Антон Тарабриков
ШИЛО_В
Надо сказать, что на удивление не было никакого противодействия ни со стороны Видова, ни со стороны Лобова, ни со стороны «веселой троицы», которые вообще на нашу малейшую инициативу реагировали негативом. Полагаю, что связано это с тем, что отбив наш первый заход на культуру, они посчитали это достаточным. Да и прямой выгоды для них в этой нашей затее не было. Разве что, Видов для порядка сказал: «Данными поделитесь», и все.
И как же вы с помощью этой альтернативной инфраструктуры персональных ИИ создали новый тип клиентов?
Для начала, чтобы воспитать этих самых новых клиентов, нужно было сформировать другое мировоззрение у тех, кого Шилов назвал «смиренными». Но и этого было недостаточно, самым главным было то, чтобы эта смена мировоззрения привела к смене образа жизни и мышления, только в этом случае нам бы удалось решить поставленную задачу. Еще раз скажу, что мы полностью осознавали всю метафизичность и даже утопичность этого плана, но других вариантов у нас не осталось. Можно, конечно было пойти по проторенному пути пропаганды, но это не воспитание, а дрессировка, к тому же это было бы очень заметно для верхов, да и не только для них, так-что этот вариант не подходил. Да, выбранный нами подход был самым долгим и трудоемким, а результат мы должны были дать уже через год, в противном случае мы бы получили такое количество негативных факторов, что осуществить всю эту «культурную революцию» стало бы просто невозможно. В общем, очередная сверх задача в кратчайшие сроки – в лучших традициях Шилова. И что же он делал? Начал реализацию с сотрудников предприятий и компаний, которые были вовлечены в реализацию этой концепции. «Зачем искать кого-то определенного, когда уже есть определенность? Лучшего варианта для распространения моды на высокую культурность и новое мировоззрение и придумать нельзя. Начинаем с них, а дальше они сами станут «центром распространения», наша задача будет состоять только в том, чтобы формировать верные посылы и минимизировать внешнее негативное воздействие.», такой была установка по этому поводу со стороны Авдея Наумовича.
Посылы эти, по сути, состояли в разъяснении и демонстрации принципов необходимости и достаточности, а так же в осознании ценности бесценного. На сам деле, Шилов поступил очень хитро, мы не сразу это поняли – он показал «смиренным», как можно обратить привычный им образ жизни себе во благо. На наш вопрос: «Почему задача по содержательной части не ставилась так изначально?», он ответил: «Только осознав это самостоятельно, у вас сформировалось понимание того, как это реализовывать. В противном случае, помимо, того что я тащу сторонних участников, мне бы еще пришлось тащить и вас, а это уже неприемлемо низкая продуктивность.» И действительно, после того, как мы это осознали, для нас стал очевиден долгосрочный план действий, и Авдей Наумович его только подтвердил. И первые полгода все шло, на удивление, гладко: народ окультуривался, Управление было довольно, частные предприятия участники концепции переформатировались, «ДВиК» было стабильным. Более того, первые ощутимые результаты от концепции начали проявляться уже через три месяца после старта: снизились издержки компаний-участников; повысилась доля накоплений и инвестиций, причем через частные инвестиционные компании; повысились доходы культурной сферы и ее востребованность и так далее. Но, госкорпорации и крупняк тоже не дремали, и это все отслеживали, все происходящее они посчитали, причем справедливо посчитали, реальной угрозой своим позициям. Первый их удар был ожидаем – инициирование проведения массовых проверок по протоколам «Об источниках происхождения капиталов», для нас это не стало проблемой, все их прошли без особых проблем. А вот дальше, вновь и в полную силу заработала их машина навязчивого маркетинга, на этот раз под общим слоганом – «вы делаете все себе во вред». Эта «мысль» просачивалась буквально отовсюду, использовались все средства, все каналы, все потоки. Всему этому мы могли противопоставить только прозрачное сравнение образа жизни до «нового мировоззрения» и после, которое явно показывало улучшения после, и не только содержательные, но даже и материальные. На удивление, в отношении большинства нашей целевой аудитории это работало.
