Анастасия Клейменова
Олька
Девочка после слов мамы чуть не заплакала.
– Интересно, где сейчас папа? – подумала она. – Мама всё-таки злая, раз не любит художников. Они ведь пишут такие красивые картины, они несут прекрасное в этот мир. Как она это понять не может?!
В спальне на видном месте висела картина «В горах», написанная Александром Хмелининым – отцом Нади. Высокие горы, яркое солнце освещает их, внизу шумит река, и два одиноких путника поднимаются по этим горам. Но путники не вместе, каждый из них – на отдельной скале. Ни тот, ни другой не замечают друг друга.
Надя обожает эту картину.
4 глава
– Заходи, Олечка, располагайся! Будь как дома!
Надя только продрала ото сна глаза, но уже услышала ласковый мамин голос.
– Уже сестра приехала? Так скоро?! – с удивлением подумала девочка.
Так ведь нередко бывает: ты чего-то ждёшь, сильно ждёшь, а когда это происходит, как будто не веришь происходящему.
В одной ночнушке, босыми ногами Надя выбежала в коридор. Тапочки надевать не захотелось: до того пересилило любопытство, что проблемы внешнего вида отошли на второй план.
Пятиклассница ожидала увидеть худую, высокую девушку, одетую в длинное зелёное пальто, чёрные замшевые сапоги, но вместо этого встретила совершенно другое создание.
Новоиспечённая родственница была не очень высокого роста, круглолицая, с карими глазами, ярко-накрашенными губами каким-то тёмно-бордовым цветом, с маленькой родинкой на щеке, но самое интересное – это волосы. Волосы были рыжие-прерыжие. Причёска – каре. Одета Оля была в короткую белую курточку, на ногах – кеды, при том, что на улице было довольно холодно.
Надя даже раскрыла рот от удивления.
Оля же, увидав Надю, приветливо улыбнулась девочке и погладила Надю по голове.
– Привет, киндер! – задорным голосом проговорила она.
Мария Викторовна косо взглянула на племянницу. Ей явно не понравилось неоправданно заимствованное слово.
Надя же улыбнулась Оле в ответ.
– Наверное, мы подружимся, – подумала девочка.
5 глава
Мария Викторовна, Оля и Надюша сидели за столом на кухне, кушали суп.
Мария Викторовна в это время строго смотрела на нерадивую племянницу.
– Оля, ну что, дорогая!? Допрыгалась ты, докатилась?! – сказала учительница. – Из института тебя отчислили, своего отца, моего драгоценного брата, ты очень огорчила…
Оля ничего не ответила строгой тётушке, продолжая хлебать суп.
Мария Викторовна хлопнула своей ладонью по столу.
– Скажи, Оля, что ты намерена делать дальше?! Чем ты будешь заниматься?!
Оля доела суп, отодвинула тарелку в сторону.
– Я буду жить. Просто жить. И радоваться жизни! – уверенным голосом ответила девушка.
Лицо Марии Викторовны покрылось багровой краской. Такого ответа женщина точно не ожидала!
Надюша же чуть не рассмеялась, не рассмеялась же она лишь потому, что боялась маминого гнева.
А так с удовольствием бы расхохоталась.
Наде было забавно увидеть, что хотя бы один человек на земле смог противостоять власти Марии Викторовны.
6 глава
Через несколько дней Оля и Надя сидели в комнате. Надя, как всегда, гнула спину за столом, читая страницы занудного учебника, Оля же аккуратно пилила маникюрной пилочкой свои ногти.
– Подруга! – окликнула девушка троюродную сестру. – Скажи мне, кем ты хочешь быть?!
– Что?
Надя оторвала свой взгляд от учебника и растерянно посмотрела на Олю.
– Кем ты хочешь быть?! – более настойчивым голосом проговорила старшая сестра.
Надя аккуратно поправила волосы на голове и сказала тихо: «Я буду учителем математики!»
Оля продолжила пилить ногти и между делом спросила: «Ты, правда, этого хочешь? Быть учителем математики?!»
Надя отложила учебник в сторону, встала со стула, подошла к сестре, робко присела рядом.
– Если честно, я не знаю… – пробормотала она.
– Всё понятно!
Оля убрала пилочку в маникюрный набор.
– Тетя Маша значит за тебя решила?! Она тебе сказала, что ты будешь учителем математики… Не бойся, скажи правду!
– Нет. Я не люблю математику! – призналась вдруг Надя. – Примеры я иногда вообще тяжело решаю. И задачи тоже! И вообще я не хочу быть учителем!
Оля обняла сестрёнку.
– А кем ты тогда хочешь быть?! – спросила она девочку.
Глаза Нади засияли ярким цветом! Казалось, что никто кроме Оли не задавал ей подобных вопросов.
– Я хочу быть художником, как папа… – почти шёпотом проговорила малышка. – Я рисую картины, а мама называет их «мазнёй», она не разрешила мне ходить в художественную школу, сказала, что это будет меня отвлекать от учёбы в школе обычной…
Оля шёпотом проговорила на ухо Наде: «Делай то, что тебе нравится, то, что у тебя лучше получается, занимайся тем, что приносит тебе радость и никого не слушай! Жить тебе, а не твоей маме за тебя! Это твоя жизнь!»
Словно тёплая волна пробежала по телу. Надюшка прижалась к старшей сестре и почувствовала, как ей стало хорошо и уютно на душе.
Мария Викторовна в это время готовила на кухне ужин и потому вовсе не слышала разговор девочек.
7 глава
Через несколько дней Мария Викторовна вошла в комнату к дочери и эмоционально воскликнула: «Это что такое?! Что за бардак, Надя, я не поняла?!»
Девочка после таких слов вздрогнула и испуганно взглянула на маму.
Мария Викторовна же уже не могла остановиться.
– Что за баночки-скляночки валяются?! Что за приторный запах?! Зачем это всё в таком количестве?! Это что… моя квартира превращается в маникюрный салон!?
Оля спокойным бесстрашным взглядом посмотрела на бунтующую тётушку.
– Тётя Маша, что вы так волнуетесь?! Я всего-навсего учу Надю правильно красить ногти! Мы сделали френч! – сказала девушка.
– Что ещё за спенч?! Надя, что за гадость на твоих руках?! Что подумают мои коллеги, когда увидят?! Немедленно стереть! С глаз долой!
– Мама, ну они же красивые…
– Тебе рано…
– Тётя Маша, сегодня рано, завтра – поздно. Когда же жить?! Вы реально думаете, что можно всю жизнь подчинить строгому расписанию?!
Мария Викторовна строгим взглядом оглядела племянницу.
– Организованному человеку – да. А неорганизованному – нет. Надо каждый день методично работать, идти к своей цели, стараться…
– А потом умереть, не достигнув её!
– Оля, что ты несёшь: тебе всего двадцать лет?!
– А Лермонтову было двадцать семь, а Пушкину – тридцать семь, а Гоголю всего… забыла!
– Ну взяла… гениев! Нам до них далеко! Наше дело – землю пахать да своими муравьиными делами заниматься!
– Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом!
– Максималистка и бездельница!? Хорошо так рассуждать, когда смело прожигаешь деньги своего отца!? – бросила обидную фразу племяннице Мария Викторовна и вышла из комнаты.
Олька через силу улыбнулась Наденьке.
– Ну что, давай теперь подточим ноготочки!? – весёлым голосом сказала она девочке.
– Давай! – радостно ответила старшей сестре Надюшка.
Удивительно! Надя вообще никогда не находила общий язык со взрослыми, а с Олей она могла незатейливо болтать хоть о чём час-полтора, а иногда и все два часа. Пока не устанет язык. Оле хотелось доверять, она сама была какой-то естественной, непринуждённой. Такие люди девочке ещё не встречались!
Наденька всей душой полюбила Олю, настолько, что порой даже называла её просто «Олькой». Имя «Олька» словно больше подходило для её сестры, чем просто «Оля». Но вслух так назвать девушку Надюша н решалась. Неловко было!
8 глава
Ранним утром девятнадцатого февраля Мария Викторовна с Олей и Надей сидели за столом на кухне, кушали яичницу с колбасой.
Мария Викторовна умело орудовала ножом и вилкой, энергично проглатывая кусок за кусочком, Надюшка ела медленнее мамы, Оля же вообще вальяжно растягивала приём пищи, словно он был чем-то крайне важным и полезным в её жизни.
– Оленька, ты чем планируешь заниматься?! – пристала Мария Викторовна в очередной раз к нерадивой, на её взгляд, племяннице.
– Буду жить! – не прожёвывая пищи, ответила своей тётушке Оля.
Со стороны девушки ответ прозвучал очень смешно, Надюшка едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
– Жить-то, это всё понятно. Ты будешь учиться или работать?!
Оля отставила в сторону свою тарелку с яичницей и честно призналась: «Я не хочу об этом думать и говорить!»
Мария Викторовна стукнула кулаком по столу.
– Как это не хочу думать, Оля!? Тебе двадцать лет уже! В твоём возрасте надо либо учиться, либо работать! – сказала учительница строгим голосом.
– Я не хочу ни то, ни другое…
Мария Викторовна старалась всячески морально давить на племянницу, открыто выражая своё недовольство, девушка же пыталась сопротивляться натиску своей тёти.
Надюшке было забавно наблюдать за диалогом, гадая в данный момент, кто же из двух упрямых барышень победит?!
– Человек должен заниматься делом всегда. Всю жизнь. Он не должен просто так просиживать свои штаны! Он должен учиться, работать, убираться дома, а отдыхать надо… только в каникулы, отпуск, выходные и никак по-другому. Иначе произойдёт деградация личности!
Оля вздохнула в ответ.
– Вы думаете все живут именно так, как вы говорите?! – спросила девушка тётю.
– Если не живут, то должны жить именно так! Моему брату сорок пять лет, он что тебя до самой старости будет обеспечивать что ли?! Ему и самому пожить захочется. На пенсии…
– Не беспокойтесь, тётя Маша, я найду себе богатого спонсора!
– Да кто тебя возьмёт – неуча?!
Лицо Марии Викторовны скривилось от возмущения.
– Точно, тётя Маша, вы говорите! К тому же каждый человек в нашем мире имеет высшее образование! Без этого ну просто никак!
– Всё, с меня хватит!
Мария Викторовна встала из-за стола и чётко проговорила, обращаясь к Оле: «Если ты через три дня не найдёшь работу – вон из моего дома! Ты уже неделю здесь живёшь, а даже не соизволила хотя бы раз помыть за собой тарелку?! Я уже молчу о том, чтобы пропылесосить или что-то приготовить… Я не собираюсь содержать у себя великовозрастную детину, которая ничего не хочет делать. Тебе ясно!?»
– Ясно. Спасибо, тётя Маша!
Оля вышла из-за стола.
Через полчаса девушка уже собрала чемодан и начала собираться на вокзал.
Мария Викторовна смягчилась.
– Ты хоть билет на автобус взяла?! – спросила она племянницу.
– Не волнуйтесь, куплю на вокзале, – последовал ответ.
Без пятнадцати одиннадцать девушка вышла из квартиры Хмелининых. Не попрощавшись!
Надя со слезами на глазах набросилась на мать.
– Мама! Как ты могла так поступить?! С Олей было так весело, так хорошо, она такая добрая, умная, хорошая…
Мария Викторовна растерянно пожала плечами в ответ.
– Да, я сама такого не ожидала, думала просто её повоспитывать, – призналась женщина своей маленькой дочери.
9 глава
Прошёл час, потом другой, потом третий. Мария Викторовна начинала нервничать, то и дело описывала круги по комнате. Надя ничего не хотела: ни играть в компьютер, ни заниматься уроками.
– Что-то я перегнула палку… – думала Мария Викторовна.
В половине четвёртого дня сотовый телефон учительницы забренчал. Звонил Павел Валерьевич – двоюродный брат Марии Викторовны, папа Оли.
