Александр Тимофеевич Боннер
Избранные труды: в 7 т. Т. V. Проблемы теории судебных доказательств

Глава 2. Объяснения сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц. Признание

Понятие объяснения сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц как доказательства

Объяснения сторон, пожалуй, являются самым распространенным средством доказывания в гражданском процессе. Вряд ли можно найти какое-то дело искового производства, где бы стороны или хотя бы одна из них не дали суду своих объяснений по обстоятельствам возникшего спора. Статья 55 ГПК РФ на первом месте среди предусмотренных законом средств доказывания называет объяснения сторон и третьих лиц. Данному источнику информации специально посвящена ст. 68, которая так и называется: «Объяснения сторон и третьих лиц».

Некоторые авторы считают необходимым выделять отдельные категории дел, в которых, по их мнению, объяснения сторон как доказательство используются чаще, нежели по другим делам. Это споры:

– вытекающие из семейных правоотношений. В такого рода делах объяснения сторон используются всегда, поскольку речь идет о сфере межличностных отношений сторон, их личных действиях, о которых они осведомлены лучше других. Сюда относятся споры о детях, включая оспаривание и установление отцовства;

– о защите авторских прав, где объяснения сторон являются одним из самых распространенных видов доказательств. Поскольку творчество, результатом которого является создание произведения, нередко недоступно документальной фиксации, во многих случаях необходимые для разрешения дела сведения могут быть представлены только автором произведения, т. е. стороной в процессе;

– из трудовых правоотношений (о восстановлении на работе и др.);

– о компенсации морального вреда. Здесь объяснения сторон – это первоначальная информация о фактах, поскольку предметом судебного исследования выступают явления субъективного характера (страдания), представления о которых различны у каждого участника процесса. Может получиться так, что объяснения лица о его нравственных и физических страданиях будут единственным доказательством^[35].

С подобной постановкой вопроса вряд ли можно согласиться. Действительно, по большинству из перечисленных категорий дел объяснения сторон как доказательство имеют чрезвычайно важное значение. Однако при их рассмотрении и разрешении нельзя обойтись и без иных средств доказывания (письменных доказательств, заключений экспертов и т. д.). В то же время трудно найти не только определенную категорию гражданских дел, но и конкретные гражданские дела, в которых можно было бы обойтись без использования объяснений сторон и в которых бы они так или иначе не фигурировали.

Несколько меньшее, но весьма существенное значение имеют объяснения сторон и других лиц, участвующих в деле, в арбитражном процессе. На основании ч. 2 ст. 64 АПК РФ объяснения лиц, участвующих в деле, допускаются в качестве доказательства. Однако, в отличие от ст. 55 ГПК РФ, ставящей объяснения сторон и третьих лиц на первое место среди предусмотренных законом средств доказывания, АПК РФ данному средству доказывания отводит лишь второе место после письменных доказательств. С учетом специфики арбитражного процесса такое предпочтение является вполне понятным и оправданным.

В арбитражном процессе статус судебного доказательства имеют и объяснения лиц, участвующих в деле, полученные путем использования систем видеоконференц-связи (ч. 2 ст. 64 АПК РФ).

Под влиянием прогрессивных тенденций в развитии арбитражного процессуального законодательства начал просыпаться и наш достаточно консервативный Верховный Суд РФ. По одному из внесенных им в Государственную Думу законопроектов предполагается введение в гражданское судопроизводство систем видеоконференц-связи. Согласно проекту закона о внесении дополнений и изменений в ГПК РФ, планируется оборудовать системами видеоконференц-связи 6601 зал судебных заседаний. Это помимо тех залов, где такая аппаратура уже установлена^[36].

В теории судебных доказательств объяснения сторон и третьих лиц классифицируют на отдельные виды.

По форме или по способу доведения информации до суда объяснения сторон могут быть устными или письменными^[37].

Объяснения истца или иного юридически заинтересованного в исходе дела лица об обстоятельствах дела содержатся уже в исковом заявлении (или заявлении), с которого начинается процесс. По закону истец должен обосновать свое требование и указать в исковом заявлении обстоятельства, на которых оно основано (ст. 131, 247, 267, 270, 277 и другие статьи ГПК РФ, ст. 125, 193 и другие статьи АПК РФ). Это первое сообщение юридически заинтересованного в исходе дела лица о фактах. Если ответчик подает письменные возражения на иск, то в них тоже могут содержаться указания на определенные факты.

В объяснениях сторон, особенно если речь идет об объяснениях стороны – гражданина, сведения чаще всего представляют собой довольно сложный конгломерат. В них можно выделить: 1) сообщения и сведения о фактах; 2) различные волеизъявления; 3) суждения о юридической квалификации правоотношений; 4) мотивы, аргументы, с помощью которых каждая сторона освещает фактические обстоятельства в выгодном для себя аспекте; 5) выражение эмоций, настроения и соображений этического порядка^[38].

В любом случае, какие бы элементы ни пришлось выделять в объяснениях, доказательствами они являются лишь в той части, где содержатся сведения, информация об обстоятельствах дела. Другие заявления сторон, содержащие различного рода ходатайства, доводы и соображения по обсуждаемым в процессе вопросам, правовую оценку тех или иных обстоятельств, доказательствами не являются.

Утверждения и признания сторон

По содержанию объяснения сторон делятся на утверждения и признания.

Утверждение содержит сведения о фактах, существование которых должно доказываться самим лицом, утверждающим то или иное положение.

Признание – это такое объяснение, в котором содержится информация о фактах, существование которых должна доказывать другая сторона. Более подробно о признании пойдет речь в конце настоящей главы.

Некоторые ученые классификацию объяснений сторон и третьих лиц на утверждения и признания считают не вполне точной. Например, саратовские процессуалисты полагают, что в зависимости от характера объяснений сторон их следует относить к одной из следующих четырех групп: утверждение, признание, возражение, отрицание. Они считают данную классификацию более полной и детальной^[39].

В частности, И. М. Зайцев полагал, что отрицание является «самостоятельным способом судебной защиты, разновидностью доказательственной информации, при котором сторона не соглашается с позицией другой стороны без приведения каких-либо доказательств»^[40].

Объяснения сторон или объяснения юридически заинтересованных в исходе дела лиц?

Объяснения сторон являются одним из самых распространенных средств доказывания в гражданском и арбитражном процессах. В то же время терминология, используемая ГПК РФ для обозначения средства доказывания, о котором идет речь, является не вполне точной. Ведь суды общей юрисдикции рассматривают не только исковые дела, но также дела, возникающие из публично-правовых отношений и дела особого производства. Соответственно, наряду со сторонами и третьими лицами в гражданском процессе участвуют и иные, юридически заинтересованные в исходе дела лица. Это – заявители и другие заинтересованные лица, участвующие в делах, возникающих из публичных правоотношений, и в делах особого производства. Получаемая судом от указанных субъектов информация также является доказательством. Процессуальное значение такого рода информации и процессуальный порядок ее исследования, по существу, аналогичны процессуальному значению и процессуальному порядку исследования объяснений сторон и третьих лиц.

Таким образом, используемый в ГПК РФ термин «объяснения сторон и третьих лиц» является слишком узким. Исходя из буквы закона, под него не подпадают объяснения лиц, участвующих в делах, возникающих из публично-правовых отношений, и в делах особого производства.

Напротив, употребляемый в ст. 64, 81 и 162 АПК РФ термин «объяснения лиц, участвующих в деле» чрезмерно широк. Ведь доказательственное значение имеют объяснения не всех, но главным образом юридически заинтересованных в исходе дела лиц. В отличие от этого объяснения, скажем прокурора, информации доказательственного значения обычно не содержат. Чаще всего в них речь идет о толковании норм права.

Более верно, с нашей точки зрения, вопрос о терминологии решен в ГПК Республики Беларусь. § 1 гл. 22 этого Кодекса называется «Объяснения сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц». В соответствии со ст. 183 ГПК Республики Беларусь стороны и другие юридически заинтересованные в исходе дела лица сообщают суду сведения о предмете доказывания, о каждом из фактов, входящих в предмет доказывания, о доказательствах, с помощью которых можно подтвердить или опровергнуть существование этих фактов.

Статья 185 ГПК Республики Беларусь определяет порядок допроса сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц.

Стороны и другие юридически заинтересованные в исходе дела лица дают суду объяснения о подлежащих установлению фактах в устной форме и могут ходатайствовать о приобщении к делу своих письменных объяснений. Здесь же подчеркивается, что доказательственное значение имеют также объяснения юридически заинтересованных в исходе дела лиц, содержащиеся в заявлениях и других процессуальных документах.

Поскольку в ГПК РФ и АПК РФ данное средство доказывания именуется не вполне точно, представляется целесообразным внести в терминологию этих кодексов соответствующие уточнения. Исходя из систематического и логического толкования положений ГПК РФ и АПК РФ, представляется более верным обозначать данное средство доказывания термином «объяснения сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц».

По указанной причине автор настоящей работы позволит себе в соответствующих местах своего исследования вести речь не об объяснениях сторон и третьих лиц или об объяснениях лиц, участвующих в деле, а об объяснениях сторон и других юридически заинтересованных в исходе дела лиц. Впрочем, для краткости возможно употребление и кратких условных терминов «объяснения сторон» или «объяснения лиц, участвующих в деле», под которыми в контексте настоящей работы необходимо понимать объяснения всех юридически заинтересованных в исходе дела лиц.

Процессуальная форма объяснений юридически заинтересованных в исходе дела лиц

Как уже указывалось выше, объяснения лиц, участвующих в деле, суд может воспринимать в двух формах – устной и письменной. В письменной форме эти объяснения, наряду со ссылками на действующее законодательство и анализом норм материального и процессуального права, в тех или иных объемах, как правило, содержатся в разнообразных процессуальных документах: исковых заявлениях, возражениях относительно исковых требований, в различного рода ходатайствах, заявлениях и т. д.

Нередко лица, участвующие в деле, и их представители составляют письменные объяснения, в которых подробно излагаются обстоятельства дела. Устные же объяснения лица, участвующие в деле, дают непосредственно в судебном заседании, причем именно с них начинается судебное следствие. Сначала заслушиваются объяснения истца и участвующего на его стороне третьего лица, после этого ответчика и участвующего на его стороне третьего лица, а затем слово для объяснений предоставляется другим лицам, если они участвуют в данном деле. Лица, участвующие в деле, вправе задавать друг другу вопросы. Судьи вправе задавать вопросы лицам, участвующим в деле, в любой момент дачи ими объяснений.

Объяснения в письменной форме лиц, участвующих в деле, в случае их неявки, а также в некоторых других, предусмотренных законом случаях (ст. 62, 64 ГПК РФ) оглашаются председательствующим (ст. 174 ГПК РФ).

Возможна и такая ситуация, когда, дав устные объяснения и ответив на вопросы судьи и участников процесса, лицо, участвующее в деле, просит приобщить к материалам дела свои письменные объяснения. Нередко в порядке подготовки дела к слушанию представляются письменные объяснения ответчика в форме возражений или отзыва на иск (п. 2 ч. 2 ст. 149, ст. 131 АПК РФ). Причем в соответствии со ст. 68 ГПК РФ ст. 81 АПК РФ в качестве доказательства может рассматриваться лишь та часть объяснений лиц, участвующих в деле, в которой содержатся сведения о фактах, имеющих значение для дела.

Специфика объяснений юридически заинтересованных в исходе дела лиц как доказательства. Обязаны ли они говорить суду правду?

Если стороной или другим юридически заинтересованным в исходе дела лицом является гражданин, то данные им объяснения будут относиться к личным средствам доказывания.

Однако в гражданском процессе нередко участвуют и юридические лица. Что же касается арбитражного процесса, то участвующие в нем субъекты, по общему правилу, являются юридическими лицами. Данное обстоятельство вызывает определенные затруднения с точки зрения отнесения объяснений этих субъектов к традиционным классификационным рядам (личные – вещественные; личные – вещественные – письменные). Во всяком случае, в объяснениях, которые даются от имени юридического лица его органами или представителями, трудно усмотреть личностный элемент. Если эти объяснения в судебном заседании даются в устной форме, то, воспользовавшись современным сленгом, можно сказать, что так или иначе они сводятся к озвучиванию составленных от имени юридического лица письменных объяснений. Поэтому, с точки зрения классификации по источнику, объяснения, которые даются от имени участвующих в гражданском или арбитражном процессе юридических лиц, правильнее отнести к письменным доказательствам.

Если стороной или другим юридически заинтересованным в исходе дела лицом является гражданин, то по ряду моментов они являются сходными с показаниями свидетелей. В частности, М. А. Гурвич полагал, что объяснения сторон ничем не отличаются по своему действию от свидетельских показаний, порядок их представления схож с порядком допроса свидетеля, поэтому правильнее именовать это доказательство как «показания сторон»^[41]. И в одном, и в другом случаях источником информации является человек с его биологическими и психологическими возможностями и особенностями восприятия, запоминания и воспроизведения информации. Окружающий мир человек воспринимает с помощью своих органов чувств: зрения, слуха, обоняния и осязания. Получив соответствующую информацию, чаще всего на основе увиденного или услышанного, человек определенным образом ее перерабатывает и сохраняет в памяти на некоторый срок.

В то же время возможности для восприятия, удержания в памяти и по прошествии относительно длительного отрезка времени воспроизведения информации неким «средним человеком» довольно ограничены. Кроме того, качество восприятия, сохранения в памяти и воспроизведения информации будет зависеть от следующих весьма важных моментов. Прежде всего это особенности органов чувств конкретного индивидуума. Насколько хорошо определенный человек, например дающий показания в суде свидетель, видит, слышит и т. д.? Каковы индивидуальные особенности его памяти, в том числе зрительной памяти?

Известно также, что на качество восприятия, длительность удержания информации в памяти и возможность через определенное время ее воспроизведения самым существенным образом влияет наличие или отсутствие у индивидуума интереса к воспринимаемому им событию. На этом, в частности, основаны отличительные особенности объяснений сторон и показаний свидетелей, о чем пойдет речь ниже.

Регламентация в ГПК РФ и АПК РФ порядка получения и исследования объяснений лиц, участвующих в деле, довольно скудна. В соответствии со ст. 35 ГПК РФ лица, участвующие в деле, имеют право давать объяснения суду в устной и письменной форме; приводить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать относительно ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле. Сходная норма сформулирована и в ст. 41 АПК РФ.

На основании ч. 1 ст. 68 ГПК РФ объяснения сторон и третьих лиц об известных им обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами. В случае если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны.

В соответствии со ст. 81 АПК РФ лицо, участвующее в деле, представляет арбитражному суду свои объяснения об известных ему обстоятельствах, имеющих значение для дела, в письменной или устной форме. По предложению суда лицо, участвующее в деле, может изложить свои объяснения в письменной форме.

Объяснения, изложенные в письменной форме, приобщаются к материалам дела.

Объяснения, изложенные в письменной форме участвующими в деле лицами, оглашаются в судебном заседании.

После оглашения объяснения, изложенного в письменной форме, лицо, представившее это объяснение, вправе дать относительно него необходимые пояснения, а также обязано ответить на вопросы других лиц, участвующих в деле, и арбитражного суда.

В соответствии со ст. 162 АПК РФ при рассмотрении дела арбитражный суд должен непосредственно исследовать доказательства по делу, в том числе заслушать объяснения лиц, участвующих в деле, а также огласить такие объяснения, представленные в письменной форме. Лицо, участвующее в деле, вправе дать арбитражному суду пояснения о представленных им доказательствах и доказательствах, истребованных судом по его ходатайству.

Проблема объяснений сторон как доказательства в литературе в свое время глубоко и подробно была исследована в кандидатской диссертации и монографии С. В. Курылева^[42]. Для того чтобы оценить сложность избранной ученым темы и значимость полученных результатов, необходимо иметь в виду следующее. В действовавших в тот период ГПК РСФСР 1923 г. и ГПК других союзных республик объяснения сторон в числе судебных доказательств даже не упоминались, а порядок использования судом объяснений сторон почти не регламентировался. В качестве же средств доказывания ГПК называли лишь свидетельские и письменные доказательства, а также заключения экспертов. Более того, отдельные нормы процессуального права (например, ст. 118 ГПК РСФСР 1923 г.) давали определенные основания для вывода о том, что объяснения сторон, в частности их утверждения, вообще не являются судебными доказательствами.

Вопрос о том, являются объяснения сторон доказательством или нет, в свое время вызывал серьезные разногласия и в процессуальной литературе. По мнению одних процессуалистов, судебными доказательствами могли считаться лишь признания. Другие же относили к судебным доказательствам не только признания, но и объяснения сторон вообще. Однако при более тщательном рассмотрении высказанных ими соображений оказывалось, что и эти процессуалисты (К. С. Юдельсон, С. Н. Абрамов и др.) к судебным доказательствам на самом деле относили лишь признания. Спорным в теории и на практике являлся даже наиболее разработанный из этой области вопрос о юридической природе признания.

Суды по-разному относились к определению значения объяснений сторон. В одних случаях они совершенно игнорировали объяснения сторон в качестве судебного доказательства, в других – недооценивали, в-третьих – переоценивали доказательственное значение объяснений сторон. Отсутствие в теории гражданского процессуального права ясности по вопросам о сущности, процессуальном значении и особенностях объяснений сторон являлось одной из причин, нередко приводивших к неисследованности фактических обстоятельств и к неправильному разрешению гражданских дел^[43].

В своем исследовании С. В. Курылев поставил и ответил на следующие вопросы:

1. Можно ли признать объяснения сторон судебным доказательством?

2. В чем состоят те специфические особенности объяснений сторон, знание и учет которых при исследовании и оценке доказательств необходимы для эффективного использования объяснений сторон в качестве средства установления истины, для предотвращения ошибок при использовании объяснений сторон?^[44]

В качестве заключительных выводов своей работы автор, в частности, указывал следующее: «Показание стороны о фактах, имеющих юридическое или доказательственное значение для дела, представляет собой явление объективной действительности, заключающееся в воспроизведении человеком (стороной в процессе) имеющегося в его психике «следа-образа» воспринятых им фактов. Показания сторон – это явления действительности, определенным образом связанные с другими явлениями действительности – неизвестными суду юридическими или доказательственными фактами, в силу чего показания сторон могут быть использованы судом в качестве средств познания действительности, в качестве судебных доказательств.

Показания сторон характеризуются определенной спецификой, по сравнению с другими судебными доказательствами – как вещественными, так и личными, которая заключается, во-первых, в характере источника, из которого проистекают показания сторон, во-вторых, в особенностях процесса формирования данного вида судебных доказательств, в-третьих, в особенностях процессуальной формы получения судом показаний сторон»^[45].

Таким образом, объяснения сторон и третьих лиц не имеют каких-либо преимуществ перед другими средствами доказывания, равно как иные доказательства по отношению к объяснениям сторон. В действующем Кодексе подчеркивается, что объяснения сторон и третьих лиц подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ч. 2 ст. 67, ч. 1 ст. 68 ГПК РФ). И это абсолютно верно, поскольку объяснения сторон как доказательство имеют свои особенности, как преимущества, так и недостатки. Сравним в данном отношении их с другим личным средством доказывания – показаниями свидетелей.

Как правило, стороны, по сравнению со свидетелями, значительно более полно информированы об обстоятельствах дела. Даже если условия для восприятия определенных обстоятельств у будущей стороны и потенциального свидетеля были аналогичными (например, свидетель присутствовал при заключении сделки, наблюдал факт причинения вреда и т. п.), сторона, по общему правилу, обладает большим объемом информации. Будучи заинтересованной в исходе дела, она более полно воспринимает соответствующую информацию, долго удерживает ее в памяти и по прошествии даже длительного времени, как правило, в состоянии в деталях ее воспроизвести. Кроме того, сторона обладает так называемыми фоновыми знаниями, т. е. информацией, которая известна ей (а порой только ей) до наступления соответствующего события. Так, если речь идет о причинении вреда какому-то имуществу, например автомобилю, то не заинтересованный в исходе дела свидетель в лучшем случае в самых общих чертах опишет происшествие и автомобиль, которому причинен вред. Сторона же, в особенности истец, во всех подробностях может рассказать суду, когда и за какую сумму был приобретен автомобиль, сколько он был в эксплуатации, каковы были обстоятельства дорожно-транспортного происшествия и многое другое.

Означает ли сказанное, что объяснения сторон являются лучшим доказательством по отношению к показаниям свидетелей? Разумеется, нет, и это также связано с наличием у стороны заинтересованности в исходе дела. Наличие такого рода заинтересованности побуждает стороны к тому, что соответствующую информацию они нередко искажают в выгодном для себя свете. Причем порой такого рода искажение происходит умышленно, а чаще всего ненамеренно и даже незаметно для соответствующей стороны. Относительно типичная ситуация такого рода может заключаться в том, что обстоятельства столкновения двух автомобилей на перекрестке их водители могут освещать прямо противоположно в отношении скорости движения машин, следования каждого из них на разрешающий или запрещающий сигнал светофора и т. п. В результате может получиться, что оба автомобиля двигались на зеленый сигнал светофора. В подобных ситуациях для устранения противоречий в объяснениях сторон суд будет привлекать иные средства доказывания: показания свидетелей, заключения экспертов и др.

Имея в виду подобные обстоятельства, стороны не предупреждаются об уголовной ответственности за отказ от дачи объяснений и дачу заведомо ложных объяснений. Правда, в юридической литературе порой все-таки указывается на то, что стороны обязаны говорить суду правду^[46]. Вряд ли с этим можно согласиться. Прямо о такого рода обязанности в Кодексе ничего не сказано. Какой-либо ответственности за искажение стороной исходящей от нее в форме объяснений информации не существует. Правда, имеется более общая обязанность, в соответствии с которой лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами (ч. 1 ст. 35 ГПК РФ).

Требовать от сторон, чтобы они всегда говорили суду правду и только правду, невозможно. Будучи убеждена, что она говорит чистейшую правду, сторона неизбежно, нередко даже незаметно для себя, искажает информацию в выгодном для себя свете. Если и можно говорить об обязанности стороны говорить суду правду, то она будет носить исключительно нравственный характер.

Уяснить влияние заинтересованности стороны на характер даваемых ею объяснений поможет уяснить следующий пример. Некоторое время назад на экранах российских кинотеатров шел французский кинофильм «Мужчина и женщина». Особенность замысла его авторов заключалась в том, что история создания и распада одной французской семьи сначала была показана как бы глазами мужа, а затем те же самые события представлены так, как они воспринимались женой. Просмотрев первую серию фильма и прослушав объяснения истца во французском суде по делу о расторжении брака, зритель приходил к выводу, что в распаде семьи виновата легкомысленная Франсуаз. В конце же второй серии фильма зритель кардинально менял свое мнение и приходил к убеждению, что в распаде семьи виноват муж Жан-Марк.

Всегда ли заинтересованные в исходе дела лица на самом деле процессуально равноправны в российских судах?

Нельзя не отметить, что при рассмотрении гражданских дел суды порой допускают совершенно разный подход к исследованию и оценке объяснений юридически заинтересованных в исходе дела лиц и представленных ими доказательств. Одни из них без достаточных оснований принимаются за абсолютную истину, а другие необоснованно отвергаются. В первую очередь это относится к объяснениям различных VIP-персон либо отдельных значимых государственных структур. В такого рода ситуациях бывает, что суды дают слабину и соглашаются с ничем не подкрепленными, а иногда и просто фантастическими утверждениями заинтересованных лиц, которые к тому же могут полностью расходиться с другими материалами дела. Сошлемся в данном отношении на два недавно разрешенных резонансных дела из практики московских судов.

Замоскворецкий суд Москвы в ноябре 2011 г. рассмотрел громкий и достаточно необычный спор. Речь шла о защите имущественных прав г-на В. М. Гундяева – собственника квартиры, расположенной в известном Доме на набережной. Среди православных В. М. Гундяев более известен в качестве Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Впрочем, в суд обратился не сам Гундяев, а проживающая в квартире и зарегистрированная в ней некая Лидия Леонова. В некоторых источниках она именуется троюродной сестрой патриарха.

Дама потребовала взыскать с ответчика – известного кардиохирурга, бывшего министра здравоохранения России Юрия Шевченко, а ныне также православного священника, правда, украинской православной церкви, крупную денежную сумму. Согласно изложенной в исковом заявлении и озвученной в судебном заседании версии, в квартире Шевченко, расположенной над квартирой Гундяева, в 2010 г. проводился ремонт. В ходе ремонта сносились несущие перегородки, вентиляционные каналы и менялось напольное покрытие. В квартире патриарха, расположенной этажом ниже, оказался поврежден потолок, и ее засыпало строительной пылью. При этом якобы был нанесен ущерб как самой квартире, так и находившейся в ней мебели, бытовой технике, картинам и книгам. Причем, по утверждению Л. Леоновой, пыль была не простая, а с некими наночастицами, «которые при возможном длительном контакте с человеком могут оказывать негативное воздействие на здоровье человека, вызывая заболевания, в том числе и онкологические» (курсив наш. – А. Б.).

Кроме того, по вине ответчика пришли в негодность 13 стульев, два дивана, кресло и три ковра. Ремонт квартиры якобы обошелся в сумму свыше 7 млн руб., чистка имущества вместе с перевозкой, а также замена испорченной мебели и ковров – в 2,6 млн руб., аренда другой квартиры на время ремонта – около 2 млн руб., очистка книг из библиотеки патриарха – более 6,3 млн руб.

Ответчик Шевченко иска не признал и через своего представителя – адвоката заявил ряд процессуальных возражений. Леонова – ненадлежащий истец, она только зарегистрирована в квартире, но не является собственником, и у нее нет доверенности от собственника на ведение дела в суде. Определение размера ущерба требует проведения экспертизы. В данном же случае размер ущерба определен в соответствии с заказанным собственником заключением специалистов Института общей и неорганической химии имени Н. С. Курнакова РАН, которому истец не доверяет. Возможности осмотреть запыленную квартиру патриарха, а также якобы испорченную мебель, ковры и запыленные книги ответчику и его представителю предоставлено не было.

Однако все эти серьезные юридические соображения оказались гласом вопиющего в «судебной пустыне». Дело было рассмотрено по заявлению ненадлежащего истца, а в производстве экспертизы отказано. За запыление квартиры его святейшества якобы «вредоносными наночастицами» с ответчика была взыскана фантастическая сумма в 19,7 млн руб. Что же касается доказательственного материала по делу, то он был построен исключительно на объяснениях заинтересованной в исходе дела Л. Леоновой и представленных ею документах, которым суд, по существу, придал значение абсолютной истины.

К этому нужно добавить, что в принятии встречного иска ответчику было отказано с мотивировкой, что он якобы «злоупотребляет своими правами». При этом судья сослался не на норму процессуального, а материального права: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах» (п. 1 ст. 10 ГК РФ). Не имела успеха и попытка Шевченко возбудить дело о возврате собственником квартиры неосновательного обогащения (ст. 1102 ГК РФ) в виде полностью оплаченной им запыленной мебели, а именно 13 стульев, двух диванов, кресла и трех ковров. Между тем из смысла вышеуказанной нормы однозначно вытекает, что если истцу присуждается полная стоимость поврежденного ответчиком имущества, то суд одновременно обязывает истца передать ответчику это имущество. В данном отношении сложилась и многолетняя судебная практика. Так, взыскав по конкретному гражданскому делу с предприятия химчистки одежды «Лиса-Бон» в пользу истицы 161 тыс. рублей за испорченное свадебное платье, Таганский суд Москвы одновременно обязал истицу передать ответчику испорченное платье^[47]. Не исключено, что приведенное, как и масса других однотипных дел, были правильно разрешены судами в том числе потому, что в них не участвовали какие-либо VIP-персоны.