Александр Витальевич Лоза
Жизнь и судьба прапорщика русской армии
Историческая справка
За предшествующие Февральской революции 10 лет, начиная с 1907 года по 1917 год, «вождь российского пролетариата» В. Ленин ни дня не провел в России и ни дня нигде официально не работал. В 1907 году он жил в Финляндии, а к концу года в Швейцарии. 1908 год провел Швейцарии, затем переехал во Францию. С 1909 по 1911 годы проживал во Франции, Италии, Швеции. 1912 год провел во Франции, Австро-Венгрии и снова в Швейцарии. 1913 и 1914 годы Ленин живет в Кракове, а во второй половине 1914 года – в Швейцарии. С 1915 года по апрель 1917 года Ленин жил в Швейцарии, в Цюрихе.
На какие же средства существовал не работавший все эти годы «вождь российского пролетариата» В. И. Ульянов (Ленин)?
Историк и журналист П. Пряников, исследуя этот вопрос, пишет: «Основным доходом для Ленина была семейная рента. Мать, как правило, высылала Владимиру 300–500 рублей 3–4 раза в год. Помимо доходов от недвижимости она получала пенсию за отца – 100 рублей в месяц». По сути, «революционер» В. Ульянов (Ленин) был нахлебником и жил за счет престарелой матери.
Далее П. Пряников пишет: «Были иногда у Ильича и литературные заработки – он занимался переводами, писал статьи. …Самым тяжелым для Ленина был 1916 год: умерла его мать, поэтому перестала поступать пенсия на отца, которую она получала как вдова. Для Ленина это стало финансовым крахом. …И только к началу 1917 года Ленин восстановил свой прежний доход с помощью скандинавских социал-демократов».
Длительное проживание В. Ленина за рубежом вполне могло привлечь к нему внимание западных специальных служб, и уж не на их ли деньги поправились доходы Ильича?
Начальник контрразведки Петроградского военного округа Б. В. Никитин в своих воспоминаниях «Роковые годы» писал об этом следующее: «Весть об измене большевиков вмиг облетела всех и вся, до объявления в газетах. Она встряхнула население, как от разряда электричества. Петроградские солдаты перешли на нашу сторону только после того, как узнали об измене Ленина. Только после этих сведений солдаты вышли на улицу и стали на защиту Таврического дворца. После жуткого обвинения главари (большевиков. – А.Л.) сразу попрятались по своим норам».
Острый и цепкий ум прапорщика Николая Игнатьевича Лозы понимал, что все происходящее на улицах под руководством большевиков требовало денег, и немалых.
«Откуда у них, у большевиков, – задавал себе вопрос Николай, – деньги на массовые издания газет и листовок, на организацию демонстраций, на жалованье красногвардейцам?»
Когда петроградские газеты дошли до Москвы, офицерам Московского военного округа, в том числе и прапорщику Н. И. Лозе, стало известно, что русская контрразведка подтвердила факты получения большевиками немецких денег и что деньги для финансирования подрывной деятельности поступали из Берлина через скандинавских социал-демократов в Стокгольм, а оттуда в Россию.
Здесь уместно напомнить, что, по данным современных исследователей, в канун Февральской революции партия большевиков насчитывала не более 25 тысяч человек и в партийной кассе большевиков было чуть больше 1 тысячи рублей. Ежемесячные членские взносы составляли в среднем 1 рубль 50 копеек. По отчетам местных комитетов РСДРП(б), опубликованных в советское время, взносы партийцев не превышали 10 % доходов организации. Но уже в апреле 1917 года большевики начали издавать 17 ежедневных газет общим тиражом 320 тысяч экземпляров. Большевиками были созданы отряды Красной гвардии. В Петрограде к середине лета они насчитывали около 20 тысяч бойцов, в Москве – более 10 тысяч. Бойцы и командиры Красной гвардии получали до 14 рублей в сутки – деньги по тем временам неплохие.
Как видим, революционная деятельность большевиков требовала огромных денег.
Историческая справка
«Частные пожертвования» всегда были главным источником финансирования деятельности РСДРП(б). Существовала практика сбора средств на партийные нужды среди рабочих городских низов, главным образом в Петрограде и в Москве. Давали деньги и некоторые купцы, и даже банкиры. Чаще всего это происходило после получения от «товарищей» недвусмысленных намеков на возможные неприятности (своего рода «красный рэкет»).
