Алина Распопова
Где-то рядом. Часть 2
– Э, Старик, какой там Бог… Врачи сейчас придут. Слышишь? Подлечат тебя, поживёшь ещё. Ты что это надумал?..
Старик снова качает головой.
– Я уже достаточно пожил. Пора к Нему…
– Да как же так? Дети, внуки у тебя есть? Друзья?..
Старик закрывает глаза.
– Сестра, сестра! – выбегает в коридор Марк. – Ему там… Да скорее же!
Опять начинается суета.
– Вы родственник? – трясёт сидящего в коридоре на жёстком стуле уставшего Марка мужчина в белом халате.
– Я? Нет…
Мужчина уходит.
– Такой хороший старичок, – вытирая слезу, подходит к Марку пухлая медсестра. – Так ушёл достойно… Тихо, улыбаясь…
– Да сумасшедший он, ваш Старик! – отталкивая её сочувствую руку, выкрикивает Марк.
И вот он уже бежит вон.
«Да как же так? Как же так… Жил человек, и умер… Не прошло и пятнадцати минут… Вот он был, и вот его уже нет…»
Наконец, Марк на улице. Позади осталась больница. Марк судорожно глотает свежий воздух.
Всё, можно успокоиться, но не выходит из головы этот Старик. Такой спокойный, тихий. Что-то там говорил про Бога… а ведь Марк был с ним в последние минуты его жизни… Такой странный…
Куда теперь? К Маринке? Марк вдруг понимает, что меньше всего ему сейчас хочется к ней. К Лерке домой?
Марк проходит мимо «Трактирчика», но аппетита нет. До сих пор в носу у него специфический больничный запах, а перед глазами методично капающее лекарство и спокойный взгляд умирающего Старика, и никак не отделаться от мыслей об этой ужасающе внезапной смерти. Несколько минут, и человека уже нет…
Марк достаёт из кармана телефон, включает, набирает номер.
– Мам, это я. Я приеду сейчас…
И вот несёт его опять
Сквозь улиц шум шального города,
Тот ангел, что успел сказать,
Слова, ценней земного золота.
2 Мальчик
У человека много дел,
Клонясь к земле под тяжким бременем,
Он ценит суету сует,
Забыв про быстротечность времени.
– Дяденька, пожалуйста, не надо! Дяденька, отпустите!.. – вопил в руках Марка мальчишка. – Я случайно! Я не хотел! Пожалуйста, отпустите!..
– Ты посмотри, что ты натворил, паршивец! – кричит Марк.
Одной рукой он держит мальчишку, а указательным пальцем второй руки тычет в огромную вмятину на водительской двери своей машины.
– Новая машина! Ты понимаешь?!.. Гадёныш! Смотри, что ты натворил?
Мальчишка всхлипывает и от страха плачет. На вид ему лет восемь-девять, не больше.
– Где твои родители, гад ты такой? Давай, говори, поедем разбираться, – трясёт Марк мальчишку.
– Ро-ро-родители?.. Они там… – начав заикаться, залепетал Мальчик.
– Ну так показывай, буду с ними говорить. С тебя то, чего взять… Поехали!
Марк запихнул Мальчишку на заднее сиденье своего автомобиля и громко захлопнул за ним дверь.
Три дня автомобилю, только что из салона, а тут этот паршивец врезается на своём велосипеде.
– Да как же так?! – возмущается Марк.
С злостью кидает он в пока ещё пустой багажник покорёженный велосипед Мальчишки. Садится за руль, трогается.
Вокруг настоящая зима. Всё покрыто белым. Первый декабрьский снег посеребрил улицы, дороги.
– Показывай, паршивец, куда ехать! Гад ты такой! Где ваш дом?
– По-пока прямо… – лепечет, заикаясь, Мальчишка.
– Как? Как тебя угораздило? Ты что не видел меня? Куда ты смотрел, поганец?
– Я… Я… Меня занесло… Снег, я не успел затормозить…
– Не успел! А мне теперь из-за тебя машину в ремонт отдавать! Ей всего три дня!!! Ты понимаешь? Три!!!
Марк махнул рукой.
– Тут направо… – дрожащим голосом пролепетал Мальчишка.
Марк резко дёрнул руль, машину повело, но сработала антиблокировочная система.
Марк выругался.
– Ты видишь? Из-за тебя всё!..
