Алина Углицкая
Сказка – ложь!
Успокоенный народ прокричал троекратное "Ура!" – и разве что чепчики в воздух не полетели.
В этот момент у меня громко и настойчиво забурчало в животе. Все моментально притихли, герцог мило покраснел, а мэтр Жерар вскочил с колен и захлопотал вокруг меня, как наседка.
– Барышня желают трапезничать! – суетливо приговаривал он, раздвигая локтями толпу прислуги.
Пока мы с герцогом устраивали здесь образцово-показательное выступление, в зал набилась уйма народу. Мужчины, женщины, старики и совсем еще дети – все глазели на меня, приоткрыв рот. И в каждом взгляде я видела ожидание чуда!
В какой-то момент мне стало не по себе. Я вдруг поняла, что эти люди действительно видят во мне спасительницу! Сколько веков они заточены в этом замке и ведут полужизнь? Может быть, я действительно попала сюда не просто так? Может, это моя судьба?
На пороге зала я не выдержала и оглянулась. Язон стоял на том же месте, растерянно опустив руки, а на его лице застыло выражение мрачной решимости. Вокруг него тихо перешептывалась толпа.
– Ваша Светлость, – обратилась я к хозяину замка как можно учтивее.
– Да, мадемуазель? – он встрепенулся, его взгляд посветлел.
– Вы не могли бы чуть позже уделить мне внимание? Нам нужно серьезно поговорить…
– Для вас – всё, что угодно, моя дорогая.
– Где мне вас ждать?
– Жако! – герцог щелчком подозвал камердинера. – Проследи, чтобы мадемуазель накормили, а потом проводи ее в зимний сад.
Затем его взгляд вновь упал на меня.
– Идите, моя дорогая, – сказал он другим, ласкающим тоном, – я буду ждать вас в зимнем саду ровно через час.
***
Ровно через час я, сытая и, насколько это возможно, довольная жизнью, уже ждала Язона в зимнем саду. Надо отметить, что место это было необычайно прелестным по сравнению с остальной каменной громадой замка. Стены здесь заменяли высокие арочные проемы, крепящиеся на мраморных столбах, куполообразный потолок украшал витраж с изображением средневековых рыцарей и дев, а по всему помещению в живописном беспорядке стояли огромные деревянные кадки с цветущими растениями. Я с удивлением узнала миндальное дерево, жасмин, клематис и вьющуюся розу. Мраморные столбы увивали дикий виноград и глициния, чьи пышные соцветия душистыми гирляндами свисали вниз.
Между кадками, под сенью раскидистых ветвей и яркой зелени, примостилась плетеная мебель – низенькие столики с гнутыми ножками и такие же кресла, в которых яркими пятнами выделялись бархатные подушечки с золотой бахромой. На одном из столиков я увидела серебряный кувшинчик с высоким горлом и изящной тоненькой ручкой, и серебряную же вазу, наполненную свежими фруктами.
– Персики! – обрадовалась я, протягивая свои загребущие ручки. – Какая прелесть!
– Они лежат здесь с того самого дня, как проклятие накрыло наш замок, – сокрушенно произнес Жако. – Не гниют, не усыхают, как и все мы…
– А ты бы хотел, чтобы проклятие исчезло? – я с комфортом расположилась в одном из кресел, взяла персик, придирчиво осмотрела его идеально-бархатистую поверхность и с огромным удовольствием впилась зубами в сочный бочок.
– Это единственное, о чем мечтает весь замок! – Жако сжал руки и закатил глаза, будто вознося молитву.
– Да, но никто не знает, что случится, когда проклятие исчезнет, – решила я поумерить его пыл. – В большом мире прошли уже сотни лет! Передовые технологии, интернет, канализация – и всякое такое. К тому же вы все снова начнете стареть и умирать!
Последнее мне показалось самым серьезным аргументом в пользу так называемого проклятия. Жить вечно и не стареть могли только вампиры в фентезийных книжонках. Правда, для этого им приходилось пить кровь, а тут вечная молодость и долголетие достались практически бесплатно!
– Я бы с радостью постарел и умер! – с горячностью заявил камердинер. – Если бы моя дочь наконец-то разрешилась от бремени!
– Что?! – я подавилась нежной мякотью и закашлялась. – Какого бремени?
– Моя дочь, Луиза, беременна. Она ждала дитя, когда на нас обрушилось черное колдовство, и до сих пор его ждет.
Он произнес это с такой глубокой печалью в голосе, что я невольно прониклась. Отложила надгрызенный персик и уже более серьезно взглянула на мужчину.
