Александр Зиборов
Ихтиандр – Властелин морей
В этот же день провели испытания водолазных костюмов. В одном, выданным за автономный, вышел в море через камеру-шлюз Ихтиандр, а во втором рискнул спуститься Доминик. За ними наблюдал весь экипаж. Особый интерес проявлял Том Бредли, он наблюдал за всеми приготовлениями своими ничего не упускающими глазами. Что он думал при этом, невозможно было понять.
Пришёл и Арман Вильбуа. Вначале он сам планировал побывать в пучинах океана, который изучал всю жизнь, но в последний момент отказался, поняв, что не слишком к этому готов. Сильно этому огорчился, и своих чувств не скрывал.
Как научили Ихтиандра, он показался зрителям, проплыл перед ними в одну сторону, после – в другую. Затем ушёл в глубину, где оказался недоступен чужим глазам. Он не любил такого пристального внимания, избегал его. Но это «представление», как ему растолковал Доминик, было нужно для сокрытия его тайны. Никто не должен был знать о его способности фактически жить в воде, дышать при этом акульими жабрами. А в следующие разы он будет обходиться без неудобного бутафорского костюма, сможет выходить в море без него.
Каюта юноши находилась прямо у камеры-шлюза. Она закрывалась на ключ, который был вручён ему. Второй находился у Доминика.
Приближался день отъезда.
Хозяева оставляли различные наказы Лиаму.
Прибыл инженер Илларион Беляков, который покинул свою страну сразу после революций 1917 года. Некоторое время он прожил в Китае, затем в Австралии. Каким-то образом оказался на Таите и тут нашёл применение своим немалым талантам. Инженер был среднего роста и возраста, суховатый, имел русые волосы и интеллигентное лицо с небольшой бородкой клином. Его познакомили с планами строительства, изменения острова и прочими. Поручили управлять всем процессом. Оставили и необходимые средства.
На больших лодках приплыли рабочие, а с ними ещё двенадцать моряков, необходимых для долгого плавания, фактически – кругосветного. О чём они были извещены.
В том числе – Гюстав Деббуз, сухопарый шатен с резкими чертами гладко выбритого лица и жёсткой щёточкой усиков на верхней губе, за которыми он тщательно следил. От солнца и солёной морской воды кожа его потемнела и приобрела цвет бронзы, напоминая о долгой и упорной борьбе со стихиями. Гюстав Деббуз был не только французом, но и парижанином, которого жажда приключений увлекла в странствия по свету. В конце концов, он оказался на Таити. На шхуне стал вторым помощником капитана.
Среди новоприбывших был матрос по имени Саилеле родом с Самоа. Доминик к нему проявил особенный интерес и не раз беседовал наедине.
Позже отыскали кока и молодую девушку-сироту Фаахоту, которая должна была прислуживать во время долгого плавания Луизе и Анжелики.
Глава 17. «Отлучка» Ихтиандра
На борту корабля находилось всё семейством Вильбуа со служанкой Фаахоту, капитан Том Бредли, кок и четырнадцать матросов. Некоторое время пришлось ждать Ихтиандра. Он немалую часть ночи провёл в океане с Лидингом, играя с ним дольше обычного и пытаясь при этом объяснить, что они расстаются очень надолго. Ему нужно отправляться в очень долгий путь, он должен освободить отца.
Затем юноша вернулся в свой дом по подводному каналу, быстро переоделся и поспешил на «Властелин морей», где его уже давно ждали.
Доминик как бы между прочим бросил фразу в присутствии капитана и его помощников: мол, вот такой экстравагантный человек мой брат Франк Фонтэйн, не любит рано вставать по утрам. Его влажные волосы объяснил тем, что так тот пытался холодной водой смыть с себя остатки дрёмы. Позже ему пришлось говорить про «экстравагантность» Ихтиандра очень часто, дабы не открывать истины.
Том Бредли выслушал всё с невозмутимым видом и отдал команду Гюставу Деббузу. Тот зычным голосом выкрикнул:
– Поднять якорь!
Матросы уже стояли у лебёдки и сразу же принялись вращать её барабан, наматывая цепь на звёздочку. Вот пошли мокрые звенья, из воды показался вертлюг и сразу же за ним тяжёлый якорь, к которому крепилась цепь. Он аккуратно улёгся в клюзе.
Пассажиры наблюдали за этим, перегибаясь через планширь.
– Отдать тали фока-гика и переложить гик! – скомандовал помощник капитана, глядя на фок. Когда тот наполнился, громко прозвучало: – Травить шкот!.. Закладывать тали!..
Когда перенесли передние паруса, Гюстав Деббуз громко крикнул:
– Ставить топселя! Быстро!..
По мачтам поползли белые паруса, свежий ветер тут же расправил и наполнил их. Прежде нос шхуна был обращён к северо-западу, отданные команды позволили совершить поворот фордевинд при первом же порыве ветра.
–Теперь ветер будет дуть нам в корму, – пояснил капитан оказавшему рядом с ним Арману Вильбуа. – Именно это нам и нужно.
Шхуна заскользила по пологим тихоокеанским волнам, постепенно набирая ход и ускоряя его, на запад. Передние паруса иногда хлопали. Фолк и грот заполнились ветром, заметно накренили судно.
По очередной команде матросы занялись кливером, бом-кливером и стакселем. После этого «Властелин морей» принялся набирать ход и скоро уже мчался под всеми парусами, оставляя за собой в кильватере пенную струю.
Второй помощник капитана Тан стоял у штурвала и твёрдой рукой вёл шхуну бакштаг при свежем ветре.
Все Вильбуа и Ихтиандр находились на палубе ближе к корме ещё долго после того, как их остров скрылся за далёким горизонтом. Они с сожалением расстались с ним. Но потом они прошли по палубе на нос и, удерживаясь за ванты, стали у фальшборта вглядываясь вперёд, лица их просветлели в предвкушении новых впечатлений, встреч, осуществления чаяний и надежд.
Только затем отправились по своим каютам.
Луиза и Анжелика перенесли морскую болезнь, но в лёгкой форме: первый день вообще ничего не ели, выглядели не лучшим образом, но после оправились.
Через два дня шхуна угодила в штиль: сначала паруса обвисли, только порой хлопая, а затем сникли совсем бессильно. Свыше суток пробыли на одном месте, ожидая ветра. В промежутках между нежными вздохами зефиров корабль едва покачивался на зеркальной глади воды…
Доминик нервничал и злился, его деятельная натура не переносила подобной ситуации, когда от него ничего не зависело. Он вздыхал:
– Нужно было установить хоть какой-то двигатель, тогда бы мы могли плевать на ветер или его отсутствие. А так стоим, будто гвоздями прибитые к одному месту.
Том Бредли флегматично пожимал плечами: для него это было обыденным элементом жизни моряка.
На исходе дня поднялся лёгкий ветерок с северо-востока и словно оживил лежащую в коме шхуну: она расправила поникшие паруса, сонно заскрипела такелажем и сдвинулась с места, снова отправилась в путь. Дуновения ветра сменились чувствительными порывами, паруса фок и грот-мачты расправились, наполнились. Матросы справились с кливерами и «Властелин морей» ускорил ход. Капитан повернул шхуну чуть влево и она пошла теперь фордевинд, оставляя за кормой пенный след кильватерной струи.
Доминик в свободное время стал подходить к капитану, интересуясь морской навигацией. Том Бредли охотно рассказывал и показывал. Иногда подходил Ихтиандр. С особым интересом он наблюдал, как капитан по приборам определяет местонахождение корабля и прокладывает курс. Сам он в пути пользовался меньшими инструментами, а потому результат оказывался менее точным.
Том Брэдли не возражал, когда Ихтиандр или Доминик это делали за него. Шутливо именовал их своими помощниками.
На девятый день шхуна прибыла в город Апиа на вулканическом острове Уполу, который входил в архипелаг Самоа и являлся столицей.
Доминик отправился на берег с Саилеле, тот плыть дальше отказался. У того была здесь многочисленная родня. В ней нашёлся и богатый ростовщик Тамасесе Эфи, которому он сбыл пару десятков крупных жемчужин.
Деньги пошли на фрахт корабля, который должен был доставить на остров Вильбуа гранитные плиты, а также плодородную землю для сада и различные саженцы. Саилеле пообещал проконтролировать всё за щедрую плату, а позже отправить вторичную партию такого же груза.
Доминик с Ихтиандром взялись сопровождать женщин в их осмотре Апиа, когда те сошли на берег.
Анжела вообще впервые видела столь большой город, смотрела вокруг во все глаза. Все строение утопали в буйной растительности, было много садов. Огромное впечатление своей хрупкой красотой на женщин произвели орхидеи. Понравился красный имбирь, аралия и гибискус.
Доминик это запомнил и, оставшись наедине с Саилеле, попросил его включить в груз готовящегося транспорта эти растения. Туземец рассказал, что также на остров Вильбуа отравятся кэшью, мускатный орех, миртовые и гвоздичные деревья, бананы, алоэ, кава, календула, апельсин, цитрон, батат, ямс, сахарный тростник и некоторые другие.
Женщины не смогли пройти мимо лавки с сувенирами и ювелирными украшениями. Принялись разглядывать выставленные вещи.
Ихтиандр заметил как, загорелись глаза Анжелики при виде прелестной застёжки в виде серебряной рыбки. Но со вздохом девушка вернула на место, посчитав слишком дорогой. Юноша спросил у Доминика, можно ли её купить? А также ещё что-нибудь Луизе из того, что она выберет…
Доминик Вильбуа сразу вступил в торг, через пару минут бурного спора приобрёл застёжку-рыбку, вручил Ихтиандру, а тот передал Анжелике со словами:
– Это тебе. Я видел, что она тебе понравилась.
Матери Доминик приобрёл серьги и веер из перьев райской птицы.
Когда вернулись на «Властелин морей», то там их ждал обед, главной на столе была свежая рыба, которую добыл Ихтиандр в море – кефаль, угорь и макрель. Он поохотился во время своей морской прогулки.
Вместе с ними обедал и капитан. Когда все хвалили Ихтиандра, называя его Франком, то к похвалам присоединился Том Бредли, не скрыв своего удивления при этом – как юноша смог добыть столь быструю и ловкую рыбу, находясь в неудобном водолазном костюме.
Отец с сыном незаметно переглянулись: капитан что-то заподозрил. Постарались перевести разговор на другое, дав возможность женщинам выплеснуть впечатления о посещении города, о сделанных покупках.
Позже Доминик подсказал Ихтиандру, что ему не следует слишком много приносить рыбы, дабы не вызывать подозрение.
Ещё дня два ушло на завершение дел с грузом на остров Вильбуа. Саилеле доверили деньги на пару транспортных рейсов. Пообещали в будущем продолжить с ним сотрудничество и щедро платить за всё.
Меж тем Том Бредли пополнил экипаж матросом по имени Серу Эпенис, он нанялся плыть только до острова Фиджи, откуда был родом и где находилась его семья. За неимением лучшей кандидатуры взяли его.
Шхуна направилась к Фиджи, хотя до того планировалось плыть чуть севернее. Но это отклонение не было слишком большим. Тем и утешились. А ещё радовались попутному умеренно сильному ветру.
Берега Фиджи увидели на третий день. Это было скопление вулканических и коралловых островов с живописными видами, чем-то похожими на Самоанские. Море пенными волнами тяжко колотило по скалистым берегам, будучи не в силах сокрушить их.
Зашли в забитый кораблями порт Сувы, главный на всём архипелаге. Серу Эпенис тут же поспешил на берег, прихватив свои пожитки. Лишь раз повернулся, осклабился в благодарной улыбке и помахал в знак прощания.
Том Бредли почесал голову, глядя ему вслед. Теперь нужно было пополнить экипаж новым матросом. Несмотря на усердные поиски, сделать этого не удалось.
Женщин сводили прогуляться по городу, приобрести сувениры, а затем шхуна отчалила и направилась на юго-запад.
На Новой Каледонии в портовом трактире Нумеа капитан сыскал готового стать матросом Мани Ратнама. Тот был тамильцем и жаждал вернуться на родину в Индию. Том Брэдли предложил ему место в команде, и тот сразу же согласился. Круглолицый загорелый новичок показал себя опытным моряком, спокойным, покладистым. При среднем росте он отличался силой и выносливостью. Занимался йогой. Кроме своего родного языка, тамилец хорошо знал английский и сносно объяснялся по-испански.
От Новой Каледонии шхуна понеслась по Коралловому морю под всеми парусами, кроме кливеров, как на крыльях, пеня его воды, на северо-запад.
К австралийскому берегу приближаться не стали, прошли мимо него в Арафутское море. Огромного острова Новая Гвинея не увидели, так как плыли довольно далеко от него. Достигли Тиморского моря и остановились вблизи маленького порта на Восточном Тиморе, запаслись свежей водой и провиантом.
За обеденным столом в разговоре вспомнили, что именно сюда привёл свою лодку злополучный капитан Уильям Блай после того, как мятежники захватили его злополучный «Баунти».
Далее начинался Индийский океан. Здесь произошёл случай, который потряс всех… Впрочем, нет, не всех поголовно, а только тех, кто знал тайну Ихтиандра.
«Властелин морей», переваливаясь с волны на волну, несся на запад с наполненными парусами почти попутным ветром.
Доминик был вместе с капитаном, помогая проводить вычисления и прокладывая курс. Делал это он с большим усердием.
Потом услышали звонок и спустились в общий зал на обед. Пришли Луиза с Анжеликой, а за ними Арман Вильбуа. Не было только Ихтиандра. Немного подождали, велели коку пока не подавать блюда, дабы они не остыли. Тот задумчиво почесал голову под полотняным колпаком и ушёл, машинально поправляя на себе фартук.
Ихтиандра всё не было, хотя он не мог не слышать звонка.
Доминик переглянулся с отцом, поднялся и со словами «Страшно экстравагантный человек этот Франк», направился в каюту юноши. Она оказалась пуста.
Это Доминика не встревожило, ибо такое было не впервые. Ихтиандру нужно было не менее половины суток проводить в воде, поэтому он немало времени проводил в камере-шлюзе, порой даже спал там. В ней звонок был слышен плохо.
Поднялся к верхней крышке камеры-шлюза, открыл все запоры, поднял створку, вгляделся в плескавшуюся внизу водой и сердце его ёкнуло: Ихтиандра в ней не было. Боковая дверца внизу болталась свободно, не закрытая…
Ошеломлённо замер, осмысливая ситуацию. Ихтиандр мог ненароком оказаться за бортом, плавал он быстро, но догнать судно всё же не мог, как бы ни старался…
Человеку-рыбе утонуть не грозило, он просто отстал от шхуны…
На сколько?..
Что делать?..
Вспомнил свои недавние расчёты курса корабля.
Поспешил в общий зал и велел Тому Бредли немедленно остановить корабль и лечь в дрейф. Тот посмотрел на него и остальных своим внимательным взором, но ничего говорить не стал. Послушно повернулся и легко взбежал по трапу на палубу. Сразу же наверху раздались звучные команды:
– Лево на бок! Я сказал: лево на бок!.. Взять рифы!.. Марселя на гитовы!.. Бом-кливер долой!.. Вынести кливер на ветер и опустить фок!.. Лечь в дрейф!..
Доминик вполголоса рассказал всем о том, что случилось: по какой-то причине Ихтиандр оказался от бортом и отстал от судна. Как сие произошло, неизвестно, но это факт.
Женщины не могли сдержать чувств:
– Что же делать?
– Мы потеряем его? Ну, сделайте хоть что-нибудь!
– Его нужно спасать!
Доминик согласился:
– Да, нужно приложить все силы для его спасения. Только что нам делать? Что?!
– Нужно вернуться назад?
– Да, здравая мысль. Но куда назад? Мы не знаем, как давно он находится в океане… Не бойтесь, он не утонет, вода – его дом. Главная проблема в том, что мы не знаем, где Франк и насколько далеко он от нас. Повернуть обратно можно, но мы находимся на поверхности моря, и нас движет ветер, а Франк – внизу, где его увлекают в ту или иную сторону течения. В какую именно сторону, мы знать не можем, можем только предполагать. В результате может так случиться, что в поисках друг друга мы разойдёмся. Такова истина.
Анжелика заплакала, закрыв лицо руками.
– Неужели совершенно ничего нельзя сделать? – вопросила Луиза.
Ей ответил Арман Вильбуа:
– Доминик уже сделал. – Видя непонимающий взгляд супруги, пояснил: – Нам остаётся только одно – ждать. Ничего лучшего мы сделать не можем.
Луиза покачала головой и с горечью произнесла:
– Сбудем ждать неизвестно чего, совсем ничего не делая?!
– Мы делаем то, что нужно, ничего не делая. Просто ждём. Большего сделать мы не в силах. Поясню. Франк находится в своей стихии. Он сам способен на очень многое. Будем надеяться на него. На его силы и сообразительность. И уповать на провидение. Ничего иного нам не остаётся.
Лица женщин выражали иные чувства, но они ничего говорить не стали, только вздохнули и погрузились в молчание. Губы Луизы стали шевелиться, она начала молиться про себя.
Доминик продолжил, считая нужным несколько сгладить слишком безжалостные по сути слова отца:
– Когда я осознал, что Франка в камере нет, то у меня страшно ёкнуло сердце. Дверца выхода приоткрыта, показывая, что её открывали, а закрыть не смогли. Понятно, по какой причине: он случайно оказался за ней санаружи и вернуться не смог. Я сразу же вспомнил рассказы Франка, как он плыл за давно прошедшим кораблём по его следу. Что-то остаётся в воде такого, что он улавливает, чувствует его… Ещё я видел, как он опускался в воду и по её вкусу или ещё по каким-то признакам отыскал тот остров, где глубоко под водой находился затонувший легион. Мы тогда достали с него золото и привезли на наш остров.
– Страшно от мысли, что он один в океане, совсем один, – Луиза едва удерживала слёзы. Анжелика плакала, не стесняясь этого.
– Франк в море почти как дома, – напомнил Арман Вильбуа. – Будем надеяться на лучшее. Давайте помолимся за него. В такой ситуации мы можем оказать ему только молитвенную поддержку…
Несколько раз Доминик выходил на палубу. Корабль дрейфовал, пологие волны немного покачивали шхуну. Крик реющих в небесах чаек резал слух и душу Доминика. Он не мог выбросить из мыслей Франка: где он, как далеко?..
Подходил капитан, похоже, ждавший объяснений, но Доминик молчал, не зная: открыть ему правду или нет? Обдумывал всё, ни к какому решению не приходил и удалялся молча вниз.
Сначала заглядывал в каюту Ихтиандру, а затем и в камеру-шлюз. Там никого не было. Он серел лицом и возвращался в каюту. Бросался на койку и лежал на ней, представлял себе плывущего в толще океана Ихтиандра, и ему становилось не по себе. Порой его тянуло бежать на палубу и приказать взять обратный курс, с немалым трудом сдерживал себя.
Так час проходил за часом.
К Доминику пришёл Арман Вильбуа. Тот горел от нетерпения.
– Доминик, я только что посмотрел эту камеру-шлюз и каюту Франка. Они по-прежнему пусты. Нужно объяснить ситуацию капитану. Давай посоветуемся с ним. Может быть, он посоветует что-то дельное. Он человек опытный, бывалый. И умный.
Доминик вспомнил пронзительный взгляд Тома Бредли, словно проникающий в самую душу, и согласился:
– Да, он очень умный человек. И о чём-то догадывается. Только тактично молчит.
– О чём он может догадываться?
– Не знаю, но что-то он подметил. Это совершенно точно.
– Ладно, идём к нему.
Шли медленно. Заглянули в пустую каюту Ихтиандра. Направились к камере-шлюзу:
– Глянем в последний раз.
В ней никого не было, по-прежнему болталась около дна незакрытая дверца выхода.
Отец с сыном переглянулись: им было всё ясно, Ихтиандр безнадёжно отстал и потерялся в океане.
Со вздохом Доминик опустил крышку, чуть помедлил и принялся его закрывать.
Тут раздался стук в неё снизу.
С радостным криком сильным рывком поднял створку и… увидел Ихтиандра.
– Франк! – закричал Доминик, помогая выбраться наружу усталому юноше.
Арман Вильбуа с донельзя радостным лицом протянул ему руку, не обращая внимания на то, что льющаяся вода портит его безукоризненный костюм.
Тут же проводили его в каюту, где Ихтиандр переоделся и рассказал о том, что произошло…
Он много времени проводил в камере-шлюзе. Она напоминала ему тот бак в аргентинской тюрьме, в которой он провёл многие месяцы. Только здесь вода была намного лучше, хотя быстро теряла кислород, потому он стал приоткрывать дверцу для её освежения.
Доминик подумал: «Так обычные люди в своих квартирах открывают форточку…»
На этот раз он задремал, пробыл дольше обычного. Проснулся от нарастающего удушья. Понял, что это следствие нахождения в несвежей воде, открыл дверцу внизу, но этого ему показалось недостаточным. Тогда выбрался наружу и повис почти под днищем корабля, удерживаясь за край руками. Тогда протекающая морская вода предельно насыщала через жабры его организм.
Руки немного устали, он принялся перехватывать их, стараясь найти более удобную позицию, но тут его буквально ударила мягкая масса и смела прочь в океан. Это была огромная медуза, случайно угодившая в него.
Ихтиандр быстро освободился от неё, обмылся и поднялся к поверхности. Шхуна быстро уходила от него в даль. Понял, что вернуться на неё не сможет. Ему только оставалось плыть вслед.
– Как вы смогли найти нас? – не удержал своего удивления Арман Вильбуа.
– Поначалу я видел корабль, а потом поплыл по его следу. В воде он сохраняется очень долго. Удивительно, что вы этого не видите. – Ихтиандр тактично умолчал, что ощущал в воде привкус разного рода отбросов и – что было особо неприятно – стока гальюнов. Правда, совсем слабые, потому он брезгливо плыл чуть в стороне от кильватерного следа.
– Хорошо, что вы обладаете подобными чувствами и нашли нас, – обнял юношу океанограф.
Затем перевёл взгляд на сына и показал взглядом наверх. Тот понял знак. Поспешил на палубу, удерживая себя от бега, и отдал приказ капитану продолжать путь. Тот на секунду задержал взгляд на Доминике, но никаких вопросов задавать не стал, только повернул голову в сторону матросов и прокричал:
– Поднять паруса!..
Матросы тут же исполнили команду, и шхуна снова помчалась под всеми парусами, кроме двух марселей и трепыхавшегося кливера.
Доминик вспомнил о матери и сестре и чуть ли не бегом направился к ним. Ворвался в каюту, даже не постучав. Тут же спохватился, принялся извиняться. По его сияющему лицу женщины всё поняли и хором закричали:
– Он вернулся?!
Доминик закивал головой, сдерживая рвущуюся наружу радость:
– Да, да!
– Давно?
– Только что. С ним сейчас отец. Я ушёл на палубу, велел Тому плыть дальше. А затем зашёл к вам.
– С ним ничего не случилось?
– Нет. Он даже и не устал… Во всяком случае, внешне это не заметно. Франк Фонтэйн – «Свободный поток» в океане. Вода – его дом. Это люди в ней лишь гости.
– Он пропустил обед, – вспомнила Луиза. – Я скажу коку, чтобы он сервировал стол ему…
– Не стоит делать это, – остановил мать Доменик, – лучше не усиливать подозрения в отношении Франка. Мы все должны молчать о его… пропаже-отлучке. Пока никто, кроме нас, об этом не знает. И не должен узнать. А насчёт еды я поинтересуюсь у Франка, он мог перекусить какой-то рыбой в океане, он легко ловит её, когда захочет. Но могу сам взять что-нибудь на камбузе, будто для себя, и занесу ему. В любом случае от голода он не умрёт. Даю вам слово. И ужин совсем близко.
Доменик покачал головой и со вздохом заявил:
– А ведь это мы виноваты… вернее, в первую очередь я! – видя непонимающие лица, пояснил: – Франк не может долго обходиться без воды, нужно было установить в комнате ванну или хотя бы душ. Ведь можно же было это сделать, но не сделали. Увы, увы. Как только появится возможность, так сразу решим эту проблему. Это я не забуду, буду держать в голове…
В общем зале, когда в нём оказались все те, кто обычно собирался в нём на ужин, Ихтиандр извинился, что проспал обед: мол, потому и не явился на него. Он очень не хотел говорить неправду, но Доминик убедил его, что Том Бредли должен это услышать от него самого. Потому выдавил из себя кривые слова, смущённо отводя глаза.
Доминик бодрячески заметил:
– Со всяким так может быть. Я однажды проспал не только обед, но и ужин, а потом всю ночь маялся от голода, дожидаясь завтрака…
Том Бредли всё выслушал с непроницаемым лицом, и было невозможно понять, верит он или нет…
