Алена Юрашина
Моя любимая куколка
Но у меня были другие планы. Далеко идущие.
– Нет, это я тебе сейчас покажу… быструю смерть. Мгновенную. Ты у меня сейчас попляшешь.
Я блефовала. Разумеется, мне удалось перевернуться, потом и встать на четвереньки, прикрывая лицо, даже скатать снежок удалось и размахнуться как следует. Даже попасть. Снежный ком успел разбиться о куртку где-то в районе груди, не выше, но его рука уже метнулась ко мне, наперерез, не дав нагнуться за следующим, взяла за плечо, развернула, возвращая на обе лопатки сразу.
– Куда собралась? Так не пойдет. Лежи смирно, куколка. Лежи смирно, – я не желала выполнять его дурацкие требования, и тогда Макс навалился сверху, жестко фиксируя меня, сгреб руки, выводя их над головой, прижимая к снежному насту отнюдь не вежливо, потому что я беспорядочно размахивала ими, сопротивляясь, отталкивая. Потом недовольно кряхтела, трепыхаясь, как рыба. Потом принялась несдержанно орать, вконец обессилев:
– Это не честно! Да ты же сильнее меня! Ты меня сейчас раздавишь! Ты уже раздавил! Макс! Не играю! Я так не играю!
Плевать ему было на мои возмущенные вопли, он меня обезвредил, обездвижил, теперь просто наблюдал с довольной усмешкой. Но вместо того, чтобы продолжать злиться и кипеть чайником, я вдруг рассмеялась в голос. Лежать на снегу в мороз мне было совсем не холодно. Рассмеялась громче. Макс тоже улыбался, глядя на меня, слушая мой смех, но придерживал по-прежнему крепко, чтобы вдруг не ускользнула. Снег осыпался с ближайших веток, а снежинка с его ресницы мягко спланировала на мое лицо, и вокруг была только пронзительная тишина, оранжевая заря в бледной шафрановой дымке и… какие-то люди.
Мимо пробежала парочка таких же ранних пташек, что и Макс. Кажется, это были немцы. Удивленно оглянувшись пару раз на меня, распластанную, хохочущую, они все-таки выдавили из себя пожелание доброго утра. Что ни говори, вежливость у этого народца в крови. Макс что-то ответил им по-немецки. Они сначала изобразили удивление, косясь на меня, а потом даже заулыбались тепло, по-домашнему, как будто оценили шутку, и даже помахали нам, удаляясь. Вскоре исчезли за поворотом, не стало слышно шагов.
– Слезь с меня, Макс. Ты победил… победил. Теперь отвали…
Он не шевельнулся, только перевел глаза на меня. Улыбка играла на губах, восходящее солнце плавило сталь в зрачках. Пока мы боролись, шапка слетела, и волосы упали ему на лицо. Хотелось убрать их, отвести в сторону, открывая лоб, но руками я сейчас не владела, да и мгновение портить не стоило. А вот очень колоритный кадр можно было сделать. Вышло бы просто потрясающе. Но не судьба.
Любопытной я была от природы:
– Значит, ты еще и по-немецки говоришь?
Он чуть поерзал, словно пытался улечься поудобнее. На мне. Кажется, это не вызвало у меня отторжения.
– Совсем немного. Так… всего несколько слов знаю… Завидуешь?
Я прищурилась, потом устало прикрыла веки. Слишком много сияющего белого цвета вокруг. Похоже, скоро у кого-то разовьется снежная слепота. Макс ослабил хватку, чтобы я могла освободить руки. Я этим воспользовалась, медленно разводя их по сторонам, зарываясь кистями в снег. Его тело напряглось – подобрался, собираясь встать.
– Что ты им сказал? Ты сказал им что-то про меня, я знаю…
Замер.
– Ничего… кроме правды.
– Какой правды? Какой еще правды? Что ты сказал? Переведи, я же не знаю немецкого.
Расслабился.
– Сказал, что ты немного не в себе, – крутанул пальцем у виска, перенося вес на другую руку, чтобы повернуться, усаживаясь на снег, – что с головой не дружишь сказал. Не смотри так. Ты же не станешь отрицать очевидное?
Спорить не стала. Не до того. Я подозревала, сказал Макс не это. Может, не совсем это. Не дословно. Не в таком контексте. Я ясно расслышала, с его губ сорвалось liebe… а то, что означает это слово… Уж точно не «дурочка», это даже мне было известно.
Из-за поворота снова показались какие-то люди. И мне давно уже было не смешно. Наверное, ему тоже. Пружинисто вскочив на ноги, Макс сказал:
– Давай-ка сворачиваться. Подъем, Ника.
Оттряхнул шапку, запихивая в карман. Протянул руку.
На обратном пути мы больше нигде не задерживались. Жаль, до отеля путь был неблизким, слишком далеко загнал меня Макс. Хорошо, больше не торопил, не цеплял, мы вообще больше с ним не разговаривали. Повторять пробежку в ближайшее время, думаю, я точно не стану. А ближе к концу пути, словно жалея меня, Макс даже перешел на шаг, за что я была ему действительно благодарна. Так что к отелю мы подошли, уже отдышавшись, как будто возвращались с самой обычной, пусть и очень ранней совместной прогулки.
*
liebe – любовь
***
Но вот незапланированные каникулы приблизились к своему логическому завершению. Уже послезавтра можно будет увидеться с друзьями, снова посидеть в кафе, отоспаться в своей кровати. Спать, наверное, как урожденная сова, я буду до самого обеда. Сегодня я тоже задержалась со сборами, поэтому к кабинкам успела выстроиться приличная очередь. Стоя рядом, Макс привычно роптал, и мне пришлось долго игнорировать его нытье. А потом, проследив глазами за какой-то симпатичной девушкой, он вдруг решил взять себе горячего кофе. Кого он пытался обмануть? Будто я не заметила, что он пошел вслед за ней.
Вывести меня из себя не получилось. Настроение было бодрым, в голове крутилась какая-то веселая композиция, я с удовольствием мурлыкала ее себе под нос, наблюдая за суетой вокруг. Но все на свете имеет предел. Простояв так довольно долго, почувствовала раздражение и холод. Где же Макс? Он возвращаться вообще собирается? Скоро наша очередь подойдет. Нервничая, принялась оглядываться по сторонам, и тогда мой блуждающий взгляд остановился вдруг на чьем-то незнакомом лице.
Этот парень стоял, глядя прямо на меня, чуть приоткрыв рот, разве что слюна с подбородка не капала. То ли не заметил, что я тоже смотрю, то ли сильно призадумался, потому что выражение не изменилось. Когда мне в край надоели эти глупые гляделки, вспомнив Макса, с намеком покрутила пальцем в районе уха. Жест универсальный, думаю, поймет. И парень, действительно, отмер, а потом стремительным шагом направился ко мне, но ведь я добивалась не этого. С ходу пустился в объяснения. Оказалось, тоже русский.
– Нет, я не болен психически, – у него был очень приятный баритон, и внешность, кстати, тоже была недурна, особенно сейчас, когда закрыл рот, – и в развитии не так уж сильно отстаю, ты не думай, – а потом добавил, продолжая смотреть с неподдельным восхищением. – Я… я просто обалдел. Не каждый день таких красивых девушек встречаю…
Мы оба рассмеялись. Одновременно. Весело, искренне рассмеялись. Это было легко. Стоять с ним рядом, изучать глазами, обмениваться эмоциями. Наверное, со временем мы могли бы стать добрыми друзьями, а может, и не только…
За беседой не заметила, как пролетело время. Мы приехали сюда из разных концов нашей необъятной страны, а на деле выходило, будто выросли в соседних подъездах. Устав дожидаться товарища, к нам подошли и два других его приятеля, ребята обступили меня со всех сторон, скрывая от посторонних глаз. Об очереди и Максе я уже не вспоминала. Мы даже отошли в сторонку, чтобы не толпиться, встали под деревьями.
– Ого, а у Андрюхи десяточка. Мое почтение, – неизвестно к кому и по какому поводу обратился один из них, голубоглазый крепыш в пестрой – бросалась в глаза – вязаной шапочке.
Андрей, тот самый парень, с которым познакомилась первым, раздраженно покосился на него, потом, вздохнув, принялся нас знакомить.
Когда с формальностями было покончено, кто-то из них поинтересовался:
– А ты здесь с кем, Вероника? Наверное, с семьей на отдых приехала?
Я замялась. Снова вспомнила о Максе. Бросила взгляд в сторону редеющей очереди, но его так и не нашла. Огорчилась. Наверное, приударил за той красоткой, успев позабыть про меня.
