Анастасия Клейменова
Олька
1 глава
– Сколько можно неправильно решать! Смотри: ты к восьми прибавляешь три, и у тебя получается двенадцать! Куда смотрят твои глаза!? Я ничего не понимаю! Давай, заново пересчитывай!
Надя тяжело вздохнула и начала заново решать длиннющий пример. От усталости слипались глаза, но грозный голос мамы заставлял собраться из последних сил.
Впереди было ещё три примера.
«Ноль целых восемь тысячных плюс две целых три тысячных минус ноль целых семь десятых плюс семь целых шесть сотых…» – какому же человеку не лень было придумывать такие запутанные выражения!? То ли дело было в начальной школе…
– Ты опять о чём-то мечтаешь?! Смотри: скобки неправильно раскрыла!?
Уже второй час Мария Викторовна занималась с дочерью математикой, хотя изначально планировала провести день совершенно по-другому: писать планы воспитательной работы для своего доблестного десятого «Б» класса, но жизнь внесла свои коррективы.
Надя не просила маму с ней заниматься, Мария Викторовна поняла, что это необходимо материнским чувством, и с тех пор уже не могла отстать от дочери до тех пор, пока математика не будет сделана. Мария Викторовна сама была учителем математики, но из принципиальных соображений отказалась вести уроки в Надюшкином классе, чему дочь, зная с пелёнок строгий мамин нрав, была несказанно рада.
– С Татьяной Петровной насколько лучше изучать математику! Она гораздо добрее и ласковее, чем мама! – думала искренне Надя. Но, когда учительница поставила ей сначала одну, а потом вторую «двойку», девочка ни на шутку задумалась: а не ошиблась ли она в своих прогнозах?
«Двойки» были получены за контрольные работы и мама, заметив их в электронном журнале, чуть не отлупила дочь. К счастью, в гости пришла одноклассница Настя, и Марии Викторовне пришлось отменить наказание.
Когда-нибудь Надя вырастет и станет, как мама, учителем математики. Почему? Да, потому что Мария Викторовна так решила, а её слово для Надюши – закон.
Через час математика была сделана, был всего третий час воскресного дня, поэтому мама разрешила Наде немного погулять на улице.
Девочка с радостью выскочила во двор, начала ловить ртом падающие с неба снежинки и улыбаться. Одета Надя была в коротенький, но такой приятный мягкий пуховичок.
К Наде подбежала её одноклассница Вика: девочки жили в одном дворе, поэтому часто гуляли вместе на улице, Вика радостно воскликнула, взглянув на Надю: «Какой чудесный зимний день!»
Вика взяла за руку Надюшу, и вместе они немного покружились в вальсе.
– Надька! – ещё более счастливым голосом воскликнула Вика. – Знаешь, чему я рада ещё больше!?
– Чему? – серьёзным спокойным голосом спросила Надя подругу.
– Тому, что завтра у нас не будет математики!
Вика аж подпрыгивала от счастья.
– Как не будет?! – удивлённо воскликнула Надя.
– А так… Сама всего десять минут назад узнала от Сашки. Татьяна Петровна заболела!
– Понятно…
– Какое счастье, что не будет математики! – не унималась Вика. – Я то вообще домашнее задание на завтра не сделала! Там ведь ужас, сколько надо всего делать! Целых три номера в каждом по шесть-семь примеров, они ещё такие длинные, запутанные! Так что, Надя, тоже можешь не делать! До следующей недели точно! А если Татьяна Петровна заболела, это надолго…
Надька после таких слов собралась домой, у неё испортилось настроение.
– Как же я могла тратить целых три часа даром?! Могла ведь гулять, спать, отдыхать, а я… – с тоской подумала пятиклассница.
Зайдя в дом, девочка тут же возмущённым голосом проговорила маме: «Мама, зря мы с тобой делали математику! Татьяна Петровна заболела!»
Мария Викторовна, чистящая в это время на кухне лук, сказала строгим голосом: «А я знала об этом, о том, что она заболела!»
– Как!? А почему ты мне ничего не сказала, зачем мы так долго решали примеры?! Зачем потратили столько времени?!
