Александр Даллин
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
За кулисами
Первые полгода войны прошли не без ожесточенных конфликтов между противоборствующими министерствами и ведомствами Германии. Розенберг оказался отрезанным и окруженным со всех сторон. Симптомами враждебности стали широко распространенные к декабрю 1941 г. слухи о том, что фюрер вскоре освободит его от должности министра оккупированных территорий на Востоке; некоторые из сплетен указывали на то, что Геринг станет его вероятным преемником. Однако ключевой конфликт среди немецкой элиты был непосредственно связан с военными действиями.
До октября казалось, что советское сопротивление, хоть и более стойкое, чем ожидалось, все еще может быть преодолено. Немецким генералам хотелось верить, что разлад в рядах противника достигал критических масштабов: советская рабочая сила и экономические ресурсы, казалось, были на исходе; Красная армия совершала ряд военных ошибок; неподготовленные дивизии и импровизированные подразделения местной обороны (ополчение) второпях бросались против закаленных в боях немецких войск. В середине октября советские правительственные учреждения и дипломатический корпус перебрались в Куйбышев, и Москва оказалась на грани паники.
И все же ситуация все больше противоречила ожиданиям Гитлера. Наступление замедлилось, а в некоторых секторах окончательно застопорилось. В своем выступлении 8 ноября Гитлер впервые публично выразил некоторую озабоченность и принес извинения за продолжительную задержку. Потери росли. К концу года каждый четвертый немецкий солдат на Востоке был убит или ранен, и вермахту требовалось 2,5 миллиона солдат в качестве пополнений. В августе генералы отказались от плана Геббельса по народному сбору зимней одежды для армии, а к октябрю нехватка теплой одежды стала острой проблемой. Трудности транспортировки на оккупированной земле серьезно ухудшили снабжение войск. Поставки горючего и смазочных масел были недостаточными. Своим беззаботным оптимизмом нацистские лидеры вынудили свои войска сражаться в тяжелых условиях и поставили ход военных действий под угрозу.
В то время как Генеральный штаб излишне оптимистично оценивал перспективы войны, Гитлер, постоянно вмешиваясь в военные дела, провоцировал неоднократные изменения базовой стратегии и тем самым вызвал негодование среди своих подчиненных. «Ни у кого нет сил мириться с вечным вмешательством фюрера в дела, в которых он не разбирается», – отмечал начальник Генштаба сухопутных войск в своем дневнике. После жестких и напряженных споров Гальдер предложил Браухичу вдвоем уйти в отставку, так как «положение дел, вызванное вмешательством фюрера, я расцениваю как невыносимое…».
К 1 декабря немецкое наступление было остановлено. Рундштедт был вынужден покинуть Ростов-на-Дону, захваченный всего за неделю до этого. Это первое отступление посеяло раздор между Гитлером и старым фельдмаршалом. Несколько дней спустя начались жесткие морозы, и 5 декабря Красная армия начала контрнаступление перед укрепленной Москвой. Теперь даже Кейтель советовал окопаться на зиму – за что был назван своим обожаемым фюрером «соломенной головой» и впоследствии подумывал об отставке и самоубийстве. У Браухича случился сердечный приступ, предоставивший Гитлеру удобную возможность возобновить чистку старых ветеранов армии. Фельдмаршалу фон Боку, командовавшему стоявшей под Москвой группой армий «Центр», дали «отпуск по состоянию здоровья». Рундштедта заменили фанатичным Рейхенау. Фельдмаршала фон Лееба (командующего группой армий «Север») отстранили от командования. После того как генерал-полковник Гепнер, командовавший 4-й танковой группой (с 1 января 1942 г. 4-я танковая армия), проигнорировал приказ Гитлера и совершил тактическое отступление, фюрер разжаловал его до рядового и уволил из вооруженных сил. В завершение Гитлер официально отстранил Браухича от должности и 19 декабря назначил себя главнокомандующим сухопутными войсками.
Гитлер нашел козлов отпущения за свои неудачи, но остался безнадежно оторван от реальности. Немецкие дивизии теряли не только способность к маневренной войне, но и потеряли большую часть своего снаряжения, десятки тысяч немецких солдат получили обморожения. Призрак Наполеона вернулся.
