полная версия

Алексей Юрьевич Ханыкин
Потомственный торговец, дорога и родная кровь

Полная версия

3

Как и обещал Дентерро, скоро им пришлось, спрятавшись за рваными балахонами, спешить к дому старосты. На пороге их уже ждали большие ящики, которые следовало как можно скорее доставить в повозку и спрятать от посторонних глаз. Арчивальд, ожидая, что товар будет тяжёлым, собрал силы и постарался поднять ящик, но тот поддался на удивление легко, лишь послышалось, как внутри что-то загремело.

– Чего шумишь-то? – прыснул Дентерро, но сын ему ничего не ответил.

Они в полной тишине таскали по несколько ящиков до повозки. В ночи лишь их шаги нарушали покой, и иногда где-то далеко в полях стрекотали сверчки. В окнах домов не было ни искры, но со всех стен доносился усталый мужской храп. Им предстояло восстановить силы перед новым днём работы в поле. Когда последний ящик оказался в повозке, Дентерро облегчённо выдохнул и вытер со лба капли пота. Арчивальд безучастно прошёл вглубь, где скамья раскладывалась в недлинное спальное место, и заёрзал рукой в темноте. Нащупав небольшой бурдюк, он осушил его наполовину и протянул отцу. Тот замотал головой.

– Тебе не интересно, что там?

– Мы несли это среди ночи, укрывшись жаркими балахонами. Если я спрошу, нет гарантии, что ты расскажешь.

– Как бы да, – засмеялся мужчина, – но нет. Иди сюда, пора узнавать некоторые секреты своей семьи.

Арчивальд положил бурдюк и неуверенно подошёл. Дентерро достал светящийся камень и протянул сыну, начиная аккуратно, с явно излишней осторожностью отдирать крышку ящика. Та не сразу поддалась. Отогнув угол, он вцепился в щель пальцами, выругался и потянул. Гвозди, сопротивляясь, стонали, но вскоре ящик был открыт. Внутри лежали небольшие склянки, наполовину наполненные какой-то жидкостью.

– Страшная вещь, – рассматривая бутылочки, пояснил Дентерро. Взяв одну, он поднёс её к камню: – Тифенитовая сласть – неживительная влага, которая позволяет нашей семье до сих пор держаться на плаву. Если не хочешь потерять рассудок, не вздумай даже нюхать её! Она… заставляет людей меняться. Лизар выращивает нужное растение у себя на огороде, а потом дома тайком перегоняет в жидкость. В Королевстве её распространение под запретом, а знаешь, что это значит? Это значит, что продать её можно в несколько раз дороже! Помню, несколько лет назад, кажется, четыре зимы прошло, я так хорошо нажился на этой жидкости. Правда, пришлось сперва повозиться… Узнал, что есть глубоко в лесу поселение каких-то дикарей, кажется, у них даже названия не было. Как они только выживали?.. Пришлось поджечь лес, отравить всю рыбу в реке, и они как миленькие скупили у меня почти всё! Ты представляешь? Почти всё! Пришлось спешно уезжать, пополнять запасы. А Сласть они как покупали… Голодали, но новую скляночку этой гадости пытались купить. Правда, помешались немного, чуть девчушку в доме не сожгли, вместе с покойным отцом, но это мелочи.

– Мелочи?

– Разумеется. Видимо, они в таких объёмах пили Сласть, что последний разум из тела улетел. Начали думать, что из-за неё у них лес загорелся и что рыба подохла в реке тоже из-за неё, – Дентерро засмеялся так громко, что, казалось, от его хохота проснутся все местные. Вдоволь насмеявшись, он нахмурился и бережно положил склянку на место. – Поклянись. Поклянись, что никому не расскажешь об этом?

Арчивальд замешкался.

– Клянись!

– Д-да, клянусь.

– Кровью своей поклянись!

– К-кровью своей клянусь… что никому и никогда не скажу того, что здесь услышал.

Дентерро облегчённо вздохнул. Морщина со лба убежала куда-то во мрак ночи.

– Хорошо. А теперь давай спать. Утром опять торговать.

