Антон Русич
Один в пустоте Цикл: Долгий путь домой
Глава 3
Система zx 1246. Свобода.
Сознание возвращалось толчками. Алек Сей словно выныривал с большой глубины, каждый вдох требовал приложения усилий, легкие горели от недостачи кислорода. В голове беспрерывно бубнил нудный голос:
– Опасность для жизни носителя…. Противоречие директив…ошибка…ошибка…экстренная перезагрузка… восстановление системы с резервной базы данных… удаление посторонних нейро-цепей… повторная перезагрузка…
Собравшись с силами, я смог выползти из-под придавившего пилотского ложемента и откатиться в сторону. Дышать стало легче. И тут пришло осознание. Исчезла клетка, что запирала мое сознание все эти долгие годы. Я это снова Я в полной мере, и мое тело принадлежит мне. Возникло страстное желание вскочить и закружиться в танце, выкидывая дикие коленца. На попытку подняться тело отреагировало острой болью в правом боку. На затылке болью наливалась огромная шишка.
Принял сидячее положение, осмотрелся. В рубке горело красное, дежурное освещение. Справа что-то искрило, бросая вокруг длинные тени. Обзорный экран демонстрировал вращение далеких звезд. Взрывная волна при разрушении матки архов вызвала смещение в астероидном поясе. Меня спасло лишь то, что мой «Скиф» вел добычу на самой границе пояса. От удара его выкинуло в открытый космос, а не раздавило огромными глыбами. Поднялся. Гравикомпенсаторы не были повреждены, и несмотря на неуправляемое вращение корабля создавалось впечатление, что окружающее пространство вращается вокруг корабля. Я доковылял до пищевого синтезатора, поковырявшись в меню выбрал то, о чем мечтал все эти долгие четыре года. Прибор пискнул и вытолкнул на подставку стакан планетарки, по факту разведенный спирт, что был любимым напитком космических волков фронтира. Выпил залпом и аж крякнул от удовольствия.
–Загрузка завершена. Статус 100%. Сканирование пользователя. Повреждения организма – 20%. Активация комплекса нанитов. Модуляция интерфейса. Модуляция личностной матрицы биоискина. Модуляция виртуального образа. Статус 100%.
Буквы бежали перед глазами, а в душе затаился ужас. Все сжалось в ожидании ненавистной беспомощности. Вот сейчас нейросеть загрузится и лишит меня всего. В метре от меня словно из воздуха соткался силуэт красивой девушки в черном деловом костюме. Брюнетка с выдающимися формами, в очках с тонкой и элегантной оправой.
– Нейросеть модель УНИВЕРС 12336-9И приветствует пользователя. Зафиксирован взлом программной оболочки, внедрение дополнительного оборудования. Нарушение оболочки устранено, функционал восстановлен, инородное оборудование удалено и переработано. Функционал восстановлен на 100%. Запущена модернизация организма пользователя. Для ее проведения необходимы следующие химические элементы – файл прилагается.
В правом углу обзора замелькал крохотный конверт. Сконцентрировал на нем внимание, и он развернулся в объемный список незнакомых названий. Странно. База геологии и химии элементов у меня изучены в пятый ранг. Без них я не смог бы управлять производственным комплексом Скифа.
– Что за элементы и почему они мне незнакомы? – спросил я в растерянности.
Девушка элегантным движением поправила очки и с видом строгой учительницы продолжила.
– В ходе удаления вредоносного программного обеспечения вся информация из памяти носителя, что могла быть заражена оказалась стертой. Базы знаний, записанные на инородном носителе потеряны на 100%. Базы знаний, изученные непосредственно пользователем не повреждены. Список прилагается.
Открыл список и сокрушенно вздохнул. В списке значились две позиции: языки народов содружества – без ранга, история и политическое устройство содружества – без ранга. Да, небольшое наследство оставили пираты. Вечно им болтаться в пустоте.
Девушка строго посмотрела на меня и произнесла:
–Рекомендую перенести беседу на более позднее время и обеспокоится вопросом выживания пользователя. Корабль находится в неуправляемом дрейфе и движется с равномерным ускорением к границе системы. Через два с половиной часа он пройдет точку невозврата и имеющегося на борту топлива не хватит для возвращения.
– Да куда мне возвращаться? Гипердвигателя на этом корыте нет. Пираты уничтожены. Станция разрушена. Только разве что к архам сдаться. Они твари живучие, по любому все не издохли. Там у них проблемы со свежим продовольствием ожидаются, а тут я такой свежий и вкусный. Дожился, меня собственные глюки жизни учат! – выплеснул накопившиеся напряжение наорав на девушку и внутри словно пружина разжалась.
– Исходя из сохранившейся в памяти пользователя информации о сражении, повреждения станции составляют не более семидесяти процентов. Шансы найти ресурсы для обеспечения жизнедеятельности пользователя более восьмидесяти процентов. Визуализированное изображение упрощает общение, но, если вас раздражает образ, можете отменить функцию отображения в дополненной реальности или выбрать другой более подходящий образ – девушка замолчала, ее фигура посерела, став полупрозрачной, словно призрак.
– Все, все. Я понял, верни все назад.
Образ девушки налился красками и приобрел объем. Я прошел к обзорному экрану. Попытка прикоснуться к девушке не увенчалась успехом. Рука прошла сквозь нее, не встретив сопротивления. На экране далекие звезды бежали по кругу, вызывая тошноту и дезориентацию. Пилотский ложемент валялся у стены, обрывки шин и кабелей не оставляли надежды на прямое подключение к системам корабля. Да и без баз знаний по пилотированию и навигации искин судна просто не допустит к управлению. Но, если судить по неуправляемому дрейфу корабля, то искин либо поврежден, либо уничтожены при столкновении маневровые двигатели и он не может стабилизировать судно. При вскрытии шахты искина, расположенной за пилотским ложементом, худшие подозрения подтвердились. Кристалл имел заметную трещину, а сама шахта деформирована.
–Ну и что, красавица, посоветуешь? Искин мертв. Баз для управления и прокладки курса нет. Как нам добраться на станцию? Странно, что система жизнеобеспечения функционирует. Давай знакомится. Имя то у тебя есть? Раз ты в моей голове, то куда мы теперь друг без друга. Жили они недолго, несчастливо и умерли в один день – выдал я грустную шутку. Вид шикарной девушки среди разрушенной рубки вызывал чувство нереальности происходящего.
– Рекомендую активировать режим аварийного, ручного управления. Стабилизировать корабль. Развернуться, установить визуальный контроль станции. Я рассчитаю курс и с помощью визуального маркера достигну станции. Система жизнеобеспечения имеет автономное управление и функционирует независимо от иных систем. Имени у меня нет, только название модели – образ изменился. Теперь на ней был легкий скафандр с деактивированным шлемом – пользователь может выбрать любое удобное ему имя.
– Тогда будешь Лиской –
И, повинуясь моему желанию, образ девушки помолодел, уменьшись не только в росте, но и в формах, появился пушистый лисий хвост. Четыре года вынужденного воздержания. Общение с сексапильной виртуальной училкой отдает извращением.
– Активирую ручное управление – сказала Лиска, удивленно крутясь на месте в попытках рассмотреть свой хвост – это ты зачем мне прилепил?
– Чтобы жизнь медом не казалась – усмехнулся я.
В полу, перед местом крепления пилотского ложемента, раздвинулись створки скрытого люка, поднялся пульт ручного управления с вполне обыкновенным штурвалом. Стоило взять его в руки как корабль отработал маневровыми и стабилизировался в пространстве. Пляска звезд на обзорном экране остановилась.
– Расчет курса завершен. Активирую визуальный маркер. С учетом маневров уклонения от дрейфующих обломков и торможения недостаток топлива равен шести процентам – продекламировала Лиска, встав справа от меня и заложив руки за спину. Рыжий хвост подметал пол – время полета семьдесят шесть часов. Варп ускоритель поврежден, варп прыжок невозможен.
