Антон Волков
Остров айлатки
День 6
Проснувшись утром, Лера увидела, что кровать напротив пуста. Одеяло и простынь остались в таком же состоянии, что и вчера. Лера поняла, что Натка не приходила ночевать. Она встала. Остальные уже проснулись. Зорин продолжал попытки связаться с кораблем по рации, Мишка с отцом завтракали.
– Наташу не видели? – спросила Лера, заходя на кухню.
Зорин сразу повернул к ней голову.
– То-то я и подумал, что она не приходила, – сказал он, – Ложился – пусто, встал – ее нет.
В злости он ударил раскрытой ладонью по столу, на котором стоял передатчик.
– Вот взял дурную бабу на свою голову! – воскликнул он.
– Разве она не приходила? – нахмурился Гумилев.
– Я видела, как она на берегу вчера сидела все время, – сказала Мишка.
– А где она ночь провела? – спросила Лера, – Тут ночи холодные, если не в доме.
– Надо теперь идти искать ее, – сказал Зорин, – Если повезет, живой. А может, пошла утопилась к чертям. Кто вас, снежинок, разберет.
– Ну прекратите, – вздохнула Лера, – Вы сейчас неконструктивно думаете.
– Ого, какие мы слова знаем! – воскликнул Зорин, – А уходить самовольно в ночь – конструктивно?
– Так, хватит спорить, – перебил их Гумилев, – Вы идите посмотрите, где она была и куда могла пойти. Мишка, ты тоже сходи, втроем будет сподручнее. Я останусь, продолжу по рации передавать. Надо, чтобы «Зевс» сегодня или завтра точно пришел.
Мишка показала, где на берегу сидела Натка. На песке виднелась серия маленьких вмятин – все, что осталось от следов после утреннего прибоя. На кочках следов видно не было. Лера огляделась – они стояли возле отвесной скалы, на вершину которой вел холм. Именно по нему она взбиралась тогда, когда увидела в тумане Пальму. От воспоминания девушка поежилась – ей не хотелось снова встречаться с этим видением. Прямо перед ними, если стоять спиной к океану, возвышалась неприступная гряда. Лера подумала, что если Натка не пошла здесь вверх по холму, то ей оставалось только вернуться назад к домику и пойти к северной или восточной частям острова.
– Пойдем на холм. Скорее всего, девка туда полезла, – сказал Зорин.
– А если нет?
– Если нет, будем думать после.
Он повернулся к Мишке.
– Ты посмотри тропинки на севере и на западе. Если следы увидишь, беги к папе, жди нас там. За нами не ходи.
Девочка кивнула. Зорин с Лерой начали подъем. На том месте, где девушка увидела собаку, Лера тревожно осмотрелась по сторонам несколько раз. Было пусто, из тумана ничего не показывалось. Зорин нетерпеливо позвал ее, пожурив за то, что она долго стоит на месте. Они перебрались через перевал и пошли дальше – туда, куда девушка не решилась пойти в прошлый раз. Весь путь шел по цельной базальтовой скале, на которой следов остаться не могло. Зорин надеялся выйти с камня на почву и упорно вел их дальше и дальше вдоль обрывистого берега. Шум океана вскоре прервал грохот спадавшей воды, а через некоторое время дорогу им преградил широкий водный поток. Небольшая речка спускалась откуда-то с вершины, змеилась по камню и с гремучим рокотом срывалась вниз, вспенивая воды океана. Лера подумала, что дальше они не пойдут, но Зорин, нисколько не смутившись, широко шагнул по выступавшим на поверхности потока камням и быстро оказался на другой стороне. Лера сделала несколько коротких прыжков – так широко шагать, как Зорин, она все-таки не могла. На последнем ботинок ее скользнул по гладкой поверхности камня. Лера успела выставить руки и обе они нырнули в несущийся поток. Ручей оказался неглубоким, так что девушка лишь вымочила куртку. Зорин зашел с сапогами в воду, чтобы помочь ей подняться. Лера отряхнулась на берегу, и они продолжили путь.
