Анна Аддери
Тайны забытых сердец
Глава 20. Август.
Я обошел первую башню и не нашел абсолютно ничего, кроме мелких костей мышей и птиц. Странно, что они находятся наверху, а не в подземелье. Пнул камень, который мешался под ногами и тихо выругался. Надеюсь, Тай действительно сидит одной из этих башен, но кроме этого меня волновало еще кое-что. А точнее, кое-кто. Зачем я согласился отпустить Аврору одну? Уж лучше бы с ней был Марк. Я, конечно, доверяю защите Тибо, но Марк, как рыцарь и друг, внушает немного больше доверия, чем собака.
Мои мысли прервал лай, и стремительно приближающийся ко мне Тибо. Оббежав вокруг меня он, не останавливаясь побежал обратно в сторону башен, где должна быть Аврора.
Если с ней что-то случилось, то я не переживу.
Бегу за Тибо, стараясь не отставать, но несколько раз запнувшись и чуть не упав, попросил его бежать медленнее. Впервые за все то время, что он жил у меня, Тибо не послушал мою команду, а наоборот, разогнался еще быстрее. Когда оставалось совсем немного ступеней, мои силы подходили к концу, легкие обжигало из-за нехватки воздуха, в глазах все плыло, и я хотел остановится хотя бы на пару минут, чтобы прийти в себя, но Тибо начал громко скулить, значит Аврора в опасности и у меня нет времени на отдышку.
Наконец, забежав в помещение на самом верху башни, я прикрыл глаза и облокотился спиной о стену, жадно вдыхая воздух. Почувствовал, как кто-то тянет меня за штанину: Тибо пытался сдвинуть меня с места.
Открываю глаза, в комнате пусто и тихо, тишину нарушает только дыхание, мое и собачье, но здесь больше никого нет. Опускаю взгляд на штанину, которая находится на грани разрыва и делаю шаг вперед. Тибо разжимает пасть и бежит к единственному окну в маленькой круглой комнате.
Вижу, что на толстом слое пыли выведены какие-то неизвестные мне слова.
– Шагом, пожалуйста, – смотрю на Тибо, – бежать не надо! Сходи до Марка, позови его сюда, а я осмотрю вторую башню Авроры.
Голова кружится от недостатка кислорода, давно я так не бегал. На шатающихся ногах подхожу к лестнице и пропускаю собаку вперед. Тибо сначала шагом спускается по лестнице, а потом, видимо, когда думает, что я уже не вижу, срывается на бег.
Закрываю глаза и делаю тяжелый вдох. Ноги ватные, не могу на них устоять и падаю на пол. Просидев так буквально пару минут встаю и спускаюсь на винтовой лестнице. Мышцы на ногах ноют, но мне надо подняться еще раз, хорошо, что вторая башня немного ниже. Времени мало, но мне должно хватить, потому что Марк находится на другом конце замка.
Оглядываю еще одну комнату: она находится ниже первой, но по площади больше, здесь три окна, на подоконниках которых ничего не написано, на полу кроме пыли и моих следов ничего нет.
Я не понимаю, что испытываю в большей степени: облегчение, что Аврора не лежит, обтекая кровью или наступающую панику. Если моей принцессы нет здесь, то куда она пропала?
Окинув комнату еще одним внимательным взглядом понимаю, что я первый, кто сюда поднялся. Надо вернутся к тем «пыльным» записям. Думаю, Марк с Тибо тоже на подходе.
– Что у тебя? – Спрашивает Марк, выбегая из-за угла ко мне как раз в то время, когда я спустился с последней ступени.
– Поднялся в одну свою башню, там ничего нет. Здесь, – я кивнул в ту сторону, откуда только что пришел, – тоже пусто. Зато в первой Аврориной башне кое-что есть.
– И что там? – спрашивает Марк, пытаясь отдышаться, а Тибо лежит рядом с ним с повисшим языком, – И где Аври?
– Хорошие вопросы, на которые у меня нет ответа. Тибо, пить будешь? – спрашиваю я, понимая, что его вся вода осталась в машине. Он начинает лаять, смотря в сторону башни, куда привел меня.
– Ладно, Марк, давай быстрее, кажется, что-то очень важное в этой башне.
– Ты… – начал спорить Марк, – Аврору искать надо! Какая башня? Совсем крыша поехала? Жену свою спасти не хочешь?
