Артелина Грудина
Муж в подарок, неприятности прилагаются
– Эмма, ты уже приступила к работе над заданием по артефакторике?
– Еще нет. – Я и забыла о нем! Через неделю уже сдавать, а я и само задание с трудом помню. – А ты? Уже набросала что–то?
– Есть пара идей, но хочу сегодня посидеть в библиотеке, полистать книги с картинами известных артефактов, может, вдохновлюсь чем–то.
– Я думаю, та, казалось бы, ненужная информация о клиенте должна нам помочь выбрать стиль украшения.
– Тогда у меня готика. Значит, крупные, броские камни в оправе одного из белых металлов для контраста. – Кати сходу уловила концепцию средних веков. Мне бы так же легко угадать стиль своего украшения! Однако я терялась в догадках.
– А что у тебя за задание?
– Моя клиентка любит своего мужа, но он погиб. Ее хотят выдать вновь замуж, и она должна явиться ко двору. Мне же надо сделать такое украшение, чтобы каждому было ясно, что ее сердце уже отдано.
– Вот это задание! – воскликнула девушка, кладя последний глиняный экземпляр.
– Да…
– Тебе надо почитать легенды и значение камней, особенно то, что связано с вечной любовью. Давай сегодня вместе пойдем в библиотеку?
– Сегодня не получится – у меня дела. Возможно, завтра.
Катиона расстроилась, но промолчала. Девушек у нас на потоке почти не было, и Кати общалась только со мной. Ей не хватало общения, у меня же его было слишком много.
– Уже управились? – входя в аудиторию, спросил Адам. Его взгляд пробежал по столам. – Адептка Карсен, можете идти.
– Магистр Флеминг, но ведь зелья еще не убраны.
– Адептка Флеминг справится самостоятельно, – отрезал Адам, даже не глядя на девушку.
Кати, поджав губы, схватила свою сумку и поспешила из аудитории.
Едва дверь за ней закрылась, Адам выдохнул и присел за стол. Он все еще смотрел в сторону двери.
Я не решалась завести разговор и быстро собирала зелья на подставку.
– Эмма, почему, когда ты отпускаешь прошлое, оно само врывается в твою жизнь?
Я нахмурилась. Это он об Элизабет говорит, что ли?
– Хотела бы я сама знать. – Вздох вырвался из моей груди. – Если прошлое действительно в прошлом, то у него больше нет власти над твоим сердцем в настоящем. – Как бы я хотела, чтобы Элизабет не было в сердце Нейтана!
– Сегодня после занятий жду тебя у себя в лаборатории. Дорогу помнишь?
– Хорошо. – Последние колбочки были собраны.
– Тогда до встречи.
Кивнув, я поспешила на поиски подруги. Кати я нашла у окна, она стояла, вглядываясь в небо. Ее рука сжимала кулон, висевший на шее. Подойдя ближе, я увидела фиолетовый камень в форме сердца и серебряную оправу.
– Какая красота. – Я рассмотрела серебряные крылья с двух сторон сердца, они прикрывали его, будто оберегали.
– Это подарок. Он очень дорог мне. Только этот кулон и придает мне сил.
– Это украшение подарил тебе любимый?
– Да. Только уже не любящий.
Девушка грустно улыбнулась и спрятала кулон в вырезе платья.
– Пошли. – Она кивнула на дверь в аудиторию. Нас ждало занятие по основам частной практики. Невероятно скучное занятие.
***
Живот урчал и требовал еды, а блондинка в голубом платье с рюшами не спешила с выбором десерта, задумчиво глядя то на одно блюдце, то на второе. Наконец, ее пальчик указал на пышную булочку, посыпанную сахаром. Сноровка и скорость, с которой девушки поставили выбранный десерт на поднос, меня порадовала.
– Нет, лучше, пожалуй, творог с фруктами, выпечка не идет на пользу фигуре. – Раздатчица так же быстро заменила булочку на блюдце с творогом.
Есть хотелось ужасно, а от ароматов, витающих в столовой, рот уже был полон слюны. Ужасно для воспитанной леди и почти приемлемо для обычного адепта. Едва капризная девица отошла, я на одном дыхании сделала заказ.
– Мне, пожалуйста, картофель с мясом, салат из свежих овощей, чай, булочку с вареньем и творог с фруктами.