Как писал старый большевик Л. Красин: «Считалось признаком хорошего тона давать деньги на революционные партии, и в числе лиц, исправно выплачивающих ежемесячные сборы от 5 до 25 рублей, бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков и чиновники». Так, богатый пролетарский писатель Максим Горький (А. Пешков) в марте 1917 года передал на нужды партии большевиков 3 тысячи рублей!
Все собранные таким образом деньги поступали в партийный бюджет. На зарплате у большевиков была только верхушка – 15–20 человек. До 90 % бюджета уходило на печать листовок, агитационных газет и книг. Процентов пять шло на помощь тем, кто сидел в тюрьмах и был в ссылках. Еще 5 % – на содержание партийного аппарата.
Недавно стало известно, что Российский император Николай II и профессиональный революционер, нигде на работавший В. Ульянов (Ленин) имели счета и хранили свои деньги в одном и том же банке «Лионский кредит» («Credit Lyonnais») во Франции.
Известно также, что Николай II передал свое личное состояние около 200 миллионов золотых рублей (теперь это триллионы рублей) на дело победы в войне с Германией.
Как тратил свои сбережения Ульянов, а на его счету в банке «Лионский кредит» лежало около 350 тысяч рублей, неизвестно, но в любом случае, тратя их на нужды РСДРП(б), он тратил свои деньги на подрыв страны, на поражение в войне с Германией, на развал России (Поляков Ю. //Аргументы и факты. №49. 2016; Макарова Л. Сокровища последнего царя // Загадки истории. №23. 2017).
Не только пожертвования составляли бюджет большевиков. Подпитывали его и спецслужбы иностранных государств. Еще в марте 1917 года Временное правительство приняло постановление о «Полной и немедленной амнистии по всем делам политическим и религиозным, в том числе террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.», тем самым пригласив в «свободную Россию» революционеров-эмигрантов всех мастей. Этим воспользовались и враг России в Первой мировой войне – Германия, и союзник – Великобритания.
Еще на начальном этапе войны немцы решили для разложения России и вывода ее из войны использовать «пацифистов», находящихся в эмиграции и ратующих за выход России из войны.
По данным западных историков, за время Первой мировой войны Германия потратила на «мирную пропаганду» российским революционерам более сотни миллионов марок. Только на организацию беспорядков в 1917 году, пишет британский историк Д. Смил, Берлин выдал примерно 30 миллионов марок. Германские деньги «за окончание войны» переводились в Стокгольм в банк «Ниа Банкен» и в Копенгаген в банк «Ревизионсбанк».
Документально установленным каналом финансирования большевиков является канал: Парвус – швейцарский социал-демократ Карл Моор – Яков Ганецкий. Торговым представителем Парвуса в Петрограде служила двоюродная сестра Ганецкого Евгения Суменсон, которая имела специальный счет в Сибирском банке, откуда деньги уходили в партийную кассу большевиков. В юридических вопросах эти операции прикрывал адвокат, член партии большевиков Мечислав Козловский.
Первым, заговорившим о германских деньгах в русской революции, был немецкий социал-демократ Эдуард Бернштейн. В 1921 году в немецкой газете «Форвартс» он выступил со статьями «Темная история» и «Немецкие миллионы Ленина», где утверждал, что «Ленин и его товарищи получили от кайзеровской Германии огромные суммы, превышающие в общей сложности 50 миллионов золотых марок».
Сто лет спустя в 2017 году были вскрыты документы, подтверждающие финансирование большевиков из зарубежных источников. В Центральном партийном архиве Института Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС сохранился следующий документ:
«Совершенно секретно»
Народный Комиссар
по Иностранным делам Петроград, 16 ноября 1917 г.
Председателю Совета Народных Комиссаров
Согласно резолюции, принятой на совещании Народных Комиссаров
т.т. Лениным, Троцким, Подвойским, Дыбенко и Володарским, мы произвели следующее:
1. В архиве министерства юстиции из дела об «измене» т.т. Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. изъят приказ Германского Императорского банка за №7433 от 2-го марта 1917 года об отпуске денег т.т. Ленину, Зиновьеву и др. за пропаганду мира в России…
Уполномоченные Народного Комиссара по Иностранным делам
Е. Поливанов, Ф. Залкинд».
И еще в журнале «Война и история» №5 за 2018 год был опубликован приказ №4733 от 2 марта 1917 года «Рейхсбанка» Германии, направленный представителям немецких банков в Швеции:
«Настоящим удостоверяем, что запросы на получение денежных средств, предназначенных для пропаганды прекращения войны в России, поступят через Финляндию. Получателями сумм будут следующие лица: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Суменсон, Козловский, Коллонтай, Стиверс и Меркалин, на которых, в соответствии с нашей инструкцией №2754, открыты счета в филиалах немецких частных банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии.
Каждый запрос вышеуказанных русских представителей должен выполняться незамедлительно».
Не только Ленин, но и пламенный революционер-социалист Троцкий прибыл в Россию вершить революцию с огромными деньгами американских банкиров.
Американский экономист Энтони Саттон в книге «Уолл-стрит и большевистская революция» утверждает, что американский банкир Джекоб Шифф, стоявший в 1917 году во главе крупнейшего банка США «Kuhn, Loeb & Co», передал Л. Троцкому миллионы долларов на революцию. Хотя Троцкий, в отличие от Ленина, выступал «за продолжение войны с Германией до победного конца», становится понятно, почему Троцкий, наряду с Лениным, стал «вождем русского пролетариата» – у кого деньги, тот и вождь.
Прочитав в газетах о предательстве большевиков, Николай Игнатьевич Лоза понял, что июльское восстание большевиков удалось остановить, лишь предав гласности данные контрразведки о прогерманской деятельности большевиков, в том числе телеграммы, которыми большевики обменивались с сотрудниками германского агента Парвуса. Становились понятными источники денежных средств большевистской партии, и объяснялась высокая активность большевистских агитаторов – за деньги.
Прапорщик Н. И. Лоза, держа в руках газету, думал о том, как беспринципно и как подло во время войны получать деньги от врагов России и одновременно кричать о благе народа! У Николая это не укладывалось в сознании. Большевики не вызывали у него ничего кроме отвращения и брезгливости. В его понимании предательство было высшим человеческим грехом! Он отшвырнул газету и подумал: «Какая грязь – эта политика».
По улицам Москвы проходили колонны демонстрантов с плакатами – «Вернуть Ленина Вильгельму!»
С целью задержания Ленина и его соратников Временное правительство выдало ордера на их арест. В Петрограде ордер на арест Ленина выписал главный прокурор апелляционного суда Каринский, а в Москве ордер на арест Ленина был выписан председателем Первой Якиманской Народной управы Вышинским.
Да, тем самым А. Я. Вышинским, который в сталинские времена стал Генеральным прокурором СССР и Главным государственным обвинителем на сталинских процессах 30-х годов. Именно он в 1917 году подписал ордер на арест «немецкого шпиона Ленина», а через два десятка лет станет отправлять на тот свет ленинских соратников.
Много лет спустя в 1955 году А. Ф. Керенский в большом интервью на вопрос журналиста: «Почему вы не застрелили Ленина в 1917 году, ведь в ваших руках тогда была власть?» бывший председатель Временного правительства ответил: «Я не считал его важной фигурой».
4 июля 1917 года по распоряжению Временного правительства для подавления выступления большевиков в Петроград прибыл 14-й гусарский Митавский полк. Митавцы разоружили 1-й и 2-й пулеметные полки, в большей степени подвергшиеся большевизации, и вооруженных рабочих.
Временное правительство, стянув верные войска, разогнало ведомых большевиками демонстрантов. В результате этих решительных действий беспорядки в столице были подавлены. 6 июля большевиков выперли из особняка М. Кшесинской на Большой Дворянской. Роскошный особняк, построенный в 1914 году по проекту архитектора фон Гогена в стиле «северный модерн», был загажен и разорен.
Очевидец вспоминал: «…чудный ковер весь был залит чернилами, вся мебель была вынесена… из чудного шкапа была вырвана с петлями дверца… Ванна-бассейн была наполнена окурками… Внизу в зале картина была не менее отвратительна: рояль Бехштейна красного дерева был втиснут в зимний сад между двумя колоннами и, конечно, был сильно этим поврежден…»
Справедливость, как и решение суда о выселении большевиков из особняка Кшесинской, восторжествовали, правда, как показала история, ненадолго.
Кстати, захват и заселение чужой собственности станут для большевиков обыденным делом, и именно В. Ленин ввел в норму подселение чужих людей в квартиры к собственникам, положив начало «советским коммуналкам».
По ходатайству Командующего Московским военным округом А. Верховского 27 июля 1917 года начальником штаба округа был назначен К. Рябцев.
Июль 1917 года для русских войск на Румынском фронте выдался неудачным – наступление провалилось.
В печати промелькнуло сообщение, что 1 августа 1917 года по распоряжению Временного правительства низложенный император Николай II вместе с семьей, уже как простой полковник Романов, был отправлен в ссылку в Тобольск.
Сепаратистские действия «самостийников» Центральной Рады, привели к тому, что 4 августа 1917 года Временное правительство постановило: «Никаких уступок украинским «сепаратистам», и ограничило за Центральной Радой территорию: Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской и частично Черниговской губерниями. При этом Екатеринославская, Херсонская и Таврическая губернии остались за Россией.
В середине августа германские войска начали наступление на Ригу. Немцы воевали напористо и зло, наши войска несли большие потери. Это стало началом трагедии всего Северного фронта и поставило под возможный удар революционный Петроград. Временное правительство запаниковало и всерьез обсуждало вопрос о перемещении архивов и полном переезде в Москву.
Пользуясь этим обстоятельством, большевики сеяли слухи о том, что Петроград будет сдан немцам Временным правительством, ибо оно не в состоянии удержать столицу, а министры во главе с Керенским собираются бежать из Петрограда на восток.
Все это с точностью до наоборот реализовалось в 1918 году, когда правительство большевиков тайно бежало из Петрограда в Москву, опасаясь германской армии. Кстати, осенью 1917 года, после захвата немцами островов Эзель и Даго в Балтийском море, ближайший соратник Ленина Г. Е. Апфельбаум (партийная кличка – Зиновьев) опубликовал в одной из газет статью под заголовком «Привет германскому флоту!»
В условиях слухов о немецкой угрозе партия большевиков и их союзники, левые эсеры и анархисты-коммунисты, создали в Петрограде Военно-революционный комитет (ВРК) для защиты Петрограда от наступления немецких войск. Вслед за Петроградом военно-революционные комитеты были образованы в Москве и в других городах. По требованию большевиков рабочие начали формировать милицию, якобы для помощи Временному правительству. Но уже через несколько дней эта милиция превратилась в Красную гвардию.
«Устав Рабочей Красной гвардии» гласил: «… 1) Рабочая Красная гвардия есть организация вооруженных сил пролетариата для борьбы с контрреволюцией и защиты завоеваний революции. 2) Рабочая Красная гвардия составляется из рабочих, рекомендованных социалистическими партиями, фабрично-заводскими комитетами, профессиональными союзами…»
Так, в обход закона большевики создали для себя военизированные отряды боевиков.
В Москве ВРК опирался на вооруженные формирования Красной гвардии, созданных большевиками при политической близорукости Временного правительства и поддерживался солдатами, служившими в запасных полках и не хотевшими отправляться на фронт, поэтому активная агитация большевиков находила у них самый живой отклик. В руках солдат находились артиллерия и другая военная техника.
Петроград сотрясали революционные бури, но в патриархальной Москве было пока тихо. Конечно, народ митинговал, красные флаги и транспаранты мелькали на улицах и площадях первопрестольной, но стрельбы не было.
10 августа Временное правительство спохватилось и выпустило распоряжение о закрытии большевистской газеты «Рабочий и солдат», что и было сделано в ночь на 11 августа. Разлагающее действие большевистской пропаганды в армии сказывалось во всем, но оставались еще части – военные училища и школы прапорщиков, где юнкера к офицерам относились с уважением и дисциплина поддерживалась. Это были единственные части, которые не поддавались и сопротивлялись большевистской пропаганде.
На юнкеров у Временного правительства была одна надежда. Где надо было что-то привести в порядок – туда посылались юнкера. Так, в Москве обеспечение охраны Большого театра, где должно было проходить Государственное совещание, поручили юнкерам. Они несли круглосуточные караулы по всему театру – и за кулисами, и вокруг здания.
12 августа 1917 года начало свою работу Московское Государственное совещание. Первопрестольная была оклеена листовками о генерале Корнилове. Верховный главнокомандующий русской армией генерал от инфантерии Л. Г. Корнилов прибыл на Государственное совещание из Ставки. На Александровском (ныне Белорусском) вокзале его встречал почетный караул, женщины-юнкера, оркестр. Присутствовали дамы в нарядных платьях и депутация граждан Москвы. На вокзальной площади выстроилась казачья сотня – верные телохранители генерала Корнилова – рослые туркмены из племени теке, в красных халатах с обнаженными саблями, солдаты Текинского полка.
А. Ф. Керенский на Государственном совещании выглядел бледно. Его пафосные речи приелись, и хотя он обещал на совещании подавить любое неповиновение правительству «железом и кровью», популярность его падала.
Присутствовавший на Государственном совещании А. А. Блок позже в своей «Автобиографии» вспоминал: «Вчера на Московском совещании говорили Керенский, Авксентьев, Прокопович и Некрасов. О речи Керенского, полной лирики, слез, пафоса, – всякий может сказать: «Зачем еще и еще?» (Блок А. А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 7. Автобиография. Дневники. М.-Л., 1963).
Генерал Корнилов произнес яркую политическую речь, в которой требовал наведения в стране армейского порядка и которая была встречена восторженно. Необходимо сказать, что Лавр Георгиевич Корнилов был образованнейшим офицером, с молодости владел персидским, туркменским, татарским, казахским, английским, французским и немецким языками. Растущая популярность генерала Корнилова настораживала Керенского.
Московское Государственное совещание завершило свою работу, но никаких итоговых документов или резолюций не было принято. Единства мнений также не было достигнуто. Напротив, окончательно обозначился глубокий раскол между сторонниками умеренных и решительных мер. Наиболее радикальные предложения были высказаны генералом Корниловым, атаманом Калединым и лидером кадетов Милюковым. Они призывали к ликвидации советов и упразднению общественных организаций в армии, восстановлению смертной казни, укреплению строгой дисциплины, как на фронте, так и в тылу, а также к продолжению войны до победного конца. С необходимостью войны согласился и Керенский.
В тот же день в Успенском соборе Московского Кремля открылось первое заседание Поместного собора Православной российской церкви, который должен был восстановить патриаршество, отмененное еще в ходе реформ Петра I в XVIII веке. Собор восстановил патриаршество на своей первой сессии, выбрав главой Русской православной церкви Тихона (Белавина), митрополита Московского.
Похолодание в Москве в тот год наступило довольно рано. С 20-х чисел августа московская погода стала дождливой, и температура упала до +6 градусов, начались ураганы с дождем.
В августе 1917 года в Москве к уже существующим карточкам на хлеб, сахар, крупу, мясо добавились карточки на выдачу коровьего масла и карточки на куриные яйца и растительное масло. У продовольственных лавок выстраивались длинные очереди – «хвосты».
20 августа Керенский заключил с генералом Корниловым соглашение, наделившее того особыми полномочиями, формально для защиты Петрограда от возможного германского наступления. Керенский согласился на «объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения».
На следующий день Временное правительство официально утвердило решение о выделении Петроградского военного округа в прямое подчинение Ставке, а генерал Л. Г. Корнилов отдал приказ о выдвижении на Петроград нескольких воинских частей.
В это время депутат Государственной Думы В. Львов по своей инициативе, предложил Л. Корнилову возглавить правительство. Корнилов согласился. Результаты разговора с генералом Корниловым Львов изложил на бумаге и передал Керенскому: «Генерал Корнилов предлагает: объявить г. Петроград на военном положении. Передать власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего».
Керенский, боявшийся популярного генерала, используя эту бумагу, объявил Корнилова мятежником и назвал все это «Корниловским мятежом»!
Он отправил в Ставку телеграмму, в которой требовал от Корнилова сдать должность генералу Лукомскому и выехать в Петроград. Лавр Георгиевич отказался, заявив при этом: «Русские люди! Великая наша Родина умирает… Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ – путем победы над врагом – до учредительного собрания, на котором он сам решит свою судьбу и выберет уклад новой государственной жизни».
Корнилов выпустил воззванием, в котором обвинил в провокации самого Керенского.
Начальник Генерального штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант А. Лукомский в своих воспоминаниях, изданных в Берлине в 1922 году, писал об этих событиях следующее: «Генерал Корнилов… возмущенно стал мне рассказывать, что Керенский его водил за нос, явно не желая выполнить свое обещание и провести в жизнь его требования… Пора немецких ставленников и шпионов, во главе с Лениным, повесить, а Совет рабочих и солдатских депутатов разогнать, да разогнать так, чтобы он никогда не собрался. Против Временного правительства я не собираюсь выступать. …Я лично ничего не ищу и ничего не хочу. Я хочу только спасти Россию и буду беспрекословно подчиняться Временному правительству» (Лукомский А. С. Воспоминания генерала А. С. Лукомского. Т. 1. Берлин, 192.
В конце августа в газетах был опубликован Указ Временного правительства Правительствующему Сенату: «Верховный главнокомандующий генерал от инфантерии Лавр Корнилов отчисляется от должности Верховного главнокомандующего с преданием суду за мятеж».
В эти дни поэтесса Зинаида Гиппиус записала в своем дневнике: «…Ведь уже в первого момента всем видно было, что нет никакого «корниловского мятежа». …Бесспорно, ожидался в Петрограде – самим Керенским – большевистский бунт, ожидался ежедневно… С того момента, как на всю Россию раздался крик Керенского об «измене» главнокомандующего, – все стало непоправимо… Кончен бал» (Гиппиус З. Н. Живые лица. Кн. 1. Тбилиси, 1991).
«Мятеж Корнилова» А. Керенский «подавил» без труда. Вся верхушка Юго-Западного фронта во главе с генералом Корниловым была арестована и помещена в тюрьму местечка Быхов, но тем самым Керенский лишился поддержки армии. После этого на заседании Временного правительства он выступил с требованием для себя диктаторских полномочий.
«Как такое может быть? – недоумевал Николай Лоза. – Какой, к черту, мятеж! Любому офицеру понятно, что Лавр Георгиевич хотел восстановить в армии прежнюю дисциплину».
В Москве сообщение газет о контрреволюционных действиях Корнилова не вызвало особых брожений на улицах. Обыватели скорее недоумевали. Зато активизировали свою деятельность грабители, которые с вводом военного положения по ночам устраивали грабежи прохожих под видом обысков и проверок документов.
Вскоре в газетах стали появляться обвинения в сфабрикованности «дела генерала Корнилова». От спровоцированного Керенским «мятежа Корнилова», как оказалось, выиграли только большевики.
Каким подарком оказался сфабрикованный «Корниловский мятеж» для большевиков! В. Ленин немедленно стал главным защитником завоеваний Февраля, потому что в Петрограде всем мерещилась контрреволюция. Ленин отправляет из Финляндии, где скрывался в то время от Временного правительства, секретное письмо, в котором требует от питерских рабочих вооружаться. Требует бить офицеров, которые поддерживают Корнилова, требует закрытия буржуазных газет.
По поводу «Корниловского мятежа» В. Ленин писал в Центральный комитет РСДРП: «…Восстание Корнилова есть крайне неожиданный… и прямо-таки невероятно крутой поворот событий. Мы говорим: «надо учесть момент», сейчас свергать Керенского мы не станем. Теперь главным стало: усиление агитации… Мы должны предъявить требования к рабочим, солдатам и к крестьянам, увлеченным ходом борьбы против Корнилова. Увлекать их дальше, поощрять их избивать генералов и офицеров, высказывавшихся за Корнилова… требуя активной и активнейшей, истинно революционной войны с Корниловым. Развитие этой войны одно только может нас привести к власти» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Изд. 5. Т. 34. М., 1963).
Действительно «мятеж» генерала Корнилова проложил большевикам дорогу к власти. В связи с «корниловскими событиями» офицерский состав армии – снова стал мишенью для травли, оскорбительных выпадов и незаслуженных обвинений, когда офицеров убивали без суда и следствия. Армию обезглавили… У офицерского состава вынули душу…
30 августа А. Керенский назначил командующего Московским военным округом полковника А. И. Верховского военным министром. В это же время было принято постановление: «Назначить чрезвычайную комиссию для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Корнилове и соучастниках его, учинивших явное восстание».