– Вы хорошо остров знаете? – спросила девушка, пока они шли по изломам скалы на краю небольшого обрыва.
Зорин промолчал.
– Послушайте, – не вытерпела Лера, – Раз уж мы тут в спасательной операции бродим по всему острову, не грех будет и рассказать что-то про него. Боитесь какой-нибудь военный секрет выдать?
– Да нет тут секретов никаких, – проворчал Зорин, – Остров шальной, это правда. Наши вскоре все раскопают про эти его странности. Вон Исаич свои исследования им покажет, снарядят экспедицию.
– Я имела в виду, какой здесь ландшафт? Если я потеряюсь, или если вы…
Она не договорила, прикусив язык.
– Не бойся – с обрыва не свалюсь, – улыбнулся Зорин, – Насчет ландшафта-шмандшафта, что тебе сказать… Я сам толком не знаю. Был тут только один раз, с экспедицией Петрова. Как Исаич, приплыли мы этот остров изучать. Только никакой организации не было, все разбрелись куда попало, и я в том числе. Отрадное – там, где вся эта каша заварилась – мы так и не нашли. Помню, что остров устроен как пирамида – один холм, потом другой, а на самом верху может и был этот поселок. Я туда не добрался – в чертовом тумане поди пойми, куда идти. С верха этого спадают две реки – одну мы пересекли, вторая с другой стороны острова падает. Животных ни одного не нашли, только на берегах птицы, тюлени, как везде. Но в тумане никто не живет.
– Интересно, почему.
– Когда-нибудь узнаем. Наташа!
Зорин прокричал имя девушки, сложив руки рупором. Крик, отражаясь эхом от скал, увяз в тумане и рассыпался. Никакого ответа не последовало. Зорин прокричал еще раз – тот же результат. Махнув рукой, он продолжил идти дальше. Каменистый склон пошел на спуск, туман впереди рассеивался. Отвесные скалы здесь переходили снова в песчаный берег с панцирем камней у кромки воды. А возле них Лера увидела множество движущихся черных точек. Вглядевшись, она с удивлением отметила, что перед ними раскрывалось большое лежбище морских котиков. Другой дороги, кроме как вниз, не было. Чем ближе они подходили к лежбищу, тем громче доносились до них крики животных. Рычание, блеяние, мычание смешивались в какофонию, стоявшую над берегом – словно здесь собралось огромное стадо всех травоядных сразу. В отдалении, на возвышении из камней, словно на пьедестале, сталкивались клыками секачи – грузные создания, похожие издалека на огромных личинок, поднявших верхнюю часть тела. Они бродили и внизу, среди самок, выделяясь длинными усами и статной поступью. Изредка они останавливались, чтобы издать львиный рык на ползавшего рядом самца. Если тот отвечал на вызов, начиналась битва. Самки в этом хаосе оставались возле детенышей, которые испуганными щенятами жались под материнский бок.
Лера нерешительно остановилась в отдалении от лежбища. Ей не хотелось привлекать внимания секачей или подходить к самкам, что тоже могло взволновать первых. Зорин же взобрался на невысокую скалу прямо над лежбищем и через бинокль осматривал его. «Неужели Натка могла сюда пойти?» думала Лера. Секачи могли забить ее острыми клыками, если она вдруг полезла бы туда. Но зачем ей идти в это стадо? Зорин окликнул девушку и показал, чтобы она поднималась к нему. Хватаясь руками за уступы, девушка вскарабкалась на скалу.
– Следов на песке никаких, – покачал головой Зорин, когда она подошла к нему.
– Естественно, котики же тут все истоптали.
– Да и дальше на берегу ничего нет. Там, где мы стояли – тоже.
– А среди лежбища нет…
– Нет, трупа ее там не лежит.