– Дяденька, это зима, снег… – пытается оправдаться Мальчишка. – Я тоже тормозил…
– Тормозил он! Ты чего вообще на велосипеде поехал? Снег кругом! Летом надо было кататься!
– Я… Я и катался летом, а потом Мишке решил продать, а себе новый захотел.
– Чего? Как продать?.. Тебе лет то сколько?..
– Я Мишке сказал, что он хороший, новый, а на нём царапины были. Я сегодня хотел в последний раз прокатиться, – залепетал Мальчишка.
– Новый он захотел… – пробормотал Марк.
– Я думал Мишка не заметит царапин… Это меня Бог наказал, я обмануть хотел… Дяденька, ты вот там останови, приехали.
Мальчишка махнул на стоянку вдоль высокого кованного забора.
Марк припарковал машину и остановился.
– Ну, пошли, – вытягивая Мальчишку на улицу, сказал он.
Мальчишка повёл Марка в открытую калитку.
– Ты куда это меня привёл? – удивился Марк, увидев впереди белоснежные стены увенчанного золочёными крестами храма. – Где твои родители?
– Там… – показал рукой на дверь в церковь Мальчишка.
– Ну, пойдём… – недоверчиво покосившись на Мальчишку, сказал Марк. – Работают тут что ли?
– Не, мирские. Служба сейчас, заканчивается уже наверно… – отвечал Мальчишка.
Марк нерешительно потоптался на пороге калитки, затем недовольно пробурчал:
– Ладно, пошли…
Мальчишка устремился вперёд.
– Эй, парень, постой, а ты чего хромаешь? – окликнул через десяток метров Мальчишку Марк.
– Ударился сильно…
– Это на велосипеде что ли? Болит?
– Болит…
– Покажи…
Марк принялся ощупывать ногу Мальчишки.
– Ушиб сильный, ерунда, – махнул рукой Марк, – пройдёт. Со мной много раз такое бывало…
Мальчишка согласился:
– Пройдёт.
И махнул рукой, вторя Марку, вышло у него это так забавно, что Марк улыбнулся.
Вошли в храм. Здесь было тепло, уютно, горели свечи, благоухало ладаном, многолюдно.
Мальчишка, стоя у двери, перекрестился. Марк хотел было тоже, но как-то постеснялся.
– Ну и что, где тут твои? – наклонился он к Мальчишке.
– Вон там, – прошептал тот, указывая на прихожан, столпившихся возле вышедшего к ним на проповедь батюшки.
– Ладно, подождём…
– Подождём, – согласился Мальчишка и направился к какой-то иконе.
– Эй, парень, ты куда, – ринулся за ним Марк.
Мальчишка уже стоял перед иконой и крестился.
– Это Николай-чудотворец, – прошептал он, подоспевшему к ним Марку. – Я всегда ему молюсь.
– Зачем?
– Он всем помогает, всё слышит…
– Нам вот тут ещё надо помолиться, это святитель Спиридон… Я попрошу, и ваша машина быстро отремонтируется, вот увидите, уже через неделю будет как новенькая!
– Вот чудак! Какой шустрый! Неделя!.. – усмехнулся Марк. – Ну молись, молись, может кто тебя здесь и услышит… Эй, парень, ты опять? Теперь то куда?
– Это целитель Пантелеймон, он болящим помогает, – прошептал, крестясь перед очередной иконой Мальчишка.
– Смотрю, ты тут многих «знаешь». Часто здесь бываешь? – спросил Марк.
– Не часто, – вздохнул Мальчишка.
– О, а эту икону я знаю. Богородица? – спросил Марк, указывая на образ.
Мальчишка утвердительно кивнул.
– И её будешь просить?
– Не, её благодарить буду. Она ж наша мамочка…
– Чудной ты! – ухмыльнулся снова Марк. – А чего служба то не заканчивается?..
– Да почти уже. Это литургия, сейчас причастие, потом заключительные молитвы и к кресту все пойдут. Самая главная служба, в воскресенье надо обязательно быть в храме.
– Тогда это… – замялся Марк. – Пойдём, малый, на улице что ли подождём…
– Пойдём, – согласился Мальчишка. – Только ещё одну минуточку, дяденька…
Мальчишка быстрыми шагами засеменил к огромному кресту. Там он перекрестился и вдруг упал на колени перед распятым Христом. Мальчик сделал всего три поклона, но каких! Стоя на коленях, он опускал свою голову так сокрушённо, так отчаянно, что Марку стало не по себе.
