Артелина Грудина
Муж в подарок, неприятности прилагаются
– Простите, лорд, но она не продается. – Лавочник не взял монету, хотя было видно, что ему трудно отказаться от нее. – Мастер, который сделал игрушку, просил отдать ее в подарок первому, кто пожелает купить.
Мужчина застыл в ожидании.
– Отдать?
Мы с мужем нахмурились и с подозрением глянули на мягкого леопарда. Почему мастер решил подарить, а не продать свою работу, было непонятно. Что не так с ней?
– Понимаете, достопочтенный мастер Ронкор делал эту игрушку на заказ, но заказчик отказался несмотря на то, что оплата уже была внесена. – Объясняя, лавочник немного запинался. Он видел, что перед ним не простые селяне, а знать. – Честь мастера не позволяет ему дважды продать одно и то же изделие. Он сделал мне большую скидку на свои товары, а я в ответ пообещал выполнить его просьбу, – немного виновато закончил он.
– Папа, я хочу ее, – взмолилась Милли, не сводя глаз с игрушки. Я не знала, как поступить. С одной стороны, пояснения лавочника успокаивали, но с другой – все равно мне казалось, что с игрушкой что–то не то. Однако решение принимать мужу, а не мне.
– Хорошо, мы возьмем игрушку, – решил Нейтан, и лавочник протянул леопарда девочке.
Милли прижала зверька к себе и радостно защебетала:
– Спасибо, папочка, ты самый лучший на свете. – Маленькая подлиза смотрела на отца с обожанием. Как бы ни храбрился муж, было видно, что он поддался чарам дочери.
Нейтан, взяв небольшой мячик, дал лавочнику желанную монету.
– Скоро будет кукольное представление. Пойдем? – Нейтан направился на небольшую площадь в центре ярмарки, где была деревянная сцена.
– Мне надо кое–что купить, я вас догоню. – Мужу не хотелось отпускать меня одну, но Милли уже тянула его за руку, спеша на представление. Нейтану ничего не оставалось, как кивнуть мне и поспешить за дочерью.
Лавку зельевара я нашла быстро, да и покупка нужного зелья не заняла много времени. Лавочник оказался молчаливым: кроме стоимости товара, я не услышала от него ни слова. Странный. Обычно продавцы нахваливают свой товар и стараются посоветовать еще какие–нибудь зелья, поэтому вместо одного пузырька я всегда приносила в лабораторию не меньше пяти покупок. Однако этот лавочник, казалось, и не рад покупателям.
Расплатившись, я поспешила к мужу и дочери, оставив все мысли о зельеваре. В толпе людей шла так быстро, как только могла. Яркий свет ослепил меня, и я на миг прикрыла глаза. Больше раскрыть их не могла. Мои веки словно налились свинцом, и я погрузилась во тьму. Мягкий голос, нежный, чарующий, о чем–то спрашивал меня. Мои губы шептали ответ, но я не могла понять, что происходит, и темнота все так же не отпускала меня. Затем голос смолк, и я осталась одна во тьме. Холодной, вязкой тьме. Я похолодела от ужаса. Вокруг лишь мрак – и больше ничего. Так страшно мне еще не было. Сколько я провела в этом вязком пространстве без граней, не знаю, но внезапно ощутила теплоту, затем темнота стала отступать. Изо всех сил я пыталась раскрыть веки, и наконец мне это удалось. Свет, краски – все было размыто, но главное, что это было.
Вдохнув родной аромат, я поняла, что оказалась в объятиях мужа. Он крепко сжимал меня и шептал что–то. В голове был туман, и звуки вокруг звучали приглушенно, я с трудом их различала. Надо мной кто–то склонился и вложил мне в руку пузырек. Я колебалась лишь секунду. Сделав глоток, сразу почувствовала прилив сил, а через несколько минут мир вернулся ко мне.
– Ты слышишь меня, родная? – спросил Нейтан, глядя на меня с тревогой.
– Да, – прошептала я пересохшими губами.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Уже лучше, спасибо. – Я обернулась к мужчине, что дал мне зелье. Им оказался тот молчаливый лавочник. Как обманчиво бывает первое впечатление о человеке, и как мы спешим с выводами, ничего не успев узнать! Я искренне поблагодарила его, а он лишь коротко кивнул мне в ответ.
– Что произошло, Эмма? – Нейтан был обеспокоен, а я не знала, что ответить, ведь сама так ничего и не поняла.
– Я не знаю.
Ситуацию, как ни странно, прояснил зельевар.
– Ее окружили несколько магов. Я не видел лиц, только спины. Среди них был менталист. Они что–то выведывали у леди, – ответил он. Лишь секунда потребовалась Нейтану, чтобы осмыслить услышанное.
– Эмма, посиди, пожалуйста, здесь. – Муж усадил меня на лавку, где уже сидели перепуганная Милли и притихший Пул. – А я поговорю с мистером Томасом. – Дождавшись моего кивка, Нейтан вернулся к свидетелю нападения, и они, отойдя в сторону, начали свой разговор. Я не слышала ни слова, оба собеседника не отличались эмоциональностью, поэтому понять что–либо было невозможно. Теплая маленькая ручка накрыла мою ледяную. И я перевела взгляд с мужа на дочку.
– Все хорошо, милая, – прошептала я, придвинув девочку к себе. Она же в ответ, крепко прижавшись ко мне, заплакала.
Ее слезы отрезвили меня, исчез туман, и мысли перестали путаться. Центром моей вселенной стала моя малышка. Подхватив свою крошку на руки, я обняла ее и, гладя по кудряшкам, начала тихонько напевать песенку, которую мне пела мама, когда я печалилась или болела.
Милли притихла у меня на руках, ее слезы высохли.
– Мы смотрели на кукол. А потом кто–то громко закричал, что леди в беде. – Снова всхлипнув, Милли прижалась сильнее. – Ты была такая бледная. Я подумала, что ты умерла, – еле слышно прошептала она. Столько страха слышалось в ее голосе, что я готова была самолично убить тех негодяев. И что им нужно от меня?
– Нет, Милли, со мной все хорошо, все прошло. Я здесь, я с тобой, живая.
– И никуда не уйдешь?
– Не уйду.
Поправляя непослушную кудряшку, я улыбнулась Милли.
– Я тебя люблю, – прошептала она, глядя на меня своими большими красивыми глазками.
– Я тебя тоже сильно–пресильно люблю.
По моим щекам потекли слезы. Я так хотела, чтобы Милли приняла меня, и вот чудо свершилось. Мой фиктивный брак подарил мне настоящую семью: я, Нейтан и Милли. Кто бы мог подумать…
Я сидела на стуле в кабинете мужа и рассматривала свои руки, не решаясь поднять взгляд. Нейтан нервничал, и его сослуживец мистер Фрай совсем не помогал мне успокоить его. Те маги, что напали на меня, судя по описанию зельевара, походили на последователей культа Карда. Но если это они, почему же меня не украли? Почему не принесли в жертву богу смерти? Я боялась задать эти вопросы, дабы не рассердить Нейтана сильнее. Он и так уже запретил мне покидать поместье. Боюсь, если спрошу, то он меня из моих покоев не выпустит.
– Ваше сиятельство…– мистер Фрай обратился к мужу, отвлекая его от чтения отчета его подчиненных, которые уже несколько дней расспрашивали всех и в поместье, и в деревне, и в Колдене.
– Мы не на работе, просто Нейт, – поправил старого друга муж и откинул отчет. Наверное, в нем было все то же, что и в предыдущих: никто ничего не видел и не слышал.
– Менталист ничего не нашел. Все, что могли сделать последователи культа, – это лишь раздобыть информацию через леди Эмму.
То, как спокойно и уверенно рассуждал следователь, успокаивало меня, но не Нейтана. Он злился. Я видела это по плотно сжатым губам и нахмуренным бровям.
– Леди Эмилия и сама призналась, что голос задавал ей вопросы, а она что–то отвечала. – Заметив, что следователь ищет подтверждение этих слов, я кивнула, и следователь продолжил рассказывать свои предположения: – Возможно, они хотят напасть на поместье или узнать что–то о тебе. В любом случае это означает, что мы слишком близко подобрались.
Нейтан нахмурился еще сильнее, его не убедили доводы друга, я и сама не была уверена в его предположениях. Хоть в них и имелась логика, но и недочеты были видны даже мне.
– Мой дом защищен как крепость, им не пройти внутрь, – устало ответил муж. – Пул охраняет Милли.
Последняя фраза была обращена ко мне, возможно, Нейтан хотел меня успокоить, но он лишь усилил мою тревогу.
– Не уверена, что он хороший защитник.
Стоило вспомнить, как легко я смогла пленить его в саду, как мне захотелось тут же отправиться к дочери. Убийцы наверняка сильнее меня будут, значит, Пул не помеха.
– Эмма, тогда мы были при дворе. – Вспомнив нашу первую встречу, муж улыбнулся краешком губ, и его взгляд перестал быть таким холодным. – Многие способности Пула были запрещены для использования. Сейчас же я не только сниму запрет, но и дополню несколько новых разработок. С головы Милли и волосок не слетит, не волнуйся.
– Хорошо. – Мой короткий ответ таил в себе многое. Мне хотелось прижаться к мужу, поцеловать его и прошептать, что я в него верю, что он обязательно со всем разберется, но мы были не одни. Мистер Фрай увлеченно рассматривал картину с изображением Нейтана, всем своим видом показывая, что мыслями он где–то далеко.
– А к тебе я приставлю Альву. – Мягкий тембр мужа почти ласкал, его слова не выглядели приказом, скорее, просьбой проявить благоразумие и не упорствовать. – Я заметил, тебе она нравится больше остальных.
– Хорошо. – Я и не собиралась спорить, мне ведь не пять лет, прекрасно понимаю необходимость подобных мер. – Можно я пойду в свои покои? – На самом деле мне не хотелось покидать мужа, но мистер Фрай явно ждал моего ухода, чтобы продолжить разговор. К тому же сказка на ночь сама себя не расскажет. Милли наверняка дожидается моего появления.
– Да, конечно, отдохни.
Спохватившись, Нейтан подошел ко мне, помог встать со стула и, проведя к двери, нежно поцеловал мою кисть. Мои щеки вспыхнули, я все никак не могла привыкнуть к знакам внимания от собственного мужа.
– Все будет хорошо, не волнуйся, Эмма, – склонившись к моему лицу, заверил Нейтан. Тысячи мурашек пробежались по моему телу, и я поспешила покинуть кабинет.
Лежа в ванной, размышляла о случившемся, вновь и вновь прокручивая известные мне факты. Если культу потребовались сведения о доме, то почему они не выбрали для допроса слуг? Они знают больше меня. Может, им нужно было что–то, что знаю только я о Нейтане? Но что? Может, их интересовали наши отношения? Все вокруг только и ждут нашего наследника. Только последователям Карда это зачем? Я обхватила себя за плечи. Может, вся разгадка в этом? Они приносят в жертву магов молнии. Возможно, для ритуала им необходима беременная магиня? Мне стало дурно от этой мысли, но ничего больше не приходило в голову. Кровавые жестокие картины стояли перед глазами, и я умыла лицо, стараясь отогнать их. Отбросив эмоции, постаралась рассуждать здраво.
Если так, то волноваться мне не стоит. Каждое утро я пью зелье, чтобы не понести. Пока у нас все так хлипко в отношениях с мужем, не стоит усложнять все это ребенком. Возможно, мне следовало бы поговорить с Нейтаном, а не пить тайком зелье, но я не была готова к такому разговору. Да и сам Нейтан ничего не говорил, хотя свекровь все так же хотела внуков. Каждый раз муж рассказывал, каким желанным ребенком была Милли. Эти разговоры бередили мое сердце. Хотелось такого же отношения и к нашему малышу. На меньшее я была не согласна.
– Как водичка? Теплая? – спросил Нейтан, войдя в ванную. Он двигался мягко, почти бесшумно, словно тигр на охоте.
– Теплая. – Мои губы расплылись в улыбке.
Услышав ответ, муж начал раздеваться. Я не могла оторвать взгляда от него. Широкие плечи, плоский живот… А еще эта тонкая полоска волос, которая убегала вниз. Штаны слетели на пол, и мой взгляд проследовал вниз. Муж приближался, на его лице была улыбка, а голодный взгляд заставлял мое сердце стучать сильнее. Придвинувшись к краю ванны, я наблюдала, как он забирается ко мне. Мягкая пена растаяла от брызг. Я не смущалась своей наготы. Нет. Я хотела близости. Хотела Нейтана. Сейчас. Поддавшись желанию, я прижалась всем телом к мужу. Наши губы встретились, и начался танец. Танец страсти и желания. Он никогда мне не надоест. С каждым разом мои поцелуи становились все откровеннее. Моя страсть и мое желание срывали все запреты. Я делала то, что хотела. Ведь в любой момент все это могло закончиться. Хоть Нейтан и улыбался мне днем, а ночью страстно ласкал, доводя мое тело до изнеможения, я все равно ловила его задумчивые взгляды и видела, как он бродит по саду, о чем–то думая. Может, он жалеет, что поддался желанию в охотничьем домике? Может, он попросит вернуться меня в свои покои, как только его мать покинет наше поместье?
Эти вопросы мучили меня даже сейчас, когда мое тело плавилось в умелых руках, а мягкие губы мужа терзали мой сосок. Сидя на Нейтане, я выгибала спину и ерзала попой. Его плоть уже была возбуждена, я чувствовала её. Я хотела ощутить её внутри себя, но муж не спешил. Он гладил меня, ласкал и целовал. Невыносимо нежно. От его нежности у меня кружилась голова. Вцепившись в плечи мужа руками, я слегка привстала. Секунда – и я поймала то, что хотела. Нейтан, оторвавшись от моей груди, взглянул в мое лицо. Его глаза были полны удивления, когда я начала скользить вниз, вбирая в себя его. На моих губах заиграла довольная улыбка. Я была хорошей наездницей, а сейчас еще и очень старательной. Очень–очень старательной.
Глава 8
Сегодня вечером должен состояться семейный ужин, а завтра поутру свекровь покинет наше поместье. Ее сиятельство леди Камилла вместо обещанной недели задержалась у нас почти на две, но я не хотела, чтобы она уезжала. Я боялась завтрашнего дня, боялась, что исчезнет причина, по которой я все еще могу находиться в покоях мужа. Нейтан, казалось, избегал меня. Уже второй день он спешил на работу, позабыв о завтраке, а возвращался лишь к ужину. Наши ночи были наполнены страстью, но говорили только наши тела – губы молчали.
– Эмма, ты какой будешь чай?
В руках у Милли был крохотный чайничек, а на подстилке стояли такие же маленькие кружки с блюдцами. Рядом со мной сидела фарфоровая куколка, которую подарил Адам, а рядом с дочкой – недавно купленная мягкая игрушка.
– Земляничный, пожалуйста.
Я улыбнулась малышке, наблюдая, как она понарошку наливает всем чай. Старательно, не спеша, едва прикасаясь к стенке чашки носиком заварника, Милли разливала угощение. Моя маленькая леди. Когда–то и мы с сестрами так играли. Вспомнив беззаботное время, я улыбнулась шире.
– Вот так.
Улыбаясь, Милли отставила заварник и поправила кукле платьице.
– Не правда ли, чудесная погода нынче? – Милое личико было серьезным и сосредоточенным. Я, подавив смешок, ответила как можно чопорнее:
– Вы правы, юная леди. Погода и правда на диво хороша. Столь теплые деньки будто нарочно созданы для пикников.
– О Эмма, я так рада, что мы устроили пикник! – воскликнула малышка, позабыв о своей роли. Мне тоже не хотелось играть, следуя правилам этикета.
– Смотри, на цветок села бабочка.
Чудесная пестрая красавица сидела на васильке и хлопала своими крылышками. На лице у дочки легко читалось восхищение. Детское, такое искреннее восхищение обычной бабочкой.
– Она настоящая красавица, – прошептала Милли, боясь, что спугнет бабочку.
– Настоящая красавица – это ты. – Я не удержалась и погладила ее по кудрям.
– Мисс Фросс говорит, что я стану очень красивой, когда подрасту, и папа потеряет покой, оберегая меня. А мистер Фросс говорит, что папе нужно скорее обзавестись сыновьями, тогда они смогут спать по очереди.
– Уверена, папа сможет защитить тебя и без братьев.
– Но тогда он не сможет спать и будет сильно уставать, – нахмурилась Милли. – Ты не хочешь подарить мне братика?
– Милли, все не так просто, как кажется. Понимаешь…
Я не успела объясниться, как в глазах малышки появились слезы.
– Бабушка была права, ты не любишь папу и не хочешь сделать его счастливым. Ты хочешь только уехать от нас в академию! – зло воскликнула девочка, глядя на меня своими печальными глазками. Хотя злости в них не было, скорее, обида и непонимание. Обняв дочку, я поцеловала ее в макушку. Как же мне хотелось ее утешить, сказать, что я подарю ей и братика, и сестричку, но я не хотела лгать. Я не знала, что ждет меня и как долго продлится наш брак с Нейтаном. Захочет ли он от меня ребенка, или тот станет для него обузой?
– Милли, конечно, я люблю вас: и тебя, и папу, – искренне заверила я дочку, – и очень хочу, чтобы все мы были счастливы.
Ни слова лжи, это была моя правда. Страшная правда, от которой сжималось сердце.
– Правда? – В глазах Милли появилась надежда, а на губах робкая улыбка. – И ты не уедешь в академию? Не бросишь нас?
Самые страшные вопросы, и я не могу смолчать или обмануть, иначе Милли больше никогда не будет мне доверять.
– Милли, моя учеба в академии не помешает мне любить тебя и папу. Обещаю.
Милли кивнула, принимая мое обещание, и обняла меня. Эти объятия дарили мне силу и веру. Ради Милли, ради самой себя мне нужно влюбить в себя Нейтана. Что бы ни было в прошлом, я смогу сделать его счастливым. Всех нас. Даже леди Камиллу. Теперь и я хотела ребенка от мужа.
– Леди Вайлет, куда же вы упали? – Смеясь, Милли поправила лилового леопарда и погладила его по спинке.
– Красивое имя, – заметила я, глядя на игрушку. На миг мне показалось, что она слегка прищурила глаза. Наверно, это всего лишь отблеск солнца.
Дочка поднесла чашечку к губам куклы, я же последовала ее примеру, продолжая игру. Дети так быстро отвлекаются. Хотела бы и я так же быстро выкинуть из головы наш разговор.
Эти бесконечные беседы о ребенке, которые были излюбленной темой свекрови, повлияли на Милли. Все думали, что она еще слишком мала и не понимает сути происходящего, но они ошиблись. Девочка все подмечала и делала свои детские, наивные выводы. Завтра эти разговоры о наследнике рода Флеминг прекратятся: леди Камилла вернется в столицу ко двору Императора, а я попрошу Марту приструнить прислугу. Больше никто не станет тревожить мою малышку пустой болтовней. Немного успокоив мысли, я играючи сделала глоток чая.
– Что за чудный напиток! Обожаю земляничный чай.
– А я люблю земляничное варенье, – словно делясь секретом, прошептала Милли, чуть придвинувшись ко мне.
Мне захотелось поделиться с Милли небольшой тайной:
– В детстве мы с сестрами забирали с кухни большую банку варенья и ночью, сидя на кровати, ели его по очереди, потому что забывали взять несколько ложек.
Милли засмеялась.
– Леди себя так не ведут.
– Моя матушка именно так и говорила, находя поутру пустую банку под кроватью и нас, полностью перепачканных в любимом лакомстве.
Смех Милли звенел колокольчиком.
– Близится время ужина. Нам следует поспешить домой, – заметила свекровь.
До этой секунды я думала, что она дремлет, сидя в кресле, но, видно, я ошибалась. Мои щеки покраснели, надеюсь, она не слышала моих обещаний.
– Хорошо, бабушка. – Милли начала собирать в плетеную корзинку игрушки и набор для чаепития. Я же чувствовала на себе пристальный взгляд свекрови. Иногда мне казалось, что она видит меня насквозь, а наше сближение с мужем – это ее рук дело. Я ощущала себя марионеткой в опытных руках кукловода. Наверно, у меня слишком разыгралась фантазия. Бросив взгляд на свекровь, я заметила на ее губах мягкую, добрую улыбку.
«Все–таки услышала», – поняла я.
Нейтан
Выглядывая из–за широкого валуна, я всматривался вглубь пещеры. Возле древней статуи Карда подле жертвенного алтаря стояли маги в темных накидках. Девять последователей и их жрец. Те, что отняли так много жизней! Я сжал кулаки, вспоминая каждую их жертву. Они заслуживают смерти, но голос разума твердил о необходимости добыть информацию. Десять магов – вряд ли это весь культ, а нам необходимо найти каждого.
Призвав все свое хладнокровие, я рассматривал каждую фигуру в балахоне. Жрец начал возносить молитвы, начиная ритуал жертвоприношения. Медлить больше нельзя. Повернув голову в сторону, я увидел мистера Фрайя. Он и трое его помощников уже заняли свои позиции и ждали лишь знака. Глава тайного сыска граф Рейдан Болфор, который два дня назад обнаружил информацию о сегодняшнем ритуале, смотрел на меня, стиснув зубы. Он жаждал расправы над культом, и то, что операцией руководил я, ужасно злило графа. Да, он и не скрывал этого.
К голосу жреца присоединились голоса остальных, они входили в транс. Вот и самый удобный момент. Подав знак магу воздуха, чтобы он уплотнил атмосферу в пещере, дабы вывести из строя телепорты, я еще раз огляделся. Все последователи культа стояли возле алтаря, мои люди окружили их с трех сторон. Сбежать не удастся никому: либо смерть, либо плен.
Едва маг закончил читать заклинание, Рейдан выпрыгнул из укрытия, и его огненная плеть ударила жреца. Тот упал на землю, на его защиту тут же встал маг. Взмахом руки он начал поднимать пласт земли, загораживая нападающих. Однако с двух других сторон уже заходили мы. Водяная капсула, поглотившая жреца, заставила того прервать заклинание, а мага земли – отвлечься. Секундная заминка оказалась переломной – граф Болфор со своей группой преодолел препятствие, и теперь все последователи культа оказались окружены. Бежать было некуда. Со всех сторон послышалось дребезжание. Это крысы Карда пытались открыть телепорты, разбивая капсулы переноса, но наш маг воздуха постарался на славу. Плетения рвались из–за повышенной плотности атмосферы. Уловка, о которой знали немногие, иначе артефакторы смогли бы исправить этот недостаток.
Удивленные, сбитые с толку – эта кучка преступников не знала, что делать. В бой вступили лишь пять магов, другие не успели опомниться, как их взяли в плен. Однако и остальные не оказали должного сопротивления. Мы справились с ними быстро. Даже слишком быстро. Жрец бултыхался в огромной капле, что–то выкрикивая, и этим лишь уменьшал количество кислорода.
– Так и утонуть можно, – покачал головой маг воды и увеличил пузырь. Наши ребята засмеялись. Майк уже возвращал воздух в нормальное состояние, чтобы телепортировать преступников в тюрьму. Там им самое место!
– Нейтан! – Встревоженный голос друга меня насторожил, и я поспешил к алтарю. Мистер Фрай склонился у алтаря, развязывая жертву.
Хрупкая фигура девушки и ее лицо… Не может быть!
– Лиззи, – прошептал я, убирая прядь шоколадных волос с бледного лица. Глаза девушки были широко открыты, но взгляд был одурманенным. Она не узнавала меня, но мне не нужны были подтверждения. Передо мной была Элизабет, моя жена. Бывшая жена, подарившая мне дочь и разбившая мое сердце вдребезги. Закутав полуголую девушку в свой плащ, я подхватил ее на руки. Она была легкая, словно пушинка, и такая хрупкая, нежная, совершенно беззащитная, что, забывшись, я сжал ее в объятиях.
Некогда любимый аромат лилии кружил голову, но я продолжал держать на руках Лиззи, до сих пор не веря в происходящее. Когда–то любимая женщина, которая подарила мне самую большую боль и самое большое счастье, теперь была лишь тенью прошлого. Притягательного, страстного, безумного прошлого. Я помнил тот омут, то всепоглощающее желание любить, оберегать и дарить счастье. Стиснув зубы, чтобы не выругаться вслух, я активировал телепорт и перенесся к целителям.
***
Атмосфера за столом была непринужденной. Адам развлекал всех забавными историями об академии и ее адептах. Я смеялась, и мое сердце трепетало в предвкушении. Неужели я тоже войду в историю с каким–нибудь неудавшимся экспериментом? Или, возможно, своими глазами увижу розыгрыши старшекурсников? Всего неделя – и я испытаю себя на первом экзамене.
– Эмилия, волнуетесь перед поступлением?
Единственное, о чем я волновалась, – это о муже. Где же он? Сегодня семейный ужин, а он опять на работе. Значит, дело серьезное и наверняка связанное с культом Карда. Прошу тебя, Нирта, защити Нейтана!
– Немного, но я уверена в своих силах.
Работа с папой научила меня многому, да и книги раскрыли мне немало тайн. Артефакторика была моей страстью, и я не сомневалась, что профессия артефактора – мое призвание.
– Боевой настрой – это очень важно, многие теряются и не могут показать даже малую часть своих знаний. Постарайтесь сохранить уверенность в себе. Я тоже уверен в ваших силах. – Я не смогла скрыть своего удивления и выгнула бровь. Адам рассмеялся.
– Когда ваш отец принимал практику у первокурсников, то постоянно стыдил их, что вы выполняете их задания быстрее и лучше, хотя вы еще не адепт. Если не ошибаюсь, на тот момент вам едва исполнилось семнадцать.
– Я и не знала, что папа так говорил. – Следом за радостью от признания моих талантов пришел страх провала. Ведь тогда это будет уже не мой личный провал, но и отца.
– Не бойтесь, Эмма. Теперь вы графиня Флеминг, а не графиня Вельмонд, дочь талантливого артефактора Мэрвига Вельмонда, – словно прочитав мои мысли, подметил Адам. – Никто не поймет, что перед ним та самая Эмми–почемучка.
Услышав детское прозвище, я покраснела и опустила глаза.
– Эмма, вы так прекрасны, когда смущаетесь. – Мягкий тембр голоса придавал совсем другой оттенок комплименту. Он становился каким–то интимным, слишком близким. Если бы не знала, что Адам просто шутит, я бы обиделась на него за недостойное поведение.
– Адам, прекрати смущать невестку, – строго отозвалась графиня. – Боюсь, Нейтан разозлится на тебя.
Она, в отличие от нас, уже увидела, что Нейтан вошел в столовую. Услышав тяжелые шаги, я обернулась. Темные штаны, светлая рубашка и черный камзол – муж забежал в наши покои, перед тем как присоединиться к ужину. Я улыбнулась ему, желая обнять и узнать причину опоздания, но не решилась нарушить правила этикета.
– Матушка права, разозлюсь, – усмехнулся муж, но в его глазах не было злости, только лукавство.
Нейтан наклонился и поцеловал меня в губы. Легкое прикосновение, почти целомудренное, но у всех на виду – это было слишком вызывающе. Мои щеки пылали огнем.
– Привить вам хорошие манеры мне так и не удалось. Пора признаться себе в этом. – Тяжело вздохнув, графиня подхватила бокал вина и сделала большой глоток. – Прости меня, Эмма. – Леди Камилла грустно улыбнулась и добавила: – Думаю, ты и сама скоро поймешь, как тяжело воспитывать мальчишек.
– Всему свое время, матушка, – отозвался Нейтан, беря огонь на себя.
– Вот именно, сын! – укоризненно воскликнула графиня. – Время скоротечно, и его невозможно вернуть, как и упущенную возможность.
Нейтан грустно улыбнулся и занял свое место за столом. Удивительно, но он не перечил маме и не шутил. Он задумался. Его мысли витали где–то далеко, казалось, здесь присутствовало лишь тело.
Весь ужин муж был задумчив, не реагировал на шутки брата и тонкие намеки матери. Меня пугала эта отстраненность, его глаза снова становились холодными, а я вновь терялась в догадках.
Когда мы остались наедине в наших покоях, я с ужасом ждала разговора. Хмурый взгляд мужа, его молчаливость – все говорило мне, что сейчас мой мир рухнет. То счастье, которым я жила эти две недели, окажется иллюзией, и я останусь одна с разбитым сердцем. Так мне и надо! Я со злой обреченностью посмотрела на себя в отражении зеркала. Схватив расческу, я присела на кушетку и принялась расчесывать свои волосы перед сном. Нейтан молча сидел в кресле у камина и смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд, но он не ласкал, казалось, он анализировал каждое мое движение, разбирал на части каждый жест. Я была словно на суде. Паника накатывала на меня, горло свел спазм, но я продолжала хранить молчание. Муж, фиктивный или нет (как же тяжело разобраться в этом), подошел ко мне. Его рука мягко, но уверенно перехватила мою. Вот и пришло время узнать приговор…
– Пошли спать, Эмма. – Я не верила тому, что слышала, но голос Нейтана был мягок и нежен. – Сегодня был слишком тяжелый день, – как–то устало сказал муж, кладя расческу на столик и поднимая меня с кушетки. – Мне так необходимо твое тепло.
Наши взгляды встретились, и я сама шагнула в его объятья. Мои губы прижались к его с таким отчаянием, что слезы брызнули из глаз. Это был сумасшедший поцелуй, я дарила себя, растворялась в муже, сливалась с ним и не могла остановиться. Отстраниться, отпустить, сделать шаг назад было невозможно.
«Я люблю! Я безумно люблю его!» – в моей голове билась только эта мысль, и я прижалась сильнее, боясь потерять такое необходимое счастье.
Мое счастье! Мой мужчина! Разве возможно полюбить так быстро и так отчаянно?
Глава 9
Зря я опасалась перемен. Они так и не случились. Нейтан все так же не заводил разговор, я все так же боялась откровений. Правда, теперь я знала, что стоит на кону – мое сердце. Я бы с радостью отдала его просто так, но вдруг мой подарок окажется ненужным? Вдруг его выкинут или швырнут мне обратно? Конечно, я всегда могу сбежать в академию, но как оставить Милли?
Целыми днями я задавала себе одни и те же вопросы. По кругу. Бесконечному, ужасному кругу. Единственное, что меня отвлекало – это игры с дочкой. С ней мое сердце пело, оно почувствовало отклик, взаимность. Последнее время к нашим играм начала присоединяться и мисс Верон. Она открывалась для меня постепенно, но каждый раз я была поражена до глубины души. Она любила Милли не меньше меня. Она так же переживала за Нейтана, как и я, когда он начал задерживаться на работе допоздна. Ее желание стать хранителем рода стало мне понятным. Арика просто любила потомков Ирвина как своих собственных. Она искренне желала им добра, поэтому я приступила к обещанному. Первая часть ритуала оказалось сложнее, чем я думала. Хорошо, что в эту ночь Нейтан пришел поздно и не заметил, насколько я слаба. Слишком много сил мне пришлось отдать, подготавливая артефакт к ритуалу. Его сиятельство Ирвин написал подробно все этапы очистки ожерелья и какие именно плетения мне было необходимо наложить для того, чтобы артефакт принял Арику. Четыре часа изматывающей работы, и я еле дошла до кровати. Если бы Нейтан увидел меня в таком состоянии, даже не знаю, как бы я все ему объяснила. Арика просила дать ей время, чтобы самой все рассказать Нейтану.
– Эмма, что ты делаешь? – Ко мне на руки запрыгнула Милли. Она тут же нырнула обеими руками в шкатулку с камнями–бусинками.
– Хочу сделать тебе браслет. – До этого момента я просто перебирала камни, проверяя запасы, но сейчас действительно захотела сделать простой артефакт для Милли.
– Мне? – удивилась дочка, хотя улыбка выдавала ее радость.
– Какие камушки тебе нравятся? – Дети не знают значение камней, но, несмотря на то что их магия спит, они все равно выбирают нужные минералы.
– Можно взять любой? – Девочка не верила своему счастью. Еще бы! Тут было столько камушков – прозрачных и затемненных, разного цвета, оттенка и формы.
– Любые пять. – Вспомнив, что Милли еще слишком мала для счета, я перефразировала: – Можешь взять столько, сколько у тебя пальчиков на ручке.
Внимательно осмотрев свою руку, Милли спрыгнула с колен и начала рассматривать камни. Каждый камешек она вертела в ладонях, иногда даже нюхала, но выбор свой сделала быстро.
