Андрей Арсланович Мансуров
Тёмное фэнтези, тёмная фантастика
Конан и Королевство воздуха
– Прошу меня простить, Ваше Величество, но всё это звучит… странно.
Убелённый сединами старец на троне поджал губы. Затем вернул их в первоначальное положение, на чело вновь опустилось выражение горделивого превосходства:
– Я понимаю, Конан, что во всё, что я тебе рассказал, поверить трудно. Особенно тому, кто не жил в наших землях, не встречался сам с демонами воздуха. И не выплачивал им дани. Ну а мы – привыкли. И «россказни» о бестелесных существах нам не кажутся досужими домыслами старого маразматика, как наверняка сейчас думаешь ты!
Конан смутился. Не думал он, что его недоверие и скепсис так заметны. Да и определение, которое подобрал для себя старый король было лишь чуть-чуть мягче, чем дал ему (Про себя, разумеется!) сам варвар.
Значит, придётся лучше следить за мимикой: брови не хмурить, и рот в пренебрежительно-ироничной усмешке не кривить!
– Прошу прощения, Ваше Величество, если своим видом дал понять, что не… э-э… Скажем лучше так: верю не всему, что вы мне рассказали. Как вы без сомнения знаете, я – киммериец. То есть – варвар. А мы, варвары, люди простые. Так уж устроены, что пока сами не увидим, не пощупаем руками, не понюхаем, не откусим и не прожуём – не поверим.
И ещё кое что: обычно мои наниматели платят мне вполне конкретные деньги за вполне конкретные дела! А тут складывается, как бы это выразиться, по-меньшей мере странная ситуация: я должен пойти туда, не знаю куда, подняться на невидимые взору простого смертного пространства невесомого и неощутимого царства, и отрубить голову… Которую тоже не видно!
Как же я смогу сделать это? А потом и доказать вам, что работа выполнена? Более того: как я сам узнаю, что отрубил именно то, что надо?! И именно у того, у кого надо?
– Ну, с тем, отрубил ли ты то, что надо, у того, у кого надо, проблем быть не должно. Поскольку Король Тумсс Восьмой двойников не признаёт, и никому не позволяет сидеть на своём троне. Так что можешь быть уверен: тот, кто окажется в его тронном зале на троне – и есть Тумсс Восьмой. Но ты прав: проблема есть. Проблема, как сделать твоё нахождение на небесных землях, или лучше сказать – пространствах, возможным. А главное: как его обитателей сделать видимыми. Для тебя. И – ощущаемыми. Потому что мы-то их видим. И ярмо на своей шее уж ощущаем… – человек на троне зябко поёжился.
– Прошу прощения ещё раз, Ваше Величество. Вы сказали, что они тут – везде! – Конан подумал, что за время этого странного разговора он только и делает, что извиняется. Потому что – ну совершенной чушью представляется то, о чём ему поведал король крохотного пограничного королевства Турсинии, Павел Третий, – Так не хотите ли вы сказать, что и сейчас здесь кто-то из них есть?!
– Нет, Конан-киммериец. Иначе мы с тобой не вели бы этот разговор. Мы – в защищённой заклинанием и пентаграммой, как бы – камере. Сюда не могут проникнуть агенты и демоны Тумсса. И никому кроме нас ничего из сказанного нами не слышно.
– Но почему бы тогда вам не поступить гораздо проще, чем нанимать меня? Почему не распространить действие такого защитного заклинания на всё ваше королевство, сделав его так же недоступным, как нашу «камеру»?
– Это, к сожалению, невозможно, Конан. Даже после часа поддержания весьма маленького пространства вне зоны доступа демонов воздуха мой придворный чародей вынужден неделю отлёживаться и отсыпаться: на такое уходит слишком много сил!
Конан выразил обуревавшие его чувства традиционно: почесал в затылке.
Человек, сидевший на троне с весьма обшарпанными занавесями-драпировками на заднем плане, тяжко вздохнул. Повёл рукой:
– Да, Конан. Никто кроме нас, турсинийцев, демонов воздуха не видит. И поэтому дани им не платит. Для остальных людей они – фантомы, несуществующие и нереальные призраки! Сказочные существа, которых придумали, и про которых рассказывают турсинийцы. Страшилки, годные только для того, чтоб ими пугать на ночь непослушных детей!
А вот для нас они – вполне конкретное зло! Могущее навредить, наказать, а то и – убить непокорных. Или отказавшихся платить дань. А для обеспечения совсем уж… покорности, они и берут в заложники или заложницы детей правителя и аристократии. В моём случае – мою дочь. Далайну. И ещё пятерых дочерей – моих графов и баронов.
Конан подумал, что вероятно, баронетством, дающим в таком крохотном королевстве право на громкий титул, считается надел… Который может обработать, скажем, одна семья землепашцев. Смехотворно. Но это – не его дело. Его дело – договориться о цене, как бы по-идиотски не выглядела работа. И выполнить её.
– Вот это ты и должен будешь сделать: освободить из того места, где содержатся заложницы, наших дочерей, и для гарантии предотвращения угнетения нашего народа в будущем, убить короля Королевства воздуха. А лучше бы – и всех его приближённых.
Демонов.
– Но как они хотя бы выглядят, эти… Демоны?
– Выглядят они почти как люди, Конан. Есть, конечно, и кое-какие отличия. Например, все демоны, да и сам король, куда меньше нас ростом. Головы у них непропорционально большие – как у карликов. А, да – зубов у них во рту не тридцать два, как у нас, а сорок восемь. (Впрочем, может их и больше – никто точно не сосчитал!) И устроены эти зубы, как у волков, или тигров: острые, крепкие. Такими хорошо рвать и откусывать куски от добычи. Вот этого-то мы и боимся больше всего, Конан: что они съедят, как едят и коров и баранов, которыми мы платим им дань – и наших детей! Именно такое наказание они предпочитают для непокорных и строптивых: съесть человека, и всю его семью, заживо! Причём – на глазах свидетелей!
– Хм-м… Жестоко. Но, вероятно – наглядно и действенно? – Конан смотрел в чёрные глаза короля, горящие теперь неукротимой яростью. Своему лицу придал каменно-равнодушное выражение. Он знал, что это-то выражение у него неплохо получается. Король Павел Третий…
Перестал играть желваками на скулах. Вздохнул. Моргнул. И чуть откинулся в кресле. Постарался расслабить спину. Сказал:
– Ты прав, Конан-киммериец. Это и правда – действенно. Даже слишком действенно. Желающие бунтовать, или уклоняться от дани у нас быстро перевелись. И вот, почитай, уже двадцать восемь лет мы – покорные и кроткие… рабы. Выращивающие скот и птицу для прокорма своры… Бездельников и мерзких выродков!
– Понятно. – Конан вступил в разговор, убедившись, что король, вновь сжавший подлокотники своего кресла так, что побелели костяшки пальцев, больше ничего не скажет, – Я вот ещё что хотел бы знать: может быть, вашему Величеству известно, хотя бы приблизительно, сколько этих… Подданных короля Тумсса сейчас обитает там, в его «землях»?
– Э-э… Никогда особо не интересовался этим вопросом, но сейчас, когда ты спросил… Думаю – немного. О! Мы можем примерно подсчитать их количество косвенным путём: по съедаемому за месяц оброку. Так вот: им требуется двадцать коров и сто баранов. И около двух сотен кур и уток каждый месяц. Это получается, если исходить из того, что они чуть мельче людей, и едят только мясо…
– Не больше трёхсот человек. Тьфу ты – демонов!
– Думаю, Конан, ты близок к истине. Мы никогда не видели их больших скоплений. Но они всегда ходят группками: по пятнадцать-двадцать демонов. Чтоб и недоимки собрать, и, при необходимости, и наказать нерадивых. Они не столь сильны, как обычный человек, но берут числом и умением. Во владении оружием им равных нет. Ну, тут, у нас!
Конан представил, как землепашцы и пастухи пытаются сладить с обученным и хорошо вооружённым отрядом профессионалов, и невольно усмехнулся. Про себя. Вслух же спросил:
– Но как же их королевство сообщается с вашими землями, если они живут… В воздухе?
– Они живут не только в воздухе, а и под землёй тоже. Но не беспокойся, Конан. Дорог или проходов туда – много. Даже слишком много. Дело в том, что их земли – не все находятся в воздухе или под землёй. Кое-где они пересекаются и соприкасаются с нашими: так, что можно свободно переходить из Королевства Воздуха к нам, в Турсинию. Или наоборот – но нам это категорически запрещено. А тебе – нет! Но…
Ты и сам всё отлично увидишь, когда выпьешь Зелье.
– Какое ещё зелье, Ваше Величество? – Конан насторожился. Мало ли каких заколдованных напитков ему не подсовывали! От некоторых он падал буквально замертво, сморённый колдовским сном. А от других и правда – начинались такие галлюцинации!..
Впору и самого Повелителя Недр Мардука увидать!
– Зелье, которое уже приготовил для тебя мой чародей. Оно даст тебе возможность увидеть то, что мы видим с рождения. И начать ощущать ту реальность, что существует здесь, рядом с нашей. Как объяснил мне мой маг, у нас, живущих здесь, в этих местах, появился как раз лет тридцать назад в пище и воздухе некий элемент, которого нет в других местностях. К нам в тело он попадает через дыхание, и с пищей, и молоком матери.
Но у тебя в теле, как у чужака, прибывшего издалека, его наверняка нет. (И вряд ли ты захочешь, чтоб раз попав, он остался в тебе надолго!) Поэтому к тебе в тело он попадёт через Зелье Видимости. Он, этот элемент, как нам кажется, больше нигде в Ойкумене не встречается. Но этот-то элемент и даёт нам… И наверняка даст и тебе – возможность контакта. С Королевством воздуха и его обитателями.
Должен предупредить тебя сразу, Конан! Маг сказал, что действие Зелья очень непродолжительно. Всего три дня! Потому что после этого его составные элементы… э-э… Покинут твоё тело. – Конан ничего не сказал, но прекрасно понял намёки, которые дал король: всё зелье выйдет из… Ну, словом, обычным путём!
– И чтобы потом снова видеть их земли и самих демонов, придётся пить новую порцию Зелья. А это очень опасно! Неподготовленный с детства, не имеющий такой привычки, то есть – иммунитета к этому яду, человек, может попросту умереть! Поэтому, если возьмёшься за эту работу – тебе придётся всё делать быстро. Очень быстро!
– Понятно, Ваше Величество. Но… Хотелось бы узнать: насколько велико это Королевство Воздуха?
– Та его часть, что находится на поверхности, совсем не велика, Конан. Размером с небольшой город. Именно там и находится замок Тумсса. Про ту же, что уходит под землю, мы ничего не знаем. А ещё мы знаем – из случайных фраз и косвенных улик! – Королевство Воздуха построил какой-то там древний маг. Для себя. Но его убили, и он не успел расширить его границы на всё Средиземье. И вот так уж сложилось, что это именно нам повезло граничить с этим, – Павел третий дёрнул плечом, – Королевством!
– Что ж, Ваше Величество. Задача вполне понятна. Главная цель – убить короля Королевства Воздуха. И освободить заложниц. Живыми. А если получится – поубивать и всех подручных короля, и обитателей этого… Королевства Воздуха.
– Да, Конан. Именно так. А теперь, когда ты знаешь всё, дай свой ответ: согласен ты выпить Зелье, и сделать эту работу?
– Ответ, Ваше Величество – прошу простить мне мою прямоту и конкретную постановку вопроса! – зависит только от вас. То есть – от той цены, что вы готовы заплатить!
– Хм-м… Вот теперь я понимаю, почему тебя называют королём наёмников, – человек на троне чуть улыбнулся, – Да, риск велик. И работа непривычна. Потребует напряжения всех сил, и боевых навыков… Но всё это можно компенсировать с помощью звонких, блестящих, и чертовски нужных для жизни, золотых кругляшек! Знаешь что, Конан?
Думаю, будет лучше, если ты сам назначишь цену!
– Как прикажет Ваше Величество. – Конан назвал цену.
– Пусть будет так! – Павел Третий даже не сделал попыток поторговаться, чем иногда не брезговали люди и побогаче и породовитей его. Из этого варвар сделал вывод, что король и правда – в отчаянии. Хотя владеет собой прекрасно, – Такую сумму я смогу набрать в нашей подистощившейся казне! А сейчас скажи, когда ты сможешь приступить.
– Приступить, Ваше Величество, я готов хоть сейчас!
Конан, отлично позавтракавший бараньей ногой и двумя кружками пива в главном зале местного постоялого двора, справедливо считал, что раз уж чародей Павла Третьего создал вокруг них непроницаемый кокон, об их встрече, и об этом Коконе уже наверняка известно и шпионам Тумсса Восьмого. Стало быть, скоро об их сделке так и так узнает и король Королевства Воздуха.
А поскольку слава киммерийца именно как наёмника зачастую сильно обгоняет его самого, Тумсс Восьмой наверняка и без дополнительных подсказок догадается, что за дела у Павла Третьего с могучим северянином. И, значит, чем скорее варвар начнёт саму «работу», тем меньше возможностей будет у врагов, чтоб успеть подготовиться достойно и капитально.
– И, думаю, Ваше Величество, что вы и сами так считаете.
– Ты прав, Конан. Тумсс Восьмой вовсе не дурак. И он сейчас наверняка уверен, что вопрос – только в цене…
Так что вот оно: Зелье! – Павел Третий достал ис-под складок мантии немаленький кубок, и протянул киммерийцу. Тот подошёл, и, не колеблясь, взял кубок.
– Здоровье Вашего Величества!
– Благодарю, Конан.
На вкус, да и на запах Зелье напоминало растворённый в помоях птичий помёт. Но выбирать особо не приходилось.
Конан, стараясь не морщиться, выпил жёлто-зелёную вонючую жидкость до дна. Кубок поставил на ступеньку трона. Покачнулся, потому что в глазах потемнело. Да и в голове зашумело: словно тысячи волн накатываются на прибрежные утёсы! Затем звук усилился до рёва, но вдруг пропал вообще, и остался только мерзкий привкус во рту.
Но тут Конану пришлось опуститься на колено – потому что зал вокруг него начал раскачиваться, совсем как старый добрый «Вестрел» в шторм! И вращаться… Человек на троне молчал – только смотрел, вроде как с сочувствием. Затем…
Не было никакого затем: навстречу глазам вдруг ринулся ковёр, устилавший пол тронного зала, и варвар провалился в чёрную звенящую пучину забвения!
Голова разламывалась.
Ого! Вот так похмелье! Где это он вчера так…
А, нет! Он не кутил, как обычно, в каком-то из местных кабаков, и даже ни с кем не дрался: это ему дали какое-то Зелье…
И он его выпил.
Проклятье.
Пришлось выплыть из дебрей небытия, и заставить отступить от сознания головокружение и тошноту. Ну вот: дышать стало легче! Но вот встать… Пока не получилось!
– Я рад, Конан-киммериец, что ты так быстро и безболезненно пережил Зелье Видимости. – голос человека на троне вроде, не изменился, но звучал теперь… Как-то искажённо. Словно говорил не человек, а… Дракон! Хрипло, глубоким тембром, и очень громко: словно рыча. Однажды Конан имел удовольствие (Или – неудовольствие: это как посмотреть!) общаться с ящером, говорящим по-человечески. Но сейчас, бросив взгляд на трон, откуда доносился голос, киммериец не обнаружил зверя. Король Павел Третий не изменился внешне. Только голос… Стал как бы утробным, зычным – подобным тысяче труб. Но король продолжил:
– Не волнуйся, что ты слышишь меня теперь по-другому. А, возможно, и видишь. Это тот самый элемент в Зелье придаёт твоим чувствам как бы дополнительную остроту и глубину. А полностью Зелье наберёт свою силу минут через десять. Тогда тебе и станет видно Королевство Воздуха. И его обитателей.
Король замолчал. Но Конан и не думал отвечать. Он пытался хоть как-то прийти в себя: руки и ноги дрожали, словно пять суток кряду грузил мешки на «Вестрел», или сражался с полчищами Марлона Великолепного! Да и голова… Всё ещё кружилась.
Однако через пару минут варвар почувствовал облегчение. И смог даже сесть, а затем и подняться на ноги. В голове прояснилось, и в виски перестали стучать молоты отвратительных демонов подземелья Неграла. Руки и ноги покрылись потом, но…
Но из непослушных дряблых тряпочек вновь превратились в тренированные мускулистые орудия! И снова слушались его.
Конан с явным облегчением потянулся. Вздохнул. Поморгал. Спросил:
– Долго я был без сознания, Ваше Величество?
– Нет, Конан. Буквально несколько минут. Прости, что не предупредил тебя о тех… э-э… эффектах, которые сопровождают приём этого зелья! Немного нашлось смельчаков, захотевших принять его во второй раз! Возможно, и ты бы мог, узнав о них…
– Отказаться?! Вот уж нет! Это не в моих правилах – взявшись за работу, спасовать перед небольшим… Похмельем!
– Я рад, что ты относишься к ситуации с юмором. А сейчас – к делу.
Готов ли ты?
Конан покрутил головой. Сжал-разжал кисти, проверил, легко ли вынимается меч.
– Да, Ваше Величество. Я – в полном порядке!
– Отлично. В таком случае приготовься. Сейчас я прикажу снять Кокон.
Король хлопнул в ладоши.
Из-за трона донёсся явственный вздох облегчения – Конан поразился, что теперь ему отлично слышно и сиплое, с присвистом и надрывом, дыхание того, кто скрывался там, за постаментом и занавесями. А вот и замогильный шёпот! Читают явно какое-то заклинание!
И вдруг будто разбились тысячи хрустальных ваз – с оглушительным звоном и грохотом! Вокруг, словно выпав из окон и стен тронного зала, будто упали наземь груды блестящих радужными переливами осколков, и свет – ослепительный свет! – ударил варвару в глаза! С непривычки он прикрылся рукой.
– Ничего, Конан, это скоро пройдёт и глаза привыкнут. Так же, как слух привыкнет к тому, что обычному человеческому уху недоступно: слушать, как шипит, испаряясь под утренними лучами солнца, роса. Ощущать треск и шорох, когда полевое семя пробивается первым ростком сквозь землю, раздвигая её сухие комья. Понимать, что оглушительный гомон – всего-навсего перекличка весёлых воробьёв в лесу.
И видеть, как вокруг воздымаются мрачные утёсы Королевства Воздуха.
Всё это – непривычно, но неизбежно. Мы здесь живём так уже долгие годы.
– Я… Понял, Ваше Величество. – Конан, оглядев тронный зал, обнаружил, что и правда: видит теперь буквально с соколиной остротой зрения. Мельчайшие детали вышивки на покрывавших стены старых гобеленах – ему оказались видны потёртости, дырочки, и даже узелки, особенно, когда он сосредотачивал зрение на каком-то узоре или детали изображения. Оказалось слышно и как под троном что-то грызут: словно там завелись мыши или крысы. Странно было и наблюдать, как что-то вроде туч – но не тучи! – закрывает иногда солнце, и сразу становится гораздо темней, и… словно уютней.
Единственное, что напрягало, так это то, что всё вокруг словно не имело цвета!
Вернее, оно его имело, но цвет этот был фиолетовым: от густо-тёмного, насыщенного, там, в тени за троном, и до очень светлого, почти белого – так оказалось окрашено теперь небо…
– Повторяю: ты привыкнешь быстро. Нужно только использовать эти новые сверхспособности и сверхчувства, пока Зелье ещё действует. Задача не так сложна, как может показаться на первый взгляд. Потому что дворец Тумсса находится всего в получасе ходьбы от моего. А для начала тебе придётся «разобраться» с нашими «любимыми» шпионами и слухачами – вон они, лезут и бегут! Сейчас меня, возможно, опять попытаются наказать. За то, что снова применил Зелье, и Заклинание непроницаемости.
Как именно «наказать» Павла Третьего собираются с десяток зловещего вида криво– и коротконогих карликов, бегущих от двери и лезущих через окна, Конан спросить не успел: в него полетело пущенное чьей-то умелой рукой копьё, и ему пришлось пригнуться, потому что бросок был точным, и нашёл бы свою цель – его сердце! – если б не отменная реакция киммерийца.
Ну и почти тут же пришлось действительно выхватить меч, и поотрубать руки, головы и прочие части тела, оказавшиеся в непосредственной близости к телу Конана, потому что орава взбешённых его реакцией на бросок негодяев одновременно кинулась на него, размахивая саблями, палицами, цепями с шипастыми шарами, и клевцами!
Но звон оружия, крики и вопли раздавались в тронном зале не более нескольких секунд.
– Надо же. – это подал голос Павел Третий, когда вся куча поверженных врагов у ног киммерийца уже не подавала признаков жизни, поскольку Конан, наученный горьким опытом, безжалостно добил тех, кто ещё пытался хоть как-то достать его своим оружием, – Похоже, не зря о тебе идёт молва, как о первом воине Ойкумены. После того, как ты увернулся от копья я начал считать про себя – успел дойти лишь до восемнадцати.
А у твоих ног уже девять… трупов!
– Да, Ваше Величество, я не играю больше в «благородство» и «милость к врагам». Я безжалостно добиваю поверженных, и пусть про меня думают всё, что угодно. Я редко беру себе напарников. Но хочу, чтоб моя спина была в безопасности. Меня… Слишком многому научили прошлые ошибки.
Возможно, именно потому, что я сделал для себя кое-какие выводы, я и жив до сих пор!
– Я не это имел в виду, Конан-киммериец. А то, насколько быстро и эффективно ты сражаешься. Никаких эмоций. Ни одного лишнего движения. Удары выверены и точны. А уж скорость!.. Жаль, что не удалось посмотреть, как ты действуешь в «естественном», так сказать, виде. То есть – с не подстёгнутыми Зельем инстинктами и реакциями.
– Ах, вот оно в чём дело. А я и сам немного удивился: вроде, только успел подумать: и вот уже вон тот тип располосован от горла до паха, а этот – без руки с булавой! Значит, это Зелье «видимости» делает меня ещё и быстрей?
– Да, Конан.
– Неплохо, клянусь селезёнкой Кашшагет… Но враги всё же почему-то казались… Словно неуклюжими. – Конан подумал про себя, что это не слишком хорошо согласуется с тем, что говорил о профессиональных навыках маленьких бойцов Павел Третий, но вслух этого не высказал, – Ладно. А скажите мне ещё вот что, Ваше Величество. Если б я не видел этого копья, и оно попало бы в меня – тогда, ну, пока я ещё не выпил Зелья…
Что было бы?
– Ничего, Конан. Ты бы… Просто не воспринял его. А копьё просто пролетело бы насквозь: через твоё тело, как через пустое место. А ты, повторяю, не почувствовал бы даже малейшего ветерка или прикосновения! Для тебя это копьё было бы, словно – вот именно: воздух! Невесомо, неощутимо.
А вот то, что ты видишь его и можешь теперь и потрогать – действие Зелья. Зелье не только делает видимым их мир. Оно ещё даёт возможность взаимодействовать с тамошними материальными предметами. Потому что какой был бы смысл – видеть, не имея возможности – отреагировать, отразить атаку, убить врагов?! А так ты можешь действительно – реагировать. И ощущать обитателей, и предметы Мира Воздуха. Трогать. Ходить по их полям и лесам. Подняться к ним на их Холм.
Убивать.
– Понятно, Ваше Величество. Собственно, я именно так всё про это Зелье и понял. Значит, говорите, в получасе ходьбы?
– Да, Конан. Я дам тебе в провожатые и для подмоги взвод своих воинов. Это практически всё моё войско. Вернее – «личная охрана». Войско мне держать запретили. – на чело короля вновь словно набежала тучка: Конан заметил её своим новым обострённым зрением.
Конан подумал, что это наверняка унизительно – не чувствовать себя хозяином в своём же доме и вотчине. Но сказал другое:
– Нет, Ваше Величество. Не нужно воинов. Нет, – он поднял руку, заметив, как вспыхнуло лицо короля, став, как он понимал, красным, а точнее, сейчас – густо-фиолетовым, – Это вовсе не потому, что я считаю их неумелыми, или плохими солдатами. Дело в том, что раз уж я поубивал всех осведомителей-шпионов, и приставленных к вам контролёров, и некому рассказать о том, что вы меня всё-таки наняли, и я уже приступил к работе, будет лучше, если вы дадите мне просто – проводника. Отлично знающего Королевство Воздуха. И мы с ним спокойно, и тихо, не привлекая внимания бодрым строевым топанием и бряцанием оружия, проберёмся в логово врага.
Я хотел бы… Провести предварительно разведку, и выяснить – что и как.
Да так оно, наверное, будет лучше и для безопасности заложниц.
– Я… Понял тебя, Конан. Теперь я убедился и в том, что ты – не только лучший в Средиземье воин-наёмник, но и… Отличный стратег и тактик.
Возможно, со временем, когда тебе наскучат эти игры, и риск за чужие деньги и дела, ты и сам станешь королём! И, думаю – неплохим.
– Спасибо на добром слове, Ваше Величество. Поживём – увидим.
А пока – дайте мне кого-нибудь понеприметней. И поопытней.
«Неприметным» проводник Конана действительно был – во всех отношениях.
Главный егерь Павла Третьего, Кудим Хромой, не отличался ни высоким ростом, ни упитанностью комплекции. Худощавый суровый охотник с тёмным, вероятно, загорелым до черноты, а сейчас – густо-фиолетовым, лицом, покрытым глубокими морщинами, явно разменявший пятый десяток, но сохранивший кошачью гибкость движений, и бесшумность лёгкой поступи, сразу понравился Конану. Коллега, так сказать! Он действительно немного прихрамывал, но вскоре Конан перестал обращать на это внимание: под умелой ногой ни разу не хрустнула ни одна ветка!
Вёл Кудим киммерийца, иногда оглядываясь, чтоб убедиться, что тот успевает за ним, преимущественно лесами и прогалинами, заросшими густым подлеском.
От дворца они отдалились не более чем на полмили, когда проводник остановился возле одного из толстых дубов, за которым брезжило что-то вроде обширного светлого пространства, и жестом дал Конану знак приблизиться. Шёпот в приближенное после ещё одного жеста мужчины ухо варвара был почти бесшумен даже с новым обострённым слухом киммерийца:
– Здесь это начинается. Их земли как бы… пересекаются с нашими. Зрелище, конечно, дикое, кто не привык, но это – не страшно. Просто имей в виду, Конан: на самом деле их земли куда обширней, чем видно, только в северной своей части уходят под землю. И оттуда они доставать нас не могут. Как и мы их. Для них – высоко, для нас – запрещено. Так что, чтобы достать нас, им и приходится вначале подниматься там, у себя, до вот этой границы, и уж потом только перебираться сюда. К нам. Но осмотрись получше. Потому что высовываться нам пока всё равно нельзя. За прогалиной выставлены караулы.
Конан медленно и осторожно лёг на сухую хвою и полусгнившие листья лесной подстилки, и прополз оставшиеся шаги до кромки леса: так же, как это сделал и сам Кудим. Ветви подлеска и стебли папоротника киммериец старался не отгибать, и вообще – ничего не трогать. Собственно, он, как профессиональный охотник и следопыт, выполнял всё автоматически, отмечая про себя, что его провожатый делает всё куда бесшумней: очевидно, сказывается привычка, и рефлексы приучены к тому, что здесь всё слышно куда лучше, и двигаться нужно гораздо осторожней и тише.
Зрелище и правда – потрясало.
Словно в плоскую и ровную поляну врезалась под небольшим углом на полной скорости ещё одна, такая же плоская, поляна. Да так и застряла, сохранив в целости всё то, что росло и обитало на ней: цветы, траву, лес невдалеке, и даже сине-фиолетовых бабочек, порхавших над цветами, густо покрывавшими – что траву нормальной, что траву «врезавшейся», поляны. Граница «входа» поляны в поляну казалась очень длинной: линия стыка уходила куда-то за лес, и там терялась из поля зрения. Конан подумал, что Павел Третий прав: мест перехода из Мира в Мир – достаточно.
Сам лес примерно в ста шагах за полянами казался вполне обычным: сосны, ели, берёзы и клёны мирно шелестели на лёгком ветерке, наполняя ещё неприспособившиеся уши мощным гулом и скрежетом. Но сами деревья размерами не отличались от обычных, и издали киммериец не смог бы сказать – какие принадлежат их миру, а какие – миру Тумсса Восьмого. Однако, разумеется, все эти представители царства Флоры переливались всеми оттенками всё того же фиолетового: от шершавой, старой и отслаивающейся, почти чёрной коры, до голубовато-сиреневых молоденьких листьев и иголок.
Конан приблизил лицо к уху проводника:
– И – что? Если б я не выпил Зелья, я бы не видел их леса? И склона Холма?
– Нет, Конан. Ты бы прошёл здесь, сквозь их лес и Холм, словно сквозь воздух! И даже не заметил бы их. Ну, как не заметил тогда, когда подъезжал к нашим границам. Дорога из Аквилонии идёт вон оттуда. – еле слышный шёпот и осторожный жест не могли выдать их любому, даже сверхчуткому, уху.
Конан кивнул. Он и сам отлично помнил, что действительно, проезжал всего-то в паре миль от этой поляны. И никакого Холма, сейчас воздымавшегося вверх не менее чем на полмили в верхней своей части, не видел!
– А что – Павел Третий? Раньше не пробовал нанять какой-нибудь отряд? Ведь это обошлось бы ему, – Конан хмыкнул, – куда дешевле?
Проводник долго смотрел Конану в глаза. Затем всё же решился:
– Думаю, теперь не будет большого вреда, если я скажу тебе. Да, наш повелитель пытался нанять взвод головорезов из Коринфии. Однако когда они узнали, что враги и их земли – невидимы, а чтоб их увидеть, нужно выпить Зелье, категорически отказались.
С чёрным колдовством и волшебными тварями никто не хочет иметь дела!
Конан несколько секунд переваривал ответ. Затем вздохнул, и обернулся снова к прогалине, проворчав:
– Ладно, я только хотел убедиться в том, что мне теперь видно и наш лес, и их.
Пикет охранников Конан обнаружил довольно быстро: двое уже знакомых по внешнему виду коротышек, действуя тоже вполне профессионально, лежали умно: не у самой кромки прогалины-поляны, а – чуть в глубине, в тени, за густыми зарослями кустов ежевики. Их кафтаны и штаны не бросались в глаза, и по расцветке вполне сливались с зеленью (вернее – фиолетовостью) вокруг. Выдавали сторожей лица. Вот они – выделялись: бледные, словно белёсые, пятна, среди насыщенной цветом растительности!
Конан отполз чуть назад, сделав жест проводнику. Когда их срыли заросли папоротника, киммериец, приспосабливая голос к новым условиям, прошептал на ухо Кудиму:
– Почему их – только двое?
– Ну, Конан, это-то – просто. Никто из наших сам сюда не суётся. Никогда. Научены горьким опытом!
Конан кинул взгляд вниз: на слегка вывернутую ногу пожилого мужчины:
– Это эти тебя – так?..
– Нет, Конан, не эти. И – не за это. Нога – наказание за то, что пытался… – желваки на скулах проводника так и заходили, а голос стал хриплым и злым, – помешать забрать корову. А без молока коровы умерла бы с голоду грудная дочь – у жены пропало своё…
Мужчина замолчал, лицо стало, как и Павла Третьего, когда Конан отказался от эскорта, густо-фиолетовым. Но Конан только кивнул:
– Можешь не продолжать. Я понял.
Некоторое время длилось молчание. Затем варвар спросил:
– Я так понимаю, сейчас ты одинок?
– Да, Конан. – мужчина не стал вдаваться в подробности, а Конан не стал уточнять. Ему и так было понятно, что нет больше у Кудима ни жены, ни дочки. И, значит, они оба понимают, что терять ему нечего.
– Ты метко стреляешь?
– Да, Конан, – проводник похлопал по древку лука, что словно влитой сидел за плечами мужчины всё это время, – Я – один из лучших охотников. И егерей.
– Сможешь попасть отсюда – в одного из сторожей?
– Смогу. Но – только если он встанет на ноги.
– Ну, с этим-то проблем не будет. Смотри: план такой…
Зрелище мчащегося на них, словно взбесившийся носорог, огромного варвара, возникшего словно ниоткуда, могло бы повергнуть в трепет и панику и не только карликов-коротышек! Разумеется, они отреагировали именно так, как Конан и предполагал: заорали, разделились, и кинулись бежать в разные стороны!