– Я готов, дяденька, пойдём, – сказал, вернувшись, Мальчишка и робко взял Марка за руку.
– Ты это… – пробормотал Марк, освобождая свою руку. – Не надо. Оставайся здесь, не надо мне ничего… Пойду я.
– Дяденька, а как же ваша машина?.. Я ж её испортил.
– Не надо мне ничего, – повторил Марк, пятясь к двери.
– Дяденька, если я вам нужен, каждое воскресенье я здесь, в 8.30 начинается литургия, я буду тут, в храме… Дяденька, в половине девятого я тут.
– Ничего мне не надо… – проговорил Марк и бросился наружу.
Декабрьский мороз тут же обжёг лицо холодом, белый снег ослепил.
«Да что же это за люди такие…» – бормотал, пробираясь сквозь свежие сугробы, Марк. – «Один умирать не боялся… Этот Мальчишка не трусит перед наказанием… а что я? Я? Лгу, изворачиваюсь, кручусь как могу… Ведь я тоже, как этот Мальчишка… Только он велосипед хотел другу за новый выдать, а я машину разбил, покрасил, подправил и продал, как новую…»
Марк вскочил в свой автомобиль и, нажав на газ, тут же рванул с места. Он нёсся прочь.
На первом же повороте что-то загромыхало в багажнике.
«Да что ж такое! Как же так!..» Только сейчас Марк понял, что велосипед Мальчика так и остался у него.
На следующем перекрёстке он повернул обратно, минут через десять аккуратно припарковал свою машину у храма, снова вошёл в калитку и направился в уже знакомые стены. Прихожане расходились. Марк заглянул внутрь, прошёлся по всему помещению храма, Мальчишки уже нигде не было.
«Ушёл!» – с горечью подумал Марк. – «Как же так?! Я совсем забыл про велосипед, и Мальчишка не напомнил… Ну ладно, как он там говорил, в 8.30 в воскресенье…»
В следующее воскресенье в 8.30 Марк уже стоял возле калитки забора, отгораживающей от шумной улицы двор церкви.
Глядя на его автомобиль, никто бы и не подумал, что на боковой двери его ещё неделю назад были глубокая вмятина и царапина. Уже на следующий день после столкновения с Мальчишкой Марк отправился ремонтировать его велосипед, а получилось так, что удалось восстановить и велосипед, и собственную машину. Сервис попался хороший, сделали быстро, денег взяли немного. Теперь свежевыкрашенный велосипед Мальчика с выправленным колесом, натянутой цепью спокойно ждал своего владельца в багажнике.
Марк помялся у калитки, и вошёл во двор. По расчищенной дорожке прошёл к двери церкви и осторожно зашёл внутрь храма. Благоухание ладана, тепло, свет свечей – всё показалось знакомым. Стало спокойно. В толпе Марк попытался рассмотреть Мальчика. Началась служба. Марк так и остался стоять у входа, чтобы потом, по окончании не пропустить Мальчишку.
А он стоял здесь, за спиной,
Не мальчик, из иного племени,
Он ангел был Мальчишкой тем,
Он возвещал о скором времени.
3 Ангел
Март. Марк вышел на крыльцо и вдохнул свежий весенний воздух. За его спиной величаво возвышались белоснежные стены храма.
Первое причастие! Оно всё-таки состоялось! Марк довольно зажмурился под яркими лучами весеннего солнца. Ну мог ли подумать он, что будет когда-нибудь вот так радоваться тому, что он теперь полноценный член той многоликой священной толпы верующих, чьими молитвами держится ещё пока этот мир.
Марк стоял на крыльце, не желая двигаться, и улыбался.
Каждое воскресенье в половине девятого стал он приезжать сюда, чтобы отдать велосипед Мальчишке, но Мальчика нигде не находил. Ожидая встретить его, стал Марк прислушиваться к службе. И, о Боже, сколько ждало его открытий!
Марк вспомнил, как решил разобраться в непонятных словах и отыскал Новый завет, как потом несколько ночей запоем читал Евангелие, как отозвались в его душе чувством глубокой усталости от собственной суеты строки «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас…», как стал он вместе со всеми петь на службе «Господи помилуй!» и вдруг почувствовал, что счастлив. Пришло всё: интерес, понимание, желание, осознание, покаяние, исповедь…
Марк взглянул на синее небо, ещё немного потоптался на крыльце и направился к своему автомобилю. Мальчишку он так и не дождался, но Марк не сомневался, что тот, пусть где-то далеко, пусть в другом месте, но точно также, как и Марк, в это же самое время молится вместе с ним словами священной литургии, проходящей в утренние воскресные часы во всех храмах.