– Затем… – Мама сдула со своего лба падающие волосы. – Татьяна Петровна больна, у неё больное сердце, сейчас она ложится в клинику на стентирование… Ты знаешь, что это такое «стентирование»?!
– Нет, – искренне призналась Надя.
– Вот потому, доченька, мы и занимались математикой… чтобы твоё сердце не очерствело!
Надя села на корточки в коридоре, охватила свои ноги руками и ничего не сказала маме в ответ.
Ей просто стало грустно. Очень грустно.
2 глава
На следующий день на уроке естествознания была контрольная работа. Елена Николаевна дала пятиклассникам задание ответить на несколько вопросов.
Надя сидела за первой партой в среднем ряду: у неё было плохое зрение. Что-то списать и подглядеть было невозможно.
Вопросы были нелёгкими, конкретными. Девочка вспомнила, что вчера, задумавшись о Татьяне Петровне, очень невнимательно читала учебник. Теперь нужно что-то написать… только вот что…
«На свете много есть чудес,
Их нам всех не перечесть…» -
написала Надя и посмотрела на строчки, затем вздохнула и начала писать дальше: «Есть и литосфера, есть и атмосфера, есть и гидросфера…»
Строчки сами укладывались на листок. Настроение повышалось! Как оказывается это классно – творить, писать стихи!
Рядом с Надей за одной партой сидел Лёнька и пыхтел, записывая ответы на вопросы. У него уже было исписано больше половины страницы, а у Нади было написано на листке уже целых восемь строк.
Девочка улыбнулась и поправила немного волосы на голове. До чего утомительны и сладостны минуты творчества!
Через три дня Елена Николаевна объявляла в классе оценки. Пятёрок было всего три: у Коли Морозова, Маши Алмазовой и Веры Гребенюк.
Четвёрки получили половина ребят пятого «А» класса.
Троек удостоились всего несколько человек.
Двойку получил только Эдик Смирнов, но это никого не удивило, поскольку Эдик со второго класса был двоечником.
Надя сидела за партой и в напряжённом ожидании смотрела на учительницу. «Когда же Елена Николаевна скажет мою оценку?! Когда?!» – думала девочка.
Наконец, учительница помахала и её листочком. Улыбаясь, Елена Николаевна проговорила: «Больше всего меня удивила… и в каком-то смысле порадовала работа Нади Хмелининой, она не просто ответила на вопросы, Надя написала целое стихотворение на данную тему».
Елена Николаевна прочитала полностью стихотворение вслух.
В классе все притихли, внимательно вслушиваясь в то, что читала учительница. Две минуты ребята почти не шевелились. А потом, после прочтения раздался взрыв аплодисментов.
– Надька, как клёво!
– Как классно!
– Какая ты молодец!
– Ты настоящая поэтесса!
Восторженные отзывы стали раздаваться с разных сторон. В основном хвалили Надю мальчишки, девчонки, в большей части, молчали.
Когда почти все, кто хотел, высказали своё мнение, Елена Николаевна, начала говорить…
– Наденька, стихи хорошие! – сказала она. – Тебе обязательно надо дальше развивать свой поэтический дар. Но… за знание содержание материала ставлю тебе «три». Ты очень мало осветила…
– Почему «три», Елена Николаевна!? Надо ставить «пять»! Надя же целый стих придумала!? – закричал возмущённым голосом Серёжа Колокольцев, а следом за ним начали высказывать своё мнение и другие мальчишки.
Все были на стороне Нади, все, кроме Лены Бурлаковой, сидящей сзади неё за второй партой.
– «Два» надо ставить, – тихо шептала Лена. – Ничего не знает по уроку, только рифмолёпством глупым занимается!
Надя услышала эти слова, но ничего не сказала однокласснице в ответ.
Вечером того же дня Мария Викторовна сидела за столом на кухне, проверяла тетради.
Надя в другой комнате учила уроки.
– Надюша, – произнесла мама ласковым голосом, обращаясь к дочери. – Подойди сюда, голубок!
