Александр Амзирес
Чёрные сердца
Суккуб сидела на берегу озера, освещаемого луной. Рядом с ней сидела тень её отца. Даже сквозь лесную тьму было заметно, что эта тень полностью накрывает Эклипсо.
– Я не знаю, – ответила она. – Здесь как-то жутко. Не спокойно.
– Это всего лишь твоя усталость. Накопившийся, лишний груз.
– Да, я так устала за это время. Я так хочу просто спокойствия. Просто…
– Просто убрать ненужное, вот что, – перебил её голос. – Тебе нужно избавиться от ненужного. Отсечь от себя.
– Но… это ведь часть меня самой. Как ни крути.
Тень фыркнула:
– Отвратительная часть тебя. Тебе самой не противно?
– Я…
– Лично мне противно, – тень не давала Эклипсо вставить и слова. – Отвратительно осознавать, кем является твоя дочь. Разве этому я учил тебя? Разве для этого я пожертвовал всем!?
Эклипсо всхлипнула.
– Позорище! – продолжала тень. – Какое же ты позорище!
* * *
Золотистая, длинная змейка, ползла по ночной тьме. Она изредка останавливалась, приподымала свою маленькую мордочку, и ощупывала воздух своим раздвоенным язычком.
Она уже напала на след, и теперь уверенно ускорилась к своей цели.
* * *
– Давай сюда свою ладонь, долбаная шлюха! – тихо шептал алтарь. – Я не отпущу тебя без платы.
Эйко, заливаясь слезами, скрутилась на земле в позе эмбриона.
– Я обещаю, что буду пережёвывать твою похотливую плоть как можно медленней. Чтобы насладиться тобою сполна. Ты же любишь доставлять наслаждение, а? В конце концов, разве не это твоё предназначение?
* * *
– Посмотри на себя, посмотри на своё отражение! – кричала тень. – Даже чистые воды этого чудного озера презирают тебя. Им отвратно ощущать на себе это твоё отражение.
Эклипсо молча смотрела на суккуба, смотрящую на неё из зеркальной глади. Слёзы на её щеках давно высохли, и больше просто не выделялись.
– Утопи эту тварь, дочь моя! Избавь меня от этого чёрного пятна! Избавься от неё! Милосердное озеро примет её, несмотря на отвращение!
* * *
Ладонь Эйко хрустела в пасти алтаря. Сил на крик от боли уже не было, поэтому она тихо завывала, стоя на коленях перед статуей, и скармливая ей саму себя.
При появлении маленькой змеи, покрытой золотистыми чешуйками, алтарь лишь возмущённо фыркнул, но продолжил своё занятие, чавкая и тараща янтарные глаза.
– Эйко, – раздался спокойный, глубокий голос змеи. – Ты вольна делать то, что считаешь нужным. Вольна делать то, что считаешь правильным.
Змейка приподнялась и прислонила свою мордочку прямо к уху суккуба:
– Никто не в праве осуждать тебя. Ни в этом мире, ни в других.
Раздвоенный язычок коснулся кожи Эйко:
– Всё, что ты видишь здесь. Всё, что ощущаешь здесь. Всё это лишь иллюзия.
Алтарь, добравшийся уже до локтя суккуба, издал чавкающий смешок.
– Твои слёзы, твоя боль, твои кошмары. Оставь их здесь, во тьме этого леса. Пусть пожирают сами себя, – продолжала змейка.
– Я…, – Эйко с трудом выдавливала слова, сквозь боль. – Я не могу. Оно держит меня. Так крепко.
– Прикоснись ко мне, Эйко, – лился спокойный голос у её уха. – Следуй за этой нитью. Она выведет тебя к тебе самой.
Свободной, дрожащей рукой, суккуб прикоснулась к змейке, ощущая прохладную, твёрдую кожу.
– Крепче, Эйко, – продолжал голос. – Держись крепче.
Остатки её плоти остались в пасти алтаря, но ей было уже всё равно.
* * *
Эклипсо видела пузырьки воздуха, суетливо устремляющиеся вверх. Тень крепко удерживала её голову под водой, поэтому силы постепенно начинали оставлять суккуба.
Сквозь толщу воды голос тени звучал отдалённо и приглушено.