– И много таких в замке?
– На сносях? Да человек десять есть.
– И младенцы есть? – я вдруг поняла, что с волнением ожидаю ответа.
– И младенцы, и дети постарше…
Я задумалась. Оставаться вечно молодым – это одно, а вот оставаться вечным младенцем – это совсем другое, такого я бы и врагу не пожелала! Сразу вспомнился фильм "Интервью с вампиром" и одна из его героинь – девочка по имени Клодия, которая навсегда осталась ребенком.
"Вот злобная старушенция! – подумала я, вспомнив ту тетку, что отправила меня сюда, толкнув со ступенек магазина. – Наверняка, без ее участия здесь не обошлось… А может, они заодно с этой, напудренной? Или вообще, одно и то же лицо? Здесь же есть магия, а значит все возможно!"
Хлопнула застекленная дверь зимнего сада. К нам быстрыми шагами приближался герцог.
– Жако, можешь быть свободен, – Его Светлость царственным жестом отпустил слугу.
Тот привычно изогнул спину в угодливом поклоне и бесшумно удалился, но я успела поймать брошенный на меня взгляд, полный мольбы и надежды.
– Вы желали поговорить со мной? – Язон нежно облобызал мою руку и опустился в соседнее кресло.
– Да. Если уж вы по каким-то своим причинам выбрали меня на роль спасительницы, то должны хотя бы поделиться со мной информацией. Расскажите, что вам известно об этом проклятии. И еще, это правда, что беременные женщины не могут родить, дети не взрослеют…?
– …а умирающие не умирают, – закончил герцог с горькой усмешкой. – Это правда. Наш замок проклят. И только я один в этом виноват!
Я невольно придвинулась ближе, ожидая, что сейчас узнаю какую-нибудь страшную и кровавую тайну. Наверняка хозяин заколдованного замка совершил какое-то ужасное преступление, раз был так жестоко наказан вместе со своими людьми.
– Да в принципе и рассказывать нечего, – он вздохнул и потер складку между бровей, – я был молод, глуп и самонадеян. И считал, что нет такой силы, с которой я бы не смог совладать…
Постепенно, шаг за шагом, герцог начал рассказывать свою историю. И чем дальше он говорил, тем больше во мне поднималось удивление, перешедшее под конец рассказа в откровенную ярость.
– Так это что же получается, – протянула я, мысленно складывая все кусочки мозаики в объемную картину, – эта ваша Конкордия – настоящая ведьма?
– Скорее, колдунья, – невесело усмехнулся Его Светлость.
– Блин. Прямо сказка какая-то получается… только страшная.
Я встала из-за стола. В голове кипело столько мыслей, что не было никакой возможности усидеть. Тело требовало движения.
Заложив руки за спину и придав лицу выражение глубокой задумчивости, я пару раз прошлась вдоль павильона. Одна назойливая мысль не давала покоя. Она вилась у меня перед глазами, точно муха, и отогнать ее не было ни малейшей возможности. Наконец, не выдержав, я обернулась к герцогу. Тот сидел, не шевелясь, и внимательно наблюдал за мной.
– Значит, эта Конкордия вас прокляла вместе со всем замком и его обитателями? И каждое утро вы просыпаетесь в том же месте и в том же положении, что и в первый день после проклятия? Но при этом помните все, что было вчера. Так?
– Так.
– И в замке тоже ничего веками не меняется, что бы здесь ни происходило, утром все возвращается на свои места.
– Правильно.
– Плюс, как я поняла, по ночам все жители превращаются в диких животных, а вы вообще в какого-то фантастического монстра!
Герцог скривился, будто раскусил лимон:
– Это уже вы мне сказали, мадемуазель. До вашего появления мы все были уверены, что ночами крепко спим.
– И вас не смущало, что днем вам не хочется есть? И отсутствие других человеческих потребностей?
Он пожал плечами:
– Я какое-то время даже думал, что умер и попал в ад.
– Ладно, – я остановилась напротив него и примирительно кивнула, – не буду спорить. Но ведь сейчас, когда я здесь, все изменилось? Замок оживает? И ваша подруга в фижмах тоже активизировалась. Чует мое сердце, не к добру это, – последнюю фразу я пробормотала себе под нос.
– Конкордия опять являлась вам? – забеспокоился Его Светлость.
– Да нет, – поспешила я его успокоить, – все нормально. Вы мне вот что скажите. Вы и в самом деле считаете, что я именно та, кто спасет вас от проклятия?
– Да, – просто ответил он, но при этом в его голосе прозвучала такая непоколебимая уверенность, что я невольно прониклась уважением.
– И каким же образом? Выйдя за вас замуж?
– Да, – он отвел глаза и печально вздохнул, – но все не так просто. Ведьма поставила одно условие, практически невыполнимое.
– Это какое же?
– Я должен вас полюбить… и любовь эта должна быть взаимной.
Я скептически осмотрела его с ног до головы, отметив и мрачное выражение лица, и напряженную позу, и смешную по меркам XXI столетия одежду.
– Судя по сегодняшнему утру, полюбить меня вы более чем готовы, – не сдержала едкого замечания.
– Слово герцога д'Арвентиль, в моем замке вам бесчестие не грозит! – Его Светлость яростно сверкнул глазами и сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Признаюсь, с утра я был немного не в себе, но сейчас уже взял себя в руки и рассчитываю на ваше согласие стать моей женой.
Он проворно вскочил на ноги и с грациозностью Казановы бухнулся передо мной на одно колено. Я даже отшатнулась от неожиданности, но он успел поймать мою ладонь и тут же прижал к губам. Кажется, я уже начинаю привыкать видеть его в такой позе.
– Вы единственная женщина, которую я возжелал за все века моего заточения в этом замке! Разве это ни о чем не говорит? – патетически воскликнул он, лобзая тыльную сторону моей кисти.
Я подавила желание вырвать руку и обтереть ее о подол. Эх, нелегко даются мне все эти средневековые тонкости ухаживания!
Между тем герцог продолжал:
– Посмотрите вокруг, ваше появление здесь принесло перемены! Замок начал просыпаться! Какие еще нужны доказательства?
– А любовь? – пробормотала я, обескураженная его напором.
– Что – любовь? – нахмурился он.
– Ну, вы же сказали, что должна быть взаимная любовь, чтобы проклятие пало.
– Она будет! – уверенно заявил он, подтверждая свои слова резким кивком. – Когда вы станете моей женой, у нас появится много времени для любви!
Я неловко откашлялась и выпутала руку из его цепких пальцев.
– Знаете, – произнесла, отходя от него и не скрывая сомнения в голосе, – вряд ли что-то получится. У нас с вами слишком разные понятия о любви.
С этими словами я вышла, оставив герцога стоять на коленях посреди зимнего сада, залитого солнечным светом.
***
Вечер наступил слишком быстро. Я не успела принять окончательное решение и теперь с тоской смотрела на заходящее солнце, сидя у себя в комнате.
Что мне делать? Пойти на встречу с ведьмой и вернуться домой? Это был самый простой вариант, но перед глазами постоянно маячили одухотворенные лица замковых слуг, их взгляды, в которых застыла тоска и надежда. А вдруг я действительно их единственный шанс на спасение? Смогу ли я вернуться к прежней жизни и забыть эти дни, как кошмарный сон, если буду знать, сколько младенцев здесь так и не появилось на свет, сколько старцев и безнадежно больных молят о смерти, сколько детей никогда не станут взрослыми, навсегда оставшись в этом месте без времени?
Моя совесть не даст мне спать спокойно. Права была та мегера с костылями, когда сказала, что я ей подхожу. Вот уж точно, я не смогу покинуть этот мир, не попытавшись помочь ему.
Но с другой стороны, тут же возникает вопрос: как? Условие для снятия проклятия – обоюдная любовь. Язон должен полюбить, и его избранница должна ответить взаимным чувством.
Я вздохнула и с тоской огляделась. Пышное убранство комнаты не вызывало ничего, кроме ностальгии по лаконичности и удобствам XXI века. Остаться здесь навсегда? Бр-р-р!
– Мадемуазель, – в комнату осторожно вошла Розетта. В ее глазах светилось неприкрытое обожание. – Позвольте, я зажгу свечи, уже темнеет.
Я равнодушно кивнула. Последние солнечные лучи скользнули по противоположной стене, бросая красноватые блики на старинный гобелен, и комната погрузилась в полутьму. На небе медленно всходила багровая луна.
Розетта зажгла пару серебряных канделябров и поставила их на столик поближе ко мне.
– Чем там занят Его Светлость? – поинтересовалась я как бы между прочим.
– Проверяет, все ли готово к завтрашнему дню.
– Он не теряет надежды, – хмыкнула я и покачала головой, удивляясь собственным мыслям.
– Мы все не теряем надежды, – неожиданно серьезно ответила служанка. – Мы верим, что вы и есть та, что снимет проклятье.
– Да, но для этого мы с герцогом должны полюбить друг друга! А я что-то не замечаю в себе признаков этого светлого чувства, – не сдержала иронии.
– Любовь вообще странная штука, – вздохнула Розетта. Она делала вид, что стирает пыль с лакированного столика, а сама искоса поглядывала на меня. – Никогда не знаешь, где тебя настигнет…
– О-о! Да ты еще и философ! – я рассмеялась. – Наверное, часто влюблялась?
Она хотела что-то ответить, даже открыла рот, но именно в этот момент наступил пресловутый "час Х". Девушка задрожала, глаза ее закатились, тело окутал уже знакомый мне темный туман. Я лишь услышала, как она падает на пол – и в следующий миг к моему креслу подбежала рыженькая лисичка с симпатичным хвостом и глазками-бусинками.
Откуда-то из замковых коридоров донесся знакомый звериный рык.
– Ну, вот! – пробормотала я, подбирая подол и готовясь к очередному прыжку из окна. – Опять та же песня!
Лисичка тявкнула, явно меня узнавая, и закружила вокруг моих ног, то и дело задевая хвостом. Она вопросительно смотрела то на меня, то на двери в коридор, за которыми уже раздавались быстро приближавшиеся шаги.
Монстрик ворвался в комнату с привычным заунывным воем. Подхватил меня на руки, обнюхал, завилял хвостом, радостно свесив язык и сверкая внушительными клыками. Я запустила пальцы в его косматую, нечесаную гриву, отчего-то искренне этому радуясь, и он тут же смачно лизнул меня в щеку – точь-в-точь как преданный пес любимую хозяйку. Затем привычным жестом прижал меня к своей мохнатой груди, в три прыжка достиг окна и взлетел на подоконник.
Когтистая лапа ударила по стеклу, разбивая цветной витраж. Я только хмыкнула – утром это окно вновь станет целым. Монстрик одобрительно заворчал, разглядывая армию своих слуг, сплошным потоком рванувших по направлению к лесу, поудобнее перехватил мое тельце и сиганул вниз.
Как и в прошлый раз, я не сдержала поросячьего визга. Приземлившись на замковый двор, монстрик пару минут тряс головой, видимо, впечатленный моими вокальными данными, а потом огромными прыжками ринулся нагонять своих подданных, часть из которых уже исчезла среди деревьев.
Вот и знакомая полянка. Именно здесь он оставил меня в прошлый раз, здесь у меня на сегодня назначена встреча.
Монстрик принюхался, оскалил зубы и зарычал, вглядываясь в густые заросли и прижимая меня к себе еще крепче. Попятился, не сводя настороженного взгляда с того места, где прошлой ночью я видела Конкордию. Кажется, он чувствовал ее присутствие и сейчас.
– Нет-нет-нет! – я вцепилась в его гриву, когда он решительно развернулся и направился прочь. – Оставь меня здесь! Да пусти же, безмозглое животное!
Он рыкнул на меня, я громко икнула и притихла, оглядываясь по сторонам и пытаясь запомнить дорогу. Вот сейчас он оставит меня под каким-нибудь кустом, и тогда я смогу потихоньку вернуться на эту поляну, встречусь с ведьмой, обговорю условия моего возвращения и благополучно отправлюсь домой, в родной мир с унитазами, центральным отоплением и бесперебойной подачей горячей воды!
Монстрик, словно что-то почувствовал, заскулил так тоскливо, что у меня на глаза навернулись слезы. Мне стало его очень жаль. Ну и что, что лохматый? Ну и что, что вонючий? Это все поправимо! А вот сердце у него преданное и доброе, не в пример его второй, герцогской половине. Его Светлость только и думает, как бы запустить свои шаловливые ручки мне под подол!
Что же это у нас получается? И герцог, и оборотень – одно и то же лицо, но за красивой внешностью аристократа скрывается обычный похотливый кобель, а вот у его второй половины внешность пусть и не очень, зато намерения чисты.
Я искоса взглянула на своего монстрика. Да, на своего. Мне захотелось прижаться к нему, как к большому плюшевому мишке. Да он, в принципе, и был таким – большим, лохматым и добродушным.
Оборотень лизнул меня и с тоскливым воем посадил на кочку, скрытую под слоем прошлогодней листвы. Ну, хоть не на голую землю – и то ладно!