Женщина на раздаче была удивлена и, выполняя заказ, бросала на меня взгляды, будто ожидая, что я передумаю. В животе опять заурчало, и я машинально прикрыла его ладонью.
– А не хотите теплого молочка вместо чая? – Женщина улыбалась и с умилением смотрела на мой живот. Руку я убрала резко, но свое дело она уже сделала.
– Нет, спасибо, лучше чай.
Идя с подносом к столу, я уже понимала, что скоро все будут считать меня беременной. Многие адепты из знатных семей и так знают о моем браке и воле Императора. Ни для кого не станет удивлением подобный исход событий. Кольцо на моей руке подмигнуло мне, поймав солнечный лучик. Я на миг залюбовалась им: фамильный артефакт рода Флеминг. Однажды мой сын наденет его на палец своей избраннице. Ладонь вновь легла на живот. Я бы очень хотела родить ребенка от Нейтана, но…
– Ты настолько голодна? – Кати опустила свой поднос на стол, на нем были лишь салат и печеные яблоки на десерт.
– Завтрак я проспала, поэтому умираю как есть хочу, – призналась я, отрезая ароматный кусочек мяса.
– Приятного аппетита. – Кати улыбнулась мне и принялась за салат.
– Взаимно, – я улыбнулась в ответ, накалывая картофель.
Мы не спеша ели и перебрасывались фразами об учебе. Кати собиралась в библиотеку, меня же ждал Адам. Я не знала, рассказывать ли подруге о своей работе с магистром или нет. С одной стороны, скоро всем все станет известно и так, а с другой – мне так нужна передышка.
– Леди скучают? – Появление адепта Морина было неприятной неожиданностью. Сегодня целый день он не обращал на нас внимания, и мы с Кати почти забыли о его существовании. Парень присел на стул рядом с подругой и поставил рядом с ней чашку горячего шоколада. Его аромат был восхитителен! И как он только достал этот напиток в академии?
– Я знаю, ты его любишь. – Парень ждал похвалы, но Кати и не притронулась к чашке.
– Благодарю, но не стоило.
Девушка доедала яблоко, я допивала чай. Мы переглянулись с ней, согласовывая наш уход.
– Приятного аппетита. – Я поднялась со стула, Кати тоже поспешила встать, но герцог удержал ее.
– Ты не доела десерт. И выпей, пожалуйста, шоколад – не упрямься. Я лишь хотел сделать тебе приятно. – Парень старался быть мягким и вежливым, но было видно, что его обидело поведение Кати.
– Хорошо, – с тихим вздохом согласилась подруга, видимо, не желая развязывать войну с упрямым герцогом. Я же не знала, что мне делать. Бросать наедине их не хотелось, но Адам уже ждал, обед был съеден, и все выглядело вполне мирно.
Я вопросительно посмотрела на Кати, и она, поняв мой немой вопрос, отпустила меня.
Спеша по коридорам академии в лабораторию, я надеялась, что адепт Морин проявит себя как благовоспитанный парень и Кати ничего не грозит. Успокоив совесть тем, что подруга вполне может постоять за себя, я зашла в лабораторию. Адам сидел за большим столом и что–то чертил. Оторвавшись на миг от работы, он удостоверился, что это я, и вернулся к бумагам.
– Проходи, располагайся. Я скоро закончу и покажу тебе одно плетение. Думаю, оно больше подойдет для привязывания духа Арики к украшению.
Одно плетение вместо двух – это хорошая экономия сил, да и возможность ошибок уменьшается в разы. Арике следовало сразу попросить помощи у сына. Сейчас я уже не сомневалась в своем предположении. Вглядываясь в лицо Адама, я находила все больше общих черт с Арикой. Страшно представить, каково это – видеть своего ребенка и не сметь к нему прикоснуться, обнять, поцеловать. Страх Арики потерять возможность наблюдать хотя бы издалека можно было понять, но Адам сейчас в нескольких шагах от правды. Лучше бы женщине признаться, рассказать свою историю, пока сын еще может выслушать ее. Найдя же истину самостоятельно, Адам сделает выводы, и все слова Арики будут напрасны. Они не заденут его. Возможно, он их даже не услышит. Я тяжело вздохнула.
– О чем переживаешь, Эмма? Почему так печально вздыхаешь? – Адам продолжал работать, но он ждал ответа.