– Тогда что, тупик? Возвращаемся.
– Да, – кивнул Зорин, – Но перед этим взгляни-ка туда.
И он вручил ей бинокль. Взял ее одной рукой за плечо и показал пальцем в сторону океана.
– Вон там, – сказал он, – Видишь всплески?
Лера припала к окулярам. Неаккуратно – ресничка попала в глаз, она отшатнулась, часто моргая, затем посмотрела снова. Пришлось чуть подкрутить резкость и поводить объективом, чтобы увидеть то, о чем говорил Зорин. Сквозь прорехи волн на водной глади океана в отдалении мелькали и исчезали черно-белые пятна. У Леры перехватило дыхание от предчувствия. Она ждала появления животного целиком, крепко сжимая прорезиненный корпус во вспотевших пальцах. Из всполоха брызг явился изогнутой черной вилкой могучий хвост. «Они охотятся» догадалась Лера. Прошла минута-другая, и море будто взорвалось изнутри каскадом брызг. Высоко выгнулся знакомый черный хвост, катапультой подбрасывая вверх черный снаряд. Лера метнулась за ним взглядом – крутясь и переворачиваясь в воздухе, снаряд оказался телом морского котика. Лишенный жизни, он теперь казался набитой пухом игрушкой – лапы и хвост безжизненно болтались в стороны, ведомые законами гравитации. Котик упал обратно в воду и незамедлительно в этом месте из глубины показалась гладкая черная морда с белым продольным пятном, выглядевшим как большой глаз.
– Косатка! – воскликнула Лера, сильнее прижимая бинокль к глазам.
– Ну вот, увидела наконец, – сказал Зорин, – Я вниз. Как насмотришься, тоже спускайся.
Лера завороженно следила за играми больших морских хищников. Она ожидала, что косатки пойдут к лежбищу охотиться на других котиков, но они лишь плавали в отдалении. Вскоре Лера поняла, что там плавают мама с детенышем. Скорее всего, большое животное обучало малыша охоте. Обычно это происходило так: взрослая косатка ранила – тараном или укусом – проплывавшего морского котика. С поврежденным позвоночником или размазанными в лепешку органами котик пытался уплыть, однако движение его значительно замедлялось вследствие травм. Детенышу не составляло труда догнать раненную жертву и методично играть с ней, осваивая все приемы взрослой охоты. Скорее всего, только что Лера наблюдала финальные моменты жизни морского котика, когда мама-косатка добила животное мощным ударом хвоста. Косатки отдалялись от берега, уходя в открытый океан. Лера отняла бинокль от глаз и одним движением сняла с себя рюкзак, ныряя внутрь за камерой. У нее был неплохой длиннофокусный объектив, которым она надеялась еще «поймать» уходящих китов. Ей удалось сделать несколько снимков животных, когда они выныривали из воды. Впрочем, они вышли размытыми и не изображали животных целиком. «Ну хотя бы так», – подумала она, со вздохом роняя камеру на грудь.
Зрелище охоты поразило ее. Она спорила с Гумилевым о роли хищников в экосистеме, а ведь сама восторгалась косатками, которые были одними из самых расчетливых и умных убийц во всем океане. Лера вспомнила рассказы о том, как косатки создают волны вокруг льдин, на которых сидят морские котики, чтобы смыть бедных зверей в море на погибель. Как, действуя группой, они идут на таран не на кого-нибудь, а на синего кита – самое большое животное на земле! Как хватают за плавники тигровую акулу, увлекая ее в пучину. Как не дают опуститься на глубину кашалоту, забивая его у поверхности. Не восторгаться этим животным было нельзя – ум и смекалка, а также слаженные командные действия, с помощью которых этот кит убивал другие виды, впечатляли. Однако у Леры действия косаток не вызывали протеста в душе – во многом потому, что люди убивали косаток быстрее, чем косатки убивали все остальное. Лера посмотрела вниз, где блеяло стадо котиков. На мгновение она почувствовала отвращение от вида этого копошащегося роя продолговатых темных тел. Здесь постоянно шли бои за территорию, постоянно погибали детеныши и постоянно носились в стороны самки. Ни намека на идеальную социальную структуру косаток, где матери ревностно заботятся о потомстве, в каком бы возрасте оно ни было, где животные переговариваются на собственном языке и где никогда нет драк между особями. Больных, старых и покалеченных косатки тоже оберегают, а не оставляют умирать.
«Если бы люди когда-нибудь переселились в океан», подумала Лера, «Косатки быстро указали бы нам свое место. В океане они и есть сверххищник. Впрочем, нет – мы бы, наверно, изобрели какие-нибудь пушки или бомбы, чтобы расправиться с ними, может, всех бы сразу истребили, чтоб не мешали нам плодиться по всему океану». Она мотнула головой, отгоняя безрадостную мысль, бросила камеру в рюкзак и повернулась, чтобы спускаться к Зорину.
Сзади сидела Пальма. Собака склонила узкую морду с черными пятнышками вокруг глаз. Взгляд был такой же, как Лера всегда помнила – умный, пытливый и не по-животному добрый. Если Пальма сидела в такой позе – подчеркнуто правильной, с прямыми передними лапами, ровной спиной, с чуть виляющим сзади хвостом, то Лера знала, что она хочет играть. Лера тогда брала палку, и они шли за огород, где на широком поле девочка могла играть с собакой безо всяких ограничений. Она кидала ей палку, просила лапу, а летом, если день был очень жарким, они бежали купаться, благо река текла поблизости от их дома. Причем собака прекрасно знала команду «Купаться», и при одном только упоминании неслась к реке, словно к спине у нее была прикручена ракета. Сразу в воду она не бросалась – в изнеможении ждала Леру, скуля и нетерпеливо переставляя лапы, обращая морду то на воду, то на девочку. И вот когда Лера со звоном сбрасывала с нее ошейник, тогда уже животное резвым прыжком обрушивалось в воду, плыла, фыркая и сопя, за палкой, брошенной Лерой.
– Пальмы давно нет, – сказала Лера, глядя на фантома перед собой.
Собака встала с места, подошла к ней и стала лизать ей пальцы. Через холодеющие конечности, вместе со страхом, в Леру проникало ощущение реальности происходящего. «Как это может быть?» думала она, «Я чувствую ее прикосновение. А если так, то и собака должна быть сейчас здесь». Она второпях стала доставать камеру. Как назло, на ней уже сел заряд. Пальма ударила лапой по рюкзаку – игривый жест, знакомый Лере. Девушка отвернулась от собаки, подошла к краю скалы и медленно стала спускаться вниз. Только ботинки ее опустились на камень лежбища, в ноги ткнулся собачий нос. Пальма жалостливо посмотрела снизу вверх на нее. Взгляд говорил «Что же ты не играешь со мной? Почему я не нужна тебе?». Лера всегда чутко реагировала на этот взгляд. Но не сейчас. Она с силой отпихнула собаку в сторону – пальцы почувствовали упругий песий бок под жесткой щеткой волос, клетку ребер под упругими мышцами. Лера снова поразилась реальности ощущения. Зорина рядом не было. Она не могла сверить виденную ей реальность с его взглядом, и в голову начали закрадываться сомнения.
– А если ты… существуешь? – прошептала Лера, глядя на собаку.
Животное завиляло хвостом и посмотрело вверх в сторону скалы, откуда она только что спустилась. Оттуда вела серпантином дорога в завесу тумана.
– Хочешь, чтоб мы пошли туда?
Короткое тявканье в ответ.
– Хорошо.
Лера стала подниматься назад. Она не видела, как поднялась Пальма – собака будто уже ждала ее наверху. Обдумав этот факт, Лера поймала себя на мысли, что сначала не придала ему никакого значения. Будто так оно и должно было быть. «Собаки не телепортируются», подумала девушка, «А я, когда вниз спустилась, даже не подумала об этом. А ведь она уже там стояла».
– Ты мертва, – сказала девушка собаке.
Слова давались трудно. Лера до конца не признавала в душе смерть своего лучшего друга. Пальма полизала ей руку, но Лера быстро отняла ее, толкнула морду, задев влажный клык. Пальма фыркнула и снова посмотрела в сторону ведшей наверх тропинки. «Зорин говорил, что остров выстроен как пирамида», подумала Лера, «А если так, то она хочет, чтобы я пошла с ней в самый центр».
– Ты мертва! – уже громче сказала она.
Пальма уселась на задние лапы и посмотрела на девушку будто с укором.
– Да, я скормила тебе таблетки, я была дурой. И я, я…
Слова не шли, словно застревая в глотке. Лера опустилась на колени, распахнули руки в объятья, подзывая Пальму. Та послушно подбежала к девушке. Нежно поглаживая гладкую спину – теплая, она поднималась и опускалась, следуя дыханию животного – Лера уткнулась носом в мохнатый бок, горько шепча:
– Я очень любила тебя. Очень любила, Пальма…
Словно в ответ, Пальма еле слышно заскулила, оставив на щеке девушки след от языка. Лера крепко обняла ее и, запустив ладони под гладкое брюхо, поднялась на ноги вместе с животным. Собака не шевелилась, полностью доверяя своей хозяйке. Большие глаза окаймлениями янтаря были от нее совсем близко. Лера сглотнула, наполняя пересохшую глотку слюной.
– Но ты не Пальма, – дрожащим голосом сказала она, – Я убила ее.
Ее руки, да и все тело неимоверно дрожали, когда она, размахнувшись, бросила все это черно-зеленое скопление, которое выглядело, пахло и вело себя, как лучший друг ее детства. Фантом, неловко размахивая лапами в воздухе, пружинисто изгибая тело, в финальном перевороте попытался зацепиться когтями за край выступа, но лишь скользнул по нему. Лера долго не смотрела вниз, в глазах ее мутнело. Мерно катящий перед ней океан и пятна котиков расплывались в разноцветный калейдоскоп. Она всхлипнула несколько раз, утерла кулаком глаза и только потом посмотрела вниз – туда, куда должна была упасть собака. Тела не было. Лера рассчитала, что падение с такой высоты – скала была около 4 метров – должно было если не убить, то покалечить собаку. Уйти она в любом случае не могла. Лера кивнула и неожиданно для себя почувствовала на душе облегчение. Напряженные мышцы ее расслабились, она припала к камню, мерно вдыхая воздух. Радостное чувство облегчение мгновенно сменилось волнением – ведь они же так и не нашли Наташу, а время было уже за полдень.
Когда Лера подбежала к Зорину, тот мрачно курил, взирая на лежбище с крутого обрыва, по которому они пришли.
– Чего так долго? – спросил он, – Я уж думал, котики тебя сожрали.
– Нет, я там… поняла кое-что.
– И что ж ты поняла? Что мы кучу времени потратили впустую?
– Нет. Я поняла про этот остров. Помните, мы про хищников говорили и про жертв? Про то, как может появиться совершенно новый хищник?
– А, демагогия вон та и тезисы из учебников от Исаича? Что с того?
– Ладно, – вздохнула Лера, – Давайте вернемся. Лучше я у домика расскажу.
У избушки их встретили Гумилев и Мишка.
– Мишка нашла следы на северном холме, – сказал биолог, – Идут в сторону Отрадного. Это первая новость. Вторая – я все-таки связался с кораблем. Завтра с утра «Зевс» приплывет нас забрать.
– Слава Богу! – выдохнула Лера.
– Исаич, ты Отрадное-то нашел? – спросил Зорин.
Биолог кивнул. Мишка в то же время нахмурилась и стала водить кончиком сапога по песку.
– Значит, тогда мы пойдем за девкой, а ты, Лерка, сиди тут с Мишкой.
– Нет, постойте, – сказала девушка.
Фраза была резкой и требовательной. Гумилев, который уже повернулся в сторону двери, удивленно посмотрел на девушку.
– У меня к вам вопрос. Ко всем, – сказала Лера, – За все время, пока мы были на острове, кто-нибудь видел галлюцинации?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Гумилев.
Лера рассказала им про две встречи с Пальмой.
– Нет, я ничего такого не видел, – сказал Гумилев.
Он задумался и посмотрел на Зорина. Лера метнулась взглядом к исследователю.
– А вы? – спросила она.
– Так вот чего ты к Витусу ластилась все время. По собаке своей скучала, – сказал он.
– Это здесь не причем сейчас. Вы видели что-нибудь или нет?
– Не видел. Исаич, давай собираться.
– Нет, подождите! Я думаю, этот остров – хищник!
Возбужденно она принялась объяснять:
– Знаете, как в глубинах океана, там где вечная мгла, существуют рыбы со специальными светящимися отростками? Они специально приманивают других рыб светом, чтобы потом съесть их.
– Ты удильщиков имеешь в виду? – спросил Гумилев.
– Да-да, их! Имя забыла… Или венера-мухоловка, например. Эти растения походят на цветы и пахнут как цветы, чтобы привлекать насекомых. Но когда те подбираются близко, растение их ловит и пожирает.
– Интересные аналогии. Ты хочешь сказать, это остров ловит и пожирает жертв? – спросил Гумилев.
– Я точно не знаю, – Лера обернулась, вглядываясь в плотную завесу тумана, – Но эти галлюцинации рождает остров, скорее всего, чтобы заманить жертв, то есть, людей, поглубже в туман. И я не одна их видела! Наташа рассказывала про своего отца. Он тоже здесь был и видел странное существо, которого здесь быть не могло.
Она описала айлатку из рассказа Натки.
– Я думаю, есть два варианта, – сказала в завершение Лера, – Первый – в тумане что-то есть, и оно пожирает своих жертв. Потому на острове и нет крупных животных. Об этом мне Владимир рассказал. Второй вариант – сам туман каким-то образом губит все живое. Но тогда туман тоже должен быть живым.
Зорин мотнул головой и резко бросил:
– Ничего в тумане нет такого. Исаич вон туда каждый день ходит. Да я сам там был во время той экспедиции Петрова, когда он эту свою айлатку увидел; Просто у кого-то крепкая психика, а кому всякая ерунда мерещится.
– Разве вы ничего не видели? – спросила Лера.
– Да говорю же – нет!
Тяжелую паузу прервал тихий голос Мишки.
– Неправду говорите, дядя Вова, – сказала она.
– Чего ты? – спросил он, нервно оглянувшись на дочку Гумилева.
– Мишка, не надо, – сказал тот, повернувшись к дочери.
– Так он обманывает. Не люблю, когда обманывают, – сказала девочка, – Вы же сами, дядя Вова, сказали моему папе, что приплыли сюда своего друга повидать. Я слышала, как вы тогда на кухне обсуждали.
– Ты не так поняла, – прервал ее Зорин, – Я про Исаича и говорил.
– Нет, вы говорили про друга, который тогда от кашалота погиб, – продолжала Мишка, – Вы его уже видели здесь, когда в экспедиции были. И вернулись снова с ним увидеться. Хотя он погиб тогда.
– Да не погиб он! – вскричал Зорин.
Он бросился к Мишке, но застыл на полпути в неловкой позе, будто тело его внезапно окаменело. Мелко задрожав всем туловищем, он шагнул в сторону, лицо его рдело от прилившей крови.
– Вот что и требовалось доказать, – сказала Лера, – Может, и вы, Алексей Исаевич, тоже что-то видели, но утаиваете?
– Нет, – сказал биолог, – Я точно ничего не видел. Признаться, я думал, что и Володька бредит. Но твой случай говорит о системе, действительно.
– А что вы обнаружили? – спросила девушка, – Пора бы раскрыть карты. Жизнь Наташи на кону. Если мы пойдем туда, – она кивнула в сторону мглы, – нам нужно понимать, с чем мы столкнемся.
Биолог запустил руки в карманы, сделавшись похожим на императорского пингвина.
– Натка ведь тебе пересказывала историю Отрадного? – спросил он, – Я ей рассказывал, что людей отсюда переселили в Никольское. Но это была неправда.
Мишка сердито посмотрела на отца, потом отвернулась.
– На самом деле, тогда, во время инцидента в 70-х, никто не покинул Отрадное. Люди просто испарились оттуда.
– Как это – испарились? А как же умопомешательство?
– Это тоже было. Но это были рассказы тех, кто покинул поселок задолго до того. В то время на них никто не обращал внимания – алеутов мало кто воспринимал всерьез. А когда внезапно из Отрадного перестали приходить корабли и лодки, тогда забеспокоились всерьез. Я тогда жил как раз в Никольском, мой отец был в числе тех, кто поплыл разведать, что случилось с Отрадным. До сих пор помню, как он вернулся бледный, долго не разговаривал, а затем рассказал матери – я подслушал, стоя за дверью – что в поселке никого не нашли. Все население – около 200 человек – бесследно испарилось.
Вскоре после этого начались странности с самим Безымянным. Именно тогда он пропал с радаров и с фотографий спутника. Будто что-то стерло сам остров из человеческого восприятия, хотя остров продолжал существовать.
– Туман тоже появился в это время?
– Точно не могу сказать, потому что до инцидента я здесь не был. Но вероятнее всего, да.
– Так а что вы исследовали все эти дни? Что можете рассказать?
– Немногое.
Лера почувствовала разочарование.
– Я сумел найти дорогу в Отрадное, – сказал Гумилев, – Это оказался поселок-призрак, как я и ожидал. Все осталось нетронутым – дома и огороды. Никаких следов от живших там людей я не обнаружил. Была там еще одна странность, причину которой я так и не понял. Там было необычайно жарко. Когда я посмотрел на небо, то увидел нечто вроде купола. Он накрывал собой весь поселок.
– Как это, купол?
– В прямом смысле. Я четко видел границы областей тумана, которые опоясывали поселение со всех сторон. Но внутри самого поселка тумана не было, словно он был обнесен невидимой оградой. И вершина купола была очень яркой, словно прямо надо мной горело солнце. Только я знал, что в тот день все, как обычно, было затянуто тучами.
– И долго вы там пробыли?
– Не больше часа. Дольше было невозможно вынести из-за жары. Что касается тумана, то здесь у меня есть теория. Он состоит из живых существ, что-то вроде археев.
– Археи же не могут парить в воздухе. Да и что вы говорите? Туман – это скопление живых существ?
– Это лишь теория. Мне нужно собрать образец и посмотреть его под микроскопом. Да, археи не летают, но я и не сказал, что это археи. Скорее всего, это совершенно новый вид или царство. Если отталкиваться от твоих слов, то при вдыхании этих псевдо-археев, у людей появляются галлюцинации. Но тогда у них должно быть нечто вроде стигмергии, чтобы координировать действия, если они действительно заманивают жертв вглубь острова. А как они их пожирают, если люди просто исчезают? Археи ведь не могут переварить никого столь крупного.
Гумилев уже разговаривал сам с собой, закрыв часть подбородка ладонью.
– Смотрите! – вдруг вскричала Мишка.
Она указывала куда-то за спину девушки. Лера обернулась. Где-то в самом центре острова, над белесой завесой, словно восходящее поутру солнце, поднимался большой огненный шар.
