Алла Михайловна Лебедева
Дом моей мечты

Для удобства гостей я нашила множество ярких подушек и пуфиков, в которые гости уваливаются, как в мягкую перину и могут даже, подремать при желании. Чем они, с удовольствием, пользуются. Чай пьем из старого самовара, купленного на блошином рынке несколько лет тому назад. Самовар имеет объем в шесть литров и разжигается щепками через специальную трубу , расположенную в центре корпуса. Запах дыма, от березовых углей на зеленом фоне ветвей дикого винограда, сплошь увивающего беседку, создают ту очаровательную уютную атмосферу, которая и притягивает друзей и приятелей, в наш дом.

Вдобавок ко всему, мы с мужем на пенсии и ритм нашей жизни, неспешный и местами медлительный, просто завораживает наших друзей, по прежнему, работающих, и вечно спешащих куда-то. Наверное, человеческой природе, изначально чужда эта городская рабочая суета, стремление все успеть и много заработать. Иначе, откуда берется эта тоска по свободной и созерцательной жизни, протекающей, в таких тихих деревеньках, как наша .Эту тоску я вижу в глазах своих занятых подруг, когда провожаю их за калитку воскресными вечерами. Когда они садятся за руль своих прекрасных иномарок, купленных, как правило, в кредит и, бросив благодарный взгляд на нашу беседку, уезжают. Они едут работать, чтобы иметь возможность оплатить этот свой кредит и взять новый, на следующие неотложные нужды. Неотложные, в их понимании… До тех пор, неотложные, пока они так считают. Пока не вмешается такая сила, которая в один миг может все взять да и отложить…Я понимаю, что они чувствуют, мои подруги, потому , что я тоже пришла из того, суматошного мира тяжелой работы, долгов и кредитов. Раньше, я так же, как все мои знакомые, пыталась выжить в этом мире потребления и вечной конкуренции. Как давно, это было…

Глава 2. Свободная женщина

1984 год. Первый год, который я встречаю в статусе разведенной женщины. Решение суда о моем разводе с Левицким Станиславом Сигизмундовичем пришло месяц назад. Мне хватило пару недель, чтобы оплакать свой неудачный брак и выйти из состояния заторможенности и апатии. Надо учиться принимать неудачи. «Принимаю тебя, неудача! И удача, тебе, мой привет!» – проговаривала я строчки Блоковского шедевра. В любом случае, я ощутила себя свободной женщиной и новый год встретила с надеждой и оптимизмом. Взяла себя в руки. Теперь-то я не совершу прежних ошибок. Очень неплохой год начинается. Все у меня есть, все хорошо.

Проблемы с бывшим мужем уходят в прошлое. Имеется собственная двухкомнатная квартира в двух шагах от места работы. Подрастает мой сынуля. Антошке скоро 4 года. Он ходит в лучший городской детский садик, расположенный рядом с моей аптекой. Моя служебная карьера складывается более, чем удачно. В двадцать шесть лет меня назначили на должность заведующей районной аптекой. Должность по нашим временам просто завидная: хорошая зарплата, отдельный кабинет , большой отпуск.

Первые полгода я пребывала в эйфории от собственной значимости. Сотни звонков от подчиненных, ждущих твоего высочайшего ответа, доступ к дефицитным лекарствам, десятки приглашений в гости к первым лицам города и прочие блага обрушились на мою скромную персону. В жизни я всегда пыталась выделиться из серой массы. В школе училась только на «отлично», медицинский институт закончила с красным дипломом. Не была лишена тщеславия. Потому считала себя вполне достойной хорошей должности. На дворе, царили восьмидесятые годы двадцатого века, эпоха дефицита и «блата».

В нашем небольшом городке заведующая аптекой считалась очень уважаемой фигурой. Частенько ко мне в кабинет захаживали секретари горкома, начальники ЖЭКов, директора строительных организаций. У всех были матери, жены и дети, которые иногда болели. За право обладания маленьким флаконом аптечного облепихового масла тебя могли засыпать импортными дубленками и залить французскими духами, о которых в восьмидесятые годы прошлого столетия обычные женщины могли только несбыточно мечтать.