Не дожидаясь ответа сына, он быстро расстелил плотную ткань на пол и лёг, перекрыв проход. Арчивальд, не имея возможности выйти, сделал ещё пару глотков воды из бурдюка и разложил скамью. С трудом уместившись на неё, он поджал ноги и отвернулся к стене. Спать не хотелось. А когда ночью нет сна – лучшее время для длинных дум. Арчивальду было над чем размыслить. Сомнения, которые терзали его, подтвердились. Семья поколениями обретает славу и деньги незаконным путём. Торговля запрещёнными предметами – то, в чём преуспел отец, а значит, его дед и другие потомки имели похожие, свои способы прославиться на всё Королевство. А самое неприятное – что король Герольд Седьмой дарует им фамилию, увековечивая человека. От такой несправедливости ему становилось до ужаса обидно. Долго размышляя над этим, единственное, что придумал Арчивальд, – отречься от семьи.

4

Через несколько дней торговли, когда запасы товара у Дентерро начали подходить к концу, а кошели покупателей стали худы, как нищие зимой, повозка отправилась домой. Арчивальд старался не подавать виду, но безразлично смотреть на старосту Тифенона Лизара он больше не мог, а потому старался эти дни избегать с ним встречи. Он чувствовал, как внутри что-то закипает, и желание несколько раз ударить по этой мясистой наглой роже было готово вот-вот вырваться, и парень с трудом мог себя сдержать, ведь причиной распространения Тифенитовой сласти – жидкости, из-за которой страдают люди и благодаря которой наживается семья, – стала в первую очередь жадность старосты. И Арчивальд не забывал об этом.

Как только повозка подъехала к поместью, Дентерро поторопил сына разгрузить ящики и спрятать поглубже в погреба. Теперь, когда не нужно было прятаться в ночи под плащами, товар казался даже легче, чем прежде.

– Постой, постой, эти не трогай. Передохнём чуток, и… – Дентерро замолчал, ожидая реакции от сына, но вскоре продолжил, – поедешь со мной продавать Сласть?

– Не в этот раз. Дорога сильно измотала, и эта деревня, она…

– Значит, в следующий раз обязательно!

Мужчина похлопал сына по плечу, и они направились в поместье, пока прислуга занималась с лошадью. Арчивальд, не проронив ни слова, заперся в своей комнате, упал на роскошную кровать и впервые за несколько дней сладко заснул.

Разбудил его стук в дверь – непривычная вещь в поместье. Арчивальд хотел встать, но остановился, спросив, кто там.

Дверь слегка приоткрылась, и в комнату заглянул Дентерро. Он улыбнулся, хотя выглядело это неприветливо. В конце концов, искренне он улыбался только тогда, когда зарабатывал деньги.

– Отдохнул? Поедешь со мной торговать?

– Отец, у меня нет сил.

– Ладно, ладно. Отдыхай, хорошо.

Дентерро захлопнул дверь. Шаги отбивали такт, пока он не ушёл достаточно далеко. Арчивальд встал и подошёл к окну. Внизу уже стояла та самая телега, но навес был новый, чистый. Пара человек из прислуги гладила лошадь, ожидая, когда придёт извозчик. И он неспешно вышел. Словно стремясь потянуть время, он медленно подошёл, погладил животинку и посмотрел на окно – Арчивальд в последний момент успел отойти. Горько вздохнув, Дентерро сел, взял поводья и, ещё раз взглянув на пустое окно, отправился в путь. Парень считал секунды, чтобы вновь выглянуть: боялся, что его заметят. Он терпеливо ждал, когда силуэт отца скроется за горизонтом.

Тихонько приоткрыв дверь, Арчивальд выглянул в коридор. Как и прежде, царила мёртвая тишина. Не нарушая её, он поставил себе цель пробраться в рабочую комнату отца и украсть деньги, а потом сбежать прочь, отринуть фамилию и начать новую жизнь. К такому решению он пришёл, обдумывая положение бессонными ночами, когда они торговали в Тифеноне. Арчивальд не хотел быть причастным к незаконной продаже – он желал достигнуть высот в своей жизни честным путём. Не забывая о цели, он спешил к комнате. Каждое мгновение пребывания в коридоре парень боялся, что навстречу выскочит прислуга. Объяснять, зачем он идёт в рабочую комнату, куда отец запретил всем входить, было бы трудно. Прислушиваясь к каждому шороху, он добрался до нужной двери. Немного потянув её, Арчивальд затаил дыхание. Петли не скрипнули, и, к удаче, комната была открыта. Отец редко запирал что-то в поместье, ведь эта земля – его собственность, и здесь нет его врагов. Проскользнув в щель, он закрыл дверь и осмотрелся. В комнате было на удивление много книг, под них стояли целых пять книжных стеллажей. В одной стороне красовался массивный стол, а в другой располагалась огромная для одного человека кровать. По обе стороны от рабочего места висели два портрета: юного Арчивальда и темноволосой женщины с лёгкой улыбкой. Она сидела на большом деревянном стуле, элегантно сложив руки на коленях. Его мать. Арчивальд не мог вспомнить, когда был нарисован этот портрет, но он явно был сделан, когда болезнь её уже одолевала. Художник, очевидно, пытался скрыть её усталые глаза и натянутую из последних сил улыбку, но руки мастера всё-таки не давали писать ложь. Потому картина получилась неестественной.