Через несколько дней, 2 сентября офицерам Интендантского управления было объявлено, что подполковник К. И. Рябцев назначен командующим Московским военным округом, с производством в полковники.
Константин Иванович Рябцев родился 14 мая 1879 года в селе Гусь-Парахино Касимовского уезда Рязанской губернии в семье священника. Учился в Рязанской духовной академии, но не закончил ее. В 1900 году поступил на военную службу вольноопределяющимся во 2-й Закаспийский стрелковый батальон Туркестанского 17-го стрелкового полка. В 1901 году поступил в Тифлисское пехотное юнкерское училище. Выпущен подпоручиком в 121-й пехотный Пензенский полк в 1904 году. Участвовал в русско-японской войне. С 1917 года – поручик. С 1911 года – штабс-капитан. В 1912 году окончил Императорскую Николаевскую военную академию по 1-му разряду.
В Первую мировую войну служил в штабах 1-й и 10-й армий. В декабре 1914 года получил чин капитана. В декабре 1915 года – подполковник. В 1916 году состоял при Главной квартире румынской армии. Награжден двумя орденами Святой Анны и двумя орденами Святого Станислава.
С начала июля 1917 года начальник штаба Московского военного округа. По политическим убеждениям – правый эсер.
Наступила осень 1917 года…
Залитые осенним солнцем, то теплым, то прохладным, улицы Москвы укрылись багрово-золотистым покровом опавшей листвы. Тихий шелест листопада напоминал, что пришло «бабье лето». Древняя столица затихла, устав от митингов и демонстраций. Одно слово – Первопрестольная, не Петроград.
А в Петрограде 1 сентября 1917 года Ф. А. Керенский незаконно провозгласил Россию республикой, а себя министром-председателем и Верховным главнокомандующим, совершив окончательно узурпацию власти. Был образован временный чрезвычайный орган верховной власти – Директория («Совет пяти»). В состав Директории вошли: министр-председатель А. Керенский, министр иностранных дел М. Терещенко, военный министр А. Верховский, морской министр Д. Вердеревский, министр почт и телеграфов А. Никитин.
Но это не спасло положения. Временное правительство умирало… Торжествовала демагогия и жалкая утопия… Угар невежественных масс… Крушение Временного правительства не вызывало ни малейшего сожаления…
Как писал Георгий Иванович Гончаренко в романе «Красный хоровод»: «Восемь месяцев власти Временного правительства оказались… карнавалом с блестящим фейерверком речей, с цветами маниловского прекраснодушия, с огнями жалких революционных утопий, с серпантином несбывшихся ожиданий…
Но облетели цветы…
Догорели огни…
Наступили скверные будни…»
Попытки А. Ф. Керенского остановить анархию потоками бесплотных словоизвержений внушало отвращение. Керенский всей своей деятельностью вызывал в народе отторжение. Недаром в то время появилось понятие «керенщина» – под которым подразумевалось абсолютное непонимание сути власти. Суть власти Керенский заменил болтологией, а значит, властью не являлся.
С какой поразительной точностью подтвердились в жизни пророчества Льва Толстого из его «Яснополянских записок»: «К власти придут болтуны-адвокаты и пропившиеся помещики, а после них Мараты и Робеспьеры».
Действительно все так и произошло. Очевидец событий И. Солоневич подтверждал: «К власти пришли болтуны-адвокаты (Керенский) и пропившиеся помещики (кн. Львов, председатель первого революционного правительства), а за ними Мараты и Робеспьеры – Ленин и Сталин».
Народ власть Керенского властью уже не считал. Не считали его властью и офицеры.
Сохранился дневник штабс-капитана русской армии Цейтлина, где он записывал по горячим следам: «Никто не вызывает у меня большего отвращения, чем этот негодяй Керенский. Никогда власть в России не была болтологией, а именно этим является «керенщина». …Не случайно, мы, офицеры, не собирались проливать кровь за Временное правительство. Ибо оно властью не являлось и никем в качестве таковой в последние месяцы не воспринималось» (Пученков А. Медовый месяц свободы // Аргументы и факты. №48, 2016).
Прапорщик Николай Игнатьевич Лоза начинал понимать: «Не народ начал революцию, а верхушка… Народу было совершенно наплевать на все, чем верхушка была недовольна. Народу было плевать, поэтому он не верил Временному правительству и не поддерживал его…»