Я посмотрела ему вослед, вздохнула и приняла позу Аленушки с известной картины Васнецова. Вот только реки здесь не было, да и вместо братца Иванушки предлагалось чудовище, больше подошедшее бы для другой сказки. Я надеялась выждать пару минут, пока он отойдет подальше, а потом уже искать дорогу назад, на поляну, где была назначена встреча с ведьмой.
– И долго ты здесь сидеть собираешься? – прозвучал над ухом знакомый женский голос с визгливыми нотками. – Я уже заждалась!
От неожиданности я подскочила, запуталась в подоле и едва не упала на незваную гостью, стоявшую почти вплотную ко мне. Ее спасли огромные фижмы, на которые я наткнулась всем телом, благополучно съехала вниз и распласталась на земле у ее ног.
– Какой прием! Я польщена! – пропела она противным фальцетом, брезгливо пнула меня ножкой и добавила: – Ну, так как, домой хотим?
– Как ты меня нашла? – я собрала конечности в кучу и попыталась встать.
– От Его Светлости такая вонь, что только мертвый не найдет его по запаху, – пожала она плечами.
– Слушай, – я, кряхтя, поднялась и отряхнула подол, – вот одного не пойму. На кой черт ты меня сюда притащила, чтоб потом назад отправлять?
Конкордия нахмурила бровки-ниточки, так смешно смотревшиеся на выбеленном лице, и погрозила пухлым пальчиком:
– Но-но-но! С чего это ты решила, что я буду раскрывать все секреты? Ты свое дело сделала, теперь можешь возвращаться и жить прежней жизнью. Я даже приготовила подарок для тебя.
– Это какой? – я с подозрением покосилась на ее руки, кто знает, что у нее еще в рукаве.
– Тебе понравится! – она довольно кивнула. – Я сделаю так, чтобы ты ни о чем не вспомнила, когда попадешь домой. Ты просто начнешь жизнь с того момента, когда столкнулась со мной, только на этот раз нашей встречи уже не будет. Так как, по рукам?
Я задумалась. Дома ждала благоустроенная квартира, удобства, интернет… а еще нудная работа, невыплаченный кредит и полное отсутствие личной жизни.
Здесь же…
Мои раздумья прервал раскатистый рык, разорвавший тишину ночного леса. Судя по треску кустов, мой монстрик учуял ведьму и сейчас со всех ног ломился сюда сквозь густой подлесок.
– Ну! Думай быстрее! – прошипела Конкордия. – Если согласна, давай руку и повторяй за мной!
Я колебалась. На протянутой ко мне ладони ведьмы раскручивался, набирая силу, маленький темный вихрь.
Чем ближе становилось рычание, тем больше оно напоминало скулеж и подвывание собаки, которую собирался бросить любимый хозяин. И что-то вдруг так сильно сжало мое сердце, что на глазах невольно выступили слезы.
Монстрик был уже в десятке метров от нас. Конкордия взмахнула рукой, темный вихрь сорвался с ее ладони, обнося нас туманной стеной, внутри которой мы с ней стояли друг против друга. Я видела сквозь неплотную завесу, как монстрик раз за разом с остервенением бросается на нее. Он так рвался ко мне, так скулил и завывал, что я не выдержала.
Как там говорится, мы в ответе за тех, кого приручили? Я отступила от ведьмы, убирая руки за спину, и покачала головой:
– Извини, я не могу его бросить. Я не бросаю своих питомцев.
– Что-о-о?! – на лице женщины выражение недоумения в считанные секунды сменилось гримасой ненависти. – Ну что ж, ты сама напросилась!
Я еще успела пригнуться, когда первый сгусток тьмы вырвался из ее ладони, увернулась от второго и третьего, а вот следующий пропустила. Он ударил меня прямо в грудь. Очень больно! Словно раскаленный нож вошел в мое сердце, заставляя задохнуться от крика. Я схватилась руками за грудь, опустила глаза. По сиреневому шелку платья расползалась черная клякса.
– Что это? – прошептала я помертвевшими губами, ощущая, как мое тело охватывает ледяное оцепенение.
И тут же еще один удар обрушился на мою голову.
Сознание начало меркнуть. Я почувствовала, как медленно оседаю на землю, а Конкордия шагнула ближе, с любопытством рассматривая меня.
– Что ж, – пробормотала она с недовольством в голосе, – ты сама виновата. Согласилась бы добровольно, я бы вернула тебя домой, как и обещала. Мне же много не надо, лишь возможность принять твой облик!
– Зачем? – прохрипела я.
– Глупая! – она презрительно усмехнулась. – Так ничего и не поняла!
И в этот момент свет померк для меня.
