Анатолий Ханеня
Солдат Империи. Книга вторая. Восход
Полковник Фарух выслушал меня и принял решение атаковать после артиллерийского обстрела в северном направлении, там как раз скопилось несколько сотен басмачей. Темнеет в пустыне рано, мы решили атаковать за час до сумерек. В 17:00 шесть орудий, два наших танка, три сирийских, три моих установки несколько миномётов нанесли удар по скоплению пехоты и бронетехники. Они побежали, не выдержав огня, Фарух поднял в атаку бойцов. Это было так неожиданно для оппозиции, что до наступления ночи в 19:00 их гнали и не брали в плен радикалов. Успех был феерический, разгром противника полный. В темноте вернулись солдаты Асада, мы продолжали стрелять в спины бежавшего противника.
Утром подошло ещё подкрепление, они начали зачистку и подсчёт потерь противника. Выяснилось, что в ночной атаке враг понёс потери в количестве 8 единиц техники, около 130 человек пехоты убитыми и ранеными, при зачистке взяли в плен ещё 38 бандитов, которые прятались в секторе нашей атаки. Слухи об успешной операции под Дамаском быстро разнеслись по всей Сирии и Ираку, игиловцы* несли потери от нашей авиации и солдат Асада. Нас перебросили на другой фронт, оценив пушки и снаряды.
Мы находились в сотне километров от Пальмиры на окраине селения, которое превратили в крепость из бетона и стали, подземных ходов, полно профильных окопов, вкопанной техникой от бронетранспортёров до танков. Селение располагалось в низине горы и на окраине горы и контролировало дорогу на Пальмиру. Наша авиация закончила работу сирийская пехота пошла в атаку на зачистку. Неожиданно заработали пулемёты и танковые пушки, которые остановили наступление, сирийцы залегли. Положение резко поменялось не в лучшую сторону. Нужно было прикрыть пехоту, дав ей возможность отступить.
– Лёша, Коля! Засекайте танки и БМП от длинного дома в центре деревни вправо, а мы с Мишей – влево от него.
– Принято. Думаете, будем работать по целям? – произнёс, по голосу, Николай.
– Я всегда думаю, – ответил я.
– Наводишь на цель, затем жмёшь на зелёную кнопку «сохранить», затем на вид снаряда. И так далее, потом пушка сама будет наводить на цель, ты только будешь жать на педаль. Запомнил?
– Так точно.
– Тогда, погнали по нерусским, с завидной периодичностью, – выдал я.
Через пять минут с нами связалось командование сирийской армии,
– Прошу помочь огнём, пехота залегла, несём потери.
– Прикажите головы не поднимать тридцать минут, – ответил я.
– Сделаем, – послышался по радиостанции голос переводчика.
– Работаем ребята, по тем целям, которые засекли. Потом меняем позицию, расстояние критичное, могут пушками достать. Итак. По каждой цели по снаряду. Погнали!
Пушка автоматически останавливалась на определённой цель, оставалось только нажать на педаль. Танковая башня подскочила на несколько метров при попадании снарядом 152 миллиметра, бронеколпаки разлетались в куски. Боезапас закончился, я подал команду:
– Заряжаем по полной!
Подъехала машина со снарядами и техническим персоналом. Через три минуты в шлеме прозвучал голос старшего техника:
– Полна коробочка, только снаряды кумулятивные и термические. Бронебойных и осколочных практически нет.
– Меняем позицию. Мы – влево, за скалу; вы – вправо и метров триста назад.
– Есть, вправо и 300 назад, – ответил Николай.
– Паша, влево 120 градусов и вперёд 450 метров.
– Есть, – ответил механик.
Через три минуты он доложил,
– На месте.
– Принято. В право 120 градусов.
– Есть.
– Не видно деревни, только верхние дома, – сказал Миша.
– Работаем по целям на гребне деревни. Ищем цели и фиксируем.
– Есть. – ответил Михаил.
– Ну как? – спросил я через пару минут.
– Есть танк и два дота.
– И у меня танк. Работаем.
Михаил трижды выстрелил. После третьего выстрела машину качнуло, как при попадании снаряда.
– Что это было?
– Попадание, командир, – сказал Паша, – Рикошет.
– Механик, назад 150 метров. Срочно!
– Есть.
Машину качнуло, установка рванула назад, перед техникой разорвался снаряд.