Марк сел в машину, включил оставленный в ней на время службы телефон, набрал номер пропущенного вызова.
– Сергей, ты звонил?.. Извини, дружище, я был занят… Да, всё хорошо, я в церкви был… Уже подъехали? Ты справишься?.. Знаешь, я их, если честно, совершенно не помню, но прошу, постарайся, ладно? Сделай, как для своих!
Марк положил трубку телефона, двигатель прогрелся, можно было ехать.
У магазина Марк затормозил.
– Лера, ты уже проснулась?.. Скажи, домой что-нибудь нужно? Что купить?.. Хлеб закончился, понял… Больше ничего?.. Да, уже еду, скоро буду…
Через десять минут Марк вышел из магазина с пакетом, в котором лежали хлеб, молоко, яблочный пирог, сок и рыбные консервы. По привычке, оставшейся от зимних холодов, Марк натянул на себя объёмный капюшон. Неосторожно ступив в образовавшуюся перед входом первую весеннюю проталину, поскользнулся и пока поправлял продукты в пакете не заметил, как чей-то автомобиль, не рассчитав на подтаявшей дороге скорости, влетел на тротуар.
Всё случилось быстро, Марк даже не успел сообразить, что произошло. Он даже не почувствовал боли.
Мгновенье! И вот он уже смотрит со стороны на своё окровавленное тело. Вдруг становится так легко, так хорошо, как будто давно надо бы было освободиться от чего-то сковывающего, не нужного. Его внезапно охватывает какое-то непомерное счастье, неиссякаемое блаженство.
Люди суетятся там, внизу, а Марку смешно смотреть на все их бессмысленные действия. «Я не там!» – хочется крикнуть ему, когда его достают из-под обломков машины. «Я здесь…» – думает Марк, и ему, вдруг становится грустно. Он знал, он поверил, что вечная жизнь есть, но он не думал, что вступить в неё предстоит так быстро.
Марк растерян. Все житейские привязанности надо оставить в прошлом. Надеялся через двадцать минут быть дома, завтра – на работе…
Что дальше? Куда теперь?..
– Ты не один!
– Мальчик?..
Не мальчик, Ангел перед ним ,
– Я здесь! Я рядом, будь смелее!
Я был с тобой и буду впредь,
Я провожу до самой Двери.
– А я ведь знаю кто ты,
Ты – Хранитель… Верно? Я ведь верил!
Но как случилось так, скажи,
Что смерти ты меня доверил?
– Я был встречен тобой ранним утром,
День тот летний для нас стал рождением,
Помню, пели тогда славно птицы,
Для тебя проводилось крещение.
Ты был мал и тогда много плакал,
Но в тебе я был твёрдо уверен,
Ждал я долго, шли годы, однажды,
Понял я, бесполезно терпение.
Грех твой первый, внезапный и жалкий,
Я покрыл, сделав просто нечаянным,
Но возвёл ты нечестие в норму,
Мной тогда овладело отчаянье.
Видел я, ты не хочешь быть с Богом,
Отстранился, порвав себе душу,
Ты грехами мне связывал крылья,
Я не верил, что больше не нужен.
Бился я не с тобой, а с той силой,
Что людей ловит просто сетями,
Над тобой уже пахло могилой,
А ты время губил со страстями.
– Но постой, стариком тем в больнице…
Был ты? Как и зачем?.. – Так случилось,
Ты был должен познать запах смерти,
Чтоб душа твоя тем пробудилась.
Ты не жил ожиданием вечного,
В суете топил время желаниями,
Между тем, твой исход был уж близко,
Я был должен развеять незнание.
Жизни дней оставалось немного…
– Подожди, уж не та ли авария…
Прошлогодняя, помнишь?..
Она ведь, всё окончить должна была?
Правда?
-Не правильно!
Силы злобы тогда поднебесной
На тебя мне права предъявили,
Доказали, живёшь ты нечестно,
Но о том, как всегда, позабыли,
Что срок жизни, отмерянный Богом,
Для тебя до конца весь не вышел,
Это значит, есть время раскаянию,
Покаянный вопль будет услышан.