Заняв должность вторую после генерального директора аптечной сети, я не исключала возможности, что когда-нибудь займу место генерального директора. Я любила свою работу и меня не пугал тот объем вопросов и документооборота, который ложится на плечи заведующей.

По утрам я быстро вскакиваю, выпиваю чашку растворимого кофе. Завтракать не могу, мой желудок просыпается только к десяти часам. Потом бужу своего Антошку, целую в теплые щечки, одеваю на него , еще спящего у меня на руках, одежду. Мы поднимаемся на пригорок, идем через дорогу, а там – рукой подать до детского садика. Январский снег искрится и хрустит под ногами. Я раздеваю ребенка, поправляю на нем рубашку и шортики, снова целую и сдаю на руки Ирине Евгеньевне, миловидной высокой воспитательнице.

Ирине Евгеньевне всего 20 лет. Она очень любит детей. Антошка идет к ней с охотой. С благодарностью я смотрю как воспитательница ведет в группу моего сынишку. «Вот, оно – мое сокровище! Мой единственный мужчина! И никого больше, даром, не надо!» Я смотрю на часы и бегом бегу в свою аптеку.

Захожу в теплый просторный торговый зал с мощными бетонными колоннами. Сворачиваю налево. Здороваюсь с фармацевтами отдела готовых лекарственных форм. Через две минуты – я на своем рабочем месте. Сегодня по плану – планерка в центральной аптеке. Надо подготовиться. Открываю отчет за второе полугодие 1984 года, чтобы сделать анализ.

Вдруг взгляд падает на любительскую фотографию, лежащую на стопке папок. Вчера заходила Любашка Шейкман, оставила на память. Фотографию сделал Серега, ее двоюродный брат. На фото: я, с Любой Шейкман в нарядных платьях, сидим за столом в доме ее тетки Галины. Рядом стоит Саша – наш новый знакомый. Я спрятала фотографию в свой кожаный портфельчик…

С Любой мы познакомились два года назад на ноябрьской демонстрации, когда шли в колонне медицинских работников. Люба как и я, закончила Иркутский мединститут, только годом позже. Теперь она работала в центральной аптеке провизором – технологом. Порывистая, активная, шумная Любаша уговорила меня встретить новый год в ресторане. Там работал ее дружок Петя Разумов, старшим официантом.

– Петька сделает нам скидку на блюда! Со мной должна была пойти сестра Маринка, но к ней парень приехал на пару дней. Они хотят побыть вместе. Рано тебе вязать носки, еще успеешь на пенсии! – заговорила меня Любаша, ворвавшись ко мне вечером домой.

Я сидела в кресле, вывязывала пяточку на носочке моему Антошке. Дома у меня было тихо. Еле слышно работал радиоприемник, Антошка возился с игрушками. Люба ворвалась, как вихрь и создала много шума и смеха. Новый год я традиционно встречала с родителями, у них дома. Но Люба могла уговорить кого угодно.

Через час я уже позвонила маме и договорилась, что она посидит с Антоном.

А в десять часов вечера мы с Любой, сидели в большом зале «Севера», нашего главного ресторана за центральным столиком. Народу было много. Свободных мест не было. Сюда и в будние дни, попасть очень трудно, а перед Новым годом – почти невозможно. Но Любашке как-то все удается.

– Мне бы твою должность, я бы давно в шоколаде была! Научу тебя как пользоваться, своими преимуществами! – говорила мне Любаша.

Мы расправляем салфетки на коленях и пьем шампанское в честь уходящего года. Люба одета в темно-красное бархатное платье, а на мне – черное шифоновое с оборочками на груди. Это платье мне сшила мамина подруга – Нина Ивановна, известная портниха в городе.

– Красное и черное, прямо, по Стендалю! – смеемся мы. Нас обслуживает Петя, высокий симпатичный юноша. Петя одет в белоснежную рубашку с черной бабочкой под воротником. Настоящий старший официант! Люба кокетничает с ним и они веселятся вовсю. Через полчаса Петя подвел к нашему столику темноволосого паренька с зелеными глазами.

– Девочки! Не против, если я подсажу к вам Сашу, моего знакомого? – спросил Петя.

– Конечно! А то Полинка заскучает!» – ответила Любашка.