– Переживаю за Кати, адептку Карсен, – сказала я первое, что пришло в голову. – Адепт Морин очень настойчив в своих ухаживаниях, но боюсь, девушке они неприятны.
– Вот как. – Мужчина оторвался от работы и задумчиво посмотрел на меня, однако его взгляд проходил сквозь меня. – Не переживай, Эмма, я поговорю с настойчивым юношей.
– Спасибо, – это слово не выражало и сотой доли моей благодарности. Общество адепта Морина было слишком навязчивым, и передо мной все еще стояла та ужасная сцена в аудитории.
– Ну, раз причину твоей печали мы решили, иди сюда, я покажу тебе плетение, —подозвал меня к столу Адам и развернул бумагу лицом ко мне.
Интересное плетение, сложное, но не настолько трудоемкое, как прошлое.
– Испытаем? – в глазах Адама горел азарт.
– Конечно! – Я едва не потирала руки от нетерпения.
– Нет, Эмма, пальцы надо делать вот так! – Адам начал поочередно менять положение моих пальцев, выпрямляя и сгибая их. Вот уже несколько часов мы практиковали плетение. У меня получалось пока плохо. На самом деле просто ужасно.
– Может, лучше тебе сделать этот этап обряда? – Я почти сдалась, пальцы меня не слушались и одеревенели, плетение рвалось, и я постоянно сбивалась, забывая элементы.
– Эмма, один человек должен от начала до конца сделать весь обряд. Смотри, отец делал сноску об этом. – Адам показал на приписку свекра в углу листа.
– Я абсолютно с ним согласен. Внимательно изучив его записи, я понял, что переплетение двух или более сил может привести к неожиданным последствиям.
– Ну, возможно, ты переделаешь первый этап? – с надеждой в голосе спросила я, обреченно смотря на дурацкое плетение, которое совершенно не давалось мне.
– Твоя энергия уже коснулась украшения. Я могу сделать чистку и заново заполнить ингредиенты силой, но разве ты не хочешь закончить этот эксперимент сама? – Словно змей–искуситель, Адам играл на моем самолюбии и мечте детства.
– Я слишком неопытна и …
– Нет ничего невозможного, Эмма. – Адам шагнул ко мне и, взяв мои ладони в свои, начал говорить, глядя мне в глаза:
– Ты справишься. Я тебе помогу. У нас все выйдет, вот увидишь!
Я терялась в карих глазах мужчины, в его уверенности в том, что он говорит, в его вере в меня. Даже отец никогда так в меня не верил!
– Спасибо тебе, Адам. – В порыве чувств я обняла деверя. Его рука опустилась мне на спину, прижимая ближе к себе. Мой нос уткнулся в шею мужчины, аромат его тела окутал и меня. Свежий, легкий, словно морской ветер, и такой же неуловимый, полный приключений и азарта. Аромат был под стать мужчине.
Звук открывающей двери развеял волшебство. Момент, и я выскользнула из объятий.
– Что здесь происходит? – Нейтан вошел в комнату, пристально глядя на брата.
Адам же приветливо улыбнулся и шутя ответил:
– Утешаю твою жену и пытаюсь придать ей веру в собственные силы.
Нейтан не проникся весельем брата.
– Ты играешь с огнем, Адам. Мое терпение не безгранично.
– Терпение, действительно, не твоя сильная сторона, ты привык атаковать, а не осаждать. – В словах Адама был скрыт какой–то смысл, понятный лишь мужчинам.
– Нам пора. – Нейтан подал мне руку.
– Одну минуту. – Обойдя мужа, я пошла к сумке и, достав украшение Арики, положила его на стол. – Это то, что ты просил. – Кивнув Адаму, я уже собиралась уйти с мужем, но тот не тронулся с места, наблюдая за братом.
Адам подошел ближе, подхватив ожерелье, поднес его к свету.
– Зеленый бриллиант…– изумленно констатировал мужчина.
– Быть этого не может! – воскликнул Нейтан, беря в руки ожерелье. – Откуда оно у тебя? – Две пары глаз смотрели на меня, пугая своим блеском.
– Мне дала Арика. – Мой голос был похож на писк мышонка. – Для ритуала, – уточнила я, надеясь, что на этом вопросы закончатся, но они только начались.