Принял бой я жестокий и страшный,
Но когда вдруг тебя закрутило
На дороге в машине, я понял,
Не справляюсь, утрачены силы.
– Я в больницу попал, ты же знаешь?
– Знаю, ночью своею рукою,
Я держал тебя, чтобы хирурги
Не ошиблись, склонясь над тобою.
– Я отделался лишь переломом,
Первым в жизни…
– Я знаю, я знаю…
Ты не понял, что это знаменье,
Начинается эра иная.
Я теряю в бессилии силы,
А конец твой так близко, так близко!..
Ты ж живёшь, богатея грехами…
– И тогда ты явился мальчишкой?!..
– Да пришёл, ожидая лишь чуда…
– И оно таки всё же случилось!
Я поверил! Там у распятия!
– Ты не знал, но тогда изменилась,
Вся судьба твоя. После причастия,
Тебя ждёт не геенна, а небо.
Ты успел, была боль покаяния.
– А с Маринкой нам ты всё расстроил?
– Знал я всё, что могло совершиться,
Связь с замужней – тяжёлое бремя,
Я сумел помешать злу случиться.
Я готов двигать стены и камни,
Проливаться дождём, ветром мчаться,
Чтоб душе твоей вечной, прекрасной
Не упасть туда, где не подняться.
– А я велик возил твой с собою…
Ожидая, когда-нибудь встречи…
– Я был рядом, был рядом с тобою,
Но тобой я не мог быть замечен.
Надо мной потешались и черти,
И другие бесплотные силы,
А я верил в тебя, свято верил,
Знал, что сможешь ещё ты красиво,
Отказать их невиданной власти,
Я дождался, увидел, пришлось им,
Убегать прочь, забрав с собой снасти.
– А ты помнишь?.. – Я помню…
– И знаешь?.. – Знаю всё, рядом был, всё я видел…
– Ты прости, своей жизнью, пожалуй,
Я тебя очень сильно обидел…
– Всё забыто, поверь!
– Слава Богу! И хвала ему в вышних! – И в людях!
– Получается, что мне родней
Тебя нет, да и больше не будет…
Так летели они над Землёю,
Две души вне пространства, вне времени,
Познавая друг друга, беседуя,
Славя жизнь и того, в кого верили.
2019
Путь
Дороги, кто вас придумал? Что вы есть? Вы живительные артерии, покрывающие своею сетью всю поверхность суши Земли. Люди, грузы, вам всё равно, вы принимаете всех и несёте, несёте, несёте… И нет вам числа. Нет, вы не только лишь полоса твёрдого полотна, соединяющая пункт «Б» с пунктом «А», вы нечто большее.
Ты въезжаешь на дорогу, и для тебя начинается совсем иная жизнь. В твоём арсенале лишь то, что догадался взять с собой, твоё время исчисляется теперь не минутами, а километрами, а вокруг тебя такой простор, что захватывает дух, и страшно застрять тут где-нибудь одному в пути, и опасаешься сбиться, поэтому то и дело прислушиваешься к ритмичной работе двигателя, к гулу колёс под собой и несёшься, несёшься, несёшься… Твой дом теперь – автомобиль, твой обеденный стол – колени, твои глаза – зеркала бокового вида, твои друзья – навигатор и спидометр. С тобой может произойти всё, что угодно, и невозможно заранее предугадать всего.
Андрей с Ликой выехали ранним утром. Загрузив ещё с вечера всё необходимое, едва забрезжил рассвет, запрыгнули они в автомобиль. Лика впорхнула лёгкая и беззаботная, Андрей сел сосредоточенный и собранный. Путь начался. Замелькала под колёсами разметка дорог. Предстояло проехать больше тысячи километров на юг, а уж там солнце и шум прибоя, и две недели долгожданного беспечного счастья.
Выехав за город, Андрей набрал скорость. Суета улиц осталась позади. Теперь вокруг лишь поля и резвящийся в поспевших колосьях ветер, впереди – море, а наверху небо синее-синее с белыми клубами проплывающих по нему облаков. «Да, такое в городе не увидишь», – подумалось Андрею. Действительно, небо в городе прикрыто громадами зданий за исключением небольших его участков, что пролегают над полосками улиц, да и на те в городе некогда бросить взгляд.
