Алиса Евгеньевна Эскович
ЧемоданчиК
– Матрёшки-поварёшки, – сказал Борька. – Лето же на дворе. Что случилось с деревьями?
Трава вокруг леса превратилась в пепел, словно её выжгли.
– Это только начало. Если не успеем вернуть кристалл вовремя, весь мир погибнет.
– Но, если ничего не останется, ведьмам будет нечем управлять, – сказал Борька. – Они и сами исчезнут. Зачем им кристалл?
– Тёмные ведьмы уверены, что помимо нашего мира существуют миллионы других. Исчезновение нашей планеты пойдёт им только на пользу. С Кристаллом Власти тёмные смогут переселиться в измерение, которое им по душе. Им будет под силу подчинить любой мир. Никто не сможет им противостоять.
– Кукиш им с маслом, а не другое измерение, – сказал Семён. – Слишком много на себя берут. И кристалл им ни за что не отдадим.
Колька одобрительно улыбнулся. Ему был по душе такой настрой.
– Мелкий, что скажешь? – спросил он.
– А куда деваться? – ответил Борька, стряхивая с себя надоедливые пылинки. – Раз уж без нас никак, придётся спасти этот мир.
***
После множества напутствий, бесконечных поклонов и прощаний братьев наконец отпустили.
– Скоро увидимся, Нико, – произнёс седовласый учитель, пожимая руку своему ученику. В другой руке он держал уже наполовину объеденную гроздь винограда. – Не спускай глаз с братьев.
Улыбнувшись, Колька ответил:
– Не буду.
Когда дверь захлопнулась, и ребята оказались на улице, ферма снова превратилась в безжизненное пустое здание. Колька первым делом открыл карту. От неё тотчас запетляла красная стрелка, указывая путь к Изумрудному озеру. Она ловко огибала деревья и кочки, выбирая самый удобный и безопасный маршрут. Двигаться следовало строго по линии, иначе можно было нарваться на неприятности.
От леса веяло холодом. Скрученные листья папоротника стали коричневыми и уже не закрывали землю, а повалились на неё, смешавшись с жёлтыми листьями. Небо потемнело, как перед дождём. Тяжёлые свинцовые тучи перекатывались с боку на бок, но не решались обрушиться вниз. Борька то и дело озирался по сторонам, стараясь привыкнуть глазами к окружавшему его пейзажу. Осенние деревья никак не сочетались с жаркой летней погодой. Не было слышно насекомых и птиц. Путников окружала мёртвая тишина. Но они не чувствовали страха, бодро шагая друг за другом. Впереди шёл Колька, следом за ним хранитель Кристалла Власти Борька с замыкающим шествие Семёном.
– Животные чуют смерть, уходят, – сказал Колька, когда мимо пробежала зайчиха с выводком.
Она ненадолго остановилась, прижав уши и втягивая носом воздух, растерянно поводила глазами и поскакала дальше. Зайчата поспешили за ней. Борька понял, что зайчиха хотела пить. Но на месте ручья с пресной водой осталась засохшая потрескавшаяся грязь. Лесные цветы завяли, ягоды черники походили на мелкий изюм. От почвы веяло гнилью и сыростью. Всего день прошёл с того момента, как семья побывала в лесу в поисках чемоданчика. Но за это время привычные лесные окрестности изменились до неузнаваемости.
Колька, словно не обращая внимания на печальную картину, начал рассказывать о буднях в школе волшебников. Говорил он о вещах незначительных, словно стремился завладеть вниманием братьев и хоть как-то заполнить тишину, которая навязчиво окутывала всё вокруг.
– У нас все ученики живут в большом замке, – начал он ни с того, ни с сего. Он смотрел вперёд и, казалось, говорил сам с собой. – В левом крыле селят девчонок, а в правом живём мы. Комнаты у нас небольшие, скромные, зато ничего не отвлекает от учёбы. Чтобы попасть в саму школу, мы выходим из замка и проходим через километровый мост. Ох и забавно наблюдать из нашего окна, как маги толпами семенят навстречу знаниям. Этот мост придумал Богдан Плотников. У него редкое умение преобразовывать материю. Он сумел сделать так, что мост расширяется и сужается в зависимости от количества человек, которые по нему проходят. Замок находится в центре Брянска, на площади Ленина. Точнее, глубоко под ней. Только представьте, из года в год по плитке ходят тысячи ног, в то время как внизу, под землёй, проходят занятия, происходят магические бои, готовятся зелья, придумываются новые заклинания. Но главная цель обучения – это развитие своих способностей и приобретение новых.