Саша поблагодарил нас и деликатно сел за столик. Между столиками ходит дед Мороз со снегурочкой. Всех пытаются вовлечь в игры и викторины. Но мы только отмахиваемся, не хочется стоять на сцене и смешить публику. Наконец, пришел ансамбль, заиграла музыка. Саша пригласил меня на танец.

Стал расспрашивать меня, откуда я, где работаю, где живу, рассказал о себе. Он приехал с Молдавии, строит здесь мостовые конструкции. Инженер по образованию. Живет в молодежном общежитии на старом городе. Там и познакомился с Петей Разумовым. После танцев, мы садимся за столик и поднимаем бокал в честь наступившего 1985 года.

– А Полина заведует большой аптекой, – зачем-то произносит Люба.

Саша говорит: Да? Очень рад!. Я опускаю глаза. Причем здесь моя должность? Уж не сватает ли меня, лукавая Любашка? На нее это похоже. Она старается всех со всеми свести и познакомить. Мы захмелели, развеселились. Саша начал рассказывать анекдоты, у него это хорошо получалось.

Пошли домой во втором часу ночи.

– Давайте зайдем к тете Гале! Она сама в гостях до утра! Дома только брат! – предложила Люба. Ей хотелось продолжить гуляние. У Любы – недюжинная энергия, она может не спать сутками. Я уже ощущала усталость от затянувшегося застолья. Хотелось домой, но спорить с подругой – себе дороже. Мы свернули в арку и пошли к дому Любиной тетушки.

Дверь открыл Сергей, ее брат. У него из-за спины выглядывала молоденькая девушка. Наверное, мы испортили парню интимное свидание. Но Сергей не рассердился. Он принес еще шампанское и мы стали пить его с шоколадом. В четыре утра я собралась домой. Хотя предупредила маму, чтобы не ждала меня, но знаю, что она точно не уснет, пока не убедится, что я дома. Саша предложил проводить меня.

У маминого подъезда, он прижал меня к стене и стал целовать. Мне такой натиск был неприятен. « Как ритуал… ладно, пусть …Наверное, так, должно быть,» – я стояла у стены, отвернув к ней лицо и безвольно опустив руки. Саша отстранился, посмотрел на меня: Совсем не нравлюсь? Давай, завтра прогуляемся по городу. Познакомимся, поближе… У меня – выходной! Я посмотрела на него, хотела ответить, но вдруг, подумала: «Как его зовут? Забыла его имя…».

– Ты мне в аптеку позвони, ладно? Завтра я работаю. Назвала номер и открыла дверь маминой квартиры. Саша спустился по лестнице, не оглядываясь.

– Конечно, ты теперь в разводе! Но не забывай, что у тебя ребенок! Не вздумай, водить разных мужиков себе в дом! Выбирай отца для Антошки! – мама в домашнем халате стояла в коридоре.

Я подумала, что в свое время, ее не очень заботило, что думаем мы с братом, когда у нас в доме появлялись дяденьки, некоторые из которых оставались ночевать. Но сил спорить, не было. Я очень устала. Разделась и обняла спящего Антошку. «Не собираюсь никого водить. Никто мне не нужен. Господи, все лезут со своими лобзаниями! А я даже не помню его имя… Докатилась, матушка…Целуюсь, не зная с кем…Ужас ! Кажется, его зовут Саша. Вспомнила! Звони, звони ,Саша. Завтра аптека не работает…»

Еле, успела на планерку. Ехать надо через мост, на правый берег. Автобус едва плетется. Забежала в кабинет директора, села в уголок на свое место. Здесь у каждого место свое, насиженное. Я сижу рядом с Ларисой Петровой – заведующей больничной аптекой. Сегодня наш босс не в духе. Всех ругает за не выполнение годового плана. Но моя аптека, план выполнила на 102 процента. Я спокойна.

– Вот вам пример! Левицкая Полина Дмитриевна, план смогла выполнить? Смогла! На 102 процента! Молодец! Молодые кадры наступают вам, старым, на пятки! – Думцев размахивает толстой папкой с бухгалтерскими отчетами.

– Если бы мне было столько лет, сколько Полинке, мне тоже бы пожарники товар подвозили! – раздается ехидный голос Юлии Арзиевны Мангулиевой.

Все улыбаются. Вот, старая язва! Когда перед праздниками сломался аптечный грузовик, я попросила своего знакомого – Александра Николаевича Вышицкого, начальника пожарной охраны, выручить меня и привезти медикаменты со склада в аптеку. Это помогло выполнить план за год. Зато Александр Николаевич получил из моих рук «Церебролизин» для больной тещи. А что делать? Я же не для себя просила? Для общего дела.

После планерки, ко мне подошла Любаша Шейкман.

– Ну, как Саша? – глаза ее горели любопытным огоньком.

– А никак…Проводил и все! – ответила я, опустив глаза.

– А мы с Петькой еще к нему поехали в общагу. Уснули в седьмом часу утра. Здорово !»– Любаша довольно улыбалась.

– В субботу куда пойдем? Я не дам тебе сидеть дома, так и знай! Давай, в кино сходим? Петька билеты купит на всех. Сашу позовем! – непоседливая Любаша разрабатывала следующий план.

– Ладно. Сначала с мамой договорюсь насчет Антошки! – мне никуда не хочется идти или ехать. Я иду по коридору центральной аптеки.

– Я позвоню в пятницу! – кричит мне Люба.

Она вцепилась в меня, как клещ. От Любашки просто так не отвертеться. Надо что-нибудь придумать. Любе кажется, что я скучаю и жду, когда меня начнут развлекать. Ей трудно представить, что мне нравится моя жизнь, наполненная домашним уютом и покоем.

Шейкман развелась два года тому назад. Детей у нее нет. В браке она сделала два аборта, последний оказался роковым, для ее репродуктивной системы. В Сиверск она приехала из Винницкой области после развода. Бывший муж ее бил, устраивал сцены ревности. По существу, Люба сбежала от его преследований. Здесь она поселилась у своей тетки. Ждала места в общежитии.

Любаша поставила перед собой цель – найти состоятельного мужа с квартирой. Петька, работающий официантом, был по ее словам, промежуточным вариантом.

– Тебе хорошо. Квартира, сын, родители под боком! А меня как волка, ноги кормят!» – шутила Любаша.

У нее действительно были красивые стройные ноги, крутые мощные бедра, покатые плечи. Образ кустодиевской красавицы. Лицо смуглое, овальное. Нос с выразительной горбинкой, полный подбородок, губы полные, изогнутые как лук.

– Папа – чистокровный еврей, а мама – хохлушка из Сум. Вот, кто я такая по национальности? – любовалась Любаша, своим отражением в зеркале. Она любила себя, хорошо одевалась. Тетка работала в райпотребсоюзе, доставала импортные вещи. На мой взгляд, у Любы Шейкман были все основания подцепить богатого мужа.

Я примчалась в детский садик, когда Антошку воспитательница намеревалась отвести, в дежурную группу. Было уже шесть часов вечера. В аптеку, пришел новый товар и мы срочно разгружали машину. Я извинилась, одела сына и мы неспешно пошагали домой. «Сегодня на обед был суп из гороха. Я все съел. А чай не весь выпил…Саша Николин теперь не ходит в группу, они уехали далеко. » – рассказывал мне Антон про свои новости. Мы поднимались на пригорок, по тропинке, срезая путь.

– Мама, пошли в ДК, на лошадке покататься! – попросил Антоша. Мы свернули на дорогу, и пошли в наш дом культуры, в фойе которого поставили автоматы и аттракционы для детей. Антон бросил монетку в прорезь автомата и взобрался на «лошадь». «Лошадь» качалась, дергала ногами и головой. Сынишка радостно смеялся.

Ко мне подошел худощавый паренек.

– Я вас знаю. Вы в аптеке работаете. Хочу с Вами, познакомиться. Можно? Я… с серьезными намерениями…не думайте… – парень начал резво, но под моим тяжелым взглядом стал волноваться. Так всегда происходит. У меня стальной взгляд, когда я этого хочу.

– А чего именно Вы от меня хотите?» – спросила я серьезно.

– Жениться хочу ! – ответил паренек.

Я посмотрела на него. Знакомое лицо. Может, следит за мной? Откуда знает, где я работаю? Странные эти мужики! Вот Любаша хочет, очень хочет замуж, а ее не берут. Я всеми фибрами отталкиваюсь от разных знакомств, а они просто липнут ко мне.