А здесь дышится легко. Даже салонный фильтр автомобиля не способен преградить путь запаху луговых трав, и воздух чистый, бодрящий, несущий в себе будоражащий аромат свободы проникает внутрь и обдувает лицо. Проблемы, заботы остались позади, все они там, в шумном городе, а впереди сладостное время отдыха, лишённое хлопот. Но это потом, а сначала дорога-дорога-дорога…
Время тянется невыносимо долго. Андрей мыслями уже на море. Вот он плывёт по волнам, а вот нежится под солнцем, расположившись на надувном матрасе…
Андрей, смотрит на счётчик километража, увы, не пройдена даже первая сотня километров. Он вздыхает и движется дальше.
Ему вспомнилось, как впервые увидел он море. Это было их первое путешествие вдвоём с отцом. Был поезд, душный вагон и беспрестанный стук колёс. Более суток ехали они тогда в неведомый пока Андрею край. Отец лишь сказал: «Ты увидишь место, где вода не имеет границ. Представь реку, у которой нет одного берега…». И маленький Андрей пытался представить, а за окном был лишь однообразный пейзаж – поля-деревья-деревья-поля… Наступила ночь, уснули соседи, а Андрей лежал, и ждал, когда же там, в тёмном окне появится вода, и он увидит, как она, не имея краёв, тянется до самого горизонта. Он уснул, а когда проснулся, лучи солнца уже скользили по вагону. Андрей прильнул к окну, там были горы и пальмы, и сразу стало понятно, что состав въезжает в какую-то неведомую иную страну. Поезд поворачивал, и маленький Андрей увидел его хвост и последние вагоны, за ними оставались деревья и поля, а нос поезда был уже за горой в каком-то новом волшебном мире. А уже через пару минут Андрей увидел море. До сих пор свежи в нём его первые впечатления, когда, прижавшись к прохладному стеклу окна, он, замерев, впивается своими глазами в безграничную водную синеву. Море было удивительно! Оно действительно было бескрайним. Глядя на эту лазурную бирюзу, на белые верхушки волн, маленький Андрей понимал, что его ждёт теперь какое-то неведомое пока ему новое счастье. Радость охватила всё его существо. А потом был шум прибоя, крик чаек, солёные брызги волн, забавные прозрачные медузы, шелест гальки под ногами, листья пальм, холодный шипучий лимонад, золотая дорожка на воде от уходящего за безбрежный горизонт солнца. Волны, солнце, шторм, вновь солнце и какая-то нескончаемая сказка… Всё ново, всё радостно, всё красиво. Отдых, рядом отец. Андрей завёл тогда тетрадку и изрисовал всю её картинками волн, закатов, пальм и парящими в полёте чаек…
Лика задремала. Она забавно посапывала во сне, а Андрей вёл автомобиль вперёд и вперёд. За окнами пшеничные поля сменили поля с кукурузой, после них пошли те, на которых наклонили к земле свои отяжелевшие цветы подсолнухи. Редкие деревья мельтешили ветками, и снова поля, поля, поля…
Первая заправка. Пятьдесят литров истрачены. Андрей заправляет полный бак и снова мчит вперёд.
Лика, сладко потянувшись, проснулась.
– Сколько ещё? – спрашивает она, и, получив ответ, снова закрывает глаза.
Устала. Кто она ему? Подруга, девушка, любовница, жена… Да кто их теперь разберёт, эти начинающиеся со случайной встречи и растягивающиеся на годы связи. Андрею с ней хорошо и это главное. Их ждёт солнце, море и самый чудесный месяц лета. Но пока дорога, дорога, дорога…
Первый крупный город. Как же все они похожи один на другой – высокие здания, тесные улицы, развязки дорог, затор.
Сколько радости, когда удаётся вырваться из лап нескончаемых перекрёстков.
Надо перекусить. Андрей останавливается возле одной из дорожных кафешек и будит Лику. Еда проста и вкусна.
Они сидят за столиком возле окна, а за окном проносятся автомобили, автобусы, фуры. Это дорога.
Фото на память и опять в путь. И вот вновь под колёсами мелькает разметка автострады, снова шум ветра, обдувающего лобовое стекло.
Вечер. Наверно, Андрей должен бы чувствовать себя уставшим, но он по-прежнему бодр, лишь немного начинает ныть спина.
Лика рядом, надев наушники, она смотрит кино, Андрей же впивается глазами в дорогу.