– Так или иначе, но ты избавишься от неё! Я избавлю тебя от неё! Даже если тебе самой придётся захлебнуться до смерти.
– «Захлебнуться до смерти»! А-ха, ха, ха, ха!
Голова гудела, лёгкие разрывались, но краем глаза Эклипсо всё же заметила какой-то золотистый отблеск. Затем она ощутила прикосновение чего-то мягкого и тонкого к своему уху.
– Кто в праве решать твою судьбу, кроме тебя самой, Эклипсо? – раздался голос в голове. – Кто в праве решать за тебя, с кем тебе быть, а с кем нет?
Суккуб удивлённо нахмурилась. Она хотела было что-то ответить, но вода сразу же наполнила её рот, а затем и лёгкие. Эклипсо ощутила приступ кашля, разрывающий всё внутри.
– Кто в праве создавать условия иллюзорного мира, кроме его создателя? – продолжал голос змейки.
– Кто это там, дочь моя? – грохотал голос тени. – Один из твоих клиентов? Или одна из твоих блядских сестёр?
– Твой отец, Эклипсо, разве он был таким? – спокойно произнесла змейка. – Разве он позволил бы себе такое обращение с тобой?
Какие-то струнки затронулись этими словами в душе Эклипсо.
– Прикоснись ко мне, Эклипсо, – голос затихал. – Следуй за направляющей нитью.
Суккуб вслепую нащупала рукой нитевидное тело змейки, извивающейся рядом с ней.
– Мрак пусть остаётся во мраке. Держись крепко, Эклипсо.
* * *
Оставив боль, страх, и липкий мрак ночного леса позади, сёстры неслись навстречу свету, крепко ухватившись за золотистую нить. Они ощущали радостное спокойствие, вновь найдя друг друга в этом безумии.
* * *
– Что это было? – голова Эклипсо всё ещё гудела, но главное, что она пришла в себя.
– Отряд Стражей привнёс слишком большую концентрацию негативной энергии в твой иллюзорный мир, – ответил Никто. – Поэтому ты чуть не поддалась, чуть не утонула, в своих собственных страхах.
– Чуть не утонула, – задумчиво повторила Эйко.
– Твои переживания беспочвенны, Эйко, – произнёс Никто, в очередной раз заставив сестёр удивиться тому, как легко ему удавалось различать их. – Эклипсо никогда не сделала бы этого с тобой, даже если бы могла.
Сёстры молчали. Впрочем, что можно было ответить на нечто подобное?
– Мои братья и сёстры полны ненависти теперь, – нарушила тишину Арексис, уводя разговор в другое русло. – Теперь нам очень трудно будет достучаться до них.
– У нас нет другого выхода, Арексис, – ответил Никто. – Если мы не подготовим их к следующему налёту, они погибнут. А этот налёт неизбежно будет, Стражи не отступят.
– Почему ты так переживаешь о жизнях тех, кто хотел тебя убить? – спросила «истинная», и сёстры молчаливо поддержали этот вопрос.
– Я вовсе не переживаю о них, Арексис. К тому же, убивать они вовсе не хотели. Ваш народ убивает вынужденно, а демоны убивают ради развлечения.
* * *
Зар стоял на «вышке» и смотрел вдаль. Если раньше задачей дозорного являлось изучение горизонта, то сейчас «истинный» пытливо всматривался в облачную даль неба. Его плечо ещё кровоточило временами, но кости были целы, и это было самое главное.
«Истинные» не знали, что делать дальше, что делать в случае нового нападения. Пока они лишь делали то, что могли. То, что позволяли их знания. А знали они о Стражах ровным счётом ничего.
Некоторые были уверенны в том, что нужно уходить в другое место. Другие, даже несмотря на кочевой образ жизни, настаивали на том, что нельзя покидать это место, уже ставшее для них домом. Оно и правда было довольно удобным, с нескольких сторон скрытое валунами от ветров и бурь.
Зар думал о своей слепой сестре. С грустью размышлял о её последних словах, обращённых в его сторону. О его молчании в ответ.
Где она была теперь? В каких мирах?
