Александр Андреевич Лобанов
Темный контракт. Книга 2
Глава 5
В одиннадцать часов двадцать девять минут я стоял на пороге «Арены».
Проходить днём на территорию «Арены» казалось немного странно – торговый центр над головой гудел от толп людей и работы множества магазинов. Интересно, сколько отстёгивает Виктор Александрович санитарной службе, чтобы не замечали его рассадник смерти в подвале?
Мысли совершенно дурацкие и несвоевременные, но они позволяли хоть немного отвлечься, когда, приоткрыв дверь, я вступал в полуподвальный этаж. Меня качнуло от ауры боли и страха. Холодного ужаса смерти, что пропитал всё внутри. Всё так же, как я помню, за исключением нескольких мелочей.
Во-первых, вся «Арена» прекрасно освещена… более того, глаза режет от яркости света. Именно поэтому я не заметил во-вторых: небольшой металлический балкончик с противоположной стороны, практически незаметный… Если бы там не столпилось сразу шесть человек.
– Господин Тёмный, вы всё-таки пришли! Как же я рад! Признаться честно, до последнего не был уверен, что вы почтите нас своим визитом.
Один из шестёрки ожидаемо Безруков. Парень лучится довольством, опираясь на открытый резной балкончик. Он вновь в своей артефактной броне, как и во время нашей первой дуэли, готов к любым неожиданностям.
На земле почти полторы дюжины человек. Все мрачные, в строгих костюмах, а от троих я чувствую потоки силы – маги примерно А-уровня. Использовать ресурсы рода в личных разборках? Как нехорошо-то пользоваться своим положением в личных делах.
Один из магов подошёл ко мне, но голос молодого графа остановил бойца:
– Оставьте ему перстень. Мы же не хотим обидеть гостя… Мы здесь, чтобы всё обсудить, как достойные джентльмены и разрешить все противоречия.
Безруков чуть ли не пел от радости, что всё идёт по плану. Он явно наслаждался собственной ролью. Собственным голосом. И собственными речами. Вот только оставить мне перстень – глупость! Но ожидаемая.
Леониду нужен противник, а не безвольная кукла.
– Отдай мою слугу, – глухо приказал я.
Не попросил. Не потребовал. А именно приказал!
Освобождение девушки стало для меня главным приоритетом: она стояла всё на том же балкончике, рядом с Безруковым. Связанные руки. Кляп. Фингал под глазом… При виде его я чуть не зарычал. Но сдержался.
Особенно хорошо на сдержанность намекали двое магов за спиной девушки, что готовы в любой момент её усмирить. И им даже пришлось придержать её, когда я только вошёл.
– Елену? Нашу гостью? – Леонид наигранно удивился. – Но как же так? Нам стоило такого труда её пригласить… и передать приглашение тебе. Зачем же так быстро уходить? Нет, это будет нехорошо.
Безруков хочет сыграть в «Героев и злодеев»?
Лучший способ победить в ней – не играть вовсе. Вот только в данном случае за меня сделана ставка и уйти без победы я не могу. А потому стоит отодвинуть в сторону свою гордость и продолжить разговор. Мы ещё посмотрим, кто по факту будет героем, а кто злодеем!
– Зачем мы здесь? Зачем было похищать Елену? Мы же вроде уладили все разногласия?
Немного подыграем ему, чтобы раскрутить маховик слов, эмоций и действий.
– Мы хотели уладить… Но не вы! – вступила юная Владовски в разговор. – Вы думали, мы не заметим? Думали, не поймём, что вы пытаетесь сделать?
– И что же, по-вашему, я хочу сделать? Ради чего было врываться в мой дом? Зачем похищать мою слугу?
На эмоции я отвечал фактами. Для противников, дошедших до точки кипения – не аргумент. Но в данном случае я играл на перспективу.
Если Безруков хочет победить меня и вывести на чистую воду здесь и сейчас, то я играю сразу в нескольких плоскостях. И последствия моих действий противники будут чувствовать ещё долго.
Но для этого я должен играть. Должен делать то, что кажется неправильным.
– Не стоит притворяться! – Леонид вновь перехватил слово, более того, пафосно перемахнул через ограждение балкончика и приземлился напротив меня в двух десятках шагов. Голос его стал властным и жёстким: – Ты попытался заставить моего друга Романа отказаться от своего будущего! Ты хотел, чтобы он предал меня!
Короткий взмах в сторону балкона, где последней шестой фигурой и был молодой Некифоров. Вот только в отличие от остальных, он стоял чуть в стороне, словно бы не совсем уверенный, что хочет тут находиться. Плечи опущены, взгляд растерянный.
Но парень тем не менее оставался на месте, пытаясь осуждать меня за внесённый разлад.
– Я «пригласил» твою слугу, Тёмный, чтобы узнать, насколько ты ценишь преданность и верность… И судя потому, что ты здесь – для тебя это не пустой звук. Потому я хочу понять: зачем? Зачем ты пытался нас рассорить?! Я очень не люблю, когда мной манипулируют, считая, что я идиот и ничего не замечу!
Безруков, как я и предполагал, далеко не дурак. И то, что он сумел раскрыть мою простенькую комбинацию – в очередной раз это доказывает. Да и не настолько я тонко действовал, чтобы этого не заметить.
Потому врать – не вариант. Да и врать мне ни к чему – всё идёт так, как должно, с учётом изменившихся вводных.
– Отпусти Елену, и мы обсудим всё, что вы себе напридумывали, – вновь завёл я старую пластинку. – Я расскажу тебе всё, что ты захочешь. Во всём признаюсь. И сделаю всё, что потребуешь.
– Нет! – ярость просочилась в голос. – Ты меня не слышишь! Расскажи! Почему?
– Отпусти Елену…
Рывок Безрукова я даже не заметил сразу. Меня схватили за грудки, а затем со всего размаха закинули в железный круг арены, где по ночам бьются звери. Мига полёта мне хватило, чтобы сгруппироваться и уменьшить урон. Но всё равно меня впечатало в прутья, а после я рухнул на песок, не до конца очищенный от крови с ночи.
Как же быстро он распалился. Я думал, придётся возиться и доводить его дольше.
– Если ты не хочешь говорить, то я выбью из тебя нужные данные, – возвышаясь надо мной, молодой граф сплюнул.
Этот взгляд… Эта поза… Я читал противника, словно открытую книгу. Я чуть ли не слышал его мысли.
Я знал: Леонид чувствует себя героем в сияющих доспехах в этой истории. Считает себя правым так поступать.
Его невинно оскорбили в магазине артефактов, а после, с помощью подлости победили на дуэли. Но он был столь благороден, что сумел забыть обиду и попытался сблизиться со своим противником.
Вот только тот посмеялся над ним! Попытался рассорить с девушкой и другом! И теперь, Безруков, как настоящий герой, прошедший через испытания и выросший над собой, докажет в бою с подлым супостатом, что дружба его сильна.
И тут мне в лицо прилетел его кулак. В этот раз я ждал удара и сумел немного скорректировать точку попадания. Нет, я не уклонился. Мне нужно было, чтобы удар достиг цели. Более того, требовалось, чтобы это выглядело для зрителей максимально болезненно и красочно. Желательно, с кровью. Но при этом с минимумом реальных травм.
Голова дёрнулась, а меня подкинуло. Но тут новый удар прилетел и нос, не выдержав, хрустнул. Удар. Ещё удар… Они сыпались на меня градом. По лицу. В живот. Под рёбра… Меня швыряли из стороны в сторону, словно куклу.
Великолепно! Главное – успевать ставить едва заметные блоки и принимать удары вскользь, чтобы противник не заметил и был уверен в собственном превосходстве.
– Говори! – удар в живот заставил меня согнуться ещё сильнее.
Я поднял голову… один глаз начал заплывать. Челюсть едва двигалась, но я и не подумал контратаковать. Вместо этого я выдавил:
– Отпусти Елену!
Новый удар и вновь меня швырнуло в другой угол клетки и припечатало до хруста позвонков. Я лежал пластом, а тело моё горело в агонии. Душа моя пылала от боли тысяч животных, что здесь умертвили. Даже мой разум начал подводить.
А я хотел смеяться… Безруков упивался своей силой. Он чувствовал себя победителем. Вот только он не понимал, что с каждым ударом он лишь приближает свой проигрыш.
Не будь всего этого, как будто бы я стал так подставляться под его удары, в которых не было никакой красоты и изящества. Он просто бил, как обычный дворовый мальчишка. И это граф Российской империи!
– Говори! – удар ногой по лицу. – Говори, зачем ты всё это делал! – новый удар, от которого, я думал, голова отвалится. – Отвечай мне!
– Хватит, Леонид! Он уже проиграл! Хватит! – с надрывом крикнул Некифоров-младший, не выдержав первым.
Парень даже попытался дёрнуться, но его удержал один из охранников Елены, что с мукой смотрела, как меня избивают. Она мечтала оказаться на моём месте… Но не могла.
– Не раньше, чем он признает своё поражение и расскажет, что он пытался провернуть, манипулируя мной!
И вновь нога со всего размаха прилетела мне по лицу, отбросив меня на песок. Я обильно сплюнул кровью.
Как же больно… Но нужно терпеть! Ещё слишком рано!
Серия ударов в живот. И хотя глаза мои начали заплывать, я видел во взгляде графа безумное удовольствие от того, что он делает. Удар. Ещё удар…
Это был не только и не столько бой на арене… Нет! Это был бой за сердца! Бой безжалостного «героя» и смиренного «злодея». Разве такое бывает? И судя по взглядам окружающих, они начинали понимать, что роли в этой пьесе расставлены неправильно!
Я откатился в сторону, но тут меня достиг плевок. Унизительный, в сочетании с надменным смехом.
Отлично! Безруков буквально вбивал гвозди в крышку гроба собственной дружбы. Правда, сомневаюсь, что там действительно была дружба как таковая.
– Говори! – взревел Леонид. Но я молчал. И это бесило противника неимоверно. – Говори, я тебе приказываю, шваль!
Он поднял меня за лацканы изодранного в хлам костюма, и я ему сказал, едва различимым шёпотом, который мог услышать только он:
– Ты ничтожество… Ты уже проиграл этот бой!
Не выдержав, Безруков откинул меня, а после превратил свой перстень в глефу, окутанную пламенем, и нацелился для удара. Презрение пылало в его взгляде… Молодой граф не мог серьёзно воспринимать ничтожество, что так убивается из-за слуги.
Он наверняка видел мою истерику в особняке после похищения Елены – дом почувствовал несколько камер, что оставили в гостиной. Упивался моей беспомощностью, думая о том, что всё то, что было показано ему – было правдой, а не просто хорошей игрой. Разумеется, своим поступком он меня разозлил, но не до такой же степени, чтобы терять самообладание.
– Стой! Не надо! – а это уже не выдержала Катарина, навалившись пышным бюстом на ограду балкончика. – Это уже перебор!
Хех… Удивила. Я думал, до последнего будет поддерживать своего парня. Но я ошибся… Хотя, это уже неважно.
Маска слетела. Доспехи «благородного рыцаря» рассыпались, и напускное благородство превратилось в банальную жажду власти и силы.
На первый план вышло раздутое, задетое моими действиями эго и желание показать свою власть. А главное – жажда мести… И это на глазах у товарищей, которых он пытался уверить в обратном.
Лучше и не придумаешь!
Теперь все действующие лица высказали своё отношение. Я получил для медицинского освидетельствования неоспоримые улики. А главное – мне больно… Очень больно. А значит, я могу заплатить этим за активацию ритуала!
За десятки лет домашнего обучения, наставники готовили меня ко многому. В том числе защищать свою жизнь всеми возможными методами.
Ритуалы… много ритуалов, направленных и на меня в том числе. И один из базовых ритуалов – превращение боли в силу.
Я почувствовал, как татуировки на моём теле запылали. Огонь не причинял боли, наоборот, он её словно впитывал со всего тела, превращая в жар. Превращая в силу!
А затем я позволил себе открыться для эманаций боли и тьмы, что пропитали арену…
Глава 6
– Своей болью и кровью я взываю к боли и крови, пропитавшей это место. Я взываю к душам существ, что погибли в муках на потеху публики в этом месте. Внемлите мне! – зашептал я речитатив. – Слушайте меня! Подчинитесь!
Я не зря привёл Безрукова на Арену и показал ему свою слабость в этом месте. Арена – идеально подходящее место, чтобы убить меня… место, где я могу сдохнуть, как животное – так, как я должен был сделать на официальной дуэли.
Внушить Леониду данную аналогию не составило труда… И вот теперь я пожинал плоды своих усилий. К сожалению, ритуалы всегда требуют свою цену и вот у этого была такая, и именно поэтому я позволил себе так подставиться.
Сотни обрывков душ животных, словно на маяк в непроглядной ночи, устремились ко мне.
– Слабак! – вместе с яростным криком моего противника глефа опустилась на то место, где я только что валялся.
Вот только оружие пронзило лишь песок, сплавив его в жидкий аналог стремительно остывающего стекла. Я же рывком отбросил себя в сторону.
Увы, ритуальная магия действует не мгновенно… Но ловушка была уже захлопнута: по периметру арены начали светиться руны, которые я оставлял, пока меня пинали… Множество рун на основе моей собственной крови, что только усиливало само действие. И всё это в границах металлической клетки. Это, конечно, не соль и даже не серебро, но и хладное железо – достойны проводник силы.
– Что за?.. – в лёгкой растерянности заозирался Безруков, наконец-то начав понимать, что что-то идёт не по плану, но уже поздно.
Обдумать ситуацию или как-то вмешаться я ему не дал: песок с арены полетел парню в лицо. Подло? Да! Но эффективно. А затем я рванул вперёд на противника. Боль ушла, но тяжесть избитого тела никуда не делась, потому двигался я, словно мешок с картошкой – неуклюже и медленно.
– Души, заклинаю вас личной вещью врага, что мой союзник, взял как трофей в битве за мою честь, – продолжал я заклинать (правильный подбор слов в этом деле очень важен), и наконец активировался перстень.
Монструозный артефактный кадавр проявился на моей руке. Основой всему служил наруч, что был подарен самим Безруковым после дуэли Елене.
Молодой граф не стал рисковать и решил отступить на пару шагов, матерясь сквозь зубы и протирая глаза. А сияние символов тем временем становилось лишь ярче. Холодный ветер начал просачиваться в клетку. Загудели светильники… Некоторые даже заморгали, что лишь добавляло красок разворачивающейся картине.
– Души, заклинаю вас плотью моего предка, отданной добровольно!
Кровавыми рунами вспыхнуло несколько костяных пластинок, примотанных к наручу обычными нитками. На всех них была руна «Единение».
Я, не мудрствуя лукаво, зарядил противнику кулаком по морде… Морально было приятно. Физически – словно по стене дома вмазал. И чуть за это не поплатился: взмах глефой вслепую разминулся с моей шеей в считаных сантиметрах, но всё же разминулся.
– Души, заклинаю вас предметом любви родителей, что прошёл сквозь годы и сохранил их союз!
Руны «Единение» вспыхнули на обломке латной перчатки, от которой остались буквально три пальца, искорёженных и пробитых зелёной лозой, так что мои пальцы в этой броне не могли даже согнуться. А сам кусок перчатки был соединён с наручем несколькими витками проволоки. Не самый лучший вариант, но по крайней мере, рабочий.
Мне вновь пришлось отступить, ибо противник наконец увидел цель и с яростью набросился на меня. Но я не зря последние дни заключал контракты: уровень моей силы был на уровне В-ранга! Да, меньше чем В+ противника, но достаточно, чтобы противостоять ему – я сумел поймать древко глефы голыми руками. Более того, несколько долгих секунд его удерживал.
Безруков ненавидел меня… Всей душой и сердцем. И это было так приятно… Это была такая сильная связь, что я буквально чувствовал душу своего противника! И я чувствовал, как ярость врага придаёт мне сил. Причём не фигурально, а вполне буквально.
– Берегись!
Возглас Некифорова я использовал, как возможность для контратаки. Ослабить хватку и дать противнику скользнуть мимо, пока я ухожу в сторону. А заодно Безруков чуть не попал под град стекла от падающего светильника – того, о чем и предупреждал Некифоров. Многие светильники начали взрываться. Более того, зал словно бы чуть дрожал…
Отвлечение минимально, но мне важнее, чтобы у Безрукова появилась установка: Некифоров за меня.
Неправда? Плевать! Это идеальный момент накалить отношения. И чтобы закрепить ассоциацию, я благодарственно кивнул Некифорову, так чтобы его «друг», разумеется, всё видел.
– Души, заклинаю вас невинностью преданного союзника, спасённого из этих стен, – по краю наруча на клей были приклеены белые пёрышки воронёнка. – Заклинаю вас даром того, кого я предал и того, кто остался мне верен, – в основании наруча едва заметно сияет зародыш защитного артефакта.
– И что это за дрянь ты на себя нацепил… Совсем обезумел? – переводя дух, усмехнулся противник.
Маленький секрет ритуалиста: чем крепче связь заклинателя с вещами – тем сильнее отдача. В моей же коллекции, каждая вещь имела свою историю… Глубоко личную. И от того создававшую необходимую синергию между элементами.
И они начали плавиться прямо у меня на руке… Кровь вскипела. А металл кромсал плоть, но я улыбался. Эта плата была достойной момента творения.
Несмотря на свои эмоции, Леонид оставался умным противником. Он знал, что сильнее меня. Он это доказал, пиная меня по арене.
Вот только я словно не осознавал этого. Я продолжал сопротивляться, что жутко раздражало парня и он это даже не пытался скрывать.
А ещё моё бормотание. Эти странное свечение. Этот холод…
– Отвечай, что ты делаешь или Елена погибнет, – мановение руки и к шее моей слуги приставили нож.
Некифоров от подобного аж отшатнулся. Владовских возмущённо вскинула голову. Трио уже совершило немало преступлений… Они не боялись последствий – они аристократы! Но есть некоторые линии, которые переступать нельзя. И Безруков сейчас за них шагнул.
А я… Что я? Я просто уже не мог остановить ритуал. Если я прервусь, то разъярённые духи возьмут плату моей плотью и душой. И да… Я в данный момент слабее Безрукова. Но сейчас я не один.
– Души, я заклинаю общей болью и кровью: дайте мне силу… Я же дам вам месть! Это место падёт! Никто не посмеет более использовать Арену для издевательства над жизнью!
Я позаимствовал чужую силу. Вся моя сила взята взаймы…
Ещё в особняке у меня имелся набор первоклассных заготовок под артефакт. Оставался лишь один недостаток – я сам. Несмотря на все заключённые контракты, я до сих пор ранга В! И хотя я готов был потратить ингредиенты, но я хотел делать это с большим умом.
Не дождавшись моего ответа, Безруков бросился в новую атаку. И в этот раз я не стал уклоняться. Я принял удар на артефакт, что покрыл мою руку. Полноценная перчатка-наруч, с зеленоватыми шипами на костяшках. Перчатку украшала искусная резьба множества животных, что рвались вперёд, и не понять было, что в основе: кость, металл или дерево. Но одно было очевидно: глаза этих тварей были живыми и сияли потусторонним светом.
А ещё по внешней кромке щита имелось несколько металлических перьев, что, ложась внахлёст, создавали острую кромку, которую можно было использовать в роли небольшого щита. Этот артефакт окутывало голубое сияние, свойственное защитным артефактам.
– Какого…
Договорить Леониду я не дал. Шаг вперёд, удар перчаткой и острая кромка щита из перьев буквально стесала древко глефы. А моя рука ухватила Безрукова за глотку.
Кровь из порезов молодого графа потекла по перчатке, зашипела и тут же стала впитываться в артефакт. Глаза тварей на артефакте налились кровью.
Артефакт всё ещё менялся. И пока сквозь него будет проходить мощь бунтующих душ, я буду сильнее Безрукова. Но у меня считаные минуты.
Молодой граф попытался что-то прохрипеть. Я его не понял… Но вот один из охранников Елены сообразил, что он пытался сделать, и дёрнулся выполнять команду. Вот только вскрыть глотку моей помощницы он не успел, ибо вырванное из наруча металлическое перо свистнуло между прутьями арены и вонзилось в глотку охраннику. Булькая кровью, тот рухнул на пол, пытаясь зажать страшную рану.
– Я тут решаю, кто будет жить, а кто умрёт, – я не узнал собственного голоса, столько в нём клокотало звериной ярости. Всё из-за какого-то малолетнего подонка, который покусился на моё. И пусть отчасти в этом был мой просчёт, но молодой граф меня сильно разозлил. – И если вы сейчас же не отпустите мою слугу, то вашему господину не жить! Запомните раз и навсегда: «Actions speak louder than words!»
Если в начале боя я работал на жалость, плюс решимость и готовность пойти на всё, то теперь я находился в позиции силы, значит, мне требовалось изменить линию поведения, чтобы закрепить создаваемый образ.
Развить успех. Для этого толкнуть речь.
Безрукова, разумеется, я не убью – слишком много последствий, которые потом придётся разгребать очень долго. Но это не значит, что он просто так отделается.
