Александр Эдуардович Гуйтер
Девочка без имени
– Я не маленькая, – сказала она совсем другим голосом, более взрослым и серьёзным.
Только тут Тану заметил, что она действительно словно повзрослела: черты лица утратили детскую мягкость, а грудь и бёдра, наоборот, округлились; взгляд был серьёзным и немного насмешливым, а сама она казалась выше, чем была полчаса назад.
– Что это?
– Это я, – ответила девочка.
– Ты же не такой была!
– А какой? – спросила она, наклоняясь к нему.
Тану встал, отошёл к стене, снова вернулся в кресло и, глубоко вздохнув, ответил:
– Ты как будто повзрослела!
– Нет, – сказала девочка, усаживаясь на диван, – я всегда была такой, какая есть. Ну, так ты дашь мне имя?
– А какое ты хочешь?
– Любое, – ответила девочка.
– Может, завтра?
– Хорошо, – сказала она и зевнула.
– Ты хочешь спать?
– Да, – кивнула девочка, – только мне немного прохладно.
– Сейчас, – сказал Тану.
Он встал, открыл небольшую дверку рядом с душевой, достал оттуда плед и, подойдя к девочке, накрыл её.
– Теперь тебе тепло?
– Да, – улыбнулась она. – А где будете спать вы?
Тану беспомощно огляделся. У него не было даже матраса, а спать на голом полу не хотелось.
– А я посплю в кресле, – сказал он после непродолжительного молчания, – а завтра что-нибудь придумаю, если…
– Если я останусь?
– Да, – грустно ответил Тану, – если ты останешься.
– Это из-за той злой женщины?
– Да.
Девочка широко зевнула, легла и закуталась в плед.
– Спокойной ночи, – прошептала она и моментально заснула.
– Спокойной ночи, – сказал Тану.
Он не знал, сколько просидел, думая то о повесившемся проповеднике, то о соседке и о том, что он ей завтра будет говорить, но больше всего он думал о спящей девочке.
«Что с тобой произошло? Как ты мог быть настолько безумным, чтобы привести домой чужого ребёнка, о котором абсолютно ничего не знаешь? А что, нужно было бросить её там, на помойке? Да она там могла замёрзнуть насмерть! Её могли съесть дикие собаки! А тебе то что? Кто она тебе? Никто. Вот именно! Никто! Нужно было бросить её там, и всё было бы, как всегда! А я не хочу, как всегда! Я не могу больше! Делай, как хочешь, но знай – ты ещё об этом пожалеешь! Лучше сделать и потом пожалеть о том, что сделал, чем не делать ничего».
В спорах с самим собой Тану не заметил, как уснул. Снилось ему что-то странное: рваные серые облака, бесконечное поле и тихий шёпот. Он пытался разобрать слова, но не смог.
Когда Тану проснулся, девочка сидела на подоконнике, поджав ноги к груди, и смотрела на небо.
– Доброе утро, – сказал Тану. – Ты хорошо спала?
– Да, спасибо, – поблагодарила девочка.
– Хочешь чего-нибудь поесть?
– Нет.
– Почему?
Девочка взглянула на него огромными глазами:
– Просто не хочется.
– Ладно, – кивнул Тану, – заставлять тебя я не буду. А я пока поставлю чайник и схожу к соседке поговорить. Думаю, что она уже не спит.
Девочка пожала плечами и отвернулась к окну.
Тану набрал воды в чайник, поставил его на маленький огонь, вышел в коридор и позвонил в соседнюю дверь.
Никто не ответил.
Он позвонил снова, потом ещё раз, постучал, снова позвонил, но соседка так и не отозвалась.
– Да что там с ней?
Тут Тану заметил, что дверь не заперта. Он дёрнул за ручку и осторожно вошёл в квартиру. В нос ударил тяжёлый затхлый запах, похожий на вонь гниющих водорослей. Тану поморщился, прикрыл рот и нос ладонью, отодвинул тяжёлые шторы, вошёл в спальню и медленно сполз по стене.
Соседка лежала на кровати, раскинув руки в стороны. Простынь вокруг была пропитана высохшей кровью из разорванного горла, ноги и руки были обглоданы, спутанные кишки валялись на полу, а вместо глаз зияли две чёрные дыры.
Тану уже видел нечто подобное, когда одичавшие собаки убили девочку-подростка на свалке. Там тоже были обглоданные конечности, вспоротый живот и разорванное горло, но это было на свалке, а кто мог совершить такое здесь? Собак, по крайней мере, в дом никто не пустит, а уж в квартиру тем более.
С трудом сдерживая тошноту, Тану поднялся и, держась за стену, вышел.
Войдя в душевую, он подставил голову под струю холодной воды.
– Что с вами? – спросила девочка.
Тану выключил воду и сел на корточки.
– Её убили.
– Кого?
– Соседку.
– Ту страшную женщину?
– Да.
– А как?
Тану взглянул на неё мутными глазами и спросил:
– Тебе это интересно?
– Очень.
– Её съели, – вздохнув, ответил Тану.
– Полностью?
– Нет. Её обглодали и бросили на кровати.
Девочка присела рядом с ним.
– Вы переживаете из-за этого?
Тану покачал головой:
– Я не знаю. Вроде бы это ужасно, но я почему-то не чувствую никакой скорби. Её смерть меня совершенно не расстроила. Мне просто страшно от того, что я не знаю, кто это сделал и не понимаю, как.
– А кто может такое сделать?
– Я один раз видел остатки девушки. Её убили собаки. То, что я видел сейчас, очень похоже.
– Бедная, – всхлипнула девочка и по её щекам потекли слёзы.
– Кто?
– Девушка, которую убили собаки.
– А мою соседку тебе не жалко?
На лице, по которому только что текли слёзы, появилась улыбка.
– Если вам её не жалко, то и мне её тоже не жалко.
Столько лет Тану жил в этой квартире и только сейчас понял, что все эти годы Рина (а так звали соседку) была ему абсолютно безразлична.
– Надо вызвать полицию.
– Зачем?
– Чтобы они зарегистрировали смерть, увезли тело и начали расследование, – ответил Тану.
– Зачем?
– Как это? – почти возмутился Тану. – Так положено! Если кто-то умирает или совершено убийство, то обязательно сообщают в полицию.
– Всегда?
– Всегда.
Девочка встала и ушла в комнату. Пройдя следом, Тану увидел, что она снова села на подоконник.
Послышалось потрескивание.
– Чайник! – воскликнул Тану.
Он забежал в крошечную кухню, схватил чайник и взвыл от боли – за то время, что он ходил к соседке, а потом разговаривал с девочкой, вода успела выкипеть, а чайник раскалиться. Тану бросил чайник на пол, включил кран и подставил ладонь под холодную воду.
– Вы кричали, – сказала девочка, зайдя на кухню.
– Обжёгся, – морщась, ответил Тану.
– Сильно?
Вместо ответа он протянул ей ладонь, кожа на которой уже покраснела и вздулась пузырём.
– Это не страшно, – сказала девочка.
– Да я знаю, что скоро заживёт, но сейчас-то больно.
Девочка взяла его руку в ладони.
– Потерпите.
– Что?
– Потерпите, – повторила она и закрыла глаза.
Тысячи ледяных игл пронзили руку Тану. В глазах потемнело от боли, дыхание остановилось. Тану закричал и попытался вырвать руку, но её словно зажало в железные тиски, а девочка даже не пошатнулась. С ужасом он посмотрел на её посиневшее лицо и потерял сознание.
Очнулся он уже на диване. Рука не болела и, когда Тану взглянул на неё, не увидел никаких следов от ожога.
– Как ты это сделала? – спросил он и только тут заметил, что девочки нет в комнате.
Он встал, заглянул на кухню, в душевую, но никого не нашёл.
– Должно быть, ушла, – пробормотал Тану.
«Вот видишь, как хорошо! Что? Она ушла сама. И что в этом хорошего? Она странная. То, что она странная, я понял ещё вчера. Она тебя пугает? Не знаю. Как ты считаешь, это она убила Рину? Она не могла. Почему? Она всего лишь ребёнок. Ты сам вчера видел, что она уже совсем не ребёнок или может им не быть, если захочет. Мне показалось. Нет, не показалось. Я вчера сильно устал и выпил. Нет, тебе не показалось; она не та, за кого себя выдаёт. Она себя ни за кого и не выдаёт! Это ты так думаешь. Интересно, она вернётся? Ты хочешь этого? Да, наверное, не знаю».
Вздохнув, Тану подошёл к полке, встал на цыпочки и достал небольшую пыльную тетрадь, из которой выпала сигарета.
– Ну, надо же, – сказал Тану, подобрав сигарету с пола. – Интересно, как она там оказалась.
Он бросил курить пять лет назад, когда начал кашлять кровью. Привычка уходила тяжело, Тану провёл много бессонных ночей, кутаясь в простынь, но всё-таки победил и кашель ушёл.
«Да ладно, от одной ничего не будет».
Он сходил на кухню, взял спички и закурил. Первая же затяжка обожгла лёгкие, к горлу подступил тяжёлый ком, но кашля не было. Тану с трудом выдохнул дым и затянулся во второй раз, а потом и в третий, чувствуя, как в голове появилось лёгкое головокружение. Он сел на стул и, смакуя каждую затяжку, докурил сигарету до фильтра и выбросил окурок в раковину.
«Я уже почти забыл, как это приятно».
Некоторое время он сидел, наслаждаясь, а когда голова перестала кружиться, раскрыл тетрадь и достал из ящика стола ручку.
«Когда я увидел её в первый раз, я был почти уверен, что это просто потерявшийся ребёнок, но она оказалась кем-то или чем-то другим. Непонятным, немного пугающим, но странно притягательным. Нет, я не испытываю к ней сексуального влечения, хотя то, какой я увидел её вчера, меня взволновало. Она выглядела такой взрослой, а потом снова стала девочкой. Что это было? Галлюцинация? Внушение? Может, она умеет заставить человека видеть то, чего на самом деле нет? Я вообще не понимаю, зачем взял её с собой и что я теперь буду с ней делать. Нет, не знаю. Но я обещал ей».
– Как-то нескладно получается, – пробормотал Тану, прочитав написанное. – Наверное, всё от того, что давно ничего не писал.
Из комнаты послышался шорох и торопливые шаги. Тану закрыл тетрадь, прошёл в комнату и услышал шум воды из душевой.
– Это ты? – крикнул он через дверь.
Никто не ответил.
«Кто же это ещё может быть? – подумал Тану. – А как она попала в квартиру? А, через окно».
Он выглянул в открытое окно.