– Вот это да! – восхищённо воскликнул Борька. – Как бы я хотел оказаться в таком месте. Там, конечно, куда веселее, чем в обычной школе.
– Как бы не так, малой, – ответил Колька, повернув к нему голову. – Там тебе не дадут в приставку играть ночами, а предметов хоть отбавляй.
Борька сразу приуныл, представив себя в роли неутомимого зубрилы.
– Да не волнуйся так, веселья тоже хватает. Ты же не будешь жить в комнате один. Познакомишься с ребятами, а там и друзей заведёшь. А какое это счастье самому применить новое заклинание! Ради такого и бездельничать расхочется.
Колька похлопал брата по плечу, но тот только отмахнулся. Ему снова подумалось о том, что беспечная жизнь для него скоро закончится.
– А почему школу построили в Брянске? – спросил Семён.
– Брянская область славится своими лесами, при этом в них нет так много опасностей, как, к примеру, в тайге. В случае нападения тёмных магов, можно держать оборону в лесных дебрях.
– Точно, – сказал Семён. – Я читал о брянских лесах. Там и правда можно спрятаться так, что не сыщет никто.
– Школа у нас большая, – продолжил Колька, – на пятьсот аудиторий. Группы формируются в соответствии со способностями. Я попал в школу два года назад и сразу был отправлен в группу телепортации. Этот дар обнаружился у меня лишь в семнадцать лет, хотя у многих он обычно проявлялся раньше. Как сейчас помню, сижу я дома, смотрю себе телевизор, а мама забегает в комнату сама не своя. Лицо красное, глаза опухшие. Я начал допытываться, что стряслось. Оказалось, корова с поля не пришла. Всех пригнали, а нашей и след простыл. Ну мы с папкой пошли её искать. Все ноги убили, а толку никакого. Обошли все поля в округе, а кричали так, что в конец охрипли. Идём домой усталые, голодные, страшно матери на глаза попадаться. Тут я озлобился до предела, думаю, ну куда она могла пропасть. Хоть бы знак какой появился, где её искать. Ну и оказался я там, где бурёнка была – в старом колодце, куда она провалилась. Стоим мы с ней спина к спине. У неё бока ходят, ноздри раздуваются, устала, видно, на задних ногах стоять. Я напугался пуще коровы, кричу, что есть мочи. Тут уж деревенские подоспели, вытащили нас. После этого случая папка мне про дар и рассказал. Он сказал, что специально не стал искать корову с помощью магии. Хотел, чтобы я разволновался, и моя суперспособность начала работать. Вот так и получилось, что у меня стресс произошёл из-за потерянной кормилицы, и дар мой обнаружился. А уже в сентябре поехал я учиться, только не инженерному ремеслу, как вы думали, а магическому. В группе все младше меня оказались. Но ничего, подружились мы быстро. Позже я узнал о тёмных магах. Если белые маги отдают предпочтение совершенствованию своих навыков, тёмные увлекаются чёрной магией.
– Это той, – спросил Семён, – в которой надо животных в жертву приносить?
– Вроде того. Суть этой магии в том, что все заклинания так или иначе несут в себе злой умысел.
– А ты можешь только телепортироваться? – спросил Борька.
– Почти только это, – ответил Колька, пролетев несколько шагов над землёй.
Не замедляя шаг, он выставил вперёд руку, и пёстрые листья резво закружились в воздухе, гоняясь друг за другом, будто заигравшиеся дети. Семён и Борька зааплодировали, и наперебой стали просить, чтобы их тоже научили таким фокусам. Тогда Колька объяснил им, что такие «фокусы» требовали долгих трудов. Поначалу, когда он только пришёл в школу, учёба давалась ему непросто, приходилось много тренироваться. Благодаря усердному труду и хорошим учителям, Колька вскоре стал одним из лучших учеников. Самым сложным в освоении оказался навык сокрытия способностей от простых людей. Сотни раз Колька хотел рассказать о своём даре друзьям и младшим братьям, показать им, что он умеет. Но он каждый раз останавливал себя. Василий во многом поддерживало сына, и учил его множеству разных трюков.