Девочка отложила в сторону ручку и проговорила: «Сейчас, мам!»
Мария Викторовна улыбнулась дочери, когда та вошла на кухню.
– Солнышко моё, – сказала она. – Мне рассказала Елена Николаевна, что ты пишешь стихи!
Надя радостно кивнула в ответ.
– Писать стихи прекрасно, Надя… но только для души! Я думаю, ты сама всё понимаешь! Поэзия тебя никогда не прокормит, как следует. Надо иметь стабильную работу и стабильную зарплату! Как я, например! Надо уметь жить, а творчество – это так…для души! Ты можешь писать в свободное от работы время. А работать надо, надо…
При слове «работа» глаза Марии Викторовны загорались особым цветом. Казалось, что для неё не существует лучше и приятнее слова на свете.
Надя вздохнула и осторожно перебила маму.
– Мам, а как же Пушкин?! Нам вот Татьяна…
– Знаю Вашу Татьяну Андреевну!
Мама сделала своей рукой категоричный жест.
– Романтик на большой дороге! Вся потерянная в свои тридцать пять лет! А Пушкин твой… Ха! Ловелас, дуэлянт, великий бездельник…
– А Татьяна Андреевна…
– Что Татьяна Андреевна?! Чему хорошему она может научить вас?!
– Татьяна Андреевна говорила, что Пушкин работал, он служил…
– Ха-ха-ха, служил он! Не смеши меня, вино пил, шампанское и романы крутил! Не спорь с матерью! Мать старше тебя и лучше знает. Что смотришь!? Иди, русский дописывай! Я проверю!
– Ты помнишь, как пишутся гласные после Ц и шипящих!? – удивлённо воскликнула Надя.
– Конечно, помнить, что тут помнить! Твоих цыганят и цигарок! – сказала первое, что пришло ей в голову Мария Викторовна.
Надя вздохнула и вышла из кухни, поняв, что спорить с Марией Викторовной, когда она в чём-то уверена (даже, если неправа) бесполезно.
3 глава
Через несколько дней Мария Викторовна сказала дочери: «Надя, скоро к нам приедет Оля!»
Надя, сидящая в это время на кровати и внимательно читающая учебник по истории, удивлённо воскликнула: «Мама, а кто эта Оля?!»
Мария Викторовна, красящаяся около зеркала, ответила дочери: «Оля – дочь моего двоюродного брата Павла. Очень легкомысленная, совершенно безвольная девица. Неделю назад её отчислили из института, вот она и решила прокатиться в гости к родственникам!»
Наденьку нисколечко не удивили слова её драгоценной матушки: Мария Викторовна то и дело нелестно о ком-либо отзывалась.
«А сейчас будет меня учить…» – предположила Надя. И оказалась совершенно права!
– Не смей её слушать! Это ветреный, безответственный человек. Она даже представить себе не может, насколько сейчас важно получение высшего образования! Без диплома ты никто, так… в лучшем случае – будешь дворником, в худшем…
– Мама, а что быть дворником плохо?!
Надя проговорила фразу тихим голосом и уставилась на нарисованную в учебнике римскую колесницу.
– Это неплохо! Это просто ужасно! Надо заниматься делом серьёзным, а не прыгать в разные стороны, пытаясь отыскать своё счастье!
– Мама! Но ведь человек – не робот, он… он алмаз, он хочет лучшего, он мечтает…
– Ясное дело!
Мама села на кровать и раздражённым взглядом посмотрела на Надю.
– Ты такой же неисправимый романтик, как твой отец! Гены берут своё! Как же я этого опасалась! Наденька, милая!
Мария Викторовна обняла дочь.
– Не будь такой, как твой папа! Ради Бога не будь! Твой папа никто, он несостоявшийся, несчастный художник. Я его бросила, потому что он был неисправимым романтиком! Он ничего не умел, только целыми днями малевал свои картины! И всё! Мне приходилось пахать за двоих, поднимать тебя на ноги, работать в школе, вечерами заниматься репетиторством… Дело должно быть серьёзным! Понимаешь, Надюш!?
