Александр Зиборов
Ихтиандр – Властелин морей
Глава 20. Тайна Тома Бредли
На вторые сутки «Властелин морей» уже шёл мимо французских берегов. Нетерпение пассажиров нарастали. Скоро будет Гавр и они смогут сойти на берег, увидеться с родственниками. А Портсмут, родной город Тома Бредли, находился по другую сторону Ла-Манша, и ему казалось, что до дома рукой подать.
Вечером он пригласил к себе Доминика, с которым почти подружился за время плавания. Угостил грогом. Они разговорились. Том Бредли рассказал о том, что скрывал всё это время.
Его отец владел верфью, не преуспевающей, но вполне благополучной. Он стать судостроителем не стал, хотя дело освоил, с детства помогая отцу. Рассказы моряков будоражили его воображение. Он ушёл в плавание простым моряком. Вдоволь нахлебался «экзотики», мытарств морских будней, штормов и штилей, нередко мёрз и голодал. Научился защищать себя от задиристых матросов, отбив у них желание задирать его.
Том понял, что в профессии моряка мало хорошего, хотя море полюбил.
Его корабль напоролся на рифы в Карибском море, потом неделю экипаж провел в море, погрузившись на три лодки. Наконец их подобрал проходивший мимо корабль. В порту на Кубе англичанин нанялся на другой корабль. В пути умер от горячки помощник капитана. Тот выбрал из всех матросов именно Тома Бредли и принялся обучать азам профессии, что он освоил довольно быстро. Капитан позже уже официально назначил его своим помощником.
Через год Том Бредли вернулся в Портсмут. Думал ненадолго, но неожиданно влюбился в соседку Мэрион Стрипс. Когда он уходил в море, она была нескладным подростком, а когда вернулся, то увидел юную красавицу. Остался дома. Принялся помогать отцу на его верфи. Но вскоре их дела пошли вкривь и вкось. Прибыльные контракты перехватывали более удачные конкуренты Клеменсы.
Мэриона охладела к нему и даже расторгла помолвку. Спустя несколько месяцев состоялась её свадьба с Самуилом, сыном старшего Клеменса.
Это столь потрясло Тома Бредли, что он буквально на следующий день нанялся помощником капитана на первое попавшее судно, которое шло в Австралию. Только спустя некоторое время понял, что он, ослеплённый своими обманутыми чувствами, сам совершил настоящее предательство – предал отца, оставил его наедине со всеми нарастающими проблемами. Но было поздно.
Когда он находился на Таити, то случайно встретил только что прибывшего прямо из Портсмута моряка. Тот рассказал, что его отец влез в долги и оказался на грани разорения. Все векселя скупили Клеменсы и дали срок. После этого он – полный банкрот. Его ждёт судебное преследование и, несомненно, тюрьма.
– Потому вы и спросили индийского мудреца про отца, – понял Доминик и тут же оживился: – Вспомните, что он сказал: «Ты поднимешь своего отца и успокоишь».
– Да, он сказал именно так, – согласился капитан. – Но сожри меня акулы, если я понимаю, как я смогу это сделать!
– Вы знаете, когда истекает срок, назначенный вашему отцу?
– Да, матрос мне сказал. Потому я и поспешил попасть на ваш корабль, когда узнал это. Всё считал дни. Теперь остаётся уже менее месяца.
– Завтра мы будем в Гавре. Когда пройдём все положенные процедуры, то вы получите двойное жалованье и, не мешкая, отправляйтесь домой. Это не так уж далеко. Всё хорошенько узнайте и возвращайтесь. Я поговорю со своим отцом и Франком. Они вами очень довольны как капитаном и даже как добрым товарищем. Уверен, банкротство мы сможем предотвратить. Необходимые средства вы от нас получите. Можете на нас вполне положиться.
От этих слов у Тома Бредли выступили слёзы, и он с чувством пожал Доминику руку.
Он что-то вспомнил, чуть помедлил и сказал:
– Догадываюсь, откуда у вас столь большие деньги. У меня глаза очень зоркие и я не раз замечал в океане вашего брата. Наверное, он не только добывал один жемчуг… Но я ничего не видел, ничего не знаю и никому ничего не скажу. Можете быть в том уверены…
В Гавре капитан получил обещанные деньги и в тот же день на крыльях надежды поспешил в Портсмут к отцу.
Арманд Вильбуа отправился к своему двоюродному брату Теодору Вильбуа. Представил ему своих детей и Ихтиандра, но уже не как племянника, а в качестве своего воспитанника. В дальнейшем от визитов его освободили. Да и от многих дел тоже. Последними занимался преимущественно Доминик, отец ему лишь иногда помогал. Золото переправлялось на берег и постепенно продавалось. Жемчуг и драгоценные камни постепенно тоже отправлялись в том же направлении.
Прибыл из Портсмута предельно встревоженный Том Бредли. Поведал, что положение его отца крайне серьёзное – банкротство на носу.
Доминик расспросил его обо всём и вручил необходимые деньги для оплаты долга. Сказал, что отец и Франк Фонтэйн попросили поблагодарить его за службу капитана на шхуне «Властелин морей». Если он захочет вернуться, то получит на ней место с ещё большим окладом.
Потом продолжил:
– От их и своего имени я уполномочен сделать вам предложение. У вашего отца имеется судостроительная верфь. Он большой специалист в этом деле. Мы можем войти в долю с вами и удвоить капитал. Пусть вам с отцом принадлежит чуть большая часть, 51%, а остальные 49% наши. Вы останетесь фактическими владельцами. В будущем возможны ещё большие дополнительные вливания.
Том Бредли растрогался:
– Это очень щедрое предложение. С теми деньгами, что вы дали на оплату долга, верфь фактически ваша.
– Считайте их подарком вам с отцом и вашим близким, – Доминик, несмотря на молодость, уже был неплохим психологом. – Хорошо работайте, выправите дела, сделайте верфь прибыльной. И тем отплатите нам.
– Приложу все силы, – заверил англичанин.
– И ещё одна просьба. Раз вы решили заняться судостроительством, а это дело хорошее, я одобряю ваше решение, то должность капитана у нас вакантна. Если сможете сыскать надёжного человека на своё место, то это вам зачтётся.
– Я уже думал над этим, – признался Том Бредли, – у меня имеется одна кандидатура на примете. Капитан от бога! Но он в Портсмуте. У него случилась размолвка с хозяином шлюпа, в результате он оказался на суше. Теперь тот волосы на голове рвёт, просит прощения, но Дик не вернётся. Я его знаю.
– Ну, тогда поспешите туда. Переговорите с ним и со своим отцом об образовании с нами совместной компании.
– Он согласится, – на лице англичанина заиграли желваки. – Помните, я рассказывал вам о своей невесте Мэрионе?
Доминик кивнул.
– Я узнал, что отца разорили Клеменсы. Они о нас и обо мне распустили слухи. У них имеются влиятельные связи в финансовых кругах. Нам перекрыли кредиты, из-за этого мы оказались практически разорены. Мэрионе донесли обо мне злостную клевету, очернили, и в результате она отвернулась от меня. Теперь Мэрион понимает всё, но уже поздно – она жена другого. Этого я им не прощу.
– Только не теряйте головы, – попросил Доминик. – Вы не должны пострадать при этом. Вы слишком хороший человек… Да и вы слишком ценный для нас товарищ, чтобы вас терять. Мы все питаем к вам дружеские чувства.
– Обещаю держать себя в руках, – пообещал бывший капитан. Попрощался и ушёл.
Ихтиандр теперь видел кого-либо из Вильбуа не каждый день. Женщины поначалу жили в гостинице, ибо Теодор Вильбуа имел скромный дом, который с трудом вмешал его с женой и шестью детьми.
Доминик с отцом выделили ему необходимую сумму на покупку хорошего особняка, на необходимый ремонт в нём и на приобретения обстановки. Позже купили неподалёку другой особняк, уже для себя.
Теодор был хорошим юристом. Он помог создать компанию «Вильбуа, Фонтэйн и компания» с многомиллионным капиталом. Большая часть в ней принадлежали Франку Фонтэйну, он стал почётным председателем, а возглавил управление Теодор Вильбуа.
Перед этим обсуждали, как назвать компанию. Первоначальный вариант был таким: «Франк Фонтейн и компания». Но Арман Вильбуа заявил, что это не самое лучшее в данном положении: возникнет немалый интерес к личности Франка Фонтейна, он будет подогреваться его странным образом жизни, репортёры примутся копаться в прошлом новоявленного набоба, следить и могут обнаружить крайне нежелательное. А когда первым окажутся Вильбуа, то они и примут на себя все подобные удары. Во всяком случае, основную часть. А Франка Фонтейна можно выставить второстепенным элементом, который ничего не решает и мало к чему причастен.
На том и порешили. Так родилась «Вильбуа и Вильбуа, Франк Фонтейн и компания».
Доминик скоро показал Ихтиандру документы на создание компании, в названии которой имелось второе имя юноши – Франк Фонтейн. Тот не сразу понял, что это такое и зачем нужно. Потом почти равнодушно ответил, что доверяет Доминику: раз тот так решил, пусть так и будет.
Шхуна стояла на якоре в порту. На ней находились одни матросы во главе с помощником капитана, они поддерживали порядок на судне. Ещё там находился Ихтиандр. Он вёл затворническую жизнь, по мнению матросов. Выходил редко, разве что за едой. Его убеждали, что следует только сказать и ему всё принесут, но он каждый раз являлся на камбуз сам, ставил блюда с едой на поднос и уносил к себе.
На берег сходил лишь иногда, да и то обычно после того, как за ним заходили Доминик или Арман Вильбуа. С ними он наносил визиты нужным людям, подписывал документы. Он наряду с прочими стал хозяином нескольких фабрик, доходных домов, банка, юридической конторы, последнюю возглавил Дидье Вильбуа – старший сын Теодора, пошедший по его стопам.
В это время Доминик попросил Ихтиандра на время перейти в другую каюту, а в его была установлена ванна. Мастеров удивила просьба о быстрой наполняемости ванной и скором стоке, пришлось сослаться на экстравагантность хозяина каюту: ну, не желает он долго ждать принятия ванны, желает получать немедленно. Им пришлось поломать голову и потрудиться, за что мастера получили двойную плату и ушли довольные.
После этого Ихтиандру уже можно было обходиться без походов в камеру-шлюз. Вернее, делал это он уже гораздо реже, лишь для разнообразия, тесная ванна надоедала и хотелось большей свободы и возможности поплавать.
В это время приплыл Том Бредли с согласием отца на создание совместной судостроительной верфи «Бредли, Вильбуа, Фонтэйн и компания». С ним находился англичанин среднего роста, жилистый, с коротко остриженными волосами. Звали его Дик Кент. Он прекрасно изъяснялся по-французски. Испанский понимал, но говорил неважно.
Доминик принялся обговаривать деловую часть с Томом Бредли, а Арман Вильбуа повёз Дика Кента на шхуну. Там представил его экипажу в качестве нового капитана. Познакомил с Ихтиандром, назвав его своим племянником. Вспомнил приёмы Доминика и вполголоса со значением заметил, что отец оставил тому значительное состояние, но Франк не очень практичен и повседневными делами не занимается. Как всякий аристократ, имеет странные привычки. В частности, нелюдим, любит уединение. Попросил быть терпимым, снисходительным.
Дика Кента сие не очень удивило. В его родной Англии подобное являлось обычным делом. Аристократ без той или иной причуды считался каким-то не таким, не совсем нормальным. Пообещал быть предельно тактичным, покладистым.
Доминик фонтанировал идеи, которыми делился с отцом и Ихтиандром. Он предложил построить новую шхуну с такой же камерой-шлюзом, как на «Властелине морей», но с некоторыми доработками. И обязательно на ней должен быть двигатель, дабы меньше зависеть от погоды.
Потом он привёл маленького сухопарого японца, близоруко щурившегося. Возле его уголков тёмных глаз виднелись морщинки, похожие на отпечатки куриных лапок. Он непривычно чувствовал себя в европейской одежде, но стоически носил её с выправкой истинного самурая. Он много кланялся и повторял по-японски «сумимасэн». Это означало – «простите».
Звали его Номура Огуши. Вильбуа узнали его необычную историю.
Номура был дружен с русским инженером, и они вместе изготовили водолазный костюм для автономного плавания. Русский от какой-то болезни преждевременно умер. Номура в 1918 году запатентовал изобретение на своё имя и даже выпустил партию таковых для императорского флота. Но для расширения производства средств не хватало, он решил поискать их в иных странах. Приехал в Англию, но там желающих раскошелиться не нашёл. Вчера прибыл в Гавр, желая отправиться в Париж, но вор стащил его бумажник с деньгами. Он даже ночь провёл на улице.
После переговоров с Номурой, Вильбуа решили наладить с ним сотрудничество, вложить свои средства в расширение производства, авансом заплатил за первый десяток аппаратов, дабы у японца имелись средства на проживание в гостинице и возвращение домой.
Уже без него Доминик рассказал отцу:
– Я случайно узнал о нём в таверне от одного боцмана. Нашёл Номуру, поговорил с ним, его аппарат мне кажется весьма перспективным. Кстати, он его именует «сакана-нин». Первое слово переводится как «рыба», а второе, «нин», имеет немало значений: по одним это – человек, а по другим – крадущийся, тайный, невидимый. Их сочетание понимайте как хотите: человек-рыба, рыба-призрак, тайная рыба и так далее. Кстати, по словам Номуры, его русский коллега, называл аппарат «тайноплавом». Он состоит из маски, баллона со сжатым воздухом, клапанного редуктора и гибкого резервуара, который крепится к поясу пловца. Мне оно понравилось, и я решил впредь пользоваться именно им, японское слово менее благозвучно. С помощью тайноплавов мы сможем поднимать со дна морей всё ценное, что там найдём. Я давно записываю координаты всех обнаруженных Франком затонувших кораблей в особую тетрадь. У меня уже не менее тридцати таких мест. Мы можем отправить по этим «адресам» подготовленную команду пловцов с тайноплавами, они вполне смогут обойтись без Франка. Впредь пусть он только указывает суда, которые обнаружит на дне.
– Сколько времени можно провести под водой в таком костюме? – спросил Арман Вильбуа.
– С двумя баллонами почти час, – ответил Доминик.
– Значит, обычный человек становится Франком на час. Это довольно существенно. После освобождения доктора Сальватора отправимся на свой остров, а оттуда поплывём сами на «Властелине морей» или направим кого-то на нём в Японию за этими, как ты их называешь, – тайноплавами.
– Мне думается, следует иметь подводную лодку.
– И что это нам даст? – спросил океанограф. – Зачем нам она, ежели будет два корабля, с учётом того, который мы решили построить?
– Видишь ли, подводной лодке не мешают ни штили, ни шторма. Она подплывёт, куда нужно, наши люди в тайноплавах выйдут наружу, и заберут всё ценное с затонувшего судна на неё.
– Ладно, предложение неплохое. Давай закажем и подводную лодку.
– Я уже фактически сделал это, предварительно обо всём договорился. Её нам построят в Киле. Позже учредим компанию для поднятия затонувших кораблей и прочих работ.
– А зачем нам поднимать их?
– Если понадобится, то и поднимем при случае. Но это нам нужно как прикрытие: мол, поднимаем корабли, а всё прочее – так, мимоходом. Тогда как именно последнее и будет главным. Самым главным и существенным.
– Понял, твои уловки.
– Да, – ухмыльнулся Доминик, – так меньше будем светиться, иначе за нами примется следить множество глаз и расплодится немало последователей. Нужно как-то маскироваться…
На следующий день «Властелин морей» с Арманом и Теодоро Вильбуа, Домиником и Ихтиандром поплыл на север к берегам Германии, оставив Луизу с Анжеликой на попечение семейства Теодора. За главную там осталась его жена Жаклин. Невысокого роста, худощавая, подтянутая и энергичная, с огромными карими глазами, которые притягивали как магнит, всегда одетая с иголочки и с безукоризненным вкусом.
Путешествие было нужно в первую очередь Ихтиандру, он уже облазил и осмотрел окрестности, ничего интересного не видел.
Путешествие внесло разнообразие в его морские прогулки.
Во время одной из них сразу после порта Кале Ихтиандр наткнулся на затонувший корабли на дне. Таких он ранее не встречал. Это был большой теплоход. Заглянул в иллюминаторы кают. Одно из стёкол оказалось разбитым. Юноша удалил руками остатки острых обломков и проник внутрь. На полу у опрокинутого стола заметил валяющийся переносной сейф с торчащим в нём ключом. Дверца была закрыта. Он вытащил его и уложил в свой навесной кармашек на поясе, а сам сейф выволок наружу и на своей спине, шагая по дну, подтащил его под днище шхуны.
Рассказал о находке Доминику. Оба они отправились к камере-шлюзу. Доминик остался с концом верёвки у его внешних створок. Ихтиандр спустился вниз, крепко обвязал сейф верёвкой. Вернулся к другу, вместе они подняли находку на борт. Открыли сейф, дали воде стечь из него. Затем занялись изучением содержимого. Внутри они обнаружили размокшие документы и бумаги, превратившиеся в трудно разделимый комок, а ещё – драгоценности. Доминик их оценил весьма высоко.
Шхуна дошла почти до Дании. Остановилась в скромном немецком порту.
Доминик с Теодором отправились в Киль и там на судоверфи Круппа заказали подводную лодку. Обговорили устройство на ней двух камер-шлюзов для выхода водолазов наружу. Одна должна была иметь некоторые особенности, её чертежи он привёз с собой. Немцам это не очень понравилось, но Доминик пояснил, что подводная лодка предназначается французскому аристократу, который желает попробовать себя в качестве водолаза. Прямо заявил, что любые дополнительные расходы будут оплачены. Это и решило все проблемы.
Затем вернулись в Гавр к прочим делам.
В городе столкнулись с настоящим наплывом родственников, друзей и знакомых, прослышавших о возвращении Армана Вильбуа, внезапно заметно поправившим свои материальные дела. Практически каждый – более-менее открыто – просил материальной помощи.
Океанограф даже созвал Доминика с Ихтиандром, ведь они тратили деньги последнего, на что тот, впрочем, не возражал и одобрял практически любые их решения.
Вильбуа между собой признавались друг другу, что их смущала такая доверчивость юноши, почти полное равнодушие к денежным делам.
Доминике порой говорил:
– Часто испытываю внутри себя стыд, будто обманываю Ихтиандра, ведь очень много приходится записывать на себя или тратить на наши дела и наших родственников, друзей.
Отец ему возразил:
– Это не совсем так. Мы вынуждены поступать именно так, ежели заметят, что он является собственником огромного состояния, то заинтересуются им очень многие. Ладно, если это будут обычные любопытные, а есть ещё представители газет, которые сразу сделают широко известным сие, позже на него обратят внимание финансисты, банкиры, полиция. Но твои чувства я понимаю, у самого что-то схожее рождается.
– Наверное, для очистки совести следует нам больше средств выделять на общественно значимые дела и в виде помощи другим людям. Нужно думать не только о себе. Благое дело нам зачтётся.
– Ты прав, сынок, именно так.
В результате «совещания» решили, что в толике денег не следует отказывать никому, но уже повторную выдачу совершать лишь в виде исключения, иждивенчество, паразитизм поощрять не следует. Ежели кто готов заняться каким-либо реальным делом, то такому помогать.
Ихтиандр этого понять не мог, он был готов одаривать каждого и всем, что просят.
Арман Вильбуа пояснил ему, что у людей существует такие качества, как алчность, лень, зависть и прочие. Не следует поощрять их. Прибегнул к образному примеру, понятному Ихтиандру: можно и нужно каждого накормить рыбой, но потом следует научить рыбу самим, дать удочку: пусть ловят столько, сколько захотят и сколько смогут. Сказал:
– Нужно помогать лучшим и лучшему в каждом человеке. Чтобы не угасало желание сделать свою жизнь лучше. Мы же должны помогать им в этом. А прочих обеспечить кровом, едой, одеждой и прочим. Но без роскоши и излишеств.
Так решили и делать впредь. Особенно охотно помогали получить хорошее образование.
Позже обратил на себя внимание двадцатисемилетний Филипп Ардуэн, дальний родственник Вильбуа. Он пытался организовать производство вентиляторов в предместье Парижа, но в конце концов потерпел неудачу и вернулся в Гавр. Узнал о Вильбуа и явился к ним в хорошо пошитом сером костюме и полосатом галстуке с двумя длинными концами. Его приятное лицо и такие же манеры производили хорошее впечатление.