– Это , по моему, вас, молодой человек, я видела вчера, у подъезда моего дома? Или я ошибаюсь? – спросила я.

– Нет, Вы не ошибаетесь. Это я был вчера у вашего подъезда! – радостно подтвердил паренек.

Большие серые глаза, неказистый, высокий, сутулится… Не похож на злодея, хотя…Я улыбнулась.

– Как-нибудь, в следующий раз, поговорим…» – взяла Антошку за руку, и мы пошли домой. Заходим в подъезд, открываю дверь. Моя соседка Надя, из квартиры напротив, – уже тут, как тут.

– Полинка! Зайду на минутку? – и врывается в коридор. Надя замужем, ее сыну Игорьку, как Антону – 4 года. Мы познакомились, когда гуляли с детьми возле дома. Надя не работает, ее муж Олег Саженец дежурит сутками оператором на электростанции, обеспечивая семью неплохими деньгами. Сероглазая блондинка Надя скучает и, ищет приключений, на свою голову. А кто ищет – тот находит.

На этот раз Надя с кем-то снова по страстному влечению вступила в интимную близость и заразилась гонореей. Соседка проклинает своего любовника и просит: « Полина, будь человеком! Принеси таблеток!». Антибиотики в дефиците, но я обещаю. Соседка, все же…Надя курит и без сигареты долго не терпит.

Я не разрешаю курить в своей квартире. Поэтому, с облегчением провожаю Надю и закрываю дверь на ключ. Антошка включает телевизор. Скоро его любимая программа «Спокойной ночи!». Я разрезаю пирог с капустой, испеченный мамой. Мы пьем чай и разговариваем. Когда Антон посмотрел программу, он укладывается спать в своей кровати. Моя кровать стоит напротив.

Я читаю ему перед сном книжку и целую в щечку. Антон засыпает, держа меня за руку. Словно боится, что я исчезну. Смотрю, как сын засыпает. Потом сажусь за вязание или читаю, лежа в кровати. При этом периодически бросаю взгляд на сына. Он улыбается во сне. Чувствую себя счастливой. Никто, кроме Антошки мне не нужен. Часов в одиннадцать я уже сплю.

Вечером идем с Антошкой домой. Снова встречаем этого долговязого сероглазого паренька. Он встречает нас на тропинке к дому.

– Вас Полина зовут. Вы заведуете аптекой, – говорит он, следуя за нами. Так, значит, следит… Собирает информацию…

– А Вас, как зовут? – неожиданно обернулась я.

– Василием, – отвечает парень и останавливается.

– Вася! Завтра, в 2 часа дня заходите, в гости! – говорю я . Парень останавливается от неожиданности. А я, развеселившись, захожу домой. Уж погоди, Вася! Я покажу тебе кузькину мать! Жених нашелся!

– Я тебе таблетки принесла. А ты, Надюшка, помоги мне с одним делом! Пацана одного надо отвадить! Подозрительный он, какой-то… Следит за мной, похоже… – прошу я соседку. Мы с Надей, разрабатываем план действий. Надя веселится, все же какое-то развлечение.

– Будь спокойна! Все сделаем! Я в театральный кружок, в школе ходила! – смеется Надя.

В субботу я отвезла Антона к маме. Приехала в час дня. Надя уже караулила у дверей. – Пока твоего Ваську не видела. Выбегала на улицу, смотрела, на тропинку. Нигде нет. Олежка дома, я если, что сбегаю за ним! – взволнованно говорит Надя.

– Пока, не надо! – отвечаю я. Думаю, что возможно Василий струсит и, не придет. Мы с Надей сидим на кухне, пьем чай. Она входит в образ. Ровно в два часа раздается звонок в дверь. Надя быстро лохматит свою прическу, идет открывать.

На пороге стоит Василий. Он в длинной солдатской шинели. Погоны на плечах. Серая шапка на голове. Военный! Знал бы ты, Василий, как я не люблю военных мальчиков! Вася спрашивает: Полина дома?

Надя, игравшая роль пьяной родственницы развязно кричит: Полька! Тебя!

Я выхожу в коридор: Вася, ты? Проходи! Надя усмехается: Полинка! А кавалер-то с пустыми руками пришел! Жмот! Говорила я тебе, что лучше Кольки ты не найдешь!». Это Надя начала входить в роль.