Но самое удивительное было не это, а то, что госкорпорации и крупняк, сами того не ведая, запустив свой маркетинг массового навязывания, подложили себе же свинью. Дело все в том, что все эта машина маркетинга уничтожения распространялась на всех, а не настраивалась под конкретную группу. Да и не могла она быть настроена таким образом, в виду того, что «нанесенные поражения» в этом случае будут гораздо меньше. Мы же, как Вы помните, действовали исключительно в отношении инертного большинства на территориях, никак не касаясь мегаполисов. Таким образом получилось, что сработал эффект «минус на минус дает плюс» или банальное перенасыщение населения мегаполисов. Проще говоря, получилось так, что большая часть жителей мегаполисов начала задаваться вопросом «А зачем нам это все?», что не могло не привести к заметным последствиям. Первым последствием стало существенное падение продаж в очень короткие сроки. Вторым стал массой спрос на естественный, а не виртуальный отдых и досуг. Третьим стала резко возросшая необходимость в более долгосрочных, но при этом персонализированных продуктах. Как Вы понимаете, главный негатив этой ситуации для крупняка состоял в том, что они не могли ни технологически, ни структурно все эти запросы закрыть. То есть, мало того, что они создали не разрешимую ситуацию для себя, так они еще и не могли перестроиться так, чтобы суметь ее решить. Вот она – корысть ради корысти в чистом виде.
Но не думайте, злорадствовать мы не стали. Во-первых было некогда, так как надо было с гораздо большей интенсивностью заполнять появившийся спрос, по крайней мере на территориях. Во-вторых, злорадствовать, собственно, было не над чем, так как доходная часть бюджета от внутреннего потребительского рынка существенно просела, а вместе с этим просела и вся экономика. Да и, как Вы успели убедиться, злорадство не в наших привычках. Разумеется вся эта ситуация не просто не осталась без внимания верхов, а наоборот, в моменте это стало приоритетом, что естественно. А как правительство реагирует на масштабные срочные вопросы? Правильно, собирает внеочередной генеральный госсовет, что и было сделано, в связи с возникшими рисками. Более того, Авдей Наумович был на нем обозначен в качестве главного докладчика, так как со всех сторон являлся носителем самой подробной информации по этому поводу. Принимая во внимание наш предыдущий опыт подобных госсоветов, мы решили, что Шилова в очередной раз сделают крайним, а вместе с ним и нас. Тем более, что изначально, когда еще нас курировал Лобов, Авдей Наумович прежде всего и рассматривался в качестве вечного крайнего. Но, к нашему глубочайшему изумлению, вышло все не так.
Матвей, Матвей, погоди, вперед забегаешь. Думаю, что пересказ того госсовета будет, мягко говоря, не лишним. А помню я его в мельчайших подробностях. Подозреваю, также, как и вы. И вот, как он проходил: «
Первый секретарь: Авдей Наумович, все цифры понятны, мы с ними внимательно ознакомились еще до совета. Хотелось бы услышать причины, следствия и ваши выводы.
Шилов: Пожалуйста. Все здесь присутствующие прекрасно знают, что любой вид экономики, любая экономическая модель всегда стремиться к паритету. Правда, проявляется он по-разному. Вот и в нынешней ситуации случился очень странный паритет, который заключается в том, что: с одной стороны государственный капитал и девяносто процентов бизнес-капитала стали неотделимыми и, по сути, представляют из себя общую массу; с другой стороны, подавляющее большинство населения, своим потребительским поведением и культурой потакают тому, что иной раз не разберешь, где государственная структура, а где коммерческая. Но вот беда, мировоззрение у народа несколько поменялось, а госаппарат и крупные корпорации меняться не хотят. Не говоря уже о том, что вторые никак не способствуют благосостоянию первых. Отсюда и разрывы, и диспропорции и весь этот негатив, который мы имеем на сегодняшний день.
Пиров: Ну вот опять он со своей старой тошнотворной темой – «во всем виновато правительство и государственные компании». Хотя в очередной раз сам что-то накуролесил со своими приспешниками, а выставляет себя праведником…
Первый секретарь: Господин министр, будьте любезны, ведите себя и высказывайтесь соответствующим данному мероприятию образом. Это Вам не место выяснения отношений.
Руководитель Управления: Тем более, что наше ведомство согласно с выводами ОАММ и лично господина Шилова.
