Анатолий Ханеня
Солдат Империи. Книга вторая. Восход
Здравствуй читатель. Очень надеюсь, что вторая книга так же тебе понравится. Очень хочу, чтобы мои фантазии были реализованы Российским ВПК и поставлены в зону боевых действий, для наших солдат, для солдат Донецка и Луганска. Может это поможет при штурмах городов и посёлков, сократив наши потери. Если не в этой войне, то в будущих, которые не за горами. Из первой моей команды, трое сидели в тюрьме, двое уехали за границу, Большой служил в Бундесвере. Вторая команда была расформирована, я нашёл новых друзей и соратников на войне с Игил (Даиш) запрещённой террористической организацией в РФ.
С войною слава неразлучна,
Нет в мире лучше дел войны.
Кто не был в битвах-прожил скучно!
Как осень дни его темны!
За окном проносилась темнота, где изредка проезжал встречный поезд, мелькали огни полустанков. Мы ехали в отпуск, на Урал, к тёще, к семейному доктору, к конькам и лыжам, к водке и грибам местного засола. Вообще-то в отпуск ехала моя Маруся, а я её сопровождал и ехал на один из Уральских заводов, где должен был написать отчёт по изделию с экзотическим названием «Протазан», он же «Бердыш», а так-же «Кистень».
В середине декабря, рано утром, транспортный большегрузный самолёт приземлился на аэродроме под Рязанью и через шесть часов военный автомобиль «УАЗ» высадил меня в Москве на улице «Батюнинская». Поднявшись на четвёртый этаж, я оказался дома, где произошла встреча с родными и близкими мне людьми. Сделав несколько звонков и устроив все дела с отпуском и командировкой в город Нижний Тагил с огромным блаженством, погрузился в ванную. Об этом я мечтал семь месяцев. В пустыне вода только для раненых и пулемётов, а чтобы поплавать – извините. Попал в знойную Сирийскую пустыню совершенно случайно. Если бы знал, что так произойдёт, то не стал бы настаивать на своей правоте, а уступил бы и всё. Но в азарте разговора я и не заметил, как вошёл в раж и начал доказывать, что при штурме укреп районов нужна специальная артиллерия, а не обычные пушки.
– Представьте, что в башне два орудия, сто пятьдесят два миллиметра и сто двадцать пять миллиметров, с мощным, оптическим прицелом, с радиусом действия на 10-15 километров. Башня поднимается на два-три метра, что увеличивает дальность прицеливания на прямой наводке, и с расстояния 10-15-20 километров поражает лёжку снайпера, пулемётный окоп, броневой колпак, поражает огнём отступающего противника или подходящий резерв. Не важно живая сила или бронетехника. Правда удовольствие будет немного дороже чем другие артиллерийские установки.
– Ну-ну. Как, ты себе это представляешь? – спросил мой визави и ухмыльнулся.
– Что, нужно пояснять что нужна связь с наступающей пехотой и обозначение трассерами или лазером местоположение цели?
– Да это всё понятно, ты скажи какая тактика у твоей самоходной пушки будет? -подзадорил меня грузный мужчина и хмыкнул.
– Ну что ж, башня установки почти как база танка, левое орудие, которое на сто пятьдесят два имеет, два типа снарядов, бронебойный и кумулятивный.
– Толстоват для кумулятивного, – перебил меня второй собеседник.
– Так я сразу сказал, что будет дороже, но зато эффект на десять золотых и два гроша в придачу.
– Давай, давай, фантазируй, авось что умного скажешь, – сказал толстяк и блеснул глазами.
– Оператор-наводчик находится между орудиями, в положении полу лёжа. Представили? Левое орудие на восемь снарядов, правое – на десять, потому что по меньше. Пять снарядов осколочно-фугасных, пять термитных.
– Каких? – спросил толстяк.
– В боевой части находится несколько десятков термитных шаров, которые при попадании разлетаются как шрапнель и начинают прожигать броню, бетон и мясо, – пояснил я.
– Предположим, что на пути пехоты бетонный бункер и артиллерия не может его накрыть, в связи с расположением на местности. Ну не достаёт! Координатор даёт указание цели, установка – поднимает башню на три метра и приступает к работе. В башне две педали, левая огонь левое орудие, правая огонь правое орудие.
Глаза моих собеседников были прикрыты, вероятно они всё что я говорил представляли.
– Два джойстика с кнопками управления заряжания снарядов: левая кнопка-бронебойный, правая – кумулятивный; на втором джойстике левая кнопка фугасно -осколочный, правая – термитный. У оператора шлем как у лётчиков с функцией наведения и связи с механиком и координатором стрельбы.
– Итак, оператор наводит на бункер правое орудие, нажимает правую кнопку и ствол заряжается термитный снаряд. Выстрел – и термит начинает прожигать бетон, арматуру на расстояние 30-40 сантиметров. Затем левый джойстик, правая кнопка – и в цель летит кумулятивный снаряд, который прожигает колпак бункера на метр-полтора. Финал этого действия – левый джойстик, левая кнопка, бронебойный снаряд разносит колпак на куски. После того, как побегут те, кто сидел в бункере, правый джойстик, левая кнопка, пять снарядов на поражение пехоты.
– На словах-то всё хорошо, а вот на деле не так гладко. Надо такое орудие создать и проверить в боевых условиях. – сказал толстяк и посмотрел на худого и на меня.
– Да и на словах ты прям Наполеон. Раз, раз и все убиты, – улыбнулся он и пригласил взглядом худого последовать его примеру.
Худой смотрел на меня и не улыбался:
– Ты действительно веришь, что одно орудие может поменять картину боя?
– В Таджикистане один наш танк остановил наступление двух полков талибов и несколько суток сдерживал их, – ответил я.
– Ну это всё сказки. -Такого не может быть. -сказал толстый.
– А ты проверь в Министерстве Обороны, да и телевидение имеет архив, -парировал я и отвернулся от толстяка.
– Не верю! Не верю! Могу поспорить на что хочешь! – бузил толстый.
– На что? – спросил я.
– Ставь условия. – хорохорился толстый.
– Если такое было, – начал я,
– То ты создашь три модификации орудий, я их протестирую в любых условиях. А если не было, – сделал я паузу,
– То ты будешь у меня в холопах до конца своей или моей жизни.
– Не искушай, – ответил я.
– Я по любому прав, а если вдруг, что не так, то жизнь у тебя может сильно сократиться. – улыбнулся я.
– Ну что, пари? – встрепенулся худой и подзадорил толстого.
– Давай, давай, а то только языком чесать.
– Пари!
Встал толстяк и протянул мне руку.
– Продавай имущество, техника нынче дорого стоит. – сказа я и пожал его руку. Худой разбил наши руки и сказал,
– Разбивающему половину.
– Идёт. – сказал толстый.
– На том и порешим. – сказал худой и подмигнул мне.
Зашёл банщик, плеснул на камни воду и спросил,
– Кто первый?
– Начни с победителя. – произнёс худой и кивнул на меня.
– Да качественно всё сделай! Ему скоро туда, где о бане только мечтают.
*****
Прошло два месяца, мы сидели и смотрели телевизор, в новостях чувствовалось напряжение. Зазвонил телефон, скажем так, в неурочное время 22:30. Маруся спросила,
– Интересно, какому долбоёбу не спится?
И сама себе ответила:
– По твою душу, наверняка, – и сняла трубку.
– Алло. А кто его спрашивает? Да, мне интересно. Не хами, парниша, кадык вырву. – и отключила телефон.
– Какой-то хам, тебя спрашивал.
– Кто? – спросил я.
– Не представился, – огрызнулась Маруся и поставила телефон на базу.
– Если нужно, то перезвонит, – сказала она и села вязать шарф.
Звонок повторился, но уже на мобильный телефон. Маруся взяла мой мобильник и, протягивая его мне, произнесла:
– Скажи ему, что он козья рожа.
– Обязательно, – ответил я и сказал в трубку,
– Слушаю.
– Привет, – донеслось из трубы.
– Ты кто? –рыкнул я.
– Тот, кто тебе проиграл в споре. Помнишь?
– Я ничего не забываю.
– Тогда так, машина уже у подъезда, тебе на сборы сорок минут, с твоей работой вопрос решён. Оклад по высшей категории, плюс бонусы и на время командировки полный пансион. Ты старший группы, по должности полковник. Подойдет?
– Да.
– А что скажет твоя супруга?
– Честно?
– Конечно.
– Она велела тебе передать, что ты козья рожа , раз и она тебе кадык вырвет – два.
– Круто. Ладно, признаю, был не прав, извиняюсь. Жду в аэропорту Домодедово. До встречи.
Через тридцать минут я сидел в чёрном БМВ с мигалками и ехал в аэропорт.
Толстый оказался директором Уральского военного завода, и моя идея ему понравилась. С двойной пушкой по бокам башни, сдвоенная как тульское двух ствольное ружьё и ещё сбоку башни в вариациях.
На следующий день я находился на полигоне в обществе техников, оружейников, электронщиков-конструкторов, директоров и службы безопасности всех мастей. Сидя на броне «Протазана», общался с толстым. Кстати, это не только его форма тела, но и фамилия.
– Ну вот, Толь Толич, эта техника сделана по твоей фантазии и, надеюсь, оправдает твои ожидания.
– Главное, чтобы оправдала ожидания военных, – ответил я.
– Начнём?
– Начнём, – ответил Толстый и махнул рукой.
– Всем покинуть полигон.
На четвёртый день знакомства с техникой был внесен ряд изменений и поправок, техники работали днём и ночью, что особенно меня удивляло. Электроника работала без сбоев и шлем, который сделали по размеру моей головы, очень радовал меня. Связь внутренняя, внешняя, вентиляция, подогрев, сетки прицелов, ночных и дневных на стекле шлема. Техники возились с механизмом заряжания, который во второй раз произвёл перекос выброса гильзы из орудия. Я лежал на броне и смотрел на подъезжающий УАЗ, который бросало из стороны в сторону на ухабах. Из машины вылез Толстый и второй, который разбивал наше пари.
– Здорово, везунчик, – сказал он и, протянув руку, добавил,
– Пал Палыч.
– Толь Толич, – ответил я.
– Прикольно, – сказал Пал Палыч,
– Он Юрий Юрьевич, – показал на Толстого.
– Ладно, к делу. Скоро наши войдут в Сирию и будут помогать Башару Асаду. Сначала будут бомбить игиловцев*, затем и наземная операция не за горами. Нам поручено предоставить технику сирийской армии, обучить, помогать во всём. На нашу базу в Латакии уже доставили БМП, БТР, БМД и танков с десяток. Так же, шесть единиц наших экспериментальных пушек скоро отправят. Как ты говоришь, «Протазан», «Бердыш» и «Кистень». А вот по классификации ещё не назвали ни как. Ну, может ты чего подскажешь?
Я задумался ненадолго и сказал,
– ШОСС-50.
– Почему ШОСС-50? – спросил Толстый.
– Штурмовое орудие снайперской стрельбы, – прозвучал мой ответ.
– А почему 50?
– Потому что, мне 50 лет, – ответил я и подмигнул Пал Палычу.
– Резонно, – ответил Пал Палыч, и обратился к Толстому,
– Ну как, подходит?
– Разберёмся, – ответил он и добавил,
– С тобой хотят особисты поговорить. Иди в машину, они там.
Разговор был обычным для них, а для меня – «за рыбу, деньги». Кругом враги, шпионы, надо быть бдительным.
– И возможна пидерсия, – пошутил я.
– Это что такое пидерсия? – поинтересовался один из них, кто постарше.
Тот, что помоложе понял и перевёл:
– Диверсия.
– Ну да, не исключаю такой возможности, – сказал тот, кто постарше и зло посмотрел на нас обоих.
– Если что, взрывай установку вместе с собой, – добавил он.
– Ну да, вместе с тобой и твоим напарником.
Открыл дверь машины начал вылезать из неё.
– С курсантами построже, – произнёс мне в след тот, что помоложе и посмотрел на старшего.
В тот же день прибыли несколько артиллеристов и нам предстояло пройти с ними курс молодого бойца за три дня. На каждое орудие по три экипажа, включая обеспечение боекомплекта и по половине взвода охраны. Итого, шесть полных экипажей: два механика-водителя, два механика-техника, два оператора-наводчика, шесть заряжающих, по три техника обеспечения с двумя водителями и половина взвода охраны на орудие. На орудие приходилось по 15 человек плюс охрана. Обучение проходило больше сотни человек.
Вечером в гостинице, после душа, я сидел и смотрел новости, в дверь постучали.
– Не заперто.
Вошёл Пал Палыч с хмурым лицом. Поздоровавшись, присел рядом на диван, сказал,
– Началось.
– Когда? – спросил я.
– Через два дня, – ответил он.
И тут по телевизору сообщили о том, что мы вступаем в военные действия на стороне Сирии.
*****
Через два дня, ночью, в морском порту Севастополя производилась погрузка личного состава на БДК (Большой Десантный корабль). Я стоял рядом с командиром корабля, капитаном первого ранга, на мостике и выслушивал от него предложение.
– Ничего, что я на ты? – спросил он.
– Пусть будет, зачем этот не нужный политес, – ответил я и зевнул.
– Как выйдем в нейтральные воды, заходи в кают-компанию, стаканами погремим.
– Благодарю за предложение, но не получится, – ответил я.
– Что, нет по чину предложение, выше нас себя считаешь? – обиделся капитан первого ранга.
– Я с Вами не пойду, закончим погрузку – я в аэропорт. Буду встречать Вас в Латакии, – ответил я и нахмурился.
– Извини, полковник, был не прав, – сказал кап раз и протянул мне руку.
– Принято, – ответил я и пожал протянутую мне руку.
На мостик вошёл капитан-лейтенант и произнёс,
– Прошу разрешения.
– Разрешаю. – сказал кап раз.
– Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться к полковнику.
– Разрешаю.
Капитан-лейтенант подошёл ко мне и доложил,
– Погрузка закончилась, один подвернул ногу, больше никаких происшествий.
– Благодарю. – ответил я.
Повернувшись к командиру корабля, произнёс,
– Прошу разрешения покинуть мостик.
Капитан с удивлением посмотрел на меня, вероятно не ожидал познаний в флотских субординациях.
– Разрешаю.
Я протянул руку и произнёс,
– До встречи в Сирии, – повернулся и пошёл проверить личный состав перед отходом корабля.
*****
Огромный ИЛ-76 мягко приземлился на ночную полосу аэродрома, пробежался по полосе и вырулил к ангарам, где стояла военная техника. Пилот заглушил двигатели и открыл заднюю рампу. Через боковую вышли пассажиры, к которым подошёл дежурный и, проверив документы, направлял их в стоящие УАЗы. Его помощник что-то говорил по радиостанции. Через десять минут протопала рота морских пехотинцев. Повинуясь команде, с бега перешла на шаг, затем остановилась на раз-два и, как единый механизм, повернулась на право, застыв в ожидании. Мичман подбежал к помощнику дежурного, отдал рапорт, получил указание и, опять же, бегом бросился к строю бойцов. Отдал команду, строй рассыпался и началась разгрузка самолёта. Борт был загружен под завязку, патроны к пулемётам большого калибра, продукты, медикаменты, специальное оборудование, запасные части к боевой технике, камуфляж, адаптированный к местности и прочее, прочее, прочее.
Меня подвезли к штабу и попросили подождать в курилке. Через минуту вышел сержант и попросил следовать за ним. Командир базы поприветствовал меня и взял предписание, прочитал, нахмурился и произнёс,
– Всё хорошо, но есть проблема, у меня нет столько людей для охраны твоей техники. Мы принимаем за ночь пять, шесть транспортников, с морского порта каждые сорок минут приходит караван из пяти машин, отгружаем каждые два часа по семь, восемь машин. Так что, помочь ничем не смогу.
– Гражданин полковник, – начал я,
– Вы получили предписание, прошу расписаться в уведомлении. Где Вы возьмёте людей на охрану секретной техники меня не интересует. Через три дня прибудет военно-морской караван и с ним мои люди. Прошу распорядиться о размещении личного состава и обеспечить всем необходимым. Со своей стороны, могу пойти на встречу в том, что не буду задействовать всю технику сразу. А лишь две единицы, остальные оставлю у Вас на базе в качестве охраны. Смею вас заверить, что на расстоянии 10-15 километров к вашей базе никто не замеченным не подойдёт и это будет дешевле и безопаснее ваших вертолётов. У меня по три комплекта персонала на орудие. Наводчики будут нести круглосуточное боевое дежурство, заряжающих и обеспечение можете задействовать по своему усмотрению, но взвод охраны на два орудия прошу выделить. Так же, прошу отбор охраны поручить мне. Техника новая, экспериментальная, секретная, так что за безопасность ответим вместе.