Закат. Он случается каждый день, но всегда остаётся совершенно незамеченным в городе. Здесь же, небесный простор сначала окрашивается оранжевым, потом синим, и вот, наконец, огненный диск солнца неспешно касается линии горизонта.
– Лика, смотри, – толкает легонько локтем свою спутницу Андрей.
Лика отрывает взгляд от экрана, смотрит в ту сторону, куда указывает Андрей и на мгновенье, Андрей это чувствует, замирает от восторга. Потом она делает фото прямо через запылившееся стекло окна и снова устремляет свой взгляд на экран. Андрей же провожает глазами солнце и только потом вновь набирает скорость.
День близится к концу. Пространство вокруг обволакивает тьма. Зажигаются огни. Дороге всё равно, день ли, ночь ли, движение не прекращается ни на минуту. Последним темнеет небо.
И вот мост. Андрей тихонечко трясёт задремавшую Лику. Та, открыв глаза, радостно прильнув к окну, всматривается вдаль, а там уже виднеется цепочка огней.
– Смотри, смотри, вода! – кричит Лика.
Андрей довольно кивает головой. Дорога взмывает ввысь, а внизу оно – море!
Тысяча километров позади!
Лика, вмиг растеряв свой ночной сон, оживлённо щебечет:
– Смотри, корабли! Я вижу их! Корабли!..
Андрей не должен отвлекаться от дороги, на скорости корабли ему не видны, но он улыбается, радуясь восторгу Лики. Его воображение само рисует ему картины величественно качающихся под огромными пролётами моста суден.
– Волны! Я вижу волны, а вон там уже земля!
Андрей тоже замечает в темноте неясный рельеф желанного полуострова.
Мост остаётся позади, дорога уходит в сторону от моря и теперь его уже не различить во мраке. Лика поудобнее устраивается в кресле, Андрей чувствует, что устал.
Темно. Ночь окончательно вступила в свои права. Последние двести километров пути, как же они тяжелы! Где-то совсем рядом плещется желанное море, но до посёлка, где Андрея с Ликой ждёт комната и мягкая постель, ещё далеко.
Дождь настигает нежданно. Крупные капли одна за другой размеренно падают на лобовое стекло, а потом, всё ускоряясь, начинают шумно барабанить по крыше, и вот уже потоки воды текут по стёклам, заливают зеркала, и это именно тогда, когда предстоит после долгого пути спуск по извилистому серпантину. Лика сонная, растрёпанная растерянно трёт глаза.
Андрей сбрасывает скорость и пытается разглядеть дорогу. Навигатор ведёт под гору, Андрей слушается его, но дороги дальше нет. Вместо неё, размытая полоса грунта и тупик.
Андрей спешит вернуться на шоссе. Остановиться бы где-нибудь, переждать дождь, но обочины нет. Справа – каменистый склон горы, который, и Андрей этого очень боится, скоро начнёт размывать дождём, слева – тёмный склон, уходящий куда-то вниз.
Андрею удаётся вручить навигатор перепуганной Лике, чтобы та попыталась проложить новый маршрут, сам же он впивается утомлённым взглядом в дорогу. Машин немного, но, уже через минуту Андрей становится заложником горящих впереди красных огней автомобиля такого же, как он бедолаги, застигнутого ночью грозой. Из-за бесконечных спусков и подъёмов обогнать того, возможности нет. Так и плетутся они вдвоём по этой мокрой, опасной дороге.
Молния, яркая, стремительная, полоснув, озаряет на мгновенье небо, а за ней через несколько секунд гремит мощный, раскатистый гром.
Лика нервно терзает навигатор, который то и дело меняет трек. Куда ехать? Ждать времени нет. Очередной съезд, Андрей решается предпринять очередной спуск вниз.
Дорога извилиста и узка. Больше всего Андрей боится сейчас любого встречного автомобиля, им тогда не разминуться. Вокруг темнота. В свете фар видны лишь сомкнувшиеся над крышей тяжёлые ветви деревьев.
Андрей слышит, как Лика начинает тихонько всхлипывать. Андрея это безумно злит, он с трудом сдерживается, чтобы не сорвать на Лике всё своё зло, всё отчаяние. Он устал, он голоден и совершенно не знает, чем окончится их спуск.
