Андрей Бешлык
Перед грозой так пахнут розы
Тогда директор шахты стал в пожарном порядке просматривать резюме на всех кадровых сайтах Украины и вышел на меня.
Технологии связи выбираю я. Методы интеграции с существующей инфраструктурой выбираю я. Способ конструктивного исполнения на аппаратном и программном уровне выбираю тоже я.
А что? – подумал я, – снабжение у шахтёров, даже при нынешнем разброде и шатании, вполне на уровне. Никаких проблем с материальным обеспечением, как проекта, так и меня лично. Даже помощников дадут из рабочих, там, где надо работать не головой, а руками.
И я согласился стать руководителем этого проекта.
К вечеру я был уже оформлен по всем нормам трудового законодательства, и уже на следующий день в 9 часов утра был на проходной шахты.
Если встать в 6 часов утра, то в принципе, впритык к 9 часам успевал.
Если уехать до 20 часов, то успевал до полуночи поужинать, помыться и лечь спать.
Точнее, последняя маршрутка уходила с автостанции Шахтёрска в 19:45.
На следующий день, 29 апреля, я взялся за дело с таким рвением, что умудрился опоздать и на эту последнюю маршрутку.
Пришлось брать такси и просить мать расплатиться в конце пути, потому что у меня самого такой крупной суммы при себе не было, да и дома тоже оставалось только на автобусный проезд и питание до первой получки.
После чего сотрудники шахты показали мне каптёрку, где можно переночевать, если что. Но я пользовался ей лишь в исключительных случаях. Там было настолько грязно, что уж лучше раскошелиться, но добраться до дома.
Продолжились работы и 30 апреля. Это была пятница, и вечером, когда уходил с работы замдиректора, что принимал меня и запомнил по документам мою дату рождения, он пошутил:
– А шо ти до сiх пор тут робишь? Ти вже должен у барi з друзьямi горiлку пити.
На что я ответил вполне серьёзно:
– Так завтра ж на работу.
Чем вызвал у него снисходительную ухмылку: мол, новичок выслужиться хочет.
А я и вправду хотел и не обманул его.
Продолжились работы и в субботу первого мая.
Интуиция меня не обманула в том, что я хотел сделать как можно больше как можно скорее.
В первых числах июня началась адская жарища. Как в старинной моряцкой песне: «Товарищ, я вахту не в силах стоять – термометр взлетает аж под сорок пять». В июне десятого года в донецких степях было всего на три градуса меньше.
Трястись полтора часа в переполненной маршрутке, а потом при такой погоде заниматься не только настройкой серверов в помещении с кондиционером, но и монтажом. Врагу своему не пожелаешь.
Но, как ни крути, детство на окраине провинциального райцентра всё-таки повлияло на мою целеустремлённость.
В середине июля проект был сдан в эксплуатацию.
Я переселился в серверную с кондиционером и получил комнату в общежитии для штатных сотрудников. Комната, правда, была без кондиционера. Зато своя.
В конце третьего десятка я наконец-то познал, каково жить одному. Совсем. Где-то раз в месяц я наведывался в Лутугино с родителями повидаться, а остальное время жил в Шахтёрске.
Нет, конечно, в армии я тоже был оторван от родительского дома. Но там хотя бы бесплатно выдавали еду и одежду. А тут пришлось учиться считать деньги самостоятельно. Что мне, в общем-то, удалось неплохо.
Поголодать пришлось лишь однажды, и то не по своей вине. Когда меня поймали местные гопники и надавали по мордасам, попутно облегчив карманы от наличности. Пин-код от кредитки, я, правда, так и не сказал, так что голодать пришлось недолго – до тех пор, пока на неё не поступила очередная зарплата. Только пришлось довольно долго ходить в тёмных очках, прикрывающих фингалы, потому что донецкие гопники оказались злее луганских.
Но на этом, как догадался бы капитан Очевидность, превратности моей судьбы не заканчиваются.
Эта работа мне подвернулась ко дню рождения – следующая оказалась новогодним подарком.
Айтишная тусовка досаточно закрытая и малочисленная. Посему, для нашего брата-сисадмина вся Украина – большая деревня. Даже в трёхмиллионном Киеве и полуторамиллионном Харькове все коллеги друг друга знают, как жители моего провинциального Лутугино или не менее провинциального Шахтёрска.
И 29 декабря 10 года я получил e-mail с предложением по трудоустройству.
Оно и впрямь было заманчиво.
HR крупной всеукраинской IT-компании, который видимо уже на корпоративе что-то принял, написал с юмором: «Хватит пылиться на терриконах – айда к нам на море», предлагая провернуть проект, аналогичный выполненному мной. Объединение в единую сеть крымских санаториев под началом этого самого всеукраинского интегратора.
И, устроив в новогоднюю ночь отвальную для сотрудников, что скоро станут бывшими, я снова стал готовиться к переезду.
Глава 3. Путешествие к мечте.
Из-за новогодних праздников оформление несколько затянулось, и в Севастополь я прибыл 13 января 11 года.
Первое, что я увидел, отъехав от вокзала в низине к вершинам гор – это «Воронье гнездо», откуда подглядывал в бинокль на пляж, когда служил в армии.
Вот ведь не думал – не гадал, что я сюда ещё вернусь, и в каком качестве.
Такое дежа вю меня преследовало далеко не единожды – что до, что после.
Например, пробегая по диагонали городские кварталы в Лутугино, чтобы не опоздать в школу, я по непонятным причинам останавливался на минуту и смотрел на окна строго определённого дома. А спустя много лет, уже после армии, оказывалось, что там живёт девушка, с которой у меня году в шестом (или в седьмом?) будет роман.
Да уж. В жизни сюжеты иной раз покруче любого кино. Оно и понятно. Кто режиссёр кино? Человек. А кто режиссёр мировой истории? Сын Человеческий. Вот только иногда не хватает хэппи-эндов, как в кино. Или возможности сохраниться и отыграть назад, как в играх. Хотя, сохранения в мультиплеере технически невозможны.
Впрочем, я забегаю вперёд.
Ну а пока я в Крыму, не знаю, куда деть тяжеловесное зимнее пальто.
На Донбассе 10 градусов, и в Севастополе 10 градусов – только в одном месте с минусом, а в другом с плюсом.
В офис только завтра, так что можно чуть-чуть расслабиться.
Скинув шмотки в гостиничном номере, я пошёл в расположенный рядом ресторанчик итальянской кухни на склоне горы, заказал себе закуску и вино и подумал:
– Ну чем здесь не Италия? А если нет разницы, зачем платить больше?
Крым – чудесное место. Предгорья Севастополя и Ялты напоминают Апеннины, а в глубине полуострова есть виды в нескольких километрах друг от друга, напоминающие Грецию и Кавказ. Всё это ещё сыграет в моей жизни свою роль, о чём я пока пребываю в счастливом неведении. Но не будем гнать лошадей.
Впрочем, задерживаться в начале одиннадцатого года тоже особо не будем.
Полюбовавшись весной в январе, я приступил к делу, которое пошло споро – благо, сказался большой опыт.
Проект я сдал 9 апреля, но отмечать не стал, потому что соблюдал пост.
Только сменил место жительства по этому поводу.
Основные работы проводились в Севастополе, а головной офис санаторно-курортной сети отелей находился в Ялте, где я и снял квартиру. Точнее, небольшой домик в частном секторе.
Так, отставить нездоровые смешки: «О, как морозно в январе, когда удобства во дворе».
Домик вполне цивильный, с горячей и холодной водой.
Стеновой материал, конечно, не ахти. Я задолбался укреплять стену, чтобы повесить телевизор и смотреть футбол на большом экране. Но в Крыму утеплять здания требуется не так тщательно, как, например, на Донбассе. Только ветер сифонит через щели между стеной и окном. Но другие предложения были значительно дороже. Как говорится, чем богаты, тем и рады.
И к тому же, все бытовые неудобства с лихвой компенсировались живописнейшим видом на море со склона горы. Да-да, опять точь в точь Италия. Романтик – это даже не мировоззрение, а диагноз. Когда я писал стихи, пытаясь произвести впечатление на девушек, я подписывался «Последний романтик ушедшего века». Но речь не об этом.
В те времена, в связи с постоянными переездами, мне было просто некогда знакомиться с девушками.
Я искренне надеялся, что этот переезд может стать последним. Как показала практика, эта надежда не оправдалась. Но я опять забегаю вперёд. Лучше остановимся и насладимся видом из окна дома на склоне горы.
В середине мая начальство устроило показушный зачёт по гражданской обороне.
Мне, как назло, выпал билет «Ваши действия при затоплении дома, где вы живёте».
Я написал, чтобы показать нелепость этого мероприятия: «Мой дом находится на высоте 180 метров над уровнем моря. Если море доберётся и туда, то остаётся только садиться на корабль и брать каждой твари по паре».
Принимал зачёт одессит, поэтому юмор оценил и пересдавать не заставил.
А в остальном, размеренно текли всё те же айтишные будни, с той лишь разницей, что я подчинялся не директору, расположенному непосредственно на шахте, а генеральному директору в Киеве, но чаще отчитывался руководителю симферопольского филиала.
Но спокойная жизнь длилась очень недолго. 25 мая мне поручили новый интересный проект, чему я был даже рад, ибо всегда интересовался новыми знаниями.
Так я узнал, что один из крупнейших в мире музыкальных порталов с табулатурами олдскульного англоязычного рока разрабатывается на Украине. Учредитель у него – сорокалетний панкующий хохол Алексей Ситечко (как выяснилось позже – это не кличка, и только близкие друзья могут его дразнить, добавляя к фамилии слово «чайное»).
В середине мая американцы и голландцы взвинтили цену аренды серверов, где располагался этот музыкальный портал, и Ситечко стал искать возможность перенести его содержимое на местные производственные мощности. А у нас как раз были мощные дата-центры в Киеве и Симферополе. И нам заказали продающий сайт для сети санаториев, что я администрировал. Сисадмины у нас были весьма компетентные, от них же первый есмь аз, а вот веб-разработчиков квалифицированных не хватало. Да и те, что были, не справились бы с этим заданием так хорошо, как команда веб-разработки тех киевских любителей музыки.
В общем, директора перетёрли тему и решили баш на баш – мы предоставляем производственные мощности для портала, а они в свою очередь нам полноценный сайт разрабатывают и поддерживают.
За настройку серверов под музыкальный портал отдуваться пришлось, естественно, нашему крымскому подразделению, то есть мне. С киевским разгильдяем из дата-центра я связывался по удалёнке, а в Симферополь частенько наведывался лично. В связи с чем узнал, как крымские татары, из которых состоит большинство водителей маршруток, проходят горные серпантины со скоростью 80 километров в час. Все грехи не успели промелькнуть по причине их множества, но половина – это точно.
Какой русский не любит быстрой езды?
Но подстраиваться под расписание маршруток в скором времени надоело, и я взял кредит на два года, чтобы купить Мерседес моложе меня всего на десяток лет. В Сбербанке России, потому что уже тогда не доверял украинским банкам. Права я получил ещё в 2008-м, но тогда не решился взять кредит. И правильно – будучи безработным на рубеже девятого-десятого года остался бы и без машины, и без денег, и с долгами.
Но о машине рассказать я ещё успею.
А сейчас хочу рассказать о взаимодействии с киевской веб-студией.
Я зарегистрировался на их закрытом корпоративном портале под ником ptitz (Птиц, как меня звали в школе из-за фамилии. Скрипт аутентификации понимал только ники, написанные латиницей). А моим непосредственным партнёром неожиданно стала очень молодая и очень миловидная девушка. Сначала я думал, что начальником отдела веб-разработки в таком юном возрасте может быть только блатная родственница большого начальника. Но вскоре узнал, что связи тут ни при чём, и у неё действительно талант на грани гениальности.
Фрагмент переписки из корпоративного чата:
Ptitz: Это с тобой, что ли, вести переговоры, какой софт на серваки ставить?
Nata_guitar: Да, а что?
Ptitz: Деточка, тебе 18-то есть? ;)
Nata_guitar: Мне 25, и в ближайшие лет 10 скрывать свой возраст я не собираюсь.
Ptitz: А почему гитара? Играешь или фигура на неё похожа?
Nata_guitar: Поигрываю потихоньку. Недогитарист и недопрограммист в одном лице) А ты почему птица? Летаешь или залетаешь? ;)
Ptitz: Фамилия – Соколов. Помни бритву Оккама)
Nata_guitar: Смотри, не порежься ей ;) Если хочешь, можешь и меня звать по институтской кличке – Хиросима.
Ptitz: Не понял.
Nata_guitar: Родилась 26 апреля 1986 года. И в Чернобыле радиоактивное заражение, и в Хиросиме – вот такая параллель. А ещё темперамент, как взрыв ядерный. Так что, со мной не шути.
Ptitz: Даже по поводу очков, что на тебе сейчас и на твоём аватаре в Confluence2? В фейсбуке ава тоже в них? Дай глянуть хоть одним глазком.
Nata_guitar: Накося – выкуси.
Ptitz: Жаль, меня с ранней юности возбуждают девушки в очках.
Nata_guitar: Значит, тебе нравятся умные женщины. Но очки – это не признак большого ума, а только слабого зрения. А будешь клеиться – усложню системные требования.
Ptitz: ОК. Мы и впрямь заболтались. Пора и дела обсудить. Значит, сервер на CentOS не пойдёт из-за того, что в официальном репозитории старая версия PHP, и придётся подключать репозиторий EPEL, но скорей всего компилить что-то непроверенное из сырцов. Так?3
Nata_guitar: Верно.
Работа шла до 12 июля, и за это время Наталка свою страницу в фейсбуке мне так и не открыла.
А вечером 12 числа руководитель подразделения в Симферополе вручил мне конверт с наличкой и приказал:
– Поедешь в командировку в Киев.
Я не мог поверить своему счастью. Ведь уже пять лет не видел двоюродного брата, что служит священником в пригороде Киева. Да и с Натали был бы не прочь лично повидаться.
Однако переговоры именно с ней запланированы не были. Я решал чисто организационные вопросы с Ситечко и руководителями пониже, а сотрудница Наталья Бондаренко, как я узнал у кадровика, в эти дни вообще была в отпуске.
Впрочем, разочарование от невозможности встретиться с девушкой, в которую я заочно успел влюбиться, не помешало мне повидаться с братом. Который по совместительству ещё и отец. Отец Виктор Грищук – священник прихода святителя Луки Войно-Ясенецкого в маленьком райцентре Червонохрамск, к северо-западу от Киева. Как раз в честь этого храма и был назван город. В 1992 году Ленинск-Днепровский решили переименовать и, не мудрствуя лукаво над придумыванием названия, вспомнили о главном (и единственном) православном храме города, сделанном из красного кирпича.
В субботу я работал до обеда, воскресенье было выходным, а улетать надо было только в понедельник после обеда, так что я имел возможность засидеться у отца-брата за чашкой чая допоздна и заночевать там.
Когда уже все собирались читать вечернее правило и спать, Витёк (как я фамильярно называл иерея по старой памяти) случайно выронил из кармана непонятный клочок глянцевой бумаги.
Он довольно долго разглядывал его, а потом пожал плечами:
– Всё, что Господь делает – к лучшему. Но зачем мне это? Я и раньше не особо тяжёлую музыку жаловал, а после рукоположения и подавно.
Где взял? – нетерпеливо спросил я, увидев, что это не что иное, как билет на концерт Green Day в воскресенье вечером.
– Не поверишь, выиграл. Никогда не играл в лотерею, а тут свезло. Случайно. Я закупал бытовую технику для приходского дома, и по чекам разыгрывали призы. Мне выпал главный приз – билет на концерт. Если хочешь, бери – я всё равно им не воспользуюсь, как и все мои друзья-клирики.
– Спасибо огромное тебе и твоим друзьям, не любящим панк-музыку. В этот раз Господь сделал к лучшему не тебе, а мне – восторженно чуть ли не прокричал я, торопливо пряча в карман билет на концерт любимой группы.
В общем, в воскресенье утром я слушал церковное пение на литургии, а вечером морально готовился в киевском метро, что скоро услышу добротный рок.
Green Day довольно часто, гастролируя по Восточной Европе, заруливали и в Киев. С этим городом у них связаны особые воспоминания. В 1988 году в Калифорнии произошёл беспрецедентный случай в истории Америки – в кинотеатрах показали советский мультик. И к тому же, совместный проект студии «Киевнаучфильм» с Голливудом. Малолетние лоботрясы Билли Джо и Майк пошли полюбопытствовать, как экранизировали «Остров сокровищ» на русском языке с закадровым английским переводом. И одна из песен, прозвучавших в этом мультике, через 9 лет оказала существенное влияние на мелодию их песни “King for a day”. Из-за чего, в благодарность киевским киношникам, американские звёзды посещали Киев чаще, чем другие столицы Восточной Европы.
Я вошёл в концертный зал уже после времени, когда выступление должно было начаться. Но славяне никогда не начинают концерты вовремя. Музыканты – не славяне, а вот организаторы оказались истинными славянами, и на сцене пока что было пусто.
Я пошёл в бар, чтобы взбодриться перед выходом на танцпол. А там собралась толпа, потому что многие панки и рокеры решили сделать то же самое. Когда наконец-то подошла моя очередь делать заказ у стойки, на сцену под одобрительный ор поклонников выбежали музыканты.
– Текилы, – коротко бросил я, кидая на стойку её стоимость вместе с чаевыми.
Хлопнул сто грамм одним залпом и помчался в гущу событий.
Первую и вторую песню публика ещё раскачивалась, а с третьей начался трэш и угар. Даже с моими габаритами было непросто разглядеть сцену за спинами обладателей высоченных ирокезов, то и дело подпрыгивающих в слэме. Не говоря уже про присутствовавших в зале миниатюрных девиц и немногочисленных детей.
В начале песни “American idiot” я почувствовал, что меня кто-то дёргает за хвост. Нет, не в том месте, что у кошек и собак. Я постригся только перед тем, как вступить в повстанческую армию, а между срочной службой в армии и текущей войной носил длинные волосы.
Это как раз-таки была такая девочка, которой не было видно сцену из-за высоких спин. Она заискивающе улыбалась и похлопывала себя по плечам. Я понял без слов, которые у сцены было невозможно расслышать, присел и позволил ей сесть к себе на плечи.
Сам уже не мог скакать с приличным грузом на спине. А вот она двигалась довольно бурно, не боясь упасть. И частенько позволяла себе постукивать кроссовками по моим бокам, как конник шпорами. Но я стоически терпел, личным примером доказывая, что и панки могут быть джентльменами.
Я не атлет, поэтому через несколько песен пришлось поумерить свою гордость и признаться, что я уже устал. А то мы бы вместе рухнули в толпу.
Мы решили выйти в бар подкрепить силы пивом. Я всё не мог отдышаться и как можно более равнодушным тоном произнёс:
– Сорок килограмм на плечах удержать не могу. Старею.
Девушка рассмеялась:
– Ты мне льстишь безбожно. Рост 160, вес 55.
– Так это же хорошо. Мне всегда нравились девушки, у которых есть за что подержаться.
– Я тебе подержусь!
И тут мы вышли из полумрака перед сценой в ярко освещённый бар и узнали друг друга в лицо.
– Птиц?
– Ната с гитарой?
– Вот так встреча посреди трёхмиллионного муравейника, – не переставал удивляться я, какие увлекательные сюжетные линии подбрасывает мне жизнь, – тоже панк-рок любишь?
– Если саунд качественный, то да. Когда мы переписывались по работе, я включала в колонках Ramones.
– А соседи по кабинету одобряют твоих Ramones?
– Во-первых, у меня отдельный кабинет в кирпичном здании с нормальной звукоизоляцией, а во-вторых большинство нашего коллектива поклонники “Old school of rock4”. Ведь основная наша деятельность – музыкальные сайты.
Я заметил, что она одета в джинсовую рубашку и ярко-жёлтые брюки.
– Жёлтые штаны. Два раза «Ку», – пошутил я, чтобы проверить, знает ли она мой любимый фильм «Кин Дза Дза».
– Разрыв шаблона, – улыбнулась Ната, – обычно при знакомстве со мной спрашивают про мою парадную одежду цветов национального флага. Некоторые даже обидно называют «Целка-патриотка».
– А ты не патриотка? – продолжал я на юмористический лад.
– Хорошо, что ты про первый пункт не спросил. Когда в институт поступала, какой-то урод из будущих однокурсников спросил: «Ты целка?» И получил по щам.
– Да ты и впрямь взрывная…
Мы прервали разговор, чтобы дослушать музыку. А вот после концерта наболтались вдоволь.
Но хорошего понемножку, и вскоре мы были уже на станции метро Петровка, а потом городской электричкой ещё быстрее доехали до Троенщины.
На проспекте Маяковского и находилась её девятиэтажка, напротив универсама Фестивальный.
Проводы закончились – с минуты на минуту придётся отчаливать.
Я сыпал комплиментами, лихорадочно вертя в голове, какие бы слова подобрать, чтоб она уж наверняка не отказалась продолжить отношения.
Намёками я говорить не особо умею, с детства прямой как стрела, поэтому и сейчас пустился атаковать в лоб:
– Я втрескался в тебя по уши с первого взгляда. Может, не сразу как увидел твоё фото на аватаре в Confluence, но с первого видеозвонка по скайпу точно.
Розовощёкая хохотушка внезапно посерьезнела.
– Андрюшка, не стоит путать деловые отношения и личные. У меня парень есть. Через год он заканчивает севастопольскую военно-морскую академию, и я буду работать с Киевом по удалёнке. Рано радуешься – он будет служить не в Крыму, а в Очакове.
Я почувствовал, как ещё не потемневшее небо стало иссиня-чёрным, а жаркий ветер превратился в ледяной.
Я вышел в большую жизнь, и моя жизнь кончилась.
По пути на станцию электрички я ни разу не оглядывался.
Глава 4. Жизнь не кончена в 31 год.
В общем, в Ялту я возвратился вдребодан. Ещё в Жулянах так начал пить, что в Симферополе еле вышел из самолёта.
Но, как человек взрослый, постепенно я сумел поставить коллективные интересы выше личных. Через два дня привёл себя в порядок и с ещё большим рвением стал работать на фирму. А ещё через два набрался мужества возобновить диалог с Натой, и мы пришли к выводу, что в наших обоюдных интересах поддерживать ровные отношения сотрудничества.
Что я и делал до 17 сентября. Потом начальство наших фирм потеряло интерес друг к другу, и вынужденное общение прекратилось.
Я даже не испытывал любопытства, как она там поживает в многоэтажке на северо-восточной окраине столицы, когда сидел у своего окна с видом на Чёрное море долгими осенними вечерами.
Впрочем, у меня становилось всё меньше и меньше вечеров, когда мне выпадало скучать. Я, похоже, закрепился на Южном Берегу Крыма всерьёз и надолго. По крайней мере, мне хотелось в это верить. И соответственно, начал потихоньку обрастать на новом месте новыми друзьями. Но и старых с Донбасса не забывал.
И если с донбасскими пацанами я общался, в основном, через фейсбук, то в Крыму старался не упускать возможности развеяться на частых в курортных городах развлекательных мероприятиях.
Проведав родителей на новый год, я возвращался домой поездом Луганск – Севастополь. Немного народу ездит в Крым зимой. В своём купе я был один. Короткий день успел догореть ещё до отправления поезда, и уже после Алчевска за окном опустилась непроглядная тьма.
Несмотря на обилие занятий, как на работе, так и на отдыхе, на меня периодически нападала нелогичная тоска. А впрочем, очень даже логичная.
Нехорошо человеку быть одному. Я, как почти стопроцентный экстраверт, легко заводил новые знакомства и общался с людьми. Но ни к кому, пожалуй, кроме родителей, не привязывался достаточно близко.
Первые дни нового года – время подводить итоги минувшего и строить планы на будущее.
Казалось бы, живи и радуйся жизни. Дела медленно, но верно идут в гору, напоминая дорогу на Ай-Петри. Материальное положение, несмотря на кредит, довольно стабильно. Даже щели в доме заделал осенью, так что и зимние шторма не приносят мне дискомфорта.
А счастья нет. Город Счастье есть, километрах в тридцати от родительского дома, а я лично такового не чувствую ни с большой, ни даже с маленькой буквы.
В такие моменты я вспоминаю слова святителя Тихона Задонского о Боге: «Идеже Ты, тамо потребляется всякая печаль. Идеже несть тебе, тамо всякая радость суетна». И возвратившись домой, я решил исполнить давно задуманное и на Рождество наконец-то посетить Свято-Успенский монастырь в Бахчисарае.
Бахчисарайский монастырь бесподобно красив. Летом его виды не отличить от фотографий с Афона. Но зимой он гораздо меньше напоминал святую гору, потому что в Греции не бывает снега.
Я ещё не очень хорошо водил автомобиль, и гололёд в горах заставил меня ехать медленнее. Так что, я чуть не нарушил собственный принцип не опаздывать к началу богослужения. Припарковавшись у края пешеходной зоны, я пошёл почти строевым шагом, так что даже вспотел.
Сдёргивая по пути шляпу, я застучал по вырубленным в скале ступеням, с твёрдым намерением даже не войти, а влететь в пещерный храм. Как вдруг на узком лестничном пролёте мне преградил дорогу нищий, прося подаяние. Я не роскошествовал, но и не бедствовал, поэтому мог себе позволить отсыпать ему не только мелочь, но и положить в чумазую ручонку бумажные купюры.
Тем более, он привлёк моё внимание неожиданным способом:
– Дай на покушать – стишок расскажу.
– Валяй, – равнодушно ответил я, надеясь, что он не задумается, вспоминая рифму, и я смогу как можно скорее продолжить путь.
Тот и вправду выпалил без запинки:
Любовь бежит от тех,
Кто гонится за нею,
А к тем, кто прочь спешит,
Кидается на шею.
Я не придал значения тому, что попрошайка в заштатном городишке цитирует перевод Шекспира. Мало ли, какие бывают спившиеся интеллигенты.
От прикосновения к вечному мой ум постепенно стал светлеть.
Я уже не чувствовал себя ходячим мертвецом, ненужным и бесполезным.
Ведь в сущности, моя работа приносит много пользы многим людям.
Где-то далеко меня искренне любят отец и мать.
Даже встречи с бомжами у храмов – уже повод благодарить Бога. За то, что если я не имею возможности делать большое добро, то Он посылает мне возможность делать хотя бы малое.
И я решил, что так, пожалуй, и буду жить. Не стремиться к каким-либо сверхчеловеческим достижениям, а довольствоваться малым. Стараться никого не обременять, и тем более, никому не делать зла. А если устану от жизни, утешаться тем, что мы в этом мире временно. Ведь и вправду, рано или поздно меня настигнет естественная смерть, да будет воля Господня.
С таким настроем я миновал Великий пост.
Крымчане отпраздновали Пасху, и я вместе со многими из них посетил монастырь второй раз.
Туристы радовались тому, что по весне открываются горные перевалы. А самые смелые из них рискнули открыть и купальный сезон, хотя вода в море была совсем ещё ледяная.
В первую неделю после Пасхи сотрудники стали выведывать у меня намёками, собираюсь ли я справлять очередной день рождения с родителями или останусь дома.
Сейчас я больше ценю родителей. А тогда мне не хотелось сидеть за праздничным столом со стариками – гораздо сильней хотелось оторваться в компании таких же молодых гуляк.
Через неделю мы с тремя коллегами, с которыми установились приятельские отношения, спорили, куда податься в день праздника. Который как раз выпадал на субботу. С утра выпил – целый день свободен.
Ребята хотели отдохнуть излюбленным способом. Взять трёхлитровую банку домашнего вина и поваляться на пляже. Благо, солнце уже припекало ощутимо. Я возражал, что уже открыл купальный сезон в прошлую субботу, и теперь мне интереснее поход вглубь полуострова.
Сопротивлялись они недолго, ибо против живописных горных видов никто принципиальных возражений не имел. Единственное неудобство – расписание маршруток до Бахчисарая. То есть, надо было ехать на машине. Но нашёлся непьющий Толик Пономарёв, избавивший именинника от необходимости оставаться трезвым.
За окном мелькали предгорья. Товарищи не уставали меня поздравлять с новым годом. С новым годом моей жизни. Толян сделал мне обалденный подарок. Где-то с месяц назад я намекнул, что в моей фонотеке очень много песен, но одну я выловить в интернете не могу. Это была мелодия, что в стародавние студенческие годы мелькала в телерекламе только что появившегося процессора «Pentium 4». Я мог напеть мелодию, но никто не мог ответить мне имя автора и название песни. А он нашёл, через какие зацепки её отыскать, и сейчас она играла в салоне.
Песня, как назло, о молодости и беззаботности:
We are young, we run green,
Keep our teeth nice and clean,
See our friends, see the sights, feel alright,
We wake up, we go out, smoke a fag,
Put it out, see our friends,
See the sights, feel alright5.
А я чувствовал, как никогда, что сегодня стал на целый год старей.
Выйдя из машины с начатой бутылкой в руках и целой в сумке, мы проследовали мусульманское кладбище, что усилило мою склонность к чёрному юмору.
И, постепенно приканчивая выпивку и закуску, стали искать вход в пещерный город Чуфут-Кале.
Ром уже взялся за дело и, вспоминая крылатую фразу, я нарочито перепутал порядок слов, вызвав дружный смех приятелей:
– Жизнь проходит, а дерево не построил, дом не родил, сына не посадил.
Ещё одна бутылка полетела с обрыва, а тропинка стала совсем узкой и пошла в никуда.
Вспомнилась старая пародия на старую песню: «Куда ты, тропинка… Тропинка, ты куда?»
В общем, хоть разум уже был малость замутнён, мы поняли, что надо разделиться. Заблудиться не заблудимся – телефоны-то есть у всех, а то, что мы – исследователи по натуре, подсказывало нам сфотографировать побольше пещер изнутри и снаружи. Да и отлить бы не мешало – несмотря на отсутствие народа в горах, давний рефлекс заставлял искать укромные места.
Я забрался выше всех – у входа в эту пещеру над уровнем моря было, наверно, метров шестьсот.
В дальнем углу бил родник, сливавшийся по склону блестящим ручейком.
Попив холодной и вкусной родниковой воды, я стал освобождать организм от жидкостей, выпитых ранее.
Гадить прямо в родник, конечно, не стал, пристроившись делать своё грязное дело в углу поближе.
Едва успев застегнуть ширинку, ещё стоя спиной к выходу, я интуитивно почувствовал, что не один.
И не обманулся.
Через секунду над моим ухом прочирикало звонкое сопрано:
– Нарушаем общественный порядок, молодой человек?
Я оглянулся и остолбенел, не поверив увиденному в лучах света, заливавших вход в пещеру. Я скорей бы поверил, что на склоне соседней горы пасутся кентавры.
– Хиросима, – только и смог произнести я тихим растерянным тоном.
– Птица-Сокол, – удивилась она не меньше моего.
В следующий миг я вспомнил все обстоятельства, при которых закончилось наше первое и последнее свидание и, попытавшись придать голосу побольше цинизма, спросил с деланным равнодушием:
– Как дела – пока не родила?
– Было бы от кого.
– А как же бравый курсант, который через два месяца станет лейтенантом и будет служить в Очакове?
– Да пошёл он…. куда Макар телят не гонял. Пьянь! Раз продинамил свидание из-за запоя, два продинамил свидание из-за запоя. Потом я сама к нему пришла. И что же он? Пил пиво, жрал водку и блевал прямо на ковёр. Я пыталась действовать лаской, уговорами, угрозами… Последней каплей стало, когда мы договорились пойти в собор на Пасху. Захожу я к нему в общежитие, а он лыка не вяжет. Не, ну ты прикинь! До окончания поста оставалось всего несколько часов, и после службы надирайся хоть як порося – не дотерпел. Не люблю слабых и безвольных людей. Пусть теперь другой дурочке мозги компостирует – такой, что поверит, будто бы он ради неё остепенится.