– Это самоходки секретное оружие? – вспылил полковник.
Он хотел нахамить мне и сделать разнос, поставить на место и указать кто главный на базе. Но у меня не проскочит, где сел, там вокзал.
– Молчать! – крикнул я.
– Личное распоряжение верховного главнокомандующего и министра оборы Вам не указ? Мне что, нужно поставить их в известность? Что командующий Российской базой не в состоянии выполнять свои обязанности? Разговор окончен. Вы поставлены в известность, у Вас есть три дня. Если для выполнения правительственного задания необходима моя помощь, я готов Вам помочь. Прошу мою резкость не воспринимать за хамство и неуважение. Честь имею.
Повернувшись через левое плечо, вышел из штаба базы.
Через пять минут в курилку вышел полковник, закурил, сделал две затяжки и произнёс,
– Чего нам бодаться? Одно дело делаем, помогу по максимуму. Но и ты войди в моё положение, людей не хватает. Взлетела пара СУ-35 и заглушила последние слова.
– И ты на меня не сердись, где как не на войне испытать новую технику. И задачу поставили – помочь Сирийской правительственной армии так, чтобы был результат, и чтобы его было видно в Европе и в Америке особенно. Асад наш единственный союзник на данный момент и надо сделать всё, чтобы там задумались о том, кто правит бал на этом континенте.
– По рукам полковник?
– По рукам.
– По чарке? – предложил он.
– Тогда за трёх богов, – ответил я.
– Это как? – спросил он.
Я достал бутылку водки из сумки, с которой приехал и спросил,
– Хлеба кус найдётся?
– Идём в столовую, снимем пробу завтрака и расскажешь про богов.
Дежурный повар принёс нарезанные овощи и кусок варёной говядины, бутылку холодной минеральной воды, четыре стакана. Открыв бутылку, налил в два стакана по четверти и взяв руку стакан произнёс,
– За веру.
Мы чокнулись и выпили. Я сразу налил по второй,
– Президента.
Выпили и закусили. Налил по третьей.
– За отечество.
– Теперь понял каким богам ты молишься, – сказал полковник и закурил.
В столовую вбежал молодой лейтенант и, запыхавшись, скороговоркой произнёс,
– Наших обстреляли. Потерь нет. Подходят к базе.
– Чего орёшь как полоумный, – ответил полковник,
– Все живы?
– Да, – ответил лейтенант.
– Пожарных и техников на полосу. Отведёшь полковника и устроишь со всеми удобствами. Как понял?
– Есть, – крикнул лейтенант и взял под козырёк.
– Бог даст, продолжим, – сказал я и тоже козырнул.
Приняв душ, прилёг, предварительно попросил офицера разбудить через три часа. Заснул быстро и проспал без сновидений три часа. Проснулся перед стуком в дверь.
– Войди.
– Просили разбудить через три часа, – произнёс лейтенант.
– Спасибо. Перекусить бы.
– Идёмте, я провожу. Полковник распорядился.
*****
Через два часа я выехал на грузовике с группой бойцов в порт для принятия груза и техники. В порт попали с наступлением сумерек, там уже суетились люди, работали краны, патрули проверяли документы. У трапа военного корабля часовой остановил меня, проверил документы и по радиостанции вызвал вахтенного офицера, который проводил меня к капитану судна.
– Желаю здравствовать.
– И тебе не хворать.
– Ну как тут?
– Как и везде, хреново. Холодной водки нет, баб сисястых тоже, – пошутил я.
– За баб не скажу, вот холодного шмурдяка у меня запас. Идём причастимся за прибытие.
– Я за компанию удавлюсь, но только последним, – ответил я и добавил,
– Может солёный огурчик найдётся?
– Лимон точно есть, за огурец не знаю. Вахтенный офицер!
– Есть, вахтенный.
– Узнай на камбузе за солёный огурец. Гостя уважить хочу.
– Есть, уважить.
Идем на мостик, а то не приглядишь, то и на косячить могут.
– Идём. Но сначала хочу своих повидать, технику пощупать.
– Тебя будем на рассвете выгружать. Сначала первоочередные грузы, потом секретные.
– Принято. Хотя бы старшего повидать.
– Сделаем.
*****
Через пять с половиной часов выгрузка подходила к концу. На мостик поднимались получатели грузов и техники, получали документы, прощались. Уходили, козырнув на прощанье.
– Ну, наливай на «посошок», – сказал капитан первого ранга и зевнул, – Светает уже.
– Да, скоро совсем будет светло, – наливая в стаканы ответил я.
– Твои бойцы уже на пирсе, наверное, выспались.
– Хотелось бы, а то нам до базы ещё часов шесть-семь ехать.
– Ну, полковник. За удачу. Пусть тебе повезёт.
– Благодарю. Обязательно повезёт. Надеюсь на скорую встречу, – ответил я и выпил уже не холодную водку, закусил кусочком огурца и салом с хлебом.
*****
– Техника заправлена, готова к маршу, – произнёс майор и скривил в неудовольствии лицо от запаха спиртного, исходящего от меня.
– Вон два «Урала». Идём за ними. Я заранее договорился. Боекомплект погружен?
– Ни как нет, – ответил майор.
– Двадцать минут на погрузку снарядов, – рыкнул я.
– Зачем? Мы пойдём в колоне под охраной. – попытался отговорить меня майор.
– Эй, капитан! Ко мне, живо, – крикнул я.
– По вашему приказанию прибыл, – отрапортовал офицер и так же скривил лицо от перегара.
– Не криви рожу, не по чину, – рыкнул я.
– Двадцать минут на погрузку боеприпасов, экипажи по местам, едем на базу Хмеймим вон за теми двумя грузовиками. Я еду в «Бердыше», так что мой шлем принести туда. Сообщи им, что начинаем движение по твоей отмашке. Ты отвечаешь за безопасность колоны. Майор отстранён до прибытия на базу. Всё ясно?
– Так точно, – ответил капитан с удивлёнными глазами.
– Исполняйте, – ответил я и двинулся к орудию на гусеницах.
– Товарищ полковник, – окликнул меня морской офицер.
– Слушаю.
– Вам просили передать, – произнёс лейтенант и дал мне в руки свёрток. – Пиво. От нашего командира.
– Передай капитану первого ранга благодарность, скажи, что за мной не заржавеет. По случаю проставлюсь по полной программе.
У орудия в середине колоны был открыт боковой люк, рядом стоял сержант, держа в руке тактический шлем, на котором было написано «Росомаха».
– Не тяжело, сынок? – спросил я.
– Да вроде нет, – ответил сержант.
– Ты с какой машины?
– С Вашей, из запасного экипажа.
– Кто внутри?
– Механик. Больше никого пока.
– Что, никто не горит желанием ехать с пьяным командиром?
– Не могу знать.
– Запомни. Люблю честность.
– Так и есть.
– Ты кто по штатному расписанию?
– Второй наводчик.
– Зовут как?
– Михаил. Сомов Михаил.
– Радиостанции погружены? Работают?
– Так точно, работают.
– Едешь со мной, вызови второго механика, проверь запас воды. Возьми тактический шлем.
– Есть.
– Через пятнадцать минут мы должны покинуть территорию морского порта, – сказал я и добавил,
– Шевелись, не стой как парализованный.
– Разрешите выполнять?
– Выполняй, – сказал я и стал влезать в бронированную капсулу.
В одиннадцать утра температура превысила 40 градусов, поплыло марево от жары. Я дремал с пивом в руке, вдруг несколько раз стукнуло по броне.
– Как думаешь, Михаил, что это было?
– Что Вы имеете в виду? – ответил он.
– Ясно. Механик, выйти из колоны и стоп. Повернуть машину на 90 градусов в право.
В прицел рассмотрел, как в двух километрах радуются басмачи на кузове джипа около пулемёта. Думают, что подбили мою машину. «Ну что ж, сейчас посмотрим у кого круче ствол.» Нажав джойстик, я зарядил термитный снаряд калибром 152 миллиметра и навёл перекрестие прицела на джип «Тойота».
– Сала маленько, басурмане, – произнёс я и нажал на педаль.
Технику плавно качнуло, Михаил через десять секунд произнёс,
– Вау, вот это да. Машину в куски порвало.
– Там второй джип, хочешь попробовать?
– Я даже не знаю.
– Ясно. Не любишь жаренное мясо, в чёрном, – произнёс я и навёл прицел на вторую машину, зарядил осколочным снарядом.
– Привет вам от Толстого и компании, – озвучил я и нажал на педаль.
– Механик, в колонну, догоняй наших, а то пиво кончается, – сказал я и с тяжёлым взглядом посмотрел на наводчика-дублёра.
По прибытию на базу выяснилось, что пострадали четверо в грузовиках. Хорошо, что не убило.
– Говорят ты уже опробовал свою технику? – спросил меня командир базы.
– Так, в лёгкую, два выстрела.
– Две машины в сито и жмуриков шестеро.
– Откуда информация?
– Лётчики фотографии показали. Они вылетали по заявке с колонны, после обстрела, но опоздали. Сняли горящие машины.
– Понятно. Ну что, давай расставим машины по периметру для охраны базы. У меня три состава наводчиков, будут каждые 8 часов меняться.
– Ты в долгий ящик дела не откладываешь, люблю таких.
Приняв душ, я пошёл на обед. Взял поднос и двинулся вдоль раздачи, взял харчо, пюре с котлетой, салат из помидоров и компот из сухофруктов. На том месте, где должна была быть касса стоял повар с заварочным чайником.
– На десерт, – произнёс он и подмигнул левым глазом.
Я взял чайник, поставил на поднос, он оказался холодным. И понял всё. «Холодный чай на опохмел» – подумал я, сидя за столом. Так я не против. Налил в чашку, которую мне принёс тот самый повар, треть, подмигнул повару и выпил залпом, крякнул и закусил помидором.
За два дня до выхода на позицию, технику ещё раз проверили, дозаправили и даже «Кистень» попробовали в деле. Группа из 16 басмачей попытались подойти к базе на близкое расстояние, чтобы обстрелять её. По договорённости с морскими пехотинцами, их подпустили на расстояние в один километр. Два выстрела и 10 басмачей разметало в куски, затем в дело вступили морпехи и закрыли вопрос о безопасности.
– Знатно твои сработали, – сказал полковник Рубцов и добавил,
– Парочку оставишь на базе?
– Три, а три будем тестировать, затем поменяем их местами, – ответил я. – Завтра уходим на Дамаск, а затем – куда будет нужнее.
– Удачи.
– Не помешает.
Нас прикрывал вертолёт, два танка, два грузовика пехоты, ехали всю ночь и весь день. К вечеру на одной из остановок пополнили запас горючего, поужинали.
– Внимание! Противник с лева! К бою! – прозвучала команда в радиостанцию.
– Зарядить осколочным и термитным, – скомандовал я.
– Навести на цель.
– Есть, навести.
– Есть, навести.
– Я беру правый фланг, вы – центр и левый фланг.
– Готово.
– Готово.
– Огонь.
Корпус установки мягко качнуло, она встала на место.
– Что там, Миша?
– Танки.
– Зарядить кумулятивным или бронебойным. Огонь по готовности.
– Есть, по готовности.
– Есть.
В прицел я увидел, как вертолёт заходил над колонной бронетехники противника поливая её ракетами и снарядами из пушек.
– Поднять башню на два метра, зарядить бронебойными оба ствола.
– Есть, зарядить бронебойными, – отозвались две других машины.
– Ребята, постарайтесь никого не упустить, бейте в хвост колонны.
– Есть, не упустить.
– Есть, в хвост колонны, – отозвались «Кистень» и «Бердыш».
– Ну, кто больше техники сожжёт? Кто соврёт, того вырвет! Поехали.
В колонне врага, которая пыталась зайти в тыл правительственным войскам, было два десятка БМД-2, десяток БМП и десяток танков Т-64. Но, неожиданно для себя и для нас, они подставили борта нашему вертолёту и нашим шести стволам, которые уже сделали 18 выстрелов и продырявили пятнадцать единиц. Вертушка изрешетила 7 единиц БМД-2 и пошла на базу за боеприпасами. Ей на смену вылетели две других вертушки.
– Миша, правая пушка на тебе, кумулятивным стреляй после меня.
– Есть.
Через пять минут «Протазан» сделал ещё восемь выстрелов, колонна перестала существовать, с «Кистеня» доложили,
– Два УАЗА с флагами Сирии в нашу сторону.
– Переводчика ко мне, живо, и выйти на их канал для переговоров.
– Есть, переводчика.
– Офицер с сирийским флагом к нам, – доложили с головы колонны.
– Веди, к центру колонны.
– Есть.
– Лейтенант Зафар, вооружённые силы Сирии.
– Толь Толич, вооружённые силы России.
– Мы ждали подкрепление из Латакии, думали будет больше техники и солдат.
– Разве нас мало?
– Да как сказать…
– Так и говори, что не веришь в силу русского оружия. Наводчики! Ко мне.
– Есть.
– Есть.
– Ну, сколько кто подбил?
– Я два.
– А я три.
– Мне оставили один?
– И кто соврал, если я три подбил.
– Надо запись посмотреть, – сказал капитан Хмуров, наводчик с «Бердыша».
– Тут без записи видно, что противник не доставал нас, поэтому мы и развлеклись как в тире. Но в будущем так просто не пройдёт, поэтому быть на чеку и готовым ко всему. Пополнить боезапас на технике и выдвигаемся к союзникам на помощь. Думаю, что им трудновато, иначе они не выслали бы к нам проводника. Всё выдвигаемся.
Вдоль дороги по сторонам были выкопаны и обложены мешками с песком огневые точки. Сирийцы, смуглые или не мытые смотрели на нас с надеждой, глаза были голодные и без надежды на хорошее. «Да. Не вдохновляет на подвиг и победу», –подумал я и, сняв шлем, вышел из капсулы, чтобы обсудить с местным командование ситуацию. Так называемая оппозиция теснила солдат Асада и имела преимущество в вооружение и снабжении, так как контролировала трассу и поставки.
– Ставь задачу, генерал, – сказал я.
– Она проста – победить игиловцев* и выгнать их из Сирии! – ответил он.
– Понятно. Кто, отвечает за данный сектор? – спросил я.
– Полковник Фарух, – сказал стоящий за генералом военный.
– Прошу к карте, – произнёс я.
– Где, что, кто окажет содействие моей артиллерии?
– Все солдаты данного сектора, – ответил Фарух.
– Что нам нужно сделать в данном секторе?
– Оттеснить врагов от трассы и нанести поражение технике и живой силе.
– Есть данные разведки о противнике?
– Да. Бронетехники около семидесяти единиц и около трёх тысяч пехоты.
– Где происходит огневой контакт с противником?
– Практически по всей трассе.
– Ясно. Необходимо три переводчика и понимание ваших солдат, о том, что мы вступили в бой на вашей стороне.
– «Бердыш».
– Есть, «Бердыш».
– Контролируешь юг, юго-восток.
– «Кистень».
– Есть, «Кистень».
– Юго-запад, запад.
– «Протазан» контролирует Северо-запад; Север; Северо-восток. Стреляем по всем, кого определяют переводчики, а так-же по запросу сирийской пехоты и нашей. Всем всё понятно? Тогда приступаем немедленно. И помните, что у нас на каждую машину по три состава экипажа. Меняемся каждые 4 часа. Всем, всё ясно?
– Так точно.
– Так точно.
– За дело, экономьте снаряды, в пустую не тратить.
В первый вечер и ночь, благодаря нашей оптике, мы уничтожили на подходе около десяти танков, пять БМД и два БТР, пехоты около шестидесяти человек. Оппозиция ощутила потери не сразу, только утром, когда стало видно усеянную пустыню горящей техникой и телами. Со злости они пошли в атаку и попали под наш огонь, правда стрелять мы начали только тогда, когда техника врага подошла на 4-5 километров, а пехота просочилась на триста-двести метров. Через час боя они отступили, потеряв около восьми единиц техники и около двух сот пехотинцев. На окраине Дамаска резко поменялась ситуация, противник нёс потери, солдаты правительственных войск воспряли духом и были готовы атаковать противника. В планах штаба не было атаковать противника, удержать позицию и только. Но днём подошло подкрепление в размере 230 солдат и пяти танков Т-72 и 6 орудий.