– Не совсем с семьей, но…
– Значит, со своим парнем? – уже с любопытством перебила вязаная шапочка. Любопытство мгновенно вспыхнуло и в мягких карих глазах напротив, что принадлежали Андрею.
Ответить я не успела.
– Она со мной. Еще вопросы есть? Я внимательно слушаю.
Меня грубо потеснили, отодвинули за спину, вклиниваясь в разговор. Одна палка упала. Пока я ее поднимала, с трудом нагибаясь в этом облачении, сделавшем меня неповоротливой клушей, ситуация усилиями Макса успела накалиться до предела.
– С тобой? – присвистнула шапочка, разглядывая его внушительную комплекцию, которую лыжный костюм сделал еще крупнее, – эта малышка с тобой?
– Как ты ее назвал? – нахмурился Макс, поворачиваясь к нему, – ну-ка, повтори.
– Без обид, приятель, – Макс стиснул зубы, выдавая первые признаки зарождающегося гнева, – повезло тебе, имею в виду…
Андрей поспешил вмешаться. Если бы этого не сделал он, наверное, вмешалась бы я.
– Филя, не свисти флягой… – и уже обращаясь к Максу, – у нас нет проблем, парень… и здесь мы проблем не ищем, совсем наоборот, приехали, чтобы отдохнуть. Как и вы. Хотя лично я на твоем месте, – быстрый, но осторожный взгляд в мою сторону, – далеко бы от нее не отходил… мало ли… Но это так, просто совет…
– А ты не на моем месте. И в чужих советах я нуждаюсь меньше всего, – переключая внимание на Андрея, отрывисто бросил Макс. – А значит, каждый останется при своем, ясно?
– Ладно, ладно. Чего ты кипятишься? Я без подкола сказал.
– Я без подкола ответил. Если с этим разобрались… тогда дальше вы спокойно идете куда шли. Направление можете выбрать самостоятельно.
Ребята упорствовать не стали. Филя еще что-то ворчал за их спинами, но его быстро срезали. Извиняясь, я миролюбиво улыбнулась на прощание Андрею из-за плеча Макса, он ободряюще подмигнул в ответ. Наткнувшись на жесткий взгляд Макса, отвернулся. Чертов Макс. Разве можно так по-свински вести себя с людьми? Ребята ничего мне не сделали. Ему – тем более. Мне что уже, и познакомиться ни с кем нельзя? Я ведь не его собственность.
Устав, наконец, прожигать дыры в спинах удаляющейся троицы, Макс развернулся ко мне. Глядел мрачно.
– Смотрю, времени даром ты не теряешь. Что, оптом дешевле?
Я даже задохнулась на этот выпад, а он продолжал:
– Я давно понял, от тебя будут неприятности… стоило тебя впервые увидеть… Но я не думал, что их будет так много. Мне что теперь, каждый раз придется устраивать гладиаторские бои, если ты окажешься рядом?
– А я-то в чем виновата? Что ты сравниваешь! Вообще-то сейчас мы просто общались, – я с возмущением смотрела на него, пытаясь поправить съехавшие на лоб очки, объяснить что-то, хотя не обязана была этого делать, – Макс, да я же просто…
– Просто посиди в номере, Ника, – оборвал он меня, продолжая, не отрываясь, куда-то глядеть. Проследив глазами, я поймала в фокус стройную фигурку той самой роскошной красотки и позеленела от злости. А Макс, не замечая этого, продолжал, – неужели это так трудно? Ну, или упади на уши маме, она только рада будет снимать твою лапшу. Можешь ты хоть один день не создавать мне проблем? Можешь?
Красотка уже почти скрылась из виду, я видела, как напряглись его руки. Мыслями он был уже там, с ней, а не со мной рядом…
– Теряешь сноровку, Макс, – уронила через губу, – давай, догоняй быстрее… покажи мастер-класс. А то ненароком еще шею себе свернешь. А виноватой, как обычно, выставишь меня.
Не дожидаясь реакции, крутанулась на пятках. В глазах свербело. Но не от обиды. Не только от обиды. Было что-то еще. Что-то другое, в чем я еще долго не смогу себе признаться. Направляясь к главному корпусу, достала телефон и отправила Ярцева прямиком в ЧС. А пусть денек подумает над своим мерзким поведением. Ему не помешает провести самоанализ, почистить чакры, самосознание. Впрочем, и мне тоже.