– А что будет с магом, если об его даре узнают простые люди?
– Ему грозит магическая тюрьма, за исключением тех случаев, когда это произошло не по его вине. Вы помните Санька Градусника?
Братья кивнули. Как его забыть, если он каждый день околачивался возле магазина и всегда был пьяным. В Малиново его считали за местную знаменитость. Когда не было покупателей, он развлекал разговорами продавщиц. А в другое время заговаривал с кем ни попадя. Дети Санька любили. Он угощал их конфетами, которыми полнились его карманы. Хотя Саньку было не больше тридцати, волосы его поточила седина, а вокруг глаз пролегли глубокие морщины.
– Так вот, – продолжил Колька, – он воочию видел проявление магического дара – телепортации. Тогда он был совсем ещё молодым парнем, лет двадцати, не больше. Он поехал на мотоцикле за грибами. По дороге он увидел тётю Лену, ту, что раньше жила напротив Нольцевых. Она сидела на траве, вытянув ноги, и перебирала найденные в лесу грибы. Санёк не останавливался, а быстро поехал дальше, оставив грибницу далеко позади. Но когда он прибыл на место и уже достал нож, чтобы срезать первый подберёзовик, он увидел там тётю Лену, невозмутимо собирающую грибы. У Санька от такого зрелища откровенно зашевелились волосы на голове. Он не понимал, как могла женщина опередить его и так быстро добраться до леса. Тётя Лена же бросила на него гневный взгляд и посоветовала ему побыстрей убраться с её места. При этом лицо её исказилось в жуткой гримасе, а голос был чужим, словно кто-то прятался внутри неё. Санёк побежал, как ошпаренный. Он мечтал как можно скорее добраться до дома и давил на педаль газа со всей силы. Поэтому он и не справился с управлением и попал в аварию. Мотоцикл унесло в кювет, а Санька буквально собирали по кусочкам. Пролежав в больнице несколько месяцев, Санёк с трудом себя узнал. Он резко постарел и ужасно исхудал. От матери ему стало известно, что тётя Лена вместе с дочкой уехали из села. На самом деле тётю Лену посадили в магическую тюрьму, а её дочь отправили на воспитание к одной тёмной колдунье до тех пор, пока в девочке не обнаружится дар. Санёк начал пить каждый день. Он несколько раз пытался рассказать о том, что он видел в лесу, но ему никто не верил. Люди думали, что он двинулся умом после аварии, и лишь сочувственно кивали, слушая его рассказ. А если он заводит этот разговор сейчас, его и вовсе никто не слушает.
– Неужели весь сыр-бор из-за грибов? – спросил Борька. – Почему тётя Лена не могла смириться, что кто-то другой ездил на её место? Она, наверное, могла наколдовать себе сколько угодно самых разных грибов.
– Магия не означает несметные богатства и беспечное существование, – ответил Колька, сдвинув брови. – Она лишь средство к достижению цели, помощник, упрощающий жизнь. Никак нельзя взять и наколдовать грибы в том месте, где их никогда не бывало. Магия должна сопровождаться скрытностью и осторожностью. Ни один настоящий маг не признается в своих умениях, потому как обычные люди ни за что этого не примут. Они будут сторониться мага или попытаются его убить. И далеко не каждый сможет спокойно отреагировать на существование у человека сверхъестественных сил. Тёте Лене её дар помогал за день обходить множество грибных и ягодных мест, ничуть при этом не уставая. Она продавала всё, что находила в лесу, и могла долго существовать на эти деньги. Если бы не её легкомысленность, злоба и глупость, она бы по-прежнему жила припеваючи. Но она решила показать свою силу, за что и поплатилась.
Младшие братья при всём желании не могли больше концентрироваться на рассказе Кольки. Лес заставлял на себя смотреть. Каждая травинка, сломанная ветка, иссохший цветок дышали скорбью и невыносимой печалью. Да и сам Колька нервно озирался по сторонам и повышал голос каждый раз, когда видел какое-либо животное, показывая ещё большую обеспокоенность и настороженность.
Кругом то и дело происходили странные вещи – то пройдёт лось, еле волоча задние ноги, то пробежит белка с обгоревшим хвостом. Звери сходили с ума. Птицы падали прямо под ноги, и путникам зачастую приходилось через них переступать, чтобы продолжить путь, указанный красной стрелкой.
Утка, запутавшаяся в берёзовых ветках, окончательно овладела Борькиным вниманием. Она отчаянно хлопала крыльями, извивалась, выпячивала вперёд грудь, пытаясь вырваться на свободу, но всё было тщетно. Силы начали её покидать, и она беспомощно хрипела и лишь изредка подёргивала уставшим тельцем. Борька не выдержал этого зрелища и кинулся ей на выручку. Колька, краем глаза заметив движение позади себя, поспешил схватить брата за руку, но было слишком поздно – он вовсю мчался к страдающему животному.
– Стой на месте! – приказал Колька. – Не двигайся! Сейчас же замри! Мелкий!
Но Борька уже не слышал его. Он хотел спасти утку, несмотря ни на что. Но чем быстрее он бежал, тем больше утка вместе с деревом отдалялась от него. Вскоре она совсем исчезла из виду, словно её никогда не бывало. Сам того не заметив, Борька оказался в дебрях. Он обернулся. Колька и Семён исчезли. Со всех сторон виднелись лишь деревья.
– Колька! Семён! – крикнул мальчик, подняв голову к небу. – Где вы? Ауууу!
– Ууу, – в ответ послышалось эхо.
"Не сворачивать с тропинки. Что же я натворил," подумал мальчик.
Глава 10
Лес загадочен, непредсказуем. Никто не может узнать его до конца, предугадать, что скрывается в его глубине, там, где царствуют болота и глушь. Народ спешит в лес с первой росой, чтобы к обеду уже вернуться домой. Ближе к ночи лес другой. Каждый звук слышится отдельно, в каждом треске и шорохе листвы свой смысл. Сердце бьётся быстрее, мысли летят стремительнее. Кажется, что сапоги уже не спасают от змей, а комары вот-вот высосут всю кровь. Но человек идёт дальше. Идёт куда угодно, лишь бы не стоять на месте. Путь освещают лишь звёзды, и деревья оставляют на земле свои длинные корявые тени. Когда сил не остаётся, человек садится на землю, весь складываясь и кутаясь в одежду. Он сидит так до рассвета, не смея двинуться. Злоба, жалость и страх борются в нём. В карманах ни спичек, ни еды. Муравьи беспощадно оккупируют его тело, а комары без конца жужжат над его головой.
"Леший, ты пеший, а я на коне," говорили в Малиново, когда терялись в лесу. Случалось это довольно часто, особенно летом. Пойдёт за грибами человек, да и пропадёт. Но к вечеру обязательно сыщется уставший, обессиленный, с полным ведром добычи – грибов или ягод.
Много легенд ходило о малиновском лесе. Больше всего люди рассказывали о стареньком низком человечке, который выводил их из лесу. Иногда он любил немного позабавиться и долго путал грибника, сбивая его с толку и заставляя ходить кругами. И когда отчаявшийся человек снимал с себя одежду и надевал её наизнанку, старичок прекращал свои проказы, потому как они становились бесполезными.
Солнце неумолимо перекатывалось к западу. Борька чувствовал, как ноги наливались свинцовой усталостью. Пробираться сквозь колкие прутья, которые норовили выколоть глаза, становилось всё тяжелее. В конце бурелома виднелся просвет – долгожданный выход. Казалось, что вот-вот появится лесная опушка, залитая последними лучами заката. Но когда до освещенного места оставалось всего несколько шагов, стали видны холмики, густо покрытые мхом, и кустами голубики. Высокие сосны почтенно тянулись к небу, наполняя воздух смолистым ароматом.
Борька вытер пот со лба. Идти назад он не хотел. Слишком долго он лез через плотно стоящие кусты. У него не было сил куда-либо двигаться. Борька не знал, какое расстояние он прошёл. Но когда он остановился, пятки загорелись жгучей болью, а лес перед глазами медленно поплыл. Борька скинул тяжёлый рюкзак и распрямил затёкшие плечи. Путник присел на бугорок, высившийся возле невысокой поникшей ели.