О своём фиаско Филипп Ардуэн говорил вскользь, как о небольшой неприятности, ничего не просил. О его больших трудностях Доминик узнал от матери и сестры, которые всё это вызнали. Филиппа Пригласили, поговорили с ним. Обнаружили его высокие человеческие качества, немалые способности инженера, которые соседствовали с немалой житейской наивностью и идеализаций. Предложили ему место в своей компании. В том числе, контролировать фабричные производство и строительство подводной лодки в Киле. На выданные ему авансом деньги, Филипп снял квартиру, а позже купил дом в Гавре. Со временем он стал хорошей подмогой Вильбуа, взяв на себя немалую часть их дел, сыскав немало способных специалистов.
На борту «Властелина морей» в общем зале за столом собрались Арман, Теодор, Доминик Вильбуа и Ихтиандр. Последнего знакомили с тем, что им предпринимается. Океанограф считал своей обязанностью информировать действительного хозяина тех денег, которые они тратили.
Ихтиандру рассказывали про расширение деятельности компании «Вильбуа, Франк Вонтэйн и компания»: недавно были закуплены виноградники и винодельня. Успешно строилась подводная лодка в Киле и уже была заложена новая шхуна в Портсмуте, успешно функционировал банк…
Юноша время от времени кивал, если спрашивали, то отвечал односложно. Потом задумался, пропустил вопрос о мануфактурном заводе. Было ясно, что его мысли где-то далеко.
Арман Вильфуа воскликнул:
– Франк, вы нас совсем не слышите! Витаете в облаках. О чём вы думаете?
– Об отце, – коротко ответил Ихтиандр.
Это стало буквально ведром холодной воды для всех Вильбуа.
Океанограф даже покраснел, отвёл глаза и глухо сказал:
– Прости нас, Франк. Мы очень похожи на эгоистов, думаем больше о себе. Развернули бурную деятельность, даже горды ею, но забыли о самом главном: мы же отправились в столь далёкий путь для освобождения Сальватора. До него осталось немного, в сравнении с тем, что уже у нас за плечами, но последнего шага мы не делаем. А давно пора! Обещаю вам, Франк, если не через два-три дня, необходимых на подготовку к плаванию, то через неделю «Властелин морей» отправится к Южной Америке. Надеюсь, Теодор, тут ты заменишь меня. Луиза будет тебе помогать, она во многом в курсе. Ей немного помогает Анжелика.
Ихтиандр встрепенулся, услышав последнее имя, но удержался, не спросил о ней.
Доминик понял его чувства и сказал:
– Мама с сестрой на некоторое время задержатся тут. Они только обустраиваются в новом доме. Прибудут к нам позже.
Отправиться в путь не получилось ни на третий, ни на пятый день, а лишь на седьмой день шхуна была готова выйти в море. Всё это время завершали дела на берегу, завозили на борт судна необходимые припасы.
Один из знакомых Армана Вильбуа замолвил слово за сына своего друга – Жана Дюпонтеля. С ним переговорили, он имел опыт плавания в качестве помощника капитана, только на небольшом судне, его взяли на шхуну в этом же качестве.
Доминик потом сказал, что он ему внешностью напомнил лорда Байрона, рисунок которого он недавно увидел в книге в библиотеке отца и она произвела на него сильное впечатление, а потому запомнилась. Некоторое сходство действительно имелось, в этом другие с ним согласились. Жан Дюпонтель имел густые вьющиеся тёмные волосы, зачёсанные назад с широкого лба, тот же овал лица, нос и подбородок. Ещё бы ему добавить байроновский накрахмаленный воротничок и высоко повязанный галстук и сходство бы оказалось максимально точным.
Океанограф не смог отказать своему любимцу Люсьену, среднему сыну брата, не устоял перед его просьбами и взял на борт в качестве юнги.
Плавание через Атлантический океан заняло свыше четырёх недель. Ихтиандр не просил делать остановки для совершения прогулок в море, ограничивался пребыванием в камере-шлюзе, нередко спал в ней, не позволяя слабеть без нагрузки жабрам.
И вот «Властелин морей» бросил якорь в заливе Ла-Плата, так хорошо знакомого Ихтиандру, фактически ему родному.
На палубе рядом с ним оказался Доминик и спросил:
– Ты ж отсюда отправился к нам, так?.. – дождался кивка друга, на которого нахлынули давние воспоминания, и продолжил. – Получается, что ты совершил кругосветное путешествие. Поздравляю! – и крепко пожал руку Ихтиандра.