– Вовремя ушли, – произнёс Паша.
– Это мой танк нас засёк, – сказал я. – Механик, стоп. Задействовать лифт.
– Есть.
Башня поднималась на два метра, сзади амортизатор упирался в башню, чтобы поставить упор, иначе башню могло сорвать при выстреле.
– Готово. Не промахнись, командир, – произнёс Паша.
– Не промахнусь.
Противник мог видеть не всю установку, а только башню. Сидя в капсуле, видел больше, тем более что знал примерно, где противник. Введя поправку в прицеле, нажал на педаль – выстрел. Башню качнуло так, что машину приподняло на половину метра.
– Опустить лифт, – приказал я.
– Есть, – ответил Паша.
Щёлкнул упор и пополз по пазу в сторону механика, башня медленно стала опускаться, затем щёлкнули зажимы и техника пришла в первоначальное состояние.
– Механик, влево триста и назад триста.
– Есть, триста и триста.
Мы отошли на предельное расстояние выстрела Т-72 и зашли почти во фланг противника.
– Коля, как вы там?
– Нормально. Нас обстреляли, мы отошли ещё на триста метров.
– Все целы?
– Так точно, они промахнулись.
– Ну слава Богу, – сказал я и добавил,
– Лифт используйте.
– Принято.
– Командир, шесть минут осталось и пол часа истекут, – сказал Паша.
– Есть, шесть минут. Задействовать лифт.
– Есть, – ответил механик.
– Миша, стреляем по всему, что увидим, используем весь боекомплект.
– Есть, весь бое комплект.
Башня поднялась. Мы, находя цели, стреляли по очерёдности, поражая доты и простреливая термитными снарядами окопы. Деревню окутал чёрный дым на левом фланге. Пехота воспользовалась моментом и отошла на исходную позицию.
– Ровно тридцать минут, – доложил механик.
– Славно. Заряжаться.
Миша взял радиостанцию и связался с техниками. Через пять минут техники открыли боковые люки с стали укладывать в транспортёр снаряды. Когда снаряд ложился в ячейку, на экране появлялся цветной рисунок снаряда с обозначением какой снаряд и сколько штук. Вдруг экран замигал, не опознавая какой снаряд в укладке.
– Техники, в чём дело?
– Прошу выйти из машины, товарищ полковник, – ответил старший механик.
Открыв боковую дверь, я вышел из машины.
– В чём дело? Почему снаряд не распознаётся системой?
– Товарищ полковник, мы вам зарядили три бронебойных, три кумулятивных и два экспериментальных термитных. Нужно перегрузить систему распознавания. Снаряды секретные, нужно их попробовать в деле.
– Понял, сделаем. Есть ещё вводные? На каких целях попробовать?
– На Ваше усмотрение, товарищ полковник.
– Когда снаряды подвезут?
– Не могу знать, заявку послал ещё вчера.
– Понятно. Сколько осталось снарядов?
– Штук сорок, из них тридцать экспериментальные.
– Понятно. На бердыше тоже есть экспериментальные?
– Так точно.
– Людей береги, укрывай по мере возможности.
– Есть.
– Сейчас отстреляемся и готовь обед.
– Уже готовится.
– Ну и славно, капитан.
– Миша, запроси сирийцев, наша помощь ещё нужна?
– Они сами связались. Сейчас авиация отработает, тогда мы добьём что останется.
– Принято.
В небе показались наши самолёты и через минуту деревню заволокло дымом и грохотом.
– Механик, на первоначальную позицию. Миша, стреляй по всем дыркам в деревне.
– Есть, есть, – ответили оба.
Установка со скоростью 60 километров в час двинулась к деревне, поднимая пыль.
– Бердыш, следуй за мной, стрелять без команды.
– Принято, выполняю.
Мы подошли раньше второго экипажа. Я зарядил экспериментальный снаряд и стал искать цель в дыму и пыли. Выстрелила правая пушка, затем ещё раз, тут я увидал дот в доме, из которого торчал ствол крупнокалиберного пулемёт. Навёл на цель и нажал на педаль выстрела. Прозвучал выстрел, дом охватило яркой красной вспышкой с фиолетовой окантовкой по кругу. Дом осыпался за секунду и пламя ушло в глубь, вероятно там был тоннель в гору, на которой стояла деревня, её тряхнуло и появился разлом, разделивший деревню.
– Вот это да! Вот это боеприпас. Интересно там случайно не ядерный заряд был? -сказал я.
– Да-а-а, – произнёс механик,
– Может в склад попали?
– Может, – ответил я.
Вторая машина открыла огонь по деревне, перенося огонь вниз. По низине протекал ручей, который испарился, поднимая пар после выстрела экспериментальным снарядом из Бердыша. Точнее, часть ручья, которая струилась вниз к трассе на Пальмиру. Израсходовав боезапас, отошли назад на триста метров, заглушили двигатели и вышли из машин.
Ребята закурили, вытираясь полотенцами смотрели друг на друга. В технике стояли кондиционеры. «Значит, от напряжения вспотели», – подумал я.
– Ну как, хлопцы? – сказал я и осмотрел всех.
– Нормально, товарищ полковник, – ответил механик.
– Ну раз так, то после обеда загрузка снарядов и осмотр техники, на предмет трещин в броне и гусеницах. Затем ждём приказ на дальнейшие действия. Последние мои слова заглушили два самолёта, заходящих на деревню. Обстреляв ракетами точки, пара СУ-29 пошла на разворот и в радиостанции послышался голос пилота,
– Вы что там бездельничаете? Боитесь попасть под обстрел?
– У нас пульки закончились, сейчас подвезут, тогда ваша помощь будет не нужна, – ответил капитан.
– Добро. Если что, зовите, поможем, – прохрипел голос в динамике.
– Командир. К нам два аборигена, один переводчик, – произнёс Николай.
– Просить будут что-нибудь, – добавил командир второй машины.
– Салам, русские, – произнёс грузный мужчина в форме сирийской армии.
– И тебе, салам, – ответил я.
– Что скажешь?
– Даиш* бегут, надо обстрелять их.
– У нас осколочных снарядов нет, только термитные, – ответил я.
Переводчик замялся с переводом, грузный сириец с непонимание посмотрел на меня и на русском произнёс,
– Какая разница какие снаряды?
– Ну если для тебя нет разницы, то после зачистки деревни обстреляем противника.
– Пока будем зачищать, они уйдут на 5-7 километров.
– Не беспокойся, достанем, – ответил я и сказал своим,
– Обед откладывается. Как только сирийцы войдут в деревню, работаем по отступающим басурманам. Хотя, думаю, что и в деревне для нас будет работа. Поэтому, если есть осколочные снаряды, их использовать по отступающим, в деревне использовать экспериментальные. Всем всё ясно?
– Так точно, – ответили хором мои подчинённые.
– Тогда по машинам и за дело.
Я оказался прав, в деревне осталось ещё четыре бункера, в которых было одно орудие и три крупнокалиберных пулемёта. Нас обстреляли пулемёты, другую машину пушка. Пришлось уничтожить бункеры и снова отойти на исходную позицию и осмотреть технику после обстрела. Мой механик матерился на арабов, трогая следы от пулемётных пуль на броне.
– Что там? – спросил я механика.
– Мало-мало покусали, – ответил тот,
– Но ни чего серьёзного. Сейчас катки посмотрю и будет ясно, что по чём.
– Не затягивай, – ответил я.
Вторую машину обстреляла пушка, след от снаряда остался на лобовой броне. Ребят слегка контузило, вышла из строя электроника, которая не могла перегрузиться. Всё мигало и не включалось.
– Механик. В машину. Поднять лифт.
– Есть, поднять лифт.
Наблюдая в прицел, долго думал, как они уходят. Затем меня осенило: на гребне был выход. Басмачи, пригнувшись, выходили из лаза и ползком переходили в овраг, который с гребня спускался за деревней. Зарядив снаряд, навёл примерно на выход из лаза и нажал педаль. Выстрел. Снаряд скользнул по земле и растёкся метров на сто. «Не то», – подумал я.
– Опустить лифт.
– Есть, опустить лифт.
Я попытался выстрелить как миномёт, навесом. На дисплее появилась стрелка, которая указывала куда попадёт снаряд. «Будет перелёт», – подумал я и, всё же, нажал на педаль. Выстрел, затем ещё раз и ещё, корректируя между выстрелами.
– Механик, к краю обрыва, вперёд.
– Есть, к краю обрыва, – ответил он.
Я долго выбирал в какой ДОТ выстрелить, затем решил, что стрелять надо во все амбразуры. Наверняка от них шли ходы-сообщения, которые соединялись между собой. Я не знал, что, работая как миномёт, попал в конец оврага, где скопились около сотни душманов. Сгорели они, как тополиный пух, в ходах-сообщения зажарились ещё около двадцати игиловцев*. Сирийские солдаты стали входить в деревню, но не особо торопились, опасаясь попасть под наш огонь. Через два часа зачистка закончилась. Мы, взяв на буксир вторую машину, подтащили её на открытую местность и вызвали два вертолёта для эвакуации техники. Сирийцы ходили кругами около наших орудий, пытаясь заглянуть во внутрь. Мы их отгоняли как мух от мёда, особенно у кого были телефоны, что бы не фотографировали. Подошёл их командир, тот самый грузный сириец.
– Что за орудия? Я в академии Фрунзе не видел таких, когда учился, – попытался войти в доверие он.
– У нас много оружия, которые ты не видел, – ответил я, загородив ему люк в технику.
– Можно посмотреть? – спросил сирийский командир.
Я отрицательно покачал головой:
– Секретное оружие, не положено.
Сириец нахмурился и произнёс с обидой:
– Мы же союзники, а ты не даёшь посмотреть твои пушки.
– Знаешь, что такое военная тайна? – в свою очередь ответил я,
– Пока эти орудия не испытали и не поставили в войска, не могу.
– Я понимаю, – ответил сириец и добавил,
– Идём к нам, кушать будем. Вертолёт не скоро прилетит.
Два грузовых транспортника прилетели через шесть часов, без техники, только доставили снаряды и техников.
– Где техника? – спросил я, у майора, который прилетел с техниками.
– На платформах по шоссе везут, – ответил он,
– К утру будут.
– Ясно, – ответил я и пошёл в капсулу спать.
Проснулся я от сигнала в шлеме, надел его и услышал,
– Просыпайтесь, Вас вызывают на связь из штаба базы Хмеймим.
– Как служба?
– Потихоньку, – ответил я и зевнул.
– Я тебя разбудил?
– Сам как думаешь, время половина первого, – ответил я, посмотрев на часы.
– Вертолёт на подлёте, жду в штабе.
– Принято, – ответил я и, посмотрев в мониторы, открыл дверь капсулы.
Собрав личный состав, проинструктировал их. Через тридцать минут вылетел на базу. Там меня ждал Толстый и несколько инженеров, так же, полковник Махнов, сын Батьки.
Поговорив о технике, о недостатках, положительных моментах, от том, что не зря их изготовили, что где-нибудь кроме Сирии она ещё пригодится.
– Как новые снаряды?
– Это что-то. Даже лучше термитных. Правда на технике пока не проверили, только на дотах и капонирах, – ответил я.
– Так, три машины мы забираем в Россию, три ещё протестируем, но уже без тебя. Тебя ждёт Махнов, хочет с тобой что-то обсудить.
– Хорошо.
– Здравствуй, Росомаха.
– Поводырь, – ответил я.
– Есть одно дело, государственной важности. Требуется твоя помощь.
– Так я, вроде, не служу уже.
– Ошибаешься, служишь. И в звании полковника.
– Так это для тестирования техники, не более того, – ответил я в растерянности.
– Я сейчас вместо отца, возглавляю его отдел. Здесь будет проведена спец операция, но не нашими спецами. Ты нужен что бы помочь и проконтролировать эту операцию. В данный момент у нас нет специалиста твоей квалификации, один молодняк без опыта. Так что, необходима твоя помощь.
– А что же вы про меня раньше не вспомнили, когда мне было трудно, когда жрать было нечего, когда выл от безысходности.
– Извини, тогда не мог тебе помочь.
– А ну да, тогда нет, а сейчас давай впрягайся, – зло ответил я.
– Толь Толич. Ради памяти отца помоги. Дело очень сложное и важное.
– Найди водки, хорошей и закусить, я пока помоюсь, потом всё обсудим, – сказал я и потом пожалел о своём решении. Но это было потом.
Выйдя из душа, обнаружил накрытый стол и полковника Махнова.
– Водка в морозилке, – сказал он.
– Так наливай и рассказывай.
Даиш*( игил) перевозят много денег, золото и камни для оплаты боевикам. Нам известен маршрут и время. Охрана, четыре джипа с пулемётами и двадцать бойцов. Ваша команда, десять бойцов спецназа ГРУ, один из сил специальных операций и ты. Всего двенадцать человек. Ты работаешь снайпером в команде. Задача, помочь им и проследить, что бы груз был доставлен на базу. Сумма очень большая, несколько миллиардов. На место засады вас доставят вертолётом, после операции, так же, заберу вертолётом.
– Где будет проходить операция?
– На границе с курдами.
– Когда выходим?
– У тебя есть два-три дня.
– Наливай.
*****
– Что такой хмурый? – спросил командир группы.
– А чего веселиться, – ответил я.
– Фарт кислых не любит, – изрёк он.
– Где-то я уже это слышал и не раз. Уверен, что здесь они поедут?
– Должны здесь, больше негде.
– Уверен?
– Да.
– Ждём третьи сутки, бока уже отлежал.
– Потерпи, уже скоро, – ухмыльнулся командир.
Колонну засёк наблюдатель через шесть часов, она двигалась вдоль гор на предельной скорости. Машин оказалось не четыре, а пять, пятым был микроавтобус раскрашенный под цвет «хаки». Грузовички «Тойота» с пулемётчиками в кузове ехали спереди и сзади, игиловцы зорко вглядывались в горы и в сторону пустыни.
– Всем готовность номер один, – услышал я по радиостанции, через микрофон в ухе.
Когда колонна поравнялась с засадой прозвучала команда,
– Работаем.
Моя задача была остановить первые две машины, что я и сделал, прострелив по два колеса на каждой машине. Переднее и заднее, затем выстрелил в переднее правое колесо микроавтобуса. Автобус резко вильнул вправо и завалился на бок, по инерции на боку переместился метров на двадцать, попав в мёртвую зону моего огня.
На тихую стрельбу с глушителями нашей группы в ответ затрещали несколько автоматов противника. Стрельба стихла и к машинам бросились наши бойцы, добивая раненых. Только мёртвые в спину не стреляют – это правило действовала ещё с Афганистана. Бойцы разбили стёкла микроавтобуса, открыли задние двери и заглянули внутрь. Раздался выстрел, наш боец упал на правый бок. В ответ кто-то выстрелил несколько раз внутрь автобуса. Двое бросились к раненому и стали оказывать помощь, вкололи укол, стали перевязывать раненую ногу. Пуля попала выше колена в двуглавую мышку и вышла с другой стороны. Пока перевязывали раненого четверо выносили баулы из автобуса, четверо заняли позицию по периметру и вскинув автоматы охраняли тех, кто был в периметре. Я смотрел в прицел, так же охранял свою группу от внезапного нападения.
– Спускайся вниз, – донеслось в ухе.
– Есть, вниз.
Минуты четыре я спускался вниз, подошёл к автобусу, из которого уже вынесли все сумки и заглянул во внутрь. Там лежало четыре тела, у одного в руке был наш «Стечкин», я взял его и вытащил запасной магазин из кобуры.
– Этот наш агент, – услышал я голос за спиной.
– Тогда почему он стрелял в наших?
– Не знаю.
– Надо уходить.
– Далеко с грузом не уйдём. Каждая сумка килограмм сорок не меньше, как пыжились наши, когда несли.
– Что предлагаешь?
– Поднять два джипа на колёса и уехать на них.
– Колёса прострелены, тобой и вторым снайпером.
– А что, на дисках они не поедут? Всё быстрее чем на своих лыжах, с грузом. Проедем сколько сможем и бросим.
– Мысль хорошая.
Подняли два джипа. Выяснилось, что в одном пробит бак и топливо вытекало, пришлось поднять ещё один. Загрузив баулы, сели сами, тронулись от гор в сторону пустыни, к месту эвакуации. Ехали медленно, на дисках, но ехали, а не шли гружёные баулами и оружием.
Через час остановились и стали ждать вертолёт. Он прилетел, но не тот, что нас высаживал, он был меньше. Загрузили баулы и стали грузиться сами. Техник вышел из вертушки и стал мочиться, трясясь от удовольствия. На его место сел боец, одел наушники и приказал пилоту:
– Взлетаем, – и достал пистолет.
В двери торчала чья-то жопа и не давала технику, бойцу специальных операций, раненого в ногу и мне зайти на борт. Вертушка взлетела, один из группы спросил у командира:
– Мы же могли взять ещё одного – двоих.
– У нас груз, за который мы в ответе перед государством, а потери всегда неизбежны. И кого ты бы оставил там? Дебила техника? Раненого? Или этого старика?
– Никого, – ответил боец и шёпотом выругался матом.
– Э-э-э, – кричал техник и махал рукам.
– Нас забыли!
– Не ори, нас бросили, – сказал раненый,
– Что делать будем?
– Вернёмся к месту засады, поменяем колёса и попробуем уехать из этого весёлого местечка. Или уйдём в горы к курдам, в плен, – сказал я.
– Они сейчас вернутся за нами, – голосил техник.
– Орать перестань, дебил. Садись в машину и поехали.
– Я не поеду, я буду ждать здесь.
– Ждать не будем. Поехали майор.
– Откуда знаешь, что я майор?
– Староват ты для капитана, – ответил я.
– Садись за руль, там коробка автомат, рулить будешь, а я за штурмана.
– А этот?
– Он дебил и балласт, пусть тут подыхает, уговаривать его не буду, на руках не понесу и тебе не советую. Нам с тобой выжить надо и этих ублюдков наказать за предательство.
– Согласен, – сказал майор и, включив передачу, нажал на газ левой ногой.
– Смотри-ка, бежит, да быстро как! – сказал майор и сбавил скорость.
Техник запрыгнул в кузов и лёг на пол.
Через час мы меняли колёса, грузили оружие, гранаты, патроны, воду. Нашлось две канистры с бензином, кое-какая еда, аптечка, местная одежда в виде балахонов, радиостанции, пара биноклей.
– Ну что, в путь? – сказал майор, разглядывая трофейную карту при свете лампочки в салоне.
– Сзади свет фар, – произнёс техник.
– Быстро среагировали. Теперь путь в пустыню нам отрезан. Едем в горы к курдам.
– Посматривай назад, увидишь свет фар скажи. – сказал майор.
– Хорошо. – ответил техник.
– Топливо меньше пол бака, давай остановимся и зальём бензин, а то может случиться, что возможности не будет, – сказал я.
– Согласен. – ответил майор.
– Эй, малый, тебя как зовут?
– Миша.
– Сейчас тормознём и по-быстрому заправимся. Хорошо?
– Как скажите.
После заправки я взял в кузове моток медной проволоки, пассатижи и связал их так, как будто это была растяжка. Поставил канистры на дороге на расстоянии пяти метров друг от друга.
– Это зачем? – спросил Миша.
– Если погоня, то задержит их на пару минут, – ответил я.
Дорога пошла в горы, стало рассветать, мы уже надеялись, что оторвались, как Миша сказал,
– Три джипа за нами.
– Прибавь скорость, – сказал я и стал перелезать на заднее сидение, оттуда, через разбитое стекло, в кузов.
Сильно трясло, но мне удалось повернуть пулемёт на турели и дослать патрон в патронник. Дорога огибала ущелье и возвращалась на выступ, затем шла закрытая горой.
– На повороте тормозни. Так, чтобы была видна дорога в повороте, который проехали.
– Сделаем, – ответил майор.
Выехав на второй поворот, рядом с горой, машина остановилась. Я навёл пулемёт на дорогу через ущелье и приготовился стрелять. Внезапно появился первый джип, за ним второй и показался капот третьей машины. Я выстрелил в третью машину, целясь в двигатель, затем в первую, целясь по колёсам и кузову. С третьей машины открыли ответный огонь, очередь прошла по кузову слева, в метре от меня. Я навёл пулемёт на вторую машину и выпустил остаток ленты в центр грузовичка. Большая часть пуль прошла мимо, но несколько попало в пулемётчика и кузов, практически распоров его пополам.
– Поехали! – крикнул, что есть сил, я.
Машина накренилась, на правый борт, медленно двинулась за поворот, что бы гора прикрыла нас.
– Стоп! – крикнул я и спрыгнул из кузова на дорогу.
– Там их двадцать или чуть больше, положим их и в путь. Если нет, то они нас в покое не оставят и будут преследовать, пока не перебьют. И могут вызвать подкрепление. Что думаешь майор?
– Может попробуем оторваться на машине?
– Заднее колесо пробито, далеко не уедем, – ответил, – Запаску мы не скрутили с тех машин, игиловцы1 с нами не поделятся запасными частями. Как нога?
– Кровь через бинт сочится, надо перебинтовать, а так, вроде ничего, – ответил майор.
– Ты как, Миша?
– Не знаю, почему нас бросили? Я же не техник, я штурман, – жалобно промямлил он.
– Так было нужно для дела, – попытался успокоить его я.
Майор посмотрел на меня с укоризной, я подмигнул ему, чтобы он поддержал меня и успокоил Мишу. Тот промолчал и скрипнул зубами.
– Садись, проедем сколько сможем, перевяжешь меня. Если что, уйдём в горы, – сказал майор.
*****
Из спец аптечки я достал шприц, без иглы, в котором находился медицинский клей для заживления ран, порезов и прочего.
– Потерпи, будет больно, – сказал я и ввёл в рану половину клея из шприца.
– Поворачивайся, с другой стороны, введу лекарство.
Майор, скрипя зубами, повернулся и рукой смахнул пот со лба.
– Ум-м, – вырвалось у него.
– Всё уже, сейчас порошком присыплю и забинтую, – сказал и стал сыпать заживляющий порошок, чтобы рану подсушило и не текла кровь.
– Не туго?
– Нет, можно и потуже.
– Всё. Одевай штаны. Идём в горы.
Поднимались мы больше часа по тропе. Несли всё, что смогли взять. Когда остановились на привал внизу появились басмачи в количестве семнадцати человек. Хорошо, что за камнями сидим, а не на открытой площадке.
– Ну вот, а могли бы без хвоста идти, – сказал я, оторвавшись от бинокля.
– Две СВД, два пулемёта, гранатомёт и двенадцать автоматов.
– Наверно ты был прав, – негромко сказал майор.
– Надо было половину положить.
– Теперь поздняк метаться. Не шевелимся, пусть пройдут, а там посмотрим.
– Миша, говорим тихо, делаешь быстро всё, что скажу я или майор. Понял?
– А может они мимо пройдут и не заметят? – испугано произнёс Штурман.
– У них тоже имеются следопыты и бинокли есть, – не утешил его я.
«Хорошо, что я надел на окуляры фильтры темно зелёного цвета», – подумал я, – «А эти басурмане этого не сделали и поэтому бинокль бликует, а у меня нет». Группа игиловцев* двинулась по дороге, я их пересчитал и удивился. Не хватало четверых бойцов. «Значит по тропе пойдут», – подумал я и стал прикручивать глушитель, который снял до этого.
– К нам гости, четверо. Готовимся к бою. Пулемёт, снайперская винтовка, два автомата.
– Подпускаем на пятьдесят метров, валим их по-тихому, затем уходим. Всё ясно?
– Миша, ты не стреляешь, у тебя глушителя нет. Теперь ждём гостей и не высовываемся. Всё понятно?
– Да.
Командир шёл вторым и что-то говорил по рации. Осталось метров тридцать, но я команду не давал, потому что шёл разговор. Игиловец* положил рацию в нагрудный карман, я скомандовал:
– Валим.
Майор стрелял в двоих последних, так как сидел немного сбоку и ему было удобнее, я – двоих первых. Четыре тела обмякли, как мешки, упав на тропу, криков не было.
– Собирайтесь, я сейчас.
И пошёл к трупам. Взял рацию, патроны к СВД, две гранаты. Четыре положил под трупы с выдернутой чекой, бинокль выкинул в сторону, как и остальное оружие, чтобы не досталось бандитам.
– Миша, помогай майору. Я первый, вы за мной.
– А нельзя побыстрей? – спросил Миша.
– Не торопись, у нас фора часа два, успеем хребет перевалить, пока басмачи по тропе поднимутся.
Перевалив хребет горы, мы остановились, я подполз обратно, чтобы посмотреть, что делается внизу. Захрипела рация и раздалась арабская речь, я стал ей манипулировать: включая, выключая, меняя волну, чтобы создалось впечатление, что плохая связь.
– Спрашивают, нет ли следов, – сказал майор.
– Ты на ихнем трёкаешь?
– Немного.
– На, поговори, при плохой связи, – передал я рацию майору.
Майор что-то говорил, манипулируя рацией, затем выключил и сказал,
– Ждут нас, у второй тропы.
– Хорошо, мы идём, только по верху. Как нога? Отдохнули? Тогда вперёд. Только аккуратно, под ноги смотрите, чтобы не пиздануться. Спускаться сложнее, чем подниматься.
– Подожди, Поводырь, – произнёс майор. – Смотри на карту, мы сейчас здесь, если спустимся вниз, то попадём в горную теснину. Будем двигаться по дну ущелья, то те, кто пойдут по гребню гор, будут нас контролировать огнём из оружия.
– Что предлагаешь?
– Попробуем пройти по гребню к той тропе, куда ушли тринадцать басмачей. Надеюсь, они не поднялись по тропе, мы с ними не столкнёмся.
– А если, они разделились, половина ушла узнать судьбу тех четырёх, которых мы положили, а вторая половина поднялась по тропе? Тогда нам придётся с ними воевать. Или они поднимутся по тропе, когда мы пройдём, у нас за спиной. Тогда что? Ты ранен, штурман не боец, я старый и уже не злой, как раньше.
– Но идти по ущелью глупо. Любой сопляк будет иметь преимущество стреляя сверху.
– Согласен. Так как поступим?
– Пока не знаю, – ответил майор и стал смотреть в карту.
– А меня вы не спрашиваете? – возмутился Миша.
– Говори, если есть что, – произнёс майор и добавил,
– На Поводыря не обижайся, он тебя как спеца не рассматривает, твоё мнение для него не интересно. Специфика такая.
– Говори. Для пользы дела надо выслушать всех участников этого пионерского похода. – хмуро произнёс я.
– А может попробуем по рации связаться со своими? – не смело сказал Миша.
– Мысль хорошая, только радиус действия рации ограничен тридцатью километрами, и по станции нас басмачи засекут.
– Теперь так. Есть несколько вариантов. Первый, уходим вниз и идём по ущелью, там, хотя бы вода и зелёнка прикроет. Второй вариант, идём по гребню и молимся, чтобы не столкнуться с духами или чтобы они нам в спину не зашли. Вариант третий, делимся, вы здесь, бьёте басурман, я иду к той тропе и там встречаю врагов. Вариант четвёртый, спускаемся обратно, валим встречных и уходим обратно к машинам. Есть вариант, что они оставили маяк на месте операции и тогда придёт подмога, большая подмога. Груз, который мы взяли, они будут искать и хорошо искать.
– Какой груз? – спросил Миша.
– Пять мешков конфет, – ответил я.
– Вариант пятый, спускаемся по второй тропе, опять же, валим встречных и уходим по дороге, до следующей тропы. Не шанс, что подкрепление не нагонит нас на машинах по дороге.
– Так что выберем?
– Принимай решение, – ответил майор.
– Идём в ущелье. Там есть шанс проскочить до другой тропы или жилья. Отходную* бы поставить, – вздохнул я.
– Так поставь, – произнёс майор и стал снимать рюкзак,
– У меня их две, одну поставим, легче рюкзак будет.
– С удовольствием, – ответил я.
Мы были на дне ущелья, когда раздался взрыв.
– Хорошая штука, эта мина, старая, но надёжная, – сказал я и добавил,
– Прибавим, чтобы из зоны обстрела выйти, затем укроемся за каким-нибудь выступом и чего -нибудь съедим. Возражений нет?
– Нет, – ответил Миша и впервые за всё время улыбнулся.
Разогрев три банки говяжьих консервов, из расчёта, что если ли наши продукты попадут как трофей к басмачам, то свинину им есть западло. Съели, добытый мной, хлеб у бандитов с консервами, козий сыр оставили на потом. Заварили чай в кружках и немного расслабились за большим валуном возле небольшой протекающей речки, которая текла к горе, с которой мы спустились.
– Взгляну на погоню, – сказал я и, взяв бинокль, лёг рядом с валуном, чтобы быть незаметней.
– Вроде тихо пока, по тропе никто не спускается, движений нет. В себя после взрыва ещё не пришли.
– Или пошли в обход по вершине, – произнёс майор.
– Так. Перекладываем рюкзаки, распределяем по весу, отдыхаем сорок минут и в путь. Чтобы не попасться, как перепела в траве.
