Алина Горделли
Ты, я и море
На Минни было вечернее платье, привезенное Максом из Парижа год назад в подарок сестре, но забракованное Эдит как неподобающее для приличной девушки на выданье. Тем не менее, Эдит не решилась выбросить или отдать кому-нибудь подарок любимого сына, и платье было замуровано на дне старого, еще бабушкиного сундука, стоявшего в комнате дочери. И теперь Минни одела именно его: парчовое, ярко красное платье, с небольшим шлейфом, все состоявшее из слоев, как воланов, отороченное такими же красными кружевами и блестками. Оно прекрасно подчеркивало тонкую талию и округлые бедра Минни, ее черные волосы. А глубокое декольте с оголенными плечами решительно позволяло рассмотреть маленькую, но пухлую грудь. В волосах у Минни блестела большая заколка их трех пунцовых искусственных роз. Ансамбль завершали две старинные каплеобразные рубиновые серьги, доставшиеся Минни от бабушки, и длинные шелковые перчатки.
Это был вызов. Исчезла нежная чайная роза, ее место заняла новая, самостоятельная, уверенная в себе Минни.
– Смотри, Кармен, чтобы тебя не пронзили кинжалом, – проворчала недовольно Эдит, но даже она не могла не согласиться, что Минни выглядела бесподобно. Ричард, украдкой от жены, одобрительно закивал дочери головой.
Вздохнув, Эдит ненадолго скрылась у себя в комнате и появилась с большим страусиным черным веером с красной окантовкой.
– Спасибо, мама! – Минни не ожидала подарка и с благодарностью посмотрела на мать.
Однако, если семейство Стоттертов предполагало, что на сегодня сюрпризы закончились, они сильно ошибались. За окном послышался цокот копыт и звук останавливающегося экипажа, кто-то быстро и легко взбежал на крыльцо, зазвонил колокольчик, и служанка открыла дверь.
На пороге стоял лейтенант Артур Рострон в белоснежной парадной форме военно-морского флота, при сабле и золотых эполетах, в белых перчатках, сжимая в левой руке белую, окантованную золотом фуражку. Короткий, в отличие от будничной темно-синей формы, белый китель, подчеркивал его подтянутую фигуру, длинные, стройные и крепкие ноги, а белый цвет очень шел к бронзовому загорелому лицу, на котором горели голубые глаза.
У Эдит вырвался невольный возглас восхищения.
– Ого! – повернулся к жене изумленный Ричард, и бедная Эдит покраснела в подант к платью дочери.
Но ни Минни, ни Артур не заметили этой забавной семейной сцены: они пожирали друг друга восхищенными глазами. Наконец, Артур очнулся, подбежал к Минни и поцеловал ей руку, элегантно опустившись на одно колено. Сабля торжественно звякнула. Служанка поднесла Минни черную бархатную накидку.
– Какая же вы красивая пара! – не удержался Ричард и испуганно оглянулся на жену. Но Эдит не отреагировала, она смотрела на дочь с нежной и какой-то печальной улыбкой.
– Постарайтесь вернуться не позже полуночи, мистер Рострон, – обратилась она почему-то не к дочери.
– Непременно, миссис Стоттерт, – ответил он глубоким взволнованным голосом, и, взявшись за руки, счастливые и веселые, Минни и Артур побежали к ожидавшему их кабриолету.
Дверь затворилась. Эдит приоткрыла занавеску и проводила экипаж взглядом. Потом, вздохнув, отошла от окна.
– Ууу, – протянул Ричард, обняв жену за плечи и улыбаясь. – А кому-то стало завидно! А кому-то старый муж уже не по душе, без сабли и эполетов!
– Да ну тебя! – отмахнулась Эдит, и все-таки немного покраснела.
Минни чувствовала, что это был самый главный в ее жизни бал, и, скорее всего, последний. И хотя от этой мысли становилось грустно, предчувствие предстоявших больших перемен ее влекло и волновало. Ей очень хотелось, чтобы этот бал запомнился ей на всю жизнь, и так оно и вышло.
Они и впрямь оказались самой заметной парой среди сотни собравшихся в огромном зеркальном зале городской ратуши. Сочетание белого с красным, мягкая прелесть партнерши и элегантная, почти что гимнастическая, стать партнера, сразу же привлекали внимание. А если к этому добавить сияющие от счастья лица, то было совсем неудивительно, что Минни и Артура провожали взглядами с самого момента их появления в ратуше.
Еще в вестибюле Минни достала из расшитой бисером черного цвета сумочки маленькую книжечку-программку, которую им выдали на входе, что-то в ней нацарапала и лукаво посмотрела на Артура. Его глаза округлились в растерянности.
– Вы будете танцевать с кем-нибудь еще? – голос прервался от волнения.
– Вообще-то так полагается, – кокетливо ответила Минни. – Так что я проставила имена перед каждым танцем.
– Покажите, – хрипло проговорил Артур. – Пожалуйста! – спешно добавил он, побледнев.
Минни с лукавой улыбкой протянула ему программку.
«АГР» было проставлено перед каждым танцем.
– Ох, Минни! – выдохнул Артур. – Напугали же вы меня! – Он провел тыльной стороной кисти по лбу. – Ох, прав был ваш батюшка!
– Неужели! – и быстро зыркнув по сторонам, она показала ему кончик маленького розового язычка. – А вы уж и вообразили, что имеете на меня все права? И что ж это морские офицеры всегда такие пугливые? – и Минни кокетливо подхватила его под руку. Они проследовали в сторону танцевального зала.
Артур все еще качал головой, но уже смотрел на нее со своей добродушной улыбкой.
– А вы мне отомстите! – не унималась Минни.
– Как же это?
– Пригласите на танец другую даму, и я останусь без кавалера!
– Ну уж нет! Так я рисковать не буду. Без кавалера вы не останетесь, вот в чем проблема! Но, – и тут Артур зашептал ей в самое ушко. – Я вам все же отомщу, по-своему.
– Да? – у Минни загорелись глаза.
– Ага, – проговорил он медленно с шутливой угрозой на лице и добавил, – я вас утанцую до изнеможения!
– Неужели? – Минни была искренне удивлена. – Так вы еще и хорошо танцуете? А есть ли вообще что-нибудь, что вы не умеете делать?
– Нет, – неожиданно дерзко и даже с вызовом ответил он. – И я надеюсь, что мне предоставится возможность вам это доказать!
Минни вспыхнула, но ответить не успела: раздались чарующие звуки «Венского Вальса». Артур подхватил ее за талию своей крепкой мозолистой рукой, продолжая держать в левой фуражку, Минни положила правую руку ему на плечо, поддерживая шлейф левой, и они легко понеслись по залу под упоительные звуки вальса Йоганна Штрауса.
Танцевал он действительно бесподобно. У Минни никогда раньше не было такого кавалера. Лучший танцор из ее поклонников барристер Генри Стэнфорд всегда немного подпрыгивал, не говоря уж о неуклюжем Чарльзе Стэнли. Поэтому от природы гибкой Минни ни разу так и не пришлось по-настоящему блестнуть на балу. До сегодняшнего дня.
Артур обладал почти что гимнастической грациозностью и прекрасным чувством ритма. Он кружил по залу, вроде бы не касаясь пола, легко и быстро, и вел ее так уверенно, что Минни даже не надо было думать о своих движениях и шагах. Почувствовав себя в полной безопасности, она чуть откинулась назад, опираясь на его сильную руку, цепко держащую ее за талию, и наслаждалась музыкой, движением, ощущая себя королевой, властительницей бала.
Один вальс Штрауса сменился другим, а потом еще, оркестр не делал паузы, и Минни с Артуром кружили в упоении, забыв о времени и пространстве, растворившись друг в друге. Они и не заметили, как толпа танцующих поредела, люди образовали большой круг, залюбовавшись красотой скольжения этой пары.
Словно в дымке выплывали из недр бального зала знакомые лица – подруг с поджатыми губами, удивленное лицо Стэнфорда, печальные глаза Чарьза Стэнли. У Минни кольнуло в сердце, но она тут же о нем забыла. Она была слишком счастлива.
Артур словно не знал устали, и Минни не хотелось ему уступать, но в конце концов она не выдержала и посмотрела на него умоляющими глазами. Артур тут же повиновался и красиво завершил их танец, вновь опустившись на одно колено и звякнув саблей. Раздались сначала редкие хлопки, потом больше, и Минни с Артуром обнаружили себя в центре внимания улыбающихся и аплодирующих гостей. Смущенные и раскрасневшиеся, они наскоро поклонились, и Минни увлекла Артура в соседний полупустой зал с мраморными колоннами. Прислонившись к одной из них, Минни пыталась перевести дух, ее грудь тяжело вздымалась.
– Вам удалось-таки мне отомстить! – она подняла к нему медовые сияющие глаза и замерла. Лицо Артура излучало такое желание и, одновременно, нежность, что у нее застучало сердце, а по спине пробежала уже знакомая дрожь. Приоткрыв губки, Минни чуть заметно кивнула, и, взяв ее за талию левой рукой, он припал к ней так жадно, как будто от этого зависела его жизнь. Но правую руку Артур упорно держал за спиной.
Ей казалось, что они целовались столько же времени, сколько танцевали. Кто-то еще мелькал между колоннами поодаль, но ей было все равно, так упоительны были его прикосновения. Вначале это были просто поцелуи, но потом Артур языком приоткрыл ей зубки, и его горячее дыхание ворвалось в нее и наполнило ее жилы. Он коснулся своим языком ее язычка, и Минни вздрогнула. Артур тут же отстранился, и Минни стало досадно на себя. Ну что за недотрога!
– Это ничего, это от неожиданности, – пролепетала она.
– Минни, – прерывающимся голосом ответил Артур. – Я люблю вас, Минни!
Она ведь ждала этих слов, она была уверена, что он вот-вот их произнесет, да и признания ей было слышать не впервой. Почему же так защемило и забилось сердце, а из глаз брызнули слезы, да еще целым потоком?
– Да ч-что ж это такое, да ч-что это со мной?! – приговаривала Минни, пытаясь остановить слезы и найти в сумочке затерявшийся платочек.
Растроганный и растерянный Артур обнял ее, прижал к себе, заслонив ее личико от любопытных взглядов, а она все всхлипывала и всхлипывала у него на груди.
– Минни, – прошептал он наконец ей в ушко, когда она притихла. – Мне необходимо с вами серьезно поговорить. Вы согласитесь сбежать отсюда и пойти со мной на набережную?
Она виновато кивнула, утирая оставшиеся слезы. Артур бережно и нежно накинул на ее плечи накидку, Минни взяла его под руку, и они медленно вышли из ратуши. Было уже десять часов вечера. Ночь была теплой, безветренной, на чернильном небе сияла полная луна. Они пересекли городскую площадь и вышли к набережной. Обессилевшая от танца и переживаний, Минни поскользнулась, и Артур легко подхватил ее на руки.
– Ой, – прошептала она, – вам не тяжело?
– Ну что вы, Минни, – ответил он ласково. – Спустимся к самому морю?
– Давайте, – она обняла его за шею, склонив голову ему на плечо и, осторожно ступая, Артур пронес ее по длинной лестнице вниз, прямо к пустынному пляжу.
Неподалеку от дремлющего прибоя он увидел большой плоский камень. Осторожно поставив Минни на ноги, он снял с себя белоснежный китель, предварительно вынув что-то из кармана, и застелил им камень, несмотря на протесты Минни.
– Он же испачкается! – воскликнула она. – Камень еще совсем теплый!
– Ничего, постираем! Вам нельзя сидеть на холодном, ни в коем случае.
Минни, смущенно улыбнувшись и оправив воланы на своем наряде, присела на китель, стараясь не очень его помять. Артур устроился у ее ног. Лунная дорожка спустилась прямо к ним, казалось, до нее можно достать рукой. Было светло и тихо, только негромко шуршали волны. Сильно волнуясь, Артур протянул ей красивую эмалированную коробочку.
– Что это? – прошептала Минни, сердце забилось от сладкого предчувствия.
Артур открыл коробочку. В ней лежало колечко с одним единственным крупным светло-коричневым сверкающим камнем.
– Это коричневый бриллиант?! – воскликнула Минни. – Это же огромная редкость! Откуда?!
– Я привез из Южной Африки, – мягко ответил Артур. – Мне хотелось, чтобы нас обручило море, Минни. Звучит несколько высокопарно, но это так. – И, приподнявшись на одно колено, заметно волнуясь, он торжественно произнес:
– Мисс Минни, я люблю вас! Окажите мне честь и согласитесь стать моей женой!