От воспоминаний его отвлёк скрип двери. В комнату неспешно вошёл старик Петер. Безучастно он посмотрел на внука и несколько раз чавкнул, словно пытаясь дожевать что-то.

– Чего делаешь? – устало прохрипел дед.

– Книгу ищу, – на ходу придумал Арчивальд.

– Книгу?

– В библиотеке не нашёл, а хотел бы почитать что-то из ремесла торговли. Я… думаю, пора уже постигать правила.

– То, что нужно в жизни, не пишут в учебниках. Этому научат лишь старики.

– Когда я поеду с отцом, я буду учиться на практике, но сейчас, я думаю, важно прочитать, как это описывают в учебниках.

– Хм, понятно, – почесал подбородок Петер, – значит, в библиотеке не нашёл? Давай помогу. У него здесь так много книг, что, если будешь искать один, времени потратишь много.

Старик подошёл к одной книжной полке, Арчивальд направился к другой, поодаль. Он ожидал, что в комнате будет какой-нибудь чемодан с золотом, но места, где могли бы храниться ценности, найти не удавалось. Быстро перебирая книги от полки к полке, он заметил, как на столе блеснула небольшая связка серебряных ключей. И в этот момент он услышал:

– Нашёл! – шустро схватив книгу, старик подошёл к Арчивальду и протянул ему том. – Держи.

– О, да, спасибо.

– А теперь давай не будем нарушать покой комнаты, когда хозяин в отъезде.

Старик легонько толкнул парня в спину и, обогнув его, первым дошёл до двери. Открыв её, он посмотрел на Арчивальда. Тот медленно вышел из комнаты, направившись к себе. Больше они не сказали ни слова, и Арчивальд был этому несказанно рад.

Захлопнув за собой дверь, он бросил книгу на стол и сел рядом. Ему предстояло придумать, как вновь не попасться старику и быстро спланировать план побега.

На следующий день Арчивальд был как никогда общителен. Он обошёл всё поместье, высчитывая шаги, время, препятствия в виде прислуги. Разговаривал с ними, стараясь узнать распорядок дня и порядок перемещения по зданию. В конце концов он узнал, какая лошадь самая быстрая в конюшне. Вскоре должен был вернуться отец. Тянуть больше было нельзя.

Собранный наплечный мешок ждал Арчивальда у двери с самого утра. Босиком, чтобы не привлекать внимания, он добрался до комнаты отца и, едва приоткрыв дверь, протиснулся внутрь. Связка ключей находилась на том же месте, где парень видел её несколько дней назад. Арчивальд вздохнул с облегчением – пока всё шло по плану. Среди прислуги ходила весть, что в какой-то книге Дентерро держал потайную шкатулку. Видели, как несколько лет назад он купил толстый том, страницы которой были иллюзией, а сама она была глубокой шкатулкой. Арчивальд надеялся найти её, ведь больших и толстых книг на полках было не так уж и много. Быстро перебирая одну за другой, он доставал, открывал и, не найдя нужной, бросал на кровать. Так продолжалось, пока книг, подходящих под описание, почти не осталось. Потянув за один из корешков массивной книги, он смог лишь немного сдвинуть ее с места. Щёлкнул механизм, и крышка стола приоткрылась. Арчивальд поспешил к ней. Внутри оказалось узкое пространство, где лежало два тёмно-красных слитка, золотые украшения и несколько мешочков. Набрав в руки ценностей, он бросил ключ и поспешил в свою комнату: теперь пути назад нет.

Сбросив в наплечный мешок ценности, что успел достать из комнаты отца, Арчивальд помчался к конюшне. Отовсюду почувствовались тяжёлые взгляды, насмешки и шорохи. Казалось, что весь дом начал смотреть за ним, за каждым шагом, готовясь схватить в самый последний момент.

До конюшни Арчивальд добрался быстрее, чем ожидал. Отдёрнув щеколду загона лошади, он спешно вывел её на свет. И через мгновенье она упала замертво.

В нескольких шагах от парня стоял Петер, доставая из полупустого колчана вторую стрелу: