Андрей Бешлык
Перед грозой так пахнут розы
Торжественный день был распланирован довольно жёстко. Даже географические координаты мест, что нужно было посетить, выбирались из расчёта сокращения времени.
Например, ЗАГС выбрали не в черте столицы, а в Червонохрамске, чтобы к храму отца Виктора поближе. И не надо было лезть в столичные пробки, а можно было от ЗАГСа до храма дойти пешком.
С рестораном получилось сложнее. Центр отпадал – там Майдан. Впрочем, мы туда не особенно и рвались. После непродолжительных раздумий выбрали тот же молодёжный дискотечный клуб на окраине, где и отрывались на новогоднем корпоративе. Что важно, там была сцена, на которую у нас были свои виды. Если бы дело было летом, я бы выбрал кафешку на берегу Днепра, чтобы арендовать моторную лодку и эффектно подкатить туда за штурвалом, прямо к прогулочному пирсу. Но в феврале это было неосуществимо – река замёрзла. А так, он был достаточно близко к кольцевой дороге, чтобы удобно проехать на шоссе и сразу рвануть в Борисполь, на вечерний самолёт Киев-Рим.
Утром вставать пришлось ни свет, ни заря. Особенно невесте – пока наденет платье, пока накрасится. Хотя, я тоже подзадержался с выездом из дома. Мне приходилось повязывать галстук всего пару раз в год, и я довольно долго матерился перед зеркалом, пока не победил непослушную тряпку.
Но уже часов в восемь утра я подъезжал к дому невесты, где должны были устроить первую часть торжества – выкуп. Ха-ха, я им устрою выкуп.
Подъезжал я не на специально арендованном для нас BMW 760Li – эта тачка уже стояла у подъезда. Я катил на японской автовышке с правым рулём. Оставив кожаное пальто в кабине, я прямо в фирменном костюме забрался в люльку, которую чем только не испачкали рабочие, и водитель уверенно повёл ручки регулировки вверх, отчего пошла вверх и люлька.
Поравнявшись с седьмым этажом, я гаркнул во всё горло:
– Выходи на балкон, посмотри – это он, твой идальго, твой дон!
И она тут же выбежала, наспех нацепив пальто поверх платья.
– Пальто сымай, оно тебе не понадобится, – произнёс я таким уверенным тоном, что она подчинилась, ничего не спрашивая, а я подумал, что доверие между мужем и женой с полуслова – это очень хорошо.
Платье, к счастью, было не разрекламированного фасона «баба на чайнике», а больше похоже на одеяния греческих статуй, так что движения особо не стесняло. Шпильки, увеличивающие риск подвернуть ногу, тоже отсутствовали. Нет, конечно, она была не в кроссовках – предпочла золотую середину, каблучок средних размеров. Водитель автовышки сработал, как ювелир, остановив люльку буквально в трёх сантиметрах от подоконника остеклённой лоджии. Я ловко перекинул Нату через перила люльки, и стрела пошла в сторону, противоположную от балкона.
Машина была добротной, но очень старой и ушатанной. Чтобы опуститься на землю, стрела должна была описать почти что полный круг, и сначала пошла вверх. Восьмой этаж, девятый, вот уже и крышу видно сверху вниз – дух захватывает. И тут левый гидроцилиндр подъёмного механизма брызнул маслом на головы гостей, рассматривавших зрелище, и люлька качнулась резко вниз, потом не менее резко выпрямилась. От встряски я упал на перила, а Наталья на меня сверху. И оба заорали, как резаные. Но испытание ужасом продолжалось недолго, и пока стрела плавно проделала дальнейший путь до земли, мы успели отойти от потрясения, и улыбались от осознания того, что после падения оказались перед камерой видеооператора в интересной позе.
Выбравшись из люльки, я забрал из кабины свою верхнюю одежду и ещё один свёрток – свадебный подарок для Натки, который я развернул и заставил её надеть прямо там. Это была шуба, тайно купленная в бутике на днях.
Я отворил перед невестой дверцу нашего авто, она на секунду задержалась с посадкой, чтобы крикнуть гостям: «По машинам!», и бэха резво покатила к выезду в сторону кольцевой дороги. У нас был небольшой кортеж – арендовали BMW 760Li для себя, BMW 735i для родителей и два микроавтобуса Мерседес «Спринтер» для гостей со стороны жениха и невесты. Но все четыре машины украсили, не жалея материалов, так что, это смотрелось довольно эффектно – как четыре нарядные машины, летящие во весь дух, разгоняют сиренами зазевавшихся других водителей потока.
В одной и той же машине ехали родители жениха и невесты. Поначалу мы переживали, правильно ли мы сэкономили, посадив рядом родителей Натальи, которые через столько лет после развода уже не враждовали, но лучше было не лезть на рожон. Мы нашли компромисс – Степан Сергеевич сел на заднее сиденье, вместе с моими родителями, а Людмила Петровна – не переднее сиденье. Впрочем, опасения оказались напрасны – они совсем не горели желанием вспоминать былые семейные ссоры.
К ЗАГСу, открывающемуся в 10 часов, мы прибыли почти что минута в минуту.
Во время скучной формальной процедуры мы явочным порядком зевали. Оживились, только когда регистратор сказала: «Можете поцеловать невесту». Тут уж мы дали жару, так что родственникам пришлось нас разнимать, напоминая, что есть риск опоздать на венчание.
На приходе отца Виктора литургия служилась только по субботам, воскресеньям и двунадесятым праздникам, поэтому нам не пришлось ждать её окончания. К полудню мы были мужем и женой во всех смыслах.
Из «обязательной программы» оставалась только фотосессия у Золотых Ворот (всё-таки, один раз в неспокойный центр города сунуться придётся), а дальше «произвольная программа» в ресторане.
Музей был закрыт и оцеплен милицией по соображениям безопасности, но охранявшие его бойцы для молодожёнов сделали исключение. Добавив присказку «У молодых всё ветер в голове», а супруга шепнула мне в ответ: «Хай завидують».
На открытой смотровой площадке сверху мела позёмка. А мы оставили верхнюю одежду в машине, чтобы фото красивей получились. Разве можно замёрзнуть, когда обдувает жаркий ветер любви?
На востоке грохотало. Со смотровой площадки отчётливо были видны взрывы и выстрелы в нескольких дворах от нас. Что вызывали у Наташи страх, а у меня, кроме него, ещё и дикую звериную ненависть.
Я решил утешить её шуткой. Правда, юмор у моей выдумки оказался чёрным. Я достал полученный от неё в подарок на день рождения сувенир, что предусмотрительно заначил во внутреннем кармане пиджака. Это был пистолет – точная копия Макарова. Но стреляет он не пулями, а по нажатию курка выбрасывает из ствола маленький складной флажок с изображением сердца и надписью “Make love, not war10”. И демонстративно изобразил стрельбу по беснующейся толпе на Майдане.
А Ната в это время теребила обручальное кольцо, как бы ища у него защиты, и приговаривала: «С тобой я ничего не боюсь». А я стеснялся признаться, что рыцарь без страха и упрёка, на самом деле, очень даже подвержен страху.
Фотограф предостерёг меня, что снимки даже ненастоящей стрельбы в «Небесную сотню» могут выйти боком. Видать, знал больше нашего. Или интуитивно догадывался, к чему идёт дело. Вообще-то, мы с ним познакомились в первые дни моего пребывания в Киеве – тот самый, что прыжок с парашютом осенью снимал. И до недавнего времени были с ним в хороших отношениях. Пока он не стал активно поддерживать Майдан, из-за чего мы часто переругивались, и вообще, отдалились друг от друга. И в этот раз я сорвался на мат и высказал фразу примерно такого содержания, в цензурном переводе, что именно эти снимки я обязательно хочу видеть в свадебном альбоме. В последние дни я часто их рассматриваю, сожалея, что тогда у меня не было пистолета, заряженного настоящими пулями. Как эти снимки ко мне попали – это отдельная история.
Но хватит о грустном. Его мы ещё хлебнём сверху меры на вершок. А пока едем в ресторан.
Есть такая традиция, что молодожёны исполняют танец, чаще всего вальс. Но мы устроили гостям красиво объявленный тамадой сюрприз и исполнили дуэтом песню. Итальянскую, с намёком на то, что между нами итальянская страсть. Репетировать пришлось не один раз, порядком прожужжав уши этой мелодией соседям. А что делать? Итальянского мы оба не знали, и непривычные слова приходилось тупо зазубривать. А петь “Stumblin in” на английском было бы несколько банально. Сначала мы замахнулись на песню Альбано и Ромины Пауэр “Che angelo sei”, с текстом, наиболее соответствующим моменту, но довольно быстро поняли, что своими голосами не вытянем ноты в нужной тональности. У Альбано тенор, а у меня баритон с уклоном в бас. Впрочем, у их же песни “Ci sara” тоже текст довольно идейный. От этих слов сглаживался страх перед будущим, висевший в последние недели дамокловым мечом над всеми гражданами Украины. Её название так и переводится, «Будет». И мы вещали в микрофон, разгоняя сгущающуюся тьму:
Будет
История любви и лучший мир
Будет
Более яркая синева и более необъятное небо
Будет
Твоя тень рядом со мной, одетая в белое
Будет
Также более человечный способ сказать себе, что я люблю тебя ещё больше
Кстати, традиционный танец мы потом тоже исполнили. Помесь вальса с рок-н-роллом. Напомнив, как наш роман начинался, когда мы жили в разных областях. И как я по-детски чуть-чуть ревновал, когда она смотрела свой любимый клип 1974 года, восхищаясь внешностью Нодди Холдера, который молодым нравился ей, как мужчина, чуть ли не больше меня.
Every day when I'm away
I'm thinking of you
Everyone can carry on
Except for we two.
And you know that our love
And you know that I
And you know that our love won't die11.
С музыкой на банкете у нас вообще проблем не было. Ведь фирма Натальи по роду деятельности тесно пересекалась с музыкантами, и в её коллективе существовала своя полупрофессиональная рок-группа, что отложив политические и религиозные противоречия, согласилась выступить на свадьбе сотрудницы живьём. А тамадой и ди-джеем, направлявшим музыкантов в нужное русло, был упомянутый в первом эпизоде рассказа мой сотрудник и приятель Антон.
Кроме прочих друзей и родственников, присутствовал принадлежащий и к тем, и к другим, отец Виктор, который нас чуть раньше и обвенчал. Присутствие священника диктовало условие оставаться хотя бы относительно в рамках приличия. Откровенной пошлости не было. Но весёлые песни и танцы были. И он, хоть сам и не плясал, но молчаливо одобрял их улыбкой.
Точнее, сначала были конкурсы. Я сразу предупредил Антона, чтобы никаких там продеваний кольца через штаны и прочей пошлятины. Не столько из-за присутствия батюшки, сколько из-за собственной неприязни к туалетному юмору.
И он справился с задачей, придумав, как повеселить публику по-настоящему остроумно. Например, предлагал гостям угадать подробности нашей биографии, заранее сообщённые ему. Когда родственники ошибались конкретно, это выглядело довольно смешно. А ещё предложил нескольким добровольцам, включая молодожёнов, описать в стихах своё имя и профессию. Экспромтом.
Ната, чуть смущаясь, выпалила:
Я – Наталка, быдлокодер.
Иногда не прочь нашкодить.
А я не придумал ничего лучшего, как срифмовать не по-русски, не по-украински, а по-английски:
I am Andrew, sysadmin –
You know, what I mean12.
А уже после всего этого начались танцы.
Когда провозгласили тост за родителей, музыканты, как бы невзначай, заиграли ту самую песню «Битлз», под которую познакомились мои отец и мать. Ну и память у Антошки – я, помнится, обмолвился об этом факте при нём всего один раз.
Мама не танцевала – последние пару лет у неё начали болеть ноги. Всё-таки, уже 60. А вот папа, которому в начале месяца исполнилось 66, был в ударе. Даже пытался угнаться в быстром танце за свидетельницей, которая его более чем вдвое моложе и более чем впятеро энергичнее.
Давно я не видел таким бодрым своего старика. Даже удивился:
– Батя, ты чё, у тебя же сердце больное.
А тот ответил, растроганно хлопая меня по плечу:
– Сегодня моё сердце болит только от радости за тебя.
А когда бросали букет невесты, его, под дружный хохот собравшихся, поймала 15-летняя Даша. Это была сводная сестра Натальи по отцу. Из-за этого ребёнка от другой женщины Людмила Петровна и развелась со Степаном Сергеевичем.
Раньше бы Людмила Петровна устроила бывшему мужу скандал, если бы он появился в её присутствии с дочерью от другой женщины. Но в этот день давний конфликт волшебным образом прекратился. Бывшие супруги сидели рядом и общались, как ни в чём ни бывало. Он даже начал её по старой памяти снова Люськой называть.
Мы с Натой были счастливы, что нам удалось примирить людей, казавшихся непримиримыми. А отец Виктор заметил на это: «Блаженны миротворцы».
За окнами стемнело. Приближалось время отправления самолёта в Рим. Но рок-музыканты не были бы рок-музыкантами, если бы не хлопнули громко дверью. Когда все уже думали, что ничего интересного не произойдёт, и после отъезда молодожёнов продолжение свадьбы превратится в банальную пьянку, они, по договорённости с тамадой, преподнесли нам дополнительные сюрпризы.
Лидер и вокалист группы объявил:
– Следующая композиция посвящается жениху.
Я разом подобрался и превратился в слух.
С первыми аккордами я узнал давно мне известный мотив песни о мальчике Бобби из засмотренного мной до дыр перестроечного мультика «Остров сокровищ». Но текст был переписан.
С рожденья Андрюха весёленьким был.
Имел парень хобби – он девок любил.
Любил и шалил.
Наташу он в Киеве раз повстречал –
Влюбиться успел, где живёт, не узнал.
Такой был завал.
Все дети, как дети, живут без забот,
А он на диете – не ест, только пьёт.
Любимую ждёт.
В это время, в это время,
Позабыв про всё вокруг,
Кушал водку, кушал водку
Наш влюблённый юный друг.
Случалось, он поздно домой приходил –
На всех обижался, соседям грубил,
Как злой крокодил.
Но время проходит, и он не один,
А с той, кого страстно и пылко любил –
Любил, не забыл.
В это время, в это время,
Позабыв про всё вокруг,
Дружит с Натой, любит Нату
Наш отчаянный юный друг.
Я ржал так, что стены дрожали. Для пущего эффекта, я, как Билли Бонс в мультике, кинул апельсином в соло-гитариста, который он отбил гитарой и угодил прямо в салат с майонезом, перепачкав наши торжественные одеяния. Но мы были неформалами и по поводу одежды не расстроились. Утёрлись салфетками и дальше продолжили праздновать и веселиться. Праздник по-украински «весiлля». Оно там и было, во всех смыслах.
Но песенка из мультика с самопальным текстом – это ещё что, по сравнению с тем, что невесте посвятили песню панк-группы «Бригадный подряд» с оригинальным текстом, начинающимся словами «Зачем я, зачем я полюбила идиота?»
На что она не обиделась, а наоборот, ринулась скакать в ритме панк-рока. И даже пыталась взобраться на стол, с которого я успел её снять до того, как она бы разбила хоть что-нибудь из посуды.
И попросил видеооператора обязательно передать нам вместе с эпизодом на автовышке и этот эпизод, как жених сдёргивает со стола брыкающуюся невесту, а вокруг играет песня:
Я распускалася весной и цвела, словно роза,
А теперь я лечусь у врача от невроза –
Ну, зачем я, зачем полюбила его?
Но и это, к удивлению гостей, оказалось не всё.
Последний сюрприз вечеринки устроили мы сами.
Тамада так и объявил:
– Уважаемые гости, не расходитесь, сейчас будет сюрприз от молодожёнов.
А самих молодожёнов в это время видно не было. Мы скрылись за кулисами и объясняли музыкантам, чего от них хотим. Но не уехали совсем по-английски, как показалось некоторым гостям, а чуть позже вышли на сцену, продолжая оставаться в подвенечных нарядах, к которым прибавились любезно одолженные у музыкантов инструменты. Я театрально прикрикнул на музыкантов: «Банду геть!», и rock-n-roll band поспешно удалился со сцены, оставив нас с Натой на ней вдвоём. Я больше играл на акустической гитаре, чем на электрической, поэтому взял себе ритм-гитару. Наталье пришлось взять бас-гитару, на которой играется более сложная партия. С ней она ещё сильнее напоминала мне молодую Сюзи Кватро, которая тоже играла на басу и при этом была очень уж небольшого роста для такого большого инструмента. Но моя благоверная управлялась с тяжёлым басом не менее виртуозно, чем “grandmother of motorcycle music”.
Мы исполняли в качестве финальной песни композицию группы “Guns’n’roses” из прошибавшей нас обоих на слезу трагикомедии «Достучаться до небес», где она тоже была финальной.
Поначалу гости просто слушали, но вскоре начали подтягиваться к сцене, чтобы вместе с нами петь и танцевать. И, пока мы тянули время, многократно повторяя припев, толпа на сцене собралась довольно внушительная. Чуть ли не половина всех присутствующих. Даже не знавшие фильма и песни стареющие отцы жениха и невесты, на ходу выучив фразу-припев, нестройно подпевали:
Knock, knock, knocking on heaven’s door,
Knock, knock, knocking on heaven’s door.
Наконец, когда мы уже утомились играть и петь, да и времени до вылета оставалось далеко не куча, мы рубанули могучий финальный аккорд и сняли гитары с плеч.
Я помог Наталье надеть шубу, которую подарил сегодня утром, и уже на выходе обернулся и напомнил ей:
– Не забудь ключи от хаты на Троенщине. Они нам понадобятся сразу после возвращения.
Она вернулась в зал, чтобы положить ключи в свою сумочку, и, увидев рядом свою мать, напоследок поцеловала её в обе щеки. Больше Ната не видела маму никогда.
Глава 6. Падение.
Таксист, стоявший с включенным двигателем, резво рванул с места и, времени не тратя даром, по окраинным улицам столицы вынырнул прямо на широченное Бориспольское шоссе. Но, несмотря на расторопность водителя, в аэропорт мы прибыли поздновато и переживали, как бы не опоздать к регистрации.
Однако, пассажиры, стоявшие в очереди, увидев молодожёнов, улыбчиво расступились. Всё-таки, двадцать лет европеизации ещё не окончательно вытравили из украинцев славянские добродетели сочувствия и взаимопомощи.
Когда мы отдышались после посадки в самолёт, я первым делом вытащил ноутбук.
Я ещё шутил в ресторане, когда меня спрашивали, зачем я его взял: «Какой же я на фиг айтишник без ноутбука?» А теперь продемонстрировал, зачем я взял его в полёт.
Самолёт ещё не набрал высоту, и экипаж предупреждал пассажиров о запрете пользоваться электроникой, но я стал показывать Натке ещё не обработанные фрагменты съёмок торжества, которые в последний момент выцыганил у видеооператора.
Увидев со стороны, как мы едва не загремели с вышки, она воскликнула, невольно заставив обернуться соседей по салону:
– У тебя, наверно, вместо нервов медный кабель! Даже не испугался почти. А я чуть не описалась.
– Ты слишком хорошего мнения обо мне, – улыбнулся я в ответ, – не такой уж я и смелый. Когда нас мотыляло между седьмым и восьмым этажом, у меня тоже очко жим-жим.
– Второй раз за полгода заглянули в глаза смерти, – заметила она уже спокойнее, – после того, как случайно влезли в чернобыльскую зону.
– Дай Бог, последний, – устало заметил я.
– В полётах не говорят «последний», говорят «крайний», – поправила она явно не к месту.
– Нет уж, пусть такой прецедент будет уж точно последним! – в свою очередь повысил голос я сам.
И мы стали рассматривать более весёлые эпизоды, такие как вдохновенное собственное пение и неудавшийся танец на столе.
От непрерывного просмотра видео аккумулятор ноутбука сдох всего за час, и дальше мы были вынуждены вглядываться в темень за бортом, рассматривая огни городов и весей. За этот час лайнер прошёл через Западенщину, как горячий нож сквозь масло, войдя в воздушное пространство Венгрии над какой-то русинской деревенькой чуть южнее Мукачево. Первым городом, на который мы обратили внимание, был оставшийся далеко у северного горизонта громадный Будапешт. Затем с юга сверкнул вблизи разноцветным сиянием Белград, за 15 лет восстановившийся после американских бомбардировок. А после раскинулось безлюдное Адриатическое море, где сплошная темнота лишь изредка прерывалась маленькими огоньками редких пароходов.
И наконец, вот она – цель нашего прибытия, «Вечный город». Точнее ещё не он сам, а аэропорт имени Леонардо да Винчи.
Когда я складывал в салон оплаченного турфирмой такси наши дорожные сумки, вместе со ставшими ненужными в субтропиках кожаным пальто и меховой шубой, ярко светящиеся часы на приборной панели машины показывали, что в Италии 22 часа 55 минут. Получается, что киевское время – без пяти минут полночь. Последний мирный день на Украине заканчивался.
Говорят, что даже приятные впечатления могут вымотать, если их слишком много. И мы после того дня, наполненного впечатлениями, как ни один день нашей жизни до этого, чувствовали себя выжатыми, как лимоны.
Уладив формальности при заселении в отель и развесив свадебные наряды по вешалкам в шкафу, мы легли на общую кровать номера для новобрачных, но, вопреки утренним планам, отрубились уже в час ночи.
* * *
Вы не поверите, но всё было именно так. Первую брачную ночь мы дрыхли чуть ли не до обеда.
То, что обычно происходит в первую брачную ночь, было между нами во второй половине следующего дня, в субботу. И на следующий день, в воскресенье тоже было. Да и в понедельник, если честно.
В апартаментах люкс четырёхзвёздочного отеля, где нас поселили, которые так и назывались, «номер для новобрачных», кроме живописных видов на развалины античных строений, была ещё одна очень приятная особенность. Как потолки в большой комнате были 2,75 метра, так и кровать посреди комнаты представляла собой квадрат со стороной 2,75 метра. Наверно, это для весьма страстных итальянских молодожёнов, чтоб уж наверняка с такого аэродрома не упали. Но страстные украинские молодожёны иногда и с неё умудрялись падать.
Подробности наших экспериментов останутся между нами, ибо не зря подобного рода отношения называют интимными и личными.
Только расскажу анекдот, который мы оба впервые услышали в Крыму.
Приезжает пара киевлян после свадьбы на неделю в Севастополь. В последний день, когда они вышли из отеля, чтобы ехать обратно, уже по дороге на вокзал осмотрелись и удивились: «Оп-па, тут ещё и море есть».
Мы были не такими молодыми, как персонажи анекдота – полная изоляция от внешнего мира длилась три дня.
Во вторник поутру я решил включить ноутбук, чтобы почитать новости, посидеть на форумах и посмотреть, нет ли сообщений от начальства и коллег по работе.
Весь украинский, российский и белорусский сегмент интернета гудел, как растревоженный улей.
Отставка!
Янукович бежал в последний момент перед арестом.
По мере передачи информации через вторые, третьи и так далее руки, рассказы о текущих событиях обрастали художественными подробностями.
Один блогер красочно описал, как уже бывший президент выскочил через чёрный ход усадьбы в Межигорье без шапки и в одном сапоге, когда проснулся на втором этаже особняка от шума из-за того, что первый этаж уже грабили.
Сколько не призывали масс-медиа «не раскачивать лодку», наша жовто-блакитная посудина таки перевернулась оверкиль. Высшее руководство, отстранённое от властной кормушки с помощью грубой силы, частично последовало за Януком к москалям, частично полирует нары в СИЗО, а кто и отправился под лёд Днепра сомов кормить, с пулевыми отверстиями в черепах. Те же, кого ещё неделю назад шельмовали, как отщепенцев, с которыми вменяемый гражданин и гадить бы рядом не сел, возвеличивались как бессмертные герои.
Осознав, что больше не могу придерживаться принципа «Моя хата с краю», я полез на форумы. Ещё недавние друзья чётко разделились на резко враждебные группировки майдановцев и антимайдановцев. Как говорится, «Надев широкий боливар, Онегин начал холивар». И просидел на форумах до самого обеда.
Пока, наконец, красавица-жена не двинула изящной, но сильной рукой экран ноутбука прямо по моим пальцам на клавиатуре. Экран, к счастью, остался цел, но было бо-бо.
– Шо ти робишь? – возмутился я, – я же не сохранiв сообщенне!
Не проникшись моим желанием поучаствовать в политических спорах, Натка возмутилась намного сильнее:
– Ты як едiн программiст, з якiм я зустрiчалась кiлькi рокiв назад! П’ять годин ранку – просипаюсь вiд свiтла мене у лице, а це экран ноутбука, вiн там свiй код пiше. И йому по барабану, шо я рядом лежу – голая, не голая, по барабану!
– Наточка, солнышко, – пытался оправдываться я, – вспомни, как я, после того, как полночи поднимал упавший сервер, поехал не к себе домой, а к тебе, чтобы привезти монитор взамен твоего сгоревшего, потому что тебе надо было срочно сдавать проект. И после всего этого ты говоришь «По барабану»?
– За солнышко прощаю, – примирительно улыбнулась Ната и сделала жест, который мне безумно нравился – легонько потрепала меня рукой по макушке.
После чего я подумал, что и вправду ещё успею о политике с пацанами потрепаться. Тем более что пора подкрепиться.
За обедом мы обсуждали куда более приятную тему, чем политика – шутили над оставшимися в прошлом предсвадебными приготовлениями. Например, Наташа вдруг засомневалась, а правильный ли выбор мы сделали, исполнив именно песню “Ci sara”, а не скажем, более популярные “Sharazan” или “Felicita”. (Логично – находясь в Италии, обсуждать итальянские песни)
Я ответил, что, во-первых, песня “Felicita” – самая заезженная, и исполнять её было бы слишком банально, а во-вторых, у меня с ней есть нехорошая ассоциация, и пропел диким козлетоном пародию:
Феличита – это секс на работе, безумие плоти – феличита.
Феличита – это пиво без водки, голые тётки – феличита…
А она остановила мою какофонию, полушутя погрозив кулачком и грозно произнеся:
– А в ухо?
Я постеснялся говорить вслух, но мысленно подумал: «Как же моя милая всё-таки сексапильна. Даже когда сердится».
* * *
В двух с половиной тысячах километров от Родины то, что с ней творилось, казалось каким-то нереальным. Так что, оправившись от первоначального шока, как может измениться родная страна в три дня, мы занялись тем же, что и другие туристы, летевшие с нами самолётом Киев-Рим. Развлекались и отдыхали.
Турфирма подготовила нам довольно насыщенную экскурсионную программу. Но мы частенько сбегали с официальных экскурсий с гидами и шли по своим маршрутам своим ходом.
Древние говорили, для того, чтобы обойти все городские кварталы Рима, уйдут годы. Даже с учётом того, что от тех домов остались какие-то доли процента, всё равно на одни античные здания, сохранившиеся до наших дней, уйдёт не меньше недели. А ведь ещё многочисленные музеи манят увлекательными экспозициями. И хочется постоять, вглядываясь в средневековые шедевры, выставленные в них, а не пробегать бездумно по коридорам, как в торговом центре, куда пришёл за продуктами после работы.
Но самые главные достопримечательности осмотреть мы всё-таки успели.
Легендарный амфитеатр Флавиев, более известный, как Колизей, мы как раз осматривали вдвоём, умышленно отстав от экскурсии.
Я сделал театральный жест, будто бы выхватываю меч из ножен, и выкрикнул не тише итальянца:
– Ave, Caesar, Imperator – morituri te solutant13!
– Приветствие Цезаря гладиаторами, – равнодушно заметила Натали, и затем более заинтересованным тоном, – а у меня первая ассоциация – это гонения на христиан со стороны языческих императоров. Есть даже такой художественный роман, так и называется, «Мученики Колизея». Как подумаю, что на меня попрёт вооружённый амбал, так даже не знаю, смогла бы выдержать или струсила.
– Ты бы смогла, – я крепче сжал её руку, – ты смелая и решительная. А вот насчёт себя я не уверен.
– Ты меня переоцениваешь, – серьёзным тоном ответила Ната, – а вообще, легко рассуждать, как бы мы себя повели на месте мучеников, нежась в роскошном отеле на мягкой постели, в предвкушении кружки дымящегося кофе. Но узнать ответ на наш вопрос наверняка возможно, только проверив теорию экспериментально, то есть, взаправду оказавшись на железных нарах в неотапливаемой камере с чёрствым хлебом. От чего да избавит нас всех Господь.
– Аминь, – ответил я, потому что добавить было нечего.
* * *
Миновало прощёное воскресенье, настал Великий пост. В прощёное воскресенье мы слегка поцапались, но тут же простили друг друга и нашли компромисс.
Она хотела соблюдать супружеский пост от и до. (Да-а? А кто летом меня безуспешно к добрачному сожительству склонял?) Я настаивал, что для путешествующих пост отменяется. (Знаю, что гнилая отмазка, но другой у меня не было)
Договорились, что пост не отменяется, а ослабляется – сошлись на воздержании в первую неделю и в страстную неделю.
Мне кажется, что если супруги любят друг друга, по-настоящему любят, то они всегда смогут договориться между собой. Особенно, в бытовой и интимной сфере. Иначе это уже не супруги, а какие-то чужие друг другу дядька и тётка, по недоразумению оказавшиеся вместе.
Но скучно нам от воздержания не было. Только, нагуляв аппетит, хотелось есть.
А гуляний наш тур предусматривал много.
Третьего марта из Рима мы поехали автобусом в Неаполь, где в порту уже стоял прогулочный пароход, что должен был увезти туристов дальше на юг.
Осмотреть все достопримечательности Неаполя за два дня – ещё менее реальная задача, чем справиться со всем Римом за одну неделю.
Но мы, всё же, обошли с группой откопанные развалины Помпеи и Геркуланума и поснимали с удобного ракурса сгубивший их Везувий.
Ну вот, опять на отдыхе всплывает тема бренности жизни.
Да и события на Родине иногда вторгались в нашу туристическую безмятежность, наглее, чем незваный гость и татарин вместе взятые.
Вечером перед отплытием парохода мы смотрели спутниковое телевидение в Неаполе. Точнее, просто переключали с канала на канал, от нечего делать. Хотелось дремать, но ложиться в постель было рановато. И вдруг – как ушат холодной воды на наши головы.
Я случайно щёлкнул на пятый канал Украины, где передавали новости. И как раз попал на речь бесноватой Фарион. Её ор напоминал нечто среднее между выступлениями Адольфа Гитлера и Эвиты Перон. По тональности было похоже на Эвиту, а по значению фраз – на фюрера. В частности, звучали призывы расстреливать за русскую речь на улицах и коронная фраза бандеровцев, обращённая к москалям: «Чемодан – вокзал – Россия!»
Ната испугалась не на шутку. Правой рукой она попыталась отобрать у меня пульт, а левой инстинктивно отмахивалась от телевизора, из которого, казалось, забрызжет слюна оратора. И кричала:
– Выключи, выключи це лайно! Переключи на какой-нибудь американский мюзикл.
Но, когда мы проснулись и увидели через занавеску луч итальянского солнца, тревога отступила.
А вскоре и мы отчалили из Неаполя. Маршрут пролегал через ещё более привлекательные для путешественников места, чем главные древние города. Зайдя ненадолго на остров Капри, тот самый, где стояла резиденция императора Тиберия, мы пошли вдоль западного берега Апеннинского «сапога». Чтобы пройти через Мессинский пролив, высадиться на берег в Сиракузах, обогнуть вокруг Мальту (естественно, с заходом на берег) и дальше, обойдя с запада Палермо, проследовать обратно в Неаполь через открытое море.