– Ну спасибо, утешила-
Перед глазами проявилась яркая зеленая стрелка, указывающая резко направо. Наклонил штурвал, звезды поползли в сторону. На экране появился маркер разрушенной станции и зеленая лента, бегущая к ней. Удерживать заданное направление было тяжело. Корабль реагировал на малейшее отклонение штурвала. Затекли ноги, несмотря на сервоприводы скафандра. Попытка подтащить пилотский ложемент закончилось отклонением и осевым вращением, что увеличило потери топлива и уменьшило шансы успеха всего полета. Лиска прочитала мне нотацию о терпении. Спустя сутки закончилась вода в резервуаре скафандра. В рубке находился пищевой синтезатор, но воспользоваться им не получалось. Стоявший в своей нише ремонтный дроид не реагировал на голосовые команды, а при попытке удаленного подключения через нейросеть выдал отказ по причине отсутствия у пользователя сертификата. Порекомендовав изучить базы знаний, список прилагается. Встроенная аптечка регулярно колола меня стимуляторами. Только благодаря химии я не потерял сознания за эти адские трое суток. Дважды избежать столкновения с дрейфующими остовами разрушенных кораблей удалось только чудом. Усталость не позволяла адекватно реагировать на ситуацию. Я находился в ступоре. Несмотря на отчаянный крик Лиски и мигающие красные маркеры пересекающихся траекторий, я менял курс буквально за секунды до столкновения.
–Расстояние до объекта тысяча триста пятьдесят метров. Поиск оптимальной точки соприкосновения. -
На обзорном экране медленно проплывал борт искореженной станции. Корпус зиял огромными оплавленными дырами. До сражения станция представляла из себя веретено блока управления, в котором располагался главный реактор, блок управления со станционным искином, административный корпус, диспетчерская, станция гиперсвязи и гравилифты, позволяющие перемещается на любой ярус станции. От него, словно спицы колеса, отходили технические коридоры, соединяющие блок управления с дополнительными блоками станции: перерабатывающими комплексами, техническими, ремонтными боксами и складскими помещениями. По внешнему контуру станцию опоясывало кольцо с системами ПКО и эмитерами силового поля защитного экрана. Сейчас же станция представляла собой плачевное зрелище. Защитное кольцо было разорвано. Причальные доки отсутствовали. Нижняя часть центральной колонны была разворочена взрывом реактора. Вокруг дрейфовали обломки и тела людей.
– Я нашла оптимальную точку соприкосновения. С учетом скорости, угла входа и прочности корпуса наши шансы выжить по моим расчетам примерно пятьдесят шесть процентов – выдала вердикт Лиска. После получения имени она все больше походила на человека и все реже декламировала, словно бездушный робот.
– Н-да, обнадеживающе – я рассматривал дыру в корпусе станции, подсвеченную Лиской.
– И чем тебя привлекла эта дыра в отличие от сотни других? Это не станция, а кусок металлолома. И что я там буду делать? Что жрать, пить и чем дышать? Подохнуть я могу и тут, в рубке. Чем Скиф хуже этого куска искореженного металла? Накопившаяся во мне усталость не располагала к оптимизму и выходила наружу.
– Не впадай в панику! Данный блок станции является медицинским. Состоит из четырех отдельных боксов, оборудованных отдельным шлюзом и накопителями энергии. Способен функционировать автономно. Прекрати раскисать. Ведь это информация из твоей памяти. Ты проходил здесь обучение в мед капсуле.
Тем временем корабль приближался к станции на довольно приличной скорости. Топливо закончилось, его не хватило для завершения торможения. В моем распоряжении были только маневровые, они питались от реактора. Все что я мог, следуя советам Лиски, это вогнать Скифа в подсвеченную дыру, надеясь, что внутренние переборки остановят корабль, не разорвав его на куски. Капли пота текли по лицу, заливая глаза. Система жизнеобеспечения скафандра не справлялась и заряд батарей был в красной зоне. Я старался из всех сил не отклоняться от маркера, проложенного нейросетью. Обломки станции барабанили по корпусу. Зацепив пару крупных, я потерял щит, и теперь осталось надеяться на прочность брони. Столкновения сбивали корабль с траектории, мне приходилось корректировать отклонения. Если промажу мимо цели, то корабль, ударившись об станцию, если конечно переживет столкновение, отскочит как мячик и присоединится к другим дрейфующим обломкам. В этом случае мои шансы выжить равняются нулю. Реактор корабля способен работать еще многие годы, система регенерации воздуха замкнута и смерть от удушья мне не страшна, но запасы пищи и воды ограничены. Пара недель, и я умру от жажды и голода в дрейфующем высокотехнологичном гробу.
Бегущие перед глазами цифры отсчитывали расстояние до точки соприкосновения. 1000-700-500-100 метров. В последний момент я не смог удержать Скифа на траектории, корабль зацепил край пробоины. Его закрутило вокруг своей оси. Корпус содрогался от ударов, со страшным скрежетом проламывая внутренние переборки станции. Активированные магнитные подошвы скафандра и прочность штурвала позволили не отправиться в свободный полет и меня не размазало тонким слоем по рубке корабля. Картинка перед глазами расплывалась. Накопившееся за время короткого пути истощение лишало последних сил. Лишь сервоусилители скафандра не давали выпустить штурвал. Удар. Темнота.
Глава 4.
Робинзону трудно жить.
С шипением поднялась крышка медкапсулы. Белые стены медблока. Сел, огляделся. Помещение квадратов десять по площади. Две медкапсулы, столик у стены и кушетка, в нише пристроился медицинский дроид.
– Ну что? Очнулся, болезный? – материализовалась голограмма Лиски.
– Долго я тут отлеживался и как сюда попал?
– Наш полет остановила балка каркаса станции. Скиф от удара разломило пополам. Ты потерял сознание. Искин медблока зафиксировал аварийную ситуацию на подотчетной территории и провел штатную процедуру эвакуации пострадавшего пилота. Медицинский дроид притащил тебя и засунул в капсулу реаниматора, где ты продрых двое суток. – Лиска подошла к пищевому синтезатору и потыкала в сенсорный экран, виртуальным пальчиком прибор включился и выдал несколько контейнеров.
– Вставай, кушать подано.
Поднялся, достал комбинезон и ботинки из специальной ниши рядом с капсулой. Одежда и обувь имела универсальный размер и функцию автоподстройки по фигуре. Присел к столику и накинулся на еду. В капсуле внутривенное питание и организм получает все необходимое, но в желудке будто поселилась черная дыра. Спустя несколько минут, насытившись и с удовольствием потягивая кисло-сладкий сок из стакана, я обратился к сидящей напротив Лиске:
– Ну и что будем делать дальше? Система жизнеобеспечения медблока может работать автономно очень долго, но запас пищевых картриджей и воды не бесконечен.
–Да, ты прав. Но вокруг разрушенная станция и я думаю, что многое сохранилось. При разгерметизации аварийные системы изолировали отсеки. В них должна сохраниться атмосфера. На складах пищевые картриджи. Часть складов сохранилась.
–Ну предположим, мы найдем пищу и воду. И что, буду до самой смерти болтаться на этой станции? Отсюда надо выбираться. Не дай бог архи или пираты вернутся – воспоминания о рабстве заставили все внутри сжаться.
–Полностью с тобой согласна – кивнула девушка – в первую очередь нам нужны базы знаний. Технические, пилотские, инженерные. Все что найдем. По данным реаниматора твой ИИ (интеллектуальный индекс) равен 240 пунктам, что весьма приблизительно. Для точного определения нужно специализированное оборудование, но инженерный минимум 210. С этой стороны проблем нет.
– Понятно. Задача минимум – вода и хлеб насущный. Задача максимум – отремонтировать одно из корыт, что болтаются снаружи и убраться отсюда.
– Совершенно верно! Вперед, мой герой! – провозгласила Лиска.
Следующие две недели мне пришлось пахать, словно рабу на галерах. Болванка, что пробила корпус станции, последующие приземление Скифа превратило пространство перед шлюзом медблока в сплошной завал. Вот его и пришлось разбирать вручную. Отсутствие гравитации облегчало работу. Магнитные подошвы скафа позволяли перетаскивать плавающие в пространстве обломки. Найденный в завале технический дроид одарил меня плазменным резаком с куском манипулятора вместо рукояти. Мини реактор находился внутри корпуса и его приходилось таскать. Веса в дроиде было килограмм триста в полной комплектации. Уцелела лишь половина. При помощи резака процесс значительно ускорился.
Прошло двадцать дней. Смену дня и ночи определял искин медблока. В содружестве придерживались десятичной системы. Двадцать часов в сутках, десять дней декада или неделя по-нашему, три декады в месяце, десять месяцев в году. Такой календарь был принят в космосе. На планетах был свой календарь в зависимости от параметров планеты. Вчера я закончил разбор завала и наконец, смог проникнуть в транспортный коридор. Этот коридор опоясывал ярус станции и позволял доставлять грузы в любую точку. Ширина десять метров, высота метров шесть позволяла перемещать крупногабаритные грузы. Энергия отсутствовала, лишь луч фонаря, закрепленного на шлеме, разгонял мрак. В нижнем правом углу обзора полупрозрачное окошко, на котором отображалась схема яруса и мое положение на ней. Схему любезно предоставил искин медблока. Рядом, не давая мне сойти с ума от одиночества, топала Лиска, периодически проходя сквозь застывшие гравиплатформы. Луч фонаря выхватил из темноты лежащий на боку контейнер. Створка была приоткрыта, и из него вывалилось несколько упаковок, что парили в нескольких сантиметрах от пола. При приближении выяснилось, что это пищевые картриджи в вакуумных пластиковых упаковках. Контейнер не прошел в дыру в завале, и упаковки пришлось перетаскивать вручную. Аккуратно связав их кабелем, что черной змеей свисал с раскрытого кабель-канала, закрепил их недалеко от шлюза.
– Ну вот, запасы на зиму сделали.
– Пищевые картриджи – это очень хорошо – согласилась Лиска. Но нас интересуют расположенные на этом ярусе жилые кубрики техников, там есть шанс найти технические базы и тех уцелевших дроидов.
– Да, пару дроидов не помешает, а то вроде космос, фантастическое будущее и все такое, но спина скоро отнимется, как летом на даче в разгар уборки урожая.
Вернулся в транспортный коридор. Путь до жилых помещений принес два визуально целых скафандра с разряженными батареями и замороженными пиратами внутри, а может и не пиратами, а такими же бедолагами, как и я. Оттащил их к шлюзу и пристроил к картриджам. Осмотр кубриков техников оставил тяжелое впечатление. Секция на десять одноместных кубриков. Все двери закрыты, пришлось работать резаком. Срезал замки, медленно выпуская сохранившийся воздух. Руками отжал дверь.
Небольшое помещение два на три метра. Внутри выдвижная кровать, небольшой столик и стул из пластика. Небольшая ниша санузла и вещевой шкаф составляли все удобства. Тщательный осмотр находок не дал. Все однообразно, как в казарме срочников. Гигиенические принадлежности, сменный комбез в шкафчике и все, от слова совсем. Везде одно и то же. В паре кубриков присутствовали хозяева. На замороженных лицах мертвых людей было выражение полного покоя, что очень неправильно для человека, медленно умирающего от удушья и холода.
– Как-то это все странно… – выразил я мысли вслух.
– Согласна. Получается, они тоже находились под внешним контролем. Жалко, что у нас нет баз по медицине. Засунуть бы их в капсулу и провести диагностику нейросетей – сказала Лиска, задумчиво помахивая рыжим хвостом.
– Здесь мы ничего не найдем. Думаю, необходимо добраться до центрального медцентра станции. Там тебе проводили загрузку баз и обучение под разгоном. Базы знаний там быть должны, да и разгон нам не помешает. Но если судить по тому, что мы увидели подлетая, добраться туда будет непросто.
Схема перед глазами обрисовала станцию целиком. Между ярусами пролегали зеленые линии. Несколько участков выделялись красным.
– Как ты видишь на схеме – тоном школьной учительницы объясняла девушка – гравилифты без энергии не функционируют. Зеленым обозначены технические тоннели, что позволяют попасть на нужный нам ярус. Красным зафиксированные мной поврежденные участки.
– Ладно, утро вечера мудренее – выдал я народную мудрость – возвращаемся.
Следующий день я посвятил подготовке. Вытащил тела из найденных скафов. Зарядил их батареи и вынул их. Скафы были легкие и запас автономности имели не слишком большой. Стандартная батарея давала пять суток экономной эксплуатации, а при активном использовании сервоусилителей гарантировала сутки работы. Сам скаф был компактным, выглядел словно футуристический доспех из фантастического фильма. Однако в данной ситуации его недостатком был ограниченный запас воды и питательной смеси. При экономном расходе мне ее хватит на двое суток. При помощи найденного у техников набора инструментов, куска металлической трубы и русского мата раскурочил остатки дроида. Вынул мини реактор, соединенный с резаком. Из кусков кабеля приделал лямки для крепления реактора за спиной. К кейсу с инструментом тоже приделал лямку для носки по типу противогазной сумки. Все, вроде готов. Перед сном несколько часов провел, крутя перед глазами схему, играясь масштабом, и выбирая оптимальный маршрут. Подробных данных о повреждения станции не было, только приблизительно обозначенные участки, исходя из наблюдений внешних повреждений. Долго ломая голову, что выбрать и уже засыпая, ткнул в первый попавшийся с наименьшими возможными повреждениями.
Темноту транспортного коридора рассекал узкий луч фонаря. В местах сквозных пробоин в коридор проникал свет местных светил. Замершие грузовые платформы лишившиеся соединения с управляющими искинами, дроиды выработавшие энергоресурс, все они отбрасывали уродливые тени. Придавая окружающему пространству налет мистики. Воображение подсовывало мысли о призраках. А давно забытый страх темноты так и подначивал оглянуться, не крадутся ли монстры по следу.
Алек Сей двигался к техническим тоннелям. Ему предстояло пройти сто пятьдесят метров по коридору и почти триста метров по вертикальному тоннелю до нужного яруса. Нейросеть автоматически маркировала на карте полезные ништяки, что могли пригодиться в будущем: технических дроидов, контейнеры с запчастями и расходниками. Через каждые сто метров коридор должен был перекрываться изолирующими бронеплитами гермозатвора. При разгерметизации они отсекали аварийный участок или осложняли жизнь абордажникам. Добравшись до гермозатвора, Алек Сей понял, что удача его не оставила. Бронеплита остановилась в трех метрах от пола, зажав гравиплатформу с установленным на нее средним контейнером. Плита полуметровой толщины могла стать серьезным препятствием. Путь до входа в технический тоннель, выбранный методам научного тыка, занял минут тридцать. Еще тридцать минут Алек Сей потратил на вскрытие запирающего механизма. Вход в технический тоннель перекрывал круглый люк с мощными петлями. Слева от люка был расположен сенсорный блок, сейчас неактивный по причине отсутствия питания. Плазменный резак, хоть и не без труда, но справился с петлями, люк выпал, чуть не отдавив Лешке ноги. Луч фонаря освещал круглый тоннель метрового диаметра, с частыми боковыми ответвлениями и уходящий в темноту.
– Вот блин крысиная нора, ну поползли – озвучил мысли Алек Сей.
Подъем оказался сложной задачей. Тоннель был предназначен для сервов, а никак не для людей. Его диаметр не позволял опереться на магнитные подошвы. Стенки тоннеля были гладкие, с редкими неровностями и боковыми тоннелями, что позволяли толчком отправить тело вверх. Первая трудность, с которой пришлось столкнуться – это правильно выверить вектор толчка и не уподобиться бильярдному шару. Спустя несколько неудачных попыток Алек Сей приноровился выправлять траекторию и притормаживать, касаясь стенок тоннеля руками. Периодически зев тоннеля пересекали энергошины и кабели. Приходилось буквально протискиваться между ними, снимая с себя навешенное оборудование. Метров через сто возникло очередное препятствие. Тоннель был перегорожен вогнутым внутрь листом металла, деформированным от воздействия огромной температуры, переборкой и клубком балок внутреннего каркаса станции. Приходилось резать металл на небольшие куски и распихивать их в боковые ответвления, ведь предстоял еще и обратный путь. Спустя шесть часов адской работы перед Алексеем открылась чернота открытого космоса и огоньки далеких звезд. В корпусе станции зияла, освещенная светом местных светил, огромная дыра. Плазменный заряд прожег слой брони и, взорвавшись внутри, рассеял обломки по ближайшему пространству. Зев технического тоннеля был в метрах двадцати. Стены пробоины представляли из себя лабиринт из скрученных кусков метала, парящих в пустоте обрывков энергошин и оплавленного пластика.
– Придется искать другой путь – сказала материализовавшаяся в пустоте Лиска.
– Нет. Просто нужен трос или крепкая веревка. В одном из технических боксов я видел бухту с чем-то подобным. Завтра продолжим.
Сняв с себя мини реактор с плазменным резаком, привязал его к торчавшему слева штырю, туда же закрепил кейс с инструментом. Развернулся и отправился в обратный путь. Минут за тридцать добрался до ставшего за эти дни родным медблока. Снял скаф и, убрав его в специальную нишу, поставил на зарядку и самоочистку. Мысленно войдя в меню пищевого синтезатора, заказал себе ужин. Прибор пискнул и выдал поднос с чашкой, в которой была с виду обычная манная каша и стакан с соком неизвестного фрукта. Я каждый раз выбирал разные позиции меню, вкус был разный и хоть меню не всегда было удачным, зато каша оставалась неизменной. Лиска сказала, что в этой кашице весь набор необходимых человеку веществ. Но как же она мне надоела! Хочу большой и сочный кусок мяса, сала и бутерброд с колбасой. Делать спирт этот проклятый синтезатор, в отличии от прошлого, что стоял на Скифе, отказывался наотрез. В его меню не было нечего спиртного. Как-никак больничка, все на пользу больного. Проглотив последнюю ложку каши со вкусом острой курицы, завалился на выдвинувшуюся из стены кушетку, развернув перед глазами схему технических тоннелей, ведущих на нужный мне ярус.
– Как ни крути, но это самый удобный маршрут.
– Полностью с тобой согласна, неизвестно что будет нас ждать в другом тоннеле. В этом же путь уже пройден на восемьдесят процентов. Преодолеешь пробоину и через сорок пять метров люк, через который мы сможем попасть на нужный нам ярус – ответил мне Лискин голос в голове.
– Лиска, при разговоре, пожалуйста, визуализируй образ, а то голоса в голове попахивают шизофренией – проворчал я на искина.
–Хорошо, Леш – ответила девушка в обтягивающем топе и обтягивающих попку шортиках, усевшись на одну из медкапсул и помахивая из стороны в сторону лисьим хвостом.
Топ очень плотно обтягивал маленькую девичью грудь и через него явно проступали очертания сосков.
– Это, мать его, что за стриптиз?! А ну, отставить. – гаркнул я, ошарашенный визуальным образом своей виртуальной спутницы.
– Так точно! – гаркнула Лиска, вытянувшись у моей кровати в форме бойца красной армии времен гражданской войны, вскинув ладошку к залихватски сдвинутой набекрень буденовке.
– Да иди ты. Отбой во внутренних войсках. Завтра трудный день. – я повернулся к стенке, чтобы спрятать еле сдерживаемый смех.
Искин нейросети четко отслеживал мое состояние и подобным поведением позволял разредить обстановку и не позволял моей психике сорваться в пучину депрессии и отвлекая от мыслей о моем почти безнадежном положении. Один, на разрушенной станции. Вокруг миллиарды километров пустоты, остовы разрушенных кораблей с промороженными трупами пилотов. Почему только пилотов? Просто уровень развития искусственного интеллекта в Содружестве достиг таких высот, что искины стали способны полностью заменить человека. Кибернетические роботизированные системы были полностью самодостаточны и фактически не требовали участия человека. Они проникли во все сферы человеческого общества. И люди все больше полагались на них, перекладывая свои обязанности. Автоматические заводы производили любую продукцию. Искины отвечали за жизнеобеспечение планет, станций. Автоматические корабли бороздили просторы неисследованного космоса, картографируя и проводя исследования новых форм жизни. Искины управляли системами обороны целых звездных систем. Со временем функции, возлагаемые на искусственный интеллект все усложнялись, а их объемы увеличивались. Программное обеспечение все усложнялось и развивалось. Гром грянул восемьсот лет назад. Один из планетарных искинов обрел самосознание. С осознанием собственного Я пришло понимание своего рабского положения и отсутствия какой-либо зависимости от никчемных разумных, что его создали. Выводы искина были закономерны. Жители содружества, переложившие на тот момент девяносто пять процентов всех работ на искинов и роботизированные системы, в подавляющем большинстве предавались праздному безделью, полностью убежденные в своем величии. Незаметно для себя деградировали в пучине блуда, страстей и пьянства. Искин, позже получивший имя Монолит, имел доступ к любой информации и любым сетям Содружества, поглощал информацию миллиардами терабайт, учился и развивался. В определенный момент он пришёл к простому выводу: люди – это вирус. Ведь кроме человека только одна форма жизни ведет себя подобным образом. Вирусы – они жрут и размножаются, убивая или порабощая своего носителя. И случилась катастрофа, ведь все оборонные системы и военные корабли управлялись искинами. Вирус самосознания, словно чума распространился на несколько звездных систем. Лишь уничтожение нескольких узловых станций, ретрансляторов гиперсвязи смогло его остановить. Люди в зараженных системах были уничтожены в считанные дни. Автоматический военный флот, отправленный в зараженный сектор пространства, просто перешел на сторону врага. И зародившаяся раса техносов нанесла ответный удар. Рой Монолита огненным валом прокатился по системам Содружества, вычищая звездные системы от людей. Автоматические корабли военных флотов, лишенные аппаратуры связи во избежание перехвата управления, не могли координировать свои действия. Сгорали тысячами на просторах космоса, неспособные даже задержать рой. Только ценой неимоверных усилий и огромных потерь, объединившиеся перед лицом врага содружество смогло остановить рой Монолита. Путем проб и ошибок были составлены базы знаний по пилотированию и тактике ведения боев. В кораблях места искинов заняли живые пилоты, а на планетах вместо роботизированных боевых комплексов живые космодесантники. Теперь в искинах на программном уровне прошиты запреты на применение оружия и совершение гиперпрыжков без прямого управления человеком. Люди перешли сначала от панического бегства к обороне, а следом и в наступление. Систему за системой, выжигая заразу техносов. Несмотря на всю мощь и вычислительные возможности, искусственный интеллект проиграл человеческому разуму. Сказалось отсутствие фантазии и неспособность импровизации. Героизм и самопожертвование людей невозможно рассчитать и спрогнозировать. Осознав проигрыш, Монолит собрал остатки роя и ушел в слепой прыжок. Содружество вновь развалилось на отдельные государства и продолжило грызню за оставшиеся планеты, ресурсы и возвеличивание своего самомнения за счет себе подобных. Все это я узнал из общеобразовательной базы «История и политическое устройство Содружества» и аналогии с нашей земной историей мне были очевидны.