Вася садится за стол, берет кружку с чаем. Осматривает стены, шкаф.

– Я думал, что заведующая аптекой лучше живет…» – говорит он с каким-то разочарованием.

– А с чего ты, Вася решил, что я заведую аптекой? – спрашиваю я.

– Табличку в зале видел: ответственная за технику безопасности Левицкая П.Д – простодушно отвечает Вася . Надя хрипло смеется: Ой, не могу! Полинка – директор аптеки! Ой, насмешил! Шваброй и тряпкой, она заведует!

–Это, правда? – спрашивает Вася с осторожностью.

– Какая тебе разница, кем я работаю , а Вася? Ты жениться хотел? Женись! Я согласна!» – говорю я решительно.

– Давай, давай! Может, свалишь, отсюда! Надоело тебя содержать, с пацаном! – кричит Надя и шумно опрокидывает в рот рюмку с водой. Вася смотрит на нее с опаской.

– Это что, не твоя квартира? – спрашивает меня Василий.

– Да кто ж ей даст квартиру после колонии! Еле на работу устроили! Срок-то отмотала немалый, зараза! – Надя громко шмыгает носом и хрустит огурцом.

Я улыбаюсь Васе: Ты меня любую, возьмешь, правда? А у тебя жилплощадь есть? Где мы жить будем, Вася?

Парень конфузится : У меня мать в деревне, под Иркутском. А я прапорщиком в части служу. Скоро срок заканчивается…

Ага, понятно… Решил Вася пристроиться к одинокой женщине под бок. Пришел первый раз в гости, даже конфетку поскупился купить…

– Ничего. Поженимся и к маме твоей сразу поедем. С моим прошлым мне все равно, здесь хорошую работу не найти. Когда распишемся, Вася? А то скоро придет мой брат Олежка, снова пьяный, поговорить не даст. Сразу в драку лезет, гад! – говорю я ласково

– Это кто, гад? Мой муж – гад! Да, я тебя… – Надя замахивается на меня стаканом.

Вася резко встает и, идет к двери.

– Что? И этот тоже сбегает? Не сплавишь тебя никогда, приживалка!» – пьяным голосом, возмущается Надя.

– Вася! Ты куда? А я как же?» – нежным голосом обращаюсь к Васе, который уже надевает шинель. Но парень быстро открывает дверь и его сапоги дробно стучат по ступенькам .

Мы с Надей валимся от хохота.

– Ну, Надька, Большой театр трясется, в ожидании твоего дарования! – толкаю в плечо, свою соседку.

– А вдруг, зря развели твоего Ваську? Вдруг парень , правда, хотел жениться? Вдруг, влюбился? Мне его, жалко стало под конец… – тихо говорит Надя и, нервно, курит на лестничной площадке. Я успокаиваю: Самое главное, я замуж не собираюсь. Это раз. И потом, терпеть не могу жадных мужиков. Идет к женщине с ребенком и с пустыми руками. Это два. Все мы сделали правильно, Надька!». Больше Васю я не видела.

Позвонила с утра Ольга Алексеевна, моя заместитель. У нее заболел ребенок. Возьмет больничный, на неделю. Ну, что ж, не баре…справимся… Снимаю белый халат, одеваю темно-синий, с большими карманами. В них удобно положить блокнот, ручку. Открываю железную дверь отдела запасов.

В коридоре стоят двое мужчин. Мне они показались подозрительными. Один – молодой худощавый, с усиками. Другой – посолиднее, в теплой куртке, с меховым воротником. Вчера санитарка Люба Васькова предупредила, что двое больных с психиатрического диспансера, ошивались в коридоре пару часов, пока она не вызвала «скорую». Оказалось, двух больных с отделения брали для отгрузки товара и забыли забрать.

Это частое явление, когда спокойных «психов» привлекают к отгрузке медикаментов. Санитаров не хватает, все понятно. Наверное, эти тоже из «психушки». Откуда еще? То, что прилично одеты, не признак . Многие «психи» хорошо одеваются.

Я подхожу к мужчинам и вежливо прошу выйти за дверь. В отделе запасов хранятся наркотики и посторонним здесь не место.

– Мы ждем машину! Погреемся пять минут и уйдем! – говорит тот, который посолиднее.