Минни потянулась к колечку, но ответить не успела. Он ее остановил, взяв за руку, будто решился и прыгнул с обрыва.
– Прежде, чем вы ответите, я обязан вам рассказать о себе что-то очень важное, – его голос дрогнул.
– Вы ведь хотели мне это сказать вчера за обедом, а потом в саду, но не решились, не так ли? – тихо спросила она.
– Да, Минни, вы проницательны. Вы заметили мою нерешительность, – обычно звонкий голос Артура звучал глухо.
– Говорите же, не томите! – взмолилась Минни.
Артур глубоко выдохнул, взял ее за руку и сказал, смотря прямо в ее глубокие медовые глаза.
– У меня была жена, Минни.
Минни продолжала смотреть на него с изумлением, не проронив ни слова.
– Вернее, мы не были официально женаты, но я считал Люсиль своей женой, и всегда буду так считать, – сказал Артур твердо.
– Расскажите, – прошептала Минни. Какой-то особой женской интуицией, она уловила, что именно сейчас случится самое решительное и важное испытание их отношений, и что именно от нее будет зависеть, выдержат ли они это испытание.
Артур посмотрел на нее с благодарностью.
– Если помните, все началось с упоминания французского языка, – приступил он к своей исповеди, время от времени поглядывая на Минни. – Когда подошло время выпускных экзаменов в кадетском училище, выснилось, что французский язык моя ахиллесова пята. Я был первым учеником и президентом класса, а тут мне грозил провал. Я прекрасно читал и переводил тексты, но никак не удавалось мне что-то внятное произнести! Преподаватель посоветовал мне взять несколько частных уроков у француженки, по имени Люсиль Бланшар. Люсиль приехала в Ливерпуль вместе со своим английским женихом, который, к несчастью, погиб в море, а она как-то осталась в Ливерпуле и зарабатывала уроками.
Артур остановился, чтобы перевести дух. Минни, уже понимая, что последует, почувствовала укол ревности, чувство доселе ей неведомое.
– И вот одним таким же летним вечером, я направился в ее коттедж с учебниками под мышкой, и … остался… Вы понимаете меня, Минни? – спросил он почти жалобно.
Она кивнула, хоть и поняла только частично.
– Мне было восемнадцать, а ей тридцать пять лет.
Минни ахнула.
– Неизвестно, что привлекло ее в белобрысом вихрастом мальчишке, либо ей было одиноко на чужбине, но она ко мне привязалась, а я к ней, – просто сказал Артур. – Я переехал к ней жить, и мы жили как муж и жена в течение целых пяти лет.
– Она была красивая? – прошептала Минни.
Артур внимательно посмотрел на нее.
– Кареглазая смуглая брюнетка, очень красивая, да, – тихо ответил он.
Минни судорожно вздохнула.
– Вы не захотели на ней жениться? Из-за разницы в возрасте?
– Это Люсиль отказалась выйти за меня замуж и именно по этой самой причине. Я предлагал, много раз, – его голос стал печальным. – Она столькому меня научила! За три года до того, как мы сошлись, умерла моя мама. Я в это время был в плаванье – на целых семь месяцев, даже не смог с мамой попрощаться, – горько сказал Артур, сдерживая слезы.
Минни тихонько пожала ему руку, и Артур с благодарностью посмотрел на нее.
– Я теперь понимаю, что Люсиль стала для меня всем – женой, матерью, подругой, возлюбленной, вобщем – Женщиной с большой буквы в моей жизни. Конечно же я предлагал ей выйти за меня замуж. Мне было безразлично, кто что подумает, всегда было безразлично. Но она каждый раз решительно отказывалась.
Артур замолчал.
– Вы ее любили? – еле слышно спросила Минни, замирая.
Он посмотрел ей прямо в глаза и ответил твердо.
– Да, Минни, я ее любил. Я знал, что меня ждут на суше с любовью и заботой, мне было к кому возвращаться. Конечно же, отец, сестры и братья меня тоже любили, но у них была своя жизнь, свои заботы, в том числе и о хлебе насущном. У Люсиль же не было никого, кроме меня. Никого на всем белом свете, даже во Франции: она была круглой сиротой. И всю свою нежность и любовь она отдавала мне, мне одному.
Артур вздохнул.
– Минни, я однолюб. Я привязываюсь к человеку, и даже к кораблю, – добавил он с усмешкой. – Я не способен на мимолетные связи, не говоря уж об одноразовых. Вы меня понимаете?
Минни слегка кивнула. Она по-прежнему держала его за руку, но теперь задумчиво смотрела куда-то вниз.
– Почему же вы расстались? – спросила она, не поднимая глаз.
Он тяжело вздохнул. Было заметно как трудно дается ему этот разговор.
– Мне было двадцать три, а Люсиль исполнилось сорок. Мы как раз отпраздновали ее день рождения, а через два дня я уходил в рейс на паруснике на целых полгода. Перед самым рейсом она усадила меня в кресло и, глотая слезы, сказала, что, когда я вернусь, ее здесь уже не будет – она возвращается во Францию, и адреса не оставит. Ей уже сорок, и она больше не имеет права на мою молодую жизнь.
Артур перевел дух.
– Она считала, что я должен найти себе молодую жену, заиметь семью и детей. Всю ночь мы проревели… Я протестовал, но она была неумолима. Весь тот рейс прошел для меня как один мучительный сон. Я брал на себя самую тяжелую работу, потерял четыре ногтя, складывая на ветру мокрый парус, и даже не заметил боли.
Он снова помолчал.
– Когда я вернулся, Люсиль уже не было в нашем маленьком коттедже. Я пытался ее искать, писал даже письма в наше посольство во Франции, но она исчезла, бесследно.
Минни продолжала молчать, опустив голову.
– Мне было нелегко, особенно первые несколько месяцев. Но знаете, Минни, – сказал Артур горько. – Самое обидное было сознание того, что она так меня и не узнала за все пять лет. Неужели она могла подумать, что я ее когда-нибудь брошу, оставлю? Хоть бы ей было пятьдесят, восемьдесят, сто лет!
Артур резко махнул рукой и тоже умолк.
Так они просидели минут пять.
– Я никогда и никому этого не рассказывал, я открылся первый раз в жизни – вам! – Артур сказал почти с отчаянием, сжимая ее ладошку. – Минни, я любил Люсиль, и, кроме нее, у меня никого не было. Но позавчера, Господи, неужели это было только позавчера, я влюбился в первый раз в жизни – в вас! – И он замолчал, затаив дыхание, ожидая ее ответа как приговора.
Минни медленно подняла на него полные слез и нежности медовые глаза.
– Напротив, она вас очень хорошо поняла и узнала. Вы не из тех кто бросает, изменяет – себе, призванию, женщине. И именно поэтому она сама оставила вас, освободила. Благородная, гордая и сильная женщина, – голос Минни дрогнул. – Она настолько вас любила, что смогла принести свою любовь в жертву вам, вашему будущему.
Минни умолкла, глотая слезы.
– Я так страшился этого разговора, Минни! Я вас опечалил, расстроил?! Я все испортил, да?! – в голосе Рострона теперь слышалось подлинное отчаяние. – Ваш отказ меня уничтожит. Но я верил, верю и сейчас, что отношения нельзя строить на лжи, я должен был вам все рассказать!
Он взял в свои руки обе ее маленькие ладошки, и прижал их к груди, затаив дыхание.
Она медленно покачала головой.
– Нет. Я просто боюсь…, боюсь, смогу ли заменить вам ее…, – Минни осеклась. – Но я постараюсь, Артур, я очень постараюсь!
Артур замер, ошеломленный.
– Минни, милая, любимая, какая замена! Да что вы! Лучше вас нет никого на всем белом свете! Вы одна-единственная, необыкновенная, такая любимая и такая желанная!
– Правда?! – Минни радостно заглянула ему в глаза, улыбаясь сквозь слезы.
Артур, схватив ее личико в свои руки, покрыл поцелуями ее волосы, лоб, глаза, щеки.
– О Боже, я не так, не так собирался просить вас! Не так признаться в своей любви! Какой же я неловкий! Но ведь это означает да? Да?!
– Да! – эхом отозвалась она.
Он обнял ее и уткнулся носом ей в шею, чтобы скрыть свои слезы.
Минни прижалась к нему щекой, нежно перебирая его волосы, будто это она была старше, мудрее, опытнее.
– Все будет хорошо, Артур, любимый, все будет хорошо…
И время остановилось.
Глава 5. Калейдоскоп желаний
Часы на ратуше пробили одиннадцать, и Артур вспомнил об обещании, данном им Эдит. Еле оторвавшись от Минни, сияя от счастья, он одел ей на безымянный пальчик обручальное кольцо. Оно пришлось ровно впору.
– Словно для вас вез, Минни! – радостно воскликнул он. Потом поцеловал ее пальчики и ладошку, прижал ее к своей щеке.
– Моя, моя! – выдохнул он.
Минни, вместо ответа, потянулась к нему, и они поцеловались, нежно и уверенно: уже не надо было скрываться, смущенно оглядываться по сторонам. Данное слово, только что случившийся серьезный разговор, драма, которую поведал ей возлюбленный, сильно подействовали на Минни. Ей казалось, что за последний час она повзрослела на несколько лет. Обняв друг друга за талию, они медленно поднялись к ратушной площади и забрались в закрытую карету: благо бал еще не закончился и на площади было пустынно.
И тут Минни вспомнила о своем обещании.
– Мне ведь тоже надо вам кое-что рассказать, Артур, – сказала она, заглянув в его посерьезневшие внимательные глаза. – Правда у меня все было просто и мимолетно, – добавила она с улыбкой.
И Минни поведала ему историю неудачного сватовства Чарльза Стэнли, свои переживания и последующий отказ. Когда она кончила, в глазах у Артура стояла неподдельная тревога.
– Минни, – проговорил он со смесью страха и надежды, – вы ведь не передумаете, не откажете мне?! – и голос у него дрогнул. Он снова взял в руки обе ее ладошки и прижал к щекам.
Такой реакции на свою исповедь Минни никак не ожидала.
– Я ведь не вертихвостка какая-то, Артур, – сказала она с упреком. На глаза навернулись слезы. И добавила с нежностью:
– Я люблю вас…
Артур порывисто прижал ее к груди.
– Ради всего святого, Минни, простите меня, неумеху! – горячо зашептал он, целуя ее глаза. – Никогда на свете ничего так не боялся, как потерять вас!
– Да уж, – проворчала Минни, улыбаясь сквозь слезы. – Обручиться с девушкой как полагается, это вам не десять градусов право руля, скорость по курсу!
Артур прыснул, и они оба засмеялись. Потом он привлек ее к себе, и их губы слились в жадном поцелуе. Внезапно Минни чуть отстранилась и, закусив нижнюю губу, прошептала:
– А почему, когда вы меня целуете, вы прячете правую руку за спиной? – ее глаза сверкали озорством.
Артур запнулся:
– Эээ, ну вобщем, ну чтобы… чтобы она себя не повела как не следует!
– Ага, – Минни продолжала лукаво улыбаться. – И что же она может натворить?
– Минни, – взмолился Артур. – Не пытайте меня, имейте снисхождение!
– А все-таки! Мне ведь интересно, – заупрямилась Минни, ее глазки заблестели еще больше. И так как он не отвечал, она капризно протянула. – Покажите мне хоть разочек, любопытно же! Отпустите ее!
– Только чур потом не обижаться и не гневаться! – сдался Артур со вздохом.
– Не буду, обещаю! Мы ведь обручены, – прошептала Минни, млея от ожидания.
Артур снова привлек ее к себе и прижался к ее рту горячими сухими губами. Как прежде, после бала, он приоткрыл ее зубки языком, и Минни подчинилась. Ее маленький язычок неожиданно оказался у него во рту. Минни широко раскрыла глаза, но не дернулась и не отстранилась. Полностью поглощенная этим приключением, она не сразу почувствовала, как его горячая сильная рука легла ей на грудь. Неожиданно нежные пальцы высвободили из-под корсажа маленькую грудку, осторожно лаская и поглаживая сосочек. Минни вся изогнулась и затрепетала. Ощущения были такими острыми и сильными, что ей казалось, что она вот-тот вскрикнет от наплыва доселе неведанных восхитительных чувств. Уловив ее смятение, Артур с явным усилием отстранился, но прежде, чем совсем отпустить ее, припал горячими губами к ее обнаженной груди.
Минни была готова разрыдаться, но вместо этого замерла. Отвернувшись к окну кареты, Артур дышал тяжело и прерывисто, явно желая скрыть от нее выражение своего лица. Минни стало совестно, она инстинктивно поняла, что ему сейчас трудно, и все из-за того, что ей захотелось полюбопытствовать, приоткрыть завесу над неведомым. Поправив платье и смахнув пару набежавших слезинок, она виновато прикоснулась к его рукаву.
– Простите… я не знала. Я вообще мало, что знаю… Так глупо с моей стороны… – и она легонько потянула его за рукав. – Вы ведь не сердитесь? – И так как он не сразу ответил, она добавила чуть слышно. – Было так удивительно хорошо!
– Правда?! – он повернулся, и Минни с облегчением увидела, что он улыбается своей лучистой улыбкой. Они обнялись и Минни уютно устроилась у него на груди: «Милый, добрый, такой хороший!».
– Минни, – прошептал Артур, – если бы вы только знали, как я хочу вас!
Взволнованная, она не знала, как ответить и поэтому просто потерлась щекой о его грудь.
– Минни, – продолжил он горячо. – У меня осталось всего шесть недель отпуска, а потом мне придется отплыть в Китай на целых полгода!
Отстранившись, Минни ахнула.
– На целых полгода! – повторила она с ужасом.
– Да! – схватив ее за плечи и заглядывая ей в глаза, Артур внезапно выпалил:
– Давайте обвенчаемся в эту субботу!
– В эту субботу?! – снова повторила Минни, ее голос сорвался от изумления и неожиданности.
– Ну да! Тогда у нас будет почти полтора месяца, прежде чем мы расстанемся. Целых полтора месяца любви! – его голос был полон отчаяния и страсти одновременно.
– О Боже! – Минни была потрясена. – А как же платье, приглашения на свадьбу, подготовка, цветы, родственники, да и все остальное, не упомню даже что! Да мама ни за что не согласится! – воскликнула она в растерянности.
Артур молчал. Она заглянула в его полные печали и отчаяния глаза. Потом нежно обняла его:
– Я согласна, пусть будет в эту субботу! – и добавила кокетливо. – А то еще женитесь там сгоряча на какой-нибудь китаяночке с зонтиком! Так я вас и отпустила неженатого в такую даль!
Артур порывисто прижал ее к себе. Он весь сиял от счастья.
– О Господи, Минни, вы – чудо! Абсолютное, совершенное, невозможное чудо! Я все приготовлю и все устрою, вам не придется ни о чем беспокоиться! А свадьбу отпразднуем как следует, когда я вернусь. – И тут он осекся и посмотрел на нее озабоченно.
Минни несколько раз медленно кивнула головой:
– Ага. Именно. Мама!
– Миссис Стоттерт, – выдохнул Артур. – Ну что же, придется ее как-нибудь убедить. Самое главное, чтобы мы не дали слабинку, стояли твердо на своем решении. Я что-нибудь придумаю, – добавил он задумчиво.
На углу, перед самым поворотом к особняку Стоттертов, он остановил кабриолет и велел ему подождать. Взявшись за руки, Артур и Минни медленно подошли к дому и остановились среди густых зарослей сирени. Он несколько раз нежно поцеловал ее и провел рукой по густым волосам.
– Завтра в пять вечера я приеду делать официальное предложение.
– Так поздно?
– Мне надо будет с утра все устроить и приготовить к субботе.
– Ох, а мне значит придется держать оборону в одиночку!
Артур поцеловал ее еще раз и прошептал на прощение:
– А вы ничего им пока не говорите, ведите себя, как ни в чем не бывало! До завтра, любимая!
– Постараюсь, – вздохнула Минни, провожая его взглядом.
Но этому плану не суждено было сбыться.
Минни не успела подойти к входной двери, как она распахнулась. На пороге стояла Эдит, облаченная в ночной бархатный халат. Лицо ее горело негодованием.
Минни постаралась было проскользнуть мимо, но мать твердой рукой удержала ее за плечо.
– Мы ведь вовремя вернулись, мамочка, как и обещали, – пискнула Минни.