У самого входа все же не выдержала, обернулась. Не то, чтобы я ждала, что он пойдет за мной, выберет меня, но… Макса за спиной уже не было.
Я просидела в своем номере до самого вечера. Сначала из принципа. Потом из мести. Потом из чистого упрямства. Упрямства было навалом, и даже острый приступ голода меня не остановил. Смотрела сериал, серию за серией. Грызла леденцы и орешки. Ужин тоже пропустила, сославшись тете на то, что у меня дико разболелась голова. А ближе к ночи вдруг услышала, как кто-то тихонько скребется в дверь. На цыпочках подошла, чтобы проверить догадку, и услышала знакомый голос.
– Ника, открой мне. Я знаю, что ты не спишь, – голос Макса – приглушенный, исполненный сожаления, а может, ему не хотелось, чтобы родители или кто-нибудь из постояльцев застукали его под моей дверью в столь поздний час, и он поэтому так проникновенно шептал, – и что с головой у тебя все в порядке, я тоже знаю. Пусти меня. Ненадолго…
Я молчала. Просто не знала, что на это ответить. Все еще не хотела с ним разговаривать. А кто бы захотел после того, что мне пришлось выслушать? Я что ли виновата, что у Макса язык без костей?
Он не уходил. И впрямь не поверил, что сплю, заговорил снова.
– Какая же ты вредная… – а куда без обвинений, это же Макс, – ну, не обижайся на меня. Я весь день тебе звоню, как дурак… и не могу дозвониться. Ты что, заблокировала меня? Это же детский сад, Ника… – помолчал. Как же, ответа не дождешься. – Ника… сегодня утром… я просто разозлился. Я очень разозлился. Не знаю, на кого. Не на тебя, это точно… Я сам не понял, почему так вышло… Ты… с ними… когда увидел… не знаю… Я был не прав… Слушай, давай уже поговорим, как взрослые люди, а не… Ну, открой… у меня в руке бутылка ледяного шампанского, в другой – бокалы… увидит кто, меня же засмеют… черт, я уже три пальца себе отморозил. Пусти меня. Выпьем на брудершафт? Я хочу с тобой помириться. Ника!
Осторожно отошла от двери. Я уже услышала все, что мечтала услышать. Хочет он. Ага. Я тоже многого хочу, но никого этим не напрягаю. Вот пусть теперь тоже помучается, поскулит под дверью… а потом пусть напивается у себя в номере в гордом одиночестве. А нечего вести себя, как пещерный человек… неандерталец… и хам.
В мозгу радостно вспыхнуло, когда снова забиралась на широкий подоконник, подбирая под себя ноги и накрываясь пледом. Значит, не выгорело у него сегодня с той красоткой. Злорадно потерла ладонь о ладонь, улыбаясь отражению в стекле мерзко, совсем как киношный злодей. И поделом ему. Кажется, я тоже не очень хороший человек. Но кто из нас способен к восемнадцати годам достигнуть абсолюта?… Не я… уж это абсолютно точно не я…
Макс оказался прирожденным переговорщиком. Приложил бы усилия, получил соответствующую корочку – и загребал бы немалые деньги. Я столкнулась с ним лоб в лоб в коридоре утром, едва высунулась за порог. Он мягко втолкнул меня обратно. Вошел следом, заботливо прикрыв за собой входную дверь.
– Не гневайся. Я пришел с миром.
А выглядел довольно помятым, будто всю ночь не спал.
– Ты что… ты же не прямо здесь ночевал? Я не хочу разбираться с администратором… С миром ты уже приходил, забыл? Пропусти. Я хочу есть.
Пошел на меня, заставив отступить.
– Ну, еще бы тебе не хотеть. Мне ведь назло вчера к ужину не вышла.
– Не слишком ли ты высокого о себе мнения, Макс? Я открою тебе тайну: мир не вертится вокруг тебя. Орбита мелковата.
Он мужественно проигнорировал мое философское замечание.
– Собирайся. Отвезу тебя в город. Там и позавтракаем. Здесь неподалеку… есть одно хорошее местечко, не для туристов. Мое любимое, если хочешь знать.
Уселся в кресло, закинув ногу на ногу, наблюдая, каким интересом разгораются мои глаза.
– Что? Прямо сейчас? – просто кивнул, пока я сомневалась, – вот только не надо жертв, Макс. Ты знаешь, в отличие от тебя я совсем не кровожадна. И адекватна. Я тебя не держу. Можешь идти, куда ты там собирался. Так и быть… считай, с этого момента мы больше не в ссоре.
Он не шевельнулся, уверенно повторил, вынимая из кармана телефон, чтобы скоротать время:
– Собирайся, вредина. Не испытывай мое терпение. Его итак очень мало осталось. Смотри, я сижу здесь и терпеливо жду. Этот день я хочу провести с тобой… и только с тобой, что тебе непонятно? Родителей я уже предупредил, они не против… одна ты тут кочевряжишься…
Меня не надо было дальше уговаривать. Я тут же бросилась в комнату, распахнула створки шкафа. Что надеть? Что надеть-то?? Приплясывала. А в спину уже летело требовательно-возмущенное:
– Эй! Что-то я не понял… Почему я в ЧС до сих пор? Ника! Ау! А если бы я тебе ночью писал? А может, я и писал… Разблокируй меня! Сейчас же, слышишь? Чтобы немедленно меня разблокировала!.. Да я сам это сделаю… Где твой телефон, куколка? Где телефон, спрашиваю? – я слышала, как он шарахается туда-сюда по гостиной, – куда ты его спрятала? Ника! А ну, тащи сюда свою бесстыжую задницу. И телефон свой прихвати…
Натягивая через голову белоснежный свитер, я глуповато улыбалась в пространство.
Глава 13
За три недели до моего дня рождения по городу – и не только по городу, по всей области – провокационной волной прокатился слух о музыкальном фестивале, который организаторы решили в этом году провести непременно на берегу моря. Нашего моря. Апрельская погода позволяла. Никаких препон администрация не ставила. Мэр – не взяточник – палки в колеса тоже не вставлял.
Я до смерти любила море. Я хотела поехать на фестиваль. Но не знала, как отпроситься. Родители Макса тоже уезжали – на весь уикэнд. Повод: свадьба дочери близкой подруги тети. Но то, что их не будет, не давало мне полномочий действовать по своему усмотрению. Совесть грызла. Как жаль, что она у меня есть, подумала я, когда однажды за ужином решилась открыть рот…
Море. Стоило мне вплести это слово в разговор: невзначай, безо всякой привязки к событию, даже не упоминая о планируемом на следующих выходных мероприятии, тетя с дядей вдруг совершенно неожиданно взорвались таким негативом, припоминая нашу с Максом злополучную поездку, что я долго, приуныв, слушала их гневные афтершоки. Тогда же решила, что о фестивале мне сейчас и вовсе не стоит упоминать. Себе же дороже выйдет.
Но время текло. Неумолимо текло. Поехать хотелось. Очень даже хотелось. Тело зудело. Ноги мечтали пуститься в пляс. Там же будут выступать мои любимые группы! Подружки тоже все уши прожужжали. Весь университет целую неделю гудел, как растревоженный улей. И вот наступил тот самый день. Время «Ч». Все случится уже завтра. Смирив свою гордость, я поняла, что готова. Готова пойти на крайние меры. Макс это событие уж точно не пропустит, я это знала наверняка. Знала, что он поедет. Что ж, фестиваль того стоил. Вот просто – пан или пропал.
Долго готовила себя, пристально через окно наблюдая, как Макс любовно возится внизу со своим внедорожником. Ну, что за идеальная пара. Погожий солнечный день. Макс, намывающий свой драндулет. На небе ни облачка. В воздухе – дыхание зарождающегося в глубине матери-земли лета. Конечно, он снял толстовку, оставшись в одной футболке. Поигрывая литыми мышцами, мелькал перед носом, нервируя меня. Вскоре к нему присоединился Руслан. Впрочем, этот без особого энтузиазма. Видимо, просто делать нечего. Но это даже кстати. Да. Свидетели мне не помешают. Итак, все располагало, решила я, идя навстречу успеху со стороны гаражных ворот.
Макс чуть сдвинул брови для острастки, как только я озвучила свое предложение.
– Значит, родители запретили, и ты сразу прибежала ко мне, – смотрела, стараясь не морщиться, в его ухмыляющуюся физиономию, – я польщен, куколка. Наконец-то мой авторитет получил заслуженное признание.
– Да я у них еще не спрашивала, – недовольно обронила. Что это за особый талант сводить тему любого разговора к собственной персоне?
Он пожал плечами, выжимая мокрую тряпку. Я смотрела, как из перекрученной ткани сочилась последняя влага. Какие сильные у Макса руки.
– Ну, так пойди и спроси… При чем здесь я?
Поравнявшись с приоткрытой задней дверцей, прижалась животом, наблюдая, как он тщательно трет одно и то же место – размашистыми, уверенными движениями. Засмотрелась, словно на трюк на сеансе гипноза – тот, что с раскачивающимся медальоном. С трудом отвела глаза. Солнце, отражаясь от глянцевой поверхности, слепило.
– Я хочу поехать с тобой, – Макс только хмыкнул, но я не отступила, – возьми меня с собой, Макс. С тобой меня точно отпустят…
– Вот оно что, – он выпрямился, откидывая челку со лба. Не пора ли ему постричься, в самом деле, подумалось раздраженно. Бросил тряпку в ведро с грязной водой. Ведро стояло у переднего колеса, но он забил трехочковый. Вытер руки о штаны, – а в чем тут моя выгода, куколка? В Тулу, сама понимаешь, со своим самоваром попрется только дурак. Я похож на дурака?
Я закипела моментально.
– Ты… Вот можно подумать, мне это нужно! Да больно надо! Мне это надо не больше, чем тебе! Да гуляй ты, с кем хочешь. Хоть ноги по колено себе сотри… И вообще… я не это имела в виду. Зачем ты всегда все выворачиваешь наизнанку? Еще и это приплел… а я к тебе вообще-то по нормальному вопросу обратилась, думала, ты человек, а ты…
– Хамишь, – лениво резюмировал Макс. Он уже отвинтил краник, и теперь присел, поливая себе на руки из шланга, – а ведь должна сейчас слезно просить меня, уговаривать, а то и умолять, чтобы я согласился, это же было твоей целью, ты ведь за этим сюда пришла? Ты всегда такая непоследовательная, Ника? Или режим тупой блондинки активируется только в моем присутствии?
Я задохнулась от возмущения, зачем-то принялась оглядываться по сторонам, то ли призывая небо в свидетели, то ли надеясь, что где-то в укромном месте и в самом деле терпеливо ждет моей отмашки снайпер. Было бы кстати. Но взгляд нащупал только лицо Руслана. Сидя в салоне, вихрастый сосредоточенно настраивал частоту, не обращая на нас никакого внимания.
Нужно было срочно остыть. Всегда терялась, когда Макс так спокойно цедил оскорбления. В таком настроении с нахрапа его не возьмешь, не подберешься, только ногти себе обломаешь. Ну, так и быть, придется уговаривать. И то не факт, что поведется.
– Макс… – я театрально вздохнула, – ну, Макс… – он уже вытирал руки, с усмешкой поглядывая на меня, – ну, там будут все мои девчонки. Они все поедут, все, а я… Ну, пожалуйста, возьми меня с собой, ну, что тебе стоит. Увидишь, от меня не будет хлопот. Да ты меня даже не заметишь…
– На что ты готова ради поездки? – перебил он, поднимаясь и упирая руки в бока.
Вот это уже серьезный разговор. Деловой. Это я понимаю. Оживилась.
– Да на что угодно. Только возьми меня, Макс. Возьми меня с собой.
– Ладно, возьму, – я едва не подпрыгнула от радости, – но сначала… – выдержал паузу, – ты вымоешь мою машину. И не на отмазаться, а на совесть.
Швырнул в меня тряпкой, что держал в кулаке. Ну, конечно. Вот и унижения в ход пошли. Сейчас их будет больше. Я сразу отбросила тряпку в сторону, будто горящую паклю.
– Подними, – указал бровями, – а когда закончишь здесь, позовешь меня… выгоню из гаража следующую.
– Это все? – язвительно прищурилась я, – или будут еще пожелания? Выкладывай, не стесняйся.
– Ты начинай, – невозмутимо ответил, – а там поглядим… А теперь тряпку подняла. Живо. Она вообще-то чистая, соображать надо. Но куда тебе…
Видит Руслан, я пыталась с ним договориться, но этот парень, похоже, русских слов вообще не понимает. Или удачно делает вид, что иностранец. Ноги вдруг коснулся пластик, ненароком глянула вниз, разглядывая круги на темной грязной воде. Даже не колебалась. Всего-то половина ведра. Дужка послушно легла в руку. Макс не успел помешать, а скорее, не ожидал. Полуоборот, и я в замедленной съемке наблюдаю, как летят в него брызги воды, разбиваясь в полете на капли.
Удивительно, он даже не вздрогнул, когда поток обрушился в лицо стеной. Только закрыл глаза. Руслан где-то сбоку присвистнул, стремительно выбираясь из машины – спасать Макса или меня от Макса, не знаю. Я в его сторону даже не посмотрела. Не на том горизонте собирались черные грозовые тучи.
Вот он отмер, поднял руку, убирая с лица излишки влаги. Четкое движение закончилось на подбородке, пальцы гневно стряхнули капли на землю. Он посмотрел мне прямо в глаза, мгновенно отыскав выжигающим дотла взглядом.
– Один – ноль, – проговорил тихо, но страшно, – а теперь мой ход.
Он еще только нагибался за шлангом, а я уже знала, что будет дальше. Очки неизбежно сравняются. Засуетилась, заметалась, перевернула ногой ведро, случайно наступив в него, едва не растянулась на дорожке, облегчая ему задачу.
– Макс, не надо. Ну, подожди. Давай поговорим, как цивилизованные люди… мы же можем…
Руслан рыбкой нырнул в салон, чтобы не попасть под замес. Ну, почему я не поступила точно так же? Запаниковала. На секунду упустила Макса из виду, оббегая вокруг машины, решив укрыться от его мести на заднем дворе, и вот здесь-то он меня изловил, жесткой рукой поперек туловища. Это все уже было. Только в этот раз вода была безупречно ледяной, а о пощаде я почти не просила. Интересно, как кашемир переносит холодный душ?
Когда все закончилось, вдруг набежали тучки. Потеряв интерес ко мне, Макс уже вернулся к машине, стянул с себя мокрую футболку, точным движением отправив куда-то в угол. Нагнулся к багажнику, сверкая обнаженной спиной, копался в нем. Натянул толстовку, застегнул молнию на груди. Я продолжала стоять, как мокрая облезлая курица, обтекая. Откуда-то изнутри уже начинал рождаться озноб.
– Битва бастардов, блин… Я будто в Хельмовой Пади побывал… теперь даже не знаю, кто из вас круче, – с восхищением крякнул Руслан, обращаясь к Максу, – ты или эта девчонка.
– Яйца, Рус, – игнорируя мое присутствие. – Яйца всегда круче.
По-моему, в тот момент я его действительно ненавидела.
– Меня трясет от тебя, Ярцев, чтоб ты знал! Меня от тебя просто…
– Тебя трясет не от меня, а от холода, – спокойно заметил. – Дуй в дом и переоденься. Что стоишь? Бегом давай.
– Я все равно поеду туда… я все равно… – повторяла, чувствуя, как в уголках глаз начинают скапливаться слезы, – с тобой или без тебя, я…
– Ну, не быкуй ты, Макс, пусть она поедет. Что здесь такого? – неожиданно вмешался его приятель.
– Руслан, – угрожающе протянул Макс, поворачиваясь к нему.
– А что Руслан? – отмахнулся, – ты же не дал ей ни одного шанса, а это, брат, не по-пацански, – с симпатией посмотрел на меня. – Я тебя приглашаю, Ника. Романтик, конечно, не обещаю, но поедешь ты со мной. Сейчас пойду и отпрошу тебя. Вот прямо сейчас. Не волнуйся, мне они не откажут. Так что… завтра я за тобой заеду. Выходи в полдень, я буду у порога ждать, вот здесь… А если задержишься… ничего страшного… я подожду, – улыбнулся, – выйдешь?
Макс молчал, глядя только на Руса. Сцепил зубы до хруста, но упрямо молчал. Руслан его не боялся. Подмигнул мне, и губы сами собой растянулись в ответной улыбке. Какой приятный человек этот вихрастый. Плакать тут же расхотелось. Повременю. Я не раздумывала ни минуточки.
– Я выйду, – сказала, все-таки клацнув зубами.
– В дом зашла, я кому сказал! – рассвирепев, вдруг рявкнул Макс, заставив вздрогнуть. – Ника, сейчас же!
– До завтра, – благодарно шепнула Русу, обхватывая себя за плечи, окрыленная, взмывая вверх по ступенькам.
– Ну и какого хрена ты вытворяешь, Макс? Что это было? – еще успела услышать, как негромко сказал Руслан.
Ответа Макса так и не дождалась.
***
Руслан не обманул, приехал даже с запасом времени, но и я не промах, вышла загодя. Так что ровно без четверти двенадцать, закинув мою скромную спортивную сумку в багажник, мы уже выехали за пределы города. Да, путь был неблизким. Да, присматривались друг к другу. Первые километры мы оба слишком нервничали. Я видела в нем только продолжение Макса, а он, скорее всего, подарок, который нельзя распаковывать ни в коем случае. Хотел ли он снять обертку? Да кто его знает.
Руслан не старался наладить диалог, давая мне время адаптироваться. Меня все устраивало. А потом… был легкий перекус на трассе, когда Рус феерично опрокинул на себя стакан с соком, и мы ржали, как кони, пока он переодевался у машины. А потом – заправка авто, и он неожиданно посадил меня за руль, доверяя свою жизнь. А после, когда пересела на пассажирское – и дрожь в руках, и немеющий язык, и все мои эмоции, которыми фонтанировала, благодаря, радуясь, что не подвела, а он лишь тепло улыбался. А в музыкальных предпочтениях мы вообще вдруг раскрылись друг другу. Подъезжая к побережью, я уже была его штурманом. Его путеводной звездой. Неловкости как не бывало. Молчание между нами с тех пор если было, то лишь расслабляющее, а не вынужденное. Руслан – вот кого бы я со временем могла назвать своим старшим братом. Ну, почему не он родился у моих родственников?
Ярцев не крохоборничал, заблаговременно снял гостиницу в два этажа неподалеку от места проведения фестиваля, разумеется, в доле со своими приятелями, одним из которых был мой водитель, поэтому неудивительно, что он привез меня прямо сюда. Возле входа – знакомый невыносимо-желтый спорткар – выходит, с собой он мог взять лишь одного человека… Кого? Свою новую подружку? А может, и вовсе приехал один? Почему вообще я думаю об этом?
Прямо в дверях мы столкнулись с Максом. Ребята сухо пожали друг другу руки, на меня Макс даже не взглянул. С ним была компания, около дюжины человек, друзья, девушки, не знаю, кто за кем ухлестывал, не хочу знать, кто с кем будет спать. Они уже выходили, и я замялась на пороге, пытаясь поймать и одновременно опасаясь нарваться на его взгляд. Напрасно. Макс, в числе прочих, прошел мимо меня. Но было и существенное отличие: он прошел сквозь меня, будто я была пустым звонким местом. Зацепило ли? О, да. Внезапно изменив решение, даже не стала доставать свои вещи из машины, и мы с Русланом – в прежнем тандеме – отправились в заведение напротив, чтобы теперь полноценно пообедать.
А потом был концерт. Музыка уже оглушала, а ведь исполнители только настраивались на нужную волну. Взрыв, фейерверк… И девчонки, с которыми встретилась, созвонившись. И я не думала ни о чем. Вибрировала, подпевала, вторила и фальшивила, как и море голосов рядом. Вспышки камер, фонарики на телефонах, софиты, долбящий звук, намечающаяся пенная дискотека. Здесь было все, о чем только можно мечтать. Все, о чем я мечтала. Эмоции зашкаливали, глаза разбегались. И все же мне почему-то было грустно. Разлив дегтя становился все шире, отравляя реку меда. Грустнее было от того, что я это понимала. Разве об этом я мечтала? За плечом моим Руслан, и плечи мои обнимает он, а не Макс. А я разве хотела, чтобы это был Макс?.. А где он… Макс?
То, что я ни разу не увидела его после условной встречи по приезду, жирно, нахраписто перечеркнуло вдруг все воображаемые плюсы этого мероприятия. Почему Макса не включили в программу? Что мне ваши песни? Что музыка? Что исполнители… только и думала, перебирала в уме… Где он? С кем? Думала и не понимала, зачем загоняюсь. Думала и не понимала, что я вообще делаю здесь, без него…