Он вздохнул и собирался уже было сменяться на своём посту, когда заметил что-то вдали. Сперва он подумал, что усталость от бессонницы уже пробуждает галлюцинации в голове. Однако, всё же присмотревшись повнимательней, Зар почувствовал холодок, пробежавший по телу.
«Неужели опять?», – подумал он, глядя на тёмно-красную фигуру вдалеке, одиноко стоящую посреди пустошей, и совершенно не пытавшуюся скрыть своё присутствие. «Так скоро, без всякой передышки».
Он всегда знал, что новая встреча с крылатыми убийцами неизбежна. Всегда чувствовал, что это вновь произойдёт однажды. Но он не думал, что это произойдёт настолько быстро. Надеялся, что судьба отдалит эту встречу.
Совладав с собой, он решительно схватил длинное, костяное устройство, и затрубил тревогу.
Это окончательно выветрило из его головы все сомнения и волнения, оставив лишь холодную решимость.
* * *
Услышав звуки тревожных труб, раздающиеся из поселения, Никто приподнял голову, и втянул тёплый воздух, широко раздвинув ноздри. Теперь сама Пустошь должна была решить дальнейшую судьбу существ, оказавшихся вместе в этом месте. В этом времени и пространстве.
Глава 16: Договор
Здесь не пахло серой. Воздух был тёплый, глубокий. В нём чувствовались нотки редких, пустынных растений, пыли, сомнений и недоверия. На открытом пространстве, посреди пустоши, это ощущалось особенно отчётливо.
Разговаривали только двое. Окруженные десятком «истинных», они сидели друг напротив друга, прямо на песке. Один, в своей привычной позе, словно древняя статуя безразличного умиротворения. Или, умиротворённого безразличия. Второй сидел на небольшом камне, словно пытаясь возвышаться над собеседником.
Обманчивое это было безразличие, или напускное? Второй участник беседы не мог понять этого, даже с высоты своего камня.
Старейшине не нравилось, когда он чего-то не понимал. Это дезориентировало его сознание, которое пыталось найти ответ. Это привносило элемент неопределённости в его, сформировавшийся долгими годами, догматический мозг. И хоть он и не подавал виду внешне, внутри Старейшину окутывала тревога, совершенно недостойная, по его мнению, главы поселения.
– Что же мешает мне прямо сейчас забрать твою жизнь? – его голос был спокоен, контролируемый внутренней выдержкой. – Ты лишён крыльев, позволивших бы тебе взмыть в небо. Ты лишён возможности бежать, или диктовать условия.
При упоминании крыльев Айзек несомненно пришёл бы в бешенство, и возможно именно на это и был расчёт «истинного». Однако для Никто их отсутствие не представляло какой-либо проблемы. Поэтому ни один мускул на его лице не дрогнул, даже ради усмешки.
– Тебе мешает здравый смысл, – ответил он Старейшине своим глубоким, и одновременно с этим, безразличным голосом. – Разве появился бы я здесь добровольно, если бы опасался за жизнедеятельность этого тела?
– Именно это и странно, – ответил «истинный», решив применить ту же тактику, что и его оппонент, открыто выражая свои мысли. – Твоё появление выглядит западнёй и какой-то уловкой. То, что ты задумал на самом деле, мне пока неведомо. И находиться в этом неведении не доставляет никакого удовольствия: ни мне, ни моим близким.
«Да, вырывать глаза своим близким доставляет тебе больше удовольствия, это уж точно», – сказал бы Айзек на это, если бы присутствовал во время этого диалога.
Он сказал бы это вовсе не из сентиментальности или сострадания к чьим-то увечьям. Скорее просто ради развлечения. Ради шутки.
– Я лишь хочу помочь тебе, и твоему народу, – произнёс Никто. – И взамен я хочу получить вашу помощь.
Старейшина пожевал губу в задумчивости.
– Всегда что-то требуется взамен, – произнёс он наконец.
– Всегда, – кивнул Никто. – Даже огонь горит взамен на воздух и угли.
– Довольно странно, предлагать свою помощь в устранении проблемы, которую сперва сам же и создал, – ответил Старейшина. – Проблемы в поселении начались после твоего появления. Кровь и разрушение появились после твоего появления. И теперь ты предлагаешь свою помощь.