– Мне все было видно из окна спальни!
– Что все?!
– Как вы прятались в кустах и целовались, и это после двух дней знакомства! Моя дочь! – Эдит пылала негодованием.
Оскорбленная, Минни выпрямилась. Что ж придется дать бой в одиночку.
– Мы нигде не прятались, мама! – медленно и с достоинством ответила она. – Нам нечего прятаться. Мы обручены. В субботу я выхожу за него замуж, – и она горделиво вытянула вперед руку с блестевшим на безымянном пальце крупным дымчатым бриллиантом.
Приложив руку к груди, Эдит попятилась и рухнула на диван.
– В суббо-тт-у?! В эту субботу?! – пораженная Эдит потеряла дар речи.
Минни медленно опустилась на стул напротив.
– Да, мама. Через шесть недель он уходит на корабле в Китай на полгода. У нас ведь должно быть хоть немного времени, чтобы начать строить семью, привыкнуть друг к другу.
И так как Эдит раскрыла рот, чтобы ответить, Минни быстро добавила:
– Ничего особенного, в субботу мы обвенчаемся в кругу семьи, а большую свадьбу можем сыграть через год, по его возвращении.
Эдит, наконец, обрела дар речи.
– Ну и дуреха же ты, Минни! Да и твой лейтенант не лучше! Хотя чего ожидать от человека, который полжизни проводит в море! Вы хоть подумали, на что это похоже?! Скоропалительная свадьба через неделю после знакомства?! Без гостей, без торжества, почти что украдкой?!
Минни сначала отрицательно покачала головой, а потом вдруг покраснела.
– Вот именно! – воскликнула Эдит и всплеснула руками. – Все знакомые, весь наш круг, семья лорда Дарби, все будут уверены, что тебе пришлось выйти замуж до его отъезда! Какой позор!
Минни сидела молча, покрывшись красными пятнами. Лицо Эдит вдруг исказилось.
– Минни, детка, а может быть вы уже… может быть он злоупотребил нашим доверием… скажи мне! Откройся маме!
Минни вскочила на ноги, ее лицо пылало от возмущения.
– Мой Артур – настоящий джентльмен! Он прекрасный, необыкновенный, достойный человек! Если хочешь знать, мама, – сказала она громко и с вызовом, – он бы так и не поцеловал меня ни разу до свадьбы, если бы я сама не захотела!
– Да не кричи ты так! – замахала руками Эдит, – перебудишь всю прислугу! Нам только огласки не хватало! – И она с испугом оглянулась на комнату горничных.
– Ничего себе! – продолжила она с усмешкой. – Я-то думала, что моя дочь с негодованием будет защищать свою собственную честь, а она бросилась на защиту жениха! – Эдит развела руками, качая головой. – Да еще и призналась, что сама навязывалась на поцелуи!
Минни вскочила со стула, опустилась на колени рядом с матерью и схватила ее за руки.
– Мама, мамочка, мамуленька! Мы так любим друг друга, мы.. я не выдержу такой долгой разлуки! Ну хоть полтора месяца мы побудем вместе! Какое дело нам до других! Мы так счастливы вместе, мама! Вот у моих сестер все было чин по чину, а кто из них счастлив?! Какую свадьбу вы справили Мэгги, а у ее мужа теперь… – и она осеклась, увидев слезы в глазах Эдит.
– Это нечестный прием, Минни, – проговорила она горько.
Минни присела на диван рядом с матерью и обняла ее за плечи.
– Прости меня, мама. Я просто хотела сказать, что соблюдение правил – это не гарантия счастливой жизни. Понимаешь, я совершенно точно знаю, что Артур – мой, что мне больше никого не надо, что так как с ним – свободно, легко и радостно, мне не будет ни с кем. Вы ведь с папой убедились сами, какой он достойный, честный и очаровательный человек! Вы же почти что приняли его в семью после двух дней знакомства, почему же ты удивляешься, что я полюбила его за эти же два дня?!
– Так что же, Минни, – воскликнула Эдит. – Разве он изменится через полгода? Он что, станет хуже, не таким замечательным, как сейчас? Или ты не совсем уверена, что твое увлечение бравым лейтенантом с золотыми эполетами выдержит испытание временем, и твоя любовь притупится, потускнеет через полгода?
