Алена Юрашина
Моя любимая куколка
Глава 8
Сразу после успешной сдачи сессии я улетела к родителям в Америку. Все эти месяцы очень тосковала по родным, хоть и старалась не показывать вида: мы ведь никогда так надолго не разлучались. Дядя с тетей вызвались проводить меня в аэропорт. С Максом мы смазано простились накануне, столкнувшись в дверях все той же злополучной ванной комнаты. Мой чемодан дядя уже спустил, такси прибыло точно по времени, я нервничала, собираясь выходить. Рейс был ранним, за окном еще туманная ночь не до конца рассеялась.
Прощальная сцена. Я неловко строила предложения. Макс слушал, кривясь, сонно и неадекватно моргая – кутил где-то полночи, и алкоголь еще не до конца выветрился из его крови – поэтому не вполне понял, о чем говорю. А может, не понял совсем. Торопился занять освободившееся помещение. Тогда, обрывая себя, я просто шагнула в сторону, уступая ему дорогу. Дверь за ним затворилась, я же в растрепанных чувствах побрела вниз, ссутулив плечи. Чертов Макс. Даже попрощаться нормально не способен. Я думала об этом всю дорогу, и злилась, и расстраивалась впустую, пока такси гладко утюжило улицы пустынного города под неторопливо светлеющим небом.
А вот долгий перелет пережила, уже предвкушая скорую встречу с близкими. Сессию я сдала без сучка без задоринки, и до начала следующего семестра еще оставалась пара недель, чтобы шикарно провести время. И я действительно провела его именно так.
Прямо в аэропорту меня встречали – встречали меня с огромным плакатом! Моя семья. И я летела к ним, как на крыльях, только багаж успевал подскакивать колесиками за спиной. Потом бросила. Оторвавшись от земли, прижалась, тая, как мороженое, к теплой шее папы. Богдан над ухом что-то лепетал, нетерпеливо тянул ко мне ручки, мама издавала подозрительные звуки, и я обняла их обоих вместе, пока отец подбирал чемодан…
А потом аэропорт закончился, и грусть стряхнулась, как шелуха. Машина с откидным верхом, солидное авто насыщенного небесного цвета. Солнце и приветливый ветер на губах, на коже, местная, вполголоса, радиоволна – все, все были рады мне! Ведущего мы не слушали – болтали громче.
Моя комната в мансардном этаже пришлась мне по душе сразу. Приоткрыла окно, с усилием потянув створку вверх: прямо перед носом гостеприимно шелестела острыми листьями пальма, овеваемая суховеем. Взвизгнув от восторга, бросилась к кровати, рванула молнию на чемодане. Поверх лежали бикини и панамка. А больше ничего не надо – в бассейне на заднем дворе такая бирюзовая манящая вода! Даже не верится, что мой родной город сейчас усыпан снегом, скован морозами… И только мне посчастливилось попасть с корабля на бал, из зимы – прямиком в лето.
Здесь было весело и так непривычно. Уверенный плюс на термометре, жаркий влажный климат, другой язык, чужие открытые лица, сильные и энергичные, иной менталитет… Эти дни были наполнены суматохой, экскурсиями, культурными мероприятиями и всевозможными увеселениями. Я даже слегка загорела, хотя обычно моя кожа с трудом поддается воздействию ультрафиолета. Но и слегка похудела… Никогда не жаловалась на плохой аппетит, а тут как бабка пошептала.
Мама грешила на то, что мой организм еще не успел адаптироваться к новому часовому поясу, без устали пичкая меня здоровой, на ее взгляд, пищей. Папа с видом знатока жарил на решетке барбекю, выуживая для меня самые сочные куски мяса. Малыш великодушно протягивал свою бутылочку. Но я-то знала: дело в другом.
Вечерами, когда оставалась в комнате одна, наедине со своими мыслями, внезапно ловила себя на том, что очень жду возвращения в свою холодную страну, в тот, чужой дом с нежно-фисташковыми стенами… почему-то жду возвращения туда, где меня никогда не встретят жаркими объятиями. И, вопреки всем доводам рассудка, скучаю. Думаю, сама того еще не сознавая, я скучала по Максу.