По большей части руководство Германии, видимо, не осознавало масштабов неудачи или ее возможных последствий. Лишь через несколько месяцев, весной 1942 г., Гитлер признался своим ближайшим сподвижникам, что произошедшее в России было «ударом, который на мгновение выбивает тебя из равновесия». Вспоминая кризис в начале декабря, он говорил: «Вы представить себе не можете… насколько сильно последние три месяца измотали меня, пошатнули мою стойкость».
Первый этап Восточной кампании подошел к концу. Гитлеру не удалось привести свой план в исполнение. Не предусмотрев вероятных ошибок, он в итоге остался без резервов, окруженный подхалимами и озлобленными людьми. 7 декабря Япония напала на Пёрл-Харбор и тем самым ввязалась в полномасштабную войну с Британией и Америкой ценой нейтралитета с СССР. Гитлер просчитался: побудив Японию пойти на Сингапур, он помешал ей нанести сокрушительный удар по советскому Дальнему Востоку, который еще мог бы разрушить сталинскую империю. Вопреки здравому смыслу, Гитлер объявил войну Соединенным Штатам, таким образом пополнив список своих врагов еще одним грозным соперником.
Германия оккупировала огромные территории на Востоке. Она подорвала советскую экономику, десятки миллионов людей оказались в оккупации. И все же она потерпела неудачу. Можно утверждать, что Гитлер проиграл войну уже к декабрю 1941 г. Он сам привел к созданию коалиции Британии, Советского Союза и Соединенных Штатов и не смог реализовать свои заветные планы в Ostraum[13]. Блиц-кампания на Востоке застопорилась, и возобновить ее не представлялось возможным. А за линией фронта в тылу у немецкой армии происходила медленная, но верная перемена настроения.
Могла ли еще Германия на тот момент переманить народы СССР на свою сторону в борьбе против Кремля – вопрос теоретический. Гитлер и его сподвижники такую радикальную сдачу позиций как вариант не рассматривали. В течение следующего этапа войны положение дел оставалось таким же, как в 1941 г. Теперь, когда стал очевиден затяжной характер войны, в Берлине осознали, что им нужно Ostraum – его ресурсы и рабочая сила. Таким образом, рейх прибегнул к извечной политике кнута и палки. Но «пряников», которые немцы были готовы предложить советскому народу, было немного; предлагались они без энтузиазма и были в основном рассчитаны на помощь в ведении войны. Куда более решительными были немецкие шаги, направленные на усиление террора, который должен был заставить население подчиниться.
Глава 5
Управление оккупированным Востоком
Министерство оккупированных восточных территорий
Спустя четыре недели после начала вторжения Гитлер назначил Розенберга главой гражданской администрации оккупированных территорий Востока. На первый взгляд это назначение имело цель утихомирить споры конкурирующих ведомств и соперничавших лидеров. На деле же вступление Розенберга в должность не решило ни одного из разгоравшихся конфликтов. Еще на конференции 16 июля 1941 г., во время которой Гитлер сообщил своим сподвижникам о своих решениях относительно управления захваченными территориями Востока, налицо были разногласия в отношении трех взаимосвязанных вопросов базовой политики, юрисдикции конкурирующих ведомств и персонала. Человеком, выбранным для управления Украиной в качестве помощника Розенберга, стал Эрих Кох, который, как известно, выступал против политической концепции Розенберга и который, по мнению последнего, «в скором времени не сможет подчиняться его указам». Учитывая его враждебность к Розенбергу, назначение Коха было политической победой для Бормана и Геринга. Длительная дискуссия по поводу юрисдикции СС на той же конференции также продемонстрировала межведомственные трения. Поскольку Гиммлер не присутствовал на конференции, его будущие полномочия на Востоке были обсуждены со всей откровенностью; Борман добавил, что на данном этапе обсуждения, очевидно, все участники также думают о компетенции рейхсмаршала [Геринга]. Полицейские и экономические ведомства оставались главными претендентами на авторитет Розенберга, хотя Гитлер выразил тщетную надежду на то, что «на практике конфликт очень скоро будет урегулирован».