Первый секретарь: Да, нам это известно. Также нам известно о согласии с данной позицией господина Лобова, господина Видова, да и президиум, в целом ее разделяет. Отсюда следующий, как мне кажется, логичный вопрос: Ваши предложения, Авдей Наумович, как разрешить сложившуюся ситуацию?
Шилов: Не менее логичный ответ – убрать факторы и условия к ней приведшие. А именно: создать «образцово-показательные прозрачные предприятия» в наиболее востребованных сферах; создать условия для получения дополнительного пассивного дохода гражданами; повысить гибкость экономики и так далее. Все это есть в моих предложениях еще пятнадцатилетней давности.
Лобов: И Вы считаете, что с тех пор ничего не поменялось? Они до сих пор актуальны?
Шилов: Они не просто актуальны, они уже, как вы видите, крайне необходимы.
Первый секретарь: И вы сможете разработать программу по их реализации?
Шилов: Считайте, что программа уже есть.
Первый секретарь: Охотно верим. Тогда к следующему внеочередному госсовету, через две недели, всем секциям необходимо подготовить соответствующие предложения по решению обозначенной ситуации. А программу Авдея Наумовича и его команды возьмем в качестве некой базы, отправной точки.»
После этого госсовета Авдей Наумович, да и мы, взяли тайм-аут на пару дней, чтобы осознать, что же произошло. Ведь фактически, нам представлялось, чуть ли не эксклюзивное, право и возможность написать черновик общегосударственной программы. А это много что меняло, и наш статус, и наши потенциальные полномочия, степень публичности и так далее. Причем, как мы уже сказали, это было для нас полным сюрпризом, изначально, мы готовились к чему-то противоположному. И то, как был осажен Пиров, представлявший одновременно и госкорпорации, и ангажированных аппаратчиков, было одновременно и усладой для наших ушей, и тем, что заставило нас очень серьезно насторожиться. Для этого и был нужен тайм-аут.
Как потом выяснилось, очень не зря мы его взяли. Вообще, Шилов ничего не делал сломя голову, даже тогда, когда начал действовать на высоком эмоциональном градусе. Что в очередной раз свидетельствует о том, что он со временем всего лишь немного устал ментально, но никак не сдал профессионально. Впоследствии, мы не раз в этом убеждались, хоть это «впоследствии» длилось всего пять лет.
Глава 34.
И к каким же выводам вы пришли в ходе этого «тайм-аута»?
Выводы у всех оказались одинаковыми, плюс-минус. Начнем с того, что вся эта просадка экономики пришлась на очередной электоральный цикл, а именно на выборы президента, а значит, вместе с ним, и правительства. До того госсовета, с поручением к нам о написании черновика общегосударственной программы, мы вообще на это обстоятельство внимания не обращали, как это не покажется странным. Во-первых, мы уже давно привыкли к номинальности всех этих выборов. Ну, а во-вторых, наше традиционное презрение к политике. В общем, ну никак это фактор не мог попасть в поле нашего зрения, что нас не оправдывает. Тем не менее, осознав это после госсовета, каждый из нас начал копать на предмет того, откуда это у верхов такая лояльность в отношении нас проснулась, что они согласились практически со всем, что озвучил Авдей Наумович, относительно сложившейся ситуации. Причина оказалась очень банальной – группировки верхов были настолько заняты технологиями приведения своих кандидатов туда, куда им нужно, проще говоря, очередной дележкой мест, что проморгали и просадку экономики, вызванную известно чем, и необходимость написания внятной экономической программы, хотя бы в качестве популизма.
Кстати, нельзя не отметить, что проморгали они все это благодаря, в том числе, и возросшему количеству участников дележки, в лице Видова, независимых общественников во главе с «ДВиК», да и каждый из состава «веселой троицы» к тому времени давно стал самостоятельной политической фигурой. Но это так, к слову, главное – сам факт того, что они проморгали. Нам же это нужно было грамотно использовать, так как был также большой риск того, что мы могли пасть жертвами перекрестного огня между всеми этими группировками. В связи с этим мы скомпоновали программу с учетом номинальных, или даже формальных, позиций всех крупнейших групп, которые мы уже перечисляли. По факту, мы просто вносили в текст программы отдельно взятые тезисы Управления, истолковывая их в выгодном для нас ключе. Да, согласен, это еще одна вещь, которая сближает нас с аппаратчиками, но и уходить в очередной раз в расход тоже не хотелось. В целом, не смотря на вынужденное применение подобных ухищрений, мы остались верны сами себе. В итоге, полностью адаптированная, я бы даже сказал адаптивная, программа была готова через десять дней. Оставалось только протащить ее через госсовет, назначенный в аккурат за месяц до выборов.
Тут, считаю, еще раз нужно подчеркнуть, что мы полостью отдавали себе отчет в том, что наша программа станет частью избирательной программы, скажем так, кандидата от Управления, а именно кандидата от достаточно большой группы в верхах, стремящейся к преобразованиям в сторону консерватизма. Так и произошло. Но лучше я коротко перескажу главную часть того госсовета, так будет понятнее, как именно наша программа была экспроприирована под указанные цели: «
Первый секретарь: Должен констатировать, что единственная комплексная и законченная программа по решению сложившейся экономической ситуации есть только у группы Авдея Наумовича Шилова. При этом не могу не отметить, что она учитывает большинство мнений и видений всех здесь присутствующих.
Руководитель Управления: Прошу зафиксировать, что данная программа является разработкой не только ОАММ, по и всего нашего ведомства, которому ОАММ подчиняется.
Лобов: Интересно, а я почему-то считал, что ОАММ является независимой структурой, даже буква «А» в аббревиатуре об этом говорит…
Первый секретарь: Господа, призываю не переходить на выяснение статусов. У нас задача разрешить ситуацию, а не биться за причастность. В любом случае, как я уже сказал, программа всего лишь одна…
«Кандидат от Управления»: Правительство данную программу очень подробно рассмотрело, и приняло решение принять ее к реализации с некоторыми незначительными корректировками.
Первый секретарь: Каковы сроки?
«Кандидат от Управления»: Приступаем немедленно!
Первый секретарь: Это мы понимаем, но когда начнется непосредственная реализация?
«Кандидат от Управления»: Крайний срок – через месяц. А до того, будут включены все доступные механизмы по исправлению нынешнего положения, правда их не достаточно, как уже однократно отмечалось, экономические механизмы и технологии нуждаются в серьезном обновлении.
Видов: Прошу заметить, что я об этом говорил с самого момента вхождения в состав госсовета. И стоило ли дожидаться подобной ситуации, чтобы это признать?
Первый секретарь: Геннадий Евсеевич, это лишнее, здесь Вам не дебаты.
Лобов: Тут дебатируй, не дебатируй, а результаты за предыдущие пять лет говорят сами за себя, особенно первые три года из этих пяти. (Так Евгений Генрихович очень прозрачно намекал на то, что подобная ситуация сложилась, когда у него не было влияния).
Пиров: Плюс ко всему, административный блок правительства продолжает настаивать на том, что в данной ситуации виновна, именно ОАММ, и господин Шилов лично…
Первый секретарь: Так, господа Лобов и Пиров, вы лишаетесь права аудиального участия до конца совета. Сколько можно говорить, что здесь вам не дебаты? Остальных также прошу разделять избирательный период и принятие государственных решений. Что касается программы, то госсовет принимает решение передать ее на реализацию правительству.»
Как все мы прекрасно понимаем, тот госсовет и был ни чем иным как площадкой для попыток избирательных заявлений. Именно этим то мероприятие и запомнилось, наряду с принятием экономической программы.
Немаловажным будет указать, что Лобов и Пиров были фиктивными кандидатами от соответствующих групп: Лобов – от «не определившихся», Пиров – от «бюрократов». На самом деле, не суть от кого они были кандидатами, главное тут именно то, что они были фиктивными, призванными отобрать голоса у соперников основного кандидата. И так совпало, что это был именно тот избирательный цикл, когда было необходимо произвести кадровое обновление, поэтому и кандидат был новый, на замену действующему президенту, а именно действующий на тот момент глава аппарата правительства. Казалось бы, не Бог весть какая должность для будущего президента, но нет, Управление и Администрация накачали эту позицию такими полномочиями, что глава аппарата правительства стал чуть ли не вторым человеком в нем, после премьера. Скоро поймете, почему мы на этом заострили внимание. Пока же наша программа легла в основу избирательной программы провластного кандидата. По сути, получилось, что внятная и конкретная программа по экономике только у этого кандидата и была. Но не только она, большое количество наших наработок по ГОИ и программе малых территорий были также взяты в программу основного кандидата. В общем, извините за нескромность, но по нашим оценкам эта самая программа состояла на шестьдесят процентов из наших наработок и предложений, стараниями Управления.
Так это же замечательно…
Как бы не так, Юрий! Но, до этого еще дойдем. Пока же нам предстояли два месяца активного бездействия, так как в избирательный период фактически ничего нельзя было сделать, все были заняты выборами, точнее сохранением своих мест. На самом деле, во время больших выборов так было всегда, даже не буду объяснять почему. В такие периоды мы с головой уходили в глубокую аналитику, фиксацию опыта и прикидыванию возможных сценариев. На сами электоральные процессы мы не обращали практически никакого внимания, так как для нас там все было понятно и ожидаемо еще за два-три месяца до непосредственных выборных процедур. Разумеется, мы допускали возможные случайности и неожиданности, связанные с этим, и имели планы на эти случаи, но поверьте нашим сведениям и опыту, вероятность случайностей в этих делах была настолько низкой, что ею можно было пренебречь. Вот и на этот раз ничего неожиданного не произошло – «победил» правильный кандидат. И мы начали готовиться к тому, чтобы через месяц, пока происходила кадровая чехарда, возобновить нашу деятельность по всем направлениям. Мы, по понятным причинам, даже не допускали мысли о том, что будем участвовать в той программе, к которой имели непосредственное отношение. Более того, мы со стопроцентной уверенностью считали, что эта программа была сделана исключительно для популистских целей. Но, дальнейшие события стали для нас большущим сюрпризом.
И это слабо сказано! Все началось с контакта руководителя Управления с Авдеем Наумовича, примерно через две недели после смены президента. Мы при нем тоже присутствовали, так как вместе занимались финальной стадией сведения всех наших наработок, которые сформировались в период нашего вынужденного простоя во время выборов. Собственно, вот суть разговора: «
Руководитель Управления: Ты, Авдей Наумович, на период выборов, как-будто испарился.
Шилов: Ну Вы же прекрасно знаете мои договоренности и с вами, и с советом. Вот в их исполнение, чтобы не возникало ни малейших подозрений, что я им не следую, я и исчез с горизонта.
Руководитель Управления: Ну не до такой же степени, что даже я от тебя больше месяца ничего не слышу.
Шилов: ОАММ работал и работает в полную силу, все отчеты у Вас.
Руководитель Управления: Да я не об этом… Ладно, я что связался, программу-то ты сделал, ничего не скажешь, складный документик, а реализовывать кто будет?
Шилов: Прошу прощения, что поправляю, не я, а мы, все здесь присутствующие. А что касается программы, скажу откровенно, мы считали, что делаем ее исключительно для избирательных целей…
Руководитель Упражнения: Авдей Наумович, ты все государственное руководство с Лобовым не ровняй, я тебе это уже не в первый раз говорю, это у него сплошной популизм с пеной у рта. И ты не перебивай, дослушай. На счет реализации, да и на счет твоих договоренностей и соглашений с нами, надо бы тебе в правительство наше включиться. Да не просто абы как, вновь избранный предлагает тебе свою предыдущую должность – руководитель аппарата. Что скажешь?
Шилов: Скажу, что это вообще неожиданно? Видимо, на то и расчет. А во всем остальном Вы знаете мою позицию и принципы.
Руководитель Управление: Да, знаем и помним, и про твою ненависть к политике, и предыдущий твой отказ от должности в госсовете, и вечные твои препирательства с функционерами, все это нам известно. Только вот понимаешь в чем засада, все заседания госсовета по программе были публичными, собственно, как любые госсоветы за месяц до выборов и в течение месяца после них, ты это прекрасно знаешь. И к этим мероприятиям был проявлен очень большой интерес избирателей, я бы даже сказал рекордный. А народ ты сам научил разбираться, кто словоблуд, а кто деловой человек. Так что, тебя теперь можно назвать «заметной политической фигурой», хочешь ты этого или нет. В общем, без тебя теперь вновь избранному нельзя – плохо для имиджа и репутации, поэтому, нет у тебя теперь варианта с отказом.
Шилов: Ну и добавили бы просто полномочий мне или ОАММ, зачем это назначение на одну из самых политических должностей в правительстве?
Руководитель Управления: Авдей Наумович, ты все прекрасно знаешь, что народ требует «правильных людей в соответствующих ведомствах». Что им твой ОАММ или ты без должности? Короче, публично будет объявлено о твоем назначении через две недели. Тогда же будет и первое заседание нового состава правительства. Все, будь готов. Дальше, по ходу…»
В течение часа или двух после этого разговора, в нашем зале разработки стояла не просто тишина, а мы все пребывали в полном оцепенении. Такого поворота, даже близко, никто не предполагал, да и предположить не мог. И этот финт уж точно нельзя было назвать просчетом Шилова, то чистый концентрированный человеческий фактор.
Но в том, что мы целиком и полностью способствовали такому развитию событий, глава Управления был прав. Думаю, это и для Вас, Юрий, очевидно. Все наши культурные потуги, формирование новой бизнес-культуры, культуры пользования, да и просто вся деятельность, направленная на расширение мировоззрения, создали сначала патовую ситуацию в экономике, а потом еще и дополнительно подогрели интерес к ней в обществе. Да еще и в избирательный цикл. Вот вам и почва для «прорастания новых заметных политических фигур». В общем, увлеклись мы разработкой этой новой экономической программы, вот и не заметили, изменение статуса и восприятия Авдея Наумовича. То есть, это скорее наша недоработка, чем его. Как ни крути, пришлось Шилову подписываться под новую должность. Само подписание, кстати, было чрезвычайно закрытым, по другому и быть не могло. Мы до сих пор не знаем условий и договоренностей Авдея Наумовича с вновь избранным. Знаем только, что он был именно «человеком президента», читайте Управления, и никому больше не подотчетным.
Но до официального объявления о назначении было еще множество разговоров с теми, кто был приближен к верхам или являлся их частью, они-то знали все заранее. Понятно, кто это был: Лобов, Видов, все из «веселой троицы», и еще некоторые из тех, кто не являлся победившей группой на тех выборах. Надо сказать, что ни один из тех разговоров приятным назвать нельзя. Например, Лобов сказал, что-то вроде: «Я тебе Авдей, больше навредить мне не позволю, и в случае чего ты получишь такой ответ, что будешь вынужден уйти по собственному». Видов сказал просто: «Никаких посягательств на науку, или будешь иметь дело со всем научным сообществом». А вот Беглый, на мой взгляд, вообще вышел за границы дозволенного, сказав: «Господин Шилов, не знаю, как такая ошибка природы, как Вы заняли такую высокую должность, но знайте, что с нашей стороны Вам будет оказано всестороннее противодействие». В общем, складывалось такое впечатление, что практически каждый из верхов считал своим долгом запугать или оскорбить Авдея Наумовича. Всему этому он, разумеется, значения не предал: «Странно и глупо было бы ожидать другой реакции от всех них. Но кое-что действительно изменилось, теперь они все меня не просто опасаются, а откровенно боятся, и это скорее плюс».
Меня в этой связи вот, что интересует, какова, по вашему мнению, реальная цель назначения Шилова на должность руководителя аппарата правительства? Ведь таким образом, по сути, он становился главным аппаратчиком страны.
Это ты справедливо заметил. Но ведь как в стародавние времена говорили: «если не можешь победить врага – возглавь его». Вот Авдею Наумовичу, и нам вместе с ним, предоставилась такая возможность. А что касается резонов победившей группы, во главе с Управлением, то считаем, что они достаточно простые и прозрачные – создать более-менее здоровую оппозицию внутри правительства. Прежде всего, оппозицию тем же Лобову, Видову, Пирову, Ваксину, Беглому и иже с ними. Точнее, не создать, а назначить. Зачем? Да чтобы самим не тратить силы и время на противостояние с ними. Но не только поэтому. Не будем забывать, что Шилов всегда приносил и серьезную материальную пользу, это, очевидно, также учитывалось. В общем, в случае назначения Наумовича, новая правящая группа кругом была в выигрыше, а это самый серьезный аргумент.
А какие назначения сделал сам Шилов?
Это-то как раз не секрет, тут все открыто, прозрачно и понятно. Меня он попросил стать официальным представителем правительства. Проще говоря, доверенным лицом правительства в коммуникациях с обществом, прежде всего со СМИ и общественными организациями. Это была новая должность в правительстве, уж не знаю, как Шилов ее протащил, но факт остается фактом, должность появилась. Вадим Максимович возглавил ОАММ. Елена Федоровна была назначена главой структуры, которая по-старинке называлось секретариат правительства. На самом деле, это подразделение правительства занималось обработкой и распределением всей входящей и исходящей информации правительства. Собственно, это все назначения, которые сделал Авдей Наумович. Подозреваю, что других бы ему и не позволили, и это было частью закрытых договоренностей. Остальные должности в аппарате заняли представители всех властных групп в равных долях. «Кроме, как надсмотрщиков я их и не рассматриваю. И это даже хорошо, пусть лучше ничего не делают, чем делают во вред.», таким было его отношение к кадровому составу аппарата.
Понятно, что мы трое все его предложения о назначениях приняли. Тем более, что каждое из них было очень продуманным и взвешенным, и наилучшим образом отражало возможности каждого из нас. Лично я, очень благодарна Авдею Наумовичу за то назначение. Вот и друзья-коллеги со мной солидарны. Но если Вы обратили внимание, то каждый из нас, в том числе и прежде всего Шилов, на новой должности стал некой «заслонкой» для правительства. Судите сами, Авдей Наумович стал заслонкой от политических рисков внутри правительства, так как его позиция предполагала и то, что он выступал в качестве некоего арбитра между всеми группами. Я стала заслонкой от лишней информации, причем в обе стороны. Вадим Максимович, возглавив ОАММ, автоматически подписался под тем, что станет заслонкой от дурости низовых структур, как государства, так и госкорпораций. Ну а Матвей Сергеевич, вообще был отряжен на растерзание СМИ и общественников. Проще говоря, лично для меня, все было похоже на то, что нами заткнули пробелы, которые они сами заткнуть не могли, или не хотели, что вероятнее.
Я бы не стал использовать такую жесткую формулировку, как «на растерзание». Во-первых, я прекрасно понимал на что иду. Ну а во-вторых, материалы для все этих бесконечных пресс-релизов, брифингов, пресс-конференций и так далее, Авдей Наумович готовил вместе со мной, и всегда разделял ответственность за это. Так что, ощущения «один на один с толпой» у меня не возникало никогда. С другой стороны, думаю, что никто из нас на другое и рассчитывать не мог. Понятно ведь, что все «спокойные» должности были предназначены для своих, а нам, по остаточному принципу, отошли те, которые предполагают фактор «первой жертвы». Лично для меня, это вполне нормально. Другой вопрос, что приходилось значительные силы тратить на борьбу с этим фактором, ну так это нам не привыкать, весь период работы с Шиловым мы находились в такой ситуации постоянно, и научились с этим справляться. Разумеется, были кое-какие нюансы, связанные с непосредственным нахождением в правительстве, читай в госаппарате, но и к этому мы достаточно быстро приспособились. Тут ведь еще надо понимать, кто являлся твоими непосредственными оппонентами. В моем случае это было бесчисленное множество пресс-секретарей, главных редакторов и все без исключения статистические службы. У Елены Федоровны это была все внутренняя, «кабинетная» бюрократия. Для Вадима Максимовича, очевидно, это были все ведомства, отвечающие за местные дела, плюс местные же подразделения госкорпораций. Вы спросите, а как же Управление, Лобов, Видом и остальные? Ну тут, не в обиду Вадиму, сказался фактор адресности, направленности и персонифицированности противостояния, проще говоря, вся эта группа оппонентов переключила свое внимание на аппарат правительства, непосредственно на Шилова.
Какие уж тут обиды? Я всю прекрасно понимаю и осознаю. Более того, тот факт, что вся эта братия существенно ослабила свое внимание к ОАММ, стал, очевидно, серьезным подспорьем для повышения эффективности и продуктивности нашей деятельности. Банально, теперь мы направляли на нашу непосредственную деятельность не шестьдесят процентов времени и ресурсов, а все восемьдесят. Двадцать процентов по прежнему уходили на проволочки, бюрократию и обыкновенную лень. С сожалением вынужден констатировать, что по другому в нашей стране и быть не может, не знаю, что нужно сделать, чтобы любая организация все сто процентов всех своих ресурсов тратила исключительно для реализации своих целей и задач. Разумеется, если она действует в рамках правового поля.