На болоте было тихо. Не было слышно птиц или ветра. На Борьку спустилась дремота. Все скопившиеся потрясения прошедших двух дней ушли на второй план. Мальчик обхватил рюкзак руками и положил на него голову.
Но не успел путешественник прикрыть глаза, как место под ним зашевелилось и как-то странно замычало. Мальчик вскрикнул и отскочил как ошпаренный, а бугорок выпрямился и превратился в сухонького старичка. На нём был тёмно-зелёный кафтан, почти сливавшийся с болотистым местом. Шляпа чуть не слетела с его головы, но он успел поправить её. Седые волосы выбились наружу, сливаясь с длинной бородой. Старичок схватился за спину, грозно глядя на своего обидчика маленькими живыми глазами.
– Ты чего мне на спину сел?! – спросил он, убирая под шляпу непослушные волосы. – Думаешь, тебе всё дозволено? Ой-ой, больно-то как!
Его попытка выпрямиться откликнулась болью в спине, и старик снова схватился за поясницу.
– Извините, – растерявшись от такого поворота, ответил Борька. – Я не знал, что вы тут, ну-у… В общем, это самое…
– Да! – крикнул старичок, подавшись вперёд всем телом. – Я здесь, между прочим, спал! А ты кто такой будешь? И как здесь оказался?
– Я хотел спасти утку, – начал оправдываться Борька, – а она исчезла. Вот я и заблудился.
– А-а, – пропел старичок. – вот оно что… Опять Марья с Галиной чудят. Сколько говорил им, не лезьте в мои владения, всё равно проказничают. Ай-ай-ай, ну разве можно так? Тебе ещё повезло, что ты в мою сторону побежал, иначе загубили бы проклятые. Только встречусь с ними, вот я им покажу! Я тут жил, когда их ещё и в помине не было. Какие же они невоспитанные, эти ведьмицы! Чем же ты им так насолил, а?
– Э-э, кому? – соврал Борька. – Не понимаю, о ком вы говорите.
Он ещё не решил, стоило ли доверять странному старичку. Может, он был с ведьмами заодно и только притворялся их врагом.
– Да так, приятельницы мои, – сказал старик, изучая глазами незнакомого мальчика. – На вот, поешь, – добавил он, протянув Борьке горсть сушёных яблок. – Нормальных уже и не сыскать в лесу, все завяли. Да присядь, устал поди.
– Спасибо, – сказал Борька, принимая угощение.
Откусив немного, Борька почувствовал, как в тело вновь возвращалась энергия.
– А почему вы здесь спите? – спросил мальчик.
– Странный ты, – ответил старичок. – А где ж мне ещё спать, как не у себя дома?
– Так вы Леший что ли?! – восторженно закричал мальчик.
– Он и есть, – с гордостью ответил старичок. – А ты парень смекалистый, сразу догадался. Только меня Лёшка зовут. Это наши деревенские выдумали Леший, потому что в лесу меня видели. Я их сначала исправлял, а потом, думаю, Леший, Лёшка почти одно и то же.
– Вы, наверное, очень старый, – сказал Борька, но тут же одумался и добавил. – То есть… Я имел в виду, долго здесь живёте.
– Да вот, – ответил Леший, глядя на иссохшие руки, – как убежал из дома, так и живу. В 1005 году это было. Родители меня не любили. Чуть чего не по ним, лупили. Я вечно в синяках ходил.
– И вы никому не жаловались? – спросил мальчик, с сочувствием глядя на старичка.
– Что ты… – вздохнул Леший. – Кто поверит девятилетнему мальчугану? Все думали, что синяки у меня, оттого что падал много, когда на улице играл. Да что там, всех же били за дело, куда без этого… Вот и меня наказывали. Я целыми днями трудился, лишь бы матушке с папенькой угодить. Но они всегда были недовольны, что бы я ни делал. Вот так я и жил: днём вел хозяйство, вечером слушал упрёки и получал ни за что. До сих пор не пойму, что я делал не так. – Старик почесал голову, подсунув руку под шляпу. – Когда я в лес сошёл, меня начали искать. Пришлось специально таиться. Лес хоть и опасен, но он стал для меня ближе родного дома. Я смог здесь обжиться. Мать всем селом утешали. Я видел, как она бросалась в реку, пыталась утонуть. А чего ж не потонуть, когда вокруг столько людей, готовых тебя спасти? Так уж она страдала на людях! Так её все жалели, надо было видеть. А обо мне быстро забыли, словно и не жил Лёшка в Малиново.