– Там наверху есть запись, но она на языке, которого я не знаю. А значит его знаешь ты. И я уверен, там есть информация про Аврору.
– И почему мы тогда стоим здесь?
– Успокойся, Марк! Что с тобой?
– Это я тебя хочу спросить, что с тобой? У тебя жена пропала, а ты даже не торопишься ее найти. Тебе на нее вообще наплевать? – Марк смотрит на меня злым и разочарованным взглядом. А мое сердце, кажется, останавливается на доли секунды. Жена.
– Я уверен, с ней сейчас все хорошо.
– Уверен он, – Марк отталкивается он стены и быстрым шагом идем к лестнице, – откуда уверенность такая, принц?
Рыцарь срывается на бег, и я за ним. Тибо остался на первом этаже, и пусть. Ему надо отдохнуть, погуляет на улице в поисках воды и придет в себя.
– Дьявол! – зло выплюнул Марк, только я успел забежать в комнату.
– Что за слова я слышу от рыцаря? Где благородство и честь? – пытаюсь отшутиться я, но в груди постепенно нарастает паника. Раз Марк на грани отчаяния, значит Аврора в опасности.
– Готова вернуть вам ее, взамен на него.
Я тяжело сглатываю и, опираясь на стену рукой, медленно сажусь на пол.
– Она… – Я пытаюсь перенести мысли в предложения, но слова носятся в моей голове так быстро, что я не могу ухватиться ни за одно из них.
– Да, Август, да! – Повышает голос Марк. – Пока ты был уверен, что Авроре ничего не грозит, она находилась – она находится! – в смертельной опасности.
Что пытался донести до меня Марк дальше, я уже не слышал. В голове и мыслях находилась пустота, в ушах звенел, словно издеваясь надо мной, счастливый смех Авроры, а перед глазами выскакивали, будто картинки, ее карамельные глаза и мягкая улыбка, наполненные радостью и спокойствием.
Я ошибся. Аврора не в безопасности.
Я виноват. Во всем виноват только я один. В каждой пролитой слезе Авроры, в каждой ее опасности.
Я спасу Аврору, чего бы мне это не стоило, а потом оставлю ее. Без меня она будет жить спокойнее, без меня ей не грозит опасность.
Поднимаюсь с пола и с огромным усилием фокусирую взгляд на Марке.
– У нас еще две башни, – потухшим голос говорит он, – обойдем их и поедем домой. Тая мы должны найти. Эвелин не могла обмануть нас, если сказала, что он находится в башне, то так и есть. Тем более ситуация с Авророй это подтверждает: она знала, что мы поедем обыскивать комнаты и более чем уверена, что мы найдем твоего сына. Пошли.
Я стою на месте, мой взгляд направлен на Марка, но смотрю я сквозь него. Впервые за долгое время я вижу видение.
Часовая башня. Напротив выбитого окна, в стене, куда указывает единственная стрелка циферблата, появляются руны, а затем стена превращается в дверь и туда заходит мальчишка.
Всего секундное видение, но мне этого вполне хватает, чтобы понять куда бежать и где искать.
– Ты куда?
– Часовая башня! Тай там.
– Я был в этой башне, там никого нет, у нас не проверены еще две. Зачем тратить время и откуда у тебя столько уверенности? – перекрикиваемся мы набегу.
– Родительская любовь, помнишь? Эвелин говорила, что найти ребенка можно только если ты полон родительской любови к нему, – я резко останавливаюсь и поворачиваюсь назад, чтобы посмотреть на Марка. – А сейчас я нуждаюсь в собственном сыне, как никогда раньше. Он в тайной комнате в часовой башне.
И я снова срываюсь на бег. Найду своего мальчика и буду заниматься спасением Авроры.
Спустя долгие минуты бега я поднимаюсь в часовню. На стенах видны оставшиеся следы фресок – когда-то ярких и живых, теперь они покрыты пылью и затенены временем, образы благородных рыцарей и величественных сцен сливаются в неясные тени.
Часы, когда-то величественные, сейчас стоят неподвижно. Их циферблат покрыт трещинами, а стрелка, из всех оставшаяся одна, и та изогнутая под тяжестью времени, зависла, словно отказываясь указывать время. Ветер проникает через разбитые стекла окон, создавая призрачные звуки, которые отзываются гулом в пустоте, навевая непрошеные ужасные мысли. Хочется закрыть уши и глаза, уйти из этого замка и больше не возвращаться.
Наше с Марком внимание привлекла таинственная дверь, запечатанная с древними рунами, которые светились мягким, теплым светом. Именно эта дверь находилась напротив разбитого окна и точно на нее указывала единственная стрелка сломанных часов.
– Ее здесь не было! – удивленно воскликнул рыцарь, проводя ладонью по холодному камню.
– Сильная и безусловная родительская любовь творит чудеса, зачастую, она сильнее любой темной магии, – словно зачарованный тем, что руны начали светится ярче в ответ на мои слова, я начал медленно подходит к двери.
«Любовь и забота могут открыть даже самые закрытые двери», – подумал я и сосредоточился на всем, что помнил о Тае. В этот момент в моих мыслях кружились даже те воспоминания, до которых я раньше не мог добраться – первая улыбка, первые шаги, первое слово. Теплые объятия и детский шепот «Мам, пап, я вас очень люблю». Веселый смех и улыбка. Счастливые глаза.
В этот момент я заметил, как руны начали мягко дрожать, и дверь медленно приоткрылась. За ней оказалась темная комната, наполненная таинственным светом, что служило ему источником не понятно, здесь не было окон и фонарей. Внутри, на каменном полу, забившись в угол, сидел мальчишка: завитки его темных шоколадных волос спадали на лоб, тонкими руками он обнимал острые коленки, видимо пытаясь согреться, и смотрел на меня своими синими глазами. Моими глазами.
– Па-па? – по слогам произнес Тай слабым, даже можно сказать обессиленным, голосом.
В моем горле застрял ком вины, а на глазах появилась пелена, которую я пытался сморгнуть.
Я начал шаг за шагом, медленно подходит к нему и наклонился, чтобы увидеть мальчика лучше. В сердце возникло чувство сострадания и болезненной нежности. Я протянул руку, хотел его обнять, но остановил сам себя.
– Да, Тай, не бойся, – произнес я мягким голосом. – Мы с Марком пришли, чтобы спасти тебя. Ты больше не одинок, мы здесь, мы с тобой.
В этот момент мальчик, казалось, почувствовал тепло, которое исходило от меня. Ему стало легче, и, собравшись с силами, он встал. Слезы больше не текли по его щекам, и на его лице появился намек на улыбку, полной надежды.
– Знаете, – услышал я голос Марка и почти сразу увидел, как он присел рядом с нами, – теперь я точно убедился, что даже в самые тёмные времена, когда кажется, что ты потерян, любовь и доброта могут найти путь.
Я улыбнулся ему и, не выпуская Тая из объятий поблагодарил Марка.
– Меня зовут Марк, – протянул рыцарь руку в сторону моего сына для знакомства, но тот лишь свел брови на переносице:
– Сэр Найт, мы знакомы. Вы что, не помните меня? – слишком важно для шестилетнего ребенка спросил Тай, и на наших с Марком губах расцвела улыбка. Тай все прекрасно помнил. – Меня зовут Тай Рейнт, если вы забыли, – все-таки представился малыш.
– Так, нам пора.
Я поднял Тая на руки, и мы начали спускаться на первый этаж. Лестница казалась бесконечной, но вскоре мы сошли с нее. Еще когда мы с Марком бежали в часовую башню я через окно увидел, что Тибо был на улице, лежал на траве в тени старого дерева. Поэтому сейчас, не оглядываясь по сторонам, я пошел к машине.
– Тибо? Папа, это же Тибо? – радостно спросил Тай, пытаясь спрыгнуть с моих рук.
– Да, сынок. Это Тибо, – ответил я и, слабо улыбнувшись, опустил его на землю.
Черно-белый лучший друг встретил Тая радостным вилянием хвоста.
Пока эти двое валялись в траве, обнимая друг друга, я сел на огромный камень и зарыл руки в волосах, локтями оперевшись о колени. Тай здесь, со мной. С ним все в порядке. В отличии от Авроры. Я понятие не имею, где она, представить не могу, что с ней случилось и сколько всего она пережила и переживет до того, как мы ее найдем. Это убивает меня изнутри, разбивая сердце и вонзая его мелкие осколки в и без того измученную душу.
Глава 21. Август.
Я стоял на краю крыши многоэтажного дома и смотрел на звезды, как это любила делать Аврора. Сидя у окна она провожала закатное солнце и встречала ночное небо, пустое оно, глубокое или усыпанное блестящими звездами, для нее не имело никакого значения.
Отсюда открывался вид на бескрайний город, выглядел он так же как небо: был усыпан «звездами» – уличными фонарями или светом квартир, жители которых еще не спали.
Но я не обращал внимания на сверкающие звезды, ночной город и прохладный ветер, который проникал под футболку, остужая теплое тело. Я смотрел вперед, в пустоту, не замечая ничего вокруг.
В сердце царила тревога, а мысли об Авроре терзали душу, съедая изнутри. Каждая минута без нее ощущалась как вечность. Я знаю, что должен защитить нашего сына Тая, но как это сделать, когда моя любимая могла находиться где угодно – в тёмных подземельях замка, в опасных лесах или в одной комнате со злой колдуньей Эвелин? Эти мысли не выходила из головы.
«Как я мог оставить её одну? Почему согласился на этот шаг?» – мучительно думал я, сжимая кулаки. Чувствовал, как холодная тьма проникает в самые дальние уголки души, а печаль превращается в гнев.
«Я не могу позволить себе поддаться страху. Только не сейчас, когда рядом со мной Тай, мой свет и моя надежда».
Тай уснул почти сразу, как мы приехали в квартиру, спросив только о том, где же находится его мама, почему она до сих не пришла к нему?
– Она… Мы найдем ее, Тай. Я обещаю, обязательно найдем.
Как бы я не старался, чтобы мой голос звучал уверенно, по глазам сына я понял: обреченность, тревога, надежда – вот как звучал мой голос.
Не смотря на юный возраст, казалось, что Тай уже все понимает. В его взгляде, полном доверия, читалась и безмятежность, которая была мне так необходима.
– Даже если весь мир станет против нас, я не отступлю. Вы с ней еще увидитесь. Я обещаю, малыш.
Эти слова я прошептал, когда Тай уже уснул, и на его губах застыла мягкая полуулыбка. Если ему достались мои глаза, то улыбался он в точности, как Аврора.
Я сделал пару шагов назад, отошел от края и сел на холодную крышу. Мною овладела решимость – я не мог оставаться здесь, полагаясь на удачу, надо действовать. Не сейчас, один я не справлюсь. Дождусь утра и поговорю с Марком.
Путь к единственной цели – вернуть свою любимую и защитить сына – будет сложен и полон рисков, но в моей душе все еще было место для любви, и несмотря на темноту и пустоту, отчаяние и боль, это чувство дарило теплую надежду.
Просидев на улице еще немного, я вернулся в квартиру. «Надо поспать, хотя бы чуть-чуть», – думал я, но спокойный сон никак не шел ко мне.
Ночь прошла ужасно, часто сменяя ужасные картинки перед глазами, несколько раз я подрывался и садился на кровать с быстро бьющимся сердцем и в холодном поту, долго пытаясь восстановить дыхание.
И вот в очередной раз, уже сбившись с счету, я резко открыл глаза и запустил руки в волосы, пытаясь забыть то, что сейчас увидел.
«Это сон. Всего лишь сон. Аврора жива и сейчас спит где-нибудь в безопасности», – пытался успокоить сам себя, но как только закрывал глаза перед глазами появлялась Аврора. Ее уставшие, замученные глаза, полные страха и безысходности, исхудавшее тело в синяках. Я понимал, что меньше чем за сутки невозможно измениться на столько сильно, но картинки одна за другой, становились все хуже и хуже.
Я ярко запомнил четыре отрывка из разных снов, они, словно кадры из фильма, заставляли мое сердце быстрее колотится в груди и без того переполненной ужасом и горем.
Сначала я видел её одинокой, стоящей на каком-то разрушенном мосту, окруженном провисающими тенями. Ветер рвал волосы Авроры, а её взгляд метался в поисках спасения. Я тянул к ней руки, но мост трещал и рушился под её ногами, и она, словно в замедленной съемке, падала в бездну.
Затем сцена менялась: мы вдвоём с Авророй в пустом помещении, где каменные стены были покрыты мхом и неизвестными веществами. Она сидела на полу, её лицо иссушено страхом. Я чувствовал, как сильная боль сжимает грудь, не давая возможность сделать вдох, когда Аврора протягивала ко мне руки, но между нами стояла непреодолимая преграда – женская фигура в черном, почему-то казавшаяся бесконечно огромной и угрожающей. Она смеется, и этот смех, который в точности повторяет смех Эвелин, раздается гулким эхом в моем сердце.
Следующий образ – мы на берегу моря, где волны накатывают и уносят с собой её силуэт. Аврора зовёт меня, но каждый раз, когда я пытался подойти, море становилось все более бурным, затягивая её дальше в пучину. Я хотел закричать, но мой голос поглощал сильный ветер, и все, что мне оставалось –лишь безмолвно наблюдать, как в её глазах обрывается последняя нить надежды.
Еще один миг – мы в старом доме, наполненном сгнившей мебелью и пришедшими в упадок обоями. Аврора прячется за дверью, её глаза полны слез, и я слышу, как кто-то срывает с двери замок, а сердце начинает биться в паническом ритме. Я делаю шаг в её сторону и вижу, как силуэт Авроры исчезает в воздухе, словно мираж.
Каждый сон заканчивался, оставляя меня в ужасе от того, что я не смог её спасти. Образы сменялись, но одно оставалось неизменным: чувство беспомощности и отчаяния, которое не отпускало меня даже на секунду. В конце концов, я просыпался с захлестнувшей реальностью, где Авроры не было рядом со мной, а мое собственное сердце разбивалось на тысячи осколков, тихо крича о том, что я должен вернуть её, несмотря ни на что.
В замок выехали мы ближе к обеду, Марк не пустил меня за руль, сославшись на мой потрепанный вид.
Я молча смотрел в окно, в то время как Марк отвлекал Тая и Эллиса разговорами, пару раз я хотел крикнуть, чтобы они замолчали, но смех и искрящаяся радость в глазах сына быстро приводили меня в чувства.
Тай и Эллис помнили друг друга, поэтому с перовой минуты встречи стали неразлучны. Они, не смотря на разницу в возрасте, дружили и защищали друг друга.
– Марк, а почему тебя называют Дракошей? – поинтересовался Тай, когда Эл рассказал ему про наши детские прозвища.
Вот тут мне стало интересно, и я отвлекся от съедающих изнутри мучительных и жутких мыслей. Аврора не говорила мне, почему называет Марка Дракошей, а не так давно выяснилось, что и я к нему так общался.
– Дракон – это сильное, величественное животное, которое часто ассоциируется с силой, смелостью и приключениями, – улыбнулся Марк, когда понял, что Таю надо объяснять на более простом языке, – твоя мама сравнила меня с драконом, потому что с детства я был ее верным, отважным рыцарем, готовым прийти и спасти ее от любого зла, всегда мог поддержать. А называет она меня «Дракоша» или «Дракончик», потому что до взрослого «Дракона», по ее мнению, я еще не дорос.
В этой суматохе я и забыл, что Марк еще ребенок. Выглядел он как взрослый человек, а его поступки говорили о том, что он действительно рыцарь и настоящий мужчина, которому можно доверить не только свою жизнь, но и жизнь своих родных и дорогих сердцу людей.
– Марк, останешься с детьми в машине, мы с Тибо спустимся в подземелье, что-то мне подсказывает, что Эвелин будет ждать меня там.
– Я пойду с тобой, – Марк даже не посмотрел на меня.
– Исключено! Кто останется с Таем и Элом? Предлагаешь оставить их с собакой в машине? Гениально!
– Мы можем остаться вдвоем, – начал Эллис, но остановился под моим угрожающим взглядом.
– Во-первых, я еще ничего не предлагал. Во-вторых, успокойся, я тебе даже слово не успел сказать, а ты вспыхнул сразу. Я понимаю, пропала Аврора, то это не повод вести себя агрессивно ко всем подряд, подобно гусю. Не зря тебя так прозвали.
– Ты можешь тише говорить? – прошипел сквозь зубы я, но было уже поздно.
– А куда пропала мама? Расскажите мне?
– Нет, сын. Это секрет.
– Рыцарская тайна, – заговорщически прошептал Марк, останавливая машину у замка. – А чтобы ее узнать, надо стать настоящим рыцарем.
– Ничего себе, – удивился Тай, его глаза были полны восхищением, – а что надо сделать чтобы стать рыцарем?
– Победить злого дракона, – без тени сомнения ответил Марк и взял Тая за руку, – поэтому прямо сейчас мы с тобой пойдем в логово этого дракона. В подземелье старинного замка.
– Ты с ума сошел?! – воскликнул я, и перегородил им путь.
– Тик-так… время в нашей ситуации стоит целую жизнь.
Обдумав ситуацию с разных сторон, я развернулся словно по команде «кругом», вошел в замок, и, не оборачиваясь по сторонам, направился прямо в «логово злого дракона» – в многоугольную комнату, находящуюся в самом центре подземного лабиринта.
– Ой, как тут темно, – Тай сжал мою руку сильнее, когда мы уже шли по каменным коридорам.
– Настоящий рыцарь ничего не боится! – Из далека крикнул Марк. Они с Эллисом идут впереди нас, что бы в случае чего я успел защитить Тая, а сзади голос об опасности будет подавать Тибо.
– А еще рыцарь всегда слушается старших и своего принца, – начал я, когда увидел нужную комнату впереди, – Так что, Тай, будешь делать все так, как мы с Марком скажем. И только тогда мы сможем спасти Принцессу. И ты, Эллис. Ни шагу без разрешения! Это опасно.
– Да понял я, понял.
– А правда, что мы идем сражаться с драконом?
Слишком громко. Слишком эмоционально.
– Нет, мы идем к злой колдунье, которая превратит тебя в… жабу, если ты будешь так громко кричать.
– Папа! Не смешно, – обиделся мальчишка, но голос его стал в разы тише и спокойнее.
– А по-моему, очень даже ничего, – подмигнул Марк, – Папа – гусь, мама – лебедь, а сын – жаба. Так, а почему дверь заперта?
– Может обойдем с другой стороны?
– Ты не знаешь план подземелья собственного замка? Мы итак обошли вокруг этой комнаты, эта дверь единственная.
– Но ведь там было много дверей и проходов.
– Угу, – промычал Марк, пытаясь найти тайный механизм, – много лверей, которые действовали на основе магии. Крупицы магии Эллиса закончилась, у Эвелин, я уверен, тоже на исходе. Так что дверь одна, которая есть здесь по плану и, кажется, время играет против нее. Она не открывается.
– Может мы комнаты перепутали? – спросил я, на что получил укоризненный взгляд Марка.
– А где собачка? – подал голос Тай, все это время молча разглядывавший узоры на каменных стенах.
– Собачка гуляет. А вы сядьте на этот камень, отдохните, – обратился я к мальчишкам и, отпустив руку сына, подошел ближе к двери.
Мы с Марком очень долго искали как открывается эта дверь: он помнил, что здесь работает какой-то механизм, возможно, камень, на который необходимо нажать, но ничего не срабатывало.
– Да что ж такое! – крикнул я, запуская руки в волосы и сильно сжимая их.
Тай, который, кажется, уже засыпал, вздрогнул.
– Прости, малыш, – прошептал я мягко, но не смог сдержать злости и пнул маленький камень, мешавшийся под ногами. Он полетел в стену, и отскочив оттуда, залетел в угол коридора.
– Я вспомнил! – Эллис от радости подскочил на ноги, – Прости, Август, но иногда я не слушался тебя и убегал блуждать по подземелью. В общем, механизм, который открывает дверь там, – он показывает рукой на Тая.
– Точно, Эл. Спасибо! – Марк поднял Тая и поставил на ноги чуть в сторону, а затем поднял большой камень.
– Что ты делаешь? – до сих пор не понимал я.
– Открываю дверь.
Одна из сторон камня идеально подходила к вмятине на стене.
За моей спиной появился звук работающего механизма, я с осторожностью обернулся и увидел открывающуюся дверь.
– Еще раз спасибо, Эллис, ты настоящий рацарь, – смущенно и с виноватым видом проговорил Марк.
– Бери Тая на руки, а ты, Эллис, зайдешь за мной. – Сказал я и первый вошел в комнату.
Успел сделать всего пару шагов к середине помещения, как снова услышал звук работающего механизма. Никто, кроме меня, зайти не успел.
– Бегите! – крикнул я, не успев выбежать, а дверь закрылась, погружая многоугольную комнату в непроницаемую тьму.
В темноте можно позавидовать работоспособности воображения, потому что после каждого шороха я представлял самые ужасные картинки.
Я стоял на месте, не делая ни одного движения, пока мои глаза не начали привыкать к отсутствию света и только спустя несколько долгих минут и решился пройти к центру комнаты.
– Проходи, не стесняйся, – услышал я голос Эвелин за спиной и резко обернулся, – не всегда то, что ты слышишь происходит на самом деле, – голос снова звучал сзади меня, но теперь откуда-то издалека.
– Что тебе от меня надо?
– От тебя? – Я почувствовал, что Эвелин стоит справа от меня, почти прикасаясь своим плечом к моему и по спине побежали мурашки, – от тебя, милый мальчик, мне ничего не надо. А вот твоей Принцессе нужна помощь.
– Что ты с ней сделала? – со злостью крикнул я, поворачиваясь в сторону колдуньи, но ее смех вновь раздался за моей спиной.
– Мы с Авророй будем у тебя немного позже, а ты пока подумай о своем поведении.
– Что ты несешь? Что за чушь?
Я прекрасно понимал, что не стоит так разговаривать с ней, но не мог по-другому. Меня переполняли злость и ненависть.
– О-о, – снова смеется Эвелин, – твое поведение – это не чушь. Ты позволил мне украсть Аврору. Ты оставил ее одну, зная, что я в любой момент могу оказаться рядом. И именно ты сейчас, сидя здесь, абсолютно бессилен, – в ее голосе слышаться притворные нотки грусти, – как ты думаешь, если, повторюсь, если она выживет, будет ли она с тобой? Сможет ли простить такого человека, как ты? Разве ты вообще принц? У Авроры из-за тебя одни неприятности, а ее жизнь только начинается. Ну, что ты молчишь? – спрашивает голос из темноты, совсем близко ко мне, но не дает время на ответ и продолжает: – на твоем месте я бы ненавидела себя, если бы подвергла любимого человека опасности. Но, к счастью, я не знаю такого чувства, как ненависть к себе. Могу делать с твоей принцесской все, что моей душе угодно. До завтра, смотри, не лопни о переполнивших душу чувств.
Я почувствовал, как кто-то прикоснулся к моему плечу, пару раз похлопав, словно в знак поддержки, а в следующий миг в ушах зазвенела тишина – я остался один.
Вытянув руки вперед, я подошел к стене и сел, не жалея одежду, на грязный каменный пол. Мои мысли звучали в голове громче окружавшей меня тишины. А ведь Эвелин права.
Я не достоин Авроры, раз подверг ее такой опасности.
Когда я находился рядом с близкими мне людьми, а как ни крути, Тай, Марк и Эллис много для меня значат, то эмоции притуплялись, как и чувство вины. Но сейчас, предоставленный только самому себе и темноте, я закапывал себя все глубже.
В моей душе царит темнота и пустота, словно я потерял свет, который освещал мой мир. Каждая секунда становится испытанием, наполненным холодом и ожиданием, когда надежда пересекается с безысходностью. Боль проникает в самую глубь, и сердце словно расколото на части.
«Ты ничего не стоишь», – шептал я себе, сжимая кулаки до белизны. Ненависть к себе распирает изнутри, словно остервенелый зверь, стремящийся вырваться на свободу.
Я чувствовал себя потерянным и одиноким, словно у меня не осталось ориентиров, и каждое воспоминание об Авроре, новое или из прошлой жизни, вызывает слезы, наполненные злостью, которые приходят из ниоткуда и захватывают внезапно. Ненависть к себе накатывает так же неожиданно и отказывается покидать мои мысли.
Ощущение, словно кто-то вырезал кусочек моей души, и теперь в этом пустом пространстве лишь темнота. Я чувствую, как меня распирает от сожалений, и я ненавижу себя за слабость. «Почему я не смог быть тем мужчиной, которым ты заслуживала?» – думал я и каждый вдох давался мне с трудом, словно воздух, который я пытался втянуть в легкие, был пропитан горечью.
«На твоем месте я бы ненавидела себя, если бы подвергла любимого человека опасности», «Могу делать с твоей принцесской все, что моей душе угодно», – слова Эвелин крутились в моей голове без перерыва даже в сотую долю секунды. Если с Авророй что-то случится, я себе этого не прощу, что тогда будет с мальчишкой, которому мы подарили жизнь, а она, в добавок к этому, поделилась с ним своей солнечной улыбкой.
Не выдержав переполнявшие меня эмоции, я резко поднялся и начал кулаками бить стену, не обращая внимания на кровь и сломанные костяшки пальцев.
В какой-то момент я, слово обессиленный, упал, ударившись головой о каменный пол.