Анна Евгеньевна Суменкова (ISSA)
Лес
8. Вещички, поляна и оборотень.
Вещички появлялись в Лесу в самых неожиданных местах. Начиная от тёмного, кажущегося зловещим дупла старого ветхого дерева, которое уже должно было бы развалиться в прах, но, поддерживаемое потусторонними силами, стойко выдерживало все истерики Леса, до возникшей в загадочных обстоятельствах ямы среди высокой и острой, как лезвия мечей травы. К такой траве что Хозяйка Хижины, что Рыбёшка, не сговариваясь, испытывали такую же острую нелюбовь – конечно, кому понравится, когда, не успел ты запустить пальцы к земле, а тебе уже оставили на память с десяток, если не с сотню порезов! В общем, доставать вещички из такой травы приходилось с особой осторожностью и только в тех случаях, если те действительно могли пригодиться.
Больше всего Рыбёшке понравилось искать вещички в низкой, ещё молоденькой травке, которая мягкими маленькими пальчиками щекотала ступни и почти слышимо нежно хихикала в унисон, будто и её тоже щекотали ступающие по ней босые ноги. Хозяйка Хижины скептически относилась к подобным развлечениям – она жила в Лесу пятнадцать лет, она знала, что даже нечто, кажущееся милым, может за секунду обернуться страшной тварью и, повинуясь истеричному Лесу, разверзнуть пасть прямо под твоими ногами и за секунду проглотить. Глупый Рыбёшка не понимал этого. Даже тот случай, когда Лес смилостивился над ним и не разорвал на куски ночью, не отложился в его голове надолго – не разорвал же!
Хозяйка леса хмуро уставилась на траву, мысленно предупреждая её не делать глупостей. Трава с глупым шелестом, якобы не понимая, о чём её предупреждают, на несколько секунд склонилась к земле от мягкого поглаживания ветра, но тут же выпрямилась, стоило тому убрать многочисленные руки. Хозяйка Хижины фыркнула, закинула поудобнее на плечо мешок с вещичками и, закатав широкие штанины из грубой, почти деревянной, но дышащей ткани выше колен, пошлёпала по траве, специально высоко поднимая ноги и топая, продолжая раздавать предупреждения направо и налево. Этим она, конечно, рисковала напустить на себя гнев истеричного Леса, но вместе с тем отваживала хитрых обитателей, которые только и ждали наступления темноты. Пусть она была частью Леса, это не играло решающей роли в тот момент, когда перед Лесом стоял незамысловатый выбор: оставить себя или кого-то, кого по ошибке засосало ему в пасть. Естественно, он выбирал себя!
Хозяйка Хижины ещё раз фыркнула и, сгрузив свой мешок рядом с рыбёшкиным, плюхнулась на траву рядом. Глупый Рыбёшка, даже не подозревает об опасности, думает, что Лес может разорвать тебя только ночью… Вообще, так и есть, но предпосылки того, что он нацелился именно на тебя можно увидеть и раньше, в эти моменты Лес, словно говорит что-то вроде: «Ну, так уж и быть, доживай свои последние часы в комфорте, можешь даже голову помыть в реке, никакая лягушка у тебя в волосах не запутается».
Не зная, о чём думала в этот момент Хозяйка Хижины, Рыбёшка чуть поморщился и, запустив руку под спину, вытащил парочку остроугольных камней, которые, словно по волшебству возникли у него под копчиком и больно впивались в кожу.
– Здесь есть какие-то животные или ещё люди? – Рыбёшка и не надеялся на ответ, но Хозяйка Хижины, отчего-то шумно вздохнула и, повернувшись на бок и подперев голову рукой, уставилась прямо на Рыбёшку. Тому стало не по себе.
– Птицы редко залетают. Но не задерживаются. Может, мышь прошмыгнёт где-нибудь. А так – почти никого. Кроме насекомых. И то не всех. Тысячу лет не видела божьих коровок!
Рыбёшка подумал, что попал в какую-то параллельную вселенную, где Хозяйка Хижины наконец-то научилась ворочать языком, излагая объяснения словами, а не лукавыми и многозначными взглядами. Но испытывать удачу Рыбёшка больше не рискнул (что, если лимит и без того мал?!), поэтому лишь тихо угукнул и, закинув руки за голову, продолжил бесцельно смотреть в небо. Глядя на облака он пытался придумать, к какой категории его отнесли в полицейском участке: сбежал из дома, пропал без вести, объявлен в розыск или ещё что-нибудь…
– В том мире ты постепенно пропадаешь из памяти всех, с кем контактировал. У кого-то быстрее. У кого-то медленнее, – Будто читая мысли, пробормотала Хозяйка Хижины. – Попробуй вспомнить своё имя. Хотя, даже не пробуй, не получится. Оно уже стёрлось из твоей памяти.
– Но я помню, как меня зовут! – воскликнул Рыбёшка и, поддавшись нервному возбуждению, создавшемуся от тревожных слов, резко принял сидячее положение.
В глазах Хозяйки Хижины блеснула надежда…
– Моё имя… – Рыбёшка резко остановился, прикусив язык, как будто ему на рот повесили огромный тысячекилограммовый амбарный замок, а ключ выбросили в высокую острую траву, да ещё и наделили её способностью не только резать глупцов, осмелившихся запустить в неё свои пальцы, но и кусаться. Вместо имени в голове образовалась звенящая пустота, делающая только хуже – звон со скрипом перебрался в уши, почти разрывая барабанные перепонки.
…Но тут же погасла, словно её там никогда и не было.
– Бесполезно, не пытайся, – Отмахнулась Хозяйка Хижины. – Ты его не вспомнишь. Я твоё имя тут же забыла, как ты его сказал. Так что уже никто тебя по имени не назовёт.
Звучало жестоко, но горькая правда действительно была такова: Лес безжалостно стирал имена, унося их на крыльях ветра туда, куда улетали птицы и убегали мыши – наверное, они тоже боялись забыть, кто они есть, поэтому как можно скорее уносили крылья и лапы из Леса. Жаль, у них – у людей – не было ни крыльев, ни лап, ни здравого смысла, чтобы сразу опознать опасность. Хозяйка Хижины прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего.
От усердия у Рыбёшки разболелась голова, так что он действительно прекратил глупые попытки вспомнить собственное имя. Вот смех-то: забыть своё родное имя, которым тебя доставали на протяжении двадцати с лишним лет! Единственное, что оставалось – лечь обратно на траву и, закинув руки за голову, продолжать наблюдать за медленно текущими облаками, отмахиваясь от размышлений о том, откуда на него сегодня свалилась такая удача: услышать от Хозяйки Хижины не только ответ на свой вопрос, но и дополнительную информацию, о которой он бы даже и не подумал спросить. Чудеса!
Хозяйка Хижины перекатилась ближе, почти улёгшись сверху на Рыбёшку, но, всё ещё пытаясь соблюдать хотя бы минимальные приличия, лишь закинула на него ногу, перебросила через него руку и положила голову на грудь. Рыбёшка мгновенно перестал дышать, ему показалось, сердце его также замерло в непонимании, как дыхание, а мысли вопреки этому заносились внутри черепной коробки с такой скоростью, что хотелось их просто-напросто взорвать, чтобы они исчезли и не мозолили извилины. Хозяйка леса слышала, как сердце Рыбёшки тяжело заухало где-то за рёбрами, как всё его тело, будто бы одеревенело, как его кожа стала горячее, как до этого размеренное дыхание на секунду сбилось, а потом стало более поверхностным, учащённым и дрожащим.
– Что ты… – голос Рыбёшки почти превратился в шёпот, стал сиплый и дрожащий. Он тяжело сглотнул и, не отводя растерянного взгляда от облаков, договорил. – …делаешь?
Хозяйка леса что-то неопределённо хмыкнула (это должно было расцениваться как пожимание плечами), а потом подумала о чём-то своём и, опёршись руками по обе стороны от Рыбёшки, подтянулась повыше и остановилась так, чтобы их лица оказались напротив. Кажется, эта краснота щёк, ушей и шеи оказалась сильно заразная, потому что в следующую секунду Хозяйка Хижины ощутила, как и её лицо запылало таким же жаром, а сердце больно-приятно заухало о рёбра. Здравый смысл, продолжая визжать, как резаный поросёнок, всё ещё болтался в петле, но на него уже никто не обращал внимания.
– Просто.
Это был самый содержательный ответ, который сейчас смогла выдавить из себя Хозяйка Хижины. Всё её существо было сосредоточено на том, чтобы удержать себя от соблазна наклониться ниже, ещё ниже и ещё… коснуться кончиком носа тонкой бледной кожи на щеке напротив, осторожно, даже почти невесомо, дотронуться до неё губами, медленно скользнуть выдохом в сторону, на пробу, якобы боясь, но на самом деле сдерживаясь, примкнуть к обветренным губам, быстро отстраниться и заглянуть в ярко-серые, цвета предрассветного неба, когда на нём ещё не появляется солнце глаза, чтобы прочитать там все мысли и чувства, понять: с какого обрыва прыгать – того каменного, который образовался над бурной рекой, или самостоятельно возведённого, который удерживал от решительных действий.
Рыбёшка сам не понял, в какой момент всё обернулось таким образом: эта странная девушка с предположительной шизофренией смотрела на него так, словно хотела перекинуться в волка и, не медля ни секунды, броситься, чтобы растерзать на клочки, после позволив Лесу растащить останки по кустам.
– Ты не оборотень? – вырвалось само собой, а потемневшие и без того тёмно-зелёные глаза Хозяйки Хижины мгновенно приобрели привычный оттенок. Она с глупым выражением лица уставилась на Рыбёшку и вскинула бровь
– Чего?
Рыбёшка мгновенно понял, что сказал это вслух, из-за чего покраснел ещё сильнее. Не желая оправдываться и объясняться, Рыбёшка угрюмо насупил брови и решительно отвернул голову в сторону, чтобы не встречаться со ставшим насмешливым взглядом Хозяйки Хижины.
– А может, действительно оборотень? С шизофренией, а? – и рассмеялась так звонко, что Рыбёшка мгновенно покраснел ещё сильнее, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда – не придумали ещё определение такому настолько красному цвету.
– Ладно-ладно, – Примирительно протянула Хозяйка Хижины и, стремясь заглянуть в глаза Рыбёшке, аккуратно дотронулась пальцами до его подбородка и повернула голову обратно, чтобы наконец встретиться взглядами. – Я не оборотень.
– Ага, шизофрению не отрицаешь, – Борясь с нервами, буркнул Рыбёшка, не в силах разорвать зрительный контакт. Хозяйка Хижины снова рассмеялась.
– Все мы не без греха.
9. «Гусеница», разговор и тени.
Тени, помня горькую судьбу своего недавно почившего в муках собрата, не решались как-либо комментировать странное влечение Хозяйки к этому всё ещё не Лесному парню. Хотя, в прочем, всё-таки находились смельчаки, но и они быстро замолкали, стоило Хозяйке Хижины злобно зыркнуть в их сторону – тут же воспламенялись воспоминания о муках недавно убиенной тени и весь гомон замолкал. Сама же Хозяйка чуть ли не кусала локти. Неужели она и вправду превращается в оборотня – так по-хищнически плотоядно желать всего человека без остатка! И, следуя за такими размышлениями, Хозяйка Хижины перебирала тысячи и тысячи мыслей, в ходе которых выясняла, что Лес тоже наверняка должен быть оборотнем, если периодически пожирает людей, хотя, нельзя сказать, что он их прямо пожирает, скорее разбирает на удобрение… А не одно ли это и то же? Рыбёшка странные мысли о Лесе-оборотне не поддерживал, отзывался более приземисто и ёмко – «неврастеник» или ещё более кратко – «псих». И то, и другое, в прочем, Хозяйка Хижины знала и без Рыбёшки (грех не знать, когда столько здесь живёшь!), но каждый раз всё равно согласно кивала, не перебивая.
Среди тех вещичек, что им удалось найти в прошлый раз, было несколько маленьких стеклянных бутылок, насчёт которых Рыбёшка выдвинул предположение о чьей-то коллекции, но Хозяйку Хижины не особо волновало, коллекция это была или нет, её больше интересовал вопрос, не лопнут ли эти бутылочки, если залить в них горячие отвары. Также, помимо этого были найдены пара книг в местами блестящих обложках, чей-то парик и набор разнообразных пуговиц всех размеров и форм. За последнее Хозяйка Хижины, как и за бутылки, ухватилась двумя руками: хорошие пуговицы в Лесу – ужасная редкость, а выделывать их самостоятельно – отвратительно долго.
Спустя примерно полторы недели Рыбёшка всё же уговорил Хозяйку Хижины снова пойти прогуляться по Лесу в поисках вещичек. Хозяйка Хижины собиралась посвятить день разбору настоек и смесей, но, поддавшись на уговоры, решила отложить это многочасовое копание в шкафу на потом – всё же бродить по Лесу и собирать вещички куда интереснее.
Сегодня они решили пойти в другую сторону. Хозяйка Хижины подозревала, что чего-то интересного или нового они там не найдут, но ничего не сказала, позволив Рыбёшке идти чуть впереди туда, куда ему хочется.
Внезапно Рыбёшка застыл на месте. Задумавшаяся Хозяйка Хижины врезалась в его спину, и они вдвоём чуть не упали на кусты перед тонким молоденьким деревцем, листва которого блестела на солнце, как чешуя только что выловленного морского чудовища. Сначала Хозяйка Хижины не поняла, почему Рыбёшка остановился, но потом, выглянув у него из-за плеча, пригляделась внимательнее: кулёк из вороха одеял лежал под деревом, словно огромная «гусеница». Хозяйка Хижины мгновенно догадалась что это такое – она видела подобных «гусениц» в Лесу уже раз пять за всё время житья здесь, и первого неосторожного раза в восемь лет – всего спустя год после попадания в Лес! – было вполне достаточно, чтобы обходить стороной всех последующих «гусениц». Она ни разу не успевала вовремя, Лес забирал их быстрее, чем взрослых.
– Не подходи туда! – но слова сорвались с губ медленнее, чем Рыбёшка подошёл к дереву и присел около «гусеницы», готовый уже протянуть руку, чтобы откинуть одеяла.
– Почему? – Рыбёшка не сдёрнул ткань, закрывающую его от страшного зрелища, повернувшись к Хозяйке Хижины, и, тут же прочитав ответ в её глазах, отдёрнул руку, но не спешил вставать. – Не говори, что я правильно подумал.
Хозяйка Хижины ничего не ответила, лишь одарила Рыбёшку хмурым, как готовящаяся к дождю лесная тёмная зелень, взглядом. Она не успела оттащить Рыбёшку от деревца и тот, поддавшись странному нервному порыву, решил подтвердить свою догадку. Откинул ткань, покрывающую верхнюю часть «гусеницы».
В следующее мгновение у Рыбёшки всё завертелось перед глазами: Хозяйка Хижины силком оттащила его подальше от дерева, присела около «гусеницы» так, чтобы загородить обзор и, кинув один-единственный взгляд на лежавшее под деревом тело, накрыла его обратно одеялами. Рвота подошла к горлу настолько стремительно, что Хозяйка Хижины с трудом удержалась от того, чтобы не изрыгнуть весь завтрак рядом с деревом. В голове тут же возник голос первой на её памяти Хозяйки Хижины: «Жизнь и смерть – то, что ждёт каждого из нас. Кто-то уходит раньше и так жестоко. А кто-то – позже всех и во сне. А может случиться и по-другому. Не смотри. Отвернись. И постарайся отвлечься. Я разберусь со всем остальным».
Перед глазами Рыбёшка всё ещё видел бледное исиня-фиолетовое маленькое скукоженное личико с огромными открытыми стеклянными глазами, и эти глаза вперились в него в ответ бессмысленным взглядом, почти пожирая, заставляя ноги увязнуть в траве, а руки безвольно опуститься вдоль тела, превращая в каменную статую. На несколько мгновений Рыбёшке показалось, что ничего больше не существует в мире, всё его существо обратилось во взгляд, всё сосредоточилось на одной точке, занавесив остальное чёрной непроглядной пеленой, через которую невозможно было различить даже отдалённые очертания окружающей обстановки. Маленькое бледно-фиолетовое личико, уже пошедшее синяками, выглядело умиротворённо, но вместе с тем настолько жутко, что Рыбёшка был готов поклясться: мёртвый ребёнок ему улыбнулся. Обман зрения или нет – он ясно видел, как младенец растянул обескровленные синие губы в беззубую улыбку и, почавкав дёснами, снова вернул себе обычное, одухотворённое, как у небожителя спокойное и закрытое для мирских забот выражение лица.
Чёрная пелена перед глазами спала настолько резко, что яркий свет ударил в глаза, почти сбивая с ног. Рыбёшка покачнулся, но не упал: что-то подхватило его сбоку. Воспалённая фантазия мгновенно нарисовала образ восставшего мертвеца, что взбудоражило нервы ещё сильнее: Рыбёшка, как будто действительно превратился в выброшенную на берег рыбину, неистово заметался в подхвативших его руках, пока не оказался прижат к горячему телу. Тепло тут же заставило его остановиться, а знакомый голос – успокоиться.
– Не смотри. Постарайся отвлечься. Я разберусь со всем остальным.
Слова бывшей Хозяйки Хижины слетели с языка прежде, чем нынешняя успела подумать, как успокоить человека, впервые, судя по всему, увидевшего труп. И, вторя своим словам, отвернула уже несопротивляющегося Рыбёшку от трупа под деревом.
Хозяйка Хижины терпеть не могла такие моменты, как этот: Лес периодически тащил в свою пасть всё подряд, и эти дети, бывшие, возможно, живыми за пределами Леса, – одна из таких вещей, до ужаса неприятная и даже отвратительная. Но для Леса – обыденная. Часто на подобных «гусеницах» находились записки. Например, на этой записка, прикреплённая к верхнему одеялу, гласила: «Если найдёте раньше, чем она умрёт, позаботьтесь о ней. Её имя…», имя, конечно же, оказалось стёрто Лесом – чем не отвратительная обыденность?
Хозяйке до хижины пришлось тащить Рыбёшку практически на себе – тому сделалось настолько плохо, что его рвало чуть ли не каждые десять шагов, от чего Хозяйке Хижины даже начало казаться, что они вышли в открытые воды и у Рыбёшки (на удивление!) началась морская болезнь. Оставалось надеяться на то, что Лес не расценит заблёванные кусты, как попытку вандализма и не устроит истерику. Хотя бы до того момента, пока они не дотащатся до хижины и не закроют дверь. В голове мелькнула мысль открутить ручку, но она мгновенно рассеялась, стоило Рыбёшке вновь согнуться у ближайшего куста.
Тени, словно всезнающие призраки, зашептались, стоило двери открыться, как будто они могли выходить из хижины и видели всё произошедшее в Лесу.
– В следующий раз просто пройди мимо. Они никогда не выживают.
Рыбёшку мгновенно передёрнуло всем телом, он внутренне сжался и зажал рот рукой. Хозяйка Хижины еле успела подставить ему вырезанный из дерева кем-то из прошлых Хозяек тазик с чуть покоцаным дном, как Рыбёшка помотал головой.