Глаза старичка блестели от слёз. На миг показалось, что перед Борькой сидел не лесной старожил, а отчаявшийся девятилетний мальчик. Борька подсел поближе к нему и осторожно похлопал его по плечу. Он боялся представить, через что прошёл этот маленький человечек, оставшийся совершенно один в лесу безо всякой надежды вернуться домой. Сотни раз ему приходилось преодолевать свои страхи, чтобы выжить и не сойти с ума. Забытый всеми мальчик каждый день искал себе пропитание и ночлег, прятался от опасных зверей и всё время боялся быть обнаруженным своими земляками. Но все приключения и невзгоды, случавшиеся с ним, теряли всякий окрас, потому как не было ни одной живой души, кому можно было о них поведать.
– А ты из чьих будешь? – спросил Леший, шмыгнув носом.
– Волков я. Борис Волков.
– Хм-м, не слыхивал о таких. Приезжий что ль?
– Да нет, – ответил Борька, доедая последнее яблоко, – здешний. Мне кажется, прошло много времени с тех пор как вы…оказались здесь, поэтому вы меня не знаете.
– И то верно, – согласился старичок, сдвинув седые брови. – Я вечно забываю, что долго живу. А люди-то по большей части не успеют появиться на свет, как уже улетают. Быстро всё проходит. Ходят по лесу, бродят, а тут глядишь, и перестали. Ой, что-то я разговорился… Редко встретишь тех, кто умеет слушать. Скажи, куда тебе надо, и я покажу тебе дорогу.
– Я иду к Изумрудному озеру, – сказал Борька, позабыв о всякой осторожности.
– Слыхал о таком, – оживившись, сказал Леший. – Но откуда тебе о нём известно?
– Да знаете, как это бывает, – ответил Борька, отведя в сторону глаза. – Там взболтнут, тут услышат…
– Ты мне сказок не сказывай, Борис Волков, – грозно ответил Леший. – О таких местах молчат. Ну-ка, посмотри на меня.
Старик долго вглядывался в Борькину переносицу. Мальчик всё не мог привыкнуть к этому ритуалу, который проделывал уже не один маг, и беспомощно хлопал ресницами.
– Еловые шишки! – воскликнул Леший, выпучив глаза. – У тебя же дар! Что ты умеешь делать? Летать? Глотать огонь? Может, повелеваешь водой? Это сейчас бы очень пригодилось, наш мир трещит по швам. Воды в лесу становится всё меньше…
– Да я сам пока не знаю, – виновато произнёс Борька, – какая у меня способность.
– Как это не знаешь? – недоверчиво произнёс старик, скрестив на груди руки. – Ты должен был дар свой обнаружить. Просто так о нём бы тебе никто не поведал. И об озере ты бы не узнал, не будь тебе известно о своей способности. Не договариваешь ты.
Борька молчал. Леший не отводил от него взгляда.
– Так вышло, – сказал, наконец, Борька, – что мой старший брат рассказал мне про дар. В общем, довольно запутанная история получилась.
– Так ты не первый ребёнок?! Не шутить ли ты со мной удумал?
– Нет, у меня ещё есть два брата, но они сейчас…
– Ах, неужели есть надежда на спасение?! – перебил Борьку Леший, схватив мальчика за плечи. – Я до последнего верил, что предсказание о трёх избранных не выдумка! Я буду рад сопровождать тебя и двух других избранных к озеру. Сам я его найти не смогу, но в лесу пропасть не дам.
Старик встал и поклонился в пояс. Борька последовал его примеру. Он решил, что ему тоже следовало выказать уважение Лешему. Ему вдруг вспомнилось, как было неудобно, когда на ферме колдуны раскланивались перед ним и пожимали руки, а он просто стоял, не зная, как реагировать.