– Да, это верно, – легко согласился Никто. – Вместе со мной пришли беды в вашу размеренную жизнь. Более того, с моим уходом, они могут и исчезнуть, ведь демоны пришли за мной, и до вас им нет никакого дела.
– Тогда я повторяю свой вопрос, – слегка повёл бровью Старейшина. – Что мешает мне убить тебя прямо сейчас, тем самым устранив главную причину всех своих бед?
– Как уже и говорил, тебе мешает здравый смысл. То, что в данный момент демонов интересую только я, совершенно не означает, что в дальнейшем они не заинтересуются вами. Новый вид существ, о котором мало кто из них когда-либо слышал, разве они не захотят узнать о вас получше, когда расправятся со мной? Это уже всего лишь вопрос времени.
– Племена всегда враждуют друг с другом, – возразил Старейшина. – Мы не боимся незваных гостей – это и так является нашей повседневностью.
– Я охотно верю в ваше бесстрашие, – пожал плечами Никто. – Но чем оно поможет вам, когда вы столкнётесь с неизвестностью? Оно поможет вам лишь бесстрашно умереть. Я знаю, что многие из вас не боятся смерти, но это ведь совершенно не означает, что вы намеренно ищете её.
Ахтас задумчиво смотрела на демона, внимательно вслушиваясь в разговор. Даже несмотря на свой взрывной характер, она сама убедила отца вначале выяснить, чего хочет незваный гость, чем удивила своего брата. Зар, всегда рассудительный и привыкший вначале планировать свои действия, не ожидал от сестры подхода к делу с холодной головой.
Впрочем, причиной такого здравомыслия Ахтас послужил вид портала, засасывающего демонов. Учитывая, что после этого Никто вновь появился, как ни в чём не бывало, осторожность заставляла задуматься и отнестись к происходящему более внимательней. При других обстоятельствах, она просто доверилась бы своему горячему сердцу, идя напролом и круша всё вокруг.
– Нападение с неба было внезапным, мы были не готовы к такому, – медленно произнёс Старейшина. – Но теперь всё иначе, теперь мы готовы. Так зачем тогда нам твоя помощь? К тому же, вполне возможно твоя помощь – всего лишь попытка выведать наши слабости. Всего лишь попытка втереться в доверие, чтобы затем загнать нож в спину.
– Я ценю твою откровенность, – ответил Никто. – Да, в моих истинных мотивах ты не можешь быть уверенным. Скажу тебе больше, ты даже не догадываешься о них. Но суть в том, что какими бы ни были мои истинные мотивы, уничтожение твоего народа в них не предполагается. Что касается моей помощи, то вы конечно же можете отказаться от неё, попытаться убить меня прямо здесь, и после этого ждать неизвестности, бессонными ночами.
Старейшина не любил неизвестности, поэтому решил всё же хотя бы выслушать, в чём именно заключается помощь демона. И самое главное, что он хотел получить взамен?
* * *
Приготовления шли полным ходом. «Истинные» всё ещё с опаской поглядывали на Никто, но исходящее от него спокойствие и безразличие, в конце концов заставило их подавить смятение внутри их горячих сердец. Даже несмотря на то, что внешне он был похож на тех, кто недавно сеяли разрушение и смерть в их поселении. И дело было даже не в отсутствии у него крыльев. Дело было в чём-то другом, внутреннем и необъяснимом.
Арексис и Эклипсо тоже свободно находились среди «истинных», это было частью договора. Шаткого, сомнительного, но всё же договора. Старейшина дал слово, что его дочь не будет подвержена наказанию за свой поступок. А Никто подкрепил это слово мягким напоминанием о том, что последствия нарушения договора могут быть непредсказуемыми и печальными для обеих сторон.
Впрочем, большинство сородичей и не выказывало какой-либо агрессии в сторону Арексис. А Зар и Ахтас так тем более были рады увидеть сестру живой и невредимой. Быть может нависшая над всеми ними угроза способствовала этому, не давая предрассудкам овладеть разумом, и ценить своих близких, несмотря на всевозможные разногласия.
Никто объяснял «истинным» тактику демонов. Их слабые и сильные места. Главной задачей было заманить их на землю, потому что в воздухе они были неуязвимы. Но, находясь в воздухе, демоны тоже не могли добраться до своей цели, лишённые оружия дальнего действия.