Спуск заканчивается внезапно. Андрей упирается колёсами в высокую траву и останавливается где-то посреди кустов. Лика плачет, она просит отвезти её в посёлок. Андрей выходит, льёт дождь, дороги впереди нет. В слабом свете автомобильных огней не видно ничего. Андрей возвращается за руль и вырывает из рук Лики злосчастный навигатор. Громыхает гром. Лика уже не просто рыдает, у неё истерика, она оскорбляет Андрея и бранится. Ему хочется бросить её прямо здесь и вернуться домой, но он настойчиво мучает злополучное электронное устройство, пока оно, наконец, не выдаёт ему трек до места назначения.
Подниматься тяжело. Скользкая дорога то и дело норовит стянуть автомобиль вниз, Андрей же, надрывая двигатель, пытается выбраться наверх. Поворот, ещё один. Андрей строго следует треку навигатора, но через пять минут понимает, что они совершенно заблудились. Посёлка нет, а вокруг деревья, кусты и, возможно, Андрей опасается этого больше всего, каменистый обрыв. Море, скорее всего, совсем близко, но разве можно что-то различить в такой тьме. Гроза не унимается.
– Лика, я больше не могу, заночуем здесь, – устало произносит Андрей, глуша двигатель.
Испуганная Лика давно уже притихла. Теперь она, торопливо кивая, соглашается с Андреем. Кое-как разложив сиденья, вымокшие, уставшие, голодные, прижавшись друг к другу, они, окончательно вымотанные дорогой, засыпают.
Просыпается Андрей, почувствовав, что вокруг уже светло. Утро. Открыв глаза, он видит, как робкий солнечный луч щекочет щёку Лики, она смешно морщит нос и тоже открывает глаза.
– Дождя нет? – спрашивает она.
– Закончился, – успокаивает её Андрей и открывает дверь.
Дождя как не бывало и случившаяся ночью гроза кажется теперь всего лишь видением дурного сна. Вокруг совершенно сухо. Хорошо.
Выйдя из машины, Андрей с Ликой могут теперь рассмотреть то место, в котором оказались.
– Андрей, смотри! – машет радостно рукой Лика.
Совсем рядом, всего лишь в десятке метров от них плещется вода.
– Море, море! – восторженно кричит Лика.
Через мгновенье она уже, сбросив обувь, радостно бежит в пену разбивающейся у её ног волны.
Андрей недоверчиво осматривается.
Повезло, ночью в темноте, он успел вовремя остановить автомобиль. Обрыва нет, есть прекрасный небольшой пологий пляж с мелкой галькой, по бокам которого огромные валуны предваряют уходящие ввысь скалы, образуя уютную бухту. Красиво, пустынно, кругом зелень, дышится легко.
– Андрей, иди ко мне, – зовёт Лика, сбрасывая одежду. – Вода такая тёплая.
Действительно хорошо. Когда Андрей погружается в воду, когда, наконец, чувствует, как плотная тягучая волна обволакивает тело и затем, осторожно покачивая, держит его, он забывает обо всех трудностях вчерашнего дня. Позади дорога, гроза, усталость, голод, а впереди блаженство, тепло и долгожданный отдых. Лика плавает тут же, рядом, она сияет.
– Знаешь, – говорит она, когда они оба, наплававшись вдоволь, выходят на берег. – Давай останемся здесь. Хотя бы на несколько дней…
«А почему бы и не остаться?» – думает Андрей. В машине есть купленная когда-то по случаю палатка.
Среди багажа отыскивается и сумка с продуктами, про которую вчера, почему-то забыли…
При свете дня теперь отлично просматривается дорога. Трасса осталась там, наверху, и теперь Андрей с Ликой, могут видеть отсюда, снизу, как машины, кажущиеся отсюда просто игрушечными, снуют где-то далеко, среди каменистых скал. Здесь же, внизу спокойно, безлюдно, а рядом, всего в двух шагах, плещется море.
– Давай останемся, – соглашается Андрей, вспоминая, что там, в посёлке, куда они так стремились, море не будет уже так близко. Там будет многолюдно, шумно, дорого, тесно. Здесь же у них своя бухта, до которой они доехали каким-то чудом. Спускаться было тяжело, но зато теперь в их распоряжении своё маленькое уютное место и безграничное море. Вряд ли кто-то в ближайшее время сможет повторить их спуск.
Через полчаса палатка расставлена, багаж разобран, и даже установлена небольшая керосиновая горелка.