– Какого ритуала? – И вот я оказалась в глухом углу. Нейтан хмурился и ждал ответа. На помощь пришел Адам. Вот только помог ли он?
– Наш отец перед смертью работал над одним ритуалом, который позволил бы Арике стать хранительницей рода. Эмма все лето разбирала записи отца и даже выполнила первый этап. Кстати, весьма профессионально, и сил хватило.
От взгляда Нейтана мне стало не по себе. Муж был в бешенстве: его руки сжались в кулаки, глаза горели, брови хмурились, а губы, казалось, превратились в одну линию.
– Ты сама провела первую часть ритуала? – В отличие от брата, в его словах не было восхищения моими способностями, скорее, скрытая угроза.
– Да. – Глаза мужа вспыхнули, и я опустила голову.
– Когда? – почти прорычал он.
– В новолуние. Ты был занят на работе. – Глаза защипало от слез. Я еще не понимала свою вину, но уже чувствовала, что свершила что–то ужасное в глазах Нейтана.
– Эмма! Ты понимаешь, что этот ритуал связан с некромантией? – Муж тряхнул меня за плечи, заставляя поднять голову. – Ты понимаешь, что одно неверное движение, и ты можешь привязать себя, а не Арику к украшению? – Я и не думала об этом, растерянно хлопая глазами. – Ты понимаешь, что в момент создания привязки ты уязвима для духа, и она может занять твое тело?
Я была готова расплакаться: откуда мне было это знать? Я никогда не интересовалась некромантией.
– Нейтан, в первом этапе ей надо было лишь напитать энергией ингредиенты, зарядить камни, подготовить украшение. Никакой работы с духом не было. Ты зря сердишься.
Адам попытался успокоить мужа.
– Зря? Адам, ты мечтатель, фантазер, следующий за вдохновением. Ты не видишь опасностей и рискуешь без надобности. Я уже почти смирился с твоим безрассудством. Но я не позволю тебе заразить им мою жену!
– Адам не виноват. – Моя рука сжала руку мужа. – Я сама. – Наши взгляды встретились, и я решила быть честной до конца: – Он узнал о ритуале несколько дней назад. – Я не хотела, чтобы братья ссорились. К тому же я привыкла отвечать за свои проступки сама, не перекладывая вину на других.
– Ты все мне расскажешь дома. – Нейтан повел меня к выходу. – Эксперимент без меня не проводить. Я буду контролировать духа, – вместо прощания сказал муж брату.
Я думала, Адам возмутится, но он довольно улыбнулся, будто это и так входило в его планы.
В кабинете Нейтана мне было не до улыбок. Я чувствовала себя словно на допросе. Муж был вежливым и учтивым. Теплая чашка чая в моих руках, треск бревен в камине, Нейтан напротив без камзола, с несколькими расстегнутыми пуговицами. Все это создавало атмосферу доверительной беседы. Муж не торопил, не задавал вопросы, просто слушал и смотрел так понимающе, что я расслабилась и потеряла бдительность, рассказав почти все.
– Значит, Арика попросила тебя помочь исполнить последнюю волю моего отца. При этом тебя терзали сомнения, но ты поверила в искренность призрака и решила рискнуть. Не только собой, но и всем моим родом.
Мне нечего было сказать в свое оправдание, потому что Нейтан был прав. Я не имела права принимать такие решения самостоятельно.
– Ты готова рискнуть моим родом? Нашими детьми?
Я вздрогнула. Не от страха, а от слов «наши дети». Нейтан говорил о них так, как будто уже представлял их.
– Да, я верю Арике. Она не причинит вреда никому из потомков рода Флеминг.
– Чем же мисс Верон заслужила подобное доверие? – В словах мужа не было иронии, ему было любопытно узнать ответ.
– Если ты хочешь услышать от меня какие–то факты – их нет. – Свои предположения о родстве Адама и Арики озвучить я не могла. Я была честна с мужем, насколько это возможно.
– Эмма, я хочу, чтобы мы доверяли друг другу и не скрывали друг от друга ничего важного.
– Честность?
– Именно.
– Как ты собираешься добиться нашего развода?
Этот вопрос терзал меня уже долгое время. Сейчас я мечтала, чтобы Нейтан сказал, что это невозможно и что он этого уже не хочет. Я дала ему повод. Ну же! Просто скажи, что любишь, что не отпустишь, что я твоя!