Результатом конференции стало обнародование 17 июля основного указа фюрера об управлении восточными территориями. По сути, он предусматривал передачу завоеванных регионов от военной к гражданской администрации после их умиротворения. За исключением районов, которые должны были быть переданы в состав соседних государств (Германии, Румынии, Финляндии), весь оккупированный Восток должен быть передан в управление нового министерства оккупированных восточных территорий Розенберга со штаб-квартирой в Берлине. Полномочия армии, управления по четырехлетнему плану и СС были урегулированы отдельными соглашениями и потому этим указом не затрагивались.
20 августа Гитлер передал первые районы оккупированных территорий в руки гражданской власти, и 1 сентября 1941 г. стартовала деятельность двух рейхскомиссариатов, «Остланда» и Украины. Впоследствии и другие районы были переданы от военной к гражданской власти. К концу года оккупированный Восток в значительной степени принял административную систему, которой он должен был придерживаться до окончания немецкой оккупации.
ИМПЕРСКОЕ МИНИСТЕРСТВО ОККУПИРОВАННЫХ ВОСТОЧНЫХ ТЕРРИТОРИЙ
Следующая диаграмма подытоживает общую структуру министерства Розенберга [Reichsministerium fur die besetzten Ostgebiete, имперское министерство оккупированных восточных территорий, официальное сокращение – RMfdbO; чаще называемое Ostministerium, или же просто OMi] по состоянию на конец 1941 г. На самом деле организационная схема министерства ничего не говорит о его компетенции. Главное управление IV, которое должно было заниматься техническими вопросами, такими как дороги, электричество и водные пути на Востоке, так и не было сформировано; большую часть этих функций взяли на себя армия, министерства вооружения и транспорта. Аналогичным образом в ходе дальнейших событий министерствам пропаганды и продовольствия удалось принять на себя задачи, которые Розенберг первоначально приписывал себе. Наконец, в 1943 г. существенная реорганизация увеличила влияние СС в OMi.
В формулировании и приведении в исполнение политики Розенберг, будучи непрактичным философом, был вынужден полагаться на ряд помощников. Его заместителем был Альфред Мейер, гаулейтер Вестфалии, которого Розенберг заприметил еще в апреле 1941 г., так как тот был «старым нацистом», а в политических делах всегда занимал «четкую национал-социалистическую позицию». В своих мемуарах Розенберг откровенно описал этого заурядного человека как неспособного достойно вести себя в отношениях с другими ведомствами. На деле Мейер не играл практически никакой роли в политике. Уделяя много времени другим своим должностям, он приобрел определенное значение только как заклятый враг Готтлоба Бергера, который, будучи высокопоставленным чиновником СС, занял ключевую должность в OMi после 1943 г. Именно Бергер дал, пожалуй, лучшее афористическое описание Мейеру, классифицировав его как «слишком слабого, чтобы делать добро, и слишком трусливого для греха».
Гораздо большее значение в течение первых двух лет существования OMi имел доктор Георг Лейббрандт, один из старых соратников Розенберга. Несмотря на свою посредственность и заурядность, Лейббрандт по крайней мере придерживался определенной политики и стремился претворить ее в жизнь. Родившись в немецкой семье, жившей в районе Одессы у Черного моря, он приехал в Германию после русской революции; в течение многих лет Лейббрандт писал о проблеме немецких колонистов в России. С 1931–1933 гг., выиграв грант от фонда Рокфеллера, он учился в Париже и Соединенных Штатах. После прихода Гитлера к власти Лейббрандт вернулся в Германию, чтобы стать главой восточного отдела международных отношений у Розенберга. Таким образом, он выступал в качестве «министра иностранных дел» нацистской партии, который занимался украинскими и другими эмигрантами в рейхе. Как и Розенберг, он стал ярым противником великороссов. Не отличаясь особым умом, в некоторых отношениях он был столь же фанатичным, что и Розенберг, но и столь же непродуктивным. В одном из своих едких доносов Гиммлеру Бергер позже охарактеризовал Лейббрандта как «помесь бизнесмена, интеллектуала и торговца лошадьми».
Будучи убежденным нацистом, Лейббрандт тем не менее был персоной нон грата в СС и гестапо. Таким образом, когда Розенберг назначил его главой важного политического отдела нового восточного министерства, Гиммлер вскоре нашел в Лейб-брандте удобную мишень для атаки против всего OMi. Если Лейббрандт действительно впоследствии подвергался жесткой критике за свою «проукраинскую» позицию со стороны экстремистов, таких как Борман и Эрих Кох, СС нападали на него с другой стороны. Оказавшись между молотом и наковальней, Лейббрандт в конце концов был вынужден «уйти в отставку» летом 1943 г., проведя остаток войны на военной службе.
Доктор Отто Бройтигам, еще один чиновник OMi, был заместителем Лейббрандта и представителем OMi в Верховном командовании армии, профессиональным дипломатом, хорошо разбиравшимся в советских делах и выступавшим за относительно прогрессивную политику в отношении восточных народов. Две основные экономические группы министерства возглавлялись Гансом Иоахимом Рикке, государственным служащим из Пруссии, и Густавом Шлотерером, директором концерна «И.Г. Фарбен». Профессор Герхард фон Менде, молодой тюрколог, фактически стал «главным защитником» представителей нерусских национальностей, действовавших под немецкой эгидой.
В то время как вышеупомянутые люди занимали ответственные должности в официальной структуре министерства, были и другие, которые играли важную роль за кулисами, как правило воздействуя лично на Розенберга. Арно Шикеданц, главный из этой группы, был обычным прибалтийским немцем, который произвел на Розенберга впечатление своей личной преданностью и близостью к взглядам последнего. По милости Розенберга Шикеданц, презренный интриган, в 1941 г. стал кандидатом на должность главы Кавказа. Не имея какой-либо подготовки или знаний о насущных проблемах, он проводил свои дни на мелких и бесполезных предприятиях.
Многие взгляды Розенберга и Шикеданца, особенно в отношении Кавказа, сформировались под влиянием Александра Никурадзе, грузина, ставшего гражданином Германии. Они с Розенбергом дружили еще с тех времен, когда они были изгнанниками из России в Мюнхене в начале 1920-х гг. Будучи заядлым популяризатором Хаусхофера и Шпенглера, Никурадзе стал работать у Розенберга в качестве закулисного «руководителя исследований». Как это ни парадоксально, этот грузинский-немецкий нацист был сторонником концепции Grossraum[14], которая шла вразрез с уготованной Розенбергом программой для Востока. Тем не менее его идеологические взгляды и знание Кавказа позволили ему стать влиятельным информатором и советником Розенберга и Шикеданца.
Высшие чиновники OMi, будучи ортодоксальными членами партии, были, с одной стороны, враждебно настроены по отношению к военным и, так как в основном происходили из среды СА, были также возмущены господством СС. Многие чиновники (например, Розенберг, Лейббрандт, Менде и Шикеданц) являлись представителями фольксдойче [этнических немцев] с Востока. Эта группа была если не образцовой, то по крайней мере относительно сплоченной в мировоззрении. Однако ряд чиновников, «позаимствованных» у других министерств, сразу же внес элемент конфликта лояльности и некоторой разнородности в политике. В подавляющем большинстве министерство состояло из посредственных бюрократов с вкраплениями компетентных специалистов, преданных какому-то «особому решению».
Гражданское правительство
В то время как глава розенберговского спрута оставался в Берлине (неоднократно меняя свою резиденцию из-за бомбардировок авиации антигитлеровской коалиции), его подчиненные, составлявшие гражданскую администрацию, находились на оккупированных территориях Востока. Хотя ее штат был формально объединен в «Восточный руководящий корпус», фактически администрация разделялась на несколько разных сфер.
АДМИНИСТРАТИВНАЯ КАРТА ОККУПИРОВАННЫХ ВОСТОЧНЫХ ТЕРРИТОРИЙ (ЯНВАРЬ 1943 Г.)
Оккупированная советская территория была поделена на три основные категории: территории, поглощенные соседними государствами, территории под гражданским управлением и области с военным правительством.
Белостокский район Западной Белоруссии, принадлежавший Польше до 1939 г., 15 августа 1941 г. был прикреплен к немецкой Восточной Пруссии, таким образом связав ее с рейхскомиссариатом Украины. Были отделены и две области Украины: Западная Украина, или Галиция, также принадлежавшая Польше до войны, была включена в состав на польских землях «генерал-губернаторства», а внушительная территория между реками Днестр и Южный Буг к северу от Одессы[15]была отнесена к Румынии под названием Приднестровье.
Большая часть оставшейся территории оставалась под контролем армии. Таким образом, гражданское правительство, изначально предназначавшееся для всего оккупированного Востока, фактически возникло на достаточно ограниченной территории. Из четырех огромных регионов, запланированных Розенбергом, было создано только два: «Остланд» и «Украина», ни один из которых не охватывал всю изначально подразумевавшуюся территорию; другие два, «Кавказ» и «Московия», так и не были сформированы.
Каждая из двух сатрапий, известных как имперские комиссариаты (рейхскомиссариаты), возглавлялась имперскими комиссарами (рейхскомиссарами), в теории отчитывавшимися только перед Розенбергом, но на практике получившими гораздо большую независимость. Хотя OMi обладало исключительными полномочиями «проведения политики», оба комиссара зачастую игнорировали директивы из Берлина.
НЕМЕЦКАЯ ГРАЖДАНСКАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ НА ОККУПИРОВАННЫХ ВОСТОЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ
Как показывает следующая диаграмма, каждый рейхскомиссариат был разделен на несколько генеральных округов (Generalbezirke), каждый из которых возглавлялся немецким должностным лицом, ответственным перед рейхскомиссаром. В то время как Остланд был синтетической смесью, состоявшей из четырех разнородных генеральных округов (Белоруссии и трех стран Прибалтики), рейхскомиссариат «Украина» был более этнически однородным. Хотя генеральный округ Белоруссия изначально должен был включать в себя всю довоенную Белорусскую республику, а также часть великорусской территории, военные так и не отдали ему территории на востоке – восточнее реки Березины. Аналогичным образом Украина под управлением гражданской администрации так и не расширилась до Харькова; число ее генеральных округов было увеличено 1 сентября 1942 г. путем передачи гражданской администрации районов к востоку от Днепра, а также северных районов Крыма; дальнейшее расширение рейхскомиссариата «Украина», запланированное на начало 1943 г., было сорвано событиями на фронте, которые в скором времени потребовали восстановления управления командования даже в тех районах, где уже были отданы под управление немецкой «гражданской» администрации.
Рейхскомиссары, как говорилось в официальном заявлении, «представляют собой фактическое правительство» своих провинций. Они отвечали только перед министром оккупированных восточных территорий. В тех вопросах, по которым министр не издавал никаких указаний и в которых он не оставлял законодательную власть исключительно за собой, рейхскомиссары располагали полной властью издавать законы.
Генеральные комиссары представляли собой промежуточный уровень гражданской администрации Германии. Они были сопоставимы с прусскими провинциями, но превосходили их по площади и населению. Обладая определенными законодательными полномочиями в местных вопросах, они «осуществляли административные функции в соответствии с переданными им общими директивами». В действительности они тоже обладали достаточно широкими полномочиями.
Каждый комиссариат состоял из нескольких районов (крайсгебитов), управляемых гебитскомиссарами, самым низшим чином в немецкой административной иерархии; кроме того, крупные города были переданы в управление штадтско-миссарам, чьи районы были неподконтрольны районной администрации. Больше всего работы здесь проводилось в контакте с местными чиновниками. В каждом районе были свои отделы по финансам, здравоохранению, найму рабочей силы, распределению земельных участков и т. д., что представляет собой своеобразное изменение советской административной практики с учетом немецкого опыта.
Администрация коренных народов практически без исключения функционировала только на низшем уровне, на котором не было создано ни одной немецкой организации, хотя даже здесь немцы оставляли за собой привилегию «найма и увольнения». Хотя на практике общая модель варьировалась от района к району, в целом она ограничивала «местное самоуправление» объединением деревень или групп деревень в одну волость (что в целом соответствовало советскому сельсовету); в большинстве городов администрация коренных народов функционировала под контролем немецкого коменданта. Высшим должностным лицом из числа коренных жителей – в районе или в городе – был мэр или бюргермейстер (бургомистр).
Административная структура не проявляла особой гибкости. Она представляла собой попытку использовать советские административные единицы, внося изменения с поправкой на цели Германии. Она была спроектирована и создана до того, как можно было объективно оценить ситуацию и нужды населения на оккупированных территориях. Система гражданского правительства практически не менялась с момента создания и до самого конца.