– Где же твои братья? – поинтересовался Леший. – Вам сейчас как никогда нужно держаться вместе.
– Они здесь, – ответил Борька, – в лесу. Я побежал спасать утку, а они остались на тропинке, которая ведёт к Изумрудному озеру.
– Дело плохо, нам нужно поторопиться. Марья сделает всё, чтобы их остановить. Эта колдунья очень опасна.
«Да уж, а ещё очень противная,» – подумал Борька.
Старик надул губы и громко засвистел, запрокинув голову. Поднялся ветер. Жёлтые листья и сухие ветки стремительно завертелись вокруг Лешего, создавая воронку. Сам же старик стал похож на древнего шамана, желавшего проникнуть в тайны будущего. Когда шум утих и листья улеглись на мох, перед Борькой стояла красивая, упитанная лиса с густой рыжей шерстью, маленькими чёрными глазками и роскошной белой манишкой. Животное тут же начало обнюхивать Борьку, искусно поднимая тонкие передние лапы. Борька пришёл от лисы в полнейший восторг и протянул руку, чтобы её погладить.
Но сделать этого ему не удалось. Лиса встала на задние лапы и проговорила хриплым протяжным голосом:
– У лис хороший нюх. Они могут быстро напасть на след. Надеюсь, ты не против, если я пока так буду путешествовать?
– Дедушка, – округлил глаза Борька, – это вы?
– А кто ж ещё? – удивилась лиса, снова став на четыре лапы. – У нас мало времени, поспешим.
Шустрый зверёк запетлял между деревьев, которые послушно расступались, давая ему дорогу. Спустя несколько секунд Борька пришёл в себя и, похлопав себя по щекам, двинулся за лисицей.
Глава 11
Анна быстро перебирала короткими ножками. Шаги получались малюсенькими и изящными. Высокие заросли сухого папоротника, доходившие ей до пояса, создавали впечатление, что колдунья плыла по бескрайнему лесному мху.
– Кто тут у нас в гости пришёл? – пропела она сладковатым голосом. – Что за чудные маль-чи-ки?
Ведьма наклонилась. Её густая ярко-рыжая коса свесилась над широкой ямой. Она радостно всплеснула руками, но тут же сменила ликование на тревогу.
– Ой, да это же малютки Волковы! – сказала она, обеспокоенно сдвинув брови. – Что за чудовищное недоразумение? Как вы сюда угодили?
– Не пытайся, баба Нюра, – осёк её Колька. – Я тебя узнал.
– Ах ты, гадкий… – запрыгала на месте колдунья. – Я Анна! Меня зовут Анна!
– А я Эльза! – с усмешкой крикнул Семён. – Баба Нюра, я же вам помогал картошку весной сажать, а вы меня в яму! Так и знайте, выкапывать будете без меня! Больше я вам не помощник!
– А ты, я смотрю, острый на язычок, – сквозь зубы проговорила ведьма. – Посмотрим, как ты сейчас заговоришь.
Колдунья затряслась, её глаза налились гневом. Она занесла руку, готовясь проучить своего обидчика.
– Не советую применять магию, – предупредил Колька. – У меня Кристалл Власти. Могу вмиг тебя испепелить.
Ведьма вжала голову в плечи, но тут же собралась и, желая скрыть свой страх, проговорила:
– Ах, Нико, не смеши. Почему тогда ты до сих пор в ловушке? Не хочешь тратить желание?
– Не твое дело. Говори, что ты сделала с Борькой?
Анна улыбнулась уголками рта. На её щеках на миг показались ямочки.
– От вашего младшего брата одни разочарования, – сказала она. – В кого он такой фартовый, не пойму? Забрёл туда, где мы с Марьей бессильны. Галина так старалась, манила его, а он оказался шустрым малышом.
– Где он? – спросил Колька, сжав кулаки.
– Кабы я знала, тебе всё равно не сказала бы. Не умеешь ты старших уважать, прямо как Василий. Что лицом, что нравом весь в него.
– Не смей произносить имя моего отца, – процедил сквозь зубы Колька. – Уверен, что ты приложила руку к его исчезновению. Когда мы выберемся и закончим своё дело, тебе несдобровать.
