Андрей Арсланович Мансуров
Тёмное фэнтези, тёмная фантастика
Вот именно – видимость.
Хотя для соседей теперь – рай! Их семья – самая примерная! Громких и злобных разборок с битьём посуды и крушением мебели, (Подобных тем, что постоянно культивируются в «любимых» передачах!) как бывало, из их квартиры не слышно уже, почитай, года… Да, четыре – как раз, как Лена отчалила, а они заключили «Пакт». О ненападении.
Пакт оказался чертовски удобен – он больше не «приставал» со своими «дебильными» домогательствами, а она не требовала регулярных уборок и перестановок мебели…
Одно оказалось плохо – климакс у Артёма ещё не наступил. А искать любовницу ему, пожалуй, поздновато. Да и вряд ли прилично: ну, опять же – город маленький, все – как на ладони.
Вот и приходится «предаваться блуду» с рукой. В ванной.
Задумчиво пережёвывая крупно порезанную тушёную картошку, Артём прикидывал: может, это из-за сексуальной неудовлетворённости ему… Начали являться части тела Первой…
Вот её-то уговаривать точно – не надо было! Скорее уж – тормозить…
За компом он засиделся до двух – жена уже спала. Из-за своей перегородки, делившей спальню примерно пополам, он явственно слышал богатырский храп. Это отвлекало.
Так он этот сволочной «навороченный» уровень и не прошёл. Графика уж больно хорошая – вместо игры он иногда просто любовался на серо-защитных чудовищ эпохи второй мировой… Нет, танки – это вещь. Он снял наушники, и всё выключил. Долго стоял, глядя на затылок и окружённое всклокоченными седыми у корней волосами, ухо Ксении.
Ксения. Ксюша… Жена. Мать его дочери. Вроде, хорошая женщина.
Но – настоящая сука. Хитро скрывавшая «подлинное лицо» до свадьбы.
Впрочем, возможно, все женщины – таковы? Недаром же есть анекдот про бочку с мёдом, у которой на дне – д… Вот именно. А он уж точно – откупорил не с того конца!
Однако – почти не протестовал. И развестись даже не пробовал.
Может, подсознательно чувствовал вину перед той – Первой?..
Ведь и правда, был! Виноват.
В ванной он включил воду погорячей.
Снял растянутое спортивное трико и полинялые трусы. И майку в дырах… Повернулся к ванне.
Она уже стояла там, омываемая упругими струями воды! И хитро-хитро глядела ему в глаза. Снова этот взгляд… Никогда он не мог… Устоять.
Что-то пережало ему дыхание. Он замер было, но преодолел себя – нет, он не позволит глюкам восторжествовать над его прагматичным мозгом Инженера!..
Однако от неё не укрылись его колебания и внутренняя борьба:
– Балда ты – Тёмчик! Как был – так и остался! Хватит думать – иди сюда! – её мокрая и в капельках воды рука оказалась перед его грудью. Она протянула руку – ему…
Он… взял эту руку.
Ч-Ё-Ё-Ё-РТ!!! Рука мягкая, тёплая, упругая – молодая! А как превосходно видно всё её тело! Неужели и оно – такое же тёплое, нежное и поистине божественно стройное, и восхитительное на ощупь, как ему помнилось?! На этот раз сознание не поплыло – и он понял, почему!
Кое-какие части тела не могли не отреагировать! Да ещё как!..
Ну, что же он стоит, как баран? Вперёд!
Сходить с ума – так хоть чтобы при этом было приятно!!!
О-о-о!..
Вытираясь жёстким полотенцем, он уже посмеивался.
Приятно оказалось… Очень.
Ну вот оно и пришло. Сумасшествие.
Мало того, что он предался «разгулу бурной страсти» с Бывшей, давно умершей женщиной. Мало того, что он сам себе показался… вполне достойным.
Мало и того, что он «принял» и «использовал» глюк как реальную женщину.
Так он ещё получил от «встречи» колоссальное удовольствие!!! Удовлетворение. Гордость своими… Способностями.
Похоже – этот момент даже важней.
Ведь он всегда знал, что может не только сам получать – но и дарить женщине… Нет, скажем скромнее – подлинно «земное» наслаждение! Для его самомнения и тщеславия эта странная и дикая встреча под тугими струями обжигающей воды – бесценна! Что может быть приятней для пятидесятисемилетнего мужчины: осознавать себя ещё очень даже в «силах»?!
А может – и не надо бороться? И – грузить мозг дурацкими мыслями и комплексами?!
Шизофрения – так шизофрения!
Зато какая приятная!.. Впрочем…
Кое-что ещё грызло его трезвый ум. Что, если то, что он трогал тогда – ну, то есть, глаз! – и тело, которым нагло воспользовался сейчас – не глюк? А – подлинная реальность?!
Что, если что-то такое произошло в мире: ну, там, всякие новые нано-технологии, экологические катастрофы, солнечная активность и проч. – и его Первая – воскресла?! Или – куда-нибудь… воплотилась?!
Читал же он в молодости – Лема? Там, в «Солярисе» – главный герой предавался, как и он сейчас, бурной страсти с почти такой же, умершей фактически из-за него, любимой Женщиной. Чудесным, но вполне реальным образом «воскрешённой».
И этот герой вовсе не комплексовал из-за этого, и не слишком-то стремился разложить любимую на атомы для подробного анализа – что в ней, да как…
А просто – любил и… Всё остальное.
Фильм Тарковского он тоже помнил отлично. Там философия, пожалуй, даже поглубже, чем в оригинале. Впрочем, философию Артём всегда люто ненавидел.
Поэтому и решил, что у него – совсем другой случай.
Да и не исчезала героиня у Лема из ванной, нагло и пошло хихикнув, и сделав ручкой на прощание… А Юлия именно так и поступила!
Когда он, счастливо задыхаясь, откинулся спиной на кафель, его новая – верней – старая! – любовница просто растворилась в воздухе. И его глупые попытки нащупать её в тесном пространстве, разумеется, провалились. Но это его не расстроило.
Подсознательно он уже и был готов к чему-то такому: как инженер, и практик с многолетним опытом прагматичного подхода к о всему, он старался остаться последовательным и методичным даже в сумасшествии!.. Раз кто-то (Ох! Даже страшно думать – кто!) дал ему такой замечательный второй шанс, дураком он будет, если не воспользуется!..
Кроме того, он ощущал в себе какие-то новые, словно раскрывающиеся силы и способности! Храп Ксении он слышал теперь даже сквозь закрытую дверь ванной. В щелях между кафельными плитками видел – буквально отдельные песчинки цемента и песка… А запах молодого, здорового тела до сих пор стоял в ноздрях!
А что – он вовсе не против такого Расширения Сознания!..
Пусть даже и платить за всё это придётся сумасшествием. Не даром же говорят: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное…
Так что – пусть. Пусть – сумасшествие. Зато – море удовольствия. И – банальное самоутверждение. Реванш. Но вот говорить о нём жене… Хм…
Дудки – он же не дурак!
Забираясь в кровать со своей стороны, Артём смотрел на тело жены под простынёй с довольной ухмылкой… Конец фрустрации!
С завтраком возникли проблемы.
Юлия пожелала (Сама – вот уж не собирался он… Знакомить их!!!) позавтракать с ним и Ксенией.
Когда она вошла в дверь, он вылупился на неё как баран, и застыл с недожёванным куском во рту. Но смог сдержаться и промолчать. Ксения его замешательства не заметила – как раз намазывала мёдом тост. Юлия же весело и беззаботно улыбалась, крохотные пальчики и божественный ротик послали ему воздушный поцелуй. После чего его Первая выдвинула из-под стола табурет Лены, и уселась на него, закинув ногу на ногу.
В банном пушистом халате и с вымытыми волосами она, понятное дело, казалась неотразимой – сама свежесть и воплощённая сексапильность. Но…
Но как она могла войти, пройти мимо его жены, и двигать табурет так, что Ксения, отличавшаяся отличным слухом и зрением, не видела и не слышала ни-че-го?!
Артём убедился, что его худшие подозрения подтверждаются: Юлию создала его память. Его мозг. Его… Комплексы?
Поэтому она – реальна только для него. Остальные и не увидят, и не услышат созданный им божественно прекрасный и восхитительно юный Фантом…
Но как же – табуретка?! Он же видит – её выдвинули, на неё сели…
– Милый! – голосок игривый и требовательный. – Будь добр – передай чашку!
Автоматически он передвинул третью чайную чашку, непонятно как оказавшуюся на столе… Юлия, словно её бесплотность нисколько её не смущала, взяла чайник и налила себе половинку – так она любила всегда. А долила – кипятком, встав к плите за большим чайником.
Ксения с удивлением взглянула на него – он уткнулся носом в столешницу, и убрал руку со стола. Продолжил жевать сразу ставший безвкусным бутерброд, старательно избегая откровенно вызывающих взоров снова севшей Юлии. Но та и не думала сдаваться:
– Тёмушка! Ты не посмотришь: кажется, меня покусали комары!..
После чего халатик как бы сам собой распахнулся, и его взору предстали две самые соблазнительные и прекрасные ножки из всех, что ему довелось рассматривать и ощупывать!
Его мужское естество… отреагировало.
С непрожёванным куском во рту Артём вскочил из-за стола, да так, что зазвенели чашки, стоящие на нём – хорошо хоть не попадали на пол!
Он стремительно выбежал из кухни в спальню, дожёвывая на ходу, и срывая домашнюю майку. Подскочив к шкафу, стал быстро одеваться. На вопрос супруги крикнул:
– Опаздываю! Забыл, балда, что сегодня мне – на десять минут раньше! Отчёт!
Невозмутимо вошедшая, и вставшая в проёме, подперев косяк округлой частью спины Юлия, приподняла бровь:
– Вот как? А почему я про это ничего не знаю?! Сейчас пойду с тобой! Врать нехорошо! А особенно нехорошо – врать любимой девушке и самому себе!
Артём затравленно посмотрел на неё, буркнув как мог тихо:
– Солнышко моё! Умоляю – только не на работу! Дома – пожалуйста! Всё, что захочешь! Но на работу – не надо!.. Прошу!..
– Н-ну… Ладно, противный мальчик! Останусь здесь. Посмотрю, как ты тут устроился, и что за корову взял в жены. Жаль её… Но ничего – я постараюсь облегчить её сложную и опасную жизнь с тобой!
Артём не нашёлся что ответить. Тем более как раз мимо Юлии в спальню прошла Ксения.
Странно – она легко миновала пространство, занимаемое халатом и выставленной пикантной ножкой, просто пройдя сквозь них. На Артёма жена смотрела…
Почти заботливо.
Видать, почуяла, что у – пусть не любимого, но привычного – супруга что-то не так…
– Ладно, беги уж, работничек – ценный кадр… Кавардак я уже наложила.
– Спасибо. – Артём кончил, наконец, повязывать галстук, и двинулся в прихожую, захватив со стола котелок. Котелок имел древнюю историю и оставался ещё с тех, счастливых времён военных сборов – Артём прихватил его на память почти сорок лет назад, да так и приспособился использовать… В каком-то плане котелок ностальгическим бальзамом напоминал о тех незабвенных, пусть – глупых, но беззаботно-счастливых и наивных… Н-да.
По дороге на работу Артём обрёл способность снова мыслить. Почти логически. Благо, пешком до его КБ можно дойти за пятнадцать минут.
Что же с ним, в конце-то концов, происходит?!
Жена – это однозначно! – Юлию не видит. А вот он видит. Мало того: он видит, как она двигает табуретки. Чует её запах своим улучшившимся обонянием. Слышит мельчайшие нюансы интонации… И – в ванной, во всяком случае! – осязал её так, как никогда прежде: Юлия чертовски реальна. И воплощена, если можно так сказать, в великолепнейшее тело!
Тело, пожалуй, даже получше, чем у той, реальной Юлии…
Да и некоторые приёмы… И ласки… Хм.
Может, не его память, а чёртово подсознание – как раз и проецирует на фантом те черты, которые он мечтал, но так и не увидел в своей Первой?.. Что, если эта Юлия – (для него!) живое и материальное воплощение настоящей МЕЧТЫ?!
Возможно ли такое?!! И…
Главный вопрос: почему это произошло… И происходит – именно с ним?!!!
Неужели всё это – игры его разума, и он один такой, уникальный, смог воплотить себе на старости лет, ужасно, безумно (Вот уж – точно!) заманчивую вещь: любимое занятие, с любимой женщиной, и практически в любом месте и в любое время?!
– «Остановись, Тёма! – кричал кто-то маленький и насмерть перепуганный в его голове, – Если переусердствуешь с этим в твоём возрасте – инфаркт только этого и ждёт!!!»
Кроме того, беспокоить начала и жутковатая мысль: а ну, как Юлии удастся что-то сделать с Клавдией?! Она, конечно, нематериальна, и для других людей, похоже, бесплотна и невидима, но… Червячок сомнения копошился в душе всё сильней – даже когда он проходил через КПП с его неизменными занудно-тоскливыми проверками, и сканированием сетчатки.
Артём постарался взять себя в руки. Ему предстоял очередной насыщенный рабочий день. И – действительно Отчёт. Пока дошёл по длинному коридору до кабинета, это почти удалось.
Ключевое слово – почти.
На утреннем разборе он не слишком смог сосредоточиться на том, что докладывали подчинённые. И кое-что даже переспросил, заметив, что вызвал недоумённые переглядывания у бестактной молодёжи, и сосредоточенно нахмуренные брови у ветеранш и ветеранов – таких в его Отделе пока всё же было большинство.
Это не могло не напрягать и его самого. Он уже смутно знал – он чуял всем нутром, как постепенно отдаляется… И – не только от всех этих, в-общем-то милых и по-своему добросовестных коллег…
А – и от остальных людей вообще: пенсионеров с неизбежным, как Апокалипсис, домино и пивом. От женщин с дурацкими обсуждениями сериалов и Халаховских скандалов в прямом эфире. От детишек – которые, если уж быть честным хоть перед самим собой, всегда раздражали своей тупостью и телефонами: словно нет вокруг Реальности. А вся она там – в маленькой пластмассовой коробочке!..
Он, как никогда, ощущал полную бессмысленность окружающего Мира. Никчёмность и мелочность почти всего, к чему так трудолюбиво и настойчиво стремится большинство окружающих его людишек… Дом? Семья? Машина? Деньги? Власть?
Какая чушь. Всё это не заберёшь с собой ТУДА – туда, где кончается плебейское серое накапливание, и начинается Жизнь Духа…
То есть то, что и отличает Человека – от скота.
Совершенствование Сознания и приобщение Души – к сокровищнице Мирового разума…
Чёрт!.. Что это с ним?! Куда его повело?!..
Нужно делать Работу!
Он – всё ещё частичка этого мира!
Поэтому он мысленно щёлкнул переключателем в мозгу, и «абстрагировался» от возвышающих устремлений, и от воспоминаний о ванне, от которых краска стыда и возбуждения огнём заливала лицо и шею, и двинулся вдоль длинного ряда кульманов, придирчиво рассматривая: что там исправили и дочертили вчера по его указаниям…
Рефлексы и привычки – великая вещь. Вскоре он действительно втянулся, и смог вот именно – вникать и в детали.
Порядок. Есть в чём отчитываться.
После обеда, у шефа, он это и сделал. Шеф прокомментировал работу кивком, и словом:
– Продолжайте.
Остальные двенадцать глав Отделов тоже что-то докладывали – он отключился.
За спинкой стула шефа… Танцевала Юлия.
Танцевала нагло – с эротическими изгибами, позами, и стриптизом. Масляными глазами смотрела на него. Обошла всех коллег, у одного поправив галстук, другого погладив по лысине, а самого молодого – Михаила – даже поцеловала в шейку. Косилась при этом на Артёма…
Артём ощущал… Дикую ревность!
Запах её духов бил по ноздрям, а пальцы покалывало от воспоминаний о прикосновениях!
Стерва! Она специально его дразнит: чтобы он взял её со звериной жестокостью – девушку явно потянуло на экзотику!..
«Девушка» между тем залезла на стол для совещаний. Вначале извивалась, дрыгала в воздухе ножками, вертела… тем, чем положено вертеть, и всё поглядывала.
Затем и легла… Ох!.. Вот зараза – что вытворяет!..
Артём видел, как она разбрасывает движениями спины и места, что пониже, да и руками, бумаги начальников Цехов и Отделов… Но сказать ничего не посмел – раз никто не видит её, значит, и он… Не видит!
Не видит! НЕ ВИДИТ!!!
Тщетно он приказывал себе – отключиться, а Юлии – исчезнуть!
И не думала она исчезать. И ведь не закроешь глаза: коллеги посчитают больным. Или – идиотом.
Только когда Юлия осталась абсолютно без одежды, раскидав её по всей комнате, и вызвав у Артёма жуткое неудобство в штанах – (Ещё бы! Как теперь встать: ведь среди начальников – три женщины!) – соизволила раствориться в воздухе со сладострастным вздохом!..
Артём поспешил попросить у соседа передать графин, и трясущимися руками налил себе полный стакан… Вопросов, правда, никто не задал, но все на него посмотрели.
Плохо.
Если в лоб никто и не спросит, всё равно – они подумают.
И подумают правильно.
Что он – готов. Для досрочной пенсии. Переработал, дескать, старичок – нагрузка и нервы доконали! И если он в ближайшее время сам ничего не предпримет, есть шансы, и очень неплохие, что предпримут за него…
С-сука чёртова! Самка поганая! Вот уж поиздевалась!.. Всласть! Или… Мстила?
Как же тогда мелочна эта месть!..
Наконец планёрка закончилась.
Для него – всё вокруг происходило уже словно во сне… Во сне, в котором он играет главную, ведущую роль. Да уж, пусть он артист, пусть все – только игра. Но!
Остальные не должны понять, что он – уже не с ними.
Что его поле зрения куда шире, его восприятие – сверхвосприятие, и ему доступны такие глубины философии и явлений Природы, какие остальным и в волшебных грёзах не привидятся.
И – самая желанная Девушка его Мечты…
С другой стороны – и слава богу, что всё это доступно лишь ему!.. Зачем ему конкуренты?
Нет, до поры до времени он хочет остаться неузнанным, он, Сверхчеловек… Сверхлюбовник. Избранный. Неважно – кем! Важно, что он это ощутил. И – принял.
Согласился принять.
А сейчас, чтобы понадёжней замаскироваться под обычного, простого человека, работника, ему лучше всего…
Артём быстрым шагом двинулся прямо в медпункт, на ходу злобно расслабляя галстук, и сердито глядя на чёртовы кадки с фикусами-пальмами в коридоре – словно те в чём-то виноваты.
Бессменная и почти абсолютная властительница медпункта, Резеда Рафиковна, приветствовала его сразу атакой в лоб:
– Ба, Артём Саныч – вы что-то очень бледный сегодня… Давление?
– Добрый день, Резеда Рафиковна. Да нет – не давление… Что-то мне как-то – просто нехорошо. Задыхаюсь. И… Мысли дурацкие лезут… О смерти… – Боже, дурак! Зачем он так сказал?! Ведь никакие мысли его не мучают! Особенно – о смерти… Что врачиха сейчас подумает?!
Но ведь должен же он был хоть что-то сказать?! Оправдать как-то свой приход сюда?!
Ведь слухи, которые наверняка поползут после этой планёрки, быстро дойдут и до медпункта – и очень даже быстро! «Сарафанное» радио на их небольшом Комбинате работает отлично!
– Чего-чего?! – огромные телеса буквально заходили ходуном от громкого смеха. Доктор беспечно махнула ручкой в бриллиантовых перстнях, и непритворно развеселилась, – Вот уж потешил так потешил… Саныч! Прекрати свои дурацкие шуточки! Ты у меня тот ещё огурчик! Ну-ка, снимай рубашку с удавкой, и залезай сюда!..
Артём так и сделал, расслабленно откинувшись на вначале неприятно холодившую спину кожаную обивку древнего лежака. Резеда натянула на его плечо манжету танометра – новомодных штучек-дрючек она не признавала. Артём почти успокоено следил, как давление оказалось в норме, глаза – в порядке, колено-вскидывательные рефлексы – на месте, и всё остальное, что составляет вполне полное обследование тела…
Если бы ещё – духа. Но это – уж к психиатру!
– Ну, как там Клавдия-то твоя?.. А Лена? А внучата?..
Ощущая глупую улыбку на лице, которая возникла как-то сама по-себе, без всяких сознательных усилий, он действительно расслабился, отвечая на привычные бытовые вопросы, которые, как он знал, и правда волнуют Резеду – она-то уж реально «болела» за физическое и духовное здоровье своих подопечных. Да и вообще – к работе относилась не как к формальности, а… Да, наверное, как к продолжению собственной семьи – холёному и всегда обстиранному и наглаженному мужу, и трём цветущим девахам-дочерям.
Через полчаса его не без ворчания, что «только время у занятых людей отнимает», и пожеланиями, чтоб он «шёл мозги трахать кому-нибудь другому», выдворили из кабинета, порекомендовав съездить, или сходить на рыбалку – благо, завтра суббота.
Артём вполне искренне порадовался и поблагодарил. Хоть с телом всё в порядке. А что с его новым Сознанием – остальным знать рано. Да, собственно, и незачем!
А что до «отнимания времени» – он был спокоен. Знал, что у Резеды вообще редко кто из мужчин бывает, а если и заходят с болячками – то всё больше женщины: потрепаться, а заодно и от работы официально откосить на часок-другой. Ну и правильно: к ним на работу задохликов всяких не возьмут – отсеют при обследовании… Потому как работёнка – не для хилых и нервных.
У себя в Отделе он теперь ходил гоголем: Резеда прописала-таки ему таблетки, и он поспешил парочку съесть прямо при всех: для общего укрепления комплексные витамины – отлично. А ново-пуссит поможет расслабиться… (А то, что больше практически не выписали ничего серьёзного, а только какую-то фигню от давления – остальным знать не надо!)
Своё посещение медпункта он тоже прокомментировал для того же Петровича:
– Что-то я задохнулся у шефа в кабинете. Дай, думаю, схожу к Резеде – вдруг найдёт чего. А заодно и потреплюсь, о своих-то заботах…
Петрович, никогда не отличавшийся тактичностью, ляпнул прямо «в глаз»:
– Ну, и как там предынфарктное состояние?
– Отлично. Не обнаружилось… Пойду, поработаю – вдруг ещё не всё потеряно.
– Ага, мечтатель. Поговорка «от работы кони дохнут» не про нас, а про шахтёров!
– Ладно, жив пока, и хорошо. Ты как завтра – на рыбалку сходим?
– Хм… А чего не сходить, коль приглашают… Но – не больше одной!
Доработал до конца дня Артём уже почти успокоившись. В пятницу он заканчивал, как и все, на час раньше. Проверяя сметы и расчёты, засиделся на десять минут дольше обычного – когда выбрался в коридор, там уже замерли звуки шагов и весёлых переругиваний – все ушли.
Из кабинета шефа выскочила, оправляя юбочку, Юлия. Волосы всклокочены.
Из потаённых глубин его нового, почти во всю Вселенную расширенного сознания, выплеснуло водопад гнева и ревности. Он почти услышал, как от его злости и внутреннего крика зашатались звёзды на своих вековечных колеях-орбитах!..
Здесь же, в этом бренном и приземлённом мире, кровь бросилась Артёму в лицо:
– Ты!.. Что ты там делала?!
– Ой-ой-ой, какие мы ревнивые, скажите пожалуйста!.. Чё делали – чё делали… Отчёты мы читали! А очень, оказывается, приятный мужичок – твой Шеф!
Чувствуя, что от глупой и бессмысленной ревности теряет последний рассудок, Артём кинулся к с-суке, но она растаяла в воздухе! Тогда он рванул на себя дверь…
Шеф оторвал взор от бумаг на столе, и недоумённо уставился на Артёма. Следов беспорядка в одежде заметно не было… Вот зараза – подставила!.. Точно – мелко мстит и пакостит!
Чувствуя, что положение надо как-то спасать, Артём выдавил:
– Геннадий Васильевич… Простите, что без стука… Можно?..
Шеф, если и удивился, виду не подал:
– Входите, Артём Александрович. Присаживайтесь – прошу.
Когда Артём уселся на ближайший к шефу боковой стул – пожизненное место Главного Инженера – шеф слегка улыбнулся – то есть приподнял кончики губ:
– Я вас внимательно слушаю.
Артём, ощущая, как огнём горят уши, и пальцы сводит судорогой, сглотнув, начал:
– Геннадий Васильевич. Не хотел вас зря беспокоить. Мне сегодня на планёрке… стало плохо. – шеф кивком дал понять, что от него этот факт не укрылся, – Но потом, когда меня осмотрела Резе… э-э… Простите – наш доктор, она сказала, что всё для моего возраста в порядке. «Лучше, чем у молодых»… Но я… Всё равно чувствую – что-то во мне… Не так. Не так, как всегда. Я…
В-общем, Геннадий Васильевич! Можно мне недельку – в счёт отпуска?! – Артём чувствовал, что вязнет, как муха в паутине в собственной неубедительной лжи, и никак не мог заставить себя взглянуть шефу в глаза, но остановиться не мог. Он должен восстановить психику! И хорошо, что так получилось, что он пришёл первым – а не ждал, когда про него наплетут и секретарше шефа, и… Всем остальным.
Шеф выказал себя молодцом. Практически не колебался:
– Конечно, Артём Александрович. Ваш отдел идёт без нарушений графика. Оставьте за себя Вадима Петровича, а заявление можете написать прямо сейчас – я подпишу.
Чувствуя буквально дикую благодарность – что за тактичность, что – за то, что пошли навстречу, ничего не выясняя – Артём, потея, тут же настрочил заявление.
Шеф подписал. Артём поблагодарил и вышел.
И снова ему повезло: начальница Отдела Кадров, Ирина Юрьевна, оказалась ещё в Канцелярии – что-то, видать, подгоняла к полугодовому отчёту. С его листочком не церемонилась и не возилась: заявление подписала, зарегистрировала, подшила, буркнув только:
– Не забудьте, Артём Саныч – на работу двадцать первого!
Артём Саныч рассыпался в благодарностях, за что на него ещё раз сердито взглянули, и он отчалил, стараясь не мешать занятому человеку.
Чувствовал он… Глубочайшее удовлетворение.
Отлично он сыграл обычного человечишку: с его крохотными банальными желаньицами, приземлёнными мечтаньями и хиленьким здоровьицем с расшатанными и расшалившимися нервишками…
Его подлинную сущность – зреющего глубоко внутри Посвящённого – не заметил никто!
Да он уж позаботится – чтоб никто и не узнал, когда придёт его час!..
А пока продолжим игру в обывателя – примерного работника и семьянина.
Вечером он, для разнообразия, посмотрел ящик вместе с Ксенией.
Ему повезло: видать, в честь пятницы передачи шли поприличней, и он даже смог похихикать над усатым ведущим «Поля Весёлых ходоков» с их традиционными костюмами для «Дорогого Леунида Аркедьевича», и сьестными/напиточными приношениями…
Ксения помалкивала, но пару раз он ловил на себе её недоумевающие взгляды.
На ужин – вот уж кстати! – жена разморозила пельменей. Традицию лепить сразу два подноса, и складировать штабелями в морозилке она переняла от тёщи – царствие той небесное, хозяйственная была женщина! Так что Артём поел со смаком – он предпочитал не со сметаной, а с хреном и кетчупом.
Затем он уж было собрался… Но поговорить не дали – позвонила Валентина Павловна, с работы Ксении, и они что-то специфическое о здоровье какого-то больного стали обсуждать.
Пожав плечами, Артём сел за комп.
Переписки набралось много – пока всех, кого надо поздравил, пока – что просили – переслал. Пока себе – скачал… Завозился даже дольше, чем планировал: до двенадцати.
Ксения не заморачивалась – уже спала, когда он пошёл в ванную.
Сегодня в маленькой каморке под тугими горячими струями он даже порадовался – Юлия не явилась. Вот уж не думал не гадал – что может тихо радоваться отсутствию знойной любовницы. Зато без неё можно буквально упиваться своими новыми тайными способностями. И обследовать сверхчутьем окружающую, но до этого – Скрытую Вселенную!
Какие цвета! Запахи… Странные, неземные звуки – явно из области инфра– и ультра– !.. Как божественны, оказывается, капельки даже самой обычной водопроводной воды! Любая – сияет ярче бриллианта!.. Потрясающе.
Что будет с ним дальше?! Что ещё он сможет… Понять, прочувствовать и ощутить?..
Укладываясь в так называемую семейную постель со своей стороны, он старался не шуметь. Это было трудно – любой шорох отдавался в мозгу гулким эхом…
Но снаружи… Он слышал: далеко в лесу – ухала сова. Где-то за Комбинатом пыхтела градирня, остужая пар и воду из Станции… Басовито гудел рой комаров. Бесподобно… Всё это складывалось в поистине неземную музыку!
Но поставить будильник на пять тридцать Артём не забыл.
Петрович уже ждал его на обычном месте.
Солнце светило вовсю – причём прямо в глаза. Оба пожилых мужчины щурились, но до своего «фирменного» места шли молча: негоже нарушать традиции почти священного действа. Осознание своих новых сил и возможностей не мешало Артёму предаваться упоительным мгновениям предвкушения. На то он и могуч – чтобы понимать и радоваться всему вокруг!..
На берегу всё приготовили, насадили по червяку. Поплевали. Закинули.
Затем занялись и закуской – порезали и разложили.
Артём достал из кармана плоскую ветераншу – бутылку из-под какого-то бальзама. Этикетка давно истёрлась до сквозных дыр, но сама тара верно и честно служила – пробка завинчивалась герметично. Петрович, опрокидывая под традиционное «Ну, будем!..», только крякнул.
Артём вдохнул полной грудью: хорошо. И вкус… Замечательный! Боже!..
Как он раньше не чувствовал всего этого… Букета! Корица, ореховые перегородки, ваниль. Сахар. Великолепно! И буквально чувствуешь живительное движение «нектара» по пищеводу…
Говорить, присев на травку, оба не спешили. Опять-таки – традиции…
Но когда Артём разлепил уже было рот, у него началась поклёвка! Подсёк. А, туды твою в качель, поздно!..
Сплюнув на нового червяка, он закинул снова. Спокойные мутноватые воды мирно кружили, образуя стоячие водоворотики в их заводи, и Артём вздохнул: благодать! Хоть первая и сорвалась… Плевать: не из-за рыбы же они здесь!..
Поклёвка началась снова. Он торопливей, чем надо, схватился за уду.
Вот это дела! Вода под поплавком прямо забурлила!
Что за… Ох!..
Всё его новое самоощущение, состояние гармонии с собой и Природой, Силы и сверхспособности вдруг словно растворились – и он снова жалкая пешка в руках этой… Этой!..
Юлия сегодня вплела в волосы зелёные плети чёртовых водорослей – вылитая русалка!
Когда её лицо, а затем и обнажённое перламутрово-блестящее тело засверкало в лучах уже высоко стоящего солнца, он прямо-таки чувствовал, как краска щедро заливает ему лоб и шею. Ох и хороша же, чертовка!.. И ведь осознает это! Недаром же движется так – дает насладиться грацией и стройностью…
Артём только и смог, что закрыть рот, и набычиться, так и не произнеся ни слова.
Хотя это дорого ему далось – в ногах противно дрожало, и сердце так прихватило!
Вынув из внутреннего кармана ветровки тюбик, он выкатил валидол, и сразу разгрыз таблетку. На «русалку-афродиту» он старался не смотреть, отвернувшись к кустам. Окрик:
– Эй, Тема-стеснёма! Свинтус этакий! Руку подал бы даме!.. – не поколебал его нежелания обернуться, или действительно помочь!
Вот чёрт! Да что же это!.. Куда деваться?! Бежать?! Петрович не поймёт. Но и остаться…
Пока он колебался, отойдя на пару шагов дальше от воды, всё решили за него!
Шутливая – а может, и не очень! – подсечка опрокинула его спиной на пологий мягкий травянистый склон, и сверху его чресла оседлала обнажённая наездница! Уж она с ним не церемонилась!
Артём попытался, вначале – вежливо и мягко… Затем, откинув всю стеснительность – и изо всех сил, и вспомнив приёмы боевого самбо, сбросить зар-разу с себя!
Какое там!.. Против своего же животного и «озабоченного» подсознания – не поборешься!
Зная, что сделать теперь ничего не сможет, Артём кое-как, пыхтя и отчаянно сопротивляясь, успел крикнуть только:
– Петрович! Умоляю! Отвернись! Отвернись и беги, беги отсюда скорей!.. – но тут ему заткнули рот сердитым поцелуем, одновременно сдёрнув штаны.
Всё дальнейшее проходило без текста, если не считать за таковой азартные выкрики всадницы, и слабые стоны и всхлипы Артёма. Юлию его слабые трепыхания в попытках увильнуть от основных обязанностей не останавливали. Да он и сам…