Однажды он мне даже приснился. Я проснулась в темноте, разметавшись на постели, с оглушительно колотящимся в горле сердцем. Сжалась, закрыв пылающее лицо руками, сдерживая дыхание, инстинктивно прислушиваясь к звукам в комнате, в коридоре – показалось, он здесь только что был. Но в нашем американском доме по-прежнему безраздельно царила только сонливая безмятежная тишина. Значит, ошиблась, приняла видение за реальность. Успокаиваясь, стала дышать ровнее. А потом каждый день с опаской ждала наступления темноты. Но страхи мои так и остались страхами: аномалия с тех пор больше ни разу не повторилась.
Если не считать этого небольшого недоразумения, в остальном я провела время прекрасно. Но все хорошее, как и плохое, имеет свойство заканчиваться. Когда наступил день отъезда, мы с мамой даже не скрывали слез, а папа морщился, крепился, отворачиваясь и отворачивая Богдана. Они же – мужчины. В следующий раз увидимся только в июне, чтобы, надеюсь, больше уже не разлучаться.
За время, проведенное здесь, я внимательно изучила рекламные буклеты двух ближайших высших учебных заведений. Прошерстила, как следует, их сайты, отыскивая информацию для поступающих, и пришла к однозначному выводу: перевод в один из них вполне мне по силам. Надо только за весну подтянуть свой разговорный английский. Не беда, найду толкового репетитора. Это ведь не трудно. С этим я справлюсь.
– А Максим разве не может помочь? – удивилась мама, – английский ему как родной, он же в совершенстве им владеет, чем не носитель языка? Да и тебе ведь не с нуля начинать. Попроси с тобой позаниматься, это не отнимет много времени. Уверена, он не откажет.
– Вот уж не знаю, – только и усмехнулась я, не представляя, как к нему можно обратиться с подобной просьбой. Да я лучше язык себе откушу, – Максим, знаешь ли, мама, человек очень… занятой.
Пролетая над Атлантикой, испытывала… какую-то странную радость. Подозрительно похожую на ту, которую чувствуют люди, когда возвращаются домой, к родным. Но ведь мое положение было диаметрально противоположным. Почему тогда… Попытки здраво оценить ситуацию ни к чему не привели, тогда, устав понапрасну гонять по извилинам серое вещество, я просто закрыла глаза.
Сон избавил от навязчивых мыслей, прочистил мозги, я так и проспала практически весь полет, разлепила веки, лишь когда самолет готовился зайти на посадку. С наслаждением потянулась, нечаянно задев локтем соседа. Получила в отместку неприязненный взгляд. Пусть. Несмотря на разливающуюся во всем теле дорожную усталость, с удивлением обнаружила, что полна сил – с каждым километром, что приближал меня к аэропорту, сама я как бы… оживала.
Спустившись по трапу, в мессенджере прочла сообщение от тети. Объяснения были путанными, но главное я поняла: обстоятельства складывались таким образом, что встретить меня было поручено Максу. Я даже остановилась, чтобы перечитать смс еще раз, вызвав острое недовольство следующих за мной пассажиров. Замечательно. Лучше бы на такси добралась, сейчас я совершенно не готова к встрече с ним. Но делать нечего. Пришлось взять себя в руки и шагать дальше, чтобы не задерживать остальных, теперь уже озираясь со страхом и внутренним трепетом, боясь и одновременно надеясь угадать неподалеку знакомые черты.
Он встретил меня в зоне прилета, когда я тащила свой раздутый от подарков чемодан, с трудом сняв его с ленточного транспортера. Просто подошел сбоку и отобрал ручку со словами:
– Дай сюда.
Голос раздраженный. Никакой романтики. Никакой радости в глазах. Похоже, кто-то уже успел испортить Максу настроение до меня. А может, это из-за меня. Наверняка из-за меня он злится.
Чемодан уже стоял рядом, мы отошли в сторонку, чтобы нас не затолкали топчущиеся за спинами пассажиры. Все были недовольны, все устали после перелета, никто не хотел ждать. Отыскав и забрав свои вещи, расходились, спешили каждый по своим делам, чтобы никогда не встретиться вновь. Обычная аэропортовская суета.
Макс не спешил. Остановился напротив, разглядывая мое лицо, смотрел пристально, цепко, словно чего-то ждал от меня. Но и я молчала, точно так же разглядывая его – жадно и в то же время с толикой смущения. Просто снова видеть его – этого было уже достаточно… этого сейчас мне было выше крыши.
– Ты… – он запнулся, словно нужное слово подобрать не сразу сумел, потер подбородок, скрещивая руки на груди,– ты как-то изменилась…
– Загорела, наверное, – нервно перебила, и уже уверенней, – я же загорела, Макс. Ты разве не заметил мой шикарный золотистый загар?
Попыталась улыбнуться, но на фальшивую улыбку он не купился. Покачал головой.
– Заметил. Но нет… в смысле не только это. Ты изменилась, – упрямо повторил, – но я пока не понял как…
Как будто было за что извиняться, глубоко пожала плечами, понимая, как по-дурацки смотрится этот жест. Он почесал в затылке, отводя при этом взгляд. Я и сама не знала, куда деть руки. Объявили о задержке какого-то рейса, сменились данные на электронном табло.
Встряхнувшись, Макс первым съехал с темы, распоряжаясь:
– Ну, что, обнимемся? Мы же до сих пор с тобой не обнялись, – я не упала в его объятия в ту же секунду, поэтому он нетерпеливо раскинул руки. Серьезно? – после разлуки вообще-то принято обниматься… ты что, не в курсе, деревня?
Переминаясь с ноги на ногу, почему-то стала озираться.
– Ну… ээ… что… здесь? Столько народу… вокруг.
Услышала негромкий смех. Но рук не опустил. И плевать ему на то, что выглядит нелепо.
– Расслабься. Всем на тебя пофиг.
Я все же колебалась.
– Иди уже сюда, мямля.
И он шагнул первым. И вдруг легко приподнял меня, и закружил, совсем как в старых добрых фильмах, заставив судорожно вцепиться ему в плечи. Я ведь не очень люблю высоту, а Макс такой высокий. Словно почувствовав мой страх, остановился, вскинул голову, врезаясь в меня взглядом – снова глаза в глаза, но уже как-то иначе.
Улыбка на его губах замерла, я видела, как она сползала, наверное, как и с моих, потому что Макс не отпустил – напротив, сжал меня крепче, но так осторожно, словно боялся ненароком сломать. А потом – невероятно – зарылся лицом в мои волосы, прижался щекой, потянул носом – я почувствовала, как распрямляются его легкие. Медленно выдохнул, обдавая шею жаром. Мои легкие, напротив, вообще перестали работать… Задвигалась, краснея, вырываясь… И он сразу же поставил меня на место – туда, откуда взял.
Его лица так и не увидела: сначала боялась поднять глаза, а потом Макс нагнулся, подхватил мой чемодан, выдвигая ручку, направился к выходу. Шагов через пять обернулся, посмотрел с недоумением, заметив, что я почему-то не следую за ним:
– Эй, ты чего там застыла? Шевелись, куколка, – самый обычный Макс с обычным голосом. И лицо у него самое обычное, – худшего дня, чтобы вернуться, ты придумать не могла, сегодня не город – одна сплошная пробка… так что надо поспешить… конечно, если ты не рассчитывала заночевать в моей машине.
У самого выхода, перед стеклянными раздвижными дверями вдруг резко остановился. Я задумалась о своем, и потому со всего маху впечаталась ему в плечо, словно в бетонную стену влетела. Раздраженно цокнула, отступая на шаг и потирая лоб.
– Надеюсь, ты не везешь там запрещенку? – с подозрением покосился на мой чемодан, – проблемы с законом мне сейчас ни к чему.
Шутник. Я только закатила глаза, обходя его сбоку, выходя наружу через рамку металлодетектора, глотая, давясь, обжигающе холодный воздух.
Парковка оказалась переполнена, и я не сразу отыскала глазами нужный автомобиль. Конечно, Макс припарковался строго под знаками: «Стоянка запрещена». «Работает эвакуатор». Эвакуаторов поблизости я не заметила, поэтому расслабленно направилась к пассажирской двери, уже предвкушая, как томится мое тело, погружаемое в горячую ароматную ванну.
– Не туда, – срезал меня Макс, заставив непонимающе обернуться, – давай сразу на заднее, чтобы потом не ерзать.
– А это еще почему?
– Кое-кого заберем по дороге.
Забросил вещи в багажник, хлопнул дверцей.
– Кого это? – напряглась я, следя за ним, пока Макс обходил машину.
– Ты ее не знаешь, – кивнул, – садись.
Допрашивать дальше не стала. Зачем? Приоритеты уже расставлены. Только обиженно буркнула, забираясь в салон:
– Я и на такси могу пересесть, раз так. Не стоило тебе утруждаться.
Макс мое замечание полностью проигнорировал. А может, и не услышал.
Я сразу поняла, что это она. Подпирала обочину, а стоило ему поиграть сигналом, сверкнула глазами, нацеливаясь. Сапожки на высоких шпильках, стройные ноги, бархатная шубка, изящно обхватывающая гибкое тело, едва прикрывая бедро. На этот раз яркая шатенка, с глубокой сочной рыжиной. Красивая. А Макс, оказывается, тонкий ценитель прекрасного. Разборчивый черт.
Едва машина притормозила, девица с завидной прыткостью заскочила внутрь, радостно потянулась к нему, здороваясь. Салон заволокло сыростью с дороги и цветочным букетом ее духов. Совершенно не смущаясь моего присутствия, Макс поприветствовал ее долгим поцелуем. Я раздраженно отвела глаза. Услышав томный несдержанный женский вздох, кажется, смутилась за всех троих. Да что он там с ней делает? Для моих ушей эти звуки точно не предназначены. Неужели обязательно устраивать здесь репетицию? Так и подмывало спросить, нарушая идиллию, а где же Лана? Но я сдержалась.
– Ой! – громко сказала девушка, наконец, отлипая от Макса и замечая меня. Похлопала пушистыми ресницами, переводя глаза с меня на него и обратно, протянула, – а мы не одни?
Знакомьтесь, мисс очевидность. Макс только усмехнулся.
– Как видишь. Это Ника. Помнишь, я говорил тебе… Ника, а это – Кристина.
Я сухо кивнула. Вот интересно, что он там про меня говорил.
– Ника? Так ты – Вероника? – повернулась полным оборотом, с бесцеремонным любопытством, будто витрину разглядывая, – а я не так тебя себе представляла… Ты же из Штатов сегодня вернулась, да? Вот только что? И как там жизнь… в Калифорнии?
– Да без понятия, – рубанула излишне резко, выплескивая на нее все скопившееся раздражение. На красивом лице отразился несложный мыслительный процесс. – Я была во Флориде.
В зеркале заднего вида столкнулась с давящимся от смеха Максом. В глазах его было много веселья. Чересчур много веселья, даже выплескивалось через край. Определенно, забавляется, а может, и наслаждается моей злостью. Продолжать разговор ему на потеху не стала. Вздернула брови, вынуждая его отвернуться.
Зажегся зеленый, и Макс включил поворотник, вновь сосредотачивая внимание на напряженной дорожной обстановке. Уж здесь не погоняешь. Не слушая, о чем продолжает спрашивать Кристина, вынула из бокового кармашка наушники и отвернулась к окну, отключаясь от происходящего, с головой ныряя в обновленный плей-лист. Пусть грубо, но я испытывала неоднозначные чувства: Макс ничего мне не сделал, вместе с тем ощущала себя так, будто он меня в грязную лужу только что с головой окунул, еще и тину со дна взбаламутил. И думала только о том, чтобы дорога поскорее закончилась. К сожалению, пробки от одного моего желания так и не рассосались.
Наконец, поселок. Вот и знакомый тупик. Шея от неудобного положения давно затекла, но я ни разу не посмотрела между сидений на эту парочку, ни разу не коснулась их глазами. Уши, как и голова, успели донельзя разболеться от многообразия музыки, терзающей слух, но наушники я сняла, только когда почувствовала, что вибрация полностью прекратилась: Макс заглушил двигатель.
Девушка из машины не вышла, так я поняла, что это не конечная точка их пути. Странно, почему Макс никогда не приглашает их в дом? На моей памяти случайных подружек он сюда ни разу не приводил, предпочитая развлекаться где-то на стороне. Словно это было табу. Суеверие. Невидимая граница, которую не каждой дозволено пересечь. В его комнате ведь даже Лана не бывала.
Чемодан чиркнул колесиками по дорожному покрытию. Опустилась дверца багажника. Опустилась и его рука.
– Сама докатишь? – смотрел оценивающе, сузив глаза. Будто намеренно хотел унизить. Опять. Но мне итак хватило. Поджала губы.
– Не сомневайся.
Потянулась за ручкой, но он не отпустил. Так и стоял, опираясь на нее.
– Что, даже ни о чем не спросишь? – повел взглядом в сторону, явно намекая на особу внутри.
Я тоже покосилась на машину. Оставшись по другую сторону, девушка внимательно за нами наблюдала. Но стекло было поднято, значит, слышать, о чем говорим, она не могла.
– Не спрошу, Макс. С чего бы мне спрашивать? – комментариев от меня он точно не дождется. – Это твоя жизнь… твои правила.
– Фу, как-то… шаблонно, – поморщился он.
– Может, и так, но… А вообще, думай, что хочешь… мне, знаешь ли, без разницы…
Макс почему-то нахмурился. Думал о чем-то, не сводя с меня глаз. Потом медленно, по слогам выговорил.
– Ну, если так…
Девушка внутри зашевелилась, откинула ремень, будто собиралась выйти, перетягивая внимание на себя, и я сразу почувствовала новый прилив какой-то нездоровой враждебности. Решила, что надо уйти, пока не наговорила здесь лишнего.
– Ладно, я устала с дороги… хочу отдохнуть, – нетерпеливо протянула руку, – чемодан отдай, я пойду. К тому же, там тебя ждут… не дождутся.
Макс кивнул своим мыслям.
– Как скажешь… – изящно подкатил чемодан, развернул для удобства, – увидимся утром.
Повернулся и направился к машине. Я – не мешкая и кипя от негодования, к дому. Но у самого крыльца он меня окликнул.
– Эй, Ника! – нехотя обернулась. Макс стоял у водительской двери, облокотившись на крышу, опустив голову на сцепленные пальцы рук. Оказывается, все это время провожал меня задумчивым взглядом, – помнишь, там, в аэропорту… я сказал, что ты изменилась?
– Помню, – так же крикнула я, – дальше что?
– Я, наконец, понял, в чем дело, – Макс мягко улыбнулся мне. Настроение, видать, у него уже выправилось, теперь, не в пример моему, было на уровне. На его уровне, – повзрослела, куколка. Ты – повзрослела.
– Вот так сразу?– не удержалась от иронии. – Всего-то за две недели?
– Именно, – ответил без тени улыбки, – именно так, – ответил, словно наградил.
Глава 9
Когда угасли первые – острые и яркие – впечатления после возвращения, колесо жизни покатилось прежней колеей, входя в привычное русло. Отшумели мои рассказы, заняли почетные места на полках мамины сувениры, слегка стерлись, заветрились эмоции, даже немного отмылось мочалкой золото американского загара. А как-то однажды, за обедом в кафе, подружки вдруг огорошили меня, когда дружно решили закатить… вечеринку по случаю моего возвращения. Спустя, собственно, две с половиной недели после моего приезда в город.
Скорее всего, им просто нужен был повод, чтобы собраться. Да я не особо сопротивлялась. Учеба – учебой, но всем хотелось отдохнуть, точнее, взять и оторваться – и чтоб на полную катушку, и чтоб совсем не думать о последствиях, ошибки молодости никто не отменял. А ведь моя копилка все еще пустовала, и этот пробел я собиралась скоро восполнить.
Именно с такими мыслями я натягивала джинсы, застегивала мелкие пуговицы на блузе, вставая на каблуки, пристально разглядывая себя в зеркало. Мне нравилось то, что видела. Но если я и изменилась, то совсем незаметно, чуть. Я так и не поняла, что именно Макс тогда имел в виду. А понять ведь очень хотелось. Но мы не часто виделись. Теперь – нечасто. Да и спросить его об этом я бы никогда не решилась, опасаясь нарваться на привычную насмешку в глубине серых глаз.
Макс где-то пропадал вечерами. И так изо дня в день. Изо дня в день. Я не знала, где он… не знала, с кем. Прислушивалась к звукам в коридоре, потом мне это надоело. Ведь коридор оставался пуст независимо от времени суток, независимо от моего внимания, вопреки моим желаниям или капризам. Утром, когда спускалась в столовую, Макс снова мистическим образом исчезал. Словно… избегал меня, моего общества. А может, ему было на меня плевать. Откровенно плевать. Однажды даже дядя не выдержал, спросил за ужином у тети, где ее непутевый сын. А та не смогла ответить.
Я делала вид, что меня все это не касается. Посещала репетитора, который усердно ставил мне правильное произношение. Преуспевала. Досконально выполняла домашние задания, даже внепланово клепала рефераты или эссе. Сначала себе, потом и другим. Так со временем выбилась в лидеры среди однокурсников. Эдакая отличница-зубрилка. Просто супер. Конечно, искала себе новых друзей. Находила. Я общалась с разными ребятами, перебирая их, перелистывая, и мессенджеры порой фонтанировали, забрасывая личку сообщениями, на которые мне почему-то не хотелось отвечать…
Вот и сейчас, когда крутилась перед зеркалом в ванной, Макса не было дома, и я нарочно позволила себе чуть больше: косметики на лице, кудряшек в волосах, соблазнительности в одежде. Была мысль пригласить его на вечеринку, правда была, да и девчонки советовали, но удобного случая это сделать так и не представилось. Пришлось солгать, что Макс отказался… занят… у него другие дела… Пусть просто выберут нужный вариант, поставят галочку, где пожелают.
Прямо в такси наши планы внезапно поменялись, и место дислокации было успешно перенесено. Такая спонтанность была всеми встречена на ура, проголосовав единодушно, мы отправились в новый ночной клуб, где прежде никогда еще не бывали. Ехать пришлось долго, загадочно петляя по незнакомым улицам. Передавая по кругу фляжку с каким-то горячительным, мы оглушительно смеялись всю дорогу, настраиваясь на мажорный лад, ужасно расстраивая водителя.
Потеплело, и снег немного подтаял, тревожа утрамбованный настил. Дружно вывалившись из машины, скинувшись и оставив Маринку расплачиваться, мяли сапожками слякоть и лужи, торопясь войти внутрь, приплясывая от нетерпения. Вышибалы все это время сканировали нас суровыми взглядами, но, когда подошли, препятствовать не стали, так что двери перед нашей веселой возбужденной стайкой оказались распахнуты.
Перешагивая через порог, уже будучи слегка навеселе, подняла глаза на мерцающую неоновую вывеску – размашисто, сверху вниз по всему фасаду. Клуб назывался незамысловато, но емко: «Нора». Выглядел соответственно. И находился в правильном месте. Не знаю, каким чудом мы сразу умудрились попасть в нужный тупик, ни разу не промахнувшись, но выбираться отсюда таксисту, должно быть, будет нелегко.
Нас было пятеро, разместились за шикарным столиком с диванами у стены, стреляя глазами в сторону танцпола. А потанцевать хотелось, атмосфера располагала к отдыху. Много людей, полутьма и взрывные ритмы – все это помогало размагнититься, забыть обо всем. Скоро запасы спиртного подошли к концу, с первым заказом мы разделались весьма успешно, а публика жаждала продолжения. Юльку уже прилично вело в сторону, когда она отправилась попытать счастья к приглянувшемуся парню под наши подбадривающие выкрики за спиной.
Меня, как самую трезвую и рассудительную, после недолгих обсуждений, снарядили к бару. Бармен пододвинул два наполненных стакана и отвернулся, чтобы обслужить следующего клиента. Дело за малым. Донести это добро до столика, не расплескав содержимое. Держа по коктейлю в каждой руке, не дыша, развернулась. И как нарочно, стоило оторваться от барной стойки, едва с кем-то не столкнулась.
– Осторожнее! – вскрикнула, в последнюю секунду уходя от нежелательного контакта. Выдохнула с облегчением, восстанавливая равновесие. Кажется, пронесло. Только собралась двинуться дальше, как меня придержали за руку.
– Вероника? Вот так встреча! Не ожидал тебя здесь увидеть…
Я подняла глаза. Прищурилась, собрав складки на лбу, судорожно копаясь в памяти, пытаясь извлечь оттуда хоть какую-то полезную информацию. Копаться уже было трудно: сплошные буреломы, заросли сорной травы в глубоких теснинах.
– Женя, – напомнил парень, так и не дождавшись ответа. И я сразу все вспомнила: и первый день в универе, и старшекурсников, и Джона, и Руслана и… Макса… И – Макса… И – Макса… – идем, я провожу. А ты с кем здесь отдыхаешь?
Сморгнула болезненные сентябрьские воспоминания, усилием воли возвращая себя в сегодняшний день.
– С девчонками, – вздохнула, – ну, пойдем, что ли… поможешь донести.
Джон нашему цветнику пришелся ко двору – общительный, веселый парень. С ним были еще двое ребят – все из той же тусовки, они к нам тоже вскоре присоединились. И понеслось. Атмосфера стала дружелюбнее, жизнерадостней и, конечно, развязней. Много шутили, смеялись до слез. Пили тоже много. Не помню, почему разговор зашел о Максе. Может, кто-то из девчонок в очередной раз посетовал, что его с нами нет. А Джон обронил:
– Макс? Видел его на днях в «Апогее». Вместе с Ланой.
– Они что, помирились? – Маринка посмотрела на меня. Они все на меня уставились. Я обиделась.
– Мне-то откуда знать? Летопись его личной жизни я вести не собираюсь.
Залпом допила стакан до дна, грянула о столик. За малым не разбила. Взгляд Джона чуть дольше, острее задержался на моем лице. А дальше он снова принес мне выпивку.
Потом мы уже сидели на диване. Сидели с ним в обнимку, глубоко утонув, кажется, мне это даже нравилось. Точно не помню. Но стеснения не было. А Джон вдруг вытянул руку, медленно раскрыл ладонь – с интригой отгибая палец за пальцем. Посмотрел в глаза, гипнотизируя, точно заправский змей-искуситель.
– Хочешь расслабиться? Я же вижу, ты – хочешь, Ника. А я могу тебе помочь.
Да, я хотела расслабиться. Я, действительно, хотела – расслабиться, развлечься, насладиться музыкой и непринужденной атмосферой. Только почему-то не могла. Поколебавшись, аккуратно обхватила пальцами белоснежную таблетку, коснувшись подушечками гладкой кожи. Может, завтра я об этом пожалею? А впрочем, может быть, и нет. Ведь если не попробую – это навсегда останется секретом. Послушно открыла рот…
– Умница, – выдохнули в ухо.
Запила коктейлем.
Женя одобрительно поднял палец кверху. Я и сама уже чувствовала себя храброй маленькой девочкой.
А скоро – Алисой в стране чудес. А может, Буратино в стране дураков. А Джон не отходил от меня, смотрел, не отрываясь, потом – уже не отлипал. Все время шептал что-то, уговаривал, склоняясь все ниже, почти укладывая на диван, наваливаясь, пытаясь поцеловать, как-то отметиться, запатентовать что ли. Мне не хотелось. Мне ничего не хотелось. Но как ему помешать?
– Поднимемся в вип-зал? Тебе хорошо, Ника? Хорошо? Сейчас будет еще лучше. Какая же ты красивая… ты так приятно пахнешь… так вкусно… ммм… мне хочется тебя съесть, всю… целиком. Ну, пойдем?..
Сделала слабую попытку высвободиться. Мало-помалу получилось. Мне не хотелось быть съеденной. Не им. Отпечаток жадных торопливых губ остался на моей шее. Липкий неприятный след. Загорелось немедленно пойти умыться. Вот же он… выход. Пусти…
– Мне нужно в туалет. Мне нужно…
Тогда, наконец, он отпустил меня.
– Возвращайся скорее. Я жду тебя здесь.
Нашла нужный коридор. Почти без усилий. Хотя уже плохо ориентировалась в пространстве. Пройдя сквозь людей, мимо парочек, что зажимались по углам, нашла свободный угол, куда музыка почти не доставала. Это было непросто, но я – нашла. Забилась. Уперлась лбом в стенку. Закрыла глаза. Хотелось плакать. Хотелось сделать себе больно. Очень больно. Чтобы потом стало хорошо. Потому что потом обязательно будет хорошо. Ведь так?..
– Слушаю, – отрывисто произносит кто-то. Кто-то, кто способен без мата снять трубку после второго гудка в полпервого ночи, чтобы ответить на мой вызов.
И я с удивлением узнаю голос Макса в трубке. Только вот зачем я ему звоню, из головы выветрилось напрочь. Почему именно ему? Сейчас? Мысли плывут по воле сумбурных волн… с абсолютно обвисшими парусами. Зюйд-вест, что был подвластен мне когда-то, исчез, иссяк, и ног коснулось дно…
Макс устал ждать.
– Ну, говори, я тебя слушаю.… Ника, я знаю, что это ты, у меня забит твой номер. И твое молчание, конечно, загадочно и даже поэтично, но со мной это не прокатит… Скажи, что ошиблась, повесь трубку. Я пойму.
– А если я не ошиблась?
– А если не ошиблась, скажи, зачем звонишь мне.
– А если… просто поболтать?
– Поболтать? – удивленно переспрашивает Макс. На заднем плане – приглушенная музыка, ласковый женский голос вновь окликнул его по имени, но Макс не отозвался, только стукнула дверь, и все звуки стихли. Я узнала этот голос. Значит, он действительно сейчас с Ланой.
– Ты хочешь поболтать со мной? Сейчас? Что за детские выходки? Ты, случаем, берега не попутала?
– Ничего я не попутала. Почему ты всегда такой невыносимо грубый со мной? Что я тебе сделала? – смертельно оскорбилась, – и я давно уже не ребенок, вот так. Если ты еще не заметил… И у меня вообще-то есть мысли… и чувства… у меня есть свои собственные личные чувства, Макс. Но знать тебе об этом необязательно. И я тебе никогда не скажу. Никогда и ничего… потому что тебе все это па-па-ра-ллель-но… ты понял?
– Понял я, понял. Ты где?
– А тебе-то что? Завидуешь, что мне весело? Без тебя? – противно хихикаю, – вот и не суй свой нос, куда попало.
– Чего?? Это ты меня набрала, помнишь? Где ты находишься, чудила?
– Я не чудила, – снова обиделась, – и я ничего тебе не скажу. Ничего!
Макс молчит. Точнее, недовольно пыхтит в трубку.
– Ника, ты лучше не зли меня сейчас. Откуда ты звонишь? Говори. Я приеду и заберу тебя… пока ты не натворила глупостей. Если уже не натворила…
– Я не… да не знаю я, где…
– В смысле не знаешь? Але. Ты на приколе? Где ты, Ника? С кем? А родители в курсе? – все больше распаляется Макс.
– В курсе. Конечно, в курсе. С друзьями. Я – с друзьями в… клубе. Мы, кажется… в каком-то новом клубе. В какой-то мрачной темной… дыре…
– С какими еще друзьями? Диктуй адрес клуба.
– Я не знаю адреса. Не знаю я никакого адреса! Ну, до чего ты приставучий… в самом деле…
– Это я приставучий?? А ну-ка, кидай геолокацию. Живо, – на заднем плане слышится какая-то суета, возня, посторонние звуки, что-то упало, и Макс выругался, кажется, он собирается в спешке. – Я все еще жду, Ника. Черт, или мне самому тебя отыскать? Но тогда тебе не поздоровится, куколка, это я тебе обещаю… В этом можешь даже не сомневаться… влетит по самое не хочу… и совсем скоро…
– Ой, да сейчас скину… тоже мне нашел проблему… И чего ты такой нервный, Макс… расслабься…
Все происходящее кажется сном, видится грезой наяву, будто не со мной происходит…
Я отняла трубку от уха, наморщила лоб, прикрыв один глаз, чтобы лучше сфокусироваться, пытаясь сообразить, как определить геолокацию. Но едва мои пальцы пустились в пляс по кнопкам, экран вдруг погас. Это я так сделала? Кажется, нет. Выходит, батарейка все же села. Как водится и как назло, в самый неподходящий момент.
– Нет, нет. Только не это… ну, не сейчас же… – я продолжала нажимать, пытаясь реанимировать телефон, еще не понимая, что без питания это невозможно. Надо найти зарядку, спросить…
Почувствовала чужое присутствие. В моем закутке, действительно, появился Женя.