Ведьма наклонилась сильнее, чтобы пленники смогли лучше её расслышать. Её певучий голос сделался ледяным.
– Да как же вы, ребятки, это сделаете, если по пророчеству светлым магам сюда ходу нет, а братца вашего поди волки доедают? Трое избранных должны в срок вернуть кристалл на место. Помогать им могут лишь те, кого они встретят в лесу. Так, кажется, говорил безумец много веков назад? Хм-м… Интересно, найдётся ли здесь хоть одна живая душа, способная вас освободить? Я бы вас прямо сейчас задушила, но это слишком просто. Без мучений и жизнь напрасна. – Колдунья выпрямилась, чтобы сильнее возвышаться над своими пленниками, и обратилась к Кольке. – Телепортироваться отсюда ты не сможешь, такие фокусы в этой яме не работают. Так что наслаждайтесь, осталось недолго.
Ведьма уже готова была удалиться, но Колька окликнул её:
– А как же кристалл? Тебе наверняка велено без него не возвращаться.
– Я приду поговорить о нём завтра, сказала Анна, вновь повернувшись к Кольке. – Может, мы сможем договориться, и я вас отпущу. Кто знает, что сулит нам день грядущий. У вас есть целая ночь на раздумье. – Ведьма широко улыбнулась, словно беседовала не с пленниками, а собственными детьми. – Веселитесь. Возможно она последняя в вашей жалкой жизни.
Она театрально засмеялась и зашагала прочь от ямы. Её гоготание ещё долго бы раздавалось в лесу, если бы к ней в рот не залетел комар. Ведьма закашлялась, начала браниться и отмахиваться от насекомого руками. Вместо зловещего смеха над лесом гремел её кашель, распугивая уцелевших птиц и животных.
– Так ей и надо, – пробурчал Семён, – старая карга.
– Не такая уж она и старая, – ответил Колька, подняв брови. – Всего-то сто пятьдесят лет.
Он сидел на голой земле. Его одежда была перепачкана грязью и травой, но его это нисколько не заботило.
– Ого! – ответил Семён, сидевший рядом. – Для обычного человека прилично получается.
– Но она ведьма. Некоторые из них могут жить вечно.
– Но как люди этого не видят? – удивился Семён. – Это же не город, где можно всю жизнь прожить незаметно. У нас не успел поскользнуться, скажут, что упал и руку сломал.
– Ну вот ты подумай, – сказал Колька, – ты знаешь бабу Нюру с детства. Можешь вспомнить, какой она была хотя бы пять лет назад?
Семён напряг память. К его удивлению, он не мог припомнить ничего из внешности бабы Нюры.
– Не пойму, – обеспокоенно произнёс он, схватившись за голову. – У меня ничего не получается представить. Как будто взяли и вымели веником всё, что было с ней связано. Ощущение такое странное. Вот вроде есть такая баба Нюра, живёт она в Малиново, а как она здесь появилась и сколько времени находится в селе не знаю. Как будто она неразрывная часть села, была, есть и будет. И самое странное, что меня совсем не волнует, как она выглядит.
– Не печалься, ты не один такой. Никто из обычных людей не вспомнит, сколько ей лет. Каждый год наша "святая троица" баба Маша, тётя Галя и баба Нюра проводят обряд, чтобы никто не обращал внимания на то, что они не умирают. Тётя Галя пока что действительно не очень старая, но она тоже тренируется совершать этот ритуал, потому что с ней обещали поделиться даром вечной жизни и молодости. Поэтому никто никогда не вспомнит, что с ними что-то неладное и живут они подозрительно долго.
– Надо выбираться отсюда, – сказал Семён, глядя наверх. – Баба Нюра чересчур нервничает сегодня. У нас же есть план?
– Нет никакого плана, – ответил Колька, – бросая в стену комок глины. – Как и выхода отсюда нет.
Он принялся приглаживать растрёпанные волосы и отчищать грязь, прилипшую к штанам, словно это стало самым первостепенным делом. Его мысли витали в другом месте. Он обнял руками колено, вытянув вторую ногу, и уставился на кусочек неба, видный из глубокой ямы. Звёзды были ещё бледными, их неясные блики едва были заметны. Семён сел неподалёку. После продолжительного молчания он осторожно заговорил:
