Александр Тимофеевич Боннер
Избранные труды: в 7 т. Т. V. Проблемы теории судебных доказательств

Являясь созданным человеком предметом материального мира, документ предназначается для закрепления в нем человеком сведений об определенных фактах, событиях, действиях. В нем при помощи письменных знаков овеществляются мысли людей.

По вопросу о характере содержания документа в юридической литературе нет единого мнения. Так, Я. М. Яковлев полагал, что непременным признаком документа является удостоверение им юридического факта.

Отрицание же за документом специфической особенности по своему содержанию служит удостоверением юридических фактов, с точки зрения названного автора, противоречило твердо установившемуся в советском законодательстве, юридической литературе и разговорном языке пониманию документа как письменного акта, удостоверяющего обстоятельства, с которыми закон связывает правовые последствия^[143].

Что же касается предметов материального мира, на которых закреплена информация, не являющаяся юридическим фактом, то за такими источниками Я. М. Яковлев отказывался признавать значение документов, относя их к иной категории – письменных доказательств.

Точка зрения Я. М. Яковлева, высказанная им еще в советские времена, разошлась с действующим российским гражданским и гражданским процессуальным законодательством. Статья 61 ГПК РФ не проводит каких-либо различий между документами, способными удостоверить наличие юридических либо доказательственных фактов. Среди письменных доказательств законодатель не выделяет категории «документов» и «иных письменных доказательств». Любые относимые и допустимые по делу письменные источники закон именует документами, будь то распорядительные (например, договор) либо справочно-информационные документы (справки, письма и т. п.).

Непреодолимых различий между распорядительными и справочно-информационными бумагами, по-видимому, не делает и действующее гражданское законодательство, справедливо именуя и те, и другие документами (см., например, п. 1 ст. 5, п. 2 ст. 19, п. 1 ст. 49, ст. 97, 142–143, 152, 160, 163 и др. ГК РФ).

Так называемые справочно-информационные документы действительно нередко подтверждают не юридические, а доказательственные факты, однако при рассмотрении гражданских дел такого рода информация имеет весьма существенное, а порой и решающее значение.

Например, при рассмотрении дела по иску Полянского к Полянской^[144] о признании брака недействительным судом по ходатайству истца с согласия ответчицы к материалам дела были приобщены личные записи О. В. Полянской, сделанные ею незадолго до регистрации брака с Ю. Л. Полянским. Как полагал истец, указанные записи, по существу, являлись планом действий ответчицы. В частности, О. В. Полянская писала следующее:

«Что я могу на данном этапе:

– остаться в Москв;

– заявление в загс;

– прописаться в Подмос;

– смена паспорта по прописке или по месту регистр-и».

Аналогичным образом суд приобщил к материалам дела и исследовал в судебном заседании также ряд неотправленных писем ответчицы. В частности, в письме на имя подруги Татьяны З. ответчица объясняла истинные мотивы своих действий:

«Наверное, только ты и я знаем, как я хотела остаться в Москве… ни о какой любви с моей стороны не может быть и речи. Я до сих пор люблю Валеру… Представляешь, что это такое, когда наяву один человек, а в голове другой. <…>

Так я дожила до 15 января, потом приехали дядя с тетей из Новосибирска, и мне пришлось перебираться к Юре. <…>

Конечно, много проблем с жильем. Сейчас ходим по судам и милициям, выбиваем квартиру».

А в письме О. В. Полянской на имя подруги Ильмиры З-ой, по мнению истца, подводились некоторые итоги жизни ответчицы за последние годы:

«…четыре года стараний, терзаний не прошли даром. Что хотела, я потихоньку добиваюсь. Кую счастье собственными руками. А что делать? Полагаюсь только на себя. <…> Лучше не ждать, а делать. Я потеряла из-за Валеры ровно год, все ждала и надеялась, что он или женится на мне, или хотя бы поможет мне как-нибудь выехать и утвердиться в жизни, но ничего не дождалась. <…>

А сейчас все по-старому, полетели серые будни. <…> Но что самое страшное, что осталось от Болгарии – это посещение ресторанов. Продолжаю делать это и в Москве. Слава богу, есть с кем».

Как видно из содержания процитированных документов, никаких юридических фактов в них не констатировалось. Совершенно очевидно, что по своему содержанию они носили не распорядительный, а справочно-информационный, более того, сугубо доверительный и даже интимный характер. Однако содержание этих документов оказалось настолько важным, что наряду с другими доказательствами суд положил их в основу своего решения об удовлетворении иска о признании брака недействительным.

В соответствии со ст. 71 ГПК РФ письменные доказательства представляются в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. К сожалению, это четко сформулированное в законе правило судами порой нарушается. Характерна в связи с этим запись в определении суда кассационной инстанции, отменившего незаконное и необоснованное решение суда первой инстанции: «Из протокола судебного заседания от 20 июня 2011 г. следует, что непосредственно перед окончанием рассмотрения дела представитель ответчиков и третьего лица П. ходатайствовал о приобщении к материалам дела копии договоров, расписки. Суд указанное ходатайство удовлетворил (л. д. 288). Однако имеющиеся в материалах дела копии документов надлежащим образом не заверены (л. д. 276–284), данные о том, что суд обозревал подлинники документов, отсутствуют.

После разрешения указанного ходатайства суд отклонил ходатайство представителя истца об истребовании подлинников расписок, проведении экспертизы с целью установления давности их изготовления, отметив, что не видит оснований для назначения экспертизы. Данный вывод суда в определении об отклонении ходатайства нельзя признать обоснованным, поскольку соответствующие мотивы в определении не приведены»^[145].

Подлинные документы представляются тогда, когда обстоятельства дела, согласно законам или иным нормативным правовым актам, подлежат подтверждению только такими документами, когда дело невозможно разрешить без подлинных документов или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

Закон требует, чтобы копии письменных доказательств, представленных в суд лицом, участвующим в деле, или истребуемых судом, направлялись другим лицам, участвующим в деле. К сожалению, в полной мере это правило на практике не соблюдается. Однако если сторона ходатайствует о приобщении к материалам дела какого-либо документа, то она должна представить их с копиями по числу участвующих в деле лиц.

Дополнительные требования закон предъявляет к документам, полученным в иностранном государстве. Документ, полученный в иностранном государстве, признается письменным доказательством в суде, если не опровергается его подлинность и он легализован в установленном порядке. Иностранные официальные документы признаются в суде письменными доказательствами без их легализации в случаях, предусмотренных международным договором РФ (ч. 4 и 5 ст. 71 ГПК РФ).

В то же время на практике, исходя из конкретной ситуации (характера представленного документа, позиции другой стороны и т. д.), суд порой применяет данное правило ограничительно. Например, по конкретному делу в качестве доказательств оказания родителем постоянной помощи ребенку суд принял не легализованные в установленном порядке квитанции почтового ведомства Великобритании, подтверждающие регулярное отправление в адрес другого родителя ребенка почтовых посылок и переводов.

Классификация письменных доказательств

В процессуальной литературе письменные доказательства традиционно классифицируют по следующим четырем признакам: по субъекту (источнику) формирования – официальные и неофициальные, или частные; по характеру содержания – распорядительные и справочно-информационные; по форме закрепления – простые и квалифицированные; по способу формирования (подлинные и копии)^[146].

Классификация письменных доказательств имеет определенное теоретическое и практическое значение с точки зрения специфики их формирования, а также особенностей исследования и оценки. Однако в современный период отдельные классифицирующие признаки, а также характеристика некоторых из вышеуказанных классификационных рядов должны быть существенно уточнены, о чем речь пойдет ниже.

Под официальными письменными доказательствами традиционно понимаются документы, исходящие от государственных органов, учреждений, предприятий, должностных лиц, а также от общественных организаций. Под частными же имеются в виду документы, исходящие от граждан.

Необходимость разграничения письменных доказательств на официальные и частные в литературе объясняется спецификой порядка их исследования. Исследование официальных документов требует выяснения наличия полномочий органов и должностных лиц, составивших документ, соблюдения предписанного законом порядка составления документов и проверки истинности изложенных в документах сведений.

К частным документам, вне сомнения, следует отнести переписку между гражданами делового и личного характера, разные записи, дневники, рукописи, тексты договоров и т. д.

Исследование частных документов предполагает проверку соответствия действительности сведений, содержащихся в документе, а также соответствие их действительному волеизъявлению субъекта^[147].

Думается, что в современных условиях деление письменных доказательств на официальные и частные следует признать существенно устаревшим. Такая градация была понятной и оправданной в советские времена, когда все документы, исходящие от юридических лиц, с полным основанием можно было именовать официальными, поскольку подавляющее большинство юридических лиц в указанный период было государственными. В этих условиях к частным документам можно было относить лишь письменные доказательства, исходящие от граждан.

Иная ситуация имеет место в настоящий период. Ведь присутствие государства, его органов и должностных лиц в большинстве областей жизни государства и общества постепенно становится все менее заметным. Что же касается сферы экономики, то она все более и более приобретает частноправовой характер. Соответственно, в сфере судопроизводства резко уменьшается число официальных в традиционном значении этого слова документов и существенно возрастает число различного рода письменных доказательств, исходящих от различных частных структур.

В этих условиях процессуалисты, пытающиеся придерживаться традиционного деления письменных доказательств на официальные и частные, вынуждены вкладывать в понятие официальных документов уже существенно иной смысл. Так, М. К. Треушников характеризует официальные документы следующим образом: «Официальные письменные доказательства по своей сущности есть документы, поскольку они исходят от государственных органов, должностных лиц, организаций, осуществляющих вверенные им функции.

К официальным письменным доказательствам относят, например, свидетельства о рождении, о регистрации брака, ордера на занятие жилого помещения, приказы о зачислении на работу, об увольнении с работы, постановления органов суда, следствия, если они используются при рассмотрении гражданских дел, учредительные документы.

Официальные письменные доказательства (документы) характеризуются тем, что они отражают, во-первых, полномочия органов и должностных лиц, выдавших документ; во-вторых, форму и реквизиты, установленные законом для составления данного акта; в-третьих, определенный порядок составления и выдачи документа (курсив наш. – А. Б.).

…Неофициальными (частными) называют письменные доказательства, исходящие от граждан. Если письменное доказательство исходит одновременно от организации и гражданина, например письменный трудовой договор в предусмотренных в законе случаях, то такое доказательство следует относить к официальным письменным доказательствам»^[148].

Таким образом, исходя из изменившихся экономических и социальных условий жизни общества, М. К. Треушников относит к официальным письменным доказательствам документы, исходящие от любых организаций.

Еще более широко трактует понятие официальных документов В. В. Молчанов. Он пишет: «Официальные документы – документы, созданные юридическим или физическим лицом, оформленные и удостоверенные в установленном порядке.

Такие документы, являющиеся письменными доказательствами, исходят от государственных органов, должностных лиц, предприятий, учреждений, организаций при осуществлении своих функций или от граждан, реализующих свои права и исполняющих обязанности, в форме, установленной законом. Они характеризуются тем, что отражают полномочия субъектов, выдавших документ, имеют форму и реквизиты, установленные законом для данного документа и определенный порядок составления и выдачи. К числу официальных документов относятся, например, свидетельства о рождении, регистрации брака, завещания, приказы о зачислении на работу и т. д.

…Неофициальными являются письменные документы, исходящие от юридических лиц и граждан, имеющие неформализованный, частный характер. К числу таких документов относится, например, личная переписка»^[149].

Таким образом, В. В. Молчанов к официальным документам относит не только письменные доказательства, исходящие от государственных органов, должностных лиц, но, по существу, от любых юридических лиц. Правда, при этом В. В. Молчанов, как и М. К. Треушников, оговаривается, что речь идет лишь об организациях и иных юридических лицах, «осуществляющих свои функции». Думается, что такого рода оговорка особого смысла не имеет. Трудно себе представить, чтобы от имени какого-либо юридического лица мог быть составлен какой-то документ, прямо или косвенно не связанный с осуществляемыми им функциями. Если же, например, руководитель соответствующего юридического лица составит и направит, хотя бы и на служебном бланке, документ личного содержания, то такой документ автоматически превращается из официального в частный.

Спорным, с нашей точки зрения, является отнесение к официальным документов, исходящих от граждан. Думается, что приводимые М. К. Треушниковым и В. В. Молчановым в качестве примеров официальных документов свидетельства о рождении и регистрации брака исходят не от граждан, а от соответствующих компетентных органов, осуществляющих государственную регистрацию актов гражданского состояния. Что же касается завещаний и иных удостоверенных нотариусом документов, то в соответствующих случаях они действительно исходят от граждан, однако являются не официальными, а частными, но лишь удостоверенными в установленными законом порядке.

М. К. Треушников подчеркивает, что разграничение письменных доказательств на официальные и неофициальные обусловливает необходимость выяснения в гражданском и арбитражном процессах ряда специфических вопросов, в частности:

1) наличие соответствующих полномочий у органов и должностных лиц, составивших тот или иной документ;

2) соблюдение ими установленной законом компетенции;

3) соблюдение предписанного законом порядка составления документа;

4) наличие необходимых реквизитов документа, в том числе легализации документа, полученного в иностранном государстве.

При исследовании же неофициальных письменных доказательств внимание суда и лиц, участвующих в деле, сосредоточивается главным образом на выполнении условий их формирования (свободы волеизъявления, времени составления, места составления, установление личности, составившей документ, и т. д.)^[150].

В принципе соглашаясь с данными выводами ученого, хотелось бы обратить внимание на следующее. При исследовании письменных доказательств в гражданском и арбитражном процессах проверку сформулированных М. К. Треушниковым специфических вопросов приходится проводить не только по отношению к официальным (в традиционном смысле этого слова) документам, но и по отношению к любому документу, исходящему от юридического лица. Речь идет о проверке наличия у органов и должностных лиц, составивших тот или иной документ, соответствующих полномочий; наличия необходимых реквизитов документа и т. п.

Следует подчеркнуть, что в условиях жизни современного российского общества классификация документов на официальные и частные до известной степени условна. Так, по-видимому, весьма спорно документы, исходящие от какого-нибудь общества с ограниченной ответственностью, именовать официальными. Вряд ли они будут принципиально отличаться от документов, выданных, скажем, индивидуальным предпринимателем без образования юридического лица. Скорее всего, указанные документы мало будут отличаться друг от друга не только по степени достоверности, но и по чисто техническим моментам (наличие бланков, печатей, штампов и т. д.).

В современной практике деловых отношений порой приходится сталкиваться с ситуациями, когда отдельные юридические лица незаконно используют в своих реквизитах наименование «Российская Федерация», а также герб Российской Федерации. Иногда встречаются и анекдотичные ситуации, когда некие общественные организации абсолютно без наличия к тому каких-либо законных оснований присваивают себе государственные функции, например присуждают ученые степени, учреждают и вручают награды, имитирующие государственные, и т. п. Соответственно, они обзаводятся солидными бланками и печатями. В частности, речь идет о так называемых «Общественных академиях наук», а также о некоторых других сомнительных общественных организациях. Так, небезызвестная Сажи Умалатова, действуя от имени мифической организации «Постоянного президиума съезда народных депутатов СССР», присваивает гражданам несуществующие звания Героев Советского Союза и Социалистического Труда, воинские и почетные звания. К ответственности Сажи Умалатову и ее окружение привлечь за это практически невозможно, так как присваиваются звания не Российской Федерации, а несуществующего Советского Союза. По самым скромным подсчетам, только в столице сейчас проживают не менее ста липовых Героев. При жизни они пользуются всеми льготами (пенсия у таких ветеранов порядка 30 тыс. руб.), а усопших «самозваных» Героев хоронят за счет государства, которое оплачивает также установку памятника «герою»^[151].

Порой с соблазном использования государственных регалий РФ не могут совладать и граждане. Например, весьма показательное решение некоторое время назад вынес один из судов Челябинской области. Он наказал даму рублем за то, что она пользовалась печатью с символикой государства для решения своих личных вопросов. Некто Наталья Бурлакова в деловой переписке с юридическими лицами удостоверяла собственную подпись личной печатью, но с государственной символикой – гербом с двуглавым орлом. В результате по итогам прокурорской проверки было возбуждено административное производство о нарушении порядка использования государственного герба. Мировой судья оштрафовал гражданку на две тысячи рублей, и районный суд с этим согласился.

К административной ответственности иногда привлекаются и отдельные бизнесмены, которые порой любят украшать государственной символикой бланки и печати своих частных предприятий^[152].

Классификация документов на официальные и частные в прошлом имела определенный правовой и идеологический аспект. Так, В. И. Коломыцев по этому поводу писал: «Судебная практика показывает, что нельзя одинаково относиться к документам официальным и частным, так как официальный документ обычно обладает большей степенью достоверности и часто является вполне достаточным доказательством, не нуждающимся в подкреплении другими данными»^[153] (курсив наш. – А. Б.).

В настоящее время с такого рода утверждением в полной мере вряд ли можно согласиться. К сожалению, и в официальных документах, исходящих от государственных органов и должностных лиц, не так уж редко встречаются разного рода неточности и ошибки. Чаще всего они совершаются должностными лицами и служащими по небрежности, однако можно столкнуться и с умышленным искажением соответствующей информации, о чем более подробно пойдет речь ниже. Кроме того, отдельные категории дел особого производства в гражданском процессе специально сконструированы с таким расчетом, чтобы граждане могли в судебном порядке устранять ошибки и неточности, допущенные в официальных документах. Мы имеем в виду прежде всего дела об установлении факта принадлежности правоустанавливающих документов лицу, имя, отчество или фамилия которого, указанные в документе, не совпадают с именем, отчеством или фамилией этого лица, указанными в паспорте или свидетельстве о рождении (п. 5 ч. 2 ст. 264 ГПК РФ).

Например, по конкретному делу особого производства об установлении юридического факта принадлежности трудовой книжки суд столкнулся с уникальной ситуацией следующего характера. В официальном документе – трудовой книжке, выданной государственным учреждением здравоохранения, его администрация ухитрилась исказить все три составных слагаемых полного имени гражданки (имя, отчество и фамилию). Тщательно исследовав представленные заявительницей доказательства и убедившись, что трудовая книжка принадлежит именно ей, суд заявленное требование удовлетворил.

Для исправления допущенных органами загса неправильностей в записях в актах гражданского состояния предусмотрена специальная категория дел особого производства. Глава 36 ГПК РФ (ст. 307–309) называется «Рассмотрение дел о внесении исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния».

Нам думается, что, исходя из современных реалий, более логичным было бы по субъекту, от которого исходит информация, делить письменные доказательства на документы, исходящие от юридических лиц, и документы, исходящие от граждан. Причем к первой из числа названных групп относились бы письменные доказательства, исходящие как от государственных, так и от частных и государственно-частных структур.

В плане исследуемой проблемы интерес представляют положения ГПК Республики Беларусь. Статья 193 этого Кодекса называется «Официальные и частные документы».

Официальные документы выдают государственные органы в пределах их компетенции с соблюдением установленных правил. Если официальный документ оспаривается стороной или иным юридически заинтересованным в исходе дела лицом, должностные лица государственных органов представляют суду имеющиеся у них доказательства правомерности выдачи документа и истинности его содержания. Пока не доказано обратное, содержание официального документа считается истинным.

Частный документ подтверждает, что подписавший его гражданин или руководитель юридического лица действительно сделал заявление, содержащееся в этом документе. Соответствие заявления действительности подлежит проверке с помощью других доказательств в случае его оспаривания.

Таким образом, с одной стороны, ГПК Беларуси закрепляет известную с советских времен концепцию истинности официального документа. С другой же стороны, исходя из реалий современности, Кодекс к категории «частных» относит документы, выданные за подписью руководителя любого, в том числе государственного юридического, лица, не являющегося государственным органом. А в качестве официальных рассматриваются лишь документы, выданные государственными органами в пределах их компетенции с соблюдением установленных правил.

По содержанию письменные доказательства подразделяются на распорядительные и справочно-информационные документы.

Распорядительными называются письменные документы, содержание которых имеет властно-волевой характер. В них реализуется воля участников публичных и материально-правовых отношений, например, на совершение какой-либо сделки.

Справочно-информационными называются письменные документы, в которых содержится информация о наличии или отсутствии определенных фактов, имеющих юридическое значение. Такого рода классификация письменных доказательств в полной мере не утратила своего значения и в современный период^[154].

Как правило, документ должен быть подписан его составителем и (или) иным лицом (руководителем лица, подготовившего от его имени официальный документ, участником или участниками сделки и т. д.).

В то же время в отдельных случаях как в уголовном, так и в гражданском процессе значение письменных доказательств имеют и некоторые документы, в которых отсутствует официальная подпись его составителя (рукопись литературного произведения, выполненная его автором, письма личного характера, различного рода записки, дневниковые записи и некоторые другие). Отсутствие подписи либо ее подписание частного документа уменьшительно-бытовым вариантом имени гражданина (Ваня, Галя и т. п.) не является безусловным основанием для того, чтобы признавать такой документ недопустимым доказательством.

Так, по уже приводившемуся выше конкретному делу о признании брака недействительным решающими доказательствами, исходя из содержания которых иск был удовлетворен, являлись личные записи ответчицы, а также ее неотправленные письма к подругам. Причем личные записи ответчицы вообще не имели какой-либо подписи, а письма к подругам были подписаны уменьшительным именем ответчицы. Но, поскольку ни по поводу допустимости этих доказательств, ни по поводу написания их лично ответчицей спора не возникло, суд смог приобщить данные доказательства к материалам дела, исследовать их в судебном заседании и дать им надлежащую оценку в постановленном решении.

По форме письменные доказательства подразделяются на простые письменные и нотариально удостоверенные. В соответствии с нормами гражданского законодательства некоторые виды сделок в обязательном порядке должны быть нотариально удостоверены. Применение этого правила на практике в ряде случаев приводит к положительным результатам в виде создания заслуживающих доверия доказательств заключения сделки. Однако здесь имеются и некоторые негативные моменты, о которых пойдет речь ниже.

Порядок исследования письменных доказательств

Статья 181 ГПК РФ называется «Исследование письменных доказательств». В соответствии с этой нормой письменные доказательства оглашаются в судебном заседании и предъявляются лицам, участвующим в деле, их представителям, а в необходимых случаях свидетелям, экспертам, специалистам. После этого лица, участвующие в деле, могут дать объяснения.

Таким образом, в ст. 181 Кодекса в качестве единственного способа исследования письменных доказательств называется их «оглашение». Этим термином обозначается прочтение документов вслух в судебном заседании. Огласить документ может судья, председательствующий в судебном заседании, либо сторона или ее представитель, ходатайствующие о приобщении письменного доказательства к материалам дела.

В то же время в вышеуказанной норме прямо не упоминается еще об одном важном способе исследования письменных доказательств. Речь идет об их осмотре. Правда, о возможности осмотра и исследования письменных доказательств говорится в ст. 58 ГПК РФ, посвященной осмотру письменных и вещественных доказательств по месту их нахождения. Фактически же осмотр всегда производится при исследовании письменных доказательств и в судебном заседании.

Менее конкретно, но, по сути, более точно, о способах исследования письменных доказательств речь идет в ст. 162 АПК РФ. В соответствии с названной нормой при рассмотрении дела арбитражный суд должен непосредственно исследовать доказательства по делу, в том числе письменные доказательства, а также огласить такие имеющиеся в деле объяснения, показания, заключения, консультации, представленные в письменной форме. Думается, что по смыслу приведенной нормы термин «исследовать» применительно к письменным доказательствам означает обязанность арбитражного суда не только огласить, но и осмотреть документы. При этом должно быть выявлено соответствие реквизитов документа его содержанию, а также обращено внимание на наличие или отсутствие различного рода вещественных особенностей письменного доказательства в виде следов подчисток, исправлений и т. п.

Как записано в ч. 5–6 ст. 67 ГПК РФ, при оценке письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документы или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств. Часть указанной информации можно получить исключительно путем осмотра письменных доказательств.

Суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

При исследовании письменных доказательств необходимо обращать внимание на дату выдачи документа, наличие или отсутствие следов подчистки или иной фальсификации документа, сходство или различие подписи на представленном документе с подписями этого же лица на других документах и т. д. При этом нужно иметь в виду, что наличие внешне надлежащих скрепляющих документ подписи и печати в современных условиях жизни общества, к сожалению, реально не всегда может гарантировать их аутентичность.

При осмотре копии документа или иного письменного доказательства суд должен проверить, не произошло ли при копировании изменение содержания копии документа, по сравнению с его оригиналом, с помощью какого технического приема выполнено копирование, гарантирует ли копирование тождественность копии документа и его оригинала, каким образом сохранялась копия документа. Выявленные при осмотре документа или его копии особенности суд должен учесть при оценке письменного доказательства.

Лица, участвующие в деле, и их представители имеют право делать основанные на законе возражения против допущения судом в качестве письменных доказательств таких бумаг, которые, по существу, доказательствами не являются.

Положение, ныне закрепленное в ч. 5 ст. 67 ГПК РФ, в более ранних кодификациях прямо сформулировано не было. Однако на практике всегда применялось в качестве разумной методико-правовой рекомендации, адресованной участникам процесса. Так, в пособии по методике ведения адвокатами гражданских дел приведен любопытный случай из практики прежних лет. С процессуальной точки зрения, он не утратил актуальности и в наши дни.

В ходе рассмотрения жилищного спора истец Н., претендовавший на признание за ним так называемого права на «дополнительную жилую площадь», просил приобщить к материалам дела следующий, подтверждающий, по его мнению, наличие такого права документ. В копии справки, выданной истцу отделом кадров треста, содержалась следующая информация. Главный инженер кожевенного завода, подчиненного этому тресту, Н. является доктором физико-химических наук. Оригинал справки, хранящейся в отделе кадров треста, был заверен секретарем директора завода. Ответчик и его представитель не возражали против приобщения данного «документа» к материалам дела.