Анна Атталь-Бушуева
Социальная мысль, её идеи права
Ручное благополучие
Сожми причину вымысла – в себе,
Над топким оберегом сном – умов,
Они крадут иллюзией – мечты,
Откуда, в бытный воздух – превзойти —
Не смог твою породу – воли страх,
Ложится он, всё разделяя – прах,
На общество заклания – ума,
И яда робкого умения – вести,
Твою беду у рук – благополучия,
Твою печаль и вымыслы – на свет.
Ты нежен, как идиллии – балет,
Но скользкий пафосом и идеалом,
Сквозят руинами предела, сквозь —
Пророки пафоса и умысла – ему —
Твои страдания и страхи – наяву,
Что долгом ты – обязан предсказать.
Учить печаль и солидарность – тут,
На облаке из иллюзорных – слов,
Причины социальной рамки – снова,
Обременять твою убогую – мечту,
Несбывшихся утопий и побед,
На что они прилягут – и умрут,
Твой пепел посыпает – нежно ад,
А руки тонут от безумия – вокруг.
И вновь стоит в ручном пределе – сон,
Он смыслом окружает – Небосвод,
Твою проблему идентичности – причуд,
И каждый вздох, что утоляет – идеалы,
Сегодня нам, а завтра чувству – славы,
Ты социальный воздух – заберёшь,
Чтоб заново его – прославить в муках,
Как терпкий яд и берега – разлук.
В благополучной ясности – притворства,
Твоими умыслами воли – наперёд,
Редеет Небосклон и с ними – Царства,
А завтра утопает в речи – сон,
Твоей ручной фортуны, из благих,
Умов и поколений яда – слов,
За что их оберег давно – покров,
Линейной кромки ада, изо льда.
На Царство разбираешь – холод из,
Любви вопроса жизни и обид,
В покое счастья утренней звезды,
Что волей пролагает сердце – нам,
Оставив роли повелений – роз,
Заброшенному яду – гиблых снов,
Сегодня, или в вечности ума,
На том фатальном декадансе – слёз.
Им сложен мир упитанного – смысла,
Задолго шевелящий взгляд – руин,
На том и Господин уходит – просто,
За то и отличаем, как один,
Стоит и опирает Небо, в звёздах,
За рукотворной маской – жизненного я,
Туда идут руинами – подсказки,
И в сон благополучия – глядят.
Условный холод миром тот – един,
Затих и понимает ветер – он,
За властью преисподней спит – мотив,
Уверен, что сегодня долго – стон,
Ручной химерой опыта – умыт,
Унижен властью больший – за покой,
Что смотрит преисподней взглядом – он,
На благо утолённых жизнью – дней,
Выстраивая опытом – могил,
Твою судьбу безбрежного – конца,
Ты высмеял им холод, между стен,
Давно забытой жизни, как цены.
Обзор стареющего сердца
Не уклоняемое поле вечных – слов,
Вонзает пусть твою обиду, вскользь,
Бегут поступком правила – игры,
Мучительные, тайные – враги,
Их нежилое солнце пало и – стоит,
Песком, по побережью – алых снов,
Утопленного смысла, между сердцем
И ролью за украденную – ложь.
Непостоянен ворох слабых – сил,
На вид он попираем и – бежит,
Пороком исторических былин,
Сближаясь между явью и – обидой,
Не в воле ты стареешь – Господин,
Землёй своей фортуны – собирая,
Плоды идиллии, что снова – умирая,
Растут под миром квантовой – тоски.
Обратной ложью за немой – порой,
Цены стремления освоить – право смерти,
Пути надзора права, перед ней,
Чтоб жалом состояния – потерь,
Ты выстрадал свою обиду – нрава,
Обзора лжи стареющих – надежд,
Им современность одичания – нажала,
На мир причуды философских – бед,
Отстаивая смерти полный – правила,
Сюжет и ход естественной – игры,
Молекулярной робости из – тени,
Апофеоза счастья зла – прозрения,
Что также выбирает – между смертью,
И декадансом мифа, словно жизнь —
Трагически культурой, в слове лиц —
Приспособляется и мирно – говорит,
Твои надежды талой – глубины,
Пророка цели счастья и – побед.