– Как можно дольше удерживать их на земле, – звучал голос Никто, отбиваясь от стен шатра. – Не давая им возможности маневрировать на лету. Вот основная задача.
– Но как это сделать? – подала голос Ахтас. – Не будем же мы держать их голыми руками?
– Это и не нужно, – отозвался Зар. – Нужно использовать сети и что-то… хм.. Крюки! Мы можем использовать крюки.
– Какие ещё крюки? – удивлённо вскинул бровь Брахта.
– Да любые, – ответил Зар с горящими глазами, полными энтузиазма. – Мы можем сделать крюки из подков. Это не займёт много времени.
– Это может сработать, – кивнула Ахтас.
Задумчиво пожевав губу, Брахта всё же промолчал, не желая озвучивать свои сомнения по этому поводу.
– Сколько времени это займёт? – спросил Никто.
– Несколько десятков «истинных» вполне справятся за одну ночь, – ответил Зар.
Никто кивнул, и продолжил делиться своими знаниями с «истинными», жадно, словно губка, впитывавшими новую информацию.
* * *
– Я всё ещё не понимаю, почему бы нам просто не уйти? – тихо произнесла суккуб, глядя на демона.
Они сидели вдвоём возле одного из дальних шатров, вдалеке от суеты, возникшей в поселении в связи с приготовлениями к будущей схватке.
– Ведь Стражи всё равно следуют за нами, и если тебя так волнуют жизни этих существ, то это было бы самым простым способом избавить их от всего этого.
– Стражи следуют за нами, но «истинных» они уже тоже не оставят в покое, – ответил Никто. – К тому же, разве тебе самой не надоело постоянно убегать? Куда ты бежишь? От чего?
Эклипсо промолчала. Она не знала, что ответить.
«Куда ты бежишь?», – ответа на этот вопрос у неё не было.
Хотя, она вдруг вспомнила слова отца. Вспомнила, зачем он вообще затеял всё это.
– Я хочу убежать отсюда. Я хочу покинуть Ад.
– Куда бы ты не пришла, Ад всё равно останется внутри тебя, – пожал плечами Никто. – Изменятся лишь внешние декорации.
Суккуб вздохнула. Может она и правда была всего лишь частью этого мира? Сломанным винтиком в этой машине, да. Но всё же, адским винтиком, а не каким-нибудь другим.
– Многие бегут куда-то вдаль, – произнёс Никто, словно услышав её внутренний диалог с самой собой. – Ищут ответов за горизонтом. Но все их ответы находятся внутри них самих.
– Похоже на банальщину, – снова вздохнув, ответила суккуб.
– Потому что мы сами усложняем себе поиски ответов и решений, – парировал Никто. – В то время, как истинные ответы просты и банальны.
Позади них раздался негромкий кашель. Арексис стояла в нерешительности, словно смущённая тем, что нечаянно подслушала их разговор.
– Вот вы где, – наконец произнесла она. – Я искала вас повсюду, думала… думала, что вы всё же решили уйти.
– Мы бы не ушли, не предложив тебе уйти с нами, – улыбнулся Никто.
– Помнишь, я говорила, что можно сделать кое-что с твоим рогом? – в голосе Арексис слышалось облегчение. – Вот.
Она подошла к ним, и протянула руки, сжимающие что-то, похожее на стальной наконечник копья, только изогнутый. Его поверхность была матовая, тёмно-серая, с белыми прожилками, создающими причудливые узоры.
– Этот материал очень лёгкий, практически невесомый, – продолжила Арексис. – И в то же время, очень крепкий.
Никто принял дар «истинной», и с любопытством начал осматривать его.
– Очень красиво, – вновь улыбнулся он. – Спасибо, Арексис.
– Это ещё не всё, – взволнованно ответила Арексис, опасаясь того, что он не правильно понял её. – Один из наших кузнецов заверил, что сможет соединить его с костью. Я видела его работы, он настоящий мастер своего дела. У него уже всё готово!
Она так воодушевлённо рассказывала всё это, словно ребёнок, искренне радующийся чему-то прекрасному, что Эйко даже почувствовала укол ревности.
– Ну что же, – ответил Никто, подымаясь на ноги. – Раз у кузнеца всё готово, тогда вперёд.
– Я, пожалуй, посижу здесь ещё немного, – произнесла Эклипсо.
– Уверена? – внимательно взглянул на неё демон.
– Да, хочу посмотреть на свой «внутренний горизонт», – улыбнулась суккуб.
* * *
– Вот, полюбуйся-ка! Лучше, чем родной!
Не вынимая курительную трубку изо рта, старый кузнец протянул демону зеркало – отполированное до блеска, стальное блюдце.
– Хм.., – протянул Никто. – И правда, рука мастера.
Изогнутый, стальной наконечник соединялся с обломком его рога таким причудливым образом, словно изначально всегда и был там.
– Ну ещё бы, – горделиво хмыкнул кузнец, подбоченившись и растянувшись в довольной улыбке. Костяная трубка при этом выпустила клубки ароматного дымка.
Полное погружение в дело всей его жизни, не оставляло в душе места для предубеждений и предрассудков. Поэтому он смотрел на окружающий мир, что называется: «в моменте». Совершенно не интересуясь: прошлым, будущим, политикой, и прочей чепухой, лишь отвлекающей его от любимого дела.
– Можно попробовать? – произнесла Арексис.
Лишённая глаз, она способна была воспринимать красоту окружающего мира с помощью других частей тела, в том числе и ладоней.
– Конечно, – отозвался Никто.
Её рука осторожно скользнула по стальной поверхности, а затем опустилась на роговистую часть. Улыбаясь, она ощупывала пальцами каждую грань, каждый изгиб.
– Как красиво, – наконец произнесла она.
* * *
– Несмотря на договор, это довольно необдуманно, сидеть здесь одной, – раздался голос Ахтас позади суккуба.
– Что же такого может произойти? – не оборачиваясь, произнесла она.
– Всё, что угодно, – ответила «истинная». – Тебя опасаются конечно. Но кто его знает, что может взбрести в голову какому-нибудь из моих сородичей.
– А что в твоей голове? – спросила Эклипсо.
– Если ты опять собралась играть в свои игры, то предупреждаю, не нужно, – напряглась Ахтас.
– Никаких игр, Ахтас, – улыбнулась суккуб. – Обещаю.
Она вдруг обернулась, и приподняла руку в приглашающем жесте:
– Посиди со мной немного.
Ахтас слегка нахмурила брови, но, пожевав губу, приняла какое-то решение в своей голове, и присела рядом с суккубом.
– Говорят, если последовать за упавшей звездой, прямо за горизонт, то можно успеть найти её там. Прямо за горизонтом, – произнесла Эклипсо, глядя на звёздное небо.
– Существа в этом мире много чего говорят, – хмыкнула Ахтас. – Только редко это является правдой.
– Что правда, то правда, – вздохнула Эклипсо. – У тебя есть мечта, Ахтас?
«Истинная» задумалась на мгновение, и поэтому ответила не сразу:
– Не знаю. Как-то не задумывалась об этом.
– Может, самое время задуматься? – ответила суккуб.
Ахтас промолчала. Они сидели рядом, и смотрели на звёзды. Разговаривать не хотелось, и в общем-то, им это было уже и ни к чему.
* * *
Старейшина молча разглядывал красные, раскалённые угольки в жаровне. Он сидел наедине с самим собой, размышляя о случившемся. Ему не давал покоя этот договор с демоном. Ему не давало покоя чувство сгущающихся, незримых туч над его небом.
Оставить проступок, да ещё и такой серьёзный, без надлежащего наказания – это никак не могло вписаться в его книгу бытия.
«Как теперь воспримут это остальные?», – думал он.
Даже если никто не подал виду, занятый своими делами перед неизбежной битвой, в глубине душе у каждого из них всё равно отложилось это. Осознание того, что неотвратимого наказания можно избежать.
«Немыслимо!», – отзывалось эхо в голове. «Недопустимо!».
Старейшина всегда гордился тем, что может неуклонно следовать традициям и ритуалам. Что может беспристрастно выносить решение, даже если это касалось его собственных детей.
Он не считал себя жестоким, и наказание собственной дочери не приносило ему радости. Но перед древними законами все должны были быть равны, каким бы суровым ни было наказание.
Старейшина боялся публично проявить слабость. А это условие договора как раз и было этим проявлением. И остальные «истинные» несомненно заметили это, он был убеждён в этом. И ещё он был убеждён, что теперь кто-нибудь несомненно вспомнит об этом в дальнейшем.
«Как я теперь смогу выносить справедливый приговор?», – разрывалось его сознание. «Теперь любой сможет упрекнуть меня в том, что однажды я проявил слабость, и закрыл глаза на проступок дочери. Закрыл глаза на традиции».
Он зажмурился и обхватил голову руками.
«Глупец! Какой же ты глупец! Как можно было поддаться на сладкие речи этого чужеземца».
* * *
Чтобы не ждать неизвестности, решено было самим выманить демонов. Очередного вторжения всё равно было не избежать, но так они хотя бы сами диктовали условия игры, начав битву при свете дня.
Суккуб открыла небольшой портал. Лишь на мгновение, словно маяк, подсвечивающий Стражам точку выхода из иллюзорного мира, в котором они блуждали всё это время, в поисках выхода. Конечно же, вскоре они и сами нашли бы выход, без её помощи. Но это могло произойти посреди глубокой ночи, и тогда вести сражение с ними было бы довольно трудно.
Один за другим, они вырвались наружу из открывшихся порталов. Но на этот раз они не спешили, вместо этого кружа в небе и осматривая поселение сверху.
Рогатые головы двух своих неудачливых собратьев, насаженные на шесты, они заметили довольно скоро. Кровь в их жилах забурлила, но они всё же пытались сохранять хладнокровие, прекрасно понимая, что это какая-то западня.
Сверху поселение казалось покинутым, в округе не было ни души. Не было видно даже животных, которых «истинные» использовали для своих хозяйственных нужд.
Сохраняя осторожность, Стражи вынуждены были спуститься на землю, и осмотреть поселение более подробно.
Стробос задрал голову и вдохнул тёплый воздух.
– Неужели ты и правда думал, будто мы будем заглядывать в шатры? – громко произнёс он. – Неужели ты настолько низкого мнения о нас, Айзек? Неужели думал, что мы клюнем на твою уловку?
– Айзек ничего уже не думает, – раздался голос где-то сбоку.
Стробос повернул голову в направлении этого голоса, и ухмыльнулся, взглянув на демона, стоящего поодаль с копьём в руке.
– Вижу, что ты уже чувствуешь себя как дома посреди всего этого примитивизма, «низший», – засмеялся Страж.
– У меня нет дома, – улыбнулся Никто, и махнул рукой.
Только сейчас Стробос обратил внимание на странные верёвки, протянутые от центрального «ветряка» в разные части поселения. Только сейчас он понял, что при первом посещении этого места эта деталь отсутствовала.
Но было уже поздно.
Несколько «истинных» быстро скользили по этим «нитям», уцепившись за них металлическими крюками и защищая тем самым свои ладони от трения. Вслед за каждым из них разматывалась паутинообразная сеть. Проёмы в ней были довольно крупными для того чтобы сдержать обычное существо, но этого размера всё же вполне хватало, чтобы запутать размашистые крылья.
Осознав, что происходит, Стражи взмыли в воздух, в надежде ускользнуть из затягивающегося узла. Но все «истинные» уже достигли земли, начав надёжно закреплять концы сети на своих местах.
Получившаяся паутина конусом охватила довольно крупный участок поселения, похоронив под собой весь отряд Стражей. Однако они быстро пришли в себя и приготовились к атаке, ведь пространство под этой сетью позволяло достаточно легко маневрировать на лету.
Но теперь их ожидал другой сюрприз. Брахта и ещё трое «истинных», оставшихся на верхушке «ветряка», поочерёдно обрубили концы верёвок, заставляя огромную «паутину» опуститься вниз, прижимая к земле крылатых созданий.
Сама по себе сеть была не такая уж и тяжёлая, но всё то тряпьё, из которого она была сделана, не позволяло путающимся крыльям действовать свободно. Вынуждая демонов опускаться на землю вслед за опадающим, тряпичным куполом.
