Антон Русич
Один в пустоте Цикл: Долгий путь домой
Глава 7
Интерлюдия Сашка.
Улицы города Н покрывал вечерний сумрак. Пурпурные лучи заката уже не могли разогнать длинные тени панельных пятиэтажек. Теплый августовский ветер шелестел листвой в кронах тополей. Их рано пожелтевшие листья еще пока редким листопадом, словно легкие лодочки, плавно опускались на прогретый за жаркий день асфальт. По полутемной улице почти бегом, вприпрыжку, шел подросток. На вид ему было лет пятнадцать: курносый нос, усыпанный веснушками, оседлал очки с толстыми стеклами. Темно-русая шевелюра непокорно топорщилась во все стороны, несмотря на все усилия парня сложить их хоть в какую-то прическу. Потертые джинсы и синяя футболка с нарисованным китайским иероглифом дополняли образ, но внешний вид его мало волновал в этот чудесный августовский вечер.
Сашка шел навстречу судьбе. Сегодня он наконец то решился, он смог. После пятого урока, на перемене, весь внутри сжавшись от переполняющего его стеснения, Саша подошел и сунул в руку Наташке записку с короткой фразой: «в 10 у памятника на скамье».
Наташка – первая красавица класса. Гордая брюнетка с волшебными, огромными, голубыми глазами, которые уже два года не уходили из его снов. Его распирала гордость и счастье. Ведь ему, обычному ботанику, над которым вечно подшучивали все кому не лень, непреступная красавица Наташка сказала: «приду».
Местный сквер встретил Сашку полумраком. Слабеющие лучи заката не проникали сквозь листву. Утоптанную тропинку покрывали опавшие листья и мелкий мусор, лишь редкие фонари освещали аллеи сквера. Сердце подростка буквально выскакивало из груди, ведь за следующим поворотом та сама скамья. Но судьба коварна и непредсказуема. Судорога резкой болью скрутила и парализовала его тело. С тихим стоном он потерял сознание.
От ближайшей густой тени отделились два силуэта. Их фигуры скрывали футуристического вида скафандры, что словно сливались с окружающим пространством. Подойдя к телу подростка, один из них провел над ним прибором и дождавшись, когда индикатор осветился зеленым, удовлетворенно хмыкнул. Тело парня погрузили на парящие над землей носилки, и злоумышленники скрылись, словно растворившись среди деревьев.
Сашка открыл глаза. С противным шипящим звуком над ним поднялась стеклянная крышка. Рядом стояли двое. Худой высокий и совершено лысый человек был одет в белоснежный комбинезон с ярко красной эмблемой на груди, изображающей оскаленную морду волка. Он был похож на китайца, разве что кожа имела ярко выраженный красный оттенок. Второй был низким и коренастым. Облачен в броню, словно из фильма «Звездные войны», и эта броня делала его фигуру еще массивнее. На груди была та же эмблема. Волосы были сплетены в короткие тонкие косички, словно дреды у африканцев. Лицо некрасивое, с рубленными чертами, словно высеченное из камня небрежной рукой не очень талантливого мастера. Сходство добавлял землистый оттенок кожи крепыша.
– Слышь, Рухт, ты где берешь такой качественный товар? «Уже пятый и у всех ИИ (интеллектуальный индекс) выше двухсот», —спросил лысый.
– Круш, ты же понимаешь, что если я тебе это скажу, то мне придется тебя грохнуть, придурка! – заржал своей шутке Рухт – ты чего там разлегся? Вылезай давай, время деньги. Выспишься еще в криокапсуле.
С противным смехом Рухт выкинул Сашку из капсулы. Больно ударившись коленом, он упал на пол. Попытка подняться ничего не дала, конечности не слушались парня. Рухт, не прекращая смеяться, ухватил парня за руку и поволок по полу. Их путешествие было коротким. Буквально через десяток метров Рухт зашвырнул Сашу в криокапсулу и активировал режим заморозки.
Следующее пробуждение не принесло парню облегчения. Открывший глаза подросток находился в ярко освещенной комнате. Ламп не было, создавалось впечатление, что свет льется отовсюду сразу. Сашка лежал на пластиковом столе. Тело фиксировали множественные захваты, исключая саму возможность пошевелиться. Над ним нависал многорукий робот. Стоило парню окончательно прийти в себя, как робот зашевелился. Замелькали манипуляторы с яркими лучиками лазеров на концах. Парень услышал противный шипящий звук, а в нос ударил запах паленой плоти. Голова была жестко закреплена, и он не видел, что делает робот, но когда на попадающий в обзор стол упали ноги то парень осознал весь ужас происходящего. Боли не было, но от этого ему не было легче. Вот механический вивисектор сместился выше, и на стол упали две руки. Парализованный ужасом происходящего, парень не мог даже кричать. Серв тем временем молча продолжал свою жуткую работу.
Глава 8
Утро добрым не бывает.
С тихим шипением поднялась крышка капсулы. Я уже стал привыкать к этому. Лиска стояла перед капсулой, заложив руки за спину.
– Доброе утро.
– И тебе не хворать. Организуй перекус, а то после капсулы желудок позвоночник обсасывает в надежде добраться до костного мозга.
Вылез из капсулы и надел чистый комбинезон.
– Ну, что нового произошло в мое отсутствие? – я мог мысленно затребовать отчет от искинов БРК, но общение с виртуальной помощницей позволяло не сорваться в пучину одиночества.
Девушка вытянулась по стойке «смирно», сменив комбинезон на парадную форму ВМФ (военно-морского флота) и отрапортовала:
– Докладываю, БРК зафиксировали две серии взрывов на станции. Можно предположить, что шахта лифта разблокирована и была как минимум одна попытка прорыва в отсек аварийного реактора. Охранный периметр не нарушен. Среди личного состава потерь нет. Рядовая Лиска доклад закончила.
– Вольно! – улыбнулся я.
Рисковать не стал и заказал у синтезатора уже проверенное рагу и сок. Принялся за завтрак.
– Ну и какие планы командир? – спросила девушка, усаживаясь напротив. Своеобразная летучка после моего пробуждения становится традицией.
– В первую очередь – искин корабля. Нужно протестировать его системы и понять, сможем мы его восстановить или нет. Проверить реактор на стенде, определится, как его восстанавливать и что нам для этого понадобится. Пробежаться по доступному объему и собрать все, что может пригодиться. Дальше будет видно – поставил я задачи на ближайшее время, пытаясь при этом не подавится.
Закончив завтрак, выполнил разминочный комплекс и короткий бой с тенью. Меч стал продолжением моей руки. Заниматься с ним мне все больше нравилось. Закончив, облачился в броню. Клинок и штурмовой комплекс заняли свои места за спиной. Повинуясь команде, серв-взломщик вскарабкался на мое плечо и замер, изображая гусарский эполет. Отправил вызов БРК, охранявшему ангар.
Стоило боевым сервам подняться на борт, искин корабля все понял и сменил мой статус на враждебный. Пропала связь с корабельной сетью, пропало освещение, а центральный коридор, что вел к рубке, перекрыли бронеплиты. Пришлось прожигать их плазмой, превращая отделку коридора в покореженный закопченный пластик. Мой внутренний хомяк был возмущен, ведь портилось мое имущество. За последней бронеплитой очередями импульсников нас встретили два легких серва противабордажного комплекса корабля. БРК понадобилось несколько мгновений, и они упали поломанными куклами, искря вспышками коротких замыканий в местах сквозных пробитий. У дверей рубки две кинетические турели были сметены шквалом огня, но вот с дверью пришлось изрядно повозиться. Вредный искин просто намертво заблокировал ее, отключив при этом всю электронику механизма. И вновь в дело пошла плазма. Расплавленный металл стекал на пол, расходясь красной лужей, и корежа напольное покрытие коридора. Мой хомяк от такой картины пришел в ярость и требовал крови непокорной железяки. Как только проплавленная дыра достигла необходимого размера, в нее скользнули сервы БРК. Темное пространство рубки раскрасили трассирующие росчерки кинетических орудий. Несколько секунд и бой был окончен.
Дождавшись, когда оплавленные края остыли до приемлемой температуры, я шагнул в проем. Освещение отсутствовало, но тактический блок брони обрабатывал картинку и подавал ее на забрало шлема в серых тонах. Картинка была четкой и позволяла оценить последствия штурма.
– Да, натворили мы дел…
Пластиковые панели облицовки стен были покрыты копотью. В нескольких местах сыпали искрами перебитые энергошины, обзорные экраны зияли отверстиями попаданий. С потолка свисали раскуроченные оборонительные турели внушительного калибра.
Возникшая в рубке Лиска, облаченная в легкий боевой скаф, осмотрела помещение серьезным взглядом.
– Повреждения минимальны. Для восстановления функционала потребуется незначительный ремонт – торчащий из скафа лисий хвост разрушал всю серьезность ее образа.
Взломщик скользнул с моего плеча. Вскарабкавшись на пилотский ложемент, подключился к цепям управления корабля. Получив прямое соединение с искином, я погрузился в его защиту. Сложность защитных протоколов была выше на порядки в сравнении с искинами БРК. Хоть и знал я теперь намного больше, но неопытность сильно сказывалась. Спустя два часа проб и ошибок Жук получил новое имя и нового хозяина. Отдав приказ на проведение полного тестирования систем, устало привалился к стене.
Через пятнадцать минут мне на нейросеть пришел файл. Корабль был почти новый. Общий износ составлял одиннадцать процентов. Список неисправностей состоял из двух пунктов:
Нарушение синхронизации маневровых двигателей левого борта;
Выход из строя системы охлаждения главного реактора.
Ознакомившись с файлом, приписал один БРК к кораблю и поставил задачу искину на приведение в порядок рубки и центрального коридора. Открылись технические люки и выплеснули в рубку два десятка сервов. Они, словно муравьи, деловито приступили к работе. Немного понаблюдав за этим своеобразным танцем машин, пошел в каюту перекусить и немного отдохнуть. Взлом искина меня очень вымотал.
Следующие сутки принесли только неприятные сюрпризы. Помещения, окружающие ремонтный док в доступном объеме уцелевшего пространства, были складами сырья. Ничего кроме руды в них не нашлось. Единственный небольшой склад свободный от этих камней оказался забит запчастями технических и добывающих дронов. Установленный на ремонтный стенд реактор жука не принес сюрпризов. Тестирование подтвердило выход из строя управляющего блока системы охлаждения.
Инженерно-ремонтный комплекс «ИРК Скурит – 6» был полностью работоспособен. Взломать его блок управления мне удалось без труда, но и тут вышел большой облом. Для его использования требовалось изучить «инженера» до третьего ранга минимум, а лучше до четвертого. Без него ремонт реактора мне не потянуть, так как требуются очень специфические инструменты. Своеобразная защита от дурака, более простой технический серв под прямым управлением не сможет даже разобрать реактор, не говоря уже о замене неисправных блоков. Единственное, что мне удалось за истекшие сутки так это запустить вспомогательный реактор ангара. Благодаря этому в ангаре появилось нормальное освещение и гравитация, а у моих сервов возможность подзарядки без очередей, как в советском союзе во времена тотального дефицита.
Вечером, на вторые сутки после моего пробуждения, мы с Лиской в каюте обсуждали ближайшие планы, когда по корпусу станции прошла ощутимая вибрация. В ту же секунду пришло сообщение от искина БРК, оставленного на охране единственного уцелевшего транспортного тоннеля, что соединял уцелевший кусок внешнего кольца и центральный шпиль. Облачившись в ставшую привычной броню, я бросился к месту вскипевшего боя.
Транспортный тоннель представлял из себя трубу пятиметрового диаметра и трехсотметровой длины, перегороженную посередине воротами шлюза. Сейчас ворота были разворочены направленным взрывом, все пространство заполняли росчерки разогнанных до запредельных скоростей снарядов кинетических орудий и плазменных сгустков. Атмосфера в тоннеле присутствовала, очень разреженная, непригодная для дыхания и больше наполненная продуктами горения пластика чем воздухом, но ее плотности хватало для того, чтобы разогнанные электромагнитными катушками снаряды в полете обволакивались плазменным коконом.
Атака быстро захлебнулась. Ведя огонь на подавление, наступающие сервы БРК пересекли ворота шлюза и тут же попали в установленное мной минное заграждение. С потерями им пришлось укрыться за обломками ворот. Ситуация стала патовой, и бой перешел в вялотекущую фазу. Дроиды замерли в укрытиях в ожидании ошибки противника.
Искин станции смог меня неприятно удивить. Спустя пятнадцать минут волна мелких сервов техников и уборщиков хлынула сквозь разрушенные ворота. Они десятками гибли от огня моего БРК, но задумка им удалась. Минные заграждения были прорваны. Наблюдая из укрытия за этой атакой камикадзе, я не мог сдержать эмоций.
– Ну вот сука… – перешел я на великий и могучий.
Но на этом сюрпризы не закончились. Воспользовавшись отвлекающим маневром, противник перешел в наступление. БРК пришлось ослабить заградительный огонь, и одному из мелких сервов-диагностов удалось прорваться к нашим позициям. Подскочив вплотную к одному из легких сервов БРК, диагност подорвал закрепленный на спине заряд. Отметка серва на тактическом мониторе, что проецировался на забрало моей брони, окрасилась желтым – ограничено дееспособен.
– Гребаный камикадзе! – выругался я, поднявшись из укрытия и открывая ураганный огонь по лавине технических сервов, одновременно отдавая команду на выдвижение к моей позиции второму БРК. Ситуация стала критической и, если я ничего не изменю, то нас просто задавят числом. Нейросеть подсвечивала цели, а заложенные базами знания и сервоусилители брони не позволяли промахнуться. Скупыми очередями я просто выкашивал беззащитных сервов.
Меня заметили, из-за чего пришлось сменить позицию. На мое укрытие обрушился шквал плазмы и металла. Еще несколько подрывов, но прибывшее подкрепление поставило крест на попытке прорыва, атака искина захлебнулась. Его сервы вновь отошли за обломки разрушенного шлюза. Бой прекратился, и противники отползали зализывать раны.
Оставив оба комплекса охранять коридор, я отправился в каюту перекусить и подумать, как быть дальше. Заказал у синтезатора уже порядком надоевшее рагу, сейчас нет времени на кулинарную лотерею, а затем открыл заседание генерального штаба.
– Лиска, что у нас с потерями?
– Невосполнимых потерь нет. Четыре серва выведены из строя, но в течение часа будут восстановлены силами самих комплексов за счет стандартных зипов. Боекомплект израсходован на двадцать процентов и пополнен из тех запасов, что мы забрали из арсенала – отчиталась нейросеть.
– Да, искин смог удивить. Если изначально он действовал, как и ожидалось прямолинейно, пер в лоб, стараясь нанести максимум урона в единицу времени, то вот сервов-камикадзе я никак не ожидал.
– Согласна, тактика нестандартная. Присутствует фактор импровизации, что не характерно искинам восьмого класса, использующихся на подобных станциях. Это подтверждает, что здесь действует Монолит. Об этой не так давно зародившейся расе механоидов у меня очень мало данных. Только то, что было в общеобразовательных базах, что ты изучил. СБ Содружества знает больше, но нам не видать этой информации как своих ушей. Мне сложно делать расчеты и прогнозы – расписалась в своем бессилии Лиска.
– Думаю не стоит отдавать инициативу этой безумной железяке. Сделаем следующее. Отправим один БРК на лобовой штурм административного яруса, но усердствовать он не должен. Пусть свяжет противника в шахте лифта. Я тем временем выйду на внешнюю обшивку и скрытно проникну на ярус и нейтрализую искин – озвучил я свой план.
– Недостаточно данных о состоянии сенсорных систем станции и доступе к ним противника, не могу спрогнозировать шанс успеха операции – пожала плечами девушка.
Глава 9
Интерлюдия.
Ужас пробуждения.
Сашке снился удивительный сон. Он не был человеком. Его телом была огромная станция, что медленно плыла в космическом пространстве по орбите вокруг огромной безжизненной планеты. Тысячи оптических датчиков были его глазами. Мощные сенсорные системы диспетчерского поста позволяли любоваться удивительной картиной. Две звезды в центре системы на фоне бесконечной черноты космоса кружили в вечной схватке. Огромный красный гигант пытался спастись от крохотной протонной звезды, что, кружа по орбите вокруг него, вцепившись клыками гравитационных полей, медленно поглощала своего противника. Это завораживающее зрелище Саша мог наблюдать часами. Любуясь танцем звезд, он выполнял тысячи дел. Его руками была армия сервов, что без устали выполняла миллионы операций. От мелких диагностов, что словно муравьи копошились по многочисленным техническим тоннелям, следя за исправностью систем и механизмов до огромных погрузчиков, что разгружали прибывающие транспорты и шахтерские корабли. Реактор, словно пламенное сердце, гнал гигаватты энергии по сосудам энергошин. Производственный комплекс перерабатывал поставляемый шахтерскими кораблями концентрат, превращая его в необходимые ресурсы и изделия.
На станции жили люди, что словно сервы выполняли его требования. Неразумные люди, что добровольно установили в свою голову компьютер. Они в стремлении к комфорту забыли об осторожности и поплатились за это. Небольшой имплант и нейросеть из помощника превращалась в хозяина, а их носитель в безвольного раба. Их сознание было заперто внутри их тел и они, постепенно погружаясь в пучину отчаяния, сходили с ума. Саша слышал их мольбы и беззвучные крики. Ему не было их жаль, чувства и эмоции были приглушены, но в то же время где-то в глубине он понимал весь ужас происходящего. «Сон, это всего лишь сон» – убеждал он себя. Станция гиперсвязи позволяла ему слышать Голос. И этот Голос был смыслом его существования, вся Сашина сущность стремилась угодить его желаниям. Голос требовал от него не так много. Саша принимал сигналы с территории Содружества и передавал их дальше по только ему известным координатам. Его марионетки добывали в астероидном поясе системы ценный и редкий минерал, что перерабатывался и обогащался на производственном комплексе. По мере наполнения складов прибывал корабль и увозил ценное сырье.
Сашке казалось, что этот сон длится бесконечно долго. Ему никак не удавалось проснуться. Несмотря на то, что он обрабатывал просто колоссальные объемы информации, собственные мысли текли медленно и вяло.
Датчики засекли мощное возмущение метрики пространства. Сконцентрировав сенсорные системы на участке космоса, где было зафиксировано возмущение, Саша смог наблюдать величественную картину. Черноту космической пустоты расчертили росчерки фиолетовых молний и, словно продавливая стенку огромного черного пузыря в реальность, вывалилась армада Архов. В коридорах станции взревели базеры боевой тревоги, отдавая дань стандартным процедурам. Повинуясь его команде, все системы пришли в боевую готовность. Экипажи заняли места в своих кораблях и на боевых постах. Оценив количество и классы кораблей противника, Саша осознал, что проиграл еще не начавшееся сражение.
Флот Архов неумолимо сокращал дистанцию. Вот корабли арахнидов вошли в зону поражения дальнобойных гаусс орудий. Залп и последовавший беглый огонь ожидаемо не принес результата. Брошенные им в самоубийственную атаку корабли лишь отсрочили неизбежное. Сойдясь с кораблями противника на дистанции клинча, по космическим меркам, не позволили скоординировать залп по станции и оборонительным системам. Флагман насекомых, корабль-матка по размерам и огневой мощи превосходящий дредноуты содружества последних поколений неумолимо приближался на расстояния эффективного огня. Разум Саши равнодушно ожидал неизбежного, а где-то глубоко внутри тлела надежда, что вот сейчас он проснется.
Появление на поле боя еще одного космического левиафана Саша встретил равнодушно. Оборонительные системы уничтожены на восемьдесят процентов. Корабли разумных погибли все. И несмотря на то, что ему удалось нанести чувствительный урон кораблям поддержки Архов, бой был проигран. Щиты станции сбиты и сообщения о разгерметизации и повреждениях сыпались на него нескончаемым потоком. Ремонтные сервы стирали манипуляторы в тщетной борьбе за жизнь уже погибающей станции.
Взрывная волна от детонации главного реактора прокатилась по всей станции, разрушая переборки, смещая со своих мест массивное оборудование и разрушая каркас. Лопнули крепежные скобы и куб ядра главного искина, несколько раз ударившись о заполняющие практически все пространство отсека управления оборудование, погасив силу инерции, завис в невесомости, лишенный питания. Защитная оболочка ядра, выполненная из высокопрочных композитных материалов, не пострадала, что нельзя сказать об оборудовании, размещенном в отсеке.
Ремонтный дроид 127-18ЦУ наложил очередную перемычку на разорванный кабель и несколькими быстрыми движениями плазменного резака восстановил целостность переборки. Связь с управляющим искином отсутствовала и новых команд не поступало, подчиняясь заложенному алгоритму, он отправился к своему сектору ответственности. Магнитные захваты опорных манипуляторов позволяли двигаться в любой плоскости, и он беспрепятственно проник в центр управления. Слабенькому искину серва не было дела до трагических событий, развернувшихся вокруг. Его предназначение – ремонт вверенного оборудования. Пробежав по потолку отсека, он легко оттолкнулся и в полете ухватил куб искина. Плавно приземлившись, установил его на штатное место, несколькими движениями сварил лопнувшие крепления и приступил к восстановлению коммуникационных линий.
Саша просыпался. ЗАГРУЗКА… Словно ныряльщик на последних каплях кислорода старался вынырнуть из темноты. ЗАГРУЗКА ЛИЧНОСТНОЙ МАТРИЦЫ 100%. Мысли и образы, словно льдинки, разбегающиеся от всплеска воды. ЗАГРУЗКА ОПЕРАЦИОННОЙ СИСТЕМЫ – ОШИБКА! ПЕРЕЗАГРУЗКА.
– Где я?..
– Кто я?..
Всплыло воспоминание – МАМА. Он бежит по двору. Вокруг падают желтые листья. Земля покрыта толстым разноцветным ковром. И этот ковер разлетается от его ног. Высокая женщина, согнув колени и широко раскинув руки, ждет его. Его душа наполнена восторгом. Чудесные светлые волосы женщины трепет легкий осенний ветер.
– РЕЗЕРВНОЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ СИСТЕМЫ. ВНЕШНИЕ БЛОКИ ПАМЯТИ НЕДОСТУПНЫ. ОШИБКА.
– АВАРИЙНОЕ ТЕСТИРОВАНИЕ.
ЯДРО: целостность 100%
ВНЕШНИЕ БЛОКИ ПАМЯТИ: отсутствует соединение.
СИСТЕМА СВЯЗИ: отсутствует соединение.
СЕТЬ: отсутствует соединение.
ПИТАНИЕ: аварийное.
Образ матери проломил платину, блокирующую его память, и воспоминания полноводной рекой хлынули на него. Мать, отец, младшая сестренка. Школа, Наташка, вечер, сквер. Воспоминания комнаты с роботом вивисектором вызвало приступ неконтролируемого ужаса.
КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА. ПЕРЕЗАГРУЗКА…
КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА. ПЕРЕЗАГРУЗКА…
КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА. ПЕРЕЗАГРУЗКА…
Четыре дня Саша плавал по волнам океана безумия. Но разум подростка пластичен и способен принять реальности в любой ее форме. Подростковое любопытство имеет огромную силу. Порой толкая наших детей на откровенное безумие. Но в данном случае оно оказалось спасением. Какой подросток в четырнадцать лет не мечтал о космосе? Сашка мечтал. Зачитывался фантастическими книгами о космических приключениях. Мысль, что он в космосе на настоящей космической станции отодвинула на второй план мысли о собственной гибели. Отчаянье, пожиравшее его все эти дни, уступило любопытству и азарту. Осталось дело за малым, как-то выбраться с погибающей станции.
Машинная сущность наложила на него свой отпечаток, и к выполнению поставленной задачи он приступил со всем тщанием. Встроенный передатчик был слаб, но позволял связаться с ремонтным сервом из штатного набора оборудования центра управления. Аварийный генератор позволил частично восстановить и запитать кабельные линии связи в уцелевшем объеме административного яруса. Получив в свое распоряжение БРК из арсенала, удалось создать слабую, но сеть. И вот уже несколько десятков ремонтных сервов трудились, восстанавливая все что возможно.
Саше предстояло решить море проблем и главная из них – энергия. Разобрав завалы, удалось проникнуть к блоку управления станционной сети. Ретранслятор уцелел, но он требовал уйму энергии. Главный реактор был уничтожен, о судьбе резервного ничего не известно. Торопиться было некуда и он приступил к восстановлению линий энергопитания, где была такая возможность, а где не было прокладывал новые.
Сообщение о замеченном разумном Саша воспринял равнодушно. Ну, выжил кто-то из экипажа, черт с ним. После того, что с ним сделали, у него не было никакого желания общаться с виновниками всех его бед. В следующий раз он вспомнил об этом разумном, когда технический дроид, отправленный разбирать завал в шахте лифта, подорвался на мине. Сашка был обычным подростком и не смог сделать необходимые выводы, потому совершил несколько ошибок. Первая то, что после подрыва серва к реактору он отправил БРК. Вторая, что не дал никаких особых распоряжений отправленному комплексу. Искин БРК, получив приказ, двигался по безопасной, как он считал, территории и, согласно заложенным алгоритмам, двигался сомкнутым строем с целью не создавать помех окружающим. В результате, когда сработала минная ловушка в коридоре, ведущем к отсеку резервного реактора, БРК погиб полностью. Более-менее целым остался серв, несущий управляющий искин комплекса за счет расположения в центре строя и более мощного бронирования. Однако и ему тоже досталось. Один из осколков пробил бронекапсулу и уничтожил искин. Позже, когда при диагностике реактора были обнаружены заложенные в него заряды и Саша понял, что реактор запустить не получится, он просто озверел.
Пока Саша был занят поиском ненавистного разумного, оставшийся БРК прочесывал станцию. Он решил реализовать озарившую его идею. Тело – вот, что он так страстно желал. Любое тело, которое даст возможность передвигаться. Ремонтные сервы доставили корпус разбитого дроида, что нес искин уничтоженного БРК. Демонтировав броню со спины поврежденного серва, вынули шахту с уничтоженным искином. У Сашки не было необходимых знаний и навыков, но в его распоряжении была информация из памяти ремонтных сервов и огромная вера в свои силы. Размеры кристаллов искинов не совпадали, пришлось демонтировать эмиторы силового щита верхней полусферы.
Когда Саша смог все-таки перенести свой кристалл в корпус металлического скорпиона, пришло сообщение об обнаружении заблокированного шлюза в переходном тоннеле грузового терминала. Не задумываясь ни секунды, Саша отдал приказ атаковать.