Мы снова за старением – видны,
И кровлей права вылеплены – смертью,
Божась и заклиная ролью – бед,
Твою утрату красоты, на право,
Лежать под властью мысли, словно смерть,
Утопленная – философским сердцем,
В любви её, ты отражаешь – здесь,
Характер ценности и устремлений – ада,
Лишь счастью повинуясь, над умом,
Забытого вопроса между – правом.
Достиг ли, тот порог обзора – лиц,
Краеугольной старости и – нрава,
Диктуя мысли поворот – побед,
Диалектического счастья и – забавы,
Сердечной формы нрава – бытия,
О человеческой культуре, зная толк —
Ты снова повторяешь Неба – долг,
Практичной ценности учтённого – ума,
Изображая смерти цикл, на том,
Дородном идеале слова – притчи,
Куда приходят идентичным – сном,
Фатальные облатки мира счастья, в нём.
Оправдай любви конец
Очень жалкой просьбой, ты един,
Тонешь, отзывая смесь причины,
На прозрачной бездне – снова скорбь,
Утолила вечер мира – сильных,
Сколько им ты – проводил любовь,
Ждал оценок умственных – стремлений,
Ценности, что уносила кровь,
Большим чувством смерти – бытия.
Здесь ли – посторонние мотивом,
Смыслы – отражают твой удел,
Скованно, но смертью долга – мнимо,
Ты нажил их тленный ветер – мило,
Исподволь стоишь и – бередишь,
Слово, на оправданном наречии,
Где любовь – конец учтила вновь,
Поколением оценки – новой встречи.
Смыслом роли внутренней – тоски,
Засветло отозванному – миру,
Каждый день уносит – тени слов,
Жажды идеалов – стать игривой,
Позой жизни, утоляя век,
Красотой потери формы – света,
Чёрным словом мифа – человека,
Где естественное бытие – зовёт,
На остатках знания – любви,
Сколько ли сегодня ей – мечты,
Ты отмерил праву – на поток,
Словно умеряя жизни – срок.
Падая на чёрный смерти – полдень,
Больший волос притчи – раздаёт,
Свой виток развития – намёк,
Около культуры долгой – встречи,
Между сном и выстроенной – тьмой,
Обнаружив смерти – дивный танец,
Современной маской – неживой,
Тот конец культуры жизни – правой —
Обесценил личности – судьбу.
Ты играешь в тон – мучимой правде,
Звона, о котором мыслью, в том —
Современность утоляет долг – неправды,
Жалуясь, что смертью от – любви,
Исторически консенсус встал – умом —
На твоей реальности – невзгоды,
Снова утоляя смерти – всходы,
Человеческой печали – мирных снов.
Им не оправдал и честь – напрасно,
Философский танец бытных – глаз,
Звон души и луч – прекрасных фраз,
Без которых умысел – остался,
Выдворен из неги – зла любви,
Преисподней ценности в нём – срока,
Сколько человеческого – рока,
Вынес он и стал – путём пророка,
На одних искусственных – мирах,
Зла, на изголовье мирной – пажити,
Оправдав тот миф и ценность – рода,
Звона бытия других – умов,
Происходит чести страх, увы —
Падая им – столько лет упадок —
Говорит, о счастье мира – правды,
На нагой облатке воли – снов.
Уходя в тоске уплаты – мифа,
За надеждой сходит – часть любви,
Жалкой жизни – снов эквивалента,
Подлой участи разоблачённых – слов,
Ими строят – социальный ужас —
Прошлое и казус смерти – на лице,
Усложняя мифы, в подлеце,
Колкой воли на противной – мгле,
Жажды оправдать – любви конец,
Недвусмысленной облатки – мира судеб,
Что спускались за победой – здесь,
А остановили участь – судей.
Словом ли, надеждой им – одна —
Умыслом напитанная – старость,
Размышляет над – причиной сна,
Утомляя день от века – дружбы,
Расспросив и новый час – внутри,
Декаданса долгих лет – разлуки,
Оправдай её любви – концы,
Слова, на оставленной поруке.