– Не нужно, уже нечем. Я просто не ожидал, я…
– Не говори об этом. А то опять станет плохо. Лучше скажи что-нибудь другое. Задай какой-нибудь из своих глупых вопросов. Давай. Обещаю ответить. – Хозяйка Хижины сделала приглашающий жест рукой и плюхнулась на стул по другую сторону стола. Стул тихо скрипнул.
– Почему… почему из Леса не выбраться? – первое, что пришло в голову Рыбёшки после мыслей о мёртвом младенце, вызвало у Хозяйки Хижины желание закатить глаза, но она сдержалась, сделала скидку на то, что глупый Рыбёшка всё ещё находился в шоковом состоянии.
– Потому что Леса не существует. На самом деле ты уже умер. А это всё – бред твоего умирающего мозга, – Но, заметив по кислому выражению лица Рыбёшки, что шутка не удалась, Хозяйка Хижины тут же исправилась. – Ладно-ладно. На самом деле понятия не имею. Предыдущая Хозяйка Хижины говорила, из Леса нет выхода. Она прожила в лесу почти пятьдесят лет. Она была сильная, высокая и с длинными чёрными волосами. Так что, когда я была маленькая, я думала, её родило какое-нибудь из тех старых толстых деревьев. Когда-то я даже сказала ей об этом. И что ты думаешь?! – Хозяйка Хижины, погрузившись в воспоминания, несдержанно взмахнула руками. – Она рассмеялась так громко! Мне показалось, небеса могут упасть на землю! Вот как громко она всегда смеялась. Так что я ещё не громко хохочу. Ты не видел прежнюю Хозяйку Хижины…
– Почему ты говоришь, что была прежняя Хозяйка Хижины? Разве это не твоё имя?
Хозяйка Хижины вспорхнула со стула и, предвкушая разговоры не о выходе из Леса, быстро поставила греться воду для чая. Чай, между прочим, она собирала и сушила самостоятельно, наизусть помня все рецепты прошлых Хозяек хижины, а потом вернулась за стол и, сев в свою излюбленную скрученную позу, принялась говорить:
– У меня раньше было другое имя. Уже не помню какое. Лес выгрыз его из памяти. Но это и не важно. Важно то, что прошлая Хозяйка Хижины была, кажется, десятой Хозяйкой. Но она… – древний чайник спасительно забулькал закипевшей водой, так что у Хозяйки Хижины отпала всякая необходимость продолжать дурацкое предложение. Она размотала ноги и руки и, подлетев к маленькой печке-плите, потушила в ней огонь, засыпала на дно деревянных, вырезанных кем-то из прошлых Хозяек хижины стаканов лично высушенный чай, залила его кипятком, капнула пару капель какой-то из настоек и, осторожно донеся до стола, поставила один напротив Рыбёшки. Усевшись удобнее, она продолжила:
– Так что Хозяйкой стала я. Если я умру раньше тебя, скорее всего, тени сделают тебя новой Хозяйкой… Гм, Хозяином. Им нужна защита, подкормка и дисциплина. Ты не видел. Но одну тень я недавно уничтожила. За слишком длинный язык… Но сейчас не об этом…
– Подожди, – Рыбёшка даже не успел разглядеть на дне деревянного стакана то, что служило чайными листьями, как из его рта уже вырвалось это дурацкое «подожди». – Так всё это время ты разговаривала не сама с собой, а с тенями? Что они вообще такое?
– Тени, – Просто ответила Хозяйка Хижины, пожав плечами, и, словно слизистая её рта уже потеряла всякую чувствительность, отхлебнула кипятка со слабым вкусом чего-то травяного – привычки подписывать виды чаёв у Хозяйки Хижины не было, так что она понятия не имела, что заваривает в тот или иной раз, ей вполне хватало, что у неё подписаны все настойки и отвары.
Рыбёшка настороженно оглянулся по сторонам, исподлобья глядя по углам, но потом вернул взгляд на водную гладь в деревянном стакане.
Глупости какие.