Остальные «истинные» появились словно из ниоткуда. Будучи мастерами маскировки и скрытного передвижения, они прятались прямо в хламе, разбросанном в поселении. А вовсе не в шатрах, как предположили Стражи.
Там, где сеть была задержана куполами шатров, было достаточно пространства для передвижения по земле, но недостаточно для полётов. Теперь «истинные» сражались с демонами практически на равных, всё ещё неся потери от их молотов, но всё же превосходя их количеством.
В тех местах, где сеть полностью опустилась до самой земли, некоторые из Стражей пытались протиснуться между звеньями верёвок и тряпья, и вырваться наружу. Но лишённые крыльев хозяева этого дома были проворнее, и уже ждали их «на той стороне». Словно муравьи, облепившие запутавшихся в клейковине шершней, «истинные» медленно, но целеустремлённо убивали Стражей.
Среди этого муравьиного полчища был и Никто. В нём не было сожалений или каких-либо сдерживающих факторов. Ведь если даже для Айзека Стражи не являлись больше «своими», то для Никто тем более они были теперь лишь препятствием, лишь досадным раздражителем на его пути.
Но в то же время в нём не было и какой-либо животной радости от того, что происходило. Кровавой радости битвы, присущей существам, находившимся посреди рукопашной схватки.
Резко выдёргивая копьё из глазницы Стража, Никто ощущал лишь концентрацию и сосредоточенное безразличие, не более того.
Стробосу и ещё паре Стражей всё же удалось вырваться наружу. Окровавленные, измождённые, но не сломленные, они устремились к небесам. Но вслед за ними устремились крючковатые копья, разрывающие плоть и застревающие в мышечных тканях.
Теперь глава отряда остался один. Он всё же смог возвыситься на достаточно безопасное расстояние, и завис в воздухе, тяжело дыша. Спокойно стоящую фигуру предателя он разобрал в толпе снизу довольно быстро. Ведь он считал Айзека никем иным, как именно предателем. В это время Никто тоже смотрел на Стробоса. С такого расстояния эмоций на его лице было не разобрать, но старый Страж почему-то был уверен, что Айзек улыбается.
Никто не улыбался. Он смотрел на далёкую, крылатую фигуру в небе со спокойной задумчивостью.
Наконец Стробос произнёс тихие слова проклятий, перемешанных с клятвами мести, и скрылся в проёме портала, пока на это ещё хватало сил.
Ликующие возгласы «истинных» озарили всю пустошь, казалось, до самого горизонта.
Глава 17: Немезида
Красное зарево холмистого горизонта притягивало взгляд и убаюкивало. Даже несмотря на свои тревожные, алые оттенки. Ей нравилась эта тихая, безумная энергия. Ей нравилось ощущать этот контраст, особенно после слащавых, райских садов, полных лицемерия. Пепел, кружащий вокруг, хотя бы не пытался изображать, что делает это ей во благо. Пеплу было всё равно.
Переход прошёл мягко, впрочем, как и во все прошлые разы. В этом у райских жителей было преимущество перед своими соседями «снизу». По крайней мере у тех немногих жителей, которые знали о такой возможности.
Быть представителем «Света и Праведности» в тёмных уголках вселенной – это было великой честью, и вместе с этим, великим бременем. Для этого нужен был определённый склад ума, гибкий, и одновременно с этим, жёсткий. Пытливый, но и способный держать равновесие и баланс, чтобы не поддаться искушениям, о которых нашёптывал пепел.
В давние времена, когда контакт ещё только налаживался, неумело и со множеством ошибок, тогда демоны пытались удерживать представителей Рая. Желая пытками и искушениями заставить их открыть дорогу на Небеса. К счастью для ангелов, их соседям это не удалось. Хотя, в этом не было их заслуги. Пребывая в этом месте, где алый горизонт отражался в чёрных глазах, даже ангелы легко попадали под влияние тёмных энергий. Вначале неуверенно, но потом, со всё большей жадностью впитывая в себя пепел котла.
Настоящая причина, по которой демонам не удалось проникнуть в Рай, крылась вовсе не в выдержке ангелов, а всего лишь в какой-то физической особенности перехода, не позволявшей существам из Ада пользоваться им. В то время, как для существ из Рая этот переход удавался легко и мягко.