Видно лишь твоё уныние – им,
Смертью подбираемое – жало,
Что куёт единственное – право,
Онтологии, из неги – дорогих,
Форм мечты, за социальный статус,
Лирики, под огорченьем – лжи,
Ей искусство – на прибое лжи —
Утоляет смерти здесь – вопрос,
Нужно ли оправдывать – мечты,
Волей взглядов – мимики отважной,
Из твоей причины – обличать,
На любви – конечный мира праздник,
Истины, откуда не пришли —
Одинокие печали возле – тени,
Им деревья думают, что мы —
Отвечали слову формы – счастья,
Что стараясь уличать – миры,
На любви незыблемого – рока,
Ты кладёшь искусство слов – пророка,
Словно – одичание мечты,
Долгой причти мысленного – срока,
От конца истории, досужей, как и ты.
Соединяя жалкую цепь
Тлетворен путь, имея глубину,
Внутри неё непостижимой правды,
На идентичном веке, встав на этот,
Расплывшийся маяк скупой игры.
Не значащим ты видел – цель системы,
Её обугленный приток – фигуры времени,
На лжи под косной мантией – раздора,
Ведь пришлый ветер – поворачивает день.
Осознаёт свою пародию – унылым,
Доснятым полем на актёрском теле,
В своей вине – ей птицами летели —
Замученные игры давней – тени.
Размытым – кажется и явная утопия,
Под благородный воздух мании – покоя,
Ей смысл соединяя – видит втрое —
Существование под жалостью – себя.
Твоя система на вмещённой – рамке,
Свободы мира понемногу – втоптанной,
На размышлении искусственного – горя,
Реальности – в осовремененной войне.
Нигде несовершенное богатство,
Добило мифом однорукой тверди —
Почёт из нового окна – своей утопии —
Такое же единство – не для всех.
Над флагом истребления, под ролью,
Считая вепрь осмысленного – счастья —
Твою свободу из гнилого – горя,
Ей кажется, что все сейчас – в одном.
На крайних точках завтра – поднимают —
Растраты – цепи идеальных зорей,
В гражданском праве умоляя – сдаться —
Идиллию работы в снах – ролей.
И каждый мнит под совестью – гадалки,
Что зло пустое, без своей огранки,
Бежит и ищет памятью – скабрёзно —
Другие уши на природной – лжи.
Но их не тешит и сложило – в цепи,
Закованное время между – нами,
Под цифровой печатью – освещая —
Свою беду на жалости – за всех.
Подозвать ли ночь на памяти?
Опустошая стиль истории – спросил,
На славе слепка формы – за тобой,
Что было бы теперь – в ночной тиши —
Спокойствием за маленькой – мечтой?
Не стал им чёрный радости – пустой —
Дозорный современник, встав как смерть,
Пришибленной на лицах – поводырь,
Лояльной прозы за немую – смерть.
Откуда близкий подозвал – ценой —
Большое время из начала – сердца,
Невысказанной праву стиль – истории,
Заносчивого в играх той – оценки.
Поговорить ли в заданной – догадке,
Своей судьбы и нормы – долга ночью,
Раскрытой пользы мифа перед – точностью,
Искусственного счастья – нам вдали?
Не умереть и не обнять – его природу,
Устали в том торги – пенять ночами,
Опустошая листьев времени – на частной,
Пародии создавшейся слезы.
Несмелый век, он радует пока лишь,
Один – на человеческом сознании,
Оформленного мира чёрной – памяти,
Не искупая ролью слов – благих.
Не одинок твой клин на вбитом – пережитке,
Осознаёт внутри не вскормленный – остаток,
Своей последней жалости – пути обратно,
На собранное право стиля – времени.
Ужившись в этом нормы – человеческой,
Не стал ты болью и наверно – правдой,
Но мир цены ты видишь, как достаток —
Искусственного счастья в полночь – к ней.
Развилка смертной тени
Не человек ещё, не в этом слове,
Он утонул на собственной пощаде,
Размыл канву и право – обращая,
Погоду создаёт внутри – теней.
На гробовой утопии его – мечты —
Лежали противо цены – качаясь —
Могилы собственного сердца – достояния,
На что и шли обыденно, над ним.
Сложив минутный всплеск – исчадия морали,
Ты утонул притворной тенью – изумлённых,
Невиданных мелькающими днями —
Достатка мнения из личной головы.
Она лишь праву – говорящий утром —
Певец и лень обыденного – счастья,
Что всходит человеческое время,
На снах последних идеалов – к ней.
Не помнишь суть развилки, обгоняя —
Свою пустую голову – на догме,
Желания понять сей мир – словами,
Но слёзам открывая – путь гробов.
На вьючных оторопных днях – оставил —
Ты эти формы – чёрного наречия,
От смерти поголовного – вращая —
Свою нетленной робы – форму головы.
Она лишь говорит и мыслью – ищет —
Потусторонний облик славы – счастья,
Где между сотен тысяч роб – молчания —
Случаются внутри твои – извилистые речи.
На гробовой тоске из тесного – простоя,
Ты жил ещё за этим сном – предтечи,
Уже успел понять моральной – встречи —
Желанный день внутри тени – пустой.
Отличительный диалог на перезвоне
Много видишь ты, за нами,
Ходит часть твоей – любви,
Диалогом забывая – новый полдень,
Счастью – снова впереди, быть бы,
Только час и может – встретить —
Случай – личного ума,
Создавая здесь сполна – встречу.
Стало лишь – звонить и видеть,
Время, на обоях счастья —
Столько их – оставил часом,
Долгой муки здесь, однажды —
Слог твоей модели – видеть,
Счастьем перезвона – мнимой —
Оттепели, жить и предаваться – ей,
Как, сложивший ветер – противо,
Той, отчаянной модели,
Под ногами ей – воспели, столь —
Красный полдень, что и зной —
Молнии, под жизнью нашей,
Обнадёжили, лишь краше,
Создавать – портрет идей,
Им и собственному – счастью.
Ты проводишь – их как рок,
Льёшь свою – молитву нам,
На простом и звонком – теле,
Быть твоим и стоном – если,
Говорить, что сил – на крайний —
Трепет жизни – одичавший,
За ступенчатым вдоль – памяти —
Знойной, стольких лет и мира,
Ты оставил – лейтмотивом —
Свой увечный жизни – памятник.
Страха и надежды – сдаться,
Чтобы жить, за этим благом,
По проблеме звона – крайних,
Лет, что легче им – стараться —
На твоей могиле – страха,
Разворачиваться – правом,
Умирая в том, за нами,
И отчаянием, в сердцах раны —
Ты отличием вложил —
На отрывках диалога,
Знал, что долгом бы – дожил,
И минутой в той – пощаде,
Но рука, от смысла – крайних —
Тяжела, что крест – на плахе,
Всё висит и словно – страхом —
Умоляет в жизни – сдаться,
Чтобы членством как – отличием —
Ты один на ней – остался,
Той могиле – между нами,
И работой права, созданным —
Бытием, из лиц намедни,
Складывая робость – в теле,
Ты вбираешь – их пространство,
Постоянной верой в деле.
Лишь твоя рука и – смыла,
Дождь, над этой раной – смысла,
Что опять, как тайна встречи —
Разделяет нас и – верит,
Ты пройдёшь – внутри него,
Диалога – здешних правом,
Как отчаянным и здравым —
Отличительным путём,
Именуя правом – слёзы,
На которых ты – расстался,
С жизнью блага и – достатком,
На кого и был – твой праздник,
Всё таким же – одноликим,
Смертью боли здесь – прощальным,
Отличительным и диким,
На словах и в деле – крайних.
Стон твоей модели – видит —
Тот порядок, между нами,
Ждёт, и словно ненавидит —
Счастье – убеждая снами,
Быть тебе, лишь – ложью правых,
И на том – всё осторожнее —
Звать, на диалогах – раны,
Перезвон и мир – от сложной,
Боли, через миф столетий,
Центром их – морали пляшет —
Перезвон и счастье смерти,
Что и в муках – обесстрашит —
Честность зла, над мифом – мира,
И проявленный источник,
Говорить, всё к делу – точно,
Как оправдываться – мило —
Ты хотел, где вновь – могила —
Отражает – твой источник,
И студёный – ветер права,
Говорящей ей – за правду.
Миг твоей надежды – канул,
В том источнике – надёжном,
Что сегодня будет – слажен,
Диалог и край – на солнце,
Перезвона мысли тонкой,
Лишь крадущейся – меж нами,
Объясняя – ветер странных —
Диалогов в смерти – правых,
И людей, что смысл забыли,
Над итогом часа – званого,
Договаривая, в людях —
Социальный быт и правило.
Пугало из тесных стен души
Правило и стержень – на обломках,
Доли уготованной – души,
Потеряли свой порочный – полдень,
Более, чем жалость меры – быть,
Чёрным утром, показав теперь —
Философию из близкого – прощания,
Пугала, на одичании другим,
Испытания, что волей права – говорим,
Одичав и жалуясь – на правило,
Колкой жажды близкого – ума,
Пугало из недр опоры – ставило,
Стены имманентной формы – лжи,
Уготовив стержень зла – исправило,
Смерти думу, говорящей нам,
Пугалом изнеженного – замертво,
Чёрной вереницей часа – жизни,
На любовь свою – мораль оставило,
Жизненной невзгоды и – мечты,
Что в пародии возводишь – только ты,
На печали идентичного – ума,
Рассуждая блёклой формой – воли,
Смерти, что и говорить должна,
За твою мораль – другой истории,
Выжившего в плоской – темноте,
Между иллюзорностью – за гранями,
Где поговорили мысли – те,
Пугалом и стали как – затравленные,
Обсуждать свою историю – причины,
Ждать условия на стенах – от тоски,
Имманентной робы зла – у каждой —
Жизни поредевшей – тесным сном,
Из кругов вопроса – не для всех,
Заново, чтоб говорить – потом.
Отличник безымянного долга
Над правом отколотой – догмы,
Заждались причины условия – жить,
Восходит печальный – утопленник,
Морали, за чьё – то окно – мира,
Что чёрным вопросом – внутри,
Задумало выместить право – уму,
Отличного долга – творит,
Причинами смерти игры – безымянной,
Увидеть, чтоб только прожить,
Свой день безысходности власти – тоски,
Ты встретишь его – окаймлённый —
Доказанный сном идеала и полный —
Вопрос на итогах – души,
За долгом химеры препятствия – жить,
Нечаянной долей одним – мира,
Без имени, чтобы творить,
Без счастья – над прошлой потерей,
Низводит свою – постороннюю смерть,
Удержанный ритм – преисподней,
Он ценности прошлого – власть говорит,
Отличное право задетой – души,
Чтоб только иметь, не для тех —
Кто правом напрасно – упрячет смех,
За долгом, отмеренной тьмы,
Являя свои – суверенные части,
Обледенелой работы над – счастьем,
Желания ставить – тоску мира,
Напротив ума различения – счастья.
Неспособность управляет тишиной
Оставил апогею свой – удел,
Сторонник чалой ценности – простора,
Бескрайний час и достоверность – в ней,
Как жизнь управы собственного – толка,
Кричащей лени бесконечной – лжи,
За переменной вольностью – от страха,
Что управляет тишиной – твоей
И делом мира правила – восторга,
Клянётся жить, вдвойне – сегодня нам,
Отпрянет на восточный берег – срока,
Твой идеал, что истины без рока,
Сопутствия идиллии – быть ей,
Ты лишь одни и – неспособен сам,
Отнять свой дух, что права идеал,
Сегодня словом мании – оскала,
Заждавшись формы счастья – на беду.
Приходишь численным – умом,
Повоевать, над преисподней Бога,
Но ветром мысленного – толка,
Бежишь от расточительства – быть в ней —
Таким же идеалом и – пороком,
Военной мании – куда идут они,
Умом, как тишиной разбитой – жизни,
За правом тишины спускаться – здесь,
Расправить идеал и мира – взгляд,
На посторонний фамильярный – дом души,
Сегодня в нём от моды – не ушли,
Благие Боги утреннего – света.
Им на обратной стороне – души,
История печатает свой – страх,
Что стены от ночного мира – праха,
И безысходности идиллии – быть ей,
На вековом устое права – дурака,
Что неспособен мир – искоренить,
На полной мере видимой – тоски,
Растраты жизни в праве – для ума,
До истины, что хочет дорожить,
Войной и беспричастностью – вины,
Её отваги на одном – стоять,
Внутри иллюзий – малой глубины.
Ты видишь свет от – неспособной тьмы,
Восточной тени истины – узнать,
О той войне, что миром – не видны,
Глаза твоей судьбы – немого толка,
Что управляют временем, как долгом,
Минут и расстояний быть – внутри,
Рассчитанной иллюзии – страдать,
Онтологическими мифами – войны,
Лишив свой страх и меры – идеала,
Той тёмной воли тишины – ума,
Сегодня видеть на глазах – могилы,
Последний век и радость – в глубине,
За неспособностью её – отдать,
Культуре человеческой – причины,
Деньгами, или иллюзорной – тьмой,
Оценкой страха видеть – только мир,
В военной робе потуги – немой,
И словом говорить – свой монолог,
Понурой тени времени – могилы,
За властью неспособности – у строк —
Считать поруки страха – между строк,
Сегодня миром видимой – войны,
Откуда люди правом – не видны,
Всклокочены и страхом – видят роли,
Покойной мести робости – неволи,
Им неспособность в праве – управлять,
Спросила мнение и долг – скупого толка,
Откуда ты берёшь источник – долга,
Когда твой страх обыденной – тоски,
Культуры права – расправляет тьмой —
Залог у современности – немой,
И идеальный вечер декаданса – мира,
Где тишиной летит – ему покой,
Грядущей боли времени – могилы,
Где идеал стоит и – верит той —
Обыденности тишины – проблемы мира.
Политическое расстояние смысла
Благом помнит центр – души,
Твой характер слов – причины,
Им и трепет верным – сном,
Обличает весь свой – мирный,
Повод встать, как слог фортун,
Демократией в тон – мира,
Не единожды ты – мог,
Развивать тот – парадокс,
Над культурой возле – благ,
Ходом из оков – могилы,
Достоверной смыслам – шанса —
Расстояния быть – с миром,
Политической наградой – на глазах,
Видеть свой обычный – день,
Долгой верности над – словом,
Расстановкой дела – скромно,
Что иллюзии вины – предлагать —
Политическому счастью, на обличии,
Временному идеалу мира – став,
Как окова над – расплатой,
Жизни, что уходит – счастьем,
Без огня и права – помнить,
Свой почтенный мир – в глазах,
Различая формы – света,
Посмотрел портрет тот – мирный,
Больший час надежды – смысла,
Чтобы новый день – создать,
Но стоит и вертит – солью,
Повод лжи прискорбно – мерный,
Жалкой политической – услады,
Верить социальным – снам,
По одним гадать им – письмам,
Холод жизни снова – ставить,
Перед истиной, как стали —
Мы одним и тем же – благом,
Сопричастного мотива – умирать.
Расстоянием благого – мира,
Смысла апогея там – вдали,
Глаз не видно в истине – раздора,
Что спокойный ветер – спора,
Тоном задаёт нам впредь – страдать,
Большим благом о – причастных,
Россказнях над философской – манной,
Стиля положения вдоль – мира,
Стать глазами слова – странно,
На беде указки – мирной,
Логики оставленных – надежд,
И принять их вид – мотива,
Апологии быть только – на виду,
Устрашением и видимой – тоской,
Большинства от права – идеала,
Стройных форм анархии – опять.
Ты не ждёшь их привилегий – права,
Словно день и век – понурой тьмы,
Жизни мира и конечной – мести,
Расстояния и смысла – гордой песни,
Где сошлись по россказням – войны,
Все твои надежды и – предтечия,
Стали вымыслом и чахлой формой – нам,
Одичания культуры – между страхом,
Говорить анархией, как прахом,
Утопичности иллюзии – быть в ней,
Человеком, или средством – на заклание,
Боли вечности откуда – не пришли,
Сон и явь, соизмеряя время —
Положения для политического – века,
Одичания любви внутри – раскаяния,
Быть одним и тем же прахом – мира,
Расстояния любви откуда – мы,
Посмотрели на иллюзии – прогресса,
Слова политического – стресса,
На одно лекало нужной – меры,
Форм анархии культуры – как примера,
Политического свойства – до войны,
Человеческого взгляда между – веком,
Приходя всё тем же – человеком,
Смертных форм оправданного – счастья,
Чувств и истин – мании вопроса,
Философской ценности – любви,
Изучать причины боли – жизни,
Расстоянием до – внутренней войны,
Отличая месть иллюзий – страха,
Разнесённой меры Бога – праха,
И своих опор – внутри прогресса,
Что прошли анархией – внутри,
Лично не оставив тени – мира,
Политического откровения и – жизни,
Логикой открытия преддверия – войны.