– Я что–нибудь придумаю, если для тебя это важно.
Серые глаза, в которых недавно я видела тепло, стали ледяными и безразличными. Мужчина отстранился от меня. Он был недоволен моим вопросом, наверно, ожидал другого…
– Я хочу понять свое будущее…
– Пока твое будущее – учеба, – резко оборвал меня Нейтан. – Ты ведь этого хотела, или что–то изменилось?
Прежняя мягкость исчезла, мужчина сдерживался, но я чувствовала его злость.
– Нет, я все еще хочу стать артефактором, но существует и другая сторона жизни.
– Другая? – приподняв одну бровь, переспросил Нейтан.
– Что будет, если я влюблюсь?
Вполне обоснованное предположение с моей стороны привело Нейтана в замешательство.
– Влюбишься? В кого?
– В академии много достойных мужчин. Вдруг один из них завоюет мое сердце.
– Ты моя жена, – почти прорычал мужчина.
– Фиктивная. Временная, пока ты не придумаешь, как избавиться от меня.
Злость обуяла и меня. Я выплеснула часть своей боли, своих страхов, и, кажется, Нейтан это понял.
– Я не знал, что ты так воспринимаешь наш брак. Я не хочу…
Стук в дверь, и на пороге появилась леди Элизабет. Ее появление дало возможность перевести дух и умерить пыл.
– Простите, что нарушаю ваше уединение. Нейтан, мне необходимо с тобой поговорить. Это очень важно.
– Элизабет, прости, но я сейчас очень занят. Мы поговорим позже. Обязательно.
Женщина грустно улыбнулась и почти вышла.
– Нет–нет, я пойду, а вы поговорите. – Стремительно поднявшись с кресла, я направилась к выходу.
– Эмма!
Нейтан не желал меня отпускать, но я не была готова продолжить наш разговор. Не сейчас.
– Договорим позже.
Я мягко улыбнулась, однако Нейтан смотрел на меня хмуро. Даже подходя к двери, я спиной чувствовала его тяжелый взгляд, а перед глазами стояло его лицо с холодными глазами и плотно сжатыми губами.
Он не хочет… что? Обижать меня? Ссориться со мной ? Что же он хотел сказать? Если бы не приход Элизабет и мой побег, я бы знала, а не бродила по комнате в поисках подходящего варианта. Сколько можно бежать от разговора? Бояться услышать: «Не люблю. Мне не нужна жена. Мне не нужна ты»? Разве любить – это грех? Стыд? Тогда отчего я стыжусь собственных чувств? Мне необходимо признаться Нейтану, и пусть будет то, что будет.
– Помоги мне, великая Нирта!
Полная решимости, я приближалась к кабинету мужа. Мысли путались, когда я придумывала начало своей речи. Получались лишь обрывки фраз. Сердце бешено стучало в груди, но я не позволила себе отступить. Позабыв обо всех сомнениях, распахнула двери кабинета и обнаружила его пустым. Ни Нейтана, ни Элизабет, никого. Запал спал, и я, полностью опустошенная, пошла вдоль коридора.
Наверно, боги дали мне знак, что не стоит открывать свое сердце. Впервые я настолько поддалась порыву, забыв о страхе быть отвергнутой.
– Эмма, ты идешь к Милли? Его сиятельство и леди Элизабет уже там.
– Да, Марта. Именно туда я иду.
Я договорю с Нейтаном после того, как мы пожелаем Милли спокойной ночи. Я признаюсь ему в своих чувствах, скажу, что уже люблю его и хочу сохранить наш брак. Хватить надеяться и бояться. Я буду либо самой счастливой женщиной, либо самой увлеченный учебой адепткой.
Зайдя в комнату Милли, я замерла у дверей: на кровати малышки сидели Нейтан и Элизабет. Женщина улыбалась и поправляла одеяло дочери, а Нейтан сидел рядом. Их руки почти касались друг друга. Картина, стоящая у меня перед глазами, могла бы стать прекрасным пополнением семейной галереи. Щебетание Милли, всегда звучащее для меня мелодией, сейчас было гулом. Пошатнувшись, я схватилась за дверь.
– Эмма! – радостно окликнула меня малышка. – Представляешь, а мама останется с нами! – Ее глаза светились счастьем, а улыбка заполняла пол–лица, не улыбнуться в ответ было невозможно.
– Теперь мы можем втроем устраивать чаепитие на лужайке и плавать в озере с рыбками!
– Конечно, моя родная. – Я подошла к Милли и поцеловала ее в лобик. Малышка притянула меня к себе и, поцеловав в щеку, прошептала на ухо:
– Теперь я самая счастливая в мире! Нет, во всей вселенной. – Каждое слово причиняло боль. Ревность и страх терзали мое сердце, я сосредоточилась на дыхании. Вдох и выдох. Вдох. Выдох. Не знаю, как я сдержала слезы и выдавила улыбку.
– Милли, чтобы завтра хорошо погулять, сегодня тебе надо хорошо отдохнуть.
– Ты расскажешь мне сказку? Про фею и волшебную пыльцу? – Погладив Милли по голове, я уже хотела сказать ей, что расскажу и о фее, и о пыльце, и даже о волшебной пещере с драконом, но Элизабет меня опередила.
– А хочешь, я расскажу тебе сказку об отважной маленькой принцессе и злой колдунье, которая околдовала короля и отобрала его трон? – Услышав слова Элизабет, я отчетливо поняла, какая роль в этой сказке уготована мне. Не думала, что женщина начнет настраивать ребенка против меня. Зачем впутывать малышку? Сдерживая злость, я вцепилась руками в юбку платья.
– Думаю, сегодня сказочником буду я. – Улыбаясь, Нейтан сжал мою руку и подмигнул Милли. Малышка захлопала в ладоши, а я, поцеловав ее на прощание, поспешила уйти.
Спокойствие, сдержанность – все покинуло меня в ту минуту, когда я вышла в коридор. В моей голове крутилась лишь одна фраза: «Я здесь лишняя!» Отчаяние затопило меня с головы до ног. Пошатываясь, я дошла до лаборатории свекра и, закутавшись в плед, упала в кресло. Слез не было, только горечь и отчаяние. Я проиграла! Как я могу воевать за свою любовь, если Милли так счастлива? Я не смогу. Никогда. Значит, выход только один. Так больно мне еще не было никогда. Хотела бы я возненавидеть Элизабет или обвинить Нейтана. Но в чем? Нейтан предложил фиктивный брак, и я согласилась. Он не клялся мне в любви, напротив, сказал, что добьется развода. Сейчас у него есть причина. А мама Милли? Теперь, когда я знаю, что ее побег был действием приворота, могу ли я ее осуждать? Они семья. Я же никто. Чужая.
– Вот ты где? Почему не греешь кровать мужа? – Мисс Верон, подхватив юбку, присела на подлокотник кресла, не услышав от меня ответа, насупилась. – Эмилия. – Ее рука легла мне на плечо и немного тряхнула. Слезы, стоявшие в глазах, полились нескончаемым потоком.
Не знаю, сколько я рыдала в объятиях Арики, сколько она гладила меня по волосам, жалея и пытаясь заставить меня встать и бороться. Я очнулась, когда Нейтан подхватил меня на руки и, не обращая внимания на мисс Верон, понес в наши покои.
С каждым шагом мужа я все отчетливее понимала происходящее. Нейтан нашел меня рыдающей, возможно, даже стал случайным свидетелем моих признаний. Я перестала всхлипывать и вытерла почти все слезы, но смотреть в лицо мужу не решалась. Когда Нейтан внес меня в комнату, я вся сжалась. Меня страшило будущее.
Муж опустился в кресло со мной на руках и прижал меня к себе еще крепче. Наверно, побоялся, что я окажу сопротивление, захочу вырваться из его объятий. Глупый, я наслаждалась последними минутами близости.
Я чувствовала, как бьется его сердце, мое билось так же. Ладонь легла на его грудь, стараясь унять бешеный ритм. Полумрак и огонь в камине дарили иллюзию покоя.
– Ты постоянно от меня убегаешь, – мягко пожурил меня Нейтан, убирая непослушную прядь с моей щеки, – но сейчас я тебя поймал и не отпущу, пока не скажу то, что должен был сказать давным–давно.
Я удивленно посмотрела в серые глаза мужа и закусила губу от волнения. Мягкая улыбка и нежный взгляд мужа успокаивали и заставляли волноваться одновременно.
– Когда я увидел тебя в саду Императора, начал свой рассказ Нейтан, – я залюбовался, мое сердце дрогнуло, но я не прислушался к нему тогда. Я узнал тебя в числе невест у трона Императора, и во мне проснулось волнение и глупое желание, чтобы именно ты стала моей избранницей. Танцуя с тобой, я уже чувствовал, что не отпущу тебя, но обманывался сам и обманул тебя. Я сопротивлялся как мог, отдалялся от тебя, старался больше времени провести на работе, говорил, что это лишь влечение, страсть. Ревновал тебя и сходил с ума от одного твоего взгляда, улыбки.
В моих глазах опять стояли слезы. На этот раз слезы счастья, мне хотелось прижаться к мужу, сказать наконец о своей любви.
– Я…
Нейтан положил палец мне на губы и покачал головой.
– Выслушай до конца, – мягкая просьба и мой легкий кивок. Мои губы снова свободны, а Нейтан вновь продолжал свою исповедь.
– Я полюбил тебя, хотя страшился этого чувства и бежал от него. Мне не нужна была жена, но ты ей стала. Ты не временная и не фиктивная, ты настоящая, и я очень хочу, чтобы ты стала моей. Я прошу тебя дать шанс нашему браку. – Мое сердце пело, я и представить не могла, что мои чувства взаимны. Я уже открыла рот, чтобы сказать, как я счастлива, но Нейтан поспешил договорить:
– Если ты не захочешь быть со мной, я пойму и добьюсь развода, чего бы это мне ни стоило. Я отпущу тебя.
Мне не понравилось услышанное, папа всегда говорил, что за свое надо бороться до конца.
– Разве отпускают тех, кого любят? – Я пыталась понять мужа.
– Нельзя заставить человека испытывать те чувства, которых нет. – Нейтан был непреклонен.
– Честность за честность? – спросила я с улыбкой.
– Да. – Ответ был тверд, но смотрел мужчина настороженно.
– Когда я встретила тебя впервые, то посчитала худшим из мужчин. Даже храм богини посетила с мольбой подарить мне хорошего мужа, а не такого самовлюбленного нахала, как тот мужлан из парка. – Сердце под моей ладонью забилось сильнее. – Увидев именно тебя своим избранником, я подумала: «Что за насмешка богов?» Но, стоя в храме, я благодарила их за твое безразличие ко мне. – Любимый нахмурился, он явно не ожидал подобной честности от меня.
– Я надеялась, что мы сможем стать друзьями, но я не понимала тебя: ты злился без причины, то подпускал, то отталкивал.
– Я…
– Выслушай до конца. – Я так же прижала к его губам свой палец и укоризненно покачала головой, мне не хотелось слушать его объяснения. Сейчас это все неважно. Мне стало ясно наше недопонимание.
– Я не знаю, когда полюбила тебя, но поняла это с появлением Элизабет. Я так боялась потерять тебя и Милли. Я и сейчас боюсь.
Нейтан прикрыл глаза и тихонько выдохнул.
– Я люблю только тебя одну. – В его глазах я видела свое отражение. – Ни одна женщина не сможет привлечь мое сердце потому, что оно уже все твое.
Наши губы встретились в поцелуе, нежном, томительном и бесконечном. Наши тела прижались, стремясь слиться друг с другом, а дыхание… Оно стало одним на двоих. Где–то на задворках сознания я услышала тихий женский голос:
– Благословляю…
Или это мне послышалось? Неважно. Сейчас моим миром был любимый, моим воздухом – его поцелуи, моей сутью – принадлежность лишь ему одному и душой, и телом.
Глава 14
Вот уже несколько дней, как моя жизнь стала ярче: теплее светило солнце, приветливее казались адепты, а занятия – увлекательнее. Задание по артефакторике уже выглядело вполне понятным, особенно после того, как я нашла историю маркизы Лебрайн. Ей посчастливилось в договорном браке обрести настоящую любовь. Даже после смерти супруга женщина продолжала любить и хранить ему верность, несмотря на многочисленных поклонников ее красоты. В знак памяти о любимом она всегда носила ювелирные украшения с черными камнями и браслет в виде змеи как символ вечной любви. Она пережила своего мужа более чем на век, но так ни разу и не сняла свой браслет. Поэты восхищались ей и посвящали стихи, в которых называли ее не иначе как леди Верность.