« Хитрецы какие! Видимо, наблюдают, кто зашел в отдел, сколько там человек работают. Может, даже наркоманы !» – подумала я.

– Дело в том, ребята, что нам надо проверить сигнализацию! Сейчас приедет охрана, всех посторонних из коридоров удалят! – пытаюсь я надавить на незнакомцев психологически. – А можно мы у Вас в кабинете посидим, пока за нами машина не приедет?» – спрашивает тот, который постарше.

Я поражена : Наглецы! Быстро закрываю за собой дверь и звоню в психиатрическое отделение, Петру Михайловичу Одежину, главному психиатру.

– Петр Михайлович! У вас двое больных не сбегали? Сегодня ваши за товаром приезжали! Уж не смылись ли грузчики? Стоят в коридоре, пытаются зайти ко мне в склад! А у меня здесь – сейф с наркотикой! – кричу я в трубку.

– Задержите их! Мы сейчас приедем! – ответил Петр Михайлович. Еще бы, за использование больных в качестве грузчиков по головке не погладят. Через десять минут, стук в двери. Одежин , запыхавшийся, кричит с порога: Где, они?

Я выглядываю, за дверь. Эти двое, спокойно, стоят.

– Ваши? – показываю Одежину на мужчин.

–Нет, не наши! – облегченно, вздыхает Петр Михайлович. Подходит к мужчинам : Ребята, вы откуда?

– Я, Геннадий Иванович Дискин, начальник АТП-9. А это мой водитель Миша. Сломалась моя машина, попросились у девчонок погреться, пока ждем транспорт, – поясняет тот, который посолиднее. Одежин хмыкает и уезжает.

Я краснею и закрываюсь на складе. Ох, паникерша – я! С другой стороны, бдительность не помешает. Приступаю к проверке и сборке товара для отделений. Выясняю, что, сломан электрический калькулятор. Без него – туго. На счетах я уже разучилась считать. Звоню Славику Дунищеву, нашему мастеру по ремонту калькуляторов. Славик заверяет: «Полина ! Я его сделал. Сейчас принесу!».

Собрала в подвале товар для отделений. Поставила на подъемник, захлопнула железные дверцы, нажала кнопку. Коробки поползли вверх, в отдел. Я поднялась по бетонным ступенькам, открыла подъемник, достала коробки. Стук в дверь. Славик! подошла, открыла засов.

– Очень приятно было с Вами познакомиться! Даже не ожидал такого теплого приема! Машина пришла, мы поехали! – опять этот мужик, начальник АТП, если верить его словам. Я пожала плечами: Могли бы сразу объяснить.

Мужик, седой, широкоплечий, улыбается: А я очень на психа смахиваю? Раньше мне никто этого не говорил ! Мы рассмеялись, вместе.

– Если нужен будет транспорт, звоните. Вот мой номер. Может мне все же удастся доказать, что я – не псих! – начальник АТП подмигнул, подал мне листочек с номером телефона и ушел. Аккуратно положила листочек в свой блокнот.

Мой ежедневник пополнится еще одним полезным номером, если конечно мужик не врет. Как-то я стала очень подозрительной…Может, не врет…Ладно, проверим при случае. Старый аптечный «ЗИЛ» вечно в ремонте, а план требуют выдать любой ценой. Иначе: выговор, снятие с должности и прочее. А хоть на плечах, но товар давай, вези со склада в аптеку, за 30 километров. Еще бы, транспорт не нужен! Всегда нужен!

Когда время близится к обеду, приходит Славик Дунищев. Мастер достался мне по наследству. Думцев покидал кабинет, переезжая в новое здание, а мне оставил списочек нужных телефонов. В том числе, телефон Славика. Ему лет сорок, у него трое детей и он все время в бегах по местам подработок.

– Ой, бегу, бегу! Работы валом! – говорит Слава обычно. Прибегает он, запыхавшийся и потный. Ну, очень занятой парень! Оба Славиных глаза смотрят в разные стороны, не ясно, куда он направил взгляд. Но руки у него золотые. Все чинит, восстанавливает, собирает, причем, дорого не берет.

– Там с тобой один молодой человек, хочет познакомиться. Между прочим, знает тебя, с прошлого года. А подойти к тебе боится. Деловая ты, Полина! А он запал на тебя, понимаешь! Позвать? – Славик щурится и смотрит на меня с ожиданием.

– Зачем, мне твой молодой человек? Где он работает? – деловито расспрашиваю я. Все – для дела , все – для победы. А еще зачем мне мужчины?

– Фотограф он хороший. Павлом зовут. У него свой «Москвич» и свободный график. Мало ли, куда съездить тебе надо? – сватает Славик своего друга.

Стесняясь, зашел среднего роста мужчина, лет тридцати пяти. Стройный, плечистый, тонкий в талии. Пиджак облегает фигуру, как влитой. Улыбнулся, во рту – железные зубы. Ничего особенного, вот только огромные карие глаза, теплые и лучистые украшают лицо. Появилось ощущение, что это лицо я где-то уже видела. Где? Познакомились.

– Леднёв Павел, – представился мужчина, и его теплая рука пожала мою руку. От этого прикосновения тонкие иголочки пронзили меня внутри. Будто сильно замерзла и подошла к теплой печке. Я быстро сказала: Славик, извини. Ты же знаешь, что Ольга на больничном. Много работы. Быстро пошла спускаться, в подвал.

– А мы надеялись, чаю с тобой выпить! Пашка конфеты принес! – Славик положил мне на стол коробку «Родные просторы». Дефицит страшный. Любимые конфеты моей мамы.

– В следующий раз. За конфеты, спасибо! – я закрыла за мужчинами дверь и продолжила работу.

В подвале сухо и прохладно. Помещение огромное. Занимает почти такую же площадь, что и вся аптека. Высота потолков примерно 2 метра, коридоры узкие, извилистые. Говорят, здесь планировалось устроить городское бомбоубежище, по плану отдела военной обороны. Но сейчас это – аптечный склад. Стены и потолок оштукатурены и окрашены белой масляной краской. Для удобства, санитарной обработки и мытья. Медикаменты хранятся в деревянных шкафах и на стеллажах.

В подвале, целый лабиринт комнат и ниш. Я все их изучила еще с тех пор, когда будучи санитарочкой, спускалась сюда с ведром и шваброй.

Самая большая комната отведена для иньекционных растворов. Огромные стеллажи заполнены коробками с физраствором, раствором Рингера, «Ацесолом», «Трисолом», растворами глюкозы разных концентраций. В других комнатах, что поменьше: таблетированные , мази, настойки, дезосредства.

Все строго, по группам и срокам годности. Все, всегда, на одном и том же, месте. Таблички с наименованиями групп написаны на дверцах шкафов черной краской, четко и крупно. Всякое самовольное перемещение мест хранения групп , либо внесение путаницы в концентрации карается выговором и лишением премии. И правильно.

Второпях, как попало собранный товар, а после невнимание медицинской сестры, принявшей его, могут привести к гибели больного. Потому – жесткий неукоснительный порядок. Если здесь стоит табличка «Раствор калия хлорида 4% 5 мл № 10», то именно такой раствор и должен стоять. Если его нет в наличии, то место останется пустым. Даже , если другие растворы ставить некуда.

Мне такой порядок кажется понятным и нужным. Я привыкла так работать, наученная старыми аптекарями: Шинкарь Анной Тимофеевной, Мангулиевой Юлией Арзиевной. Они не церемонились со мной, студенткой медвуза, когда я проходила здесь все свои практики. Орали, высмеивали, тыкали носом, толкали в спину. Я обижала и рыдала. За что, я им теперь очень благодарна. Вышколили, научили работать с медицинским товаром.

Я беру в руки требования и везу тележку, по лабиринтам подвала, кидая в нее затребованные медикаменты. На ходу ставлю галочки в больничном требовании, напротив собранных наименований. Подвал насквозь пропитан запахом антибиотиков, мазей, хлорки, карболки, лекарственных трав. Мой родной запах. Я его обожаю, потому что люблю свою работу. Особенно люблю работать с товаром. Здесь твой мозг все время, тренируется.

Меняется ассортимент, уходят старые наименования, приходят новые лекарства. С удовольствием читаю инструкции, запоминаю, анализирую. Даже когда мой заместитель Ольга Алексеевна Морина на месте, то прихожу и вместе с ней разбираю новый товар…