Андрей Анатольевич Орлов
Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны
А спать я очень хочу, если бы кто знал, глаза не смотрят совсем.
А утром разбудит опять радио.
Звуки зениток опять начинаются и приближаются.
В 0:20 дано распоряжение подушечному цеху работать, так как нет непосредственной опасности.
Отбой «В.Т.» в 0:40.
Ох, кто бы знал, как я хочу спать.
Ну ладно, сейчас ложусь.
Пробудилась всё равно в 6 час.
Бои по всему фронту.
Под Смоленском шли бои 26 дней за г. Ельня, где уничтожено много дивизий и полков фашистов.
После чего наши войска взяли г. Ельня.
В 7:33 «В.Т.».
Это 79-я тревога по счёту, прошла спокойно.
В 10:42 «В.Т.».
В 12:00 «В.Т.», снова.
В 14:37 «В.Т.».
В 16:13 «В.Т.».
Слышно было сначала стрельбу, потом стало тихо.
С вышки сообщили, что на Мельнице Ленина пожар.
Да, действительно был большой дым.
Это во время «В.Т.» враг обстреливал город, и снаряд попал в нефтебак.
Самолеты жужжат, и жужжат в воздухе, по-моему, наши.
В 17:30 было слышно стрельбу зениток.
В 18:50 опять «В.Т.», прошла спокойно.
В 20:06 «В.Т.».
После того, как кончилась смена, мы с Нюрой поставили варить картошку в столовой.
Стали с Нюрой ужинать, конечно, пригласили Федю, мою симпатию по мнению Попова, Ха-Ха-Ха.
Вот публика, ещё мужчины, и занимают большие посты, а занимаются сплетнями.
Неужели нельзя поговорить с человеком, к Феде сверх товарищеских отношений ничего нет, ведь он же не в моем вкусе.
Бедный, где-то мой знакомый.
Сколько сыпалось шишек на мою и его голову, если мы относились, человек к человеку, как подобает.
Эх, знакомый, знакомый, неужели я тебя забуду, и сменяю на кого-то.
Нет, он будет всегда со мной, пусть в самую тяжелую минуту для меня, и для него.
Ведь только вчера я хотела ему написать завещание…
Да, знакомый, встретимся ли ещё мы с тобой, или нет, я думаю, встретимся.
Оторвалась с этим знакомым от темы сегодняшнего дня.
Только поужинала на 90 %, по радио передали «В.Т.», налёт (*В военное время налётом называют такую ситуацию, когда авиация или артиллерия противника начинают бомбить какую-либо территорию или объект).
Нюра и Федя убежали, а я взялась за этот дневник.
Это уже 9-я по счету сегодня «В.Т.».
Так надоело, хорошо, что днём тревоги прошли спокойно, а что будет вечером, ночью – не знаю.
С вышки сообщают, что над Заводом Ленина красные ракеты.
Вот, сволочи, продажные души.
Сегодня уже было сообщение, по радио, и в газете, о вчерашнем налёте.
Вклейка № 10. Статья «Налёт немецких самолётов на Ленинград»
Я не знаю, какое проклятие этим оголтелым стервятникам за эти нападки на мирное население, в частности, на наш красавец, г. Ленина.
С вышки сообщают, что в 22:03, с Завода Ленина, даны две ракеты.
Удары зениток раздаются всё реже.
По направлению 1-го Г.Э.С. сброшены 2 ракеты, снизу вверх.
Вот сколько ещё, сволочей, продажных душ, обманщиков народа.
С вышки сообщают – стрельба зениток к направлению Пороховых.
Сижу, пишу, а сама снова хочу спать, ведь прошлую ночь спала мало.
Ночь тёмная, кругом стрельба, а я сижу одна-одинёшенька, цех не работает.
В 10:25, по направлению Бадаевских складов, пожар (*В сентябре 1941 года состоялись массированные авианалёты германской авиации, на территорию складов было сброшено 280 зажигательных бомб. В результате сгорело 38 деревянных пакгаузов и 11 построек, в которых находилось 3000 тонн муки и 2500 тонн сахара).
Слышен гул вражеского самолёта, приближающегося ближе, и ближе.
В 10:40 на сушильный цех падают осколки зенитных снарядов.
В 11:45, над Заводом Ленина, дано 7 ракет.
Правее Московского вокзала – сильные взрывы.
У Финляндского моста – ракеты.
«В.Т.» окончилась в 23:32.
Ну, и уснула крепко.
10/IX/1941
I0/IX. Среда, поднялась опять, вместе с Информбюро.
Бои по всему фронту.
Умылась, обошла цех, и принялась за вчерашнюю картошку.
В 9:08 «В.Т.».
Сегодня мне сообщили, что пуск ракет – это условный знак для ориентира стрельбы зениток.
Придётся выяснить, чтобы иметь понятие.
Коварный враг всё же разобьёт себе голову.
Вклейка № 11. Статья «Кровавый враг разобьёт себе голову о гранитные твердыни города Ленина»
Придётся тебе, Сашенька, поработать ещё над своим дневником.
Ты материал записываешь последовательно, а вырезки поступают позже.
Ничего, наберёшь терпения, и будет память не только тебе, но и твоему поколению.
Вклейка № 12. Статья «Женщины всего мира – на борьбу против фашизма!»
Сама замечаю, что пишу свой новый дневник нескладно.
Как-то всё надоело, но раз начала, то надо продолжать.
Настроение сегодня швах.
Вернее, уже второй день.
Испортил всё это Попов, своей трагедией, ещё директор, а чешет языком хуже бабы.
Диспетчерское собиралось 2 раза, из-за «В.Т.».
Во время тревоги, 91-й по счёту, я была на бревёнке, и слышала пулемётную стрельбу – воздушный бой в направлении к Мурзинке (*Му́рзинка – деревня между Обуховым и Рыбацким).
Видно было 3 самолёта, не поняла чьи.
За вчерашний день, за 9 тревог под Ленинградом, сбито 31 самолет.
Сейчас два часа дня, слушаю утреннее сообщение.
Бои по всему фронту.
Уничтожено 100 танков, 70 противотанковых оружий, и т. д.
Сводки последнее время стали очень хорошие.
Поэтому со злости и даёт, наверное, по 9 налётов на Ленинград.
Если за Ельну уничтожено 7 дивизий, то за большие города уложили больше своих бестолковых голов.
В каждую тревогу сбрасывались фугасные, и зажигательные бомбы.
Ночевала дома.
Во время «В.Т.» вышла в коридор, что там делается.
Вот эти матки собрались, сзади потомки, спереди дети, в больших платках, в зимних пальто, и скрылись, под аркой комнаты № 3.
Вот бабы, ждут, где спасенья.
Потом я пошла спать, и не слышала, когда кончилась тревога.
Вечером, при отъезде домой, получила письмо от знакомого.
Сколько принесло оно мне радости.
11/IX/1941
11/IX. Выходной день – четверг.
Обрадовалась, и целый день валялась в койке.
Дров подвезённых не было, кипятку нет, и жрать нечего.
Вот, девчонки сходили в баню, сожгли свои доски с койки, и приготовили обед.
Так напоролась (*Толковый словарь Ушакова: напороться – с жадностью наесться), распирает бока.
Я так смешила девчат, что сегодня сожгли доски, а на следующий выходной день можно сжечь матрацы.
Интересный момент был вчера.
Когда я лежала в койке, и работала крючком, вспоминались детские годы, как я училась в школе, ходила домой из школы.
И в тот момент, я совершенно забыла, что я нахожусь в Ленинграде, уже взрослой, да ещё вдобавок, в военной обстановке.
За день было 11 «В.Т.».
Вот в 23 часа, сообщают «В.Т.».
Сразу же стрельба из зениток, и сразу же бомба, ударила так, что зашатались стены, долго не спалось.
Обидно до слёз на Попова, и всех пастухов Фабрики, кого-то корчат из себя.
Неужели думают, что кто-то будет гоняться за их штанами.
Ей богу, я на них так зла, что не знаю, как и выразиться.
Остались вот этот Анакин, Попов, Соколов, Воеводин.
Штаны блестят от сиденья.
Когда было стыдно, все записались в тыл ополчения, добровольцами, а как сейчас вызывают одного в военкомат, двое идут его отстаивать.
Так это длится, и повторяется каждый день.
Остались, и чешут свои языки, хуже захудалых баб.
Записались добровольцами, а сами ходят, штаны в ржавчине, и никак не отстирать.
12/IX/1941
I2/IX. Встала вместе с Информбюро.
В 7:30 поехала на Фабрику, пока нет «В.Т.».
Доехала благополучно.
В 8:58 «В.Т.».
С вышки Анакин сообщает, что с севера, к Заводу «Большевик», летят 25 самолетов, идёт стрельба, затем воздушный бой над Сортировочной.
В 9:32, на улице Ткачей разорвался снаряд, потом слышен другой, выстрел – разрыв.
Да, начинаем привыкать сейчас к этим звукам, и сотрясениям.
В 11 час. прибежали Белова, Родионова, Бажина со своими детьми на руках, так как в яслях разбило окна.
Обстрел района усиливается.
Пошла на диспетчерское, и получила два письма, одно от Виноградова, другое от знакомого.
Эх знакомый, знакомый, захотел водки.
Написала ему слёзное письмо, так как день был бешеный.
Кругом стрельба, разрывы снарядов, на Палевском, и других местах.
Опустила письмо знакомому, вдруг вижу, идет М.К. Русских – моя симпатия, грязный, с винтовкой, посидел немного у меня, и пошёл к директору.
Здорово сегодня поспорила с Анакиным, вырос от лаборанта до гл. инженера, ничего не знает, а из себя корчит, не знаю кого.
Зла на всю эту четвёрку.
В 13:55 взрыв снаряда, так неожиданно, что капнули чернила из ручки, когда я писала приказ по цеху.
Сидишь, сидишь, вдруг взрыв.
А обстреливают где-то близко, около нас.
Вечером написала письмо знакомому, скучное, но по настроению.
Вечер наступил пасмурный, и моросил дождь.
Такая темнота, что ничего не видно, но пришлось выйти, и проверить светомаскировку.
Думаю, что сегодня тревоги не будет.
Дежурит со мною сегодня Лёля Осипова, принесла мне огурчиков свежих, и малосольных.
Но в 9:35, «В.Т.».
С вышки сообщают, что в Кировском районе видно 4 пожара.
Сообщают, что против нашей Фабрики пускаются ракеты, затем из Фабрики Ногина.
Против нашей Фабрики стоит подозрительная машина, то включают, то выключают фары.
Тревога длилась 48 минут, прошла спокойно.
Спокойной ночи, Саша.
13/IX/1941
13/IX. Спала крепко, что не слышала сводки в 6 час. утра – это первый случай за всё время войны.
Бои по всему фронту.
После ожесточённых боёв наши войска оставили г. Чернигов.
Я так соскочила с койки, что больше не могла уснуть.
Вчера вечером с Лёлей легли спать, и очень долго разговаривали о знакомом.
Я рассказала ей, как мы к нему звонили, и узнавали температуру, в общем, от начала, до конца наших встреч.
Виновата я сама, и никто другой.
Сегодня тихо, пока нет «В.Т.», и не слышно канонады вдали
Вчера, с дальнобойных, снаряды ложились на Палевском.
Неприятны эти звуки близкой канонады.
Когда сигнал «В.Т.», тогда ты предупреждён, когда обстрел, ждёшь удара каждую минуту.
Как сегодня рассказывали:
1) На Палевском 2 старушки пили чай, когда упал снаряд, одной оторвало голову, другой ноги;
2) Одна школьница пошла к товарищу за книжками, пока он искал их, в соседней комнате, эту школьницу, сидевшую у окна, убило на смерть, мальчик остался жить.
Неужели это правда, с Леваневским, что он лежит в Москве, ранен, и который прилетел бомбить Москву (*Исчезнувший лётчик, который вместе с самолётом и экипажем в 1937 году пропал без вести).
Но эти слухи от вольной публики, а она любит поболтать.
После диспетчерского, Попов посылает ко мне машину, пусть всё же прочувствует, что я на него зла.
Несчастные пастухи.
Сегодня приступили к оборудованию IV поста.
Каково-то положение сейчас, в Киеве.
Вот чёрт, лезет и лезет, где только берёт силы.
Погода сегодня пасмурная, и хмурая, сама погода способствует защите Ленинграда.
Ох, сегодня и ночь была.
Тёмная-тёмная, стоишь у окна, и не видишь просвета.
Когда во время «В.Т.» я была на бревёнке, то просто было жутко, идёшь, и можешь попасть в руки диверсанта.
А он вполне может пробраться с того берега, тёмные ночи, вполне может переплыть.
Охранники наши далеко друг от друга, причём любят подремать.
Сегодня собираюсь домой.
Отправила 14 человек на оборонные работы.
В 14 час. жду сообщения из Москвы, вдруг: “говорит Ленинград”.
Слёзы возмущения выступают на глаза.
Сидим в кольце, но духом не падаем.
Ленинград выступал для всего Советского Союза, три раза предупреждали публику, что: “говорит Ленинград, слушай Москва!”.
Первым выступил профессор одного института.
Не пустим врага мы в свой город, не будут ступать его сапоги по нашим проспектам.
Вот его основные слова.
Потом репортаж с Ленинградского фронта, но я спешу пообедать, надо же ноги волочить.
Ничего, всё переживём, а потом расцветём.
Слушай, родная страна, слушай, родная страна.
У микрофона слесарь, командир орудия.
Я не могу слушать спокойно, слёзы выступают на глазах.
Пообедала, зашла на бревёнку, проводила машину с дровами на Боровую.
Хотела выпить кружку пива, но у ларька много мужчин, и ушла на Фабрику.
Вдали слышен обстрел города, говорят бьёт по Фонтанке, и Садовой.
Вот идиот, несётся с одного района в другой, что-то интересует центр.
Неужели его желание бить женщин и детей, разрушать красоту города.
Кто бы знал, конечно, не из военной публики, а из гражданской, какое ощущение, когда бьет артиллерия.
Если есть сигнал «В.Т.», то ты предупреждён, слышишь гул моторов, то видишь их, то слышишь лязг зениток.
А эти снаряды – обстрел, можешь сидеть, ничего не думая, и готов.
Хорошо, если сразу смерть, а вот останешься калекой, кому ты тогда нужен.
До полосы фронта близко, звуки канонады раздаются всё время, и беспрерывно.
Одно плохо, что ещё плохо ориентируемся.
Я лично большой жути не переживаю, но неприятно, ведь каждый день одно и то же.
Жаль только богатыря города, города, созданного десятилетиями.
Ну ладно, отрыв – еду домой.
К центру города была всё время слышна стрельба.
Когда я вошла во двор на Боровой, Дуся, и Аля, с котомками за плечами, спереди ребята, побежали в бомбоубежище.
Вдруг разрыв снаряда, совсем близко, и они не знают, куда им деваться.
Зашла домой, ни души.
До 9 час. вечера никто не пришёл, я приготовила ужин.
Обстрел всё время продолжался.
Потом пришла Ленка, поужинав с ней, мы легли спать.
14/IX/1941
I4/IX. В 3 часа ночи дали сигнал «В.Т.», но я даже не слышала отбоя – проспала.
Утром встала с Информбюро.
Бои по всему фронту.
Опять здорово поддали фашистам на западном фронте.
Но крошат, крошат его, а он всё прет, и прёт.
Лезут, как тараканы на верную гибель.
Неужели Ленинградский фронт не поддаст им, как следует.
Да, пришло горячее время.
Мне жаль горячо город, и, боюсь остаться инвалидом.
Убьют – не жалко, пусть смерть, но за это хоть бы убить одного фашиста.
Погода пасмурная, моросит дождь.
Сама погода защищает город, придавая ему хмурость, и недовольство создавшейся обстановкой.
На Фабрике была уже в 8 часов.
Город-фронт, всюду проходят военные машины, замаскированные.
Движутся военные части.
А когда идёшь по Невскому, смотришь на эти разрушенные дома, сжимается сердце, и горит ненависть к фашистам, что они наделали, и что ещё наделают.
У Полинки отпустили Ваню, я её отпустила на свиданье, лежит он в Мечниковской больнице.
Звала меня, но что он мне – от жилетки рукава.
Долг вежливости, конечно, требует, до некогда разъезжать.
Вот сейчас 9 часов утра, а я ещё не была в цеху, решила записать, что накопилось за ночь.
Вчера вечером уничтожила все письма, от знакомого, и от Степана.
Опасно, что будет.
Больше всего я боюсь за карточку.
Послала знакомому, а она попала фашистам, а на карточке и письме я здорово ругала фашистов.
Да и надо их ругать, за такие гостинцы, которыми они угощают Ленинградцев, почти каждый день.
Пишу вот эти строки, а артиллерийская канонада раздаётся совсем близко.
Но город Ленина будет наш, несмотря на то что враг стоит у самых ворот города, и скрежет зубами о его стойкость.
Смотрит в бинокль и ещё больше бесится, как говорят: “близок локоть, да не укусишь” (*Фразеологизм: и близко, да не достанешь).
Вклейка № 14. Статья «Зорко охранять от врага наши фабрики и заводы!»
11 час. дня, настроение жуткое.
По радио выступает председатель Ленгорсовета, он выступает для всего Советского Союза.
Рассказывал, что враг стоит у ворот города.
Фашисты обстреливают город, мирных жителей, и рабочих, работающих на оборонных работах.
Но не сломить стойкость нашего города – не отдадим.
Предстоит трудная борьба, но мы победим, наше дело правое.
Выступал Герой Советского Союза, товарищ Данилов.
Обращение и привет Москве, Одессе.
На лётчиков Ленинграда возложена задача защищать г. Ленина с воздуха.
За последнее время враг несколько раз пытался совершить налёты на город, но не был допущен.
Одиночные самолёты воровски кое-где пробирались в город, и вызывали жертвы мирного населения.
Кто бы знал, с глубокого тыла, про все «В.Т.», артиллерийские канонады, лязг зениток, разрушение зданий, ежедневные обстрелы, ни за что не поверят жителям города, пережившим всё это.
Педуменко – боец с фронта из отряда Бондарева, в последнее время бондаревцы разгромили 4 полка.
Он собрал всю авиацию, и бросил на бондаревцев, но они сражались стойко, за спиной нас, мужественный, и стойкий Ленинград.
Перед лицом города, и всей страны, заверяем, что уничтожим, и отгоним фашистов от стен нашего города.
К.Б.Ф. (*Краснознамённый Балтийский флот) Бабкин:
“Всем привет, нам выпала большая честь защищать город Ленина. Балтийцы борются с врагом (в том числе и знакомый). Родина поставила нас на боевую вахту, будем её выполнять честно. И все морские, и береговые морские силы, пока бьётся сердце, пока шевелятся руки и ноги, врага не пустим в Ленинград”.
На этом закончилась передача из Ленинграда.
Выступала Москва – слёзы на глазах.
Мы с вами, Ленинградцы, говорит голос диктора, шлём всем горячий привет.
Говорит Киев, но радио работать стало плохо.
14 час., уже 3-я тревога сегодня.
В 12:29 на Завод Ленина упали две бомбы, одна в нефтебак.
Возник пожар, были большие клубы дыма, но потушили быстро.
После тревоги я пошла обедать.
Скушала борщ, котлету, и манную кашу, подкрепилась основательно.
Пошла в обход, на бревёнку, вдруг, слышу «В.Т.».
Пожара у Завода Ленина уже не видно.
Сообщают с вышки, что по направлению Завода “Большевик”, сильная стрельба.
За Заводом Ленина упал снаряд, у Дома Советов (*Дворец Советов, находится на Московской площади) большой пожар.
Это всё за каких-нибудь 15 минут.
Над Заводом Ленина в 14:08 воздушный бой, слышно, как строчат пулемёты.
В тот момент, как я пишу эти строки, в течение 10–15 минут, в воздухе поднялось наших до 25 самолётов.
Да, интересно, как действуют на человека разговоры.
Сегодня с утра пришли мои рабочие, и столько они рассказывали ужасов, что они там-то были, то-то видели.
У меня даже пало настроение.
Но вот, приходит Лебедев, и говорит, ничего подобного.
Парень всегда рассуждает правильно, и всегда уверенно, беспартийный, но большевик, честное слово, на мой взгляд, так.
Когда с ним поговоришь, прямо воодушевляешься.
На производстве, в мирное время, его было как-то незаметно.
В 14:12 воздушный бой над Пороховыми (*Пороховы́е – исторический район на востоке Ленинграда, ныне: Красногвардейский район).
Слышна пулемётная стрельба.
В 14:22, за малыми домами в Щемиловке, разорвался снаряд.
Тревога всё ещё длится.
Погода ясная, но есть облака, это выгодно врагу, укрыться.
Ночь сегодня, наверное, будет жаркая, судя по предыдущим налётам.
Из этого вкладыша ясно видно, что надо фашистским извергам, бить, бомбить, разрушать, уничтожать.
Тревога длится, в воздухе тихо, лишь изредка прожужжат наши самолёты.
Сегодня удивительно – не слышно зениток.
Будем надеяться на сегодняшнее выступление лётчика товарища Данилина.
В 14:45 сообщили с вышки, что у Завода “Большевик” слышна стрельба.
В 14:47 взорвался снаряд около Пролетарского Завода.
Тревога длится.
В окно печёт солнышко, а так хочется спать.
Зенитки изредка бьют в воздухе.
В 15:12 взрыв снаряда.
В 16 час. утреннее сообщение: бои по всему фронту.
В 17:05 ураганный огонь зениток, но «В.Т.» нет.
В 17:15 «В.Т.».
Ох, и ураганный был огонь зениток, иногда не поймёшь, зенитки сливаются с пулемётной стрельбой.
В 18:03 снова «В.Т.».
Я как раз была на Бревенке, слышу сирену «В.Т.».
В 18:20, в направлении Волкова кладбища, пожар.
Звуки зениток всё время усиливаются.
Вдруг, сообщают, что с IV навеса сигнал пожара, оказывается, осколком разбило стекло.
В 18:40 сильная стрельба у Экономайзера (*Ленинградский государственный машиностроительный завод «Экономайзер» (ЛЗЭ), с 1939 г. – Ленинградский чугунолитейный, механический и трубочный завод «Экономайзер»).
В то же время, по направлению “Большевика”, видно два пожара.
В 18:50 шквальный огонь по направлению к Пушкину.
В 18:55 сообщают, что в районе Сортировочной сбит 2-х моторный самолёт.
В 19:03 снова начали бить зенитки.
Сижу и думаю, скоро ли кончится тревога, хочу кушать, а то запоздаю в столовую.
Пока обижаться не могу, хотя получаем 400 гр., но ещё хватает, что будет дальше.
Кто бы знал, что сделалось из этой смуглой деревенской Саши, которая была, как птичка, всегда ходила с песнями, со временем стала мурлыкать, потом период шуток, и анекдотов, и т. д.
Сейчас она молчаливая, грустная.
Вот, сволочь, Гитлер, что делает с людьми.
Здесь-то отзывается не возраст, а все те переживания, что видишь, и слышишь.
Но был бы доволен, если не было бы хуже.
Да, решающие для нас дни, что же будет?
Ночь теплая, тёмная, хотя звезды.
В 21:26 «В.Т.», только собралась к директору.
На Палевском пускают жёлтые, красные, и синие ракеты.
В Заводе Ленина ракеты.
В 10 час. между Мартыновской и Агафоновской белые ракеты.
После этого зашла к директору, а потом спать, спала спокойно.
15/IX/1941
15/IX. Пробудилась часов 5 утра.
Вдали всё время раздается артиллерийская канонада.
Это наши пушки бьют фашистов.
Потом вздремнула ещё.
Информбюро: “Бои по всему фронту. После ожесточённых боёв наши войска оставив г. Кременчуг”.
В 8:20 записываю вот эти строки, вдали, где-то слышу звуки зениток, наверное, скоро «В.Т.».
В сообщении было отмечено, что на подступах к Ленинграду, особенно проявляет мужество и отвагу полк под командованием полковника товарища Шитова.
Ну ладно, ещё только день начинается, дальнейшее впереди.
Погода хорошая, день солнечный, и фашисты, стервятники, наверное, будут проявлять свою активность.
В 9:20 зажужжали уже наши патрули.
А артиллерийская канонада не прекращается, устали слушать уши.
Вот вырезка на слова защитников города Ленина от 14.06.1941:
Сегодня какой-то день, что не хочется записывать.
Был Шведов, привёз кучу новостей, но верю сомнительно.
За день было две «В.Т.».
Во вторую тревогу был слышен воздушный бой, и пулемётные очереди, но ничего особенного не произошло.
Самолёты наши в воздухе жужжат, точно пчёлы перед роем.
Вот сейчас 15 час., слышны артиллерийские выстрелы.
Погода солнечная, ни облачка.
Утреннее сообщение: бои по всему фронту.
756 полк потерял до 80 % состава живой силы.
17:05 опять «В.Т.».
С начала войны 120-я тревога, общей продолжительностью 75 час. 40 мин.
Что-то вдали стучит как барабан, или зенитки, или артиллерия, не поймёшь.
Сегодня собираюсь домой – не знаю, уеду, или нет.
Но думаю пойти, у меня полная сумка картошки.
Западнее Волкова в 17:15 сильная стрельба.
В 17:17 в Кировском районе большой пожар.
Юго-западное направление, далеко стрельба.
Ночевала дома, поужинала картошкой, легла спать.
Где-то поблизости были слышны взрывы снарядов.
Ночью ничего не слышала.
Спала Спокойно.
16/IX/1941
16/IX. Встала в 6 час., вместе с Информбюро.
Бои по всему фронту.
Поехала, как обычно, в 7:20.
Только отъехала от Боровой, стали попадаться военные.
Трамвай переполнен народом.
На Воронежской, у Новокаменного, всюду военные.
Далее до Красной площади (*19 декабря 1952 года переименована в Площадь Александра Невского) редко увидишь идущие отделения.
На Московском вокзале, правда, много военных.
А начиная с Красной площади до Фабрики, пока ехали, шли военные, несокрушимой силой.
Видно, что сытые, хорошо одетые, одновременно везут орудия.
У Мельницы Ленина наш трамвай № 41 наскочил на трамвай № 36, аж полетели стёкла.
Военные на пути всё время смотрели в воздух, и у Мельницы Ленина нас высадили.
Оказывается, «В.Т.».
Постояв минут 20 в скверике, дали отбой, и мы тронулись снова.
На Смоляной трамваем кого-то помяли.
Приехала на Фабрику в 8:30.
Интересно рассказывал Ерофеев:
– “Фашистские самолёты кучей вырвались из-за облаков, но сразу ударили наши зенитки, и они рассыпались в разные стороны. Диктор в это время даёт по радио отбой «В.Т.», вместо «В.Т.». В общем, наверное, не проспался”.
Вчера, когда поехала домой, то минут 20 сидела на общественном, под аркой, ввиду «В.Т.».
Все завидовали моей картошке, которую я везла домой.
Погода сегодня холодная, небо облачное, наверное, фашисты опять не дадут покоя.
В 12:03 дали «В.Т.», сразу же ураганный огонь зениток, и когда била артиллерия, всё содрогается кругом.
Бой шёл по направлению Московского шоссе.
Тревога длилась 24 минуты, но стрельба не утихает.
После этого было еще две «В.Т.», но прошли спокойно.
Поужинав вечером, пошла проверить светомаскировку цеха, и решила сходить на вышку, посмотреть, что делается вокруг города.
Купол неба ясный, к горизонту облака, придавая суровость, сентябрьской ленинградской ночи.
Я не могу здесь выразить спокойно, пишу, скрепя сердцем, слёзы на глазах.
Пригород в огне.
В направлении Сортировочной, вернее, ориентируясь от Володарского моста до Московского вокзала, пожары в 7 местах, и один пожар в направлении Дубровки.
Какое проклятье после этого послать на фашистские головы.
Что было создано веками, создано честными людьми, сейчас эти фашисты, изверги, решили уничтожать всё, что попадается под руку.
Для кого же нужна, эта война, что он получит, с этих пепелищ, создаваемых самими же фашистами.
Ведь если он забирает наши места, наверное, думает закрепиться, так зачем же он всё рушит, и уничтожает, считая и захваченных советских граждан.
Нет, этого не будет, побежишь ты, скоро, фашистская, сволочь, отсюда.
Думал ли он, Гитлер, своей дурной головой, по всей вероятности нет, когда нападал на Советский Союз.
Мы-то уверены, что он захватил это только временно, это временный успех, может быть, через несколько времени он будет улепётывать обратно, а может быть, ещё долго будет бить, рушить, уничтожать.
Нет, Ленинград непобедим, не удастся ему ходить по нашим красивым проспектам, не будут стучать по асфальтам фашистские сапоги.
Но есть ещё в наших слоях, предательские, сволочи, которые дают сигнальные ракеты.
Ловить, и уничтожать, надо таких, сволочей.
Спи, Шурочка, что-то ты давно не писала знакомому, но боюсь, Саша, не дойдёт письмо, так как положение известно.
Почта работает неважно, хотя он близко, но сейчас он на далёком расстоянии.
Ну, тебе тоже, знакомый, спокойной ночи, спи, но смотри, чтобы фашистская мразь не воспользовалась вашим сном.
Бей, и уничтожай, эту гадину, тогда мы вас всех отблагодарим, а тебя, знакомый, особенно.
Ну, пора спать, спокойной ночи, Саша, пусть приснится тебе твой знакомый.
17/IX/1941
17/IX. Пробудилась в 2:30 ночи.
Разбудила артиллерийская канонада – вздрагивают здания.
Спросонку было непонятно, или наши, или по нам, но потом, оказывается, обстреливали город.
Посмотрев кругом, я пошла спать.
Пробудилась вместе с Информбюро.
В комнате было очень жарко, я решила открыть форточку, и своё внимание задержала на горизонте.
Долго дышала свежим воздухом.
Погода была ясная, ни одного облачка, и вдруг, слышу несколько выстрелов из зениток.
Я обратила внимание, но больше ничего не видела, и не слышала.
Снова легла. Думаю, поваляюсь.
В 6:55 «В.Т.», пока тихо.
На что я обратила внимание – на то, что сколько было видно моему взору фабричных труб.
Ни одна не дымилась, все, как будто, готовились к «В.Т.».
Даже наша “Катушка”, и та не дымилась.
Тревога длилась 25 минут, прошла спокойно.
Обходя территорию, решила привести в порядок наряды.
В 9:08 «В.Т.».
Я в то время решила сделать несколько вкладышей из газет.
Они всё равно не пройдут, хотя враг стоит у ворот, и стучит в окна, и так, что летят стёкла, и даже рамы.
Но нет, не быть этому, побежит он от этих ворот, так как у Ленинградских ворот, говорят, крутой поворот.
Поворотный круг, наверное, хорошо разработало наше командование.
В 13:21 «В.Т.», только что собиралась сходить в столовую.
Стрельбы пока близко не слышно, но самолёты жужжат в воздухе.
Во время «В.Т.» скушала котлету, которую принёс товарищ Ерофеев.
Обедать по-настоящему пойду после «В.Т.».
В 14:30 взрыв снаряда за Володарским мостом.
В 14:55 взрыв снаряда за Мыловарской.
В 14:56 сообщение, что на IV ряду нашли два осколка от зениток.
В 14:59 разрыв снаряда, так прошёл день.
Вклейка № 17. Статья «Враг у ворот» (Ленинградская правда 16.09.1941)
Вклейка № 18. Статья «Перекличка трёх городов. У микрофона Ленинград, Киев, и Москва».
Вечером я поехала домой, на две ночи.
Только проехали Завод Ленина, «В.Т.».
Просидели больше часу на дворе.
Самолётов кружилось уйма, точно коршуны, но мы так и не поняли, наши или вражеские.
Вечером ничего особенного не произошло, поужинав, легла спать, предварительно рассердившись на Лёшу.
18/IX/1941
18/IX. Четверг – выходной день.
По-настоящему валялась в койке до 10 час.
Сварив обед, сделав кое-что по хозяйству, так прошёл и день.
К вечеру была сильная артиллерийская стрельба.
Фашистские гады рушат дома, убивают женщин, и детей.
Такие, сволочи, не пожалеют и Ленинграда, его проспектов, и исторических домов, памятников.
Сейчас каждый уголок дорог Ленинграду.
Вклейка № 21. Фото «Памятник В. И.Ленину на площади Стачек у Нарвских ворот».
Действительно, враг мечется, осаждает.
Придётся ли мне когда-либо переработать вот этот дневник, который на 80–90 % заполняется во время «В.Т.», воздушных боёв, и артобстрелов.
19/IX/1941
19/IX. Как обычно, встала вместе с Информбюро: бои по всему фронту.
В 8 часов уже на Фабрике.
День был очень ясный, и в пути, в трамвае, уже были слышны выстрелы зениток, я думала, не добраться до «В.Т.», но успела.
В 8:15 «В.Т.», такой был шквал огня зениток, гул моторов, сразу же было дано задание, занять бомбоубежище.
Осколки снарядов сыпались всюду.
Один осколок нашла на эстакаде, который лежит сейчас в кармане.
Может быть, сохраню.
Эх, колыбель свободы, что ты стала переживать в эти грозные дни войны.
Сижу, пишу, и вырезаю вот эти вырезки из газет:
Вот эти вырезки, но они ценны для меня, когда я приведу дневник в порядок, обработаю, и приведу в последовательность:
«В.Т.» длится 45 минут, но сейчас тихо.
С вышки сообщают, что на Охте пожар.
Вот уже 131-я «В.Т.» по счёту.
Прошли 132, 133 и наступила 134-я.
Вот это была «В.Т.», будет памятна на всю жизнь.
В 16:48 «В.Т.», Романова сообщила, что по направлению к “Катушке” летят вражеские самолёты.
Сразу же была дана команда, занять бомбоубежище.
Я пошла звонить по № 35, на бревёнку, чтобы убрали рабочих.
Вдруг, вижу, по правому берегу взрыв, против нашей "Катушки".
Клуб дыма от разорвавшейся бомбы, огненные осколки.
Всем стало понятно, что начинается бомбёжка.
Я бросила телефон, бегу к себе в кабинет.