Что же, теперь выполнить задание было не так уж и сложно. Ключевые моменты: змея и черные камни – оникс, морион, агат. Сделав пару набросков браслета, я поняла, что это все не то. Может, длинные серьги? Я представила образ пленительной красивой леди с высокой прической и длинными массивными серьгами. Как бы уложить змейку, чтобы она выглядела красиво? Я быстро набросала два варианта: в одном змея будто ползла вверх к ушку клиентки, а в другом, свернувшись в узел, дремала.
– Нет, все не то! – Скомкав эскизы, я с тяжелым вздохом прикрыла глаза, представляя образ клиентки. Платье цвета красного вина, струящееся по телу, оголенные плечи и глубокое декольте, волосы приподняты. Ожерелье! Новая идея увлекла, и я погрузилась в работу.
Именно за рисунком эскиза меня и застала Элизабет.
– Доброе утро, Эмма. – Женщина выглядела счастливо, и это настораживало. Я думала, после перемен в нашем с Нейтаном общении она разозлится, но Элизабет удивила меня. Она с улыбкой признала мою победу, и более того, после я не замечала ни чарующих улыбок, ни откровенных взглядов в сторону моего мужа. Странные перемены, в которые я верила с трудом. Возможно, это какая–то новая игра?
– Сегодня такой теплый денек, что грех проводить его в лаборатории.
– Мне надо закончить эскиз. – Погода и правда была чудной, я глянула в окно. Легкий ветерок чуть теребил листья деревьев, солнышко светило, зазывая своими лучиками на улицу.
– Милли очень хотела устроить чаепитие, и я пообещала, что свожу ее к озеру. Присоединяйся, эскиз никуда не убежит, а погода скоро станет не такой погожей.
Элизабет была права, да мне и самой хотелось провести время с Милли.
– Хорошо. Когда выезжаем? – Последнее время учеба отбирала много времени, и я чувствовала, как Милли сближается с Элизабет и отдаляется от меня. Я не хотела терять дочь.
– Через час. Я пойду к миссис Фросс, попрошу собрать нам корзинку еды. – Легкой походкой Элизабет направилась к двери, едва дождавшись от меня ответа:
– Хорошо, тогда до скорой встречи.
Я же вернулась к эскизу. Мне в голову как раз пришла интересная мысль, как обыграть черный камень. Изначально я думала сделать просто глаза змеи из оникса, но это было слишком примитивно, и мне хотелось использовать большой камень. Я хотела, чтобы украшение бросалось в глаза каждому, чтобы моя клиентка несла его, как вызов устоям общества, как громкое признание и нежелание смириться со своей судьбой. Пусть клиентка выдуманная, но ее история задела какие–то струны моей души. Я старалась не для задания и даже не для клиентки, а, скорее, сама для себя. Как же я хотела, чтобы мой эскиз не посчитали безнадежным!
Элизабет уверенно шла к озеру, неся корзинку для пикника. Мы с Милли, весело смеясь, следовали за ней. Я несла одеяло, а дочка своего плюшевого звереныша. Хотя мне постоянно казалось, что глаза леопарда блестят, как настоящие. Игра света или моего воображения? Стоило взять игрушку в руки, как она выглядела вполне обычной, и глаза были пустыми.
– По–моему, отсюда открывается чудесный вид. – Элизабет стояла в нескольких метрах от озера на полянке, располагавшейся на небольшой возвышенности, поэтому вид был действительно хорош.
– О да! – воскликнула Милли, встав рядом с мамой. Как же они были похожи! Эти мягкие губы, аккуратный носик, почти одинаковый оттенок волос… Интересно, а какой будет моя дочь? Блондинкой, как я, или жгучей брюнеткой, как муж? В любом случае, зеленые или серые глаза украсят ее лицо, хотя карие глаза Милли мне тоже нравились. Когда она играла и веселилась, в них я видела золотые искорки – они были словно маленькие чертики, а когда плакала – они отливали зеленым. Поразительно.
Расстелив пушистое одеяло, я присела на край, продолжая любоваться моей девочкой. Ветер играл ее кудряшками, а она улыбалась и подставляла ему лицо, щуря глаза.