приворота. Многие, решившиеся на этот отчаянный шаг, потом сами искали способы снять воздействие зелья. Ведь человек, которого они знали, которого полюбили, переставал быть самим собой. Скорее, он походил на раба, живущего радостями хозяина.
– Когда я учился в академии, мы с друзьями пользовались популярностью у девушек. Многие красотки дарили нам свои сердца, как оказалось, одной из них была леди Клеона. Она разорвала помолвку с мистером Мельфором в надежде заполучить в женихи меня. Досадное недоразумение и легкомысленность девушки сыграли роковую роль. Отверженный мужчина решил мстить. Он ждал, когда я встречу девушку и полюблю ее, а затем замыслил отнять ее, как и я когда–то его возлюбленную.
– Это просто ужасно! – Я не могла поверить в низость поступка мистера Мельфора. – Бедная Элизабет! Неужели все это время она была под действием приворота? Но как же ей удалось спастись?
– Несколько месяцев назад мистер Мельфор погиб, и приворот потерял свою силу. Элизабет поспешила в столицу, но когда она оказалась в Вальбруге, Император уже объявил о своей воле, а мы дали клятвы в храме. Элизабет не знала, что ей делать, говорить со мной она боялась, поэтому поехала к тетушке в поместье. Там ее и выкрали последователи культа Карда.
История Элизабет поражала, заставляя искренне сочувствовать женщине.
– Это все просто ужасно! Страшно подумать, что пришлось перенести бедняжке.
Мои эмоции и несдержанность заставили Нейтана тяжело вздохнуть.
– Я очень виноват перед ней.
– Мы обязательно найдем выход. – Моя ладонь сжала руку мужа. – Я тоже опасаюсь встреч Элизабет с Милли, но, запретив их, мы можем потерять дочь.
Нейтан удивленно посмотрел на меня, и я поспешила объясниться.
– Когда Милли вырастет и узнает, что мы запретили ее родной матери видеться с ней, как ты думаешь, кем мы станем в ее глазах?
– Я не подумал об этом. Ты права.
– Все будет хорошо. – Я верила, что мы сможем все решить так, чтобы Милли не пострадала.
Стыдно признаться, но я не хотела видеть Элизабет, не хотела, чтобы она появлялась в жизни нашей семьи. Я боялась, что чувства Нейтана к ней возродятся, но пренебречь интересами дочери ради собственного спокойствия была не готова.
Теперь, когда возможность потерять Нейтана и Милли была так вероятна, я понимала, насколько мне дорог этот фиктивный брак. Насколько не фиктивны мои чувства.
Глава 10
День поступления в Академию Пяти Стихий неумолимо приближался, но я не могла сосредоточиться на учебе. Все мои мысли были только о Нейтане и Милли, а еще об Элизабет. Мои страхи рисовали самые худшие последствия появления ее в нашей жизни. Поддавшись моменту, я хотела отказаться от академии вообще. Пойти к Нейтану, признаться в своих чувствах и сказать, что мне не нужна академия, не нужна артефакторика, что я согласна быть просто женой и мамой. До его кабинета я так и не дошла. Длинные коридоры в поместье могут творить чудеса. Пока шла по ним, я поняла, что не смогу соврать ни Нейтану, ни себе. С тринадцати лет я мечтала стать артефактором. Известным, сделавшим прорыв в своей области. Я не смогу довольствоваться ролью жены. Замерев на месте, я растерялась, не зная, что мне предпринять, чтобы сохранить свой брак и не потерять саму себя. Мой взгляд скользил по стенам, вазам с цветами и наконец зацепился за огромную картину в позолоченной раме. Раньше я ее не замечала. Странно. Подойдя ближе, я узнала на ней Арику. Она улыбалась, держа на руках маленького мальчика с золотистыми волосами и карими глазами. Малыш тоже улыбался, обнимая небольшую деревянную лошадку.
– Ты ее все–таки увидела, – с грустной улыбкой заметила мисс Верон, подойдя ко мне. Никогда не привыкну к ее внезапным появлениям!
Ее тонкие пальцы притронулись к лицу ребенка.
– Это твой сын? – Вопрос был риторическим. Женщина еле сдерживала слезы, рассматривая портрет.
– Да. Мой.
Поджав губы, она отошла от картины.
– Кристалл разрядился, не могла бы ты? – Она кивнула на камень в раме. Отвод глаз. Вот почему я не замечала картину раньше! Маленькие искорки уже прыгали на кончиках пальцев, и я поднесла их к камню. Моя молния одним зарядом наполнила камень, и картина исчезла у меня на глазах.
– Я не знала, что у тебя был ребенок. – В коридоре стояла тишина, и мой голос, казалось, звучал ужасно громко.
– Эта картина была нарисована накануне моей смерти. В этот день Ирвин подарил ему лошадку. Сын все время норовил засунуть ее в рот. У него как раз вылез зубик. Краска на лошадке оказалась плохой, поэтому от слюней один глаз лошадки размазался, но эта игрушка еще долгое время оставалась самой любимой.
– Что с ним случилось? Его тоже убили? – Наверняка убийцы Арики не пощадили и малыша.
Женщина вздрогнула.
– Я не хочу говорить об этом. – В ее голосе зазвучала сталь. Я пересекла черту. Мне стало стыдно за свою бестактность.
– Поработаем сегодня, или ты будешь готовиться к экзамену? – беззаботно спросила Арика, на ее лице словно застыла маска. Еще секунду назад она была неимоверно печальной, и вот – слезы высохли, а на лице играет мягкая улыбка. Какая странная женщина…
– Надо бы, но боюсь, не смогу осилить и несколько страниц, – грустно ответила я. В отличие от Арики я не умела так управлять своими эмоциями.
– Что–то случилось? – участливо поинтересовалась женщина.
– Ты знаешь первую жену Нейтана? – Как же я сразу не догадалась поговорить с Арикой? Кто–кто, а она точно сможет ответить мне на все вопросы и при этом не осудит мой интерес.
– Элизабет? – удивилась мисс Верон, но, увидев мой кивок, фыркнула. – Имела столь незавидную честь. А почему ты о ней вспомнила?
– Элизабет хочет общаться с Милли, – не видя смысла ходить вокруг да около, ответила я.
– Что? – Глаза женщины выражали не просто удивление, а даже неверие. – Не думаю, что Нейтан подпустит ее к дочери после всего, что она натворила.
– Оказалось, что она была под действием приворота.
– Быть этого не может! Врет она все!
Мисс Верон принялась нервно вышагивать вдоль стен. Я же рассказывала то, что знала. Мое повествование не нравилось будущей хранительнице рода. Она уже не просто шагала, а казалось, забивала гвозди каблуками. Ее поведение заставляло меня сомневаться в собственных словах.
– Нейтан проверил историю Элизабет, нашлись факты, подтверждающие ее слова, – закончила я неуверенно.
– Значит, хорошо врет! – воскликнула Арика, остановившись на месте. – И доказательства подготовила заранее. Я видела, как она собирала вещи в тот день, и на магиню под приворотом она походила меньше всего.
Арика говорила убедительно, а последняя ее фраза необычайно порадовала меня. Я чуть в ладоши не захлопала от счастья! Если Элизабет обманула Нейтана с приворотом, то она точно не появится в нашей жизни!
– Ты уверена? – уточнила я перед тем, как спешить в кабинет к мужу.
– Приворот действует ослепляюще. Элизабет должна была лететь к возлюбленному, отбросив все иные блага, а она своей служанке приказала вещи подготовить, сама украшения отбирала и письмо еще Нейтану написала.
– Мы должны все рассказать ему! – Подхватив юбки, я ринулась в нужном направлении, но путь мне перегородила Арика. Ее лицо выглядело виноватым.
