Антон Тарабриков
ШИЛО_В
Матвей Сергеевич: Полностью солидарен с Еленой Федоровной и Вадимом Максимовичем, всех вместе в это закопались, всем вместе и откапываться.
Шилов: Ясно. Как я уже сказал, приму любое ваше решение. Так, значит так. В таком случае, нашей первоочередной задачей в законодательном плане будет «забросать» законодательными инициативами все это сонное царство парламентов, заксоветов и прочих представительных структур. Черновиков этих инициатив у нас куча, накопились за время нашей деятельности, надо их будет оформить как следует, чтобы ни один формалист и бюрократ не докопался, и вносить, вносить и вносить, чтобы другие «парламентарии» даже головы не успели поднимать. Это наша главная задача на первое время. Параллельно с этим надо будет возобновить и продолжить все, что мы делали до вынужденной остановки в правительстве. Собственно, мы этого и не прекращали, только теперь нужно будет вернуться к предыдущим подходам и методам. У меня, пока, все.»
Таким образом, мы утвердили программу первоначальных действий, главной целью которых было задать новый формат законодательной деятельности, за счет полного доминирования в законодательной инициативе. Плюс нам нужно было полноценно «перезагрузиться» по нашей деятельности до правительства.
Вадим, ты не упомянул один весьма существенный момент, ведь во время того разговора с Авдеем Наумовичем связался глава Управления и у них состоялся весьма неприятный разговор, даже по меркам того, как они общались во время избирательной кампании. Мы стали его свидетелями, так как Наумович нас во время него перевел в «невидимый» режим. Думаю сделал он это для того, чтобы мы еще раз воочию убедились в опасности сложившейся ситуации. В общем, вот его ключевое содержание: «
Руководитель Управления: Ну что, Авдей Наумович, можно Вас поздравить? Теперь Вы официально оппонент номер один, причем для всех. Надо оно вам было? Что теперь намереваетесь со всем этим добром и возможностями делать?
Шилов: Я бы может и ответил, но Вы же не затем со мной связались, чтобы меня выслушать, а за тем, я полагаю, чтобы рассказать каково мое место и что со мой будет если. Собственно, как это и происходит на протяжении последнего времени.
Руководитель Управления: Значит ты продолжаешь держаться этой, весьма вызывающей, линии. Хорошо. Ну тогда внимай ожидаемое тобой. Права на ошибку у тебя не осталось, любое подозрение на угрозу в наш адрес, и против вас всех тут же будет открыта внутренняя дисциплинарка, которую, сам знаешь, очень легко связать и с уголовкой. Ни одну твою инициативу больше не пропустят. И вообще, все, кто с тобой в связке, стоят под очень серьезным боем. Вот тебе диспозиция относительно тебя, я предупредил.
Шилов: Собственно, ничего особо не поменялось со времен моего первого дисциплинарного процесса, с тех пор мы постоянно действуем в этих условиях, не привыкать. А вот Вы упускаете один очень существенный момент – ни в какие законодательные или представительные органы я не иду, так как не избирался. И я даже не собираюсь пользоваться теми лазейками, которые вы для себя насочиняли, чтобы протаскивать и менять людей в соответствии с вашими интересами. Считайте, что я снова вернулся в бизнес. Так что большинство всех этих Ваших угроз просто ушла в пустоту. И отставку вы мне уже не дать не можете, думаю, не стоит разъяснять почему. Кстати, соответствующее заявление будет в течение трех дней.
Руководитель Управления: Значит, продолжаешь считать себя самым умным? Ладно…»
До сих пор мы не упоминали, что Авдей Наумович и не собирался становиться депутатом или верховным представителем. Тут сказались и его, уже не раз упомянутая, ненависть к политике, да и в целом отсутствие такой необходимости. Вы спросите, а как же те, кто отдал нам свои голоса? Ведь большая часть из них голосовала, а том числе, и за ассоциацию с Шиловым. Ответ очень простой – наш избиратель прекрасно понимает, что для того, чтобы иметь влияние, не обязательно находится на виду, так что проголосовавшие за нас обманутыми себе не чувствовали. Да и повода у них для этого не было, с первых дней мы начали в точности исполнять все пункты нашей избирательной программы. Что, собственно, и не устраивало верхи, мягко говоря, и о чем была речь в упомянутом разговоре с главой Управления.
А вы помните первый инициированный вами законопроект?
Разумеется, помним. Лично я, практически все инициированные законопроекты помню, хоть их и было несколько сотен. Точнее подавляющее большинство из них были не законопроекты, а законодательные изменения, но тем не менее. Мы ведь не типичные «избранники», которые после каждой, так называемой, инициативы «обнуляются»… Но я не о том. Первым инициированным нами законопроектом было новое положение о законодательных органах, которое снимало с депутатов профессиональный статус, и переводило на содержание либо за счет тех сил, от которых они избрались, либо на самофинансирование. Главное то, что мы хотели снять содержание депутатов за счет бюджета, так как это противоречило всей сути депутатства, а-то ведь сформировалась целая группа, так называемых, законодателей, которые становились депутатами только для массовки, и просто получали депутатские выплаты, ничего при этом не делая. Понятное дело, что подобная инициатива вызвала резкое неприятие среди остального депутатского корпуса, на этот счет у нас никаких иллюзий не было. Да и базовая задача, связанная с этой инициативой у нас была несколько другой, а именно, запустить масштабную негативную реакцию на эту инициативу среди всех законодательных и представительных структур, чтобы притормозить «законодательный конвейер» верхов. И нам это удалось.
Вообще, надо сказать, что основополагающим принципом действий в новом статусе был подход – инициируем много популярных мер для народа и частного бизнеса, скорее всего не пройдет, но если пройдет, будет польза. Тем самым у нас, как и положено, был программа минимум – по существенному торможению «законодательного конвейера» верхов; программа оптимум – создание равных законодательных и правовых условий для граждан и государства; программа максимум – законодательно подчинить государство нуждам граждан. И даже реализация программы минимум позволила бы существенно продвинуть, улучшить и систематизировать законодательно-правовое поле нашей страны. Кстати, на это и была направлена наша вторая инициатива, точнее законодательное требование – провести полномасштабную ревизию и инвентаризацию всех законодательных актов государства. Да, мы прекрасно понимали, что «наказанием» за эту инициативу для нас будет ее реализация нашими же силами. Мы даже угадали формулировку, с которой она нам вернулась: «Инвентаризируйте… Кто вам мешает?» Понятно, что остальные «законодатели» рассчитывали на то, что мы в этой инвентаризации закопаемся, и наконец перестанем мешаться, но мы были к этому давно готовы, все по той же причине, в ходе всей нашей предыдущей деятельности мы все отмечали и фиксировали, в том числе и бесконечные законодательные несоответствия и излишки, вплоть до того, что мы разработали автоматизированный алгоритм по их выявлению. Его мы запустили для реализации этой инициативы. Кстати, знаете сколько было выявлено перекосов и ненужных норм? Более пяти миллионов! А выявили мы из всего лишь за четыре месяца работы одного из главных центров моделирования, принадлежащих научному сообществу. И удалось нам это потому, что мы знали где, что и как искать. Мы также прекрасно осознавали, что результат, полученный за такое короткое время по такой масштабной работе, назовут фикцией, поэтому мы отложили его публикацию где-то на год. Понятно, что его и так назвали фикцией, это вообще одна из основных риторический линий верхов и их прислужников, но отложив рассмотрение этого вопроса на год, мы хотя бы имели возможность сослаться на формальную основательность нашей работы.
Матвей, мне кажется ты начинаешь уходить в какие-то процедурные дебри, за которыми можно легко потерять суть. Кстати, на счет потери сути, на первом этапе и мы ее чуть не потеряли. Дело в том, что первоначальное количество действий, которое нам требовалось совершить было таково, что мы просто-напросто стали действовать в автоматическом, бездумном режиме. Да еще и все действия были в высшей степени механические. За всем этим мы не заметили, как угодили в поток законодательной рутины – инициирования ради инициирования. К счастью, Авдей Наумович вовремя и быстро вернул нас на содержательный путь, причем сделал он это в весьма запоминающийся манере: «Народ, вы, никак, устали сильно? Вы что творите? Мне теперь и к вам начать применять методы, которые я использую в отношении аппаратчиков и чинуш? То, что инициируете вы уже не отличить о того, что пытается протащить эта «гвардия блюстителей бреда». Никогда не стояла задача количество в ущерб содержанию, так-что притормаживайте и разрабатывайте все тщательнее и точнее. А в то, что уже проиницировали вносите соответствующие поправки и дополнения. И не устраивайте гонки в генерировании чуши, в этом у вас нет шансов против закоренелых аппаратчиков. Здесь гораздо важнее очередность принятия решений, а она зависит от проработанности этих самых решений, вот и действуйте в соответствии с этим.» Да, это был качественный втык от Наумовича, после которого мы в корне пересмотрели все текущие методы реализации наших планов, и уже больше никогда не гнались за тем, чтобы перегрузить главный процессинговый центр законодательства.
Да разъяснение получилось довольно прозрачным. А меня еще очень интересует вопрос, почему не один из вас не стал одним из руководителей законодательной деятельности? Ведь вы же были лидерами победившего «ДВиК».
За-то мы, за счет этого, стали полноценными участниками генерального госсовета. Это было куда важнее, в виду отсутствия в нем Авдея Наумовича, по понятным причинам. Отвечая же на Ваш вопрос, могу сказать, что для того было несколько существенных причин. Первая, и очевидная, была в том, что верхи просто-напросто не хотели видеть нас в руководстве чего бы то ни было, не говоря уже о парламентах и иных представительных органах. Об этом они нам неоднократно и прямо заявляли, причем, как положено, с угрозами, ультиматумами, запугиваниями и так далее, все в лучших традициях. Второй причиной было то, что никто из нас не подходил под формальные критерии руководящего звена законодательной власти, которые верхи сами и придумали. Это все, конечно, мелочь несусветная, и при желании все это легко обходилось, причем самими же верхами в пользу их наместников, но все же. Проще говоря, мы себе такого позволить не могли. Ну и не будем забывать про наши соглашения после первого процесса над нами, их никто не отменял, пусть они были и неформальными, давать лишний способ воздействия на нас как-то не хотелось. И потом, мы изначально не планировали занимать какие-либо парламентские должности, это просто не имело смысла. Ну кто такой, скажем, любой руководитель любого парламента? Обычный аппаратчик, по сути, ни чем не отличающийся от министра или руководителя секции госсовета. А нам, после работы в правительстве даже смотреть в ту сторону было тошно. А вообще, нам было гораздо удобнее и сподручнее не быть связанными никакими дополнительным обязательствами. Достаточно было обязательств перед избирателями, научным сообществом и лично Видовым.
Кстати, на счет него, я правильно понимаю, что весь первый этап вашего нахождения в законодательной власти, он занимался исключительно реализацией задачи по привлечению крупного международного инвестиционного капитала?
Да, именно, ведь больше и некому было ее решать. Собственно, вряд ли бы вообще в нашем государстве ее кто-то смог бы решить, кроме Авдея Наумовича. Ведь помимо всех сложностей, связанных с этой задачей, обозначенных ранее, она была еще чрезвычайно опасной. И опасность состояла в том, что надо было иметь дело с самыми нежелательными для верхов средствами – средствами, которые им не подконтрольны. А использование подобных средств, как Вы понимаете, верхи уже расценивают, как преступление против себя. Справедливости ради, надо отметить, что по-своему они правы, но не когда это превращается в паранойю и манию преследования. И с высоты своего опыта взаимодействия с верхами могу сказать, что параноики там все, оно и понятно, иначе они бы не были в верхах. Но опасно, не опасно, задачу нужно было решать, и не только потому, что была договоренность и обязательства перед Видовым, это была действительно полезная необходимость, хотя бы потому, что в нашу экономику таких средств давно не поступало, все только через верхи и подконтрольные им структуры. Опять же, не могу сказать, что это плохо, вполне себе нормальный инструмент обеспечения стабильности и минимизации внешнего воздействия, но не до такой же степени, что альтерированное финансирование и фондирование в разумных объемах невозможно в принципе. К чему приводит тотальное огосударствление финансов мы все прекрасно знаем, и не только на примере нашей страны. Вот и у Шилова изначальная установка состояла в том, чтобы «пробить отверстие в этой стене, чтобы и стена не разрушалась, и приток свежего воздуха был», так он это сам формулировал.
Так, ко всему прочему, помимо болезненного противодействия со стороны верхов, было еще противодействие со стороны международного крупняка, которые, банально, боялись пропустить появления возможных конкурентов. И тоже, не безосновательно. Короче, со всех сторон одни затыки, даже при нашем втором пришествии в программу по территориям такого не было, а тут вообще беспросветность, да еще и в условиях фактического конфликта с верхами. Но, как уже было сказано, задачу нужно было решать в любом случае. И Авдей Наумович начал делать это очень-очень тихо, тише обычного, так, что ни мы, ни Видов, до определенного момента, даже не подозревали о его действиях. Нет, мы, конечно, знали о том, что это все у него на повестке и в планах, но мы все думали, что он, пока, что-то там себе разрабатывает. А у него, оказывается, уже все было разработано, и действовать он начал сразу же после выборов, «прикрывшись» тем, что внимание верхов было отвлечено на «ДВиК». Конкретика нам, к сожалению не известна, мы уже упоминали, что после ухода из правительства он стал чрезвычайно закрытым, чуть ли не затворником, но принципиальный ход его действий мы знаем. Если кратко, они были следующими. Первый и очевидны шаг – создание компании международной юрисдикции, это было не сложно, хотя бы потому, что у Видова, как мы все хорошо знаем, было большое количество научных корпораций, на базе которых это все можно было провернуть. Для этих целей была выбрана корпорация, занимавшаяся утилизацией на квантовом уровне, ну там знаешь, переработка квантовых процессоров, устранение различных излучений, изменение квантового состояния, и так далее. В общем, корпорация по необходимой тематике. Далее она была выведена в международную юрисдикцию через участие в международной утилизационной программе. Это все было не сложным, так как не представляло никакого интереса для верхов – финансирование за чужой счет, и все потоки во вне. А вот дальше началось самое интересное. Нужно было эту переформатированную компанию с международной юрисдикцией опять приземлить у нас в стране, сохранив ее статус и, что самое важное, независимое международного финансирование. И что же сделал Авдей Наумович? Как всегда, то, до чего никто не догадался – организовал территорию в статусе анти-заповедника. Собственно, изобретение статуса анти-заповедника и было этим самым нестандартным ходом.
Думаю, тут надо напомнить, что такое анти-заповедник. Это территория полностью уничтоженная антропогенным фактором и предназначенная для полной рекультивации или размещения сверхвредных объектов. Это понятие было заложено в положение о программе по развитию малых территорий, и принято пакетом, так что никто из верхов на него особого внимания не обратил, им было интереснее, что для них все бесплатно, а поступления в бюджет увеличатся. Авдей Наумович же прекрасно помнил об этой возможности, закрепленной законодательно, ведь сам же ее и создал. А создал он ее надо сказать, дальновидно полагая, что таковых вот анти-заповедников на территориях огромное количество, и с ними надо что-то делать. Кстати, и делать начали. Например, на трех или пяти таких площадках был начать полный цикл рекультивации, со снятием отравленного слоя, его полной переработкой, получением из него полезного сырья и дальнейшего его использования. Надо сказать, что сырья получалось не мало, причем не очень дорого, отсюда и подъем мелкого производства на территориях, и, как следствие, увеличение поступлений в бюджет, но сейчас не об этом, тем более, что все это уже давно расписано, как и что. Вот и в случае с реализацией этой задачи, Наумович, вполне логично, прибегнул к этой возможности. В качестве территории под анти-заповедник была выбрана местность, которая по международным оценкам не представляла вообще никакой ценности и имела статус «мертвый грунт». По размерам она была не очень большой, всего пару десятков квадратных километров, но с точки зрения реализации задачи ее ценность было трудно переоценить. Особенно с точки зрения интереса верхов, точнее его отсутствия, так как тот участок ну абсолютно никакой ценности, в их представлении, не имел, а тут не то, что тратиться на его содержание и изоляцию больше не пришлось, так еще и пошли поступления в виде аренды. Вообще, верхи восприняли это поступок Авдея Наумовича не иначе, как помутнение рассудка, в связи с чем, они быстро передали тот участок под анти-заповедник в долгосрочную аренду, и перестали даже смотреть в ту сторону. Это и было нужно Шилову, главное было платить во время аренду, но с этим проблем не было, все-таки наука на тот момент была далеко не бедной сферой. Собственно, это все, что нам известно достоверно по поводу решения задачи изолированного получения чистого международного капитала, да и в целом всей задачи Видова.
Но вы не могли бы предположить или восстановить действия Авдея Наумовича? Так как это существенно, с моей точки зрения. Ведь это целый прецедент по доступу к весьма независимым ресурсам на территории нашей страны, а материалов по этому поводу, по понятным причинам, нигде не найти.
Можно попробовать, но это будет очень отрывисто и разрозненно, монолитной целостности не выйдет, точно. Если это устраивает, то, для начала, для меня, зная Нумовича, очевидным и естественным был бы шаг по заказу всяких международных экспертиз, с заключениями типа: «участок пригоден исключительно в качестве полигона для исследования процессов переработки высшей категории вредности», «объекту необходимо присвоить статус контрольной точки мониторинга экологической обстановки» и тому подобное. И сделать это нужно было бы для того, чтобы перевести эту зону из локального статуса в международный. А дальше уже дело техники, получай себе целевое международное финансирование, организуй себе какое-нибудь экспериментальное производство, только заботься о том, чтобы ни международные финансовые потоки, ни международные информационные потоки не пересекались с внутригосударственными, и все, по сути, задача решена. Но что-то мне подсказывает, что для Авдея Наумовича, было не все так радужно и просто. Основано это предположение на том, что правительство в срочном порядке скинуло на парламенты всех уровней закон «об особом контроле территорий с особым статусом», да еще и с требованием первоочередного рассмотрения и обязательного принятия. Означало это не что иное, как вполне конкретные подозрения со стороны верхов. Ну не может быть так, чтобы десятилетиями до этого вопроса им не было дела, а тут вдруг они озаботились, да еще именно тогда, когда этим занялся Авдей Наумович. Скорее всего, они действовали по принципу: «ключевая задача – противодействие Шилову, и не важно чему конкретно», очень похоже на происки «троицы», но, вероятнее всего, активность эта исходила от Управления. На самом деле, не важно от кого все это исходило, важно то, что, вероятнее всего, Авдею Наумовичу пришлось все это обходить. А вот как, я уж точно не скажу.
Что ж, и этого вполне достаточно, чтобы понять возможную логику его действий. А что, Геннадий Евсеевич вообще никак не участвовал в решении этой задачи?
Конечно же, участвовал, но, разумеется, по-своему. Думаю он, прежде всего, готовил материалы для «информационной бомбардировки» нашего правительства со стороны международного научного сообщества, так как именно в тот период она была, как никогда, интенсивной. Вероятней всего, делалось это с той же банальной целью – отвлечь внимание от Шилова. На сколько это было успешным и результативным, судить не могу, к чему это точно привело, так это к серии крупных международных конгрессов в нашей стране. Разумеется, верхи это вывернули, как то, что наше государство находится на «переднем крае научного прогресса в тесном взаимодействии с мировой наукой». По факту же, была поднята беспрецедентная научная суета, опять-таки, чтобы спрятать реальные задачи Видова, скорее всего. В общем, в конечном итоге, как я понимаю, все свелось к борьбе с показухой, посредством показухи, как это у нас часто бывает. Предполагаю, что это все было серьезным подспорьем для Авдея Наумовича, ведь, в конечном итоге, задача была решена, хоть и не в полном объеме, но предприятия по производству компонентов для орбитальной переработки и утилизации мусора все же было построено и запущено, и именно из средств «чистого» международного капитала. Казалось бы, по сравнению с теми задачами, которые Шилов решал ранее, эта была несусветной мелочью, но это только так кажется, ведь мы уже отмечали, что это стало серьезным прецедентом для развития подобных начинаний у нас в стране. Правда, и верхи не просто так верхи, на счет этого они тоже довольно быстро сообразили и развернули активность по противодействию таким вот исключениям. Но в нашем случае, главным является последствия для Авдея Наумовича.
Глава 41.
Я и вас хотел спросить о том же, о последствиях для вас и Шилова?
Ну, как всегда, началось все с разговоров соответствующего содержания. Не знаю, каковы они были у Наумовича, даже предполагать не буду, у нас же содержание таких разговоров было, примерно, следующим: «
Спикер парламента: Вы, почему-то, позволяете себе деятельность далеко за пределами Ваших полномочий и круга обязанностей. У Вас очень много свободного времени? Или Вы соскучились по дисциплинарным разбирательствам?
Я: Прошу простить, я категорически не понимаю о чем речь, можете конкретизировать?
Спикер парламента: Не изображайте бестолковость, все Вы прекрасно понимаете, я про ваше потворствование Шилову в вопросах обхода всего нашего делового законодательства. И стоило ради этого так напрягаться и избираться в парламент?
Я: Все наши резоны, цели и задачи исчерпывающе изложены в нашей избирательной программе. Что же касается потворствования, то ничего такого нет даже близко. А при более пристальном рассмотрении окажется, что в вопросах потворствования нам очень далеко до тех, кто является депутатами на постоянной основе.
Спикер парламента: Прекратите вилять. Что это за линия поведения такая? В общем, я вам делаю внушение по этому поводу, впредь, любые следующие подобные действия с вашей стороны будут означать дисциплинарные последствия, вплоть до исключения.
Я: Хотите парализовать работу представительных органов, как это не раз бывало? Воля Ваша.»
И такие вот беседы были проведены с каждым из нас, неоднократно и с различными «собеседниками», от низших спикеров до главы Управления. И каждый из них был фанатично убежден, что мы избрались в парламенты только для того, что Авдей Наумович решал свои задачи. То, что они сами нас вынудили избраться, чего мы не хотели, они как-то быстро позабыли. Вообще, «быстро прогрессирующий конъюнктурный склероз» очень распространенный диагноз для подавляющего большинства аппаратчиков. Причем, насколько я успел понять, это не лечиться. Вылилось все это в то, что Верховный ввел мораторий на законотворческую деятельность в течение целого месяца, до такой степени они перепугались того, что мог сделать Шилов в связке с нами. И самое смешное здесь то, что он вообще не обратил на это внимание, даже не заметил, так как был поглощен развитием начатого, уж очень он хотел побыстрее расквитаться с обязательствами перед Видовым.
А вот сам Видов на этот мораторий вполне себе отреагировал, и даже захотел этим воспользоваться. Для этого он попросил всех депутатов от научного сообщества сделать ситуационный срез, что происходит в стране, когда законодательный процесс остановлен, что происходит, когда он работает на полную. Цель этого исследования была достаточно тривиальной – сравнение двух разных ситуаций в свою пользу, в данном случае, как я полагаю, показать, что большая часть законов инициируется и принимается ради самого процесса, чтобы оправдать само депутатство, да еще и в таком количестве. Признаю, хороший ход, мы до этого не догадались. Был бы Авдей Наумович с нами, обязательно провернули бы что-то подобное, и гораздо эффективнее и продуктивнее. Но, сейчас поздно причитать, на тот момент инициатива была у Видова, и он ей воспользовался вполне результативно для себя. А именно, он добился постоянного контроля и мониторинга за законотворчеством и вошел в высшую комиссию по законодательной деятельности. По факту, он отделил и обособил всю группу от научного сообщества в законодательных и представительных органах, которая и так была в значительной степени сама по себе, а получив таким образом, и инструмент влияния и инструмент принятия, да еще имея доступ к независимому источнику финансирования, он начал строительство своей «наукократии», к чему он так давно стремился. Вот вам и всесторонняя выгода, этим он очень напоминал Лобова, который также умел действовать на несколько результатов. Но нам, от этих успехов Видова ни тепло, ни холодно, для нас это была всего лишь очередная новая ситуация. Шилов же, разобравшись со всеми своими обязательствами пред Видовым, или не знаю уж, как они там решили, вернулся на свое первоначальное производство, которое он чудом сумел сохранить, и на какое-то время окончательно выпал из всех процессов. Надо полагать, взял некий перерыв, который продолжался около года…
И что, за все это время он никак не проявился?
Вы знаете, на фоне всего, что мы описали, как-то всем резко стало не до него. В том числе и нам, к нашему стыду. Нет, мы, конечно, пытались с ним связаться, но тщетно, и через какое-то время прекратили это. Все это время мы блокировали попытки верхов окончательно закабалить экономику и финансы, да и их вечная концепция, что «независимый бизнес должен быть не больше определенного размера, иначе он становится угрозой» постоянно проявлялась в их законодательных инициативах. Плюс их постоянное желание контроля всего и вся… В общем, занятий нам хватало, и все это, как полагается, в режиме двадцать четыре на семь, другого не дано. Еще не будем забывать про постоянные настойчивые «подбрасывания» со стороны Видова его инициатив. Тут вообще про все можно забыть. Нас это, конечно же, не оправдывает, но обстановка была именно такой. А уж что конкретно в это время делал Авдей Наумович, мы точно не знаем.
И это продолжалось до того самого, резонансного выступления Шилова на международном форуме независимого бизнеса, на который он был приглашен в качестве главного выступающего. Все мы прекрасно помним то его выступление, но мы втроем сошлись на том, что самой важной его частью был вот этот момент: «… Я ни в коем случае не собираюсь оспаривать человеческую природу, понято, что при любых ситуациях и условиях, практически любой человек будет думать прежде всего о себе и своих близких, исключения составляют только высокодуховные и высоконравственные люди, коих настолько мало, что они мало кому встречаются. Понятно также, что для подавляющего большинства основным двигателем является формирование его личных условий жизнедеятельности, причем в самом широком смысле. Я также прекрасно понимаю и осознаю, что субъективизм, во многом, и является тем самым отличием одного предпринимателя от другого, одного предприятия от другого, собственно, это единственно оставшееся конкурентное поле для всех здесь присутствующих. Но даже учитывая все это, не уже ли так обязательно быть по отношению друг к другу мразями и подонками? Ведь вы же тем самым, своими же действиями придаете еще большее влияние на себя со стороны внешних факторов и конъюнктуры, и я говорю сейчас не только о ваших правительствах, а вообще обо всем, что вас окружает. А потом мы удивляемся, почему построить что-то крупное и действительно заметное удается только одному проценту предпринимателей с определенным набором редких качеств? И да, ответ будет – именно благодаря этим качествам, но мы своей мразотностью только усиливаем эти их качества, а потом возмущаемся, куда смотрят регуляторы, чем заняты контролирующие органы, зачем мы создаем все эти саморегулируемые объединения, и тому подобное. Фактически, я говорю о том, что девяносто девять процентов из нас сами себя топят и не дают развиваться именно из-за того, что главной движущей силой любого бизнеса на сегодняшний день стала именно озверелость, в самых плохих ее проявлениях. Но это, как всегда, мой, исключительно субъективный, взгляд…» С моей точки зрения, сильно. Это подтверждает и реакция на эти заявления. Подавляющее большинство бизнес сообщества сочло его защитой современных государственных институтов, и что Шилов превратился в чиновника. Аппаратчики и чиновники, по своему скудоумию, восприняли его, как очередной наезд на них. Общественность, как всегда, в принципе игнорировала подобные мероприятия, считая их выставкой понтов. А знаете со стороны кого была действительно позитивная реакция и обратная связь? Как это ни странно, со стороны того самого одного процента сверхуспешных предпринимателей, о которых говорил Авдей Наумович в своем докладе.
А когда нам довелось спросить некоторых из них о том, почему они восприняли тот доклад Шилова позитивно, и даже выступили сторонниками такой позиции, принципиальный ответ был простым: «Во-первых, все сказанное соответствует действительности. В-вторых, сволочизмом и мразотностью надо пользоваться очень внимательно и дозировано. Ну, и наконец, в-третьих, мы кровно заинтересованны в крепости бизнес-сообщества, так как из этой крепости может родиться совершенно новая реальность, в которой все будет подчинено и направлено не на получение власти ради власти, а на всестороннюю реализацию человеческого потенциала. По крайней мере, мы сможем наконец-то подчинить государство обществу, так как сознательность общества будет на несколько порядков выше.» Иными словами, суперпредприниматели дали понять, что для них гораздо выгодней, когда события и процессы происходят на основании общих интересов, а не все идет на поводу у узкой кучки лиц, да еще и с весьма специфическими ориентирами. В общем, не затихала вся эта история целый месяц. Дошло до того, что отдельные предпринимательские объединения вполне серьезно требовали проведения нового дисциплинарного трибунала в отношении Шилова, чему госаппарат был очень рад, так как в очередной раз на какое-то время Авдей Наумович отвлек от них внимание на себя. Сам же трибунал никто проводить не собирался, в той ситуации это было абсолютно бестолковым занятием. Да и Шилов после того выступления опять ушел полностью в режим тишины. Тем не менее, весь тот эффект привел к очень интересному результату. Более того, сейчас я понимаю, что по другому и быть не могло. А результатом стало всем известное публичное предложение Авдею Наумовичу со стороны председателя генерального госсовета возглавить северные территории, специально объединенные для этого в